«Философия капитала» и индустриальное развитие.
Вавилонская башня. ч.2.: некоторые последствия превращения Просвещение в Насыщение
Итог по философии и идеологии
Современный гностицизм и проблемы поиска "царствия божия"
Не пора ли подвести итоги Великой Французской революции?
Заметки ревизиониста. ч.4. Базис и надстройка.
Искусство и Идея
Прикладное элитоведение ч.8. Проблема отсутствия идей
"Новый человек" и судьба русской интеллигенции
Идеи и социум. ч.4: "глобальные проекты" и проблемы социальной философии
Идеи и социум. ч.5. "Проектный" анализ или что не так с существующими глобальными проектами.
Идеи и социум. ч.3: идеи и социальные порядки
Прикладное элитоведение ч.6. Как десять "гениев из гаража" и визионеров превращаются в десять негритят.
Идеи и социум. ч.2: Востребованность идей.
Упрощение и усложнение культуры и идеологии сквозь призму циклической теории
Узел-2022. Не вполне очевидные последствия.
Понятие идеологии и ключевые аспекты
Идеология — система идей, смыслов, ценностей, разделяемая группой людей и имеющая направленность на изменение реальности. В большинстве случаев она изучается политологией, однако, утверждать, что бывают только политические идеологии — намеренное упрощение.
Для всестороннего изучения этого понятия оптимален морфологический подход Майкла Фридена. Согласно нему идеология имеет сложную внутреннюю структуру и может пониматься в виде системы концептов ядра (например, свободы, справедливости, прогресса и т. п.), концептов смежной части и концептов периферии.
В зависимости от актуальных вопросов и проблем общества, концепты могут переходить от ядра к периферии и обратно, «выпадать» из идеологии или «добавляться» в неё. Более того, роли разных концепций внутри ядра тоже не равнозначны и могут иметь доминирующее или подчиненное положение относительно друг друга.
Особо значимыми аспектами в изучении идеологии являются понятия идентичности и дискурса. Здесь стоит отметить Т. Ван Дейка.
Как и любые другие идеи и системы идей, идеология одновременно существует в наблюдаемой нами реальности, в том числе природе, технике, науке, но создаётся, меняется и, что главное, оценивается только людьми. Заинтересованность людей, их отождествление себя с группой, разделяющей определённые ценности, выражается их идентичностью, которая тоже гораздо сложнее чем привычные ярлыки «либералы», «консерваторы», «зелёные» и прочие. Идентичность конкретного человека строится как на основе общих групповых ценностей и убеждений, его насущных интересов, так и личностного неповторимого опыта.
В конечном счете именно групповая способность оценивать явления с точки зрения хорошо/плохо, наше/чужое, близкое/далёкое и других подобных дихотомий, а также действовать, исходя из этих оценок, и создаёт изменения в мире.
Подобные оценки, а также сложная связь между словами, мышлением и действиями, наиболее ярко выражается в дискурсе, т. е. публичном обсуждении в рамках заданной тематики и правил. Идеология в дискурсе — одно из ключевых направлений, т. к. позволяет отслеживать, как меняются общественные договорённости (конвенции) о том, что является важным для общества, какие вопросы оно пытается решить и какими способами. Хороший пример исследователя таких конвенций и авторских интенций — Квентин Скиннер.
Безусловно у идеологий есть ещё масса других интересных аспектов, но исследование и, тем более, практика требует выбрать интересующую область и сосредоточить свои усилия на ней. Представляется, что связь предельных идей и концептов внутри идеологии, формирование групповых идентичностей на её основе, а также итоговая выраженность идеологии в дискурсе может позволить создать наиболее полную картину понятия.
Материалы открытого доступа также публикуются в ТГ-канале: https://t.me/ideo_logical
Подписывайтесь.
Что «не так» с малыми идеологиями? На примере экологизма и феминизма
Для подробного ознакомления с вопросом рекомендуем изучить работы Фридена и Хэндбук по идеологии Оксфорда под его редакцией. Здесь изложим собственное видение, которое, впрочем, не противоречит классику морфологического подхода к идеологиям.
В рамках так называемой «повестки» уже пару десятилетий находятся как феминистическая, так и экологическая тематика, не говоря уже об «обязательном разнообразии» по другим признакам: расовым, религиозным, сексуальным и прочим. Что феминизм, что экология прочно вошли в политическую сферу Европы и Северной Америки и выросли до крупных общественных движений и, местами, политических партий. В отдельных случаях даже войдя в коалицию с другими партиями, победив на выборах Германии, например. Однако даже при широкой поддержке и повсеместном освещении подобных тем в дискурсе западных стран, до идеологий уровня либерализма, консерватизма и социализма они не доходят. Понятно, что сторонники названных движений тут не согласятся, но факт есть факт: страны, называющие себя либеральными или даже социалистическими есть, а феминистическими или зелеными — нет. Или нам они неизвестны. Рассмотрим наиболее вероятные причины, почему все именно так.
Время
Помимо вполне очевидного времени, необходимого на развитие самой системы идей, идентичности её носителей, распространения в дискурсе, есть еще и более сложный слой этого фактора. Столетия, которые были потрачены, например, либерализмом на собственное становление и консерватизмом на противодействие ему, пришлись на эпоху всплеска гражданской и общеполитической активности. Кроме обоснования собственных либеральных воззрений авторы тех эпох также проводили болезненный отход от монархий как формы правления государством, проводили секуляризацию и даже способствовали появлению новых веток внутри христианства. Часто отстаивая при этом свободу совести, а не отрицая религию как таковую. Количество же революций, государственных переворотов, развалов прежних форм политического устройства Европы и соседних регионов вообще не поддается исчислению.
На этом фоне даже очень серьезное и действительно повлиявшее на высвобождение человеческого потенциала феминистическое движение, будем откровенны, не сопоставимо по масштабу с описанными событиями. У него не только нет столь длительной истории, но и такого количества потраченных человеческих судеб, боровшихся за эту систему идей. Экологические же активисты в массовом медийное поле появились уже ближе к концу XX века и имели еще меньшое количество сторонников и известных политических успехов. Не уходя в спорную с научной точки зрения теорию пассионарности, предположим, что всплески и затухания гражданской активности скорее имеют, как и многое другое, форму синусоиды, а новые пики только предстоят. Вот только нет гарантии, что они возникнут по причине необходимости отстаивать и защищать ценности феминизма или экологии.
Глубина и острота решаемой проблемы
Исходим из того, что крупные идеологии возникают для решения глобального запроса или, выражаясь языком марксистов, для снятия назревшего противоречия. Как возникают или как создают идеологии — тема отдельной большой статьи, в пост это не уместить. Здесь для краткости примем за аксиому, что существующие идеологии не могли не возникнуть на базе сложившихся социально-политических проблем своей эпохи. Либерализм позволил реализоваться целому назревшему к тому времени классу новых собственников, консерватизм ответил на запрос о сохранении прав, традиций и устоев тех, кто не был бенефициаром либеральных перемен, а социализм существенно уровнял стартовые возможности граждан, не имевших ни знатного происхождения, ни предпринимательских способностей с теми, у кого они были.
В этом смысле ключевая проблема экологизма и феминизма как полноценной идеологии заключается в том, что вопрос, который они призваны решить, не имеет (судя по всему) такой социальной остроты или осознаваемой обществом глубины, чтобы поравняться с «коллегами» по идеологическому клубу. Как говорил классик, нарожденному пролетариату в определенный момент истории было «нечего терять, кроме своих цепей». Консерваторы в отдельный исторический период понимали, что слишком резкие и, порой, не сильно продуманные наперед по последствиям общественные изменения могут физически угрожать их существованию.
В определенных местах на Земле есть подобная острота экологической проблемы, в других, особенно на стыке ортодоксальных обществ и зон боевых действий, генерирующих приход к власти радикальных религиозных движений, очень актуальна феминистическая проблематика. Но именно массового и неизбежного всплеска борьбы за эти идеалы не происходит. Если исключить фактор времени в обоих его значениях, получается, что эти идеологии не то, что не имели времени или условий для созревания, а не вполне определились, в какой идеальной форме должны быть, когда созреют. Справедливости ради нужно упомянуть, что некая утопическая, в смысле идеальная, форма для экологической идеологии более понятна массам, нежели феминистическая, однако, даже она не проработана до нужного уровня.
Конкуренция и инерция
Менее важный, но более фундаментальный фактор — относительно устойчивое и распределенное идеологическое поле. Большие идеологии, хоть и испытывают как общий для всех, так и индивидуальный для каждой отдельно кризис, но не планируют освобождать от себя политическое пространство. Лучше всего это видно на примере двухпартийной системы в США, где формально (!) нет проблемы зарегистрировать новую партию, но сложилась настолько прочная традиция между республиканцами и демократами, что любое новое движение становится, скорее, дополнением, вливается в уже существующие партийные ячейки. Трудно вспомнить независимого кандидата на выборах президента США, набравшего хотя бы 25%.
Пространство не терпит пустоты, так сказали бы греки. Вопрос власти над умами настолько важен, что сместить текущих его «собственников» можно только в случае грандиозного кризиса, который, по мнению некоторых исследователей, уже близко. Остается лишь ждать или создавать, в зависимости от позиции, новую идеологию, которая сможет ответить на новый животрепещущий вопрос человечества. Но ни одна из «малых» идеологий, видимо, пока не готова взять на себя бразды правления, бросая вызов «большим», даже если говорит обратное.
P.S. Материалы открытого доступа также публикуются в ТГ-канале: https://t.me/ideo_logical
Подписывайтесь.
Русский учитель побеждает западного коллегу в Ферганской Долине
Про конкуренцию среди идеологий
Ролан Барт писал, что идеология пытается ответить на безграничный список вопросов явно ограниченными средствами. На примере больших идеологий мы видим, что либерализм (и капитализм, к которому его приравнивают) не может дать внятного идеологического ответа на циклические кризисы, им порожденные, и обеспечение равенства, хоть Джон Ролз и представил свой вариант. Социализм не всегда знает, что делать с индивидуальностью и её стремлению «быть не как все», проявлять инициативу, выйти за пределы равенства всех и во всём. Консерватизм имеет такие же сложные отношения с прогрессом, хоть и не может отрицать его вклад в уже устоявшиеся институты и практики, который сам же и защищает.
Конкретная идеология, как было написано в прошлом материале, всегда выпуклая в одну сторону, но вогнутая в другую, она не может объяснить все, хоть и претендует на это. Таким образом, обществу, выбирая свою систему ценностей, приходится «забывать» о том, что эта система не покрывает, на что не может ответить, в чем бессильна. Тем самым создается дисбаланс, который будет нарастать вплоть до накопления критической массы, когда придется либо вносить коррективы в свою идеологию, отходя от её изначального посыла, либо вообще менять на другую идеологию.
В связи с этим возникает вопрос, на который нет однозначного ответа на поверхности: как доминирующей идеологии относиться к конкуренции с другими системами идей, допускать ли их к соревнованию на поле дискурса или запрещать и в какой мере?
Стоит сразу отмести очевидный, но глубоко ошибочный вариант ответа — есть мнение, что либерализм, постулирующий свободу, заведомо допускает равноправное соревнование других идеологий, если сам при этом является доминирующим. Это не так.
Во-первых, в большинстве западных и формально либеральных странах есть прямой запрет на нацизм и фашизм, хоть некоторые политические движения успешно маскируют свои подобные взгляды под более приличную версию крайне-правого направления, национализм и прочее. И вопрос тут не в том, что запрет нацизма требует пересмотра, нет. Это лишь пример, что какая-то идеология при правящем либерализме прямо не допускается в публичное конкурентное поле.
Во-вторых, в тех же странах существует прямой или косвенный запрет на коммунистическую идеологию. В странах бывшего Варшавского блока это связано с пост-коммунистической люстрацией, в других странах по другим причинам, в том числе связанными с текущей политической повесткой и Россией. Однако, опять же, приходится констатировать, что существенная часть политического спектра цензурирована.
В-третьих, и это не является новостью для социологов, политологов и работников медиа-среды, ни в западных, ни в восточных СМИ нет равного по доле выражения всех версий идеологического спектра. Даже поверхностный анализ заголовков ведущих изданий явно показывает границы допустимого и довлеющие тренды и идеи. На текущий момент невозможно представить себе, чтобы в США или Великобритании возникла и победила коммунистическая партия. Или, например, выросла альтернативная площадка с подобными взглядами, подрывающая, с точки зрения либерализма, т. н. «священное право» частной собственности.
Видя, что даже при либерализме не происходит равной конкуренции, но отвечая на поставленный выше вопрос, считаем, что идеологии обязательно необходимо допускать поле чуждых ей систем идей, хотя бы в формате «права на жизнь», чтобы самой оставаться конкурентоспособной.
Первый и самый важный аргумент для этого — идейная область возникновения. Какими бы очевидными ни были материальные предпосылки, идеология создается и описывается в области идеального, это продукт мышления и обсуждения идей среди людей. Запрещать процесс мышления — обрекать его на деградацию или загонять в подполье. Такие основополагающие процессы требуется, скорее, отслеживать и, в определенной степени, контролировать, но не отказывать людям в том, что делает их людьми: мышлении, воображении, культуре.
Вторым аргументом за идейное политическое разнообразие является признание мира динамической системой. Утверждать, что сегодняшние (даже предельно актуальные!) ответы будут таковыми для всех последующих поколений людей, значит, игнорировать изменчивость мира, отрицать появление других вопросов и необходимость поиска на них других ответов.
Ключевой проблемой допуска других идеологий является общее конкурентное поле. Политика есть место борьбы за власть, а отдавать или даже делиться властью по своей воле с конкурентами невозможно по определению. Одной из базовых задач любых людей во власти (даже если это власть за умы) является продление и расширение собственной власти. Рост популярности/распространенности конкурирующих идей в обществе — потенциальная опасность, которую будут прямо или косвенно купировать. Далее попробуем обозначить варианты получения идеологического разнообразия и здоровой конкуренции между идеологиями ними через преодоление этой проблемы.
Территория экспериментов. Требуется создать место, где публичные обсуждения и даже применения других идеологических установок не будут покушаться на главную идеологию / действующую власть. Это может быть область, город или даже университет экспериментов, ближайшая аналогия — особая экономическая зона внутри государства, где действуют другие, гораздо более привлекательные условия, нежели в остальной экономике. Деятельность может быть ограничена определенной деятельностью и сроком времени с возможностью продления в случае успеха.
Решение проблемы. У любой системы есть область наименьшей или даже отрицательной эффективности. Поэтому в такой явно проблемной сфере можно позволить применять другие методы и средства, которые, конечно, будут основаны на других ценностных и идейных системах. Более того, в проблемной области можно с пользой для дела допустить несколько параллельных систем, соревнующихся между собой. Примером из истории можно назвать «потешные полки» Петра Первого, которые развивались в других нормах, нежели основная армия, но, показав результат, заменили её впоследствии.
Фронтир или Терра Инкогнита. Неизвестная или неосвоенная территория на границе всегда была зоной более вольного образа жизни. Будь то история освоения Северной Америки или казачества в Российской империи. Не говоря уже об эпохе Великих географических открытий и иезуитском движении.
В отсутствии неисследованных человечеством территорий суши фронтиром может стать и водное, и космическое, и виртуальное пространство. С очень серьезными оговорками фронтиром для цивилизации может быть пространство доселе не цивилизованное. Главное, чтобы это не превращалось в новую форму колониализма. И даже не по причине всех её недостатков и до сих пор не изжитых искажений, а исключительно из-за того, что она не создаёт на таком фронтире новых форм идеологии, но применяет наиболее топорную версию уже существующей.
Таким образом, у любой идеологии есть высокий шанс не пасть под напором конкурентов, не устраивать им непримиримую борьбу, но и не вводить монополию, которая её саму и изживет. А грамотно использовать возможные формы контролируемого обновления через особые зоны, решение «нерешаемых» проблем и даже расширения собственных границ.
P.S. Материалы открытого доступа также публикуются в ТГ-канале: https://t.me/ideo_logical
Подписывайтесь.