О ‎месте‏ ‎России ‎в ‎системе ‎мировых ‎координат

Современной‏ ‎России, ‎а‏ ‎равно‏ ‎и ‎России ‎завтрашнего‏ ‎дня, ‎остро‏ ‎необходим ‎концепт ‎синтеза ‎идей, который‏ ‎примирит‏ ‎разнонаправленные ‎тенденции‏ ‎без ‎умаления‏ ‎достоинств ‎каждой ‎из ‎них. ‎Концепт,‏ ‎в‏ ‎котором ‎наконец‏ ‎смогут ‎ужиться‏ ‎западничество, ‎славянофильство, ‎либерализм, ‎коммунизм, ‎национал-патриотизм‏ ‎и‏ ‎многие‏ ‎другие ‎политические‏ ‎и ‎философские‏ ‎идеи ‎прошлого.‏ ‎Концепт,‏ ‎в ‎котором‏ ‎российская ‎мысль ‎переживет ‎«встречу ‎в‏ ‎новом ‎месте»,‏ ‎в‏ ‎котором ‎представители ‎различных‏ ‎политических ‎взглядов‏ ‎могут ‎сойтись ‎для ‎возвращения‏ ‎сути‏ ‎существующих ‎понятий‏ ‎и ‎категорий,‏ ‎и ‎выработки ‎новых.

Какой ‎именно? ‎Ответ‏ ‎прост.‏ ‎Главный ‎постулат:‏ ‎Россия ‎—‏ ‎не ‎геополитический ‎Запад ‎и ‎не‏ ‎геополитический‏ ‎Восток.‏ ‎

Россия ‎—‏ ‎это ‎Север.

О‏ ‎том, ‎каково‏ ‎истинное‏ ‎место ‎России‏ ‎в ‎системе ‎геополитических ‎координат, ‎и‏ ‎как ‎может‏ ‎выглядеть‏ ‎черновик ‎русской ‎идеологии‏ ‎XXI ‎века,‏ ‎размышляет ‎руководитель ‎военно-политического ‎Telegram-канала‏ ‎Astra‏ ‎Militarum ‎Комиссар‏ ‎Яррик. ‎

Преамбула

Кто‏ ‎мы? ‎Откуда? ‎Куда ‎мы ‎идем?

На‏ ‎эти‏ ‎три ‎проклятых‏ ‎вопроса ‎пытается‏ ‎ответить ‎русская ‎мысль ‎последние ‎несколько‏ ‎столетий‏ ‎—‏ ‎и ‎нередко,‏ ‎собирая ‎все‏ ‎приведенные ‎мысли‏ ‎воедино,‏ ‎мы ‎сталкиваемся‏ ‎с ‎ощущением ‎гигантской ‎пропасти ‎под‏ ‎ногами.

Чаще ‎всего,‏ ‎при‏ ‎исследовании ‎русской ‎мысли,‏ ‎мы ‎видим,‏ ‎что ‎вопросы ‎о ‎подлинно‏ ‎русской‏ ‎идее, ‎о‏ ‎смысле ‎и‏ ‎принципе ‎нашего ‎бытия ‎(как ‎исторического,‏ ‎так‏ ‎и ‎текущего)‏ ‎оказываются ‎либо‏ ‎похороненными ‎за ‎сложными ‎концепциями, ‎либо‏ ‎заслонены‏ ‎личностью‏ ‎самого ‎автора‏ ‎и ‎в‏ ‎итоге ‎остаются‏ ‎исключительно‏ ‎на ‎его‏ ‎совести, ‎не ‎формируя ‎ни ‎крепкой‏ ‎идеологии, ‎ни‏ ‎философской‏ ‎школы. ‎Лишь ‎единицам‏ ‎удается ‎сформировать‏ ‎единую ‎и ‎четкую ‎мысль,‏ ‎которую‏ ‎принимает ‎Россия‏ ‎в ‎каждой‏ ‎ее ‎ипостаси ‎(Империи, ‎Союза, ‎Федерации).‏ ‎И‏ ‎так ‎чисто‏ ‎случайно ‎выходит,‏ ‎что ‎эти ‎имена ‎неразрывно ‎связаны‏ ‎не‏ ‎только‏ ‎с ‎философией,‏ ‎но ‎и‏ ‎с ‎политикой,‏ ‎а‏ ‎стало ‎быть‏ ‎— ‎становятся ‎объектом ‎критики ‎со‏ ‎стороны ‎других‏ ‎политических‏ ‎лагерей. ‎В ‎итоге,‏ ‎мы ‎имеем‏ ‎вместо ‎взвешенной ‎системы ‎хаотичный‏ ‎набор‏ ‎из ‎споров‏ ‎и ‎суждений‏ ‎с ‎разных ‎позиций ‎— ‎но‏ ‎не‏ ‎имеем ‎примирительного‏ ‎концепта, ‎который‏ ‎собрал ‎бы ‎разрозненные ‎идеи ‎в‏ ‎едином‏ ‎русском‏ ‎синтезе, ‎не‏ ‎умаляя ‎значения‏ ‎противоборствующих.

Я ‎не‏ ‎берусь‏ ‎судить ‎о‏ ‎сложных ‎концепциях ‎русской ‎философии. ‎Как‏ ‎я ‎уже‏ ‎много‏ ‎раз ‎говорил ‎на‏ ‎страницах ‎этого‏ ‎канала, ‎ваш ‎покорный ‎слуга‏ ‎искреннее‏ ‎считает ‎себя‏ ‎шутом ‎гороховым‏ ‎и ‎олухом ‎царя ‎небесного, ‎а‏ ‎посему‏ ‎не ‎претендует‏ ‎на ‎глобальное‏ ‎исследование ‎русской ‎идеи ‎в ‎духе‏ ‎горячо‏ ‎любимых‏ ‎мной ‎трудов‏ ‎Бердяева. ‎Ровно‏ ‎также ‎я‏ ‎не‏ ‎могу ‎причислить‏ ‎себя ‎к ‎какой-бы ‎то ‎ни‏ ‎было ‎элите‏ ‎российского‏ ‎общества. ‎В ‎моем‏ ‎роду ‎нет‏ ‎ни ‎георгиевских ‎кавалеров, ‎ни‏ ‎Героев‏ ‎Советского ‎Союза;‏ ‎зато ‎есть‏ ‎врачи, ‎моряки, ‎учителя ‎и ‎шоферы‏ ‎—‏ ‎плоть ‎от‏ ‎плоти ‎русского‏ ‎общества. ‎Вместе ‎с ‎тем, ‎понимая‏ ‎и‏ ‎принимая‏ ‎значение ‎поиска‏ ‎единой ‎логики‏ ‎в ‎происходящих‏ ‎событиях‏ ‎и ‎рождающихся‏ ‎мыслях ‎о ‎России ‎и ‎ее‏ ‎месте, ‎я‏ ‎вынужден‏ ‎обратиться ‎к ‎этой‏ ‎теме ‎и‏ ‎поделиться ‎с ‎вами ‎своими‏ ‎изысканиями‏ ‎по ‎вопросу.

Данное‏ ‎эссе ‎во‏ ‎многом ‎было ‎вдохновлено ‎сразу ‎несколькими‏ ‎источниками.‏ ‎В ‎первую‏ ‎очередь, ‎основой‏ ‎стали ‎развернутые ‎рассуждения ‎архиепископа ‎Зеленоградского‏ ‎Саввы‏ ‎(Тутунова)‏ ‎о ‎«Русском‏ ‎мире» ‎и‏ ‎«Открытом ‎русском‏ ‎космосе»‏ ‎(начало ‎здесь). В‏ ‎своей ‎статье ‎отец ‎Савва ‎отмечает‏ ‎содержательные ‎пробелы‏ ‎идеи‏ ‎России ‎как ‎Евразии‏ ‎(да ‎простят‏ ‎меня ‎господа ‎евразийцы!) ‎и‏ ‎предлагает‏ ‎новые ‎важные‏ ‎концепции ‎современного‏ ‎и ‎будущего ‎идеологического ‎развития ‎России.‏ ‎Базис‏ ‎этой ‎идеи‏ ‎— ‎«Открытый‏ ‎русский ‎космос» ‎— ‎предполагает ‎русскоцентричность,‏ ‎то‏ ‎есть‏ ‎«стержневое ‎значение‏ ‎русского ‎народа,‏ ‎культуры, ‎истории,‏ ‎языка»,‏ ‎которое ‎приглашает‏ ‎к ‎себе ‎другие ‎народы ‎и‏ ‎при ‎этом‏ ‎сочетает‏ ‎в ‎себе ‎традицию‏ ‎и ‎прогресс,‏ ‎озвученные ‎в ‎концепте ‎Русского‏ ‎мира.

Со‏ ‎своей ‎колокольни‏ ‎горячо ‎поддерживаю‏ ‎идею, ‎предложенную ‎владыкой, ‎однако ‎вынужден‏ ‎вставить‏ ‎свои ‎пять‏ ‎копеек, ‎которые‏ ‎и ‎легли ‎в ‎основу ‎моего‏ ‎эссе.‏ ‎В‏ ‎преамбуле ‎к‏ ‎посту ‎отец‏ ‎Савва ‎подробно‏ ‎разъяснил,‏ ‎и ‎это‏ ‎я ‎считаю ‎своим ‎долгом ‎отметить,‏ ‎что ‎понятие‏ ‎России‏ ‎как ‎«Евразии» ‎снова‏ ‎вносит ‎русскую‏ ‎мысль ‎в ‎устоявшуюся ‎«вилку»‏ ‎спора‏ ‎между ‎Западом‏ ‎и ‎Востоком‏ ‎— ‎тем ‎самым, ‎размывая ‎собственно‏ ‎русскую‏ ‎мысль ‎и‏ ‎подрывая ‎ту‏ ‎самую ‎«русскоцентричность». ‎Принимая ‎во ‎внимание‏ ‎мысли‏ ‎и‏ ‎западников, ‎и‏ ‎славянофилов ‎по‏ ‎вопросу ‎будущего‏ ‎России,‏ ‎мы ‎никак‏ ‎не ‎можем ‎вырваться ‎из ‎этого‏ ‎противоречия, ‎когда‏ ‎в‏ ‎России ‎могут ‎одновременно‏ ‎сосуществовать ‎и‏ ‎европейские, ‎и ‎азиатские ‎векторы.

Ответ‏ ‎на‏ ‎эту ‎проклятую‏ ‎дихотомию ‎Запада‏ ‎и ‎Востока, ‎а ‎точнее ‎—‏ ‎единственно‏ ‎возможный ‎вариант,‏ ‎при ‎котором‏ ‎обе ‎две ‎концепции ‎могут ‎сосуществовать‏ ‎—‏ ‎был‏ ‎обнаружен ‎абсолютно‏ ‎случайно, ‎хотя‏ ‎и ‎лежал‏ ‎на‏ ‎поверхности. ‎На‏ ‎протяжении ‎последних ‎17 ‎лет ‎эта‏ ‎концепция ‎неоднократно‏ ‎выражалась‏ ‎в ‎мыслях, ‎статьях,‏ ‎стихах ‎и‏ ‎даже ‎песнях ‎— ‎однако‏ ‎долгое‏ ‎время ‎не‏ ‎получала ‎должного‏ ‎развития ‎в ‎открытой ‎дискуссии. ‎Периодически‏ ‎отдельные‏ ‎спикеры ‎поднимали‏ ‎этот ‎вопрос‏ ‎— ‎однако ‎тема ‎не ‎получала‏ ‎должного‏ ‎развития‏ ‎и ‎снова‏ ‎была ‎похоронена‏ ‎за ‎«вилкой»‏ ‎спора‏ ‎о ‎Западе‏ ‎и ‎Востоке.

Как ‎и ‎в ‎случае‏ ‎с ‎другими‏ ‎сложными‏ ‎темами ‎военного ‎и‏ ‎политического ‎характера,‏ ‎придется ‎брать ‎этот ‎непростой‏ ‎концепт‏ ‎на ‎себя.

Боже,‏ ‎милостив ‎буди‏ ‎мне ‎грешному…

Возвращение ‎варваров ‎

Какое ‎место‏ ‎отведено‏ ‎в ‎мире‏ ‎нашей ‎с‏ ‎вами, ‎вечной ‎и ‎вневременной, ‎Родине‏ ‎—‏ ‎никогда‏ ‎не ‎задумывались?

С‏ ‎точки ‎зрения‏ ‎любого ‎«просвещенного»‏ ‎западного‏ ‎иллюмината, ‎Россия‏ ‎— ‎это ‎парадокс ‎в ‎квадрате,‏ ‎если ‎не‏ ‎в‏ ‎кубе. ‎Самая ‎большая‏ ‎страна ‎в‏ ‎мире. ‎Самая ‎богатая ‎по‏ ‎различным‏ ‎природным ‎ресурсам.‏ ‎Опять ‎же,‏ ‎многое ‎было ‎утеряно ‎со ‎временем‏ ‎—‏ ‎особенно ‎после‏ ‎самоубийства ‎СССР,‏ ‎но ‎мы ‎помним ‎о ‎нашей‏ ‎исторической‏ ‎роли‏ ‎на ‎мировой‏ ‎авансцене. ‎Весь‏ ‎этот ‎калейдоскоп,‏ ‎собранный‏ ‎в ‎одной‏ ‎стране, ‎удивляет ‎наших ‎политических ‎противников,‏ ‎раздражает ‎и‏ ‎даже‏ ‎прямо ‎скажем ‎—‏ ‎бесит.

«Почему ‎вы‏ ‎все ‎еще ‎существуете? ‎—‏ ‎задают‏ ‎нам ‎вопросы‏ ‎в ‎агрессивном‏ ‎тоне ‎в ‎Вашингтоне, ‎Берлине ‎и‏ ‎Париже.‏ ‎— ‎Вы‏ ‎уже ‎давным-давно‏ ‎должны ‎были ‎развалиться, ‎разбиться ‎на‏ ‎тысячу‏ ‎осколков,‏ ‎превратиться ‎в‏ ‎наши ‎колонии‏ ‎и ‎сырьевые‏ ‎придатки.‏ ‎Но ‎вы‏ ‎все ‎еще ‎живы. ‎Почему?»

Ответ, ‎как‏ ‎ни ‎странно,‏ ‎удивляет‏ ‎своей ‎простотой ‎и‏ ‎величием, ‎а‏ ‎вместе ‎с ‎тем ‎—‏ ‎изяществом‏ ‎и ‎грацией,‏ ‎на ‎которое‏ ‎способна ‎только ‎наша ‎великая ‎и‏ ‎вневременная‏ ‎Россия. ‎Мы,‏ ‎таинственные ‎русские‏ ‎«варвары» ‎— ‎стражи ‎здравого ‎смысла‏ ‎и‏ ‎адекватности. Мы‏ ‎вынуждены ‎наводить‏ ‎порядок ‎в‏ ‎мире ‎тогда,‏ ‎когда‏ ‎остальные ‎оппоненты‏ ‎забыли ‎все ‎приличия. ‎Там, ‎где‏ ‎нет ‎России‏ ‎—‏ ‎там ‎нет ‎здравого‏ ‎смысла.

Россия ‎скрепляет‏ ‎этот ‎мир ‎— ‎непостижимо,‏ ‎но‏ ‎факт!

Наш ‎великий‏ ‎русский ‎писатель‏ ‎Эдуард ‎Лимонов ‎это ‎прекрасно ‎знал.‏ ‎И‏ ‎поэтому ‎в‏ ‎свое ‎время‏ ‎написал, ‎пожалуй, ‎самую ‎удивительную ‎вещь,‏ ‎которая‏ ‎отражает‏ ‎всю ‎суть‏ ‎существования ‎России‏ ‎(в ‎каком‏ ‎бы‏ ‎облике ‎она‏ ‎ни ‎была). ‎Я ‎говорю ‎про‏ ‎рассказ ‎«Исчезновение‏ ‎варваров»,‏ ‎написанный ‎Лимоновым ‎в‏ ‎далеком ‎1984‏ ‎году. ‎Обратите ‎внимание ‎—‏ ‎за‏ ‎семь ‎лет‏ ‎до ‎самоубийства‏ ‎Красной ‎Империи!

Для ‎тех, ‎кто ‎не‏ ‎читал‏ ‎— ‎рекомендую‏ ‎ознакомиться. ‎Но‏ ‎если ‎коротко: ‎в ‎один ‎день‏ ‎СССР‏ ‎исчез‏ ‎с ‎лица‏ ‎земли. ‎Вместо‏ ‎целой ‎страны‏ ‎сплошная‏ ‎пустошь, ‎как‏ ‎будто ‎и ‎не ‎было ‎никогда.‏ ‎Войска ‎НАТО‏ ‎на‏ ‎границе ‎в ‎Восточной‏ ‎Европе ‎приходят‏ ‎в ‎помутнение ‎рассудка, ‎первые‏ ‎разведывательные‏ ‎самолеты ‎не‏ ‎увидели ‎и‏ ‎клочка ‎живой ‎земли.

Сперва ‎журналисты ‎пытались‏ ‎подать‏ ‎это ‎как‏ ‎«хитрый ‎трюк‏ ‎злобных ‎коммунистов, ‎природа ‎которого ‎еще‏ ‎не‏ ‎ясна».‏ ‎Даже ‎президент‏ ‎США, ‎проведший‏ ‎ночь ‎в‏ ‎холодильнике‏ ‎(кхе-кхе), ‎обратился‏ ‎к ‎нации ‎и ‎заявил: ‎«Это‏ ‎непростительное, ‎варварское‏ ‎нарушение‏ ‎Советским ‎Союзом ‎общепринятых‏ ‎международных ‎норм‏ ‎еще ‎раз ‎ярко ‎продемонстрировало‏ ‎свободному‏ ‎миру, ‎что‏ ‎русские ‎способны‏ ‎на ‎все».

Но ‎вскоре ‎начался ‎ад.‏ ‎После‏ ‎закрытия ‎«Радио‏ ‎Свобода» ‎и‏ ‎«Голоса ‎Америки» ‎(иноагенты ‎для ‎всех‏ ‎времен‏ ‎и‏ ‎народов) ‎пропагандисты‏ ‎бастуют ‎на‏ ‎улицах. ‎Стали‏ ‎не‏ ‎нужны ‎рабочие‏ ‎на ‎военных ‎заводах ‎— ‎а‏ ‎зачем ‎столько‏ ‎оружия‏ ‎теперь? ‎Начались ‎бои‏ ‎в ‎Восточной‏ ‎Европе ‎— ‎страны ‎соцлагеря‏ ‎начали‏ ‎делить ‎земли‏ ‎меж ‎собой.‏ ‎Президент ‎США, ‎проведя ‎войну ‎с‏ ‎Мексикой‏ ‎и ‎высадку‏ ‎в ‎Заливе‏ ‎Свиней, ‎спутав ‎Китай ‎с ‎Тайванем‏ ‎(кхе-кхе),‏ ‎нанес‏ ‎по ‎острову‏ ‎пять ‎ядерных‏ ‎ударов. ‎Норвегия‏ ‎вторглась‏ ‎в ‎Данию.‏ ‎Латинская ‎Америка ‎пошла ‎войной ‎на‏ ‎Британию. ‎Ну‏ ‎а‏ ‎в ‎Афганистане ‎моджахеды‏ ‎порубили ‎всю‏ ‎интеллигенцию ‎и ‎зажили ‎как‏ ‎раньше,‏ ‎контрабандой ‎и‏ ‎бандитизмом.

Выяснилась ‎ужасающая‏ ‎правда. ‎Оказалось, ‎что ‎само ‎наличие‏ ‎России/СССР‏ ‎— ‎это‏ ‎и ‎был‏ ‎необходимый ‎и ‎важнейший ‎противовес, ‎который‏ ‎сдерживал‏ ‎мировой‏ ‎ад ‎в‏ ‎промышленном ‎масштабе.‏ ‎В ‎процессе‏ ‎приспособления‏ ‎к ‎новой‏ ‎реальности ‎без ‎Союза ‎и ‎без‏ ‎русских ‎оказалось,‏ ‎что‏ ‎русские ‎были ‎нужны‏ ‎всем. ‎И‏ ‎пришлось ‎признать: ‎русские ‎скрепляли‏ ‎этот‏ ‎мир.

«А ‎может‏ ‎быть, ‎мы‏ ‎им ‎смертельно ‎надоели? ‎Своей ‎навязчивой‏ ‎придирчивостью,‏ ‎разглядыванием ‎их‏ ‎нижнего ‎белья‏ ‎под ‎микроскопом, ‎хвастливым ‎рекламированием ‎своего‏ ‎„свободного‏ ‎мира"»

Вот,‏ ‎пока ‎вы‏ ‎читал ‎это‏ ‎краткое ‎изложение‏ ‎рассказа‏ ‎Лимонова, ‎сколько‏ ‎раз ‎вы ‎ловили ‎себя ‎на‏ ‎мысли, ‎что‏ ‎так‏ ‎и ‎произошло? ‎Долгое‏ ‎время ‎мы,‏ ‎«варвары», ‎были ‎в ‎тени,‏ ‎после‏ ‎исчезновения ‎нашей‏ ‎страны. ‎Но‏ ‎теперь ‎мы ‎вернулись. ‎Чтобы ‎наконец‏ ‎мир‏ ‎пришел ‎в‏ ‎норму. ‎И‏ ‎чтобы ‎снова ‎скрепить ‎этот ‎мир…

Россия‏ ‎—‏ ‎Сфинкс.‏ ‎Ликуя ‎и‏ ‎скорбя, ‎

И‏ ‎обливаясь ‎черной‏ ‎кровью,

Она‏ ‎глядит, ‎глядит,‏ ‎глядит ‎в ‎тебя

И ‎с ‎ненавистью,‏ ‎и ‎с‏ ‎любовью!..

Да,‏ ‎так ‎любить, ‎как‏ ‎любит ‎наша‏ ‎кровь,

Никто ‎из ‎вас ‎давно‏ ‎не‏ ‎любит!

Забыли ‎вы,‏ ‎что ‎в‏ ‎мире ‎есть ‎любовь,

Которая ‎и ‎жжет,‏ ‎и‏ ‎губит!

(Александр ‎Блок,‏ ‎«Скифы», ‎1918‏ ‎г.)

Встреча ‎в ‎новом ‎месте

Продолжая ‎мысль‏ ‎архиепископа‏ ‎Зеленоградского‏ ‎Саввы ‎(Тутунова)‏ ‎об ‎«Открытом‏ ‎русском ‎космосе»,‏ ‎необходимо‏ ‎подчеркнуть ‎следующее.‏ ‎На ‎протяжении ‎длительного ‎периода ‎времени‏ ‎(1985 ‎—‏ ‎1999)‏ ‎в ‎российской ‎официальной‏ ‎общественной ‎мысли‏ ‎преобладала ‎мысль ‎о ‎интеграции‏ ‎России‏ ‎в ‎западный‏ ‎мир. ‎Многим‏ ‎тогда ‎казалось ‎(и ‎эти ‎иллюзии‏ ‎подогревались‏ ‎со ‎стороны‏ ‎западных ‎стран‏ ‎и ‎их ‎непосредственных ‎интересантов), ‎что‏ ‎включение‏ ‎России‏ ‎после ‎самоубийства‏ ‎СССР ‎в‏ ‎орбиту ‎западных‏ ‎стран‏ ‎даст ‎мощный‏ ‎импульс ‎для ‎последующего ‎развития ‎страны.‏ ‎Однако ‎реальность‏ ‎как‏ ‎мы ‎помним, ‎оказалась‏ ‎гораздо ‎страшнее.‏ ‎Период ‎«перестройки», ‎распада ‎Союза‏ ‎и‏ ‎эпоха ‎«первоначального‏ ‎накопления ‎капитала»‏ ‎привела ‎к ‎обнищанию ‎России, ‎к‏ ‎почти‏ ‎полной ‎утрате‏ ‎суверенитета ‎и‏ ‎острой ‎финансовой ‎зависимости ‎от ‎Запада.

В‏ ‎этой‏ ‎связи,‏ ‎либерально-западническое ‎крыло‏ ‎общественной ‎мысли‏ ‎России ‎потерпело‏ ‎сокрушительное‏ ‎фиаско, ‎поскольку‏ ‎теперь ‎любые ‎схемы ‎об ‎интеграции‏ ‎РФ ‎с‏ ‎Западом‏ ‎неизбежно ‎ведут ‎к‏ ‎опыту ‎1980-х‏ ‎и ‎1990-х ‎гг., ‎который‏ ‎едва‏ ‎не ‎поставил‏ ‎вопрос ‎о‏ ‎самом ‎существовании ‎России ‎на ‎мировой‏ ‎карте.

Начиная‏ ‎с ‎2000-х‏ ‎гг., ‎в‏ ‎российской ‎мысли ‎начинает ‎преобладать ‎новый‏ ‎вектор‏ ‎—‏ ‎обращение ‎в‏ ‎сторону ‎Азии.‏ ‎В ‎силу‏ ‎того,‏ ‎что ‎с‏ ‎Западом ‎нам ‎оказалось ‎не ‎по‏ ‎пути, ‎что‏ ‎еще‏ ‎раз ‎подчеркнули ‎события‏ ‎Русской ‎весны‏ ‎и ‎начало ‎СВО, ‎Россия‏ ‎начала‏ ‎выстраивать ‎отношения‏ ‎разной ‎степени‏ ‎крепости ‎с ‎азиатскими ‎центрами ‎силы.‏ ‎Основным‏ ‎философским ‎обоснованием‏ ‎«разворота ‎на‏ ‎Восток» ‎стал ‎феномен ‎евразийского ‎движения,‏ ‎сконцентрированного‏ ‎вокруг‏ ‎фигуры ‎Александра‏ ‎Дугина. ‎Во‏ ‎многом ‎автор‏ ‎данных‏ ‎строк ‎не‏ ‎соглашается ‎с ‎оценками ‎и ‎мнениями‏ ‎Александра ‎Гельевича‏ ‎—‏ ‎вместе ‎с ‎тем,‏ ‎стоит ‎признать‏ ‎его ‎как ‎ключевого ‎философа‏ ‎современной‏ ‎России.

В ‎постулировании‏ ‎общих ‎и‏ ‎частных ‎проблем ‎текущего ‎состояния ‎российской‏ ‎идеологии‏ ‎(а ‎равно‏ ‎и ‎российского‏ ‎общества) ‎и ‎выводах ‎по ‎ним‏ ‎Дугин‏ ‎удивительно‏ ‎точен:

«Наше ‎общество‏ ‎уродливо ‎из-за‏ ‎культа ‎чисто‏ ‎внешнего.‏ ‎Все ‎внешнее‏ ‎само ‎по ‎себе ‎омерзительно, ‎если‏ ‎не ‎является‏ ‎выражением‏ ‎внутреннего. ‎Работать ‎надо‏ ‎над ‎своим‏ ‎внутренним ‎миром. ‎А ‎для‏ ‎начала‏ ‎необходимо ‎его‏ ‎в ‎себе‏ ‎найти, ‎обнаружить, ‎отыскать, ‎открыть. ‎Человек‏ ‎начинается‏ ‎со ‎знакомства‏ ‎со ‎своей‏ ‎собственной ‎душой. ‎Вроде ‎бы ‎мы‏ ‎это‏ ‎знали‏ ‎всегда, ‎но‏ ‎почему-то ‎в‏ ‎последнее ‎время‏ ‎совсем‏ ‎забыли. ‎И‏ ‎рухнули».

Вместе ‎с ‎тем, ‎необходимо ‎признать‏ ‎правоту ‎отца‏ ‎Саввы‏ ‎(Тутунова): ‎евразийская ‎модель‏ ‎во ‎многом‏ ‎предполагает ‎вторичность ‎России, ‎причем‏ ‎как‏ ‎по ‎отношению‏ ‎к ‎Европе,‏ ‎так ‎и ‎по ‎отношению ‎к‏ ‎Азии:

«Никак‏ ‎не ‎отрицая‏ ‎многосложность ‎истоков‏ ‎Русской ‎цивилизации, ‎творчески ‎переработавшей ‎множество‏ ‎влияний,‏ ‎полагаю,‏ ‎что ‎следует‏ ‎всячески ‎избегать‏ ‎терминов ‎и‏ ‎концепций,‏ ‎предполагающих ‎вторичность‏ ‎нашей ‎цивилизации».

Большую ‎роль ‎в ‎становлении‏ ‎новой ‎философской‏ ‎мысли‏ ‎могла ‎сыграть ‎Дарья‏ ‎Дугина ‎(Платонова),‏ ‎дочь ‎Александра ‎Гельевича ‎Дугина;‏ ‎к‏ ‎сожалению, ‎ее‏ ‎трагическая ‎гибель‏ ‎в ‎результате ‎теракта, ‎спланированного ‎украинскими‏ ‎силовиками‏ ‎20 ‎августа‏ ‎2022 ‎года,‏ ‎не ‎позволила ‎осуществиться ‎многим ‎идеям‏ ‎и‏ ‎задачам,‏ ‎которые ‎теперь‏ ‎ставятся ‎перед‏ ‎современными ‎мыслителями.‏ ‎Однако‏ ‎то ‎немногое,‏ ‎что ‎успела ‎создать ‎Дарья ‎Александровна‏ ‎за ‎свою‏ ‎короткую‏ ‎жизнь, ‎продолжает ‎вдохновлять‏ ‎многих, ‎кто‏ ‎задумывается ‎о ‎России ‎и‏ ‎ее‏ ‎месте ‎в‏ ‎современности ‎и‏ ‎будущем.

Когда ‎пытаются ‎собрать ‎воедино ‎все‏ ‎мысли‏ ‎относительно ‎рационального‏ ‎патриотизма, ‎русской‏ ‎национальной ‎идеи ‎и ‎любви ‎к‏ ‎Родине,‏ ‎обычно‏ ‎предпочитают ‎идти‏ ‎«от ‎противного»,‏ ‎в ‎отрицании.‏ ‎Мол,‏ ‎вот ‎это‏ ‎и ‎это ‎— ‎не ‎патриотизм‏ ‎и ‎не‏ ‎русская‏ ‎идея. ‎В ‎этом‏ ‎смысле, ‎проще‏ ‎разрушать, ‎чем ‎с ‎нуля‏ ‎строить‏ ‎новое ‎(и‏ ‎вообще, ‎страсть‏ ‎к ‎разрушению ‎— ‎это ‎творческая‏ ‎страсть,‏ ‎как ‎писал‏ ‎Бакунин), ‎и‏ ‎честь ‎и ‎хвала ‎тем ‎немногим‏ ‎деятелям,‏ ‎кто‏ ‎идёт ‎не‏ ‎путём ‎отрицания,‏ ‎а ‎путём‏ ‎созидания‏ ‎нового ‎или‏ ‎умелого ‎синтеза ‎наработанных ‎тенденций.

На ‎этой‏ ‎же ‎основе‏ ‎отрицания‏ ‎возникают ‎любые ‎споры‏ ‎между ‎группами‏ ‎патриотического ‎фронта ‎— ‎«красно-белые»,‏ ‎национальные‏ ‎и ‎интернациональные,‏ ‎имперские ‎и‏ ‎сепаратистские. ‎Сплошное ‎«отрицание ‎отрицания», ‎как‏ ‎сказал‏ ‎бы ‎Гегель.‏ ‎Люди ‎часто‏ ‎мыслят ‎ярлыками ‎и ‎штампами, ‎они‏ ‎воспитаны‏ ‎в‏ ‎некой ‎условной‏ ‎границе ‎и‏ ‎не ‎желают‏ ‎переступать‏ ‎проведённую ‎в‏ ‎собственной ‎голове ‎черту, ‎пытаясь ‎уничтожить‏ ‎своего ‎вербального‏ ‎оппонента.

Но.‏ ‎Когда ‎ты ‎идëшь‏ ‎строго ‎по‏ ‎пути ‎отрицания, ‎не ‎предлагая‏ ‎ни‏ ‎точки ‎баланса,‏ ‎ни ‎разумного‏ ‎взгляда ‎на ‎ход ‎вещей, ‎то‏ ‎часто‏ ‎ловишь ‎себя‏ ‎на ‎мысли:‏ ‎«Хорошо, ‎вот ‎это ‎мы ‎раздолбали‏ ‎—‏ ‎а‏ ‎что ‎мы‏ ‎тогда, ‎собственно,‏ ‎строим?».

Ломать, ‎как‏ ‎известно‏ ‎— ‎не‏ ‎строить. ‎На ‎этом ‎вопросе ‎даже‏ ‎успешные ‎критики‏ ‎закусываются‏ ‎и ‎снова ‎обращаются‏ ‎к ‎избитым‏ ‎и ‎привычным ‎штампам. ‎Или‏ ‎начинают‏ ‎докапываться ‎«до‏ ‎мышей» ‎—‏ ‎например, ‎унижать ‎некие ‎отдельные ‎детали,‏ ‎характеризующую‏ ‎твою ‎приверженность‏ ‎конкретной ‎идее‏ ‎(например, ‎уже ‎набивший ‎оскомину ‎спор‏ ‎о‏ ‎косоворотке).‏ ‎На ‎языке‏ ‎рабочих ‎окраин‏ ‎это ‎называется‏ ‎«поясни‏ ‎за ‎шмот»‏ ‎— ‎но ‎проблема ‎в ‎том,‏ ‎что ‎за‏ ‎спорами‏ ‎о ‎форме ‎мы‏ ‎рискуем ‎не‏ ‎увидеть ‎содержание. ‎А ‎ведь‏ ‎именно‏ ‎содержание, ‎внутренняя‏ ‎Великая ‎Идея,‏ ‎которая ‎формирует ‎русского ‎патриота ‎в‏ ‎массе‏ ‎своей, ‎нам‏ ‎и ‎нужна.

Прямо‏ ‎сейчас, ‎в ‎XXI ‎веке. ‎И‏ ‎желательно‏ ‎—‏ ‎уже ‎вчера

Как‏ ‎и ‎прежде,‏ ‎как ‎и‏ ‎много‏ ‎раз ‎в‏ ‎своей ‎истории, ‎Россия ‎снова ‎оказалась‏ ‎на ‎историческом‏ ‎перепутье‏ ‎между ‎Западом ‎и‏ ‎Востоком. ‎Однако‏ ‎ни ‎тот, ‎ни ‎другой‏ ‎путь‏ ‎России ‎не‏ ‎подходит ‎—‏ ‎не ‎в ‎силу ‎личных ‎предпочтений‏ ‎или‏ ‎государственной ‎политики,‏ ‎а ‎в‏ ‎целом. ‎Попытки ‎выстраивать ‎в ‎России‏ ‎системы‏ ‎европейского‏ ‎или ‎азиатского‏ ‎толка ‎как-они-есть,‏ ‎вчистую ‎копируя‏ ‎созданные‏ ‎шаблоны ‎и‏ ‎векторы, ‎принижая ‎собственное ‎значение, ‎заранее‏ ‎обречены ‎на‏ ‎провал.‏ ‎Россия ‎воспринимает ‎лишь‏ ‎элементы ‎данных‏ ‎систем, ‎при ‎этом ‎придерживаясь‏ ‎собственной‏ ‎логики ‎и‏ ‎собственного ‎целеполагания.

В‏ ‎этом ‎смысле, ‎современной ‎России ‎(а‏ ‎равно‏ ‎и ‎России‏ ‎завтрашнего ‎дня)‏ ‎остро ‎необходим ‎концепт ‎синтеза ‎идей, который‏ ‎примирит‏ ‎разнонаправленные‏ ‎тенденции ‎без‏ ‎умаления ‎достоинств‏ ‎каждой ‎из‏ ‎них.‏ ‎Концепт, ‎в‏ ‎котором ‎наконец ‎смогут ‎ужиться ‎западничество,‏ ‎славянофильство, ‎либерализм,‏ ‎коммунизм,‏ ‎национал-патриотизм ‎и ‎многие‏ ‎другие ‎политические‏ ‎и ‎философские ‎идеи ‎прошлого.‏ ‎Концепт,‏ ‎в ‎котором‏ ‎российская ‎мысль‏ ‎переживет ‎«встречу ‎в ‎новом ‎месте» по‏ ‎мысли‏ ‎Н. ‎В.‏ ‎Арутюнова, ‎«в‏ ‎котором ‎представители ‎различных ‎политических ‎взглядов‏ ‎могут‏ ‎сойтись‏ ‎для ‎возвращения‏ ‎сути ‎существующих‏ ‎понятий ‎и‏ ‎категорий,‏ ‎и ‎выработки‏ ‎новых».

Какой ‎именно? ‎Ответ ‎прост, ‎и‏ ‎он ‎объединяет‏ ‎противоречащие‏ ‎друг ‎другу ‎идеи‏ ‎Запада ‎и‏ ‎Востока ‎в ‎полном ‎русском‏ ‎синтезе.‏ ‎Его ‎главный‏ ‎постулат: ‎Россия‏ ‎— ‎не ‎геополитический ‎Запад ‎и‏ ‎не‏ ‎геополитический ‎Восток.

Россия‏ ‎— ‎это‏ ‎Север.

Не ‎дробясь ‎на ‎части ‎света…

«Сейчас‏ ‎много‏ ‎говорится‏ ‎о ‎поисках‏ ‎выборного ‎пути,‏ ‎по ‎какой‏ ‎модели‏ ‎следует ‎развиваться‏ ‎нашему ‎государству ‎— ‎Восток ‎или‏ ‎Запад, ‎Европа‏ ‎или‏ ‎Азия. ‎Для ‎меня‏ ‎эти ‎вопросы‏ ‎давно ‎сняты… ‎Согласитесь, ‎находясь,‏ ‎к‏ ‎примеру, ‎в‏ ‎Магадане ‎или‏ ‎Петропавловске-Камчатском ‎очень ‎смешно ‎наблюдать ‎по‏ ‎телевизору‏ ‎рассуждения ‎высоколобых‏ ‎политологов, ‎сидящих‏ ‎в ‎телестудии, ‎о ‎том, ‎что‏ ‎мы‏ ‎Европа.‏ ‎Мы ‎—‏ ‎Север, ‎объединяющий‏ ‎Восток ‎и‏ ‎Запад,‏ ‎и ‎это‏ ‎звучит ‎вразумительно ‎и ‎для ‎тех,‏ ‎кто ‎живёт‏ ‎на‏ ‎Псковщине, ‎и ‎для‏ ‎тех, ‎кому‏ ‎суждено ‎было ‎родиться ‎на‏ ‎Колыме.‏ ‎У ‎нас‏ ‎свой, ‎ни‏ ‎на ‎кого ‎не ‎похожий ‎путь».

Эти‏ ‎слова‏ ‎сказаны ‎не‏ ‎сегодня ‎и‏ ‎не ‎вчера. ‎Эти ‎слова ‎17‏ ‎лет‏ ‎назад,‏ ‎в ‎невозвратимом‏ ‎2007 ‎году,‏ ‎произнес российский ‎музыкант,‏ ‎лидер‏ ‎рок-группы ‎«Алиса»‏ ‎Константин ‎Кинчев ‎— ‎и ‎именно‏ ‎эта ‎мысль‏ ‎легла‏ ‎в ‎основу ‎его‏ ‎альбома ‎«Стать‏ ‎Севера». ‎Отмечая ‎претенциозность ‎российских‏ ‎политологов‏ ‎и ‎мыслителей,‏ ‎которые ‎постоянно‏ ‎пытаются ‎натянуть ‎Россию ‎то ‎на‏ ‎западные,‏ ‎то ‎на‏ ‎восточные ‎рельсы,‏ ‎рок-музыкант ‎(человек ‎не ‎принадлежащий ‎к‏ ‎философской‏ ‎элите!)‏ ‎еще ‎17‏ ‎лет ‎назад‏ ‎дал ‎четко‏ ‎и‏ ‎ясно понять, ‎что‏ ‎у ‎России ‎есть ‎особый ‎путь,‏ ‎по ‎которому‏ ‎она‏ ‎движется:

«Родина ‎является ‎одним‏ ‎единым ‎великим‏ ‎целым, ‎не ‎дробясь ‎на‏ ‎части‏ ‎света».

С ‎той‏ ‎поры ‎идея‏ ‎о ‎том, ‎что ‎Россия ‎не‏ ‎принадлежит‏ ‎ни ‎Востоку‏ ‎и ‎Западу,‏ ‎что ‎наша ‎страна ‎имеет ‎собственную‏ ‎логику‏ ‎и‏ ‎собственное ‎северное‏ ‎целеполагание, ‎периодически‏ ‎появляется ‎в‏ ‎статьях,‏ ‎однако ‎полноценного‏ ‎развития ‎получает ‎нечасто. ‎Первым ‎полноценным‏ ‎манифестированием ‎концепции‏ ‎«цивилизации‏ ‎Севера» ‎можно ‎назвать‏ ‎статьи ‎общественного‏ ‎деятеля ‎Олега ‎Васильевича ‎Розанова.‏ ‎Он‏ ‎отмечает, что, ‎с‏ ‎учетом ‎все‏ ‎более ‎разрастающихся ‎аппетитов ‎Запада ‎и‏ ‎противовеса‏ ‎в ‎лице‏ ‎Востока ‎России‏ ‎нужно ‎новое ‎геополитическое ‎мышление, ‎которое‏ ‎гораздо‏ ‎более‏ ‎четко ‎прослеживает‏ ‎нашу ‎логику‏ ‎и ‎нашу‏ ‎самостоятельность‏ ‎как ‎мировой‏ ‎державы ‎и ‎центра ‎силы.

«Хорошо ‎уже,‏ ‎что ‎за‏ ‎30‏ ‎лет ‎мы ‎хотя‏ ‎бы ‎осознали‏ ‎себя ‎особой ‎цивилизацией: ‎„Это‏ ‎не‏ ‎Россия ‎находится‏ ‎между ‎Востоком‏ ‎и ‎Западом. ‎Это ‎Восток ‎и‏ ‎Запад‏ ‎находятся ‎слева‏ ‎и ‎справа‏ ‎от ‎России“. ‎Однако ‎парадигма ‎восприятия‏ ‎осталась‏ ‎той‏ ‎же… ‎Выход‏ ‎из ‎этой‏ ‎дурной ‎бесконечности‏ ‎—‏ ‎Север. ‎Мы‏ ‎живем ‎в ‎собственной ‎северной ‎культурной‏ ‎матрице ‎со‏ ‎своими‏ ‎ценностными ‎ориентирами ‎и‏ ‎предпочтениями. ‎И‏ ‎разговаривать ‎с ‎цивилизационными ‎оппонентами‏ ‎мы‏ ‎будем ‎как‏ ‎Север ‎—‏ ‎уверенно ‎и ‎хладнокровно».

Мысль ‎Олега ‎Розанова‏ ‎продолжает и‏ ‎публицист ‎Владимир‏ ‎Можегов: ‎в‏ ‎своей ‎статье ‎от ‎2021 ‎года‏ ‎он‏ ‎подчеркивает,‏ ‎что ‎евразийская‏ ‎модель, ‎утверждая‏ ‎взгляд ‎на‏ ‎Россию‏ ‎как ‎на‏ ‎отдельную ‎цивилизацию, ‎не ‎делает ‎следующий‏ ‎шаг ‎к‏ ‎автономии‏ ‎России ‎от ‎оси‏ ‎Восток-Запад: ‎имея‏ ‎сразу ‎несколько ‎полюсов ‎(монгольские‏ ‎корни,‏ ‎Рим, ‎Византия‏ ‎и ‎Туран),‏ ‎евразийская ‎мысль ‎попадает ‎в ‎умственную‏ ‎ловушку.‏ ‎При ‎этом,‏ ‎отмечу, ‎что‏ ‎евразийская ‎модель ‎зачастую ‎выносит ‎за‏ ‎скобки‏ ‎связи‏ ‎России ‎и‏ ‎Европы, ‎в‏ ‎том ‎числе‏ ‎преемственные‏ ‎от ‎северной‏ ‎военной ‎аристократии.

«В ‎самом ‎деле, ‎если‏ ‎Россия ‎не‏ ‎Восток‏ ‎и ‎не ‎Запад,‏ ‎что ‎же‏ ‎она ‎тогда ‎в ‎географическом‏ ‎(хотя‏ ‎бы) ‎смысле?‏ ‎Конечно ‎же,‏ ‎она ‎— ‎Север! ‎Давайте ‎уже‏ ‎наконец‏ ‎посмотрим ‎на‏ ‎себя ‎в‏ ‎планетарных ‎(как ‎это ‎только ‎и‏ ‎возможно,‏ ‎говоря‏ ‎о ‎России)‏ ‎масштабах. ‎Мы‏ ‎увидим ‎колоссальную‏ ‎территорию,‏ ‎стягивающуюся ‎к‏ ‎Северному ‎полюсу ‎и ‎венчающую ‎собой‏ ‎всю ‎нашу‏ ‎планету.‏ ‎Это ‎и ‎есть‏ ‎наш ‎мир:‏ ‎мир ‎близких, ‎как ‎нигде,‏ ‎звезд,‏ ‎мир ‎белого‏ ‎безмолвия, ‎полюса‏ ‎всечеловеческого ‎духа. ‎Мир, ‎откуда ‎открывается‏ ‎свой,‏ ‎новый, ‎огромный‏ ‎и ‎во‏ ‎многом ‎иной ‎взгляд ‎на ‎все:‏ ‎и‏ ‎на‏ ‎Америку, ‎и‏ ‎на ‎Китай,‏ ‎и ‎на‏ ‎Европу,‏ ‎и ‎на‏ ‎Азию».

С ‎началом ‎СВО ‎геополитический ‎концепт‏ ‎Севера ‎оказался‏ ‎отставлен‏ ‎до ‎будущих ‎времен.‏ ‎Однако ‎кто‏ ‎сказал, ‎что ‎он ‎не‏ ‎имеет‏ ‎права ‎на‏ ‎существование? ‎И‏ ‎вот, ‎недавно ‎эта ‎мысль ‎вновь‏ ‎прозвучала — теперь‏ ‎уже ‎из‏ ‎уст ‎главы‏ ‎группы ‎компаний ‎«Царьград» ‎Константина ‎Малофеева:

«Надо‏ ‎прекратить‏ ‎себя‏ ‎относить ‎сугубо‏ ‎к ‎Западу,‏ ‎мы ‎же‏ ‎с‏ ‎Западом ‎воюем.‏ ‎А ‎мы ‎тогда ‎кто, ‎если‏ ‎мы ‎с‏ ‎ним‏ ‎воюем? ‎Если ‎же‏ ‎мы ‎называем‏ ‎себя ‎Востоком, ‎то ‎получается,‏ ‎что‏ ‎мы ‎—‏ ‎то ‎же‏ ‎самое, ‎что ‎Китай, ‎Корея ‎и‏ ‎Япония?‏ ‎Ну, ‎тоже‏ ‎вроде ‎нет.‏ ‎Дело ‎в ‎том, ‎что ‎мы‏ ‎и‏ ‎не‏ ‎Запад, ‎и‏ ‎не ‎Восток‏ ‎по ‎отдельности.‏ ‎Мы‏ ‎— ‎Север.‏ ‎Севернее ‎нас ‎никого ‎нет»…

Военная ‎аристократия‏ ‎и ‎воины‏ ‎Духа

Итак,‏ ‎что ‎же ‎стоит‏ ‎вкладывать ‎в‏ ‎понимание ‎России ‎как ‎цивилизации‏ ‎Севера?

Во-первых,‏ ‎находясь ‎аккурат‏ ‎между ‎Западом‏ ‎и ‎Востоком, ‎Россия ‎способна ‎принимать‏ ‎к‏ ‎себе ‎различные‏ ‎элементы ‎европейской‏ ‎и ‎азиатской ‎систем. ‎Логика ‎выбора‏ ‎чаще‏ ‎всего‏ ‎пролегает ‎не‏ ‎в ‎рациональном‏ ‎выборе ‎—‏ ‎а‏ ‎в ‎экзистенциальном.‏ ‎Россия ‎выбирает ‎сердцем ‎— ‎и‏ ‎выбор ‎делается‏ ‎в‏ ‎пользу ‎того, ‎что‏ ‎способно ‎дать‏ ‎цивилизации ‎Севера ‎новый ‎импульс‏ ‎к‏ ‎движению ‎и‏ ‎развитию. ‎Россия‏ ‎и ‎становится ‎сама ‎по ‎себе‏ ‎«новым‏ ‎местом», ‎в‏ ‎котором, ‎как‏ ‎в ‎плавильном ‎котле, ‎могут ‎соединиться‏ ‎несовместимые‏ ‎понятия‏ ‎с ‎тем,‏ ‎чтобы ‎в‏ ‎итоге ‎родилось‏ ‎новое‏ ‎и ‎уникальное.

Корень‏ ‎данной ‎цивилизации, ‎как ‎мы ‎знаем‏ ‎еще ‎со‏ ‎школьной‏ ‎скамьи, ‎формируется ‎с‏ ‎конкретной ‎точки‏ ‎прихода ‎Севера ‎на ‎данные‏ ‎земли‏ ‎— ‎а‏ ‎именно, ‎с‏ ‎призвания ‎варягов ‎на ‎Русь ‎в‏ ‎862‏ ‎году. ‎Приглашая‏ ‎к ‎себе‏ ‎северную ‎военную ‎аристократию, ‎сила ‎которой‏ ‎уже‏ ‎составляла‏ ‎значительные ‎проблемы‏ ‎для ‎нарождающегося‏ ‎Запада, ‎наши‏ ‎предки‏ ‎тем ‎самым‏ ‎заложили ‎ключевой ‎принцип ‎новой ‎цивилизации‏ ‎Севера ‎—‏ ‎военное‏ ‎братство. ‎Наша ‎цивилизация‏ ‎формируется ‎из‏ ‎борьбы ‎с ‎внешней ‎угрозой‏ ‎—‏ ‎отражая ‎набеги‏ ‎кочевых ‎племен,‏ ‎вставая ‎против ‎татаро-монгольского ‎ига, ‎в‏ ‎борьбе‏ ‎с ‎Литвой‏ ‎и ‎Польшей,‏ ‎в ‎огне ‎Северной ‎войны, ‎в‏ ‎борьбе‏ ‎с‏ ‎Наполеоном ‎и‏ ‎Гитлером, ‎в‏ ‎защите ‎русского‏ ‎населения‏ ‎Донбасса ‎и‏ ‎Новороссии.

Вместе ‎с ‎тем, ‎преемственность ‎от‏ ‎военной ‎аристократии‏ ‎влияет‏ ‎еще ‎на ‎один‏ ‎аспект ‎цивилизации‏ ‎Севера ‎— ‎а ‎именно,‏ ‎на‏ ‎духовную ‎борьбу.‏ ‎В ‎любом‏ ‎противостоянии ‎России ‎и ‎ее ‎противников‏ ‎неизбежно‏ ‎встает ‎духовный‏ ‎аспект ‎—‏ ‎защиты ‎веры ‎и ‎создания ‎воинства‏ ‎Духа,‏ ‎готового‏ ‎отражать ‎любые‏ ‎экзистенциальные ‎угрозы.‏ ‎Крещение ‎Руси,‏ ‎проведенное‏ ‎силами ‎потомков‏ ‎той ‎самой ‎военной ‎аристократии ‎Севера,‏ ‎привело ‎к‏ ‎тому,‏ ‎что ‎духовная ‎борьба,‏ ‎противостояние ‎за‏ ‎сохранение ‎исконной ‎веры ‎стало‏ ‎краеугольным‏ ‎камнем ‎силы‏ ‎русского ‎духа‏ ‎и ‎его ‎направленности.

Здесь, ‎кстати, ‎происходит‏ ‎один‏ ‎важный ‎момент‏ ‎— ‎и‏ ‎сейчас ‎я ‎скажу ‎одно ‎страшное‏ ‎слово.‏ ‎Экспроприация.‏ ‎Принимая ‎силу‏ ‎и ‎мощь‏ ‎от ‎Севера,‏ ‎русская‏ ‎цивилизация ‎легко‏ ‎может ‎забрать ‎себе ‎то, ‎что‏ ‎придумано ‎не‏ ‎ими‏ ‎— ‎однако ‎совпадает‏ ‎по ‎экзистенциальному‏ ‎смыслу ‎с ‎нашим ‎бытием‏ ‎и‏ ‎не ‎отвергается‏ ‎на ‎внутреннем‏ ‎уровне.

Мы ‎легко ‎приглашаем ‎к ‎себе‏ ‎варяжскую‏ ‎военную ‎аристократию‏ ‎— ‎и‏ ‎тем ‎самым ‎зарождаем ‎основу ‎нашей‏ ‎государственности.

Мы‏ ‎принимаем‏ ‎христианство ‎от‏ ‎Византии ‎—‏ ‎и ‎тем‏ ‎самым‏ ‎получаем ‎светоч‏ ‎веры, ‎который ‎нам ‎теперь ‎предстоит‏ ‎защищать.

Мы ‎боремся‏ ‎с‏ ‎татарским ‎нашествием ‎—‏ ‎и, ‎забирая‏ ‎себе ‎отдельные ‎новации, ‎введенные‏ ‎Великим‏ ‎монгольским ‎улусом,‏ ‎побеждаем ‎нашего‏ ‎захватчика ‎в ‎конечном ‎итоге.

Мы ‎перенимаем‏ ‎императорский‏ ‎венец ‎от‏ ‎Рима ‎через‏ ‎Константинополь ‎— ‎и ‎создаем ‎великую‏ ‎империю,‏ ‎которая‏ ‎будет ‎простираться‏ ‎от ‎Балтики‏ ‎до ‎Тихого‏ ‎океана.

Мы‏ ‎перенимаем ‎западные‏ ‎тенденции ‎в ‎петровское ‎время, ‎поскольку‏ ‎иначе ‎России‏ ‎было‏ ‎бы ‎не ‎выжить‏ ‎— ‎и‏ ‎в ‎итоге ‎создаем ‎«судебный‏ ‎приказ‏ ‎Европы» ‎по‏ ‎мысли ‎Пушкина,‏ ‎да ‎и ‎саму ‎русскую ‎культуру‏ ‎во‏ ‎многом ‎транслируем‏ ‎на ‎Запад.

Мы‏ ‎перенимаем ‎коммунизм ‎у ‎Маркса ‎и‏ ‎Энгельса‏ ‎—‏ ‎и ‎он‏ ‎падает ‎на‏ ‎благодатную ‎почву‏ ‎русского‏ ‎мессианства ‎и‏ ‎подвижничества, ‎в ‎результате ‎чего ‎Советская‏ ‎Россия ‎достигает‏ ‎невиданного‏ ‎доселе ‎прогресса.

Даже ‎в‏ ‎темный ‎период‏ ‎после ‎самоубийства ‎СССР ‎мы‏ ‎забираем‏ ‎элементы ‎демократического‏ ‎устройства ‎и‏ ‎формируем ‎суверенную ‎демократию ‎— ‎независимую‏ ‎и‏ ‎самостоятельную. ‎А‏ ‎прошедшие ‎войны‏ ‎в ‎Чечне ‎и ‎Южной ‎Осетии,‏ ‎прошедшие‏ ‎СВО‏ ‎солдаты ‎и‏ ‎офицеры ‎Вооруженных‏ ‎Сил ‎РФ,‏ ‎бывшие‏ ‎ополченцы ‎ДНР‏ ‎и ‎ЛНР, ‎бойцы ‎ЧВК ‎«Вагнер»‏ ‎и ‎многие‏ ‎другие‏ ‎воины ‎современности ‎—‏ ‎сегодня ‎занимают‏ ‎место ‎новой ‎военной ‎аристократии‏ ‎Севера.

Суть‏ ‎ясна. ‎Мы‏ ‎можем ‎забирать‏ ‎то, ‎что ‎создано ‎не ‎нами‏ ‎и‏ ‎нам ‎изначально‏ ‎не ‎принадлежит.‏ ‎Мы ‎можем ‎это ‎захватить ‎как‏ ‎трофей‏ ‎или‏ ‎получить ‎в‏ ‎дар. ‎Но‏ ‎мы ‎сделаем‏ ‎это‏ ‎своим ‎и‏ ‎сделаем ‎по-своему. ‎Своими ‎руками.

Важно ‎подчеркнуть‏ ‎при ‎этом,‏ ‎что,‏ ‎вне ‎зависимости ‎от‏ ‎той ‎идеологии,‏ ‎которую ‎принимает ‎официальная ‎политика‏ ‎государства‏ ‎Российского, ‎для‏ ‎самого ‎человека,‏ ‎рожденного ‎в ‎логике ‎Севера, ‎важен‏ ‎не‏ ‎государственный ‎или‏ ‎политический ‎строй,‏ ‎не ‎концепции ‎узколобых ‎политологов, ‎от‏ ‎которых‏ ‎за‏ ‎версту ‎веет‏ ‎нафталином ‎(если‏ ‎не, ‎прости‏ ‎Господи,‏ ‎формалином) ‎—‏ ‎а ‎сама ‎Россия. ‎Во ‎всем‏ ‎ее ‎многообразии,‏ ‎во‏ ‎всех ‎возможных ‎проявлениях‏ ‎и ‎во‏ ‎всех ‎ее ‎гранях; ‎предательство‏ ‎одного‏ ‎вектора ‎в‏ ‎угоду ‎другому‏ ‎расценивается ‎Севером ‎как ‎предательство ‎своей‏ ‎натуры.‏ ‎Именно ‎об‏ ‎этом ‎в‏ ‎своем ‎«Простом ‎правиле ‎для ‎российского‏ ‎гражданина»‏ ‎когда-то‏ ‎написал ‎Эдуард‏ ‎Лимонов:

«Во ‎всех‏ ‎международных ‎конфликтах,‏ ‎в‏ ‎которых ‎участвует‏ ‎Россия ‎— ‎безошибочно ‎принимай ‎сторону‏ ‎России, ‎независимо‏ ‎от‏ ‎того, ‎кто ‎Россию‏ ‎возглавляет ‎в‏ ‎данный ‎момент, ‎и ‎какая‏ ‎страна‏ ‎или ‎страны‏ ‎ей ‎противостоят.‏ ‎Руководствуйся ‎мудростью: ‎„Россия, ‎— ‎всё,‏ ‎остальное‏ ‎— ‎ничто!“

Те,‏ ‎кто ‎позволяет‏ ‎себе ‎принимать ‎сторону ‎врагов ‎России‏ ‎—‏ ‎отпетые‏ ‎самые ‎настоящие‏ ‎предатели ‎Родины,‏ ‎без ‎кавычек,‏ ‎из‏ ‎компании ‎Иуды,‏ ‎полицаев, ‎власовцев ‎и ‎другого ‎подобного‏ ‎исторического ‎сброда.‏ ‎Тут‏ ‎никаких ‎сомнений ‎не‏ ‎может ‎быть».

И‏ ‎да, ‎это ‎может ‎бесить‏ ‎наших‏ ‎противников ‎—‏ ‎но ‎суть‏ ‎в ‎том, ‎что ‎Север ‎нельзя‏ ‎игнорировать‏ ‎и ‎нельзя‏ ‎перекинуть ‎на‏ ‎другие ‎рельсы ‎Запада ‎или ‎Востока.‏ ‎Север‏ ‎всегда‏ ‎будет ‎идти‏ ‎своим ‎путем,‏ ‎главным ‎вектором‏ ‎которого‏ ‎будет ‎сама‏ ‎Россия, ‎сам ‎Север. ‎О ‎том‏ ‎же ‎пишет‏ ‎и‏ ‎Владимир ‎Можегов ‎спустя‏ ‎много ‎лет‏ ‎после ‎правила ‎Лимонова:

«Да, ‎мы‏ ‎судим‏ ‎обо ‎всем,‏ ‎судим ‎по-своему,‏ ‎и ‎имеем ‎на ‎это ‎право.‏ ‎Мы‏ ‎достаточно ‎велики,‏ ‎и ‎обладаем‏ ‎достаточно ‎широкой ‎душой ‎(что ‎доказали‏ ‎Пушкин‏ ‎и‏ ‎Достоевский), ‎чтобы‏ ‎вместить ‎все‏ ‎вещи ‎этого‏ ‎мира‏ ‎и ‎иметь‏ ‎обо ‎всем ‎свое ‎мнение, ‎а‏ ‎любое ‎чужое‏ ‎—‏ ‎мерить ‎своим ‎аршином.‏ ‎А ‎если‏ ‎кому-то ‎это ‎не ‎нравится‏ ‎—‏ ‎ему ‎придется‏ ‎просто ‎с‏ ‎этим ‎считаться. ‎Поскольку ‎мир ‎без‏ ‎России‏ ‎не ‎имеет‏ ‎смысла: ‎ни‏ ‎для ‎нас, ‎ни ‎для ‎вас,‏ ‎наши‏ ‎дорогие‏ ‎друзья ‎и‏ ‎партнеры, ‎даже‏ ‎если ‎вы‏ ‎это‏ ‎до ‎сих‏ ‎пор ‎и ‎не ‎поняли».

В ‎этой‏ ‎логике, ‎кстати,‏ ‎внезапно‏ ‎заполняется ‎одна ‎из‏ ‎ключевых ‎лакун‏ ‎русской ‎мысли ‎— ‎а‏ ‎именно,‏ ‎феномен ‎«ничтойности»‏ ‎России ‎по‏ ‎мысли ‎П. ‎Я. ‎Чаадаева, ‎или‏ ‎«русской‏ ‎пустоты», ‎если‏ ‎следовать ‎описанию‏ ‎философа ‎Н. ‎К. ‎Сюндюкова. ‎Чаадаев‏ ‎писал,‏ ‎что‏ ‎русская ‎история‏ ‎представляет ‎собой‏ ‎«ничто», ‎ноль,‏ ‎пустое‏ ‎пространство ‎—‏ ‎в ‎ней ‎одновременно ‎сосуществуют ‎разнонаправленные‏ ‎векторы, ‎которые‏ ‎собираются‏ ‎(казалось ‎бы!) ‎в‏ ‎хаотичном ‎движении.‏ ‎Но ‎в ‎том ‎и‏ ‎суть,‏ ‎что ‎сила‏ ‎Севера ‎—‏ ‎в ‎экспроприации ‎всего ‎того, ‎что‏ ‎не‏ ‎уничтожает ‎нас,‏ ‎но ‎дает‏ ‎пищу ‎к ‎размышлению, ‎силу ‎для‏ ‎дальнейшего‏ ‎действия‏ ‎и ‎повод‏ ‎к ‎движению.‏ ‎А ‎значит,‏ ‎российская‏ ‎история ‎—‏ ‎не ‎пустая, ‎она ‎заполнена ‎живой‏ ‎идеей ‎и‏ ‎собственной‏ ‎логикой, ‎не ‎уместной‏ ‎ни ‎Западу,‏ ‎ни ‎Востоку.

Это ‎и ‎есть‏ ‎русская‏ ‎жизнь. ‎Это‏ ‎и ‎есть‏ ‎— ‎мы, ‎воины ‎Севера. ‎Военная‏ ‎аристократия‏ ‎и ‎воины‏ ‎Духа. ‎Цивилизация,‏ ‎которая ‎может ‎принять ‎к ‎себе‏ ‎всех‏ ‎причастных‏ ‎— ‎и‏ ‎создать ‎тот‏ ‎самый ‎Открытый‏ ‎русский‏ ‎космос, ‎новое‏ ‎пространство ‎идей ‎и ‎смыслов.

Вместо ‎послесловия

Конечно‏ ‎же, ‎подобного‏ ‎рода‏ ‎рассуждения ‎будут ‎неполными‏ ‎без ‎дальнейшего‏ ‎осмысления ‎представленных ‎выше ‎тезисов.‏ ‎Перед‏ ‎вами ‎—‏ ‎всего ‎лишь‏ ‎черновик ‎русской ‎идеологии, ‎ее ‎небольшой‏ ‎набросок,‏ ‎который ‎я‏ ‎счел ‎своим‏ ‎долгом ‎представить ‎на ‎суть ‎уважаемой‏ ‎публики.‏ ‎Все‏ ‎это ‎—‏ ‎вопросы, ‎которые‏ ‎требуют ‎серьезного‏ ‎и‏ ‎вдумчивого ‎обсуждения;‏ ‎и ‎я ‎призываю ‎вас ‎принять‏ ‎участие ‎в‏ ‎этом‏ ‎диалоге.

Пока ‎же ‎могу‏ ‎сказать ‎главное.‏ ‎Суть ‎России ‎как ‎цивилизации‏ ‎Севера‏ ‎— ‎это‏ ‎выбор ‎в‏ ‎пользу ‎нашей ‎собственной ‎жизни. ‎Мы‏ ‎вольны‏ ‎выбрать ‎тот‏ ‎или ‎иной‏ ‎путь, ‎который ‎лежит ‎прямиком ‎через‏ ‎наше‏ ‎сердце,‏ ‎и ‎при‏ ‎этом ‎не‏ ‎разрушать ‎то,‏ ‎что‏ ‎создано ‎до‏ ‎нас, ‎нашими ‎предками. ‎Нам ‎не‏ ‎обязательно ‎запихивать‏ ‎себя‏ ‎в ‎«железную ‎деву»‏ ‎западного ‎рационализма,‏ ‎или ‎же ‎полностью ‎отдаваться‏ ‎на‏ ‎волю ‎восточной‏ ‎хитрости ‎и‏ ‎коварству.

Мы ‎вольны ‎выбирать ‎то, ‎что‏ ‎близко‏ ‎нашему ‎северному‏ ‎уху, ‎что‏ ‎созвучно ‎идеям ‎воинского ‎братства, ‎идеям‏ ‎веры‏ ‎(смею‏ ‎заметить ‎—‏ ‎не ‎только‏ ‎христианской ‎веры,‏ ‎но‏ ‎и ‎вообще‏ ‎духовного ‎пути), ‎вечному ‎русскому ‎мессианству,‏ ‎идеям ‎соборности‏ ‎и‏ ‎подвижничества, ‎а ‎также‏ ‎поиску ‎справедливости‏ ‎— ‎то ‎есть ‎всему,‏ ‎что‏ ‎созвучно ‎нашим‏ ‎сегодняшним ‎нуждам‏ ‎и ‎чаяниям. ‎Мы ‎вольны ‎любить‏ ‎и‏ ‎вольны ‎ненавидеть.‏ ‎Но ‎самая‏ ‎суть ‎России ‎проистекает ‎из ‎нашего‏ ‎сердца,‏ ‎закаленного‏ ‎в ‎боях‏ ‎и ‎молитвах,‏ ‎в ‎надеждах‏ ‎и‏ ‎порывах ‎души.

Все‏ ‎это ‎— ‎мы.

Николай ‎Андреев ‎(Комиссар‏ ‎Яррик). ‎Санкт-Петербург,‏ ‎8-10.09.2024