Стать Севера
О месте России в системе мировых координат
Современной России, а равно и России завтрашнего дня, остро необходим концепт синтеза идей, который примирит разнонаправленные тенденции без умаления достоинств каждой из них. Концепт, в котором наконец смогут ужиться западничество, славянофильство, либерализм, коммунизм, национал-патриотизм и многие другие политические и философские идеи прошлого. Концепт, в котором российская мысль переживет «встречу в новом месте», в котором представители различных политических взглядов могут сойтись для возвращения сути существующих понятий и категорий, и выработки новых.
Какой именно? Ответ прост. Главный постулат: Россия — не геополитический Запад и не геополитический Восток.
Россия — это Север.
О том, каково истинное место России в системе геополитических координат, и как может выглядеть черновик русской идеологии XXI века, размышляет руководитель военно-политического Telegram-канала Astra Militarum Комиссар Яррик.
Преамбула
Кто мы? Откуда? Куда мы идем?
На эти три проклятых вопроса пытается ответить русская мысль последние несколько столетий — и нередко, собирая все приведенные мысли воедино, мы сталкиваемся с ощущением гигантской пропасти под ногами.
Чаще всего, при исследовании русской мысли, мы видим, что вопросы о подлинно русской идее, о смысле и принципе нашего бытия (как исторического, так и текущего) оказываются либо похороненными за сложными концепциями, либо заслонены личностью самого автора и в итоге остаются исключительно на его совести, не формируя ни крепкой идеологии, ни философской школы. Лишь единицам удается сформировать единую и четкую мысль, которую принимает Россия в каждой ее ипостаси (Империи, Союза, Федерации). И так чисто случайно выходит, что эти имена неразрывно связаны не только с философией, но и с политикой, а стало быть — становятся объектом критики со стороны других политических лагерей. В итоге, мы имеем вместо взвешенной системы хаотичный набор из споров и суждений с разных позиций — но не имеем примирительного концепта, который собрал бы разрозненные идеи в едином русском синтезе, не умаляя значения противоборствующих.
Я не берусь судить о сложных концепциях русской философии. Как я уже много раз говорил на страницах этого канала, ваш покорный слуга искреннее считает себя шутом гороховым и олухом царя небесного, а посему не претендует на глобальное исследование русской идеи в духе горячо любимых мной трудов Бердяева. Ровно также я не могу причислить себя к какой-бы то ни было элите российского общества. В моем роду нет ни георгиевских кавалеров, ни Героев Советского Союза; зато есть врачи, моряки, учителя и шоферы — плоть от плоти русского общества. Вместе с тем, понимая и принимая значение поиска единой логики в происходящих событиях и рождающихся мыслях о России и ее месте, я вынужден обратиться к этой теме и поделиться с вами своими изысканиями по вопросу.
Данное эссе во многом было вдохновлено сразу несколькими источниками. В первую очередь, основой стали развернутые рассуждения архиепископа Зеленоградского Саввы (Тутунова) о «Русском мире» и «Открытом русском космосе» (начало здесь). В своей статье отец Савва отмечает содержательные пробелы идеи России как Евразии (да простят меня господа евразийцы!) и предлагает новые важные концепции современного и будущего идеологического развития России. Базис этой идеи — «Открытый русский космос» — предполагает русскоцентричность, то есть «стержневое значение русского народа, культуры, истории, языка», которое приглашает к себе другие народы и при этом сочетает в себе традицию и прогресс, озвученные в концепте Русского мира.
Со своей колокольни горячо поддерживаю идею, предложенную владыкой, однако вынужден вставить свои пять копеек, которые и легли в основу моего эссе. В преамбуле к посту отец Савва подробно разъяснил, и это я считаю своим долгом отметить, что понятие России как «Евразии» снова вносит русскую мысль в устоявшуюся «вилку» спора между Западом и Востоком — тем самым, размывая собственно русскую мысль и подрывая ту самую «русскоцентричность». Принимая во внимание мысли и западников, и славянофилов по вопросу будущего России, мы никак не можем вырваться из этого противоречия, когда в России могут одновременно сосуществовать и европейские, и азиатские векторы.
Ответ на эту проклятую дихотомию Запада и Востока, а точнее — единственно возможный вариант, при котором обе две концепции могут сосуществовать — был обнаружен абсолютно случайно, хотя и лежал на поверхности. На протяжении последних 17 лет эта концепция неоднократно выражалась в мыслях, статьях, стихах и даже песнях — однако долгое время не получала должного развития в открытой дискуссии. Периодически отдельные спикеры поднимали этот вопрос — однако тема не получала должного развития и снова была похоронена за «вилкой» спора о Западе и Востоке.
Как и в случае с другими сложными темами военного и политического характера, придется брать этот непростой концепт на себя.
Боже, милостив буди мне грешному…
Возвращение варваров
Какое место отведено в мире нашей с вами, вечной и вневременной, Родине — никогда не задумывались?
С точки зрения любого «просвещенного» западного иллюмината, Россия — это парадокс в квадрате, если не в кубе. Самая большая страна в мире. Самая богатая по различным природным ресурсам. Опять же, многое было утеряно со временем — особенно после самоубийства СССР, но мы помним о нашей исторической роли на мировой авансцене. Весь этот калейдоскоп, собранный в одной стране, удивляет наших политических противников, раздражает и даже прямо скажем — бесит.
«Почему вы все еще существуете? — задают нам вопросы в агрессивном тоне в Вашингтоне, Берлине и Париже. — Вы уже давным-давно должны были развалиться, разбиться на тысячу осколков, превратиться в наши колонии и сырьевые придатки. Но вы все еще живы. Почему?»
Ответ, как ни странно, удивляет своей простотой и величием, а вместе с тем — изяществом и грацией, на которое способна только наша великая и вневременная Россия. Мы, таинственные русские «варвары» — стражи здравого смысла и адекватности. Мы вынуждены наводить порядок в мире тогда, когда остальные оппоненты забыли все приличия. Там, где нет России — там нет здравого смысла.
Россия скрепляет этот мир — непостижимо, но факт!
Наш великий русский писатель Эдуард Лимонов это прекрасно знал. И поэтому в свое время написал, пожалуй, самую удивительную вещь, которая отражает всю суть существования России (в каком бы облике она ни была). Я говорю про рассказ «Исчезновение варваров», написанный Лимоновым в далеком 1984 году. Обратите внимание — за семь лет до самоубийства Красной Империи!
Для тех, кто не читал — рекомендую ознакомиться. Но если коротко: в один день СССР исчез с лица земли. Вместо целой страны сплошная пустошь, как будто и не было никогда. Войска НАТО на границе в Восточной Европе приходят в помутнение рассудка, первые разведывательные самолеты не увидели и клочка живой земли.
Сперва журналисты пытались подать это как «хитрый трюк злобных коммунистов, природа которого еще не ясна». Даже президент США, проведший ночь в холодильнике (кхе-кхе), обратился к нации и заявил: «Это непростительное, варварское нарушение Советским Союзом общепринятых международных норм еще раз ярко продемонстрировало свободному миру, что русские способны на все».
Но вскоре начался ад. После закрытия «Радио Свобода» и «Голоса Америки» (иноагенты для всех времен и народов) пропагандисты бастуют на улицах. Стали не нужны рабочие на военных заводах — а зачем столько оружия теперь? Начались бои в Восточной Европе — страны соцлагеря начали делить земли меж собой. Президент США, проведя войну с Мексикой и высадку в Заливе Свиней, спутав Китай с Тайванем (кхе-кхе), нанес по острову пять ядерных ударов. Норвегия вторглась в Данию. Латинская Америка пошла войной на Британию. Ну а в Афганистане моджахеды порубили всю интеллигенцию и зажили как раньше, контрабандой и бандитизмом.
Выяснилась ужасающая правда. Оказалось, что само наличие России/СССР — это и был необходимый и важнейший противовес, который сдерживал мировой ад в промышленном масштабе. В процессе приспособления к новой реальности без Союза и без русских оказалось, что русские были нужны всем. И пришлось признать: русские скрепляли этот мир.
«А может быть, мы им смертельно надоели? Своей навязчивой придирчивостью, разглядыванием их нижнего белья под микроскопом, хвастливым рекламированием своего „свободного мира"»
Вот, пока вы читал это краткое изложение рассказа Лимонова, сколько раз вы ловили себя на мысли, что так и произошло? Долгое время мы, «варвары», были в тени, после исчезновения нашей страны. Но теперь мы вернулись. Чтобы наконец мир пришел в норму. И чтобы снова скрепить этот мир…
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
(Александр Блок, «Скифы», 1918 г.)
Встреча в новом месте
Продолжая мысль архиепископа Зеленоградского Саввы (Тутунова) об «Открытом русском космосе», необходимо подчеркнуть следующее. На протяжении длительного периода времени (1985 — 1999) в российской официальной общественной мысли преобладала мысль о интеграции России в западный мир. Многим тогда казалось (и эти иллюзии подогревались со стороны западных стран и их непосредственных интересантов), что включение России после самоубийства СССР в орбиту западных стран даст мощный импульс для последующего развития страны. Однако реальность как мы помним, оказалась гораздо страшнее. Период «перестройки», распада Союза и эпоха «первоначального накопления капитала» привела к обнищанию России, к почти полной утрате суверенитета и острой финансовой зависимости от Запада.
В этой связи, либерально-западническое крыло общественной мысли России потерпело сокрушительное фиаско, поскольку теперь любые схемы об интеграции РФ с Западом неизбежно ведут к опыту 1980-х и 1990-х гг., который едва не поставил вопрос о самом существовании России на мировой карте.
Начиная с 2000-х гг., в российской мысли начинает преобладать новый вектор — обращение в сторону Азии. В силу того, что с Западом нам оказалось не по пути, что еще раз подчеркнули события Русской весны и начало СВО, Россия начала выстраивать отношения разной степени крепости с азиатскими центрами силы. Основным философским обоснованием «разворота на Восток» стал феномен евразийского движения, сконцентрированного вокруг фигуры Александра Дугина. Во многом автор данных строк не соглашается с оценками и мнениями Александра Гельевича — вместе с тем, стоит признать его как ключевого философа современной России.
В постулировании общих и частных проблем текущего состояния российской идеологии (а равно и российского общества) и выводах по ним Дугин удивительно точен:
«Наше общество уродливо из-за культа чисто внешнего. Все внешнее само по себе омерзительно, если не является выражением внутреннего. Работать надо над своим внутренним миром. А для начала необходимо его в себе найти, обнаружить, отыскать, открыть. Человек начинается со знакомства со своей собственной душой. Вроде бы мы это знали всегда, но почему-то в последнее время совсем забыли. И рухнули».
Вместе с тем, необходимо признать правоту отца Саввы (Тутунова): евразийская модель во многом предполагает вторичность России, причем как по отношению к Европе, так и по отношению к Азии:
«Никак не отрицая многосложность истоков Русской цивилизации, творчески переработавшей множество влияний, полагаю, что следует всячески избегать терминов и концепций, предполагающих вторичность нашей цивилизации».
Большую роль в становлении новой философской мысли могла сыграть Дарья Дугина (Платонова), дочь Александра Гельевича Дугина; к сожалению, ее трагическая гибель в результате теракта, спланированного украинскими силовиками 20 августа 2022 года, не позволила осуществиться многим идеям и задачам, которые теперь ставятся перед современными мыслителями. Однако то немногое, что успела создать Дарья Александровна за свою короткую жизнь, продолжает вдохновлять многих, кто задумывается о России и ее месте в современности и будущем.
Когда пытаются собрать воедино все мысли относительно рационального патриотизма, русской национальной идеи и любви к Родине, обычно предпочитают идти «от противного», в отрицании. Мол, вот это и это — не патриотизм и не русская идея. В этом смысле, проще разрушать, чем с нуля строить новое (и вообще, страсть к разрушению — это творческая страсть, как писал Бакунин), и честь и хвала тем немногим деятелям, кто идёт не путём отрицания, а путём созидания нового или умелого синтеза наработанных тенденций.
На этой же основе отрицания возникают любые споры между группами патриотического фронта — «красно-белые», национальные и интернациональные, имперские и сепаратистские. Сплошное «отрицание отрицания», как сказал бы Гегель. Люди часто мыслят ярлыками и штампами, они воспитаны в некой условной границе и не желают переступать проведённую в собственной голове черту, пытаясь уничтожить своего вербального оппонента.
Но. Когда ты идëшь строго по пути отрицания, не предлагая ни точки баланса, ни разумного взгляда на ход вещей, то часто ловишь себя на мысли: «Хорошо, вот это мы раздолбали — а что мы тогда, собственно, строим?».
Ломать, как известно — не строить. На этом вопросе даже успешные критики закусываются и снова обращаются к избитым и привычным штампам. Или начинают докапываться «до мышей» — например, унижать некие отдельные детали, характеризующую твою приверженность конкретной идее (например, уже набивший оскомину спор о косоворотке). На языке рабочих окраин это называется «поясни за шмот» — но проблема в том, что за спорами о форме мы рискуем не увидеть содержание. А ведь именно содержание, внутренняя Великая Идея, которая формирует русского патриота в массе своей, нам и нужна.
Прямо сейчас, в XXI веке. И желательно — уже вчера
Как и прежде, как и много раз в своей истории, Россия снова оказалась на историческом перепутье между Западом и Востоком. Однако ни тот, ни другой путь России не подходит — не в силу личных предпочтений или государственной политики, а в целом. Попытки выстраивать в России системы европейского или азиатского толка как-они-есть, вчистую копируя созданные шаблоны и векторы, принижая собственное значение, заранее обречены на провал. Россия воспринимает лишь элементы данных систем, при этом придерживаясь собственной логики и собственного целеполагания.
В этом смысле, современной России (а равно и России завтрашнего дня) остро необходим концепт синтеза идей, который примирит разнонаправленные тенденции без умаления достоинств каждой из них. Концепт, в котором наконец смогут ужиться западничество, славянофильство, либерализм, коммунизм, национал-патриотизм и многие другие политические и философские идеи прошлого. Концепт, в котором российская мысль переживет «встречу в новом месте» по мысли Н. В. Арутюнова, «в котором представители различных политических взглядов могут сойтись для возвращения сути существующих понятий и категорий, и выработки новых».
Какой именно? Ответ прост, и он объединяет противоречащие друг другу идеи Запада и Востока в полном русском синтезе. Его главный постулат: Россия — не геополитический Запад и не геополитический Восток.
Россия — это Север.
Не дробясь на части света…
«Сейчас много говорится о поисках выборного пути, по какой модели следует развиваться нашему государству — Восток или Запад, Европа или Азия. Для меня эти вопросы давно сняты… Согласитесь, находясь, к примеру, в Магадане или Петропавловске-Камчатском очень смешно наблюдать по телевизору рассуждения высоколобых политологов, сидящих в телестудии, о том, что мы Европа. Мы — Север, объединяющий Восток и Запад, и это звучит вразумительно и для тех, кто живёт на Псковщине, и для тех, кому суждено было родиться на Колыме. У нас свой, ни на кого не похожий путь».
Эти слова сказаны не сегодня и не вчера. Эти слова 17 лет назад, в невозвратимом 2007 году, произнес российский музыкант, лидер рок-группы «Алиса» Константин Кинчев — и именно эта мысль легла в основу его альбома «Стать Севера». Отмечая претенциозность российских политологов и мыслителей, которые постоянно пытаются натянуть Россию то на западные, то на восточные рельсы, рок-музыкант (человек не принадлежащий к философской элите!) еще 17 лет назад дал четко и ясно понять, что у России есть особый путь, по которому она движется:
«Родина является одним единым великим целым, не дробясь на части света».
С той поры идея о том, что Россия не принадлежит ни Востоку и Западу, что наша страна имеет собственную логику и собственное северное целеполагание, периодически появляется в статьях, однако полноценного развития получает нечасто. Первым полноценным манифестированием концепции «цивилизации Севера» можно назвать статьи общественного деятеля Олега Васильевича Розанова. Он отмечает, что, с учетом все более разрастающихся аппетитов Запада и противовеса в лице Востока России нужно новое геополитическое мышление, которое гораздо более четко прослеживает нашу логику и нашу самостоятельность как мировой державы и центра силы.
«Хорошо уже, что за 30 лет мы хотя бы осознали себя особой цивилизацией: „Это не Россия находится между Востоком и Западом. Это Восток и Запад находятся слева и справа от России“. Однако парадигма восприятия осталась той же… Выход из этой дурной бесконечности — Север. Мы живем в собственной северной культурной матрице со своими ценностными ориентирами и предпочтениями. И разговаривать с цивилизационными оппонентами мы будем как Север — уверенно и хладнокровно».
Мысль Олега Розанова продолжает и публицист Владимир Можегов: в своей статье от 2021 года он подчеркивает, что евразийская модель, утверждая взгляд на Россию как на отдельную цивилизацию, не делает следующий шаг к автономии России от оси Восток-Запад: имея сразу несколько полюсов (монгольские корни, Рим, Византия и Туран), евразийская мысль попадает в умственную ловушку. При этом, отмечу, что евразийская модель зачастую выносит за скобки связи России и Европы, в том числе преемственные от северной военной аристократии.
«В самом деле, если Россия не Восток и не Запад, что же она тогда в географическом (хотя бы) смысле? Конечно же, она — Север! Давайте уже наконец посмотрим на себя в планетарных (как это только и возможно, говоря о России) масштабах. Мы увидим колоссальную территорию, стягивающуюся к Северному полюсу и венчающую собой всю нашу планету. Это и есть наш мир: мир близких, как нигде, звезд, мир белого безмолвия, полюса всечеловеческого духа. Мир, откуда открывается свой, новый, огромный и во многом иной взгляд на все: и на Америку, и на Китай, и на Европу, и на Азию».
С началом СВО геополитический концепт Севера оказался отставлен до будущих времен. Однако кто сказал, что он не имеет права на существование? И вот, недавно эта мысль вновь прозвучала — теперь уже из уст главы группы компаний «Царьград» Константина Малофеева:
«Надо прекратить себя относить сугубо к Западу, мы же с Западом воюем. А мы тогда кто, если мы с ним воюем? Если же мы называем себя Востоком, то получается, что мы — то же самое, что Китай, Корея и Япония? Ну, тоже вроде нет. Дело в том, что мы и не Запад, и не Восток по отдельности. Мы — Север. Севернее нас никого нет»…
Военная аристократия и воины Духа
Итак, что же стоит вкладывать в понимание России как цивилизации Севера?
Во-первых, находясь аккурат между Западом и Востоком, Россия способна принимать к себе различные элементы европейской и азиатской систем. Логика выбора чаще всего пролегает не в рациональном выборе — а в экзистенциальном. Россия выбирает сердцем — и выбор делается в пользу того, что способно дать цивилизации Севера новый импульс к движению и развитию. Россия и становится сама по себе «новым местом», в котором, как в плавильном котле, могут соединиться несовместимые понятия с тем, чтобы в итоге родилось новое и уникальное.
Корень данной цивилизации, как мы знаем еще со школьной скамьи, формируется с конкретной точки прихода Севера на данные земли — а именно, с призвания варягов на Русь в 862 году. Приглашая к себе северную военную аристократию, сила которой уже составляла значительные проблемы для нарождающегося Запада, наши предки тем самым заложили ключевой принцип новой цивилизации Севера — военное братство. Наша цивилизация формируется из борьбы с внешней угрозой — отражая набеги кочевых племен, вставая против татаро-монгольского ига, в борьбе с Литвой и Польшей, в огне Северной войны, в борьбе с Наполеоном и Гитлером, в защите русского населения Донбасса и Новороссии.
Вместе с тем, преемственность от военной аристократии влияет еще на один аспект цивилизации Севера — а именно, на духовную борьбу. В любом противостоянии России и ее противников неизбежно встает духовный аспект — защиты веры и создания воинства Духа, готового отражать любые экзистенциальные угрозы. Крещение Руси, проведенное силами потомков той самой военной аристократии Севера, привело к тому, что духовная борьба, противостояние за сохранение исконной веры стало краеугольным камнем силы русского духа и его направленности.
Здесь, кстати, происходит один важный момент — и сейчас я скажу одно страшное слово. Экспроприация. Принимая силу и мощь от Севера, русская цивилизация легко может забрать себе то, что придумано не ими — однако совпадает по экзистенциальному смыслу с нашим бытием и не отвергается на внутреннем уровне.
Мы легко приглашаем к себе варяжскую военную аристократию — и тем самым зарождаем основу нашей государственности.
Мы принимаем христианство от Византии — и тем самым получаем светоч веры, который нам теперь предстоит защищать.
Мы боремся с татарским нашествием — и, забирая себе отдельные новации, введенные Великим монгольским улусом, побеждаем нашего захватчика в конечном итоге.
Мы перенимаем императорский венец от Рима через Константинополь — и создаем великую империю, которая будет простираться от Балтики до Тихого океана.
Мы перенимаем западные тенденции в петровское время, поскольку иначе России было бы не выжить — и в итоге создаем «судебный приказ Европы» по мысли Пушкина, да и саму русскую культуру во многом транслируем на Запад.
Мы перенимаем коммунизм у Маркса и Энгельса — и он падает на благодатную почву русского мессианства и подвижничества, в результате чего Советская Россия достигает невиданного доселе прогресса.
Даже в темный период после самоубийства СССР мы забираем элементы демократического устройства и формируем суверенную демократию — независимую и самостоятельную. А прошедшие войны в Чечне и Южной Осетии, прошедшие СВО солдаты и офицеры Вооруженных Сил РФ, бывшие ополченцы ДНР и ЛНР, бойцы ЧВК «Вагнер» и многие другие воины современности — сегодня занимают место новой военной аристократии Севера.
Суть ясна. Мы можем забирать то, что создано не нами и нам изначально не принадлежит. Мы можем это захватить как трофей или получить в дар. Но мы сделаем это своим и сделаем по-своему. Своими руками.
Важно подчеркнуть при этом, что, вне зависимости от той идеологии, которую принимает официальная политика государства Российского, для самого человека, рожденного в логике Севера, важен не государственный или политический строй, не концепции узколобых политологов, от которых за версту веет нафталином (если не, прости Господи, формалином) — а сама Россия. Во всем ее многообразии, во всех возможных проявлениях и во всех ее гранях; предательство одного вектора в угоду другому расценивается Севером как предательство своей натуры. Именно об этом в своем «Простом правиле для российского гражданина» когда-то написал Эдуард Лимонов:
«Во всех международных конфликтах, в которых участвует Россия — безошибочно принимай сторону России, независимо от того, кто Россию возглавляет в данный момент, и какая страна или страны ей противостоят. Руководствуйся мудростью: „Россия, — всё, остальное — ничто!“
Те, кто позволяет себе принимать сторону врагов России — отпетые самые настоящие предатели Родины, без кавычек, из компании Иуды, полицаев, власовцев и другого подобного исторического сброда. Тут никаких сомнений не может быть».
И да, это может бесить наших противников — но суть в том, что Север нельзя игнорировать и нельзя перекинуть на другие рельсы Запада или Востока. Север всегда будет идти своим путем, главным вектором которого будет сама Россия, сам Север. О том же пишет и Владимир Можегов спустя много лет после правила Лимонова:
«Да, мы судим обо всем, судим по-своему, и имеем на это право. Мы достаточно велики, и обладаем достаточно широкой душой (что доказали Пушкин и Достоевский), чтобы вместить все вещи этого мира и иметь обо всем свое мнение, а любое чужое — мерить своим аршином. А если кому-то это не нравится — ему придется просто с этим считаться. Поскольку мир без России не имеет смысла: ни для нас, ни для вас, наши дорогие друзья и партнеры, даже если вы это до сих пор и не поняли».
В этой логике, кстати, внезапно заполняется одна из ключевых лакун русской мысли — а именно, феномен «ничтойности» России по мысли П. Я. Чаадаева, или «русской пустоты», если следовать описанию философа Н. К. Сюндюкова. Чаадаев писал, что русская история представляет собой «ничто», ноль, пустое пространство — в ней одновременно сосуществуют разнонаправленные векторы, которые собираются (казалось бы!) в хаотичном движении. Но в том и суть, что сила Севера — в экспроприации всего того, что не уничтожает нас, но дает пищу к размышлению, силу для дальнейшего действия и повод к движению. А значит, российская история — не пустая, она заполнена живой идеей и собственной логикой, не уместной ни Западу, ни Востоку.
Это и есть русская жизнь. Это и есть — мы, воины Севера. Военная аристократия и воины Духа. Цивилизация, которая может принять к себе всех причастных — и создать тот самый Открытый русский космос, новое пространство идей и смыслов.
Вместо послесловия
Конечно же, подобного рода рассуждения будут неполными без дальнейшего осмысления представленных выше тезисов. Перед вами — всего лишь черновик русской идеологии, ее небольшой набросок, который я счел своим долгом представить на суть уважаемой публики. Все это — вопросы, которые требуют серьезного и вдумчивого обсуждения; и я призываю вас принять участие в этом диалоге.
Пока же могу сказать главное. Суть России как цивилизации Севера — это выбор в пользу нашей собственной жизни. Мы вольны выбрать тот или иной путь, который лежит прямиком через наше сердце, и при этом не разрушать то, что создано до нас, нашими предками. Нам не обязательно запихивать себя в «железную деву» западного рационализма, или же полностью отдаваться на волю восточной хитрости и коварству.
Мы вольны выбирать то, что близко нашему северному уху, что созвучно идеям воинского братства, идеям веры (смею заметить — не только христианской веры, но и вообще духовного пути), вечному русскому мессианству, идеям соборности и подвижничества, а также поиску справедливости — то есть всему, что созвучно нашим сегодняшним нуждам и чаяниям. Мы вольны любить и вольны ненавидеть. Но самая суть России проистекает из нашего сердца, закаленного в боях и молитвах, в надеждах и порывах души.
Все это — мы.
Николай Андреев (Комиссар Яррик). Санкт-Петербург, 8-10.09.2024
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
