Идеология ‎—‏ ‎система ‎идей, ‎смыслов, ‎ценностей, ‎разделяемая‏ ‎группой ‎людей‏ ‎и‏ ‎имеющая ‎направленность ‎на‏ ‎изменение ‎реальности.‏ ‎В ‎большинстве ‎случаев ‎она‏ ‎изучается‏ ‎политологией, ‎однако,‏ ‎утверждать, ‎что‏ ‎бывают ‎только ‎политические ‎идеологии ‎—‏ ‎намеренное‏ ‎упрощение.

Для ‎всестороннего‏ ‎изучения ‎этого‏ ‎понятия ‎оптимален ‎морфологический ‎подход ‎Майкла‏ ‎Фридена.‏ ‎Согласно‏ ‎нему ‎идеология‏ ‎имеет ‎сложную‏ ‎внутреннюю ‎структуру‏ ‎и‏ ‎может ‎пониматься‏ ‎в ‎виде ‎системы ‎концептов ‎ядра‏ ‎(например, ‎свободы,‏ ‎справедливости,‏ ‎прогресса ‎и ‎т.‏ ‎п.), ‎концептов‏ ‎смежной ‎части ‎и ‎концептов‏ ‎периферии.

В‏ ‎зависимости ‎от‏ ‎актуальных ‎вопросов‏ ‎и ‎проблем ‎общества, ‎концепты ‎могут‏ ‎переходить‏ ‎от ‎ядра‏ ‎к ‎периферии‏ ‎и ‎обратно, ‎«выпадать» ‎из ‎идеологии‏ ‎или‏ ‎«добавляться»‏ ‎в ‎неё.‏ ‎Более ‎того,‏ ‎роли ‎разных‏ ‎концепций‏ ‎внутри ‎ядра‏ ‎тоже ‎не ‎равнозначны ‎и ‎могут‏ ‎иметь ‎доминирующее‏ ‎или‏ ‎подчиненное ‎положение ‎относительно‏ ‎друг ‎друга.

Особо‏ ‎значимыми ‎аспектами ‎в ‎изучении‏ ‎идеологии‏ ‎являются ‎понятия‏ ‎идентичности ‎и‏ ‎дискурса. ‎Здесь ‎стоит ‎отметить ‎Т.‏ ‎Ван‏ ‎Дейка.

Как ‎и‏ ‎любые ‎другие‏ ‎идеи ‎и ‎системы ‎идей, ‎идеология‏ ‎одновременно‏ ‎существует‏ ‎в ‎наблюдаемой‏ ‎нами ‎реальности,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе‏ ‎природе, ‎технике,‏ ‎науке, ‎но ‎создаётся, ‎меняется ‎и,‏ ‎что ‎главное,‏ ‎оценивается‏ ‎только ‎людьми. ‎Заинтересованность‏ ‎людей, ‎их‏ ‎отождествление ‎себя ‎с ‎группой,‏ ‎разделяющей‏ ‎определённые ‎ценности,‏ ‎выражается ‎их‏ ‎идентичностью, ‎которая ‎тоже ‎гораздо ‎сложнее‏ ‎чем‏ ‎привычные ‎ярлыки‏ ‎«либералы», ‎«консерваторы»,‏ ‎«зелёные» ‎и ‎прочие. ‎Идентичность ‎конкретного‏ ‎человека‏ ‎строится‏ ‎как ‎на‏ ‎основе ‎общих‏ ‎групповых ‎ценностей‏ ‎и‏ ‎убеждений, ‎его‏ ‎насущных ‎интересов, ‎так ‎и ‎личностного‏ ‎неповторимого ‎опыта.

В‏ ‎конечном‏ ‎счете ‎именно ‎групповая‏ ‎способность ‎оценивать‏ ‎явления ‎с ‎точки ‎зрения‏ ‎хорошо/плохо,‏ ‎наше/чужое, ‎близкое/далёкое‏ ‎и ‎других‏ ‎подобных ‎дихотомий, ‎а ‎также ‎действовать,‏ ‎исходя‏ ‎из ‎этих‏ ‎оценок, ‎и‏ ‎создаёт ‎изменения ‎в ‎мире.

Подобные ‎оценки,‏ ‎а‏ ‎также‏ ‎сложная ‎связь‏ ‎между ‎словами,‏ ‎мышлением ‎и‏ ‎действиями,‏ ‎наиболее ‎ярко‏ ‎выражается ‎в ‎дискурсе, ‎т. ‎е.‏ ‎публичном ‎обсуждении‏ ‎в‏ ‎рамках ‎заданной ‎тематики‏ ‎и ‎правил.‏ ‎Идеология ‎в ‎дискурсе ‎—‏ ‎одно‏ ‎из ‎ключевых‏ ‎направлений, ‎т.‏ ‎к. ‎позволяет ‎отслеживать, ‎как ‎меняются‏ ‎общественные‏ ‎договорённости ‎(конвенции)‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎является ‎важным ‎для ‎общества,‏ ‎какие‏ ‎вопросы‏ ‎оно ‎пытается‏ ‎решить ‎и‏ ‎какими ‎способами.‏ ‎Хороший‏ ‎пример ‎исследователя‏ ‎таких ‎конвенций ‎и ‎авторских ‎интенций‏ ‎— ‎Квентин‏ ‎Скиннер.

Безусловно‏ ‎у ‎идеологий ‎есть‏ ‎ещё ‎масса‏ ‎других ‎интересных ‎аспектов, ‎но‏ ‎исследование‏ ‎и, ‎тем‏ ‎более, ‎практика‏ ‎требует ‎выбрать ‎интересующую ‎область ‎и‏ ‎сосредоточить‏ ‎свои ‎усилия‏ ‎на ‎ней.‏ ‎Представляется, ‎что ‎связь ‎предельных ‎идей‏ ‎и‏ ‎концептов‏ ‎внутри ‎идеологии,‏ ‎формирование ‎групповых‏ ‎идентичностей ‎на‏ ‎её‏ ‎основе, ‎а‏ ‎также ‎итоговая ‎выраженность ‎идеологии ‎в‏ ‎дискурсе ‎может‏ ‎позволить‏ ‎создать ‎наиболее ‎полную‏ ‎картину ‎понятия.

Материалы‏ ‎открытого ‎доступа ‎также ‎публикуются‏ ‎в‏ ‎ТГ-канале: ‎https://t.me/ideo_logical

Подписывайтесь.

Ролан ‎Барт‏ ‎писал, ‎что ‎идеология ‎пытается ‎ответить‏ ‎на ‎безграничный‏ ‎список‏ ‎вопросов ‎явно ‎ограниченными‏ ‎средствами. ‎На‏ ‎примере ‎больших ‎идеологий ‎мы‏ ‎видим,‏ ‎что ‎либерализм‏ ‎(и ‎капитализм,‏ ‎к ‎которому ‎его ‎приравнивают) ‎не‏ ‎может‏ ‎дать ‎внятного‏ ‎идеологического ‎ответа‏ ‎на ‎циклические ‎кризисы, ‎им ‎порожденные,‏ ‎и‏ ‎обеспечение‏ ‎равенства, ‎хоть‏ ‎Джон ‎Ролз‏ ‎и ‎представил‏ ‎свой‏ ‎вариант. ‎Социализм‏ ‎не ‎всегда ‎знает, ‎что ‎делать‏ ‎с ‎индивидуальностью‏ ‎и‏ ‎её ‎стремлению ‎«быть‏ ‎не ‎как‏ ‎все», ‎проявлять ‎инициативу, ‎выйти‏ ‎за‏ ‎пределы ‎равенства‏ ‎всех ‎и‏ ‎во ‎всём. ‎Консерватизм ‎имеет ‎такие‏ ‎же‏ ‎сложные ‎отношения‏ ‎с ‎прогрессом,‏ ‎хоть ‎и ‎не ‎может ‎отрицать‏ ‎его‏ ‎вклад‏ ‎в ‎уже‏ ‎устоявшиеся ‎институты‏ ‎и ‎практики,‏ ‎который‏ ‎сам ‎же‏ ‎и ‎защищает.

Конкретная ‎идеология, ‎как ‎было‏ ‎написано ‎в‏ ‎прошлом‏ ‎материале, ‎всегда ‎выпуклая‏ ‎в ‎одну‏ ‎сторону, ‎но ‎вогнутая ‎в‏ ‎другую,‏ ‎она ‎не‏ ‎может ‎объяснить‏ ‎все, ‎хоть ‎и ‎претендует ‎на‏ ‎это.‏ ‎Таким ‎образом,‏ ‎обществу, ‎выбирая‏ ‎свою ‎систему ‎ценностей, ‎приходится ‎«забывать»‏ ‎о‏ ‎том,‏ ‎что ‎эта‏ ‎система ‎не‏ ‎покрывает, ‎на‏ ‎что‏ ‎не ‎может‏ ‎ответить, ‎в ‎чем ‎бессильна. ‎Тем‏ ‎самым ‎создается‏ ‎дисбаланс,‏ ‎который ‎будет ‎нарастать‏ ‎вплоть ‎до‏ ‎накопления ‎критической ‎массы, ‎когда‏ ‎придется‏ ‎либо ‎вносить‏ ‎коррективы ‎в‏ ‎свою ‎идеологию, ‎отходя ‎от ‎её‏ ‎изначального‏ ‎посыла, ‎либо‏ ‎вообще ‎менять‏ ‎на ‎другую ‎идеологию.

В ‎связи ‎с‏ ‎этим‏ ‎возникает‏ ‎вопрос, ‎на‏ ‎который ‎нет‏ ‎однозначного ‎ответа‏ ‎на‏ ‎поверхности: ‎как‏ ‎доминирующей ‎идеологии ‎относиться ‎к ‎конкуренции‏ ‎с ‎другими‏ ‎системами‏ ‎идей, ‎допускать ‎ли‏ ‎их ‎к‏ ‎соревнованию ‎на ‎поле ‎дискурса‏ ‎или‏ ‎запрещать ‎и‏ ‎в ‎какой‏ ‎мере?

Стоит ‎сразу ‎отмести ‎очевидный, ‎но‏ ‎глубоко‏ ‎ошибочный ‎вариант‏ ‎ответа ‎—‏ ‎есть ‎мнение, ‎что ‎либерализм, ‎постулирующий‏ ‎свободу,‏ ‎заведомо‏ ‎допускает ‎равноправное‏ ‎соревнование ‎других‏ ‎идеологий, ‎если‏ ‎сам‏ ‎при ‎этом‏ ‎является ‎доминирующим. ‎Это ‎не ‎так.

Во-первых,‏ ‎в ‎большинстве‏ ‎западных‏ ‎и ‎формально ‎либеральных‏ ‎странах ‎есть‏ ‎прямой ‎запрет ‎на ‎нацизм‏ ‎и‏ ‎фашизм, ‎хоть‏ ‎некоторые ‎политические‏ ‎движения ‎успешно ‎маскируют ‎свои ‎подобные‏ ‎взгляды‏ ‎под ‎более‏ ‎приличную ‎версию‏ ‎крайне-правого ‎направления, ‎национализм ‎и ‎прочее.‏ ‎И‏ ‎вопрос‏ ‎тут ‎не‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎запрет‏ ‎нацизма‏ ‎требует ‎пересмотра,‏ ‎нет. ‎Это ‎лишь ‎пример, ‎что‏ ‎какая-то ‎идеология‏ ‎при‏ ‎правящем ‎либерализме ‎прямо‏ ‎не ‎допускается‏ ‎в ‎публичное ‎конкурентное ‎поле.

Во-вторых,‏ ‎в‏ ‎тех ‎же‏ ‎странах ‎существует‏ ‎прямой ‎или ‎косвенный ‎запрет ‎на‏ ‎коммунистическую‏ ‎идеологию. ‎В‏ ‎странах ‎бывшего‏ ‎Варшавского ‎блока ‎это ‎связано ‎с‏ ‎пост-коммунистической‏ ‎люстрацией,‏ ‎в ‎других‏ ‎странах ‎по‏ ‎другим ‎причинам,‏ ‎в‏ ‎том ‎числе‏ ‎связанными ‎с ‎текущей ‎политической ‎повесткой‏ ‎и ‎Россией.‏ ‎Однако,‏ ‎опять ‎же, ‎приходится‏ ‎констатировать, ‎что‏ ‎существенная ‎часть ‎политического ‎спектра‏ ‎цензурирована.

В-третьих,‏ ‎и ‎это‏ ‎не ‎является‏ ‎новостью ‎для ‎социологов, ‎политологов ‎и‏ ‎работников‏ ‎медиа-среды, ‎ни‏ ‎в ‎западных,‏ ‎ни ‎в ‎восточных ‎СМИ ‎нет‏ ‎равного‏ ‎по‏ ‎доле ‎выражения‏ ‎всех ‎версий‏ ‎идеологического ‎спектра.‏ ‎Даже‏ ‎поверхностный ‎анализ‏ ‎заголовков ‎ведущих ‎изданий ‎явно ‎показывает‏ ‎границы ‎допустимого‏ ‎и‏ ‎довлеющие ‎тренды ‎и‏ ‎идеи. ‎На‏ ‎текущий ‎момент ‎невозможно ‎представить‏ ‎себе,‏ ‎чтобы ‎в‏ ‎США ‎или‏ ‎Великобритании ‎возникла ‎и ‎победила ‎коммунистическая‏ ‎партия.‏ ‎Или, ‎например,‏ ‎выросла ‎альтернативная‏ ‎площадка ‎с ‎подобными ‎взглядами, ‎подрывающая,‏ ‎с‏ ‎точки‏ ‎зрения ‎либерализма,‏ ‎т. ‎н.‏ ‎«священное ‎право»‏ ‎частной‏ ‎собственности.

Видя, ‎что‏ ‎даже ‎при ‎либерализме ‎не ‎происходит‏ ‎равной ‎конкуренции,‏ ‎но‏ ‎отвечая ‎на ‎поставленный‏ ‎выше ‎вопрос,‏ ‎считаем, ‎что ‎идеологии ‎обязательно‏ ‎необходимо‏ ‎допускать ‎поле‏ ‎чуждых ‎ей‏ ‎систем ‎идей, ‎хотя ‎бы ‎в‏ ‎формате‏ ‎«права ‎на‏ ‎жизнь», ‎чтобы‏ ‎самой ‎оставаться ‎конкурентоспособной.

Первый ‎и ‎самый‏ ‎важный‏ ‎аргумент‏ ‎для ‎этого‏ ‎— ‎идейная‏ ‎область ‎возникновения.‏ ‎Какими‏ ‎бы ‎очевидными‏ ‎ни ‎были ‎материальные ‎предпосылки, ‎идеология‏ ‎создается ‎и‏ ‎описывается‏ ‎в ‎области ‎идеального,‏ ‎это ‎продукт‏ ‎мышления ‎и ‎обсуждения ‎идей‏ ‎среди‏ ‎людей. ‎Запрещать‏ ‎процесс ‎мышления‏ ‎— ‎обрекать ‎его ‎на ‎деградацию‏ ‎или‏ ‎загонять ‎в‏ ‎подполье. ‎Такие‏ ‎основополагающие ‎процессы ‎требуется, ‎скорее, ‎отслеживать‏ ‎и,‏ ‎в‏ ‎определенной ‎степени,‏ ‎контролировать, ‎но‏ ‎не ‎отказывать‏ ‎людям‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎делает ‎их ‎людьми: ‎мышлении,‏ ‎воображении, ‎культуре.

Вторым‏ ‎аргументом‏ ‎за ‎идейное ‎политическое‏ ‎разнообразие ‎является‏ ‎признание ‎мира ‎динамической ‎системой.‏ ‎Утверждать,‏ ‎что ‎сегодняшние‏ ‎(даже ‎предельно‏ ‎актуальные!) ‎ответы ‎будут ‎таковыми ‎для‏ ‎всех‏ ‎последующих ‎поколений‏ ‎людей, ‎значит,‏ ‎игнорировать ‎изменчивость ‎мира, ‎отрицать ‎появление‏ ‎других‏ ‎вопросов‏ ‎и ‎необходимость‏ ‎поиска ‎на‏ ‎них ‎других‏ ‎ответов.

Ключевой‏ ‎проблемой ‎допуска‏ ‎других ‎идеологий ‎является ‎общее ‎конкурентное‏ ‎поле. ‎Политика‏ ‎есть‏ ‎место ‎борьбы ‎за‏ ‎власть, ‎а‏ ‎отдавать ‎или ‎даже ‎делиться‏ ‎властью‏ ‎по ‎своей‏ ‎воле ‎с‏ ‎конкурентами ‎невозможно ‎по ‎определению. ‎Одной‏ ‎из‏ ‎базовых ‎задач‏ ‎любых ‎людей‏ ‎во ‎власти ‎(даже ‎если ‎это‏ ‎власть‏ ‎за‏ ‎умы) ‎является‏ ‎продление ‎и‏ ‎расширение ‎собственной‏ ‎власти.‏ ‎Рост ‎популярности/распространенности‏ ‎конкурирующих ‎идей ‎в ‎обществе ‎—‏ ‎потенциальная ‎опасность,‏ ‎которую‏ ‎будут ‎прямо ‎или‏ ‎косвенно ‎купировать.‏ ‎Далее ‎попробуем ‎обозначить ‎варианты‏ ‎получения‏ ‎идеологического ‎разнообразия‏ ‎и ‎здоровой‏ ‎конкуренции ‎между ‎идеологиями ‎ними ‎через‏ ‎преодоление‏ ‎этой ‎проблемы.

Территория‏ ‎экспериментов. Требуется ‎создать‏ ‎место, ‎где ‎публичные ‎обсуждения ‎и‏ ‎даже‏ ‎применения‏ ‎других ‎идеологических‏ ‎установок ‎не‏ ‎будут ‎покушаться‏ ‎на‏ ‎главную ‎идеологию‏ ‎/ ‎действующую ‎власть. ‎Это ‎может‏ ‎быть ‎область,‏ ‎город‏ ‎или ‎даже ‎университет‏ ‎экспериментов, ‎ближайшая‏ ‎аналогия ‎— ‎особая ‎экономическая‏ ‎зона‏ ‎внутри ‎государства,‏ ‎где ‎действуют‏ ‎другие, ‎гораздо ‎более ‎привлекательные ‎условия,‏ ‎нежели‏ ‎в ‎остальной‏ ‎экономике. ‎Деятельность‏ ‎может ‎быть ‎ограничена ‎определенной ‎деятельностью‏ ‎и‏ ‎сроком‏ ‎времени ‎с‏ ‎возможностью ‎продления‏ ‎в ‎случае‏ ‎успеха.

Решение‏ ‎проблемы. ‎У‏ ‎любой ‎системы ‎есть ‎область ‎наименьшей‏ ‎или ‎даже‏ ‎отрицательной‏ ‎эффективности. ‎Поэтому ‎в‏ ‎такой ‎явно‏ ‎проблемной ‎сфере ‎можно ‎позволить‏ ‎применять‏ ‎другие ‎методы‏ ‎и ‎средства,‏ ‎которые, ‎конечно, ‎будут ‎основаны ‎на‏ ‎других‏ ‎ценностных ‎и‏ ‎идейных ‎системах.‏ ‎Более ‎того, ‎в ‎проблемной ‎области‏ ‎можно‏ ‎с‏ ‎пользой ‎для‏ ‎дела ‎допустить‏ ‎несколько ‎параллельных‏ ‎систем,‏ ‎соревнующихся ‎между‏ ‎собой. ‎Примером ‎из ‎истории ‎можно‏ ‎назвать ‎«потешные‏ ‎полки»‏ ‎Петра ‎Первого, ‎которые‏ ‎развивались ‎в‏ ‎других ‎нормах, ‎нежели ‎основная‏ ‎армия,‏ ‎но, ‎показав‏ ‎результат, ‎заменили‏ ‎её ‎впоследствии.

Фронтир ‎или ‎Терра ‎Инкогнита.‏ ‎Неизвестная‏ ‎или ‎неосвоенная‏ ‎территория ‎на‏ ‎границе ‎всегда ‎была ‎зоной ‎более‏ ‎вольного‏ ‎образа‏ ‎жизни. ‎Будь‏ ‎то ‎история‏ ‎освоения ‎Северной‏ ‎Америки‏ ‎или ‎казачества‏ ‎в ‎Российской ‎империи. ‎Не ‎говоря‏ ‎уже ‎об‏ ‎эпохе‏ ‎Великих ‎географических ‎открытий‏ ‎и ‎иезуитском‏ ‎движении.

В ‎отсутствии ‎неисследованных ‎человечеством‏ ‎территорий‏ ‎суши ‎фронтиром‏ ‎может ‎стать‏ ‎и ‎водное, ‎и ‎космическое, ‎и‏ ‎виртуальное‏ ‎пространство. ‎С‏ ‎очень ‎серьезными‏ ‎оговорками ‎фронтиром ‎для ‎цивилизации ‎может‏ ‎быть‏ ‎пространство‏ ‎доселе ‎не‏ ‎цивилизованное. ‎Главное,‏ ‎чтобы ‎это‏ ‎не‏ ‎превращалось ‎в‏ ‎новую ‎форму ‎колониализма. ‎И ‎даже‏ ‎не ‎по‏ ‎причине‏ ‎всех ‎её ‎недостатков‏ ‎и ‎до‏ ‎сих ‎пор ‎не ‎изжитых‏ ‎искажений,‏ ‎а ‎исключительно‏ ‎из-за ‎того,‏ ‎что ‎она ‎не ‎создаёт ‎на‏ ‎таком‏ ‎фронтире ‎новых‏ ‎форм ‎идеологии,‏ ‎но ‎применяет ‎наиболее ‎топорную ‎версию‏ ‎уже‏ ‎существующей.

Таким‏ ‎образом, ‎у‏ ‎любой ‎идеологии‏ ‎есть ‎высокий‏ ‎шанс‏ ‎не ‎пасть‏ ‎под ‎напором ‎конкурентов, ‎не ‎устраивать‏ ‎им ‎непримиримую‏ ‎борьбу,‏ ‎но ‎и ‎не‏ ‎вводить ‎монополию,‏ ‎которая ‎её ‎саму ‎и‏ ‎изживет.‏ ‎А ‎грамотно‏ ‎использовать ‎возможные‏ ‎формы ‎контролируемого ‎обновления ‎через ‎особые‏ ‎зоны,‏ ‎решение ‎«нерешаемых»‏ ‎проблем ‎и‏ ‎даже ‎расширения ‎собственных ‎границ.

P.S. Материалы ‎открытого‏ ‎доступа‏ ‎также‏ ‎публикуются ‎в‏ ‎ТГ-канале: ‎https://t.me/ideo_logical

Подписывайтесь.

У ‎религии‏ ‎безусловно ‎есть ‎целый ‎пласт, ‎который‏ ‎нам, ‎мирянам,‏ ‎не‏ ‎понять ‎и ‎даже‏ ‎не ‎воспроизвести‏ ‎без ‎смысловых ‎потерь. ‎Однако‏ ‎в‏ ‎сравнении ‎с‏ ‎другими ‎крупными‏ ‎феноменами, ‎например, ‎идеологией, ‎нас ‎более‏ ‎будет‏ ‎интересовать ‎область‏ ‎профанного, ‎нежели‏ ‎сакрального. ‎В ‎данном ‎материале ‎мы‏ ‎попытаемся‏ ‎обозначить‏ ‎то ‎общее,‏ ‎что ‎позволяет‏ ‎некоторым, ‎пусть‏ ‎и‏ ‎огульно, ‎называть‏ ‎идеологию ‎новой ‎религией, ‎а ‎другим‏ ‎религию ‎—‏ ‎первой‏ ‎идеологией. ‎А ‎также‏ ‎обозначить ‎разницу‏ ‎между ‎ними ‎именно ‎в‏ ‎разрезе‏ ‎политики, ‎общества‏ ‎и ‎работы‏ ‎с ‎системами ‎идей.

Ответ ‎на ‎большой‏ ‎вопрос

Как‏ ‎неоднократно ‎писали‏ ‎в ‎прошлых‏ ‎материалах, ‎идеология ‎есть ‎системный ‎ответ‏ ‎на‏ ‎системой‏ ‎же ‎порожденный‏ ‎вопрос. ‎Идея,‏ ‎не ‎отвечающая‏ ‎на‏ ‎что-то ‎одновременно‏ ‎насущное ‎и ‎нерешаемое ‎текущей ‎повесткой,‏ ‎не ‎сможет‏ ‎захватить‏ ‎умы ‎масс ‎настолько,‏ ‎что ‎они‏ ‎предпочтут ‎рискнуть ‎ради ‎неё‏ ‎сложившимся‏ ‎порядком ‎вещей.‏ ‎По ‎сути‏ ‎— ‎безопасностью, ‎стремление ‎к ‎которой‏ ‎заложено‏ ‎в ‎нас‏ ‎биологически. ‎Идеология‏ ‎должна ‎хотя ‎бы ‎на ‎уровне‏ ‎дискурса‏ ‎объяснить,‏ ‎как ‎её‏ ‎ядро ‎позволит‏ ‎снять ‎острую‏ ‎общественную/имущественную/политическую‏ ‎проблему, ‎почему‏ ‎она ‎лучше ‎других. ‎Чем ‎более‏ ‎глобальный ‎вопрос‏ ‎решается,‏ ‎тем ‎выше ‎потенциал‏ ‎идеологии, ‎но‏ ‎и ‎ответственность, ‎конечно.

Беремся ‎утверждать,‏ ‎что‏ ‎религия, ‎в‏ ‎широком ‎понимании,‏ ‎а ‎не ‎конкретная, ‎конечно, ‎стала‏ ‎первым‏ ‎таким ‎примером‏ ‎ответа ‎на‏ ‎большой ‎человеческий ‎вопрос. ‎И ‎вопрос‏ ‎этот‏ ‎был‏ ‎о ‎нашей‏ ‎смертности. ‎Неизвестно,‏ ‎когда ‎именно‏ ‎человечество‏ ‎как ‎вид‏ ‎обрело ‎сознание, ‎тут ‎ученые ‎спорят,‏ ‎но ‎то,‏ ‎что‏ ‎вопрос ‎смерти ‎и‏ ‎смертности ‎один‏ ‎из ‎самых ‎важных, ‎сложных‏ ‎и‏ ‎актуальных ‎во‏ ‎все ‎времена‏ ‎— ‎утверждение ‎почти ‎аксиоматическое. ‎Начиная‏ ‎с‏ ‎первых ‎ритуалов,‏ ‎через ‎сложные‏ ‎и ‎проработанные ‎язычества ‎и ‎заканчивая‏ ‎(на‏ ‎текущий‏ ‎момент) ‎монотеизмом,‏ ‎религия ‎в‏ ‎дискурсе ‎прежде‏ ‎всего‏ ‎дает ‎ответ‏ ‎на ‎вопрос ‎смерти. ‎В ‎каких-то‏ ‎вариантах ‎это‏ ‎перерождение,‏ ‎в ‎других ‎«страшный‏ ‎суд», ‎воссоединение‏ ‎с ‎Богом, ‎спектр ‎достаточно‏ ‎широк.‏ ‎Но ‎становясь‏ ‎последователем ‎того‏ ‎или ‎иного ‎культа, ‎получая ‎религиозную‏ ‎идентичность,‏ ‎которая ‎длительное‏ ‎время ‎могла‏ ‎быть ‎важнее ‎этнической, ‎человек ‎в‏ ‎частности‏ ‎и‏ ‎общество ‎в‏ ‎целом ‎решало‏ ‎вопрос ‎со‏ ‎смертью,‏ ‎с ‎тем,‏ ‎что ‎будет ‎в ‎области ‎неизвестного.

Форма‏ ‎организации ‎общества‏ ‎через‏ ‎ценности

Длительное ‎время ‎человеческой‏ ‎истории ‎власть‏ ‎политическая ‎и ‎религиозная ‎не‏ ‎были‏ ‎разделены, ‎а‏ ‎после ‎находились‏ ‎в ‎симбиозе ‎или ‎конкуренции ‎за‏ ‎умы‏ ‎и, ‎что‏ ‎уж ‎скрывать,‏ ‎за ‎кошельки ‎и ‎земли ‎людей.‏ ‎Известны‏ ‎даже‏ ‎войны, ‎начинавшиеся‏ ‎религиозными ‎деятелями‏ ‎против ‎политических‏ ‎и‏ ‎наоборот. ‎В‏ ‎этом ‎смысле ‎религия ‎была ‎формой‏ ‎организации ‎общества,‏ ‎определенной‏ ‎иерархией, ‎основанной ‎на‏ ‎ценностях ‎и‏ ‎верованиях, ‎социальным ‎лифтом ‎для‏ ‎многих‏ ‎известных ‎деятелей‏ ‎своего ‎времени.

По‏ ‎всем ‎основным ‎позициям ‎религия ‎отвечала‏ ‎на‏ ‎типичные ‎идеологические‏ ‎вопросы: ‎имела‏ ‎ядро ‎внутренних ‎концептов; ‎формировала ‎идентичность‏ ‎своих‏ ‎сторонников‏ ‎и ‎противодействовала‏ ‎противникам; ‎вырабатывала‏ ‎собственные ‎термины,‏ ‎отраженные‏ ‎в ‎дискурсе;‏ ‎задавала ‎определенный ‎вектор ‎изменения ‎социальной‏ ‎реальности. ‎Будет‏ ‎излишним‏ ‎упрощением ‎сказать, ‎что‏ ‎идеология ‎выросла‏ ‎из ‎религии ‎или ‎заимствовала‏ ‎из‏ ‎неё ‎основные‏ ‎элементы, ‎тем‏ ‎более ‎абсурдно ‎будет ‎назвать ‎религию‏ ‎первой‏ ‎формой ‎идеологии.‏ ‎Скорее ‎поле‏ ‎общественного ‎развития ‎способствует ‎появлению ‎таких‏ ‎форм‏ ‎организации‏ ‎общества, ‎которые‏ ‎не ‎могут‏ ‎не ‎учитывать‏ ‎вышеперечисленные‏ ‎моменты, ‎если‏ ‎хотят ‎управлять ‎большими ‎социальными ‎процессами‏ ‎и ‎множеством‏ ‎участников.

Отношение‏ ‎к ‎действительности

Идеологии, ‎хоть‏ ‎и ‎имеют‏ ‎на ‎текущий ‎момент ‎ограниченное‏ ‎количество‏ ‎вариантов, ‎объединённое‏ ‎в ‎идеологические‏ ‎семьи, ‎потенциально ‎могут ‎содержать ‎в‏ ‎своём‏ ‎ядре ‎почти‏ ‎любые ‎предельные‏ ‎идеи ‎и ‎их ‎комбинации. ‎Основным‏ ‎препятствием‏ ‎для‏ ‎появления ‎того‏ ‎или ‎иного‏ ‎вида ‎небывалого‏ ‎сочетания,‏ ‎например, ‎«социализма‏ ‎регресса» ‎или ‎«либерал-фашизма» ‎является ‎лишь‏ ‎их ‎применимость‏ ‎и‏ ‎способность ‎ответить ‎на‏ ‎актуальные ‎вопросы‏ ‎общества ‎через ‎свои ‎идеи.‏ ‎Чтобы‏ ‎получить ‎рабочие‏ ‎критерии, ‎по‏ ‎которым ‎продолжим ‎сравнивать ‎религию ‎и‏ ‎идеологию,‏ ‎оговоримся, ‎что‏ ‎рассматриваем ‎на‏ ‎этом ‎этапе ‎только ‎«большие» ‎идеологии.

В‏ ‎двух‏ ‎из‏ ‎трёх ‎идеологических‏ ‎семьях, ‎либерализме‏ ‎и ‎социализме,‏ ‎есть‏ ‎приоритет ‎деятельного‏ ‎начала ‎человека ‎и ‎человечества. ‎В‏ ‎пределе ‎это‏ ‎выражено‏ ‎концептом ‎«мир ‎—‏ ‎мастерская», ‎подразумевающим,‏ ‎что ‎именно ‎человек ‎как‏ ‎творец‏ ‎может ‎определять,‏ ‎что ‎менять‏ ‎в ‎мире, ‎используя ‎ресурсы ‎из‏ ‎мира‏ ‎для ‎своей‏ ‎работы. ‎В‏ ‎этом ‎смысле ‎мир ‎не ‎только‏ ‎не‏ ‎«храм»,‏ ‎но ‎и‏ ‎не ‎данность,‏ ‎а ‎пространство‏ ‎для‏ ‎воплощения ‎собственных‏ ‎задумок.

Религии, ‎даже ‎дозволяя ‎концепцию ‎«свободы‏ ‎выбора» ‎или‏ ‎«свободы‏ ‎воли», ‎подразумевают, ‎что‏ ‎это ‎есть‏ ‎замысел ‎Бога, ‎его ‎законы‏ ‎и‏ ‎его ‎творение,‏ ‎данное ‎в‏ ‎заранее ‎определённом ‎виде. ‎За ‎реализацию‏ ‎своего‏ ‎человеческого ‎выбора‏ ‎и ‎выражение‏ ‎воли ‎человека ‎в ‎религиозной ‎системе‏ ‎ждёт‏ ‎расплата‏ ‎в ‎виде‏ ‎оценки ‎действий‏ ‎со ‎стороны‏ ‎нерушимых‏ ‎законов ‎Бога/мироздания‏ ‎и ‎прочих. ‎Именно ‎здесь ‎и‏ ‎происходит ‎первый‏ ‎водораздел‏ ‎между ‎религией ‎и‏ ‎идеологией ‎(в‏ ‎части ‎вариантов) ‎как ‎системами‏ ‎идей:

1. в‏ ‎религии ‎—‏ ‎мир ‎как‏ ‎данность;
2. в ‎идеологии ‎— ‎мир ‎как‏ ‎результат‏ ‎выбора, ‎как‏ ‎на ‎него‏ ‎смотреть, ‎волевого ‎действия ‎и ‎даже‏ ‎изменения‏ ‎его,‏ ‎мира, ‎законов.

Центр‏ ‎идейного ‎ядра

В‏ ‎рамках ‎прошлых‏ ‎материалов‏ ‎уже ‎подробно‏ ‎рассказывалось, ‎что ‎согласно ‎морфологическому ‎анализу‏ ‎идеология ‎делится‏ ‎на‏ ‎концепты ‎ядра, ‎смежной‏ ‎части ‎и‏ ‎периферии. ‎Значение ‎имеет ‎не‏ ‎только,‏ ‎какие ‎концепты‏ ‎содержаться ‎в‏ ‎ядре ‎идеологии, ‎но ‎и ‎что‏ ‎из‏ ‎них ‎доминирует,‏ ‎в ‎каких‏ ‎взаимоотношениях ‎находятся ‎концепты ‎между ‎собой.‏ ‎Лучшая,‏ ‎на‏ ‎наш ‎взгляд,‏ ‎метафора ‎—‏ ‎мебель ‎в‏ ‎комнате:‏ ‎от ‎того,‏ ‎как ‎стоят ‎в ‎ней ‎кровать,‏ ‎шкаф, ‎стол,‏ ‎что‏ ‎из ‎них ‎в‏ ‎центре ‎и‏ ‎как ‎повернуты ‎друг ‎к‏ ‎другу,‏ ‎меняется ‎все‏ ‎представление ‎о‏ ‎комнате ‎в ‎целом. ‎Хотя ‎изначально‏ ‎комната‏ ‎пустая ‎и‏ ‎может ‎быть‏ ‎наполнена ‎в ‎сотнях ‎разных ‎вариантов.

Концепты‏ ‎ядра‏ ‎в‏ ‎идеологии, ‎как‏ ‎правило ‎составляют‏ ‎довольно ‎крупные,‏ ‎если‏ ‎не ‎сказать‏ ‎предельные, ‎идеи: ‎свобода, ‎благо, ‎справедливость,‏ ‎прогресс, ‎традиция‏ ‎и‏ ‎прочие ‎уже ‎известные‏ ‎читателю ‎варианты.‏ ‎В ‎этом ‎смысле, ‎если‏ ‎подходить‏ ‎к ‎идеологии‏ ‎конструктивистски, ‎то‏ ‎можно ‎утверждать, ‎что ‎нет ‎ни‏ ‎одного‏ ‎концепта ‎ядра,‏ ‎который ‎был‏ ‎бы ‎обязательным ‎для ‎идеологии ‎как‏ ‎понятия,‏ ‎это‏ ‎всегда ‎варианты.‏ ‎В ‎религии,‏ ‎во ‎всем‏ ‎её‏ ‎классическом ‎многообразии,‏ ‎Бог/Абсолют/Божественное ‎обязательно ‎будет ‎центром ‎ядра,‏ ‎невынимаемым ‎элементом,‏ ‎структурообразующим‏ ‎началом. ‎И ‎это‏ ‎второе ‎крупное‏ ‎наблюдаемое ‎отличие ‎её ‎от‏ ‎идеологии.

Зоны‏ ‎ответственности

Самый ‎сложный‏ ‎для ‎описания‏ ‎и ‎понимания ‎пункт, ‎который, ‎однако,‏ ‎стоит‏ ‎упомянуть. ‎Идеологию‏ ‎иногда ‎называют‏ ‎практической ‎(или ‎ограниченной, ‎урезанной) ‎философией.‏ ‎Вызвано‏ ‎это,‏ ‎с ‎одной‏ ‎стороны, ‎редким‏ ‎для ‎социально-политических‏ ‎практик‏ ‎прямым ‎обращением‏ ‎к ‎идеям, ‎смыслам, ‎описанию ‎мироустройства,‏ ‎а ‎с‏ ‎другой,‏ ‎общей ‎направленностью ‎на‏ ‎практику, ‎а‏ ‎не ‎на ‎мир ‎идей‏ ‎в‏ ‎чистом ‎виде.‏ ‎Если ‎некая‏ ‎система ‎идей ‎не ‎мобилизует ‎своих‏ ‎сторонников,‏ ‎не ‎предписывает,‏ ‎как ‎именно‏ ‎нужно ‎изменить ‎мир, ‎в ‎котором‏ ‎они‏ ‎живут,‏ ‎то ‎это‏ ‎не ‎идеология.‏ ‎Интересующим ‎нас‏ ‎моментом‏ ‎является ‎интенция‏ ‎— ‎изменение, ‎осмысление ‎и ‎практика‏ ‎в ‎физическом‏ ‎мире,‏ ‎здесь ‎и ‎сейчас,‏ ‎иногда ‎с‏ ‎оглядкой ‎на ‎прошлое, ‎иногда‏ ‎с‏ ‎надеждой ‎на‏ ‎физическое ‎будущее‏ ‎— ‎своё ‎и ‎последующих ‎поколений.

Религия‏ ‎же‏ ‎не ‎только‏ ‎осмысляет ‎священные‏ ‎тексты ‎и ‎предписывает, ‎исходя ‎из‏ ‎этого,‏ ‎как‏ ‎следует ‎вести‏ ‎себя ‎всем,‏ ‎кто ‎хочет‏ ‎спастись/попасть‏ ‎в ‎рай/прервать‏ ‎цикл ‎перерождений, ‎но ‎и ‎явственно‏ ‎выходит ‎в‏ ‎своем‏ ‎дискурсе ‎за ‎пределы‏ ‎физического ‎мира‏ ‎в ‎загробный, ‎в ‎духовный,‏ ‎в‏ ‎трансцендентный, ‎божественный.‏ ‎Она ‎описывает‏ ‎не ‎только ‎наблюдаемое, ‎но ‎и‏ ‎сакральное,‏ ‎скрытое ‎от‏ ‎мира, ‎чуждое‏ ‎логике ‎«тест, ‎замер, ‎корректировка». ‎Прямо‏ ‎говорит‏ ‎о‏ ‎вере, ‎непроверяемом‏ ‎и ‎неверифицируемом‏ ‎слое, ‎который‏ ‎невозможно‏ ‎применять, ‎не‏ ‎поверив ‎в ‎него ‎искренне.

Более ‎того,‏ ‎со ‎времен,‏ ‎когда‏ ‎в ‎случае ‎неурожая‏ ‎местный ‎жрец,‏ ‎ответственный ‎за ‎общение ‎с‏ ‎богами,‏ ‎подвергался ‎наказанию,‏ ‎религиозная ‎сфера‏ ‎перешла ‎в ‎фазу ‎практически ‎полного‏ ‎разрыва‏ ‎между ‎ритуалом‏ ‎и ‎результатом,‏ ‎как ‎бы ‎цинично ‎это ‎не‏ ‎звучало.‏ ‎Рассматривая‏ ‎же ‎в‏ ‎этом ‎тексте‏ ‎религию ‎с‏ ‎социально-политической‏ ‎точки ‎зрения,‏ ‎не ‎можем ‎не ‎упомянуть, ‎что‏ ‎она ‎выполняет‏ ‎вполне‏ ‎осязаемую ‎и ‎измеряемую‏ ‎функцию ‎снижения‏ ‎общественной ‎энтропии, ‎что ‎предельно‏ ‎важно‏ ‎в ‎наши‏ ‎неспокойные ‎времена.‏ ‎Таким ‎образом, ‎еще ‎одна ‎существенная‏ ‎разница‏ ‎между ‎идеологией‏ ‎и ‎религией‏ ‎заключается ‎в ‎том, ‎на ‎какие‏ ‎сферы‏ ‎контроля‏ ‎эти ‎системы‏ ‎претендуют, ‎идеология‏ ‎больше ‎направлена‏ ‎на‏ ‎практику ‎и‏ ‎физический ‎мир, ‎а ‎религия, ‎не‏ ‎отказываясь ‎от‏ ‎работы‏ ‎с ‎мирским, ‎почти‏ ‎монопольно ‎занимает‏ ‎сферу ‎духовности ‎и ‎жизни‏ ‎после‏ ‎смерти.

Подводя ‎итог,‏ ‎предположим, ‎что‏ ‎оба ‎варианта ‎работы ‎с ‎крупными‏ ‎общественными‏ ‎процессами ‎будут‏ ‎продолжать ‎пересекаться‏ ‎на ‎одном ‎дискурсивном ‎и ‎политическом‏ ‎поле,‏ ‎конкурировать‏ ‎и ‎входить‏ ‎в ‎различные‏ ‎краткосрочные ‎и‏ ‎среднесрочные‏ ‎союзы, ‎т.‏ ‎к. ‎функционируют ‎хоть ‎и ‎не‏ ‎в ‎равных,‏ ‎но‏ ‎в ‎однокоренных ‎условиях.

P.S. Материалы‏ ‎открытого ‎доступа‏ ‎также ‎публикуются ‎в ‎ТГ-канале:‏ ‎https://t.me/ideo_logical

Подписывайтесь.