logo
44
читателя
Норин  Евгений Норин. Историк-любитель, профессиональный болтун
О проекте Просмотр Уровни подписки Фильтры Статистика Обновления проекта Поделиться Метки
Все проекты
О проекте
Журналист, пишу на исторические и околовоенные темы, сюда складываю архив своих текстов.
Я пишу довольно объемные материалы. Обычный журнальный материал — это тысяч 5-10 знаков, у меня 10 тысяч — это скорее нижняя граница. Но — занимательность фирма гарантирует. Публикации даю примерно каждые три дня.
Имейте, так сказать, фан.
Публикации, доступные бесплатно
Уровни подписки
Единоразовый платёж

Безвозмездное пожертвование без возможности возврата. Этот взнос не предоставляет доступ к закрытому контенту.

Помочь проекту
На кофе 500₽ месяц 5 100₽ год
(-15%)
При подписке на год для вас действует 15% скидка. 15% основная скидка и 0% доп. скидка за ваш уровень на проекте Норин
Доступны сообщения

Базовая подписка, доступны все материалы

Оформить подписку
На кофе с печенькою 1 000₽ месяц 10 200₽ год
(-15%)
При подписке на год для вас действует 15% скидка. 15% основная скидка и 0% доп. скидка за ваш уровень на проекте Норин
Доступны сообщения

То же самое, что "Кофе", только для тех, кому не жалко тысячу в месяц.

Оформить подписку
Загул и кутеж 5 000₽ месяц
Доступны сообщения

На этом уровне можно, например, целенаправленно заказывать мне тексты

Оформить подписку
Купать коней в шампанском 10 000₽ месяц
Доступны сообщения

Можно заказывать посты, предлагать встречи, разговаривать разговоры тет-а-тет - в общем, если вы готовы столько платить, значит, или я вам очень мил, или вам от меня чего-то нужно. Пишите, обговорим.

Оформить подписку
Фильтры
Статистика
44 подписчика
Обновления проекта
Контакты
Поделиться
Метки
Читать: 43+ мин
logo Норин

Стальные могилы. Осень 2014, битва на Бахмутке

Доступно подписчикам уровня
«На кофе»
Подписаться за 500₽ в месяц

Осенью 2014 года самым раскрученным в медиа местом Донбасса был аэропорт Донецка. Однако при всей драматичности происходивших там событий, бои шли не только в развалинах терминалов. В октябре 2014 года развернулось первое в серии небольших, но упорных сражений на линии «номерных блокпостов» по Бахмутской трассе.

Читать: 6+ мин
logo Норин

Перевод. Разведка США предупреждает о рисках, связанных с разрешением Украине ударов на большую дистанцию

New ‎York‏ ‎Times, ‎Адам ‎Энтоус, ‎Джулиан ‎БарнсОРИГИНАЛ‏ ‎ПУБЛИКАЦИИ

Разведывательные ‎службы‏ ‎пришли‏ ‎к ‎выводу, ‎что‏ ‎удовлетворение ‎запроса‏ ‎Украины ‎на ‎использование ‎западных‏ ‎ракет‏ ‎по ‎целям‏ ‎в ‎глубине‏ ‎России ‎может ‎вызвать ‎силовое ‎возмездие,‏ ‎но‏ ‎не ‎изменит‏ ‎принципиально ‎ход‏ ‎войны.

Украина ‎добивается ‎разрешения ‎президента ‎Байдена‏ ‎на‏ ‎использование‏ ‎ракет ‎большой‏ ‎дальности, ‎поставленных‏ ‎западными ‎союзниками,‏ ‎для‏ ‎поражения ‎целей‏ ‎в ‎глубине ‎России. ‎Американские ‎разведслужбы‏ ‎полагают, ‎что‏ ‎Россия,‏ ‎скорее ‎всего, ‎применит‏ ‎более ‎мощные‏ ‎ответные ‎меры ‎против ‎США‏ ‎и‏ ‎их ‎партнеров‏ ‎по ‎коалиции,‏ ‎возможно, ‎с ‎помощью ‎смертоносных ‎атак,‏ ‎если‏ ‎они ‎согласятся‏ ‎дать ‎Украине‏ ‎разрешение ‎на ‎использование ‎ракет ‎большой‏ ‎дальности,‏ ‎поставляемых‏ ‎США, ‎Великобританией‏ ‎и ‎Францией,‏ ‎для ‎нанесения‏ ‎ударов‏ ‎по ‎территории‏ ‎России.

Разведывательные ‎службы ‎также ‎скептически ‎настроены‏ ‎по ‎поводу‏ ‎влияния‏ ‎ракет ‎большой ‎дальности‏ ‎на ‎ход‏ ‎конфликта, ‎поскольку ‎в ‎настоящее‏ ‎время‏ ‎у ‎Украины‏ ‎имеется ‎ограниченное‏ ‎количество ‎этого ‎оружия, ‎и ‎неясно,‏ ‎сколько‏ ‎еще ‎единиц‏ ‎такого ‎оружия‏ ‎могут ‎предоставить ‎западные ‎союзники, ‎если‏ ‎вообще‏ ‎могут.

Аналитики‏ ‎разведки ‎считают,‏ ‎что ‎решение‏ ‎с ‎высокими‏ ‎ставками,‏ ‎которое ‎теперь‏ ‎зависит ‎от ‎президента ‎Байдена, ‎чреватым‏ ‎серьезным ‎риском‏ ‎при‏ ‎неопределенных ‎выгодах.

Эти ‎выкладки‏ ‎могут ‎помочь‏ ‎частично ‎объяснить, ‎почему ‎г-ну‏ ‎Байдену‏ ‎было ‎так‏ ‎трудно ‎принять‏ ‎это ‎решение, ‎и ‎показать ‎внутреннее‏ ‎давление‏ ‎на ‎него,‏ ‎заставившее ‎его‏ ‎сказать ‎«нет» ‎г-ну ‎Зеленскому. ‎Американские‏ ‎чиновники,‏ ‎которые‏ ‎на ‎условиях‏ ‎анонимности ‎согласились‏ ‎дать ‎комментарии,‏ ‎заявили,‏ ‎что ‎остается‏ ‎неясным, ‎что ‎решит ‎сделать ‎г-н‏ ‎Байден.

Г-н ‎Зеленский‏ ‎публично‏ ‎и ‎в ‎частном‏ ‎порядке ‎лоббировал‏ ‎разрешение ‎на ‎использование ‎ракет‏ ‎для‏ ‎распространения ‎войны‏ ‎дальше ‎на‏ ‎территорию ‎России.

Президент ‎России ‎Владимир ‎Путин‏ ‎часто‏ ‎прибегал ‎к‏ ‎угрозам, ‎чтобы‏ ‎удержать ‎Соединенные ‎Штаты ‎и ‎их‏ ‎партнеров‏ ‎по‏ ‎коалиции ‎от‏ ‎поставок ‎более‏ ‎современных ‎систем‏ ‎вооружения‏ ‎Украине.

Критики ‎г-на‏ ‎Байдена ‎и ‎его ‎советников ‎говорят,‏ ‎что ‎их‏ ‎слишком‏ ‎легко ‎запугать ‎враждебной‏ ‎риторикой ‎г-на‏ ‎Путина, ‎и ‎утверждают, ‎что‏ ‎подход‏ ‎Белого ‎дома‏ ‎к ‎вооружению‏ ‎украинцев ‎поставил ‎их ‎в ‎невыгодное‏ ‎положение‏ ‎на ‎поле‏ ‎боя. ‎Сторонники‏ ‎их ‎подхода ‎говорят, ‎что ‎он‏ ‎в‏ ‎значительной‏ ‎степени ‎оказался‏ ‎успешным ‎в‏ ‎предотвращении ‎силового‏ ‎ответа‏ ‎России, ‎хотя‏ ‎это ‎может ‎быть ‎уже ‎не‏ ‎так.

Британские ‎лидеры‏ ‎испытывали‏ ‎меньше ‎отвращения ‎к‏ ‎риску. ‎Они‏ ‎высказались ‎в ‎поддержку ‎разрешения‏ ‎украинцам‏ ‎использовать ‎ракеты‏ ‎большой ‎дальности,‏ ‎которые ‎они ‎поставили ‎для ‎ударов‏ ‎по‏ ‎территории ‎России,‏ ‎но ‎они‏ ‎ждали, ‎пока ‎г-н ‎Байден ‎займет‏ ‎позицию‏ ‎по‏ ‎этому ‎вопросу,‏ ‎прежде ‎чем‏ ‎санкционировать ‎удары,‏ ‎поскольку‏ ‎потенциальный ‎российский‏ ‎ответ ‎может ‎иметь ‎последствия ‎для‏ ‎безопасности ‎коалиции‏ ‎в‏ ‎целом.

В ‎оценке ‎разведки‏ ‎описывается ‎ряд‏ ‎возможных ‎ответов ‎России ‎на‏ ‎решение‏ ‎разрешить ‎нанесение‏ ‎ударов ‎большой‏ ‎дальности ‎с ‎использованием ‎ракет, ‎поставляемых‏ ‎США‏ ‎и ‎Европой,‏ ‎— ‎от‏ ‎участившихся ‎случаев ‎поджогов ‎и ‎диверсий‏ ‎против‏ ‎объектов‏ ‎в ‎Европе‏ ‎до ‎потенциально‏ ‎смертоносных ‎атак‏ ‎на‏ ‎военные ‎базы‏ ‎США ‎и ‎Европы.

Американские ‎чиновники ‎говорят,‏ ‎что ‎ГРУ,‏ ‎российское‏ ‎военное ‎разведывательное ‎ведомство,‏ ‎несет ‎ответственность за‏ ‎большинство ‎актов ‎саботажа ‎в‏ ‎Европе,‏ ‎которые ‎имели‏ ‎место ‎до‏ ‎сих ‎пор. ‎Если ‎г-н ‎Путин‏ ‎решит‏ ‎расширить ‎теневую‏ ‎кампанию ‎в‏ ‎ответ ‎на ‎использование ‎американских ‎и‏ ‎европейских‏ ‎ракет‏ ‎в ‎глубине‏ ‎России, ‎американские‏ ‎чиновники ‎полагают,‏ ‎что‏ ‎русские ‎продолжат‏ ‎делать ‎это ‎скрытно, ‎а ‎не‏ ‎проводить ‎открытые‏ ‎атаки‏ ‎на ‎американские ‎и‏ ‎европейские ‎объекты‏ ‎и ‎базы, ‎чтобы ‎снизить‏ ‎риск‏ ‎более ‎масштабного‏ ‎конфликта.

Риторика ‎г-на‏ ‎Путина ‎в ‎последние ‎дни ‎стала‏ ‎особенно‏ ‎воинственной в ‎ожидании‏ ‎решения ‎о‏ ‎нанесении ‎глубоких ‎ударов, ‎и, ‎по‏ ‎крайней‏ ‎мере,‏ ‎некоторые ‎из‏ ‎главных ‎советников‏ ‎г-на ‎Байдена‏ ‎полагают,‏ ‎что ‎он,‏ ‎скорее ‎всего, ‎ответит ‎смертоносной ‎силой,‏ ‎если ‎решение‏ ‎будет‏ ‎принято ‎в ‎пользу‏ ‎г-на ‎Зеленского.

Представитель‏ ‎Белого ‎дома ‎не ‎ответил‏ ‎на‏ ‎запрос ‎о‏ ‎комментарии ‎по‏ ‎поводу ‎такой ‎оценки. ‎Офис ‎директора‏ ‎национальной‏ ‎разведки ‎отказался‏ ‎от ‎комментариев.

Соединенные‏ ‎Штаты ‎и ‎их ‎партнеры ‎по‏ ‎коалиции‏ ‎предоставили‏ ‎Украине ‎три‏ ‎типа ‎ракетных‏ ‎систем ‎большой‏ ‎дальности‏ ‎— ‎американские‏ ‎тактические ‎ракетные ‎системы ‎сухопутных ‎войск, известные‏ ‎как ‎ATACMS;‏ ‎британские‏ ‎ракеты ‎Storm ‎Shadow;‏ ‎и ‎поставленные‏ ‎Францией ‎ракеты ‎SCALP.

Некоторые ‎из‏ ‎этих‏ ‎ракет ‎уже‏ ‎использовались ‎украинцами‏ ‎для ‎нанесения ‎ударов ‎по ‎российским‏ ‎военным‏ ‎объектам ‎на‏ ‎Крымском ‎полуострове,‏ ‎который ‎Москва ‎аннексировала ‎в ‎2014‏ ‎году.

Те‏ ‎в‏ ‎вооруженных ‎силах‏ ‎США ‎и‏ ‎администрации ‎Байдена,‏ ‎кто‏ ‎поддерживает ‎использование‏ ‎украинцами ‎ракет ‎для ‎ударов ‎на‏ ‎расстоянии ‎до‏ ‎190‏ ‎миль ‎по ‎территории‏ ‎России, ‎говорят,‏ ‎что ‎это ‎позволит ‎им‏ ‎наносить‏ ‎удары ‎по‏ ‎более ‎удаленным‏ ‎российским ‎базам ‎и ‎складам ‎боеприпасов.

Это‏ ‎затруднит‏ ‎снабжение ‎Россией‏ ‎своих ‎войск‏ ‎на ‎линии ‎фронта ‎внутри ‎Украины‏ ‎и‏ ‎потенциально‏ ‎поможет ‎украинцам‏ ‎остановить ‎российское‏ ‎наступление. ‎Они‏ ‎говорят,‏ ‎что ‎это‏ ‎также ‎продемонстрирует ‎сильную ‎поддержку ‎Запада‏ ‎Украине ‎в‏ ‎момент‏ ‎неопределенности ‎относительно ‎ее‏ ‎перспектив ‎на‏ ‎поле ‎боя.

Однако ‎в ‎своей‏ ‎оценке‏ ‎американские ‎спецслужбы‏ ‎выражают ‎сомнение‏ ‎в ‎том, ‎что ‎даже ‎если‏ ‎бы‏ ‎украинцам ‎разрешили‏ ‎использовать ‎ракеты‏ ‎большой ‎дальности, ‎у ‎них ‎было‏ ‎бы‏ ‎их‏ ‎достаточно, ‎чтобы‏ ‎кардинально ‎изменить‏ ‎ход ‎конфликта.

Более‏ ‎того,‏ ‎по ‎их‏ ‎словам, ‎после ‎первых ‎ударов ‎русские,‏ ‎скорее ‎всего,‏ ‎перенесут‏ ‎склады ‎боеприпасов, ‎командные‏ ‎пункты, ‎ударные‏ ‎вертолеты ‎и ‎другие ‎жизненно‏ ‎важные‏ ‎объекты ‎за‏ ‎пределы ‎досягаемости‏ ‎ракет.

По ‎указанию ‎г-на ‎Байдена ‎американские‏ ‎военные‏ ‎могли ‎бы‏ ‎предоставить ‎больше‏ ‎ATACMS ‎украинцам. ‎Но ‎официальные ‎лица‏ ‎говорят,‏ ‎что‏ ‎у ‎самих‏ ‎американских ‎военных‏ ‎ограниченный ‎запас‏ ‎ракет‏ ‎и ‎им‏ ‎необходимо ‎иметь ‎резерв ‎для ‎собственных‏ ‎потенциальных ‎военных‏ ‎нужд.

Читать: 8+ мин
logo Норин

Перевод. Economist: Линия фронта в Донбассе опасно слабеет

Если ‎вы‏ ‎думаете, ‎что ‎линии ‎фронта ‎на‏ ‎Донбассе ‎четко‏ ‎обозначены,‏ ‎вам ‎следует ‎подумать‏ ‎еще ‎раз.‏ ‎Александр, ‎офицер ‎79-й ‎бригады‏ ‎Украины,‏ ‎каждый ‎день‏ ‎наблюдает ‎за‏ ‎полем ‎боя ‎возле ‎прифронтового ‎города‏ ‎Курахово‏ ‎на ‎экранах‏ ‎диспетчерской. ‎Русские‏ ‎в ‎основном ‎находятся ‎перед ‎украинскими‏ ‎позициями,‏ ‎говорит‏ ‎он, ‎но‏ ‎иногда ‎сеют‏ ‎хаос ‎в‏ ‎километрах‏ ‎позади ‎них.‏ ‎Для ‎несчастных ‎групп ‎солдат ‎на‏ ‎разбросанных ‎позициях‏ ‎на‏ ‎краю ‎того, ‎что‏ ‎он ‎называет‏ ‎зоной ‎поражения, ‎это ‎чаще‏ ‎всего‏ ‎билет ‎в‏ ‎один ‎конец.‏ ‎До ‎18 ‎российских ‎солдат ‎могут‏ ‎погибнуть,‏ ‎чтобы ‎выбить‏ ‎двух ‎измученных,‏ ‎голодных ‎украинцев ‎[Обожаю ‎эти ‎истории‏ ‎про‏ ‎сошедших‏ ‎с ‎ума‏ ‎пулеметчиков ‎и‏ ‎тьмотысячные ‎российские‏ ‎рати;‏ ‎кажется, ‎у‏ ‎нас ‎где-то ‎на ‎Волге ‎стоит‏ ‎репликатор, ‎из‏ ‎которого‏ ‎каждые ‎пять ‎секунд‏ ‎выпрыгивает ‎штурмовая‏ ‎группа ‎— ‎прим. ‎Е.Н.]. Но‏ ‎в‏ ‎конечном ‎итоге‏ ‎они ‎это‏ ‎сделают. ‎«Мы ‎обмениваем ‎жизни ‎и‏ ‎территорию‏ ‎на ‎время‏ ‎и ‎ресурсы‏ ‎противника».

За ‎последние ‎два ‎месяца ‎Россия‏ ‎направила‏ ‎большую‏ ‎часть ‎этих‏ ‎ресурсов ‎на‏ ‎атаку ‎логистического‏ ‎центра‏ ‎Покровск, к ‎северо-западу‏ ‎от ‎Курахово. ‎Наступление ‎развивалось ‎устрашающим‏ ‎темпом ‎и‏ ‎даже‏ ‎ускорилось после ‎того, ‎как‏ ‎Украина ‎начала‏ ‎операцию ‎на ‎территории ‎России, которая‏ ‎якобы‏ ‎была ‎разработана‏ ‎для ‎снижения‏ ‎давления. ‎Украинский ‎отпор ‎на ‎прошлой‏ ‎неделе‏ ‎стабилизировал ‎самые‏ ‎западные ‎линии.‏ ‎Но ‎солдаты ‎сообщают, ‎что ‎русские‏ ‎перегруппировываются‏ ‎вдоль‏ ‎более ‎широкого‏ ‎фронта ‎к‏ ‎северу ‎и‏ ‎югу‏ ‎от ‎Курахово‏ ‎— ‎явная ‎попытка ‎окружить ‎там‏ ‎украинские ‎силы.‏ ‎Центр‏ ‎боевых ‎действий ‎переместился‏ ‎в ‎города‏ ‎Украинск ‎и ‎Галициновка, ‎примерно‏ ‎в‏ ‎15 ‎км‏ ‎к ‎северу‏ ‎от ‎Курахово, ‎оба ‎издалека ‎видны‏ ‎по‏ ‎шлейфам ‎темного‏ ‎дыма.

Юрий, ‎солдат,‏ ‎прикрепленный ‎к ‎59-й ‎бригаде, ‎базирующейся‏ ‎недалеко‏ ‎от‏ ‎Украинска, ‎говорит,‏ ‎что ‎украинские‏ ‎потери ‎были‏ ‎значительными.

Подкрепление‏ ‎из ‎неопытных‏ ‎пехотинцев, ‎отправленное ‎из ‎71-й ‎бригады‏ ‎Украины, ‎было‏ ‎уничтожено.‏ ‎«За ‎три ‎дня‏ ‎100 ‎человек‏ ‎сточились ‎до ‎нуля. ‎Некоторые‏ ‎бежали,‏ ‎некоторые ‎погибли».‏ ‎Это ‎не‏ ‎одностороннее ‎движение. ‎Украинская ‎контратака ‎в‏ ‎пятницу‏ ‎с ‎использованием‏ ‎танков ‎и‏ ‎пехоты ‎немного ‎отбросила ‎русских. ‎Они‏ ‎вышли‏ ‎из‏ ‎южных ‎районов‏ ‎близлежащего ‎Селидово.‏ ‎Но ‎ситуация‏ ‎остается‏ ‎нестабильной. ‎Русские‏ ‎по-прежнему ‎сосредоточены ‎на ‎контроле ‎дорог,‏ ‎ведущих ‎к‏ ‎Покровску.‏ ‎«Мы ‎сражались ‎с‏ ‎нашим ‎последним‏ ‎резервом ‎и ‎бросили ‎в‏ ‎окопы‏ ‎тыловиков».

Для ‎солдат‏ ‎южнее ‎возможность‏ ‎окружения ‎остается ‎проблемой, ‎хотя ‎пока‏ ‎на‏ ‎нее ‎есть‏ ‎только ‎намеки.‏ ‎Дороги, ‎которые ‎были ‎проходимыми, ‎больше‏ ‎не‏ ‎проходимы.‏ ‎Магазины ‎и‏ ‎кафе ‎закрылись.‏ ‎«Трудности ‎с‏ ‎получением‏ ‎чашки ‎кофе‏ ‎могут ‎показаться ‎не ‎самой ‎большой‏ ‎нашей ‎проблемой»,‏ ‎—‏ ‎говорит ‎командир ‎21-й‏ ‎бригады, ‎«но‏ ‎это ‎признак ‎того, ‎что‏ ‎ситуация‏ ‎ухудшается».

Для ‎тех,‏ ‎кто ‎находится‏ ‎недалеко ‎от ‎Курахово, ‎чье ‎довоенное‏ ‎население‏ ‎с ‎21‏ ‎000 ‎человек‏ ‎сократилось ‎до ‎5 ‎000, ‎наиболее‏ ‎очевидные‏ ‎изменения‏ ‎произошли ‎в‏ ‎логистике. ‎Топливозаправщики,‏ ‎транспортные ‎средства‏ ‎снабжения‏ ‎и ‎штабы‏ ‎были ‎оттеснены ‎назад, ‎скрываясь ‎от‏ ‎затягивающейся ‎российской‏ ‎петли.‏ ‎Пополнение ‎запасов ‎больше‏ ‎не ‎происходит‏ ‎быстро: ‎получение ‎минометов ‎или‏ ‎противотанковых‏ ‎ракет ‎Javelin‏ ‎занимает ‎в‏ ‎лучшем ‎случае ‎полдня. ‎Эвакуация ‎раненых‏ ‎стала‏ ‎сложнее. ‎Поблизости‏ ‎есть ‎полевые‏ ‎госпитали, ‎чтобы ‎стабилизировать ‎положение ‎тяжелораненых.‏ ‎Но‏ ‎поскольку‏ ‎главная ‎дорога‏ ‎на ‎Покровск‏ ‎теперь ‎перекрыта,‏ ‎многих‏ ‎не ‎успевают‏ ‎довезти ‎до ‎госпиталя.

Тактика ‎русских ‎не‏ ‎претерпела ‎существенных‏ ‎изменений‏ ‎с ‎момента ‎падения‏ ‎Авдеевки в ‎феврале.‏ ‎Тогда, ‎как ‎и ‎сейчас,‏ ‎они‏ ‎полагались ‎на‏ ‎планирующие ‎бомбы‏ ‎и ‎артиллерийское ‎превосходство, ‎которое ‎по-прежнему‏ ‎колеблется‏ ‎от ‎3:1‏ ‎до ‎10:1‏ ‎на ‎некоторых ‎участках. ‎Операции ‎обычно‏ ‎возглавляют‏ ‎группы‏ ‎из ‎двух-трех‏ ‎пехотинцев, ‎часто‏ ‎спешенных, ‎хотя‏ ‎недавно‏ ‎некоторые ‎были‏ ‎замечены ‎с ‎использованием ‎седанов ‎Lada‏ ‎со ‎снятыми‏ ‎дверями‏ ‎для ‎быстрого ‎прорыва‏ ‎в ‎стиле‏ ‎«Безумного ‎Макса». Такие ‎группы ‎прорываются‏ ‎вперед‏ ‎при ‎любой‏ ‎возможности. ‎Андрей,‏ ‎офицер ‎79-й ‎бригады, ‎считает, ‎что‏ ‎80%‏ ‎россиян ‎не‏ ‎добираются. ‎Но‏ ‎остальные ‎20% ‎находят ‎способы ‎проникнуть‏ ‎за‏ ‎украинские‏ ‎позиции ‎и‏ ‎иногда ‎теряются‏ ‎для ‎украинских‏ ‎глаз.‏ ‎«Они ‎знают,‏ ‎что ‎мы ‎не ‎будем ‎контратаковать,‏ ‎потому ‎что‏ ‎у‏ ‎нас ‎нет ‎людей,‏ ‎чтобы ‎сделать‏ ‎это, ‎поэтому ‎они ‎ползут,‏ ‎где‏ ‎могут».

В ‎последнее‏ ‎время ‎российское‏ ‎давление ‎стало ‎более ‎настойчивым ‎и‏ ‎широким,‏ ‎охватив ‎фронт‏ ‎от ‎Покровска‏ ‎до ‎Угледара ‎на ‎юге. ‎Это,‏ ‎по‏ ‎мнению‏ ‎украинских ‎солдат,‏ ‎является ‎доказательством‏ ‎того, ‎что‏ ‎их‏ ‎противник ‎был‏ ‎усилен ‎новыми ‎резервами. ‎Широкий ‎фронт‏ ‎дает ‎русским‏ ‎больше‏ ‎возможностей ‎для ‎атаки,‏ ‎говорит ‎Майк‏ ‎Темпер ‎(позывной ‎командира ‎минометной‏ ‎батареи‏ ‎21-го ‎батальона‏ ‎Отдельной ‎президентской‏ ‎бригады ‎Украины). ‎«Они ‎используют ‎свое‏ ‎численное‏ ‎преимущество, ‎чтобы‏ ‎увидеть ‎бреши‏ ‎в ‎нашей ‎обороне ‎и ‎прорваться‏ ‎там,‏ ‎где‏ ‎могут».

Русские ‎также‏ ‎используют ‎свои‏ ‎преимущества ‎в‏ ‎беспилотниках‏ ‎и ‎радиоэлектронной‏ ‎борьбе. ‎Это ‎особенно ‎заметно ‎в‏ ‎их ‎поисково-ударной‏ ‎системе,‏ ‎которая ‎связывает ‎передовые‏ ‎разведывательные ‎беспилотники‏ ‎с ‎ударными ‎беспилотниками, ‎артиллерией‏ ‎и‏ ‎авиацией. ‎«Физик»,‏ ‎командир ‎танка‏ ‎68-й ‎бригады, ‎говорит, ‎что ‎российские‏ ‎ВВС‏ ‎и ‎артиллерия‏ ‎могут ‎реагировать‏ ‎практически ‎в ‎реальном ‎времени; ‎все,‏ ‎что‏ ‎движется‏ ‎и ‎не‏ ‎защищено, ‎уничтожается.‏ ‎В ‎результате‏ ‎его‏ ‎танки ‎действуют‏ ‎как ‎артиллерийские ‎установки, ‎ведущие ‎огонь‏ ‎с ‎закрытых‏ ‎позиций.

Физик,‏ ‎чей ‎псевдоним ‎возник‏ ‎из ‎мирной‏ ‎работы ‎учителем ‎естественных ‎наук‏ ‎в‏ ‎Херсоне, ‎говорит,‏ ‎что ‎слабость‏ ‎Украины ‎проистекает ‎из ‎простого ‎уравнения:‏ ‎малочисленность‏ ‎личного ‎состава‏ ‎плюс ‎нехватка‏ ‎боеприпасов. ‎По ‎его ‎словам, ‎эти‏ ‎два‏ ‎фактора‏ ‎связаны ‎способами,‏ ‎которые ‎могут‏ ‎показаться ‎неочевидными.‏ ‎Когда‏ ‎Конгресс ‎США‏ ‎сдерживал ‎поставки оружия ‎в ‎течение ‎шести‏ ‎месяцев ‎с‏ ‎октября‏ ‎2023 ‎года, ‎Украине‏ ‎пришлось ‎решить‏ ‎проблему ‎живым ‎мясом. ‎«Когда‏ ‎у‏ ‎нас ‎не‏ ‎было ‎снарядов,‏ ‎мы ‎использовали ‎больше ‎пехоты ‎на‏ ‎фронте,‏ ‎чтобы ‎остановить‏ ‎прорыв, ‎что‏ ‎означало ‎потерю ‎многих ‎опытных ‎солдат».‏ ‎Провал‏ ‎мобилизационной‏ ‎программы ‎Украины усугубил‏ ‎проблемы. ‎Александр‏ ‎из ‎79-й‏ ‎считает,‏ ‎что ‎его‏ ‎бригада ‎уже ‎потеряла ‎больше ‎солдат‏ ‎в ‎2024‏ ‎году,‏ ‎чем ‎за ‎предыдущие‏ ‎18 ‎месяцев.

Стабилизация‏ ‎линии ‎фронта ‎у ‎Покровска‏ ‎—‏ ‎первый ‎за‏ ‎несколько ‎месяцев‏ ‎украинский ‎успех ‎в ‎этом ‎районе‏ ‎—‏ ‎дал ‎солдатам‏ ‎надежду, ‎что‏ ‎они ‎смогут ‎предотвратить ‎развал. ‎Возможно,‏ ‎русские‏ ‎даже‏ ‎перенапряглись. ‎Но‏ ‎большинство ‎солдат‏ ‎и ‎офицеров‏ ‎старается‏ ‎не ‎обольщаться.‏ ‎Ключ ‎к ‎тому, ‎чтобы ‎оставаться‏ ‎в ‎игре‏ ‎для‏ ‎нас, ‎— ‎заботиться‏ ‎о ‎своих‏ ‎людях, ‎говорит ‎«Майк ‎Темпер»,‏ ‎а‏ ‎это ‎означает‏ ‎гибкий ‎подход‏ ‎к ‎удержанию ‎территории. ‎Украина ‎не‏ ‎может‏ ‎победить, ‎соревнуясь‏ ‎в ‎бойне,‏ ‎— ‎говорит ‎он.

Александр ‎задается ‎вопросом,‏ ‎не‏ ‎упущен‏ ‎ли ‎момент‏ ‎или ‎Украина‏ ‎уже ‎не‏ ‎воюет‏ ‎на ‎условиях‏ ‎России. ‎«Хуже ‎всего ‎то, ‎что‏ ‎мы ‎все‏ ‎привыкли‏ ‎к ‎смерти», ‎—‏ ‎говорит ‎он.‏ ‎«Вот ‎оно: ‎концепция ‎человеческой‏ ‎жизни,‏ ‎человеческих ‎потерь,‏ ‎человеческой ‎крови.‏ ‎Больше ‎не ‎трагедия, ‎просто ‎статистика».

Читать: 16+ мин
logo Норин

Перевод. Foreign Affairs: Путин никогда не сдастся на Украине

Автор ‎Питер‏ ‎Шредер. ‎ОРИГИНАЛ ‎ПУБЛИКАЦИИ

Спустя ‎два ‎с‏ ‎половиной ‎года‏ ‎после‏ ‎вторжения ‎России ‎на‏ ‎Украину ‎стратегия‏ ‎США ‎по ‎прекращению ‎войны‏ ‎остается‏ ‎прежней: ‎навесить‏ ‎на ‎Россию‏ ‎достаточно ‎серьезные ‎издержки, ‎чтобы ‎ее‏ ‎президент‏ ‎Владимир ‎Путин‏ ‎решил, ‎что‏ ‎у ‎него ‎нет ‎иного ‎выбора,‏ ‎кроме‏ ‎как‏ ‎остановить ‎конфликт.‏ ‎В ‎попытке‏ ‎изменить ‎свои‏ ‎расчеты‏ ‎затрат ‎и‏ ‎выгод ‎Вашингтон ‎попытался ‎найти ‎золотую‏ ‎середину ‎между‏ ‎поддержкой‏ ‎Украины ‎и ‎наказанием‏ ‎России, ‎с‏ ‎одной ‎стороны, ‎и ‎снижением‏ ‎рисков‏ ‎эскалации, ‎с‏ ‎другой. ‎Каким‏ ‎бы ‎рациональным ‎ни ‎казался ‎этот‏ ‎подход,‏ ‎он ‎основывается‏ ‎на ‎ошибочном‏ ‎предположении, ‎что ‎мнение ‎Путина ‎можно‏ ‎изменить.

Факты‏ ‎говорят‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎в‏ ‎вопросе ‎Украины Путин‏ ‎просто‏ ‎непреклонен. ‎Для‏ ‎него ‎предотвращение ‎превращения ‎Украины ‎в‏ ‎бастион, ‎который‏ ‎Запад‏ ‎может ‎использовать ‎для‏ ‎угрозы ‎России,‏ ‎является ‎стратегической ‎необходимостью. ‎Он‏ ‎взял‏ ‎на ‎себя‏ ‎личную ‎ответственность‏ ‎за ‎достижение ‎этого ‎результата ‎и,‏ ‎вероятно,‏ ‎считает, ‎что‏ ‎это ‎стоит‏ ‎почти ‎любой ‎цены. ‎Попытки ‎заставить‏ ‎его‏ ‎сдаться‏ ‎— ‎бесплодные‏ ‎усилия, ‎которые‏ ‎просто ‎тратят‏ ‎жизни‏ ‎и ‎ресурсы.

Есть‏ ‎только ‎один ‎жизнеспособный ‎вариант ‎прекращения‏ ‎войны ‎в‏ ‎Украине‏ ‎на ‎условиях, ‎приемлемых‏ ‎для ‎Запада‏ ‎и ‎Киева: ‎переждать ‎Путина. При‏ ‎таком‏ ‎подходе ‎США‏ ‎будут ‎удерживать‏ ‎позиции ‎на ‎Украине ‎и ‎сохранять‏ ‎санкции‏ ‎против ‎России,‏ ‎минимизируя ‎уровень‏ ‎боевых ‎действий ‎и ‎объем ‎затрачиваемых‏ ‎ресурсов‏ ‎до‏ ‎тех ‎пор,‏ ‎пока ‎Путин‏ ‎не ‎умрет‏ ‎или‏ ‎иным ‎образом‏ ‎не ‎покинет ‎свой ‎пост. ‎Только‏ ‎тогда ‎появится‏ ‎шанс‏ ‎на ‎прочный ‎мир‏ ‎на ‎Украине.

ПУТИН‏ ‎— ‎ОППОРТУНИСТ?

Когда ‎Путин ‎отдал‏ ‎приказ‏ ‎о ‎вторжении,‏ ‎это ‎был‏ ‎его ‎выбор. ‎Не ‎было ‎никакой‏ ‎срочной‏ ‎угрозы ‎безопасности‏ ‎России, ‎которая‏ ‎потребовала ‎бы ‎немедленного ‎крупномасштабного ‎вторжения‏ ‎в‏ ‎соседнюю‏ ‎страну. ‎И‏ ‎это ‎был‏ ‎определенно ‎выбор‏ ‎Путина.‏ ‎И ‎Уильям‏ ‎Бернс, ‎директор ‎ЦРУ, ‎и ‎Эрик‏ ‎Грин, ‎старший‏ ‎директор‏ ‎Совета ‎национальной ‎безопасности‏ ‎по ‎России‏ ‎в ‎то ‎время, ‎отметили,‏ ‎насколько‏ ‎другие ‎российские‏ ‎чиновники, ‎казалось,‏ ‎были ‎не ‎в ‎курсе ‎решения‏ ‎Путина.‏ ‎Даже ‎на‏ ‎организованном ‎Путиным‏ ‎и ‎транслировавшемся ‎по ‎телевидению ‎совещании‏ ‎его‏ ‎высших‏ ‎должностных ‎лиц‏ ‎по ‎безопасности‏ ‎накануне ‎вторжения‏ ‎некоторые‏ ‎участники, ‎похоже,‏ ‎не ‎знали, ‎что ‎именно ‎сказать.‏ ‎Российские ‎элиты‏ ‎в‏ ‎конечном ‎итоге ‎выстроились‏ ‎за ‎ним,‏ ‎но ‎до ‎февраля ‎2022‏ ‎года‏ ‎очень ‎немногие‏ ‎настаивали ‎на‏ ‎конфронтации, ‎которая ‎обойдется ‎России ‎так‏ ‎дорого‏ ‎и ‎разрушит‏ ‎отношения ‎с‏ ‎Западом.

Поскольку ‎это ‎война, ‎начатая ‎по‏ ‎собственному‏ ‎выбору,‏ ‎у ‎Путина‏ ‎есть ‎власть‏ ‎остановить ‎ее.‏ ‎Признав,‏ ‎что ‎гамбит‏ ‎оказался ‎сложнее, ‎чем ‎он ‎ожидал,‏ ‎он ‎может‏ ‎решить‏ ‎сократить ‎свои ‎потери.‏ ‎Война ‎не‏ ‎является ‎экзистенциальной ‎для ‎России,‏ ‎даже‏ ‎если ‎он‏ ‎так ‎ее‏ ‎и ‎назвал ‎риторически ‎[здесь ‎логика‏ ‎автора‏ ‎терпит ‎некоторое‏ ‎расстройство: ‎он‏ ‎только ‎что ‎обрисовал ‎предполагаемый ‎ход‏ ‎мысли‏ ‎Путина,‏ ‎который ‎делает‏ ‎войну ‎именно‏ ‎что ‎экзистенциальной‏ ‎—‏ ‎Е.Н.]

Вывод ‎российских‏ ‎войск ‎с ‎Украины ‎не ‎будет‏ ‎угрожать ‎существованию‏ ‎российского‏ ‎государства, ‎и ‎вряд‏ ‎ли ‎он‏ ‎даже ‎будет ‎угрожать ‎его‏ ‎собственному‏ ‎правлению. ‎Путин‏ ‎позаботился ‎о‏ ‎том, ‎чтобы ‎на ‎горизонте ‎не‏ ‎появилось‏ ‎никаких ‎потенциальных‏ ‎преемников. ‎Двое,‏ ‎которые ‎были ‎ближе ‎всего ‎к‏ ‎тому,‏ ‎чтобы‏ ‎бросить ‎ему‏ ‎вызов ‎—‏ ‎лидер ‎оппозиции‏ ‎Алексей‏ ‎Навальный и ‎мятежник‏ ‎Евгений ‎Пригожин ‎— ‎теперь ‎мертвы.‏ ‎У ‎Кремля‏ ‎есть‏ ‎десятилетия ‎опыта ‎формирования‏ ‎внутренних ‎нарративов‏ ‎для ‎поддержки ‎Путина. ‎Он‏ ‎мог‏ ‎бы ‎легко‏ ‎объявить ‎о‏ ‎победе ‎на ‎Украине ‎и ‎запустить‏ ‎сопутствующую‏ ‎информационную ‎кампанию,‏ ‎чтобы ‎оправдать‏ ‎свой ‎разворот.

Но ‎хотя ‎у ‎Путина‏ ‎есть‏ ‎власть‏ ‎остановить ‎войну,‏ ‎захочет ‎ли‏ ‎он ‎когда-нибудь‏ ‎это‏ ‎сделать? ‎Американские‏ ‎политики ‎в ‎основном ‎ответили ‎на‏ ‎этот ‎вопрос‏ ‎утвердительно,‏ ‎утверждая, ‎что ‎при‏ ‎достаточном ‎давлении‏ ‎его ‎можно ‎заставить ‎вывести‏ ‎войска‏ ‎с ‎Украины‏ ‎или, ‎по‏ ‎крайней ‎мере, ‎договориться ‎о ‎прекращении‏ ‎огня.‏ ‎Чтобы ‎изменить‏ ‎его ‎расчеты,‏ ‎Вашингтон ‎и ‎его ‎союзники ‎ввели‏ ‎масштабные‏ ‎экономические‏ ‎санкции ‎против‏ ‎России, предоставив ‎Украине‏ ‎военную ‎технику‏ ‎и‏ ‎разведывательную ‎поддержку,‏ ‎и ‎изолировали ‎Москву ‎на ‎мировой‏ ‎арене.

В ‎основе‏ ‎этой‏ ‎политики ‎лежит ‎убеждение,‏ ‎что ‎Путин‏ ‎по ‎сути ‎своей ‎оппортунист.‏ ‎Он‏ ‎зондирует ‎почву,‏ ‎и ‎когда‏ ‎обнаруживает ‎слабость, ‎он ‎наступает, ‎но‏ ‎когда‏ ‎он ‎сталкивается‏ ‎с ‎силой,‏ ‎он ‎отступает. ‎Согласно ‎этой ‎точке‏ ‎зрения,‏ ‎нападение‏ ‎Путина ‎на‏ ‎Украину ‎было‏ ‎обусловлено ‎как‏ ‎его‏ ‎имперскими ‎амбициями,‏ ‎так ‎и ‎его ‎убежденностью ‎в‏ ‎слабости ‎Запада‏ ‎и‏ ‎Украины. ‎По ‎словам‏ ‎президента ‎Джо‏ ‎Байдена, ‎Путиным ‎движет ‎«малодушная‏ ‎жажда‏ ‎земли ‎и‏ ‎власти», ‎и‏ ‎он ‎ожидал, ‎что ‎после ‎вторжения‏ ‎российских‏ ‎войск ‎на‏ ‎Украину ‎«НАТО‏ ‎расколется ‎и ‎разделится». ‎Если ‎это‏ ‎верный‏ ‎диагноз,‏ ‎то ‎правильным‏ ‎рецептом ‎будет‏ ‎продемонстрировать ‎силу‏ ‎и‏ ‎стойкость. ‎Поднимите‏ ‎стоимость ‎войны ‎достаточно ‎высоко, ‎и‏ ‎он ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге ‎придет ‎к‏ ‎выводу, ‎что‏ ‎его ‎оппортунизм ‎не ‎окупается.

ЧУВСТВО‏ ‎ОПАСНОСТИ

Но‏ ‎Путин ‎не‏ ‎оппортунист, ‎по‏ ‎крайней ‎мере, ‎на ‎Украине. ‎Его‏ ‎самые‏ ‎заметные ‎шаги‏ ‎на ‎международной‏ ‎арене ‎были ‎не ‎столько ‎оппортунистическими‏ ‎уловками‏ ‎для‏ ‎получения ‎преимущества,‏ ‎сколько ‎превентивными‏ ‎усилиями ‎по‏ ‎предотвращению‏ ‎предполагаемых ‎потерь‏ ‎или ‎ответными ‎мерами ‎на ‎предполагаемые‏ ‎провокации. ‎Военные‏ ‎действия‏ ‎России ‎в ‎Грузии в‏ ‎2008 ‎году‏ ‎были ‎как ‎ответом ‎на‏ ‎нападение‏ ‎этой ‎страны‏ ‎на ‎сепаратистский‏ ‎регион ‎Южная ‎Осетия, ‎так ‎и‏ ‎попыткой‏ ‎избежать ‎потери‏ ‎контроля ‎над‏ ‎территорией, ‎которую ‎она ‎считала ‎точкой‏ ‎давления,‏ ‎способной‏ ‎помешать ‎интеграции‏ ‎Грузии ‎с‏ ‎Западом. ‎Когда‏ ‎Путин‏ ‎захватил ‎Крым‏ ‎в ‎2014 ‎году, ‎он ‎беспокоился‏ ‎о ‎потере‏ ‎российской‏ ‎военно-морской ‎базы ‎там.‏ ‎Когда ‎он‏ ‎вмешался ‎в ‎Сирию ‎в‏ ‎2015‏ ‎году, ‎он‏ ‎беспокоился ‎о‏ ‎свержении ‎Башара ‎Асада, ‎дружественного ‎России‏ ‎лидера.‏ ‎А ‎когда‏ ‎он ‎вмешался‏ ‎в ‎президентские ‎выборы ‎в ‎США‏ ‎в‏ ‎2016‏ ‎году, ‎он‏ ‎отреагировал ‎на‏ ‎то, ‎что‏ ‎он‏ ‎считал ‎попытками‏ ‎США ‎подорвать ‎его ‎позиции ‎в‏ ‎России, ‎а‏ ‎именно‏ ‎на ‎публичную ‎критику‏ ‎Соединенными ‎Штатами‏ ‎выборов ‎в ‎России ‎в‏ ‎2011–2012‏ ‎годах ‎и‏ ‎разоблачение ‎«Панамских‏ ‎документов» ‎— ‎тайных ‎финансовых ‎сделок‏ ‎его‏ ‎приспешников ‎весной‏ ‎2016 ‎года.

Если‏ ‎Путиным ‎на ‎Украине ‎движет ‎оппортунизм‏ ‎—‏ ‎если‏ ‎гамбит ‎является‏ ‎продуктом ‎его‏ ‎имперской ‎алчности,‏ ‎желания‏ ‎получить ‎российский‏ ‎контроль ‎над ‎страной ‎всякий ‎раз,‏ ‎когда ‎представится‏ ‎такая‏ ‎возможность, ‎— ‎то‏ ‎его ‎решительно‏ ‎неоппортунистический ‎подход ‎к ‎Украине‏ ‎с‏ ‎2014 ‎по‏ ‎2021 ‎год‏ ‎нуждается ‎в ‎объяснении. ‎После ‎захвата‏ ‎Крыма‏ ‎Россией ‎в‏ ‎марте ‎и‏ ‎апреле ‎2014 ‎года ‎[об ‎этом‏ ‎см.‏ ‎наш‏ ‎материал ‎в‏ ‎двух ‎частях:‏ ‎ПЕРВАЯ и ‎ВТОРАЯ — Е.Н.]‏ ‎украинское‏ ‎правительство ‎было‏ ‎в ‎смятении. ‎Однако ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎действовать‏ ‎агрессивно,‏ ‎чтобы ‎захватить ‎дополнительную‏ ‎территорию, ‎Путин‏ ‎решил ‎инициировать ‎мелкомасштабное ‎повстанческое‏ ‎движение‏ ‎на ‎востоке‏ ‎Украины ‎[см.‏ ‎об ‎этом ‎ЗДЕСЬ — Е.Н.], ‎которое ‎можно‏ ‎было‏ ‎бы ‎использовать‏ ‎в ‎качестве‏ ‎разменной ‎монеты ‎для ‎ограничения ‎внешнеполитических‏ ‎возможностей‏ ‎Киева.‏ ‎В ‎сентябре‏ ‎2014 ‎года,‏ ‎после ‎того‏ ‎как‏ ‎российские ‎войска‏ ‎нанесли ‎сокрушительное ‎поражение ‎украинским ‎войскам‏ ‎у ‎города‏ ‎Иловайск,‏ ‎Москва, ‎вероятно, ‎могла‏ ‎бы ‎продвинуться‏ ‎дальше ‎вдоль ‎побережья ‎Азовского‏ ‎моря,‏ ‎создав ‎сухопутный‏ ‎коридор ‎из‏ ‎Крыма ‎в ‎Россию. ‎Однако ‎вместо‏ ‎этого‏ ‎Путин ‎выбрал‏ ‎политическое ‎урегулирование,‏ ‎согласившись ‎на ‎Минский ‎протокол.

Подробно ‎о‏ ‎сражении‏ ‎за‏ ‎Иловайск ‎см.‏ ‎ЗДЕСЬ — прим. ‎Е.Н.

Даже‏ ‎после ‎вступления‏ ‎в‏ ‎должность ‎президента‏ ‎США ‎Дональда ‎Трампа , когда ‎стало ‎ясно,‏ ‎что ‎Вашингтон‏ ‎не‏ ‎склонен ‎помогать ‎Киеву,‏ ‎Путин ‎все‏ ‎еще ‎воздерживался ‎от ‎начала‏ ‎более‏ ‎масштабного ‎вторжения‏ ‎или ‎от‏ ‎любых ‎других ‎попыток ‎расширить ‎российское‏ ‎влияние‏ ‎на ‎Украине.‏ ‎Такие ‎упущенные‏ ‎возможности ‎плохо ‎сочетаются ‎с ‎представлением‏ ‎о‏ ‎Путине‏ ‎как ‎о‏ ‎мастере-оппортунисте.

Вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎рассматривать‏ ‎как‏ ‎оппортунистическую ‎агрессивную‏ ‎войну, ‎нападение ‎на ‎Украину ‎лучше‏ ‎понимать ‎как‏ ‎несправедливую‏ ‎превентивную ‎войну, ‎начатую,‏ ‎чтобы ‎остановить‏ ‎то, ‎что ‎Путин ‎видел‏ ‎как‏ ‎будущую ‎угрозу‏ ‎безопасности ‎России.‏ ‎По ‎мнению ‎Путина, ‎Украина ‎превращалась‏ ‎в‏ ‎антироссийское ‎государство,‏ ‎которое, ‎если‏ ‎его ‎не ‎остановить, ‎могло ‎бы‏ ‎быть‏ ‎использовано‏ ‎Западом ‎для‏ ‎подрыва ‎внутренней‏ ‎сплоченности ‎России‏ ‎и‏ ‎размещения ‎сил‏ ‎НАТО, которые ‎угрожали ‎бы ‎самой ‎России.‏ ‎На ‎каком-то‏ ‎уровне‏ ‎официальные ‎лица ‎США,‏ ‎похоже, ‎понимают‏ ‎это. ‎Как ‎сказала ‎Эврил‏ ‎Хейнс,‏ ‎директор ‎национальной‏ ‎разведки, ‎«Он‏ ‎видел, ‎как ‎Украина ‎неумолимо ‎движется‏ ‎к‏ ‎Западу ‎и‏ ‎к ‎НАТО‏ ‎и ‎от ‎России».

Хотя ‎вторжение ‎не‏ ‎было‏ ‎случайным‏ ‎преступлением, ‎для‏ ‎Путина ‎это‏ ‎был ‎на‏ ‎удивление‏ ‎рискованный ‎шаг.‏ ‎Он, ‎как ‎правило, ‎избегал ‎риска‏ ‎на ‎международном‏ ‎уровне,‏ ‎делая ‎расчетливые ‎шаги‏ ‎и ‎сводя‏ ‎к ‎минимуму ‎задействование ‎российских‏ ‎ресурсов.‏ ‎При ‎численности‏ ‎всего ‎в‏ ‎несколько ‎тысяч ‎военнослужащих ‎российское ‎развертывание‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎оставалось‏ ‎относительно ‎небольшим‏ ‎и ‎в ‎основном ‎зависело ‎от‏ ‎российских‏ ‎ВВС.

Когда‏ ‎его ‎коллега-автократ‏ ‎президент ‎Венесуэлы‏ ‎Николас ‎Мадуро,‏ ‎казалось,‏ ‎был ‎на‏ ‎грани ‎свержения ‎в ‎2019 ‎году,‏ ‎Путин ‎направил‏ ‎всего‏ ‎несколько ‎сотен ‎солдат,‏ ‎чтобы ‎помочь‏ ‎ему ‎удержаться ‎на ‎своем‏ ‎посту.‏ ‎Война ‎на‏ ‎Украине, ‎напротив,‏ ‎унесла ‎жизни ‎более ‎100 ‎000‏ ‎солдат‏ ‎России ‎и‏ ‎нанесла ‎неисчислимый‏ ‎ущерб ‎ее ‎экономике ‎и ‎международному‏ ‎положению.

То,‏ ‎что‏ ‎война ‎настолько‏ ‎не ‎соответствует‏ ‎обычному ‎расчету‏ ‎риска‏ ‎Путина, ‎говорит‏ ‎о ‎том, ‎что ‎он ‎принял‏ ‎стратегическое ‎решение‏ ‎относительно‏ ‎Украины, ‎от ‎которого‏ ‎он ‎не‏ ‎желает ‎отступать. ‎Его ‎решение‏ ‎отправить‏ ‎большую ‎часть‏ ‎российской ‎армии‏ ‎на ‎Украину ‎в ‎2022 ‎году,‏ ‎а‏ ‎затем ‎мобилизовать‏ ‎больше ‎сил,‏ ‎когда ‎его ‎первоначальная ‎атака ‎провалилась,‏ ‎показывает,‏ ‎что‏ ‎он ‎считает‏ ‎войну ‎слишком‏ ‎важной, ‎чтобы‏ ‎потерпеть‏ ‎неудачу. ‎И‏ ‎несмотря ‎на ‎все ‎издержки ‎своего‏ ‎решения ‎о‏ ‎вторжении,‏ ‎Путин, ‎вероятно, ‎считает,‏ ‎что ‎издержки‏ ‎бездействия ‎были ‎бы ‎выше,‏ ‎а‏ ‎именно, ‎что‏ ‎Россия ‎не‏ ‎смогла ‎бы ‎предотвратить ‎возникновение ‎Украины,‏ ‎ориентированной‏ ‎на ‎Запад,‏ ‎которая ‎могла‏ ‎бы ‎послужить ‎плацдармом ‎для ‎«цветной‏ ‎революции»‏ ‎против‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Если ‎Путин‏ ‎не ‎добьется‏ ‎успеха‏ ‎сейчас, ‎считает‏ ‎он, ‎Россия ‎обречена ‎понести ‎те‏ ‎же ‎издержки.‏ ‎Учитывая,‏ ‎что ‎именно ‎так‏ ‎Путин, ‎вероятно,‏ ‎взвешивает ‎сценарии ‎перед ‎собой,‏ ‎западное‏ ‎давление ‎вряд‏ ‎ли ‎приблизится‏ ‎к ‎тому, ‎чтобы ‎заставить ‎его‏ ‎изменить‏ ‎свое ‎мнение‏ ‎и ‎прекратить‏ ‎войну ‎на ‎условиях, ‎приемлемых ‎для‏ ‎Киева‏ ‎и‏ ‎Вашингтона.

КАК ‎ЭТО‏ ‎ЗАКОНЧИТЬ

Если ‎Путин‏ ‎не ‎захочет‏ ‎прекращать‏ ‎наступление ‎на‏ ‎Украину, ‎то ‎война ‎может ‎закончиться‏ ‎только ‎одним‏ ‎из‏ ‎двух ‎способов: ‎либо‏ ‎потому, ‎что‏ ‎Россия ‎утратила ‎возможность ‎продолжать‏ ‎свою‏ ‎кампанию, ‎либо‏ ‎потому, ‎что‏ ‎Путин ‎больше ‎не ‎у ‎власти.

Достижение‏ ‎первого‏ ‎результата, ‎путем‏ ‎ухудшения ‎возможностей‏ ‎России, ‎нереально. ‎Поскольку ‎Путин ‎привержен‏ ‎войне‏ ‎и‏ ‎может ‎продолжать‏ ‎бросать ‎солдат‏ ‎и ‎ресурсы‏ ‎в‏ ‎бой, ‎российские‏ ‎военные ‎вряд ‎ли ‎потерпят ‎крах.‏ ‎Победа ‎над‏ ‎Путиным‏ ‎на ‎Украине ‎потребует‏ ‎значительного ‎увеличения‏ ‎поставок ‎боеприпасов, ‎но ‎только‏ ‎в‏ ‎2025 ‎году‏ ‎Соединенные ‎Штаты‏ ‎начнут ‎увеличивать ‎производство ‎необходимых ‎артиллерийских‏ ‎снарядов,‏ ‎и ‎даже‏ ‎этого ‎увеличения‏ ‎будет ‎недостаточно ‎для ‎удовлетворения ‎потребностей‏ ‎Украины‏ ‎на‏ ‎поле ‎боя‏ ‎— ‎не‏ ‎говоря ‎уже‏ ‎о‏ ‎противовоздушной ‎обороне,‏ ‎которую ‎Украина ‎могла ‎бы ‎использовать.‏ ‎Украине ‎также‏ ‎нужно‏ ‎будет ‎продолжать ‎отправлять‏ ‎солдат ‎в‏ ‎бой, ‎и ‎хотя ‎Запад‏ ‎может‏ ‎помочь ‎в‏ ‎их ‎подготовке,‏ ‎западные ‎страны ‎не ‎готовы ‎отправлять‏ ‎собственные‏ ‎войска. ‎Усугубляя‏ ‎трудности, ‎как‏ ‎показали ‎более ‎двух ‎лет ‎войны,‏ ‎более‏ ‎крупные‏ ‎наступления ‎чрезвычайно‏ ‎сложны ‎в‏ ‎условиях ‎подготовленной‏ ‎обороны,‏ ‎особенно ‎теперь,‏ ‎когда ‎беспилотники ‎и ‎другие ‎технологии‏ ‎наблюдения ‎снижают‏ ‎элемент‏ ‎неожиданности ‎для ‎обеих‏ ‎сторон.

Остается ‎второй‏ ‎путь ‎к ‎окончанию ‎войны:‏ ‎уход‏ ‎Путина ‎из‏ ‎Кремля. ‎Попытка‏ ‎ускорить ‎этот ‎процесс ‎может ‎показаться‏ ‎привлекательной,‏ ‎но ‎это‏ ‎непрактичная ‎идея.‏ ‎На ‎протяжении ‎десятилетий ‎Вашингтон ‎не‏ ‎демонстрировал‏ ‎особых‏ ‎способностей ‎к‏ ‎успешному ‎манипулированию‏ ‎российской ‎политикой;‏ ‎попытка‏ ‎сделать ‎это‏ ‎сейчас ‎будет ‎означать ‎торжество ‎надежды‏ ‎над ‎опытом.‏ ‎Более‏ ‎того, ‎хотя ‎Путин,‏ ‎вероятно, ‎уже‏ ‎думает, ‎что ‎Соединенные ‎Штаты‏ ‎намерены‏ ‎его ‎вытеснить,‏ ‎если ‎бы‏ ‎они ‎действительно ‎начали ‎предпринимать ‎шаги‏ ‎для‏ ‎этого, ‎он,‏ ‎скорее ‎всего,‏ ‎заметил ‎бы ‎перемены ‎и ‎расценил‏ ‎бы‏ ‎их‏ ‎как ‎эскалацию.‏ ‎В ‎ответ‏ ‎он ‎может‏ ‎активизировать‏ ‎усилия ‎России‏ ‎по ‎нагнетанию ‎хаоса ‎в ‎американском‏ ‎обществе.

Учитывая ‎эти‏ ‎риски,‏ ‎лучшим ‎подходом ‎для‏ ‎Вашингтона ‎будет‏ ‎играть ‎вдолгую ‎и ‎ждать,‏ ‎пока‏ ‎Путин ‎уйдет.‏ ‎Возможно, ‎он‏ ‎уйдет ‎добровольно ‎или ‎его ‎сместят;‏ ‎несомненно‏ ‎то, ‎что‏ ‎в ‎какой-то‏ ‎момент ‎он ‎умрет. ‎Только ‎когда‏ ‎он‏ ‎больше‏ ‎не ‎будет‏ ‎у ‎власти,‏ ‎может ‎начаться‏ ‎настоящая‏ ‎работа ‎по‏ ‎окончательному ‎урегулированию ‎войны ‎на ‎Украине.

ИГРА‏ ‎НА ‎ВРЕМЯ

До‏ ‎тех‏ ‎пор ‎Вашингтон ‎должен‏ ‎сосредоточиться ‎на‏ ‎помощи ‎Украине ‎в ‎удержании‏ ‎линии‏ ‎фронта ‎и‏ ‎предотвращении ‎дальнейшего‏ ‎военного ‎продвижения ‎России. ‎Он ‎должен‏ ‎продолжать‏ ‎навязывать ‎Москве‏ ‎экономические ‎и‏ ‎дипломатические ‎издержки, ‎но ‎не ‎ожидать,‏ ‎что‏ ‎они‏ ‎будут ‎иметь‏ ‎большой ‎эффект;‏ ‎главная ‎цель‏ ‎такого‏ ‎давления ‎—‏ ‎послать ‎правильный ‎сигнал ‎союзникам ‎США‏ ‎и ‎сохранить‏ ‎точку‏ ‎опоры ‎в ‎резерве‏ ‎для ‎постпутинской‏ ‎России, ‎избегая ‎при ‎этом‏ ‎внутренней‏ ‎критики. ‎В‏ ‎то ‎же‏ ‎время ‎Вашингтон ‎должен ‎экономить ‎свои‏ ‎ресурсы,‏ ‎расходуя ‎их‏ ‎максимально ‎эффективно‏ ‎и ‎убеждая ‎Киев ‎избегать ‎крупных,‏ ‎расточительных‏ ‎наступлений.‏ ‎Даже ‎успешные‏ ‎наступления ‎Киева‏ ‎на ‎сегодняшний‏ ‎день‏ ‎— ‎включая‏ ‎внезапную ‎атаку ‎на ‎российскую ‎Курскую‏ ‎область ‎в‏ ‎прошлом‏ ‎месяце ‎— ‎оказали‏ ‎мало ‎влияния‏ ‎на ‎общий ‎ход ‎конфликта.‏ ‎Это‏ ‎остается ‎войной‏ ‎на ‎истощение‏ ‎без ‎каких-либо ‎признаков ‎грядущего ‎прорыва‏ ‎для‏ ‎Украины.

Когда ‎наступление‏ ‎на ‎Курской‏ ‎дуге ‎затихнет ‎и ‎Киеву ‎удастся‏ ‎остановить‏ ‎продвижение‏ ‎России ‎в‏ ‎Донецке, ‎Вашингтону‏ ‎также ‎следует‏ ‎поддержать‏ ‎прекращение ‎огня,‏ ‎которое ‎остановит ‎боевые ‎действия. ‎Хотя‏ ‎Путин, ‎конечно,‏ ‎может‏ ‎нарушить ‎любое ‎соглашение,‏ ‎преимущества ‎прекращения‏ ‎огня ‎перевешивают ‎риски. ‎Прекращение‏ ‎огня‏ ‎позволило ‎бы‏ ‎Украине ‎укрепить‏ ‎оборону ‎и ‎подготовить ‎больше ‎солдат,‏ ‎а‏ ‎Запад ‎мог‏ ‎бы ‎подстраховаться,‏ ‎продолжив ‎поставлять ‎стране ‎оружие. ‎Самое‏ ‎главное,‏ ‎прекращение‏ ‎огня ‎предотвратит‏ ‎гибель ‎большего‏ ‎количества ‎солдат‏ ‎и‏ ‎мирных ‎жителей‏ ‎в ‎войне, ‎которая ‎не ‎имеет‏ ‎реалистичного ‎конца,‏ ‎пока‏ ‎не ‎уйдет ‎Путин.

Однако,‏ ‎когда ‎Путин‏ ‎уйдет, ‎Вашингтон ‎должен ‎быть‏ ‎наготове‏ ‎с ‎планом‏ ‎— ‎таким,‏ ‎который ‎не ‎только ‎разрешит ‎войну‏ ‎между‏ ‎Украиной ‎и‏ ‎Россией, ‎но‏ ‎и ‎создаст ‎позитивную ‎основу ‎для‏ ‎европейской‏ ‎безопасности,‏ ‎которая ‎ослабит‏ ‎военную ‎напряженность,‏ ‎снизит ‎риск‏ ‎конфликта‏ ‎и ‎предложит‏ ‎видение, ‎в ‎которое ‎смогут ‎поверить‏ ‎новые ‎российские‏ ‎лидеры‏ ‎в ‎Москве. ‎Это‏ ‎потребует ‎смелого‏ ‎лидерства, ‎напористой ‎дипломатии ‎и‏ ‎готовности‏ ‎к ‎компромиссу‏ ‎— ‎в‏ ‎Москве, ‎Киеве, ‎Брюсселе ‎и ‎Вашингтоне.

После‏ ‎вторжения‏ ‎стратегия ‎Соединенных‏ ‎Штатов ‎в‏ ‎отношении ‎войны ‎на ‎Украине ‎характеризовалась‏ ‎мечтами‏ ‎о‏ ‎желаемом. ‎Если‏ ‎только ‎Вашингтон‏ ‎сможет ‎навязать‏ ‎Путину‏ ‎достаточно ‎затрат,‏ ‎он ‎сможет ‎убедить ‎его ‎остановить‏ ‎войну ‎на‏ ‎Украине.‏ ‎Если ‎только ‎он‏ ‎сможет ‎отправить‏ ‎достаточно ‎оружия ‎на ‎Украину,‏ ‎Киев‏ ‎сможет ‎вытеснить‏ ‎российские ‎войска.‏ ‎После ‎двух ‎с ‎половиной ‎лет‏ ‎должно‏ ‎быть ‎ясно,‏ ‎что ‎ни‏ ‎один ‎из ‎результатов ‎не ‎предвидится.‏ ‎Лучший‏ ‎подход‏ ‎— ‎выиграть‏ ‎время, ‎удерживая‏ ‎оборону ‎на‏ ‎Украине,‏ ‎минимизируя ‎затраты‏ ‎для ‎Соединенных ‎Штатов ‎и ‎готовясь‏ ‎к ‎тому‏ ‎дню,‏ ‎когда ‎Путин ‎в‏ ‎конечном ‎итоге‏ ‎уйдет. ‎Это, ‎безусловно, ‎неудовлетворительный‏ ‎и‏ ‎политически ‎неприятный‏ ‎подход. ‎Но‏ ‎это ‎единственный ‎реалистичный ‎вариант

Читать: 40+ мин
logo Норин

Крым наш. Русская весна, часть I

Доступно подписчикам уровня
«На кофе»
Подписаться за 500₽ в месяц

Десять лет назад.

Читать: 35+ мин
logo Норин

Крым наш. Русская весна. Часть II

Доступно подписчикам уровня
«На кофе»
Подписаться за 500₽ в месяц

Крым наш! Русская весна, часть 2

Читать: 7+ мин
logo Норин

Перевод. Forbes: Если вторжение Украины в Курскую область России было отвлекающим маневром, то оно провалилось

Автор ‎Дэвид‏ ‎Экс. ‎ОРИГИНАЛ ‎ПУБЛИКАЦИИ ‎ЗДЕСЬ

Российские ‎войска‏ ‎в ‎среду‏ ‎вошли‏ ‎в ‎город ‎Новогродовка‏ ‎на ‎востоке‏ ‎Украины. ‎Это ‎ставит ‎их‏ ‎в‏ ‎пяти ‎милях‏ ‎от ‎Покровска,‏ ‎главной ‎цели ‎почти ‎годичного ‎наступления‏ ‎России‏ ‎на ‎востоке.

Украинская‏ ‎армия ‎не‏ ‎располагает ‎большим ‎количеством ‎дополнительных ‎войск‏ ‎для‏ ‎развертывания‏ ‎на ‎Покровском‏ ‎фронте. ‎Многие‏ ‎из ‎резервных‏ ‎бригад,‏ ‎которые ‎у‏ ‎нее ‎были ‎месяц ‎назад, ‎сейчас‏ ‎участвуют ‎в‏ ‎неожиданном‏ ‎вторжении ‎Украины ‎в‏ ‎Курскую ‎область‏ ‎России.

Украинские ‎лидеры ‎наконец-то ‎начинают‏ ‎понимать‏ ‎важность ‎баланса‏ ‎сил ‎на‏ ‎Покровском ‎направлении. ‎«Ситуация ‎крайне ‎сложная»,‏ ‎—‏ ‎признал ‎в‏ ‎среду президент ‎Украины‏ ‎Владимир ‎Зеленский.

Предстоящая ‎битва ‎за ‎Покровск,‏ ‎город‏ ‎с‏ ‎довоенным ‎населением‏ ‎в ‎60‏ ‎000 ‎человек,‏ ‎многие‏ ‎из ‎которых‏ ‎теперь ‎бежали, ‎на ‎самом ‎деле‏ ‎является ‎продолжением‏ ‎битвы‏ ‎за ‎Авдеевку, ‎которая‏ ‎закончилась ‎отступлением‏ ‎украинцев ‎в ‎феврале. ‎Авдеевка,‏ ‎расположенная‏ ‎в ‎24‏ ‎милях ‎к‏ ‎востоку ‎от ‎Покровска, ‎была ‎крепостью,‏ ‎которая‏ ‎защищала ‎поселения,‏ ‎железные ‎дороги‏ ‎и ‎шоссе ‎на ‎западе.

Когда ‎в‏ ‎середине‏ ‎февраля‏ ‎у ‎украинского‏ ‎гарнизона ‎в‏ ‎Авдеевке ‎закончились‏ ‎боеприпасы,‏ ‎и ‎он‏ ‎бежал ‎(что ‎стало ‎прямым ‎результатом‏ ‎длительной ‎блокады‏ ‎американской‏ ‎помощи ‎Украине ‎со‏ ‎стороны ‎дружественных‏ ‎России ‎республиканцев-законодателей ‎в ‎Конгрессе‏ ‎США),‏ ‎логистическая ‎инфраструктура‏ ‎на ‎западе‏ ‎оказалась ‎уязвимой ‎для ‎российских ‎атак‏ ‎[Положим,‏ ‎не ‎«закончились‏ ‎боеприпасы», ‎а‏ ‎им ‎вышли ‎в ‎тыл ‎—‏ ‎прим.‏ ‎Е.Н.]

Да,‏ ‎эти ‎атаки‏ ‎обошлись ‎русским‏ ‎очень ‎дорого.‏ ‎Но‏ ‎Кремль ‎был‏ ‎готов ‎обменять ‎тысячи ‎жизней ‎и‏ ‎сотни ‎единиц‏ ‎бронетехники‏ ‎на ‎выстрел ‎в‏ ‎Покровске ‎—‏ ‎и ‎на ‎то ‎были‏ ‎веские‏ ‎причины.

Покровск ‎расположен‏ ‎«на ‎важном‏ ‎перекрестке ‎нескольких ‎железнодорожных ‎линий», ‎пояснила украинская‏ ‎аналитическая‏ ‎группа ‎Frontelligence‏ ‎Insight. ‎«Он‏ ‎стал ‎ключевым ‎узлом ‎доставки ‎и‏ ‎распределения‏ ‎по‏ ‎железной ‎дороге,‏ ‎облегчая ‎снабжение‏ ‎украинских ‎сил‏ ‎по‏ ‎широкой ‎линии‏ ‎фронта, ‎от ‎Угледара ‎до ‎севера‏ ‎Донецка ‎и‏ ‎далее».

Взяв‏ ‎Покровск, ‎Россия ‎может‏ ‎ослабить ‎оборону‏ ‎Украины ‎по ‎всей ‎восточной‏ ‎линии‏ ‎фронта, ‎что‏ ‎является ‎важнейшим‏ ‎условием ‎для ‎более ‎широкого ‎российского‏ ‎наступления,‏ ‎которое ‎может‏ ‎привести ‎к‏ ‎полной ‎оккупации ‎Донецкой ‎области.

Когда ‎украинское‏ ‎командование‏ ‎во‏ ‎главе ‎с‏ ‎генералом ‎Александром‏ ‎Сырским ‎решило‏ ‎вторгнуться‏ ‎в ‎Курск‏ ‎с ‎мощными ‎силами ‎в ‎несколько‏ ‎тысяч ‎солдат,‏ ‎взятых‏ ‎из ‎восьми ‎или‏ ‎более ‎бригад,‏ ‎это ‎удивило ‎некоторых ‎наблюдателей.‏ ‎Почему‏ ‎вместо ‎этого‏ ‎эти ‎войска‏ ‎не ‎усилили ‎Покровск?

Одно ‎из ‎самых‏ ‎щедрых‏ ‎толкований ‎украинской‏ ‎стратегии ‎в‏ ‎Курске ‎заключается ‎в ‎том, ‎что‏ ‎вторжение‏ ‎должно‏ ‎было ‎отвлечь‏ ‎российские ‎полки‏ ‎с ‎востока,‏ ‎ослабив‏ ‎давление ‎на‏ ‎Покровск. ‎В ‎этом ‎смысле ‎вторжение‏ ‎в ‎Курск‏ ‎могло‏ ‎быть ‎отвлекающим ‎маневром.

Если‏ ‎так, ‎то‏ ‎оно ‎провалилось. ‎«Наступление ‎в‏ ‎Курской‏ ‎области ‎не‏ ‎только ‎не‏ ‎привело ‎к ‎передислокации ‎части ‎российских‏ ‎сил‏ ‎из ‎Донбасса,‏ ‎но ‎и‏ ‎усугубило ‎нехватку ‎[украинских] ‎сил ‎в‏ ‎регионе»,‏ ‎—‏ ‎заключила ‎проукраинская‏ ‎группа ‎по‏ ‎расследованию ‎конфликтов .

Вместо‏ ‎того,‏ ‎чтобы ‎бросить‏ ‎свои ‎лучшие ‎войска ‎в ‎Курск,‏ ‎чтобы ‎сдержать‏ ‎украинское‏ ‎наступление, ‎Кремль ‎собрал‏ ‎разношерстные ‎силы‏ ‎для ‎противостояния ‎вторжению, ‎включающую‏ ‎множество‏ ‎молодых ‎и‏ ‎плохо ‎обученных‏ ‎призывников. ‎Эти ‎подкрепления ‎замедлили, ‎но‏ ‎не‏ ‎остановили ‎украинское‏ ‎вторжение. ‎Что‏ ‎еще ‎важнее ‎для ‎российской ‎стратегии,‏ ‎они‏ ‎позволили‏ ‎Кремлю ‎сохранить‏ ‎свои ‎силы‏ ‎на ‎востоке‏ ‎нетронутыми.

[Положим,‏ ‎это ‎не‏ ‎совсем ‎верно. ‎Под ‎Курск ‎уехали‏ ‎некоторые ‎соединения,‏ ‎которые‏ ‎можно ‎назвать ‎элитой‏ ‎Российской ‎армии.‏ ‎Однако ‎баланс ‎в ‎итоге‏ ‎действительно‏ ‎получился ‎не‏ ‎в ‎пользу‏ ‎Украины, ‎а ‎главное, ‎размонтирования ‎группировки,‏ ‎наступающей‏ ‎в ‎Донбассе,‏ ‎не ‎произошло‏ ‎— ‎прим. ‎Е.Н.]

Результатом ‎стало ‎то,‏ ‎что‏ ‎спустя‏ ‎три ‎недели‏ ‎после ‎вторжения‏ ‎Украины ‎в‏ ‎Курск‏ ‎российское ‎наступление‏ ‎на ‎востоке ‎не ‎только ‎продолжается‏ ‎— ‎оно‏ ‎набирает‏ ‎обороты. ‎«Хотя ‎мы‏ ‎и ‎предполагали,‏ ‎что ‎город ‎Новогродовка ‎будет‏ ‎взят‏ ‎в ‎ближайшие‏ ‎дни», ‎—‏ ‎отметил ‎CIT, ‎— ‎«темп ‎продвижения‏ ‎российских‏ ‎войск ‎превзошел‏ ‎наши ‎ожидания,‏ ‎они ‎не ‎только ‎не ‎замедлились‏ ‎по‏ ‎мере‏ ‎приближения ‎к‏ ‎городу, ‎но‏ ‎даже ‎ускорились».

Шесть‏ ‎или‏ ‎около ‎того‏ ‎украинских ‎бригад, ‎обороняющих ‎Покровск, ‎уступают‏ ‎по ‎численности‏ ‎примерно‏ ‎в ‎два ‎раза.‏ ‎Без ‎помощи‏ ‎у ‎них ‎может ‎не‏ ‎остаться‏ ‎иного ‎выбора,‏ ‎кроме ‎как‏ ‎сдать ‎и ‎сам ‎Покровск. ‎«Если‏ ‎украинское‏ ‎командование ‎не‏ ‎примет ‎мер‏ ‎по ‎стабилизации ‎ситуации, ‎российские ‎войска‏ ‎могут‏ ‎оказаться‏ ‎на ‎окраинах‏ ‎Покровска ‎в‏ ‎течение ‎нескольких‏ ‎недель,‏ ‎а ‎не‏ ‎месяцев, ‎как ‎мы ‎считали ‎ранее»,‏ ‎— ‎предупредил‏ ‎CIT.

«У‏ ‎украинского ‎руководства ‎есть‏ ‎несколько ‎вариантов‏ ‎стабилизации ‎линии, ‎включая ‎развертывание‏ ‎вновь‏ ‎сформированных ‎бригад,‏ ‎передислокацию ‎сил‏ ‎из ‎районов ‎Курска ‎и ‎Харькова‏ ‎или‏ ‎вывод ‎батальонов‏ ‎с ‎более‏ ‎стабильных ‎фронтов», ‎— ‎пояснили ‎в‏ ‎Frontelligence‏ ‎Insight.‏ ‎«Остается ‎увидеть,‏ ‎предпримет ‎ли‏ ‎украинское ‎командование‏ ‎эти‏ ‎шаги».

Оптимистичным ‎результатом‏ ‎для ‎украинцев ‎является ‎то, ‎что‏ ‎генеральный ‎штаб‏ ‎в‏ ‎Киеве ‎найдет ‎силы‏ ‎для ‎укрепления‏ ‎линии ‎фронта ‎под ‎Покровском,‏ ‎и‏ ‎эти ‎силы‏ ‎обескровят ‎российские‏ ‎бригады ‎и ‎полки ‎до ‎тех‏ ‎пор,‏ ‎пока ‎они‏ ‎просто ‎не‏ ‎смогут ‎продолжать ‎наступление.

Это ‎не ‎невыполнимая‏ ‎задача.‏ ‎Россияне‏ ‎ежедневно ‎теряют‏ ‎сотни ‎людей‏ ‎и ‎десятки‏ ‎единиц‏ ‎техники ‎на‏ ‎востоке. ‎«Потери ‎противника ‎на ‎Покровском‏ ‎направлении ‎остаются‏ ‎на‏ ‎рекордно ‎высоком ‎уровне‏ ‎уже ‎пятую‏ ‎неделю», ‎— ‎сообщает украинский ‎Центр‏ ‎оборонных‏ ‎стратегий.

Но ‎никто‏ ‎не ‎знает‏ ‎наверняка, ‎когда ‎такие ‎высокие ‎потери‏ ‎станут‏ ‎слишком ‎высокими‏ ‎для ‎российских‏ ‎военных. ‎В ‎порыве ‎оптимизма ‎в‏ ‎конце‏ ‎прошлого‏ ‎года ‎министерство‏ ‎обороны ‎Эстонии‏ ‎предсказало , что ‎Украина‏ ‎может‏ ‎переломить ‎ход‏ ‎войны ‎в ‎2024 ‎году, ‎убив‏ ‎или ‎покалечив‏ ‎100‏ ‎000 ‎россиян ‎за‏ ‎12 ‎месяцев.

Фактически,‏ ‎Украина, ‎вероятно, ‎убила ‎или‏ ‎искалечила‏ ‎100 ‎000‏ ‎россиян ‎только‏ ‎за ‎первые ‎шесть ‎месяцев ‎года,‏ ‎и‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее ‎Россия‏ ‎продолжает ‎атаковать ‎и ‎продвигаться ‎к‏ ‎Покровску.

Читать: 9+ мин
logo Норин

Перевод. Давать взятки и прятаться дома: украинцы пытаются избежать призыва

ОРИГИНАЛ

На ‎последнем‏ ‎военном ‎блокпосту ‎перед ‎выездом ‎с‏ ‎Украины ‎в‏ ‎апреле‏ ‎39-летний ‎мужчина ‎из‏ ‎Одессы ‎показал‏ ‎документы, ‎свидетельствующие ‎о ‎серьезной‏ ‎травме‏ ‎позвоночника, ‎что‏ ‎освободило ‎его‏ ‎от ‎военной ‎службы ‎и ‎от‏ ‎запрета‏ ‎на ‎выезд‏ ‎из ‎страны‏ ‎взрослых ‎мужчин.

«Один ‎из ‎солдат ‎сказал:‏ ‎„Эта‏ ‎больница‏ ‎прямо ‎обожает‏ ‎такой ‎диагноз“‏ ‎— ‎вспоминает‏ ‎мужчина.‏ ‎„Я ‎видел,‏ ‎что ‎они ‎точно ‎знали, ‎что‏ ‎происходит, ‎и‏ ‎это‏ ‎был ‎не ‎первый‏ ‎раз. ‎Но‏ ‎они ‎были ‎бессильны ‎что-либо‏ ‎сделать,‏ ‎поэтому ‎махнули‏ ‎мне ‎рукой“,‏ ‎— ‎сказал ‎он.

Мужчина, ‎пожелавший ‎остаться‏ ‎анонимным,‏ ‎признал, ‎что‏ ‎заплатил ‎взятку‏ ‎в ‎5000 ‎долларов, ‎чтобы ‎избежать‏ ‎потенциального‏ ‎призыва‏ ‎в ‎украинскую‏ ‎армию ‎и‏ ‎службы ‎на‏ ‎передовой‏ ‎в ‎войне‏ ‎с ‎Россией.

«Я ‎знал, ‎что ‎не‏ ‎смогу ‎сидеть‏ ‎в‏ ‎окопе, ‎поэтому ‎взял‏ ‎свои ‎сбережения‏ ‎и ‎связался ‎с ‎„решалой“.‏ ‎Все‏ ‎знают, ‎где‏ ‎их ‎найти.‏ ‎Я ‎заплатил ‎наличными, ‎меня ‎отправили‏ ‎в‏ ‎больницу ‎делать‏ ‎МРТ ‎позвоночника;‏ ‎больница ‎предоставила ‎мне ‎медицинское ‎заключение,‏ ‎в‏ ‎котором‏ ‎утверждалось, ‎что‏ ‎у ‎меня‏ ‎серьезный ‎дефект‏ ‎позвоночника,‏ ‎и ‎на‏ ‎основании ‎этого ‎я ‎мог ‎получить‏ ‎документы, ‎позволяющие‏ ‎мне‏ ‎покинуть ‎страну. ‎У‏ ‎меня ‎было‏ ‎ощущение, ‎что ‎на ‎каждом‏ ‎этапе‏ ‎люди ‎знали,‏ ‎что ‎происходит,‏ ‎и ‎получали ‎свою ‎долю», ‎—‏ ‎сказал‏ ‎мужчина.

Весь ‎процесс‏ ‎занял ‎две‏ ‎недели; ‎мужчина ‎смог ‎покинуть ‎Украину‏ ‎и‏ ‎сейчас‏ ‎живет ‎в‏ ‎другом ‎месте‏ ‎Европы.

Считается, ‎что‏ ‎с‏ ‎начала ‎полномасштабной‏ ‎войны ‎с ‎Россией ‎в ‎феврале‏ ‎прошлого ‎года‏ ‎десятки‏ ‎тысяч ‎украинских ‎мужчин‏ ‎покинули ‎страну‏ ‎нелегально, ‎многие ‎из ‎них‏ ‎—‏ ‎за ‎взятки.‏ ‎В ‎пятницу‏ ‎президент ‎Украины ‎Владимир ‎Зеленский ‎уволил‏ ‎всех‏ ‎областных ‎военкомов,‏ ‎сославшись ‎на‏ ‎повальную ‎коррупцию ‎в ‎аппарате.

«Этой ‎системой‏ ‎должны‏ ‎управлять‏ ‎люди, ‎которые‏ ‎точно ‎знают,‏ ‎что ‎такое‏ ‎война‏ ‎и ‎почему‏ ‎цинизм ‎и ‎взяточничество ‎во ‎время‏ ‎войны ‎—‏ ‎это‏ ‎измена», — сказал ‎он ‎в‏ ‎видеообращении.

Одесса ‎стала‏ ‎горячей ‎точкой ‎для ‎схем‏ ‎уклонения‏ ‎от ‎призыва:‏ ‎чиновник, ‎занимающийся‏ ‎набором ‎рекрутов, ‎был ‎арестован ‎после‏ ‎того,‏ ‎как ‎выяснилось,‏ ‎что ‎у‏ ‎него ‎есть ‎сбережения ‎в ‎размере‏ ‎5‏ ‎миллионов‏ ‎долларов ‎и‏ ‎роскошное ‎имущество‏ ‎в ‎Испании.‏ ‎Но‏ ‎по ‎всей‏ ‎Украине ‎поступают ‎сообщения ‎о ‎коррумпированных‏ ‎чиновниках, ‎готовых‏ ‎брать‏ ‎взятки ‎от ‎людей,‏ ‎желающих ‎откупиться‏ ‎от ‎призыва. ‎В ‎отношении‏ ‎военкоматов‏ ‎возбуждено ‎более‏ ‎100 ‎других‏ ‎уголовных ‎дел.

«Цинизм ‎везде ‎один ‎и‏ ‎тот‏ ‎же», ‎—‏ ‎заявил ‎Зеленский‏ ‎в ‎пятницу. ‎«Незаконное ‎обогащение, ‎легализация‏ ‎незаконно‏ ‎полученных‏ ‎денежных ‎средств,‏ ‎неосновательное ‎обогащение,‏ ‎незаконный ‎перевод‏ ‎военнообязанных‏ ‎через ‎границу».

Хотя‏ ‎коррупционный ‎скандал ‎попал ‎в ‎заголовки‏ ‎газет, ‎он‏ ‎намекает‏ ‎на ‎еще ‎более‏ ‎тревожную ‎историю‏ ‎для ‎Украины, ‎поскольку ‎страна‏ ‎приближается‏ ‎к ‎18-месячной‏ ‎отметке ‎после‏ ‎полномасштабного ‎вторжения ‎Владимира ‎Путина.

В ‎первые‏ ‎недели‏ ‎после ‎вторжения‏ ‎сотни ‎тысяч‏ ‎простых ‎украинцев ‎вызвались ‎служить ‎на‏ ‎фронте.‏ ‎Взрыв‏ ‎патриотизма ‎помог‏ ‎сохранить ‎независимость‏ ‎страны ‎и‏ ‎отразить‏ ‎первое ‎нападение.

Однако‏ ‎более ‎года ‎спустя ‎многие ‎из‏ ‎этих ‎первоначальных‏ ‎новобранцев‏ ‎уже ‎мертвы, ‎ранены‏ ‎или ‎просто‏ ‎истощены, ‎и ‎армии ‎нужны‏ ‎новые‏ ‎рекруты ‎для‏ ‎пополнения ‎рядов.‏ ‎К ‎настоящему ‎времени ‎большинство ‎тех,‏ ‎кто‏ ‎хочет ‎воевать,‏ ‎уже ‎записались,‏ ‎и ‎военным ‎приходится ‎набирать ‎бойцов‏ ‎среди‏ ‎гораздо‏ ‎хуже ‎мотивированного‏ ‎контингента.

От ‎призыва‏ ‎освобождаются ‎отцы,‏ ‎у‏ ‎которых ‎более‏ ‎трех ‎детей, ‎люди ‎с ‎ограниченными‏ ‎возможностями ‎и‏ ‎те,‏ ‎кто ‎работает ‎на‏ ‎стратегически ‎важных‏ ‎должностях, ‎однако ‎ожидается, ‎что‏ ‎все‏ ‎остальные ‎явятся,‏ ‎если ‎их‏ ‎призовут. ‎По ‎улицам ‎бродят ‎бригады‏ ‎рекрутеров,‏ ‎а ‎иногда‏ ‎они ‎ходят‏ ‎по ‎домам ‎и ‎раздают ‎повестки.‏ ‎На‏ ‎вирусных‏ ‎видеороликах ‎видно,‏ ‎как ‎офицеры‏ ‎сажают ‎мужчин‏ ‎в‏ ‎фургоны ‎и‏ ‎доставляют ‎их ‎в ‎военкоматы.

Некоторые ‎украинские‏ ‎мужчины ‎говорят,‏ ‎что‏ ‎им ‎не ‎хотелось‏ ‎бы ‎получить‏ ‎повестку, ‎но ‎они ‎бы‏ ‎приняли‏ ‎призыв, ‎если‏ ‎бы ‎их‏ ‎отправили ‎в ‎армию, ‎как ‎часть‏ ‎жизни‏ ‎в ‎стране,‏ ‎находящейся ‎в‏ ‎состоянии ‎войны. ‎Другие ‎отчаянно ‎пытаются‏ ‎избежать‏ ‎получения‏ ‎проектов ‎документов,‏ ‎и ‎не‏ ‎каждый ‎может‏ ‎позволить‏ ‎себе ‎взятку‏ ‎в ‎размере ‎5000 ‎долларов.

В ‎Одессе,‏ ‎как ‎и‏ ‎в‏ ‎большинстве ‎украинских ‎городов,‏ ‎чат-группа ‎в‏ ‎Telegram ‎служит ‎форумом, ‎на‏ ‎котором‏ ‎люди ‎делятся‏ ‎анонимными ‎данными‏ ‎о ‎том, ‎где ‎в ‎тот‏ ‎или‏ ‎иной ‎день‏ ‎можно ‎найти‏ ‎кадровиков, ‎неофициально ‎называемых ‎«оливками» ‎из-за‏ ‎цвета‏ ‎их‏ ‎униформы. ‎В‏ ‎группе ‎более‏ ‎30 ‎000‏ ‎участников.

Каждые‏ ‎несколько ‎минут‏ ‎появляется ‎новая ‎наводка: ‎«Улица ‎Пишоновская,‏ ‎37. ‎Оливки‏ ‎приехали».‏ ‎«У ‎рынка ‎стоит‏ ‎автобус ‎с‏ ‎оливками; ‎шесть ‎оливок ‎ходят‏ ‎внутри‏ ‎и ‎раздают‏ ‎повестки».

Другие ‎люди‏ ‎просто ‎остаются ‎дома. ‎Владелец ‎фабрики‏ ‎на‏ ‎востоке ‎Украины‏ ‎заявил, ‎что‏ ‎из-за ‎угрозы ‎быть ‎схваченными ‎военными‏ ‎во‏ ‎время‏ ‎утренней ‎поездки‏ ‎на ‎работу‏ ‎некоторые ‎были‏ ‎слишком‏ ‎напуганы ‎и‏ ‎вообще ‎оставались ‎дома.

«Я ‎встретил ‎парня,‏ ‎который ‎рассказал‏ ‎мне,‏ ‎что ‎его ‎забрали‏ ‎с ‎улицы,‏ ‎и ‎через ‎неделю ‎его‏ ‎подразделение‏ ‎пошло ‎в‏ ‎атаку ‎на‏ ‎деревню ‎недалеко ‎от ‎Бахмута. ‎И‏ ‎он‏ ‎мне ‎сказал:‏ ‎„Что ‎за‏ ‎херня, ‎я ‎впервые ‎взял ‎в‏ ‎руки‏ ‎винтовку‏ ‎и ‎через‏ ‎неделю ‎пойду‏ ‎штурмовать ‎эту‏ ‎деревню“.‏ ‎Его ‎ранили‏ ‎дважды: ‎один ‎раз ‎в ‎руку‏ ‎и ‎один‏ ‎раз‏ ‎в ‎спину».

Мобилизованные ‎новобранцы‏ ‎проходят ‎несколько‏ ‎недель ‎подготовки ‎перед ‎отправкой‏ ‎на‏ ‎фронт. ‎Многих‏ ‎отправляют ‎в‏ ‎Великобританию ‎на ‎краткие ‎курсы ‎по‏ ‎основам‏ ‎боя, ‎но‏ ‎обучение ‎только‏ ‎самое ‎базовое.

Во ‎Львове ‎один ‎мужчина,‏ ‎которому‏ ‎перед‏ ‎городским ‎супермаркетом‏ ‎вручили ‎повестку,‏ ‎рассказал, ‎что‏ ‎его‏ ‎призвали ‎в‏ ‎армию, ‎отправили ‎в ‎Великобританию ‎для‏ ‎обучения, ‎погнали‏ ‎на‏ ‎передовую, ‎а ‎через‏ ‎два ‎месяца‏ ‎ранили.

Многие ‎люди ‎неохотно ‎подчиняются‏ ‎мобилизационным‏ ‎призывам, ‎а‏ ‎те, ‎кто‏ ‎получает ‎повестку, ‎часто ‎запираются, ‎чтобы‏ ‎их‏ ‎не ‎потащили‏ ‎в ‎военкомат.

«Есть‏ ‎две ‎категории ‎людей ‎— ‎одни‏ ‎уже‏ ‎в‏ ‎армии, ‎а‏ ‎другие ‎боятся‏ ‎выходить ‎на‏ ‎улицу,‏ ‎чтобы ‎не‏ ‎попасть ‎в ‎армию, ‎и ‎никакая‏ ‎зарплата ‎не‏ ‎заставит‏ ‎их ‎покинуть ‎свои‏ ‎дома», ‎—‏ ‎сказал ‎фабрикант.

Одна ‎молодая ‎женщина,‏ ‎которая,‏ ‎как ‎и‏ ‎большинство ‎людей,‏ ‎говоря ‎о ‎мобилизации, ‎пожелала ‎остаться‏ ‎анонимной,‏ ‎вспомнила ‎сцену‏ ‎в ‎Киеве‏ ‎ранее ‎летом ‎в ‎ночном ‎клубе‏ ‎столицы.

Через‏ ‎несколько‏ ‎минут ‎после‏ ‎22:00, ‎когда‏ ‎по ‎закону‏ ‎бары‏ ‎и ‎клубы‏ ‎должны ‎закрываться ‎во ‎время ‎войны,‏ ‎на ‎клуб‏ ‎совершили‏ ‎набег ‎вооруженные ‎люди‏ ‎в ‎форме,‏ ‎которые ‎приказали ‎женщинам ‎уйти.‏ ‎Затем‏ ‎они ‎вручили‏ ‎всем ‎мужчинам‏ ‎уведомления ‎о ‎призыве ‎на ‎военную‏ ‎службу.

«У‏ ‎моего ‎мужа‏ ‎важная ‎работа‏ ‎в ‎его ‎компании, ‎поэтому ‎у‏ ‎него‏ ‎есть‏ ‎освобождение ‎от‏ ‎призыва, ‎но‏ ‎у ‎моего‏ ‎друга‏ ‎ничего ‎такого‏ ‎не ‎было, ‎и ‎он ‎был‏ ‎в ‎ужасе.‏ ‎Он‏ ‎вернулся ‎в ‎свой‏ ‎маленький ‎городок‏ ‎и ‎с ‎тех ‎пор‏ ‎сидит‏ ‎дома, ‎боясь‏ ‎выйти ‎на‏ ‎улицу», ‎— ‎сказала ‎женщина.

Многие ‎украинцы,‏ ‎служащие‏ ‎с ‎начала‏ ‎войны, ‎считают‏ ‎отказ ‎от ‎призыва ‎ничем ‎иным,‏ ‎как‏ ‎предательством.‏ ‎Политическое ‎руководство‏ ‎страны ‎заявило,‏ ‎что ‎признает,‏ ‎что‏ ‎процесс ‎мобилизации‏ ‎был ‎трудным, ‎и ‎хочет ‎избежать‏ ‎чрезмерного ‎рвения‏ ‎при‏ ‎наборе ‎солдат, ‎но‏ ‎заявило, ‎что‏ ‎у ‎Украины ‎нет ‎другого‏ ‎выбора,‏ ‎кроме ‎как‏ ‎продолжать ‎призыв,‏ ‎если ‎армия ‎хочет ‎противостоять ‎России,‏ ‎которая‏ ‎мобилизовала ‎сотни‏ ‎тысяч ‎человек.‏ ‎с ‎начала ‎войны.

«Конечно, ‎трудно ‎ожидать,‏ ‎что‏ ‎люди‏ ‎положительно ‎отнесутся‏ ‎к ‎мобилизации»,‏ ‎— ‎признал‏ ‎в‏ ‎недавнем ‎интервью‏ ‎в ‎Киеве ‎советник ‎Зеленского ‎Михаил‏ ‎Подоляк.

«Люди, ‎которые‏ ‎пошли‏ ‎первыми, ‎были ‎теми,‏ ‎у ‎кого‏ ‎был ‎этот ‎внутренний ‎призыв,‏ ‎которые‏ ‎были ‎самыми‏ ‎патриотичными, ‎но‏ ‎они ‎там ‎уже ‎17 ‎месяцев,‏ ‎и‏ ‎нам ‎нужна‏ ‎ротация. ‎Конечно‏ ‎это ‎страшно, ‎это ‎может ‎означать‏ ‎смерть‏ ‎или‏ ‎инвалидность. ‎На‏ ‎дворе ‎21‏ ‎век, ‎ты‏ ‎закончил‏ ‎университет, ‎пытался‏ ‎устроиться ‎на ‎работу, ‎и ‎теперь‏ ‎тебе ‎нужно‏ ‎взять‏ ‎в ‎руки ‎оружие‏ ‎и ‎защитить‏ ‎свой ‎дом. ‎Но ‎президент‏ ‎пытается‏ ‎поговорить ‎с‏ ‎обществом, ‎объяснить,‏ ‎о ‎чем ‎идет ‎речь», ‎—‏ ‎сказал‏ ‎он.


Читать: 6+ мин
logo Норин

Очень смешной постфактум ретро-перевод. «Танки британского производства готовы смести путинских призывников»

ОРИГИНАЛ

Автор: ‎полковник‏ ‎Хэмиш ‎де ‎Бреттон-Гордон ‎— ‎бывший‏ ‎командир ‎1‏ ‎-го‏ ‎Королевского ‎танкового ‎полка.

ТЕКСТ‏ ‎ОПУБЛИКОВАН ‎9‏ ‎ИЮНЯ ‎2023 ‎ГОДА

Как ‎бывший‏ ‎танковый‏ ‎командир, ‎я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎«Челленджер-2» ‎значительно ‎превосходит ‎то, ‎что‏ ‎осталось‏ ‎от ‎российской‏ ‎бронетехники.

Как ‎бывший‏ ‎танковый ‎командир ‎я ‎могу ‎сказать‏ ‎одно‏ ‎наверняка:‏ ‎деморализованные ‎путинские‏ ‎призывники ‎совершенно‏ ‎не ‎готовы‏ ‎к‏ ‎удару, ‎который‏ ‎сейчас ‎обрушивается ‎на ‎их ‎позиции.‏ ‎Украинские ‎бронетанковые‏ ‎соединения‏ ‎начинают ‎сходиться ‎с‏ ‎российскими ‎войсками‏ ‎в ‎бою ‎и ‎собираются‏ ‎разгромить‏ ‎оборонительные ‎линии‏ ‎России. ‎Я‏ ‎уверен ‎в ‎их ‎успехе ‎по‏ ‎одной‏ ‎простой ‎причине:‏ ‎Украина ‎будет‏ ‎следовать ‎западной ‎идеологии ‎маневренной ‎войны‏ ‎в‏ ‎общевойсковом‏ ‎контексте, ‎в‏ ‎то ‎время‏ ‎как ‎русские‏ ‎будут‏ ‎следовать ‎советской‏ ‎доктрине, ‎полагаясь ‎на ‎истощение ‎и‏ ‎численность. ‎Русские‏ ‎обнаружат,‏ ‎что ‎броня ‎западных‏ ‎танков ‎гораздо‏ ‎более ‎прочна, ‎чем ‎плоть‏ ‎и‏ ‎кости, ‎они‏ ‎погибнут ‎во‏ ‎множестве ‎и ‎проиграют.

Основная ‎идея ‎маневренной‏ ‎войны‏ ‎— ‎принцип‏ ‎самостоятельности ‎командиров.‏ ‎(примечание: ‎В ‎оригинале ‎используется ‎термин‏ ‎Mission‏ ‎Command.‏ ‎Мне ‎незнаком‏ ‎адекватный ‎перевод‏ ‎этого ‎термина‏ ‎на‏ ‎русский ‎язык,‏ ‎но ‎его ‎обычно ‎соотносят ‎с‏ ‎немецким ‎Auftragstaktik‏ ‎—‏ ‎это ‎доктрина, ‎предусматривающая‏ ‎четкое ‎понимание‏ ‎тактическими ‎командирами ‎общей ‎цели‏ ‎и‏ ‎их ‎способность‏ ‎самостоятельно ‎искать‏ ‎пути ‎выполнения ‎частных ‎задач, ‎не‏ ‎полагаясь‏ ‎на ‎детальные‏ ‎инструкции ‎—‏ ‎Е.Н.)

Командиры ‎на ‎всех ‎этажах ‎понимают‏ ‎конечную‏ ‎цель‏ ‎более ‎высокого‏ ‎уровня ‎и‏ ‎имеют ‎возможность‏ ‎вести‏ ‎битву ‎так,‏ ‎как ‎они ‎считают ‎целесообразным ‎для‏ ‎достижения ‎победы.‏ ‎Украинцы‏ ‎хорошо ‎владеют ‎этим‏ ‎стилем ‎ведения‏ ‎войны, ‎что ‎позволяет ‎им‏ ‎быть‏ ‎гибкими ‎и‏ ‎адаптировать ‎свой‏ ‎план ‎к ‎ситуации ‎на ‎поле‏ ‎боя‏ ‎по ‎мере‏ ‎ее ‎развития‏ ‎и ‎изменения. ‎Русские ‎не ‎следуют‏ ‎этой‏ ‎доктрине.‏ ‎Им ‎отводится‏ ‎строгая ‎роль‏ ‎в ‎выполнении‏ ‎планов,‏ ‎составленных ‎наверху,‏ ‎и ‎они ‎не ‎могут ‎их‏ ‎изменить, ‎даже‏ ‎если‏ ‎дела ‎идут ‎совсем‏ ‎плохо. ‎Это‏ ‎снова ‎и ‎снова ‎становится‏ ‎очевидным‏ ‎на ‎Украине,‏ ‎где ‎московские‏ ‎танки ‎слишком ‎часто ‎разлетались ‎на‏ ‎куски,‏ ‎не ‎сделав‏ ‎ни ‎единого‏ ‎выстрела. ‎Вдобавок ‎ко ‎всему, ‎мы‏ ‎можем‏ ‎добавить‏ ‎тот ‎простой‏ ‎факт, ‎что‏ ‎силы ‎Киева‏ ‎доказали‏ ‎свое ‎радикальное‏ ‎превосходство ‎в ‎общевойсковой ‎войне. ‎Это‏ ‎означает ‎гармоничное‏ ‎использование‏ ‎танков, ‎пехоты, ‎артиллерии‏ ‎и ‎авиации‏ ‎для ‎достижения ‎своих ‎целей.‏ ‎Каждый‏ ‎элемент ‎обладает‏ ‎своими ‎возможностями,‏ ‎и ‎вместе ‎они ‎намного ‎больше,‏ ‎чем‏ ‎сумма ‎их‏ ‎частей. ‎Эффект‏ ‎разрушительный. ‎Около ‎4000 ‎российских ‎танков‏ ‎были‏ ‎уничтожены‏ ‎из-за ‎того,‏ ‎что ‎они‏ ‎не ‎были‏ ‎должным‏ ‎образом ‎защищены‏ ‎пехотой ‎и ‎ПВО. ‎Десятки ‎тысяч‏ ‎российских ‎солдат‏ ‎погибли‏ ‎из-за ‎того, ‎что‏ ‎им ‎не‏ ‎оказали ‎должной ‎поддержки ‎артиллерия‏ ‎и‏ ‎танки. ‎Чтобы‏ ‎правильно ‎использовать‏ ‎эту ‎форму ‎ведения ‎войны, ‎нужны‏ ‎интеллект‏ ‎и ‎подготовка.‏ ‎Вам ‎нужно‏ ‎подходящее ‎оборудование ‎и ‎эффективная ‎доктрина.‏ ‎У‏ ‎украинцев‏ ‎есть ‎все‏ ‎это. ‎По‏ ‎моим ‎оценкам,‏ ‎у‏ ‎их ‎танковых‏ ‎бригад ‎было ‎около ‎восьми ‎недель‏ ‎на ‎совершенствование‏ ‎общевойсковой‏ ‎подготовки, ‎примерно ‎столько‏ ‎же ‎времени‏ ‎я ‎бы ‎выделил ‎на‏ ‎подготовку‏ ‎Королевского ‎танкового‏ ‎полка ‎под‏ ‎моим ‎командованием, ‎чтобы ‎он ‎стал‏ ‎эффективной‏ ‎общевойсковой ‎боевой‏ ‎силой. ‎И‏ ‎у ‎них ‎наверняка ‎есть ‎подходящее‏ ‎оборудование.‏ ‎Танки‏ ‎«Челленджер» ‎и‏ ‎«Леопард», ‎идущие‏ ‎в ‎авангарде,‏ ‎значительно‏ ‎превосходят ‎то,‏ ‎что ‎осталось ‎от ‎тяжелой ‎бронетехники‏ ‎России, ‎а‏ ‎современная‏ ‎высокоточная ‎артиллерия ‎обеспечивает‏ ‎сокрушительную ‎огневую‏ ‎мощь ‎огонь ‎в ‎наступлении.‏ ‎И‏ ‎наоборот, ‎российским‏ ‎новобранцам, ‎похоже,‏ ‎дают ‎несколько ‎дней ‎обучения, ‎немного‏ ‎боеприпасов,‏ ‎а ‎затем‏ ‎бросают ‎в‏ ‎мясорубку, ‎при ‎этом ‎ожидаемая ‎продолжительность‏ ‎жизни‏ ‎наверняка‏ ‎измеряется ‎днями.‏ ‎С ‎таким‏ ‎же ‎успехом‏ ‎они‏ ‎могли ‎бы‏ ‎расстреливать ‎их ‎на ‎тренировочных ‎полях;‏ ‎это ‎было‏ ‎бы‏ ‎быстрее, ‎дешевле ‎и‏ ‎примерно ‎так‏ ‎же ‎эффективно ‎в ‎бою.‏ ‎Спасения‏ ‎с ‎воздуха‏ ‎точно ‎не‏ ‎будет. ‎Российские ‎ВВС ‎должны ‎представлять‏ ‎собой‏ ‎серьезную ‎оперативную‏ ‎угрозу, ‎но,‏ ‎похоже, ‎их ‎пилоты ‎предпочли ‎спрятаться‏ ‎в‏ ‎офицерской‏ ‎столовой, ‎а‏ ‎не ‎столкнуться‏ ‎с ‎превосходной‏ ‎украинской‏ ‎ПВО. ‎Иногда‏ ‎трусость ‎— ‎самый ‎разумный ‎выход.

Последним‏ ‎и, ‎возможно,‏ ‎самым‏ ‎важным ‎элементом ‎эффективной‏ ‎бронетанковой ‎боевой‏ ‎силы ‎является ‎моральный ‎дух.‏ ‎У‏ ‎украинцев ‎его‏ ‎в ‎избытке.‏ ‎У ‎российских ‎призывников ‎— ‎практически‏ ‎нет.‏ ‎По ‎личному‏ ‎опыту, ‎проведя‏ ‎ряд ‎боев ‎я ‎знаю, ‎что‏ ‎нужно‏ ‎очень‏ ‎захотеть ‎выйти‏ ‎из ‎окопа,‏ ‎чтобы ‎сразиться‏ ‎с‏ ‎врагом. ‎Это,‏ ‎конечно, ‎не ‎простой ‎и ‎не‏ ‎естественный ‎поступок.‏  ‎Я‏ ‎ожидаю, ‎что, ‎учитывая‏ ‎украинскую ‎хитрость,‏ ‎западную ‎разведку ‎и ‎оборудование,‏ ‎а‏ ‎также ‎некоторую‏ ‎долю ‎удачи,‏ ‎то, ‎что ‎осталось ‎от ‎российской‏ ‎армии,‏ ‎будет ‎не‏ ‎чем ‎иным,‏ ‎как ‎лежачим ‎полицейским ‎на ‎пути‏ ‎к‏ ‎освобождению‏ ‎Крыма, ‎продвижению‏ ‎к ‎российской‏ ‎границе ‎и‏ ‎изгнанию‏ ‎путинских ‎военных‏ ‎преступников ‎из ‎страны.

Подобно ‎Адольфу ‎Гитлеру‏ ‎в ‎конце‏ ‎войны,‏ ‎Путин, ‎похоже, ‎скрывается‏ ‎в ‎своем‏ ‎бункере, ‎его ‎кормят ‎ложью‏ ‎и‏ ‎он ‎принимает‏ ‎неправильные ‎решения,‏ ‎пока ‎рядом ‎кружат ‎акулы. ‎То,‏ ‎что‏ ‎сейчас ‎происходит‏ ‎на ‎Украине,‏ ‎может ‎войти ‎в ‎историю ‎как‏ ‎одно‏ ‎из‏ ‎величайших ‎танковых‏ ‎сражений, ‎наряду‏ ‎с ‎контратакой‏ ‎под‏ ‎​​Камбре, ‎Курском‏ ‎и ‎Аррасом. ‎Это, ‎безусловно, ‎войдёт‏ ‎в ‎историю‏ ‎как‏ ‎конец ‎незаконного ‎вторжения‏ ‎Москвы ‎—‏ ‎и, ‎возможно, ‎начало ‎конца‏ ‎Путина.


Читать: 28+ мин
logo Норин

Перевод: «Россияне знали наши пути выдвижения…»

Автор ‎—‏ ‎Виолетта ‎Киртока, ‎«Цензор.нет»

Юрист, ‎который ‎с‏ ‎2014 ‎года‏ ‎время‏ ‎от ‎времени ‎присоединялся‏ ‎к ‎добровольцам‏ ‎в ‎Авдеевке, ‎в ‎2022‏ ‎году‏ ‎попал ‎в‏ ‎47-ю ‎бригаду‏ ‎и ‎потерял ‎ногу ‎во ‎время‏ ‎первой‏ ‎же ‎атаки‏ ‎своего ‎подразделения‏ ‎на ‎Запорожском ‎направлении ‎в ‎июне‏ ‎2023‏ ‎года.

Только‏ ‎месяц ‎назад‏ ‎Николай ‎снова‏ ‎поднялся ‎на‏ ‎свою‏ ‎единственную ‎ногу.‏ ‎38-летний ‎мужчина ‎трижды ‎подорвался ‎и‏ ‎получил ‎тяжелые‏ ‎ранения.‏ ‎Ему ‎не ‎только‏ ‎оторвало ‎правую‏ ‎ногу, ‎но ‎и ‎разорвало‏ ‎левую,‏ ‎обожгло ‎обе‏ ‎руки ‎и‏ ‎лицо. ‎Поэтому ‎лечение ‎было ‎довольно‏ ‎продолжительным,‏ ‎пока ‎киевлянин‏ ‎наконец-то ‎смог‏ ‎передвигаться ‎в ‎колесном ‎кресле, ‎а‏ ‎затем‏ ‎и‏ ‎начать ‎ходить‏ ‎с ‎помощью‏ ‎ходунков. ‎Николай‏ ‎мечтает‏ ‎о ‎протезе,‏ ‎но ‎и ‎культя ‎должна ‎хорошо‏ ‎зарубцеваться, ‎сформироваться…‏ ‎Да‏ ‎и ‎стопу ‎правой‏ ‎нужно ‎восстановить‏ ‎— ‎с ‎ней ‎сейчас‏ ‎работают‏ ‎реабилитологи ‎центра‏ ‎NextStepUkraine. ‎А‏ ‎это ‎боль ‎и ‎постоянные ‎медицинские‏ ‎неожиданности‏ ‎— ‎то‏ ‎раны ‎воспалились,‏ ‎то ‎нерв ‎нужно ‎сшивать… ‎И‏ ‎не‏ ‎видно‏ ‎этому ‎конца.

— К‏ ‎началу ‎полномасштабного‏ ‎наступления ‎ты‏ ‎был…

— …командиром‏ ‎стрелкового ‎взвода.‏ ‎Мы ‎обороняли ‎Киев. ‎В ‎июне‏ ‎2022 ‎года‏ ‎мой‏ ‎взвод ‎стал ‎зенитно-ракетным.‏ ‎Кстати, ‎имели‏ ‎неплохие ‎успехи, ‎даже ‎БПЛА‏ ‎оперативно-тактического‏ ‎уровня ‎сбивали.‏ ‎Но ‎потом‏ ‎командир ‎47 ‎полка ‎Ваня ‎Шаламага‏ ‎пригласил‏ ‎меня ‎на‏ ‎должность ‎командира‏ ‎роты. ‎Я ‎согласился.

— Вы ‎до ‎этого‏ ‎были‏ ‎знакомы?

— У‏ ‎нас ‎были‏ ‎общие ‎друзья,‏ ‎скажем ‎так,‏ ‎по‏ ‎националистической ‎линии.‏ ‎У ‎него ‎отец ‎— ‎националист.‏ ‎Я ‎сам‏ ‎себя‏ ‎стараюсь ‎относить ‎к‏ ‎этой ‎категории,‏ ‎хотя ‎сейчас ‎она ‎иногда‏ ‎дискредитирована.‏ ‎Ваня ‎увидел‏ ‎во ‎мне‏ ‎перспективу. ‎В ‎принципе, ‎за ‎время‏ ‎обороны‏ ‎Киева ‎я‏ ‎надеюсь ‎зарекомендовал‏ ‎себя ‎нормально, ‎как ‎и ‎наш‏ ‎взвод.

— До‏ ‎2022‏ ‎года ‎ты‏ ‎всегда ‎был‏ ‎с ‎добровольцами,‏ ‎приезжал‏ ‎на ‎войну.‏ ‎Какой ‎у ‎тебя ‎военный ‎опыт‏ ‎и ‎с‏ ‎кем‏ ‎сотрудничал?

— Я ‎сотрудничал ‎с‏ ‎1-й ‎штурмовой‏ ‎ротой. ‎Как ‎сотрудничал, ‎был‏ ‎подчиненным.‏ ‎Приезжал ‎и‏ ‎становился ‎в‏ ‎строй, ‎выполнял ‎те ‎задачи, ‎которые‏ ‎мне‏ ‎давали. ‎Надо‏ ‎было ‎мыть‏ ‎пол ‎— ‎мыл, ‎нужно ‎было‏ ‎носить‏ ‎мины‏ ‎— ‎я‏ ‎таскал ‎мины,‏ ‎нужно ‎было‏ ‎еще‏ ‎что-то ‎делать‏ ‎— ‎брал ‎и ‎делал. ‎Я‏ ‎не ‎обжаловал‏ ‎не‏ ‎то ‎что ‎ни‏ ‎приказа ‎—‏ ‎ни ‎пожелания, ‎ни ‎«Тенгиза»,‏ ‎ни‏ ‎«Да ‎Винчи»,‏ ‎ни ‎других‏ ‎своих ‎друзей-командиров. ‎Потому ‎что, ‎честно,‏ ‎в‏ ‎этой ‎иерархии‏ ‎я ‎был‏ ‎не ‎на ‎очень ‎высокой ‎позиции,‏ ‎но‏ ‎это‏ ‎меня ‎устраивало,‏ ‎потому ‎что‏ ‎я: ‎а)‏ ‎считал,‏ ‎что ‎обороняю‏ ‎Украину; ‎б) ‎помогал ‎своим ‎друзьям.‏ ‎Именно ‎этот‏ ‎опыт‏ ‎помог ‎мне ‎быстро‏ ‎сколотить ‎взвод,‏ ‎когда ‎надо ‎было ‎защищать‏ ‎Киев.‏ ‎Я ‎знал,‏ ‎что ‎делать,‏ ‎знал, ‎что ‎такое ‎война, ‎понимал‏ ‎вызовы.‏ ‎И, ‎в‏ ‎принципе, ‎понимал,‏ ‎что ‎делать ‎с ‎солдатами, ‎чтобы‏ ‎они‏ ‎просто‏ ‎не ‎разбежались.‏ ‎Мы ‎все‏ ‎помним, ‎какой‏ ‎бардак‏ ‎был ‎в‏ ‎первые ‎дни ‎обороны ‎Киева, ‎как,‏ ‎простите, ‎отдельные‏ ‎стрелковые‏ ‎взводы, ‎даже ‎роты‏ ‎просто ‎убегали‏ ‎с ‎позиций. ‎Почему? ‎Потому‏ ‎что‏ ‎эйфория ‎заканчивается‏ ‎в ‎тот‏ ‎момент, ‎когда ‎тебе ‎дают ‎автомат‏ ‎и‏ ‎говорят: ‎«Иди‏ ‎туда, ‎обороняй‏ ‎сектор». ‎У ‎нас ‎тоже ‎по-всякому‏ ‎бывало.‏ ‎Но‏ ‎мы ‎выполняли‏ ‎любой ‎приказ.‏ ‎В ‎том‏ ‎батальоне,‏ ‎где ‎мы‏ ‎были, ‎наш ‎взвод ‎считался ‎одним‏ ‎из ‎самых‏ ‎лучших.

— С‏ ‎чего ‎вы ‎начали‏ ‎в ‎47-й‏ ‎бригаде? ‎Я ‎так ‎понимаю,‏ ‎ты‏ ‎с ‎ними‏ ‎вместе ‎прошел‏ ‎обучение ‎за ‎границей.

— Когда ‎меня ‎звали‏ ‎в‏ ‎47-ю, ‎говорили,‏ ‎что ‎это‏ ‎будет ‎новая ‎рота, ‎которую ‎я‏ ‎смогу‏ ‎создать‏ ‎сам. ‎Но‏ ‎в ‎результате‏ ‎я ‎пришел‏ ‎уже‏ ‎в ‎созданную‏ ‎роту. ‎Она ‎даже ‎прошла ‎обучение‏ ‎на ‎западе‏ ‎Украины.‏ ‎Прихожу, ‎мне ‎говорят:‏ ‎«Вот ‎110‏ ‎человек, ‎принимай». ‎Спрашиваю: ‎«Как?‏ ‎Мне‏ ‎говорили ‎создавать‏ ‎роту». ‎—‏ ‎«Она ‎уже ‎создана, ‎лови». ‎Что‏ ‎делать‏ ‎— ‎принял.

— Кто‏ ‎там ‎был,‏ ‎люди ‎каких ‎профессий? ‎Был ‎ли‏ ‎кто-то‏ ‎с‏ ‎военным ‎опытом?

— Было‏ ‎несколько ‎так‏ ‎называемых ‎атошников,‏ ‎но‏ ‎среди ‎них‏ ‎случались ‎совершенно ‎разные ‎люди. ‎Были‏ ‎те, ‎кто‏ ‎просто‏ ‎отсидел ‎некоторое ‎время‏ ‎в ‎блиндажах.‏ ‎Такие ‎вообще ‎не ‎собирались‏ ‎ничего‏ ‎штурмовать. ‎Их‏ ‎главная ‎задача,‏ ‎как ‎я ‎увидел, ‎была ‎проебатись‏ ‎[так‏ ‎в ‎оригинале‏ ‎— ‎Е.Н.]. Мы‏ ‎потом ‎с ‎ними ‎расстались. ‎Но‏ ‎были‏ ‎люди,‏ ‎действительно ‎прошедшие‏ ‎АТО. ‎Вот‏ ‎у ‎меня‏ ‎Петя‏ ‎Колодий ‎стал‏ ‎техником ‎роты. ‎Человек, ‎во-первых, ‎на‏ ‎своем ‎месте,‏ ‎во-вторых,‏ ‎храбрый, ‎в-третьих, ‎ты‏ ‎понимаешь, ‎что‏ ‎человек ‎воевал ‎и ‎знает,‏ ‎что‏ ‎делать. ‎Это‏ ‎человек, ‎который‏ ‎мог ‎разобраться ‎в ‎любом ‎моторе,‏ ‎достать‏ ‎детали. ‎И‏ ‎когда ‎нас‏ ‎подбили, ‎он ‎меня ‎прикрывал, ‎кричал:‏ ‎«Командир,‏ ‎я‏ ‎рядом!» ‎Я‏ ‎заставил ‎его‏ ‎отойти, ‎прыгнуть‏ ‎в‏ ‎траншею. ‎Но‏ ‎он ‎действительно ‎храбр, ‎я ‎его‏ ‎уважаю.

В ‎общем‏ ‎контингент‏ ‎был ‎очень ‎разношерстный.‏ ‎Был ‎человек,‏ ‎который ‎откровенно ‎сказал: ‎«У‏ ‎меня‏ ‎много ‎детей.‏ ‎Я ‎на‏ ‎боевые ‎не ‎пойду. ‎И ‎вообще,‏ ‎у‏ ‎меня ‎энурез‏ ‎— ‎вот‏ ‎справка». ‎Что ‎сделаешь? ‎Были ‎те,‏ ‎кто‏ ‎не‏ ‎всегда ‎понимал,‏ ‎куда ‎попал.‏ ‎Были ‎просто‏ ‎мобилизованы,‏ ‎их ‎привезли,‏ ‎бросили, ‎и ‎они ‎тоже ‎не‏ ‎понимали, ‎что‏ ‎происходит.

Но‏ ‎у ‎большинства ‎была‏ ‎высокая ‎мотивация.‏ ‎Люди ‎приходили ‎из ‎бизнеса.‏ ‎Я‏ ‎задавал ‎вопрос:‏ ‎«Зачем? ‎У‏ ‎тебя ‎все ‎было ‎хорошо». ‎—‏ ‎«Я‏ ‎считаю, ‎что‏ ‎это ‎правильно‏ ‎— ‎защищать ‎Украину». ‎Именно ‎на‏ ‎людей‏ ‎с‏ ‎высокой ‎мотивацией‏ ‎я ‎пытался‏ ‎опираться.

— Расскажи ‎о‏ ‎подготовке,‏ ‎потому ‎что‏ ‎ваша ‎бригада ‎едва ‎ли ‎не‏ ‎дольше ‎всего‏ ‎готовилась,‏ ‎прошла ‎разные ‎согласования.‏ ‎Как ‎ты‏ ‎оцениваешь, ‎людей ‎в ‎принципе‏ ‎научили‏ ‎воевать?

— Подготовка ‎была‏ ‎длительной, ‎потому‏ ‎что ‎сначала ‎это ‎был, ‎насколько‏ ‎я‏ ‎помню, ‎разведбат.‏ ‎Затем ‎это‏ ‎стал ‎штурмовой ‎полк, ‎позже ‎—‏ ‎механизированная‏ ‎бригада.‏ ‎Тактика ‎штурмового‏ ‎полка ‎и‏ ‎механизированной ‎бригады‏ ‎совершенно‏ ‎разная. ‎Поэтому‏ ‎людей ‎пришлось ‎переучить. ‎Была ‎ли‏ ‎подготовка ‎чрезмерно‏ ‎длительной?‏ ‎Да, ‎была. ‎Но‏ ‎виноваты ‎ли‏ ‎люди ‎в ‎этом? ‎Нет.‏ ‎Солдат‏ ‎не ‎виноват‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎у ‎командования ‎постоянно ‎меняются‏ ‎планы.

— Ну‏ ‎так ‎хорошо,‏ ‎что ‎подготовка‏ ‎проходила ‎долго, ‎люди ‎учились…

— Понимаете, ‎в‏ ‎большинстве‏ ‎люди‏ ‎«перегорали», ‎и‏ ‎ты ‎просто‏ ‎заставлял ‎их‏ ‎еще‏ ‎раз ‎найти‏ ‎в ‎себе ‎огонь. ‎Постоянное ‎общение,‏ ‎постоянные ‎объяснения,‏ ‎почему‏ ‎так ‎происходит. ‎Поймите:‏ ‎сначала ‎ты‏ ‎штурмовой ‎полк ‎и ‎учишься‏ ‎штурмовать‏ ‎дома. ‎Потом‏ ‎говорят: ‎ты‏ ‎— ‎механизированная ‎бригада ‎и ‎дают‏ ‎MaxxPro,‏ ‎который ‎ты‏ ‎видишь ‎впервые‏ ‎в ‎жизни. ‎На ‎них ‎дают‏ ‎гранатометы,‏ ‎кажется,‏ ‎МК-13 ‎и‏ ‎ты ‎не‏ ‎понимаешь, ‎как‏ ‎их‏ ‎поставить. ‎А‏ ‎потом ‎у ‎тебя ‎все ‎забирают,‏ ‎и ‎дают‏ ‎Брэдли,‏ ‎но ‎на ‎них‏ ‎тоже ‎нужно‏ ‎поехать ‎учиться. ‎То ‎есть‏ ‎реально‏ ‎произошло ‎три‏ ‎процесса ‎обучения,‏ ‎люди ‎прошли ‎три ‎КМБ. ‎Разумеется,‏ ‎они‏ ‎«перегорали». ‎И‏ ‎я ‎очень‏ ‎рад, ‎что ‎в ‎моей ‎роте‏ ‎люди‏ ‎не‏ ‎потеряли ‎этот‏ ‎огонь, ‎и‏ ‎когда ‎нужно‏ ‎было‏ ‎выполнять ‎задания,‏ ‎они ‎выполняли. ‎Я ‎скажу, ‎что‏ ‎очень ‎большая‏ ‎ответственность‏ ‎была ‎на ‎командирах‏ ‎взводов, ‎которые‏ ‎где-то ‎поняли ‎мою ‎логику,‏ ‎где-то‏ ‎сами ‎пришли‏ ‎к ‎выводам.‏ ‎И ‎когда ‎сказали, ‎например: ‎«Вы‏ ‎будете‏ ‎штурмовать ‎ночью»,‏ ‎люди ‎совершенно‏ ‎сознательно ‎тренировались ‎ночью, ‎ставили ‎себе‏ ‎метки‏ ‎и‏ ‎учились ‎ходить‏ ‎по ‎траншеям‏ ‎— ‎ночью.‏ ‎Даже‏ ‎после ‎учебы‏ ‎в ‎Германии ‎мы ‎продолжали ‎учиться.‏ ‎Мы ‎не‏ ‎давали‏ ‎солдатам ‎расслабиться.

— Хорошо, ‎а‏ ‎ты ‎сам?‏ ‎Ты ‎знал, ‎что ‎твои‏ ‎друзья,‏ ‎пока ‎ты‏ ‎учишься, ‎воюют.‏ ‎Как ‎ты ‎сам ‎себя ‎мотивировал,‏ ‎что‏ ‎наступит ‎тот‏ ‎день, ‎когда‏ ‎и ‎ты ‎пригодишься?

— Было ‎тяжело ‎понимать,‏ ‎что‏ ‎друзья‏ ‎воюют, ‎а‏ ‎ты… ‎Да‏ ‎ты ‎понимаешь,‏ ‎какая‏ ‎на ‎тебе‏ ‎ответственность. ‎Ты ‎— ‎командир ‎роты,‏ ‎у ‎тебя‏ ‎119‏ ‎человек ‎личного ‎состава.‏ ‎Если ‎ты‏ ‎сейчас ‎начнешь ‎ныть, ‎то‏ ‎все,‏ ‎рота ‎развалится.‏ ‎Сложно. ‎Ну‏ ‎ладно. ‎Взял ‎мяч ‎— ‎играй…

— «Брэдли»‏ ‎действительно‏ ‎надежная ‎машина?‏ ‎Какое ‎впечатление‏ ‎она ‎производила ‎на ‎тебя?

— У ‎американцев‏ ‎совершенно‏ ‎другой‏ ‎подход ‎к‏ ‎обучению, ‎не‏ ‎совковый. ‎Как‏ ‎происходит‏ ‎обучение ‎на‏ ‎БМП ‎в ‎украинской ‎армии? ‎«Детки,‏ ‎вот ‎БМП,‏ ‎только‏ ‎мы ‎не ‎будем‏ ‎ее ‎заводить,‏ ‎потому ‎что ‎соляры ‎нет.‏ ‎А‏ ‎вот ‎пушка,‏ ‎но ‎мы‏ ‎не ‎будем ‎стрелять, ‎потому ‎что‏ ‎патронов‏ ‎нет. ‎И‏ ‎вообще, ‎руками‏ ‎ничего ‎не ‎трогайте, ‎потому ‎что‏ ‎развалится.‏ ‎Лучше‏ ‎отработаем ‎десантирование‏ ‎— ‎и‏ ‎все». То ‎есть‏ ‎фактически‏ ‎солдат ‎знает,‏ ‎как ‎десантироваться ‎с ‎«боевой ‎могилы‏ ‎пехоты» ‎(потому‏ ‎что‏ ‎БМП-2 ‎— ‎это‏ ‎боевая ‎могила),‏ ‎и ‎все. ‎Вот ‎так‏ ‎происходит‏ ‎процесс ‎обучения‏ ‎в ‎нашей‏ ‎армии. ‎А ‎в ‎американской: ‎«Вот‏ ‎„Брэдли“.‏ ‎И ‎соляра‏ ‎не ‎заканчивается,‏ ‎патроны ‎тоже. ‎В ‎день ‎мы‏ ‎настреливаем‏ ‎по‏ ‎74 ‎выстрела,‏ ‎наезжали ‎нормальные‏ ‎километражи.

Американцы ‎не‏ ‎боялись.‏ ‎В ‎первый‏ ‎день ‎объяснили, ‎где ‎что, ‎а‏ ‎во ‎второй‏ ‎день‏ ‎мы ‎уже ‎сели‏ ‎на ‎«Брэдли».‏ ‎И ‎каждый ‎из ‎экипажа‏ ‎(пехота‏ ‎училась ‎отдельно,‏ ‎экипажи ‎—‏ ‎отдельно) ‎проехал ‎по ‎пять-десять ‎километров.‏ ‎Я‏ ‎в ‎первый‏ ‎день ‎езды‏ ‎элементарно ‎ночью ‎уже ‎сдавал ‎задки‏ ‎[я‏ ‎не‏ ‎понял, ‎что‏ ‎это ‎значит,‏ ‎возможно, ‎диалектизм‏ ‎какой-то‏ ‎— ‎Е.Н.], заправлял‏ ‎технику. ‎И ‎они ‎всегда ‎спрашивали:‏ ‎«Хотите ‎еще?»‏ ‎Я‏ ‎говорил: ‎«Хочу». ‎У‏ ‎нас ‎были‏ ‎и ‎ночные ‎стрельбы, ‎и‏ ‎дневные‏ ‎стрельбы, ‎и‏ ‎круглосуточные, ‎и‏ ‎мы ‎спали ‎в ‎машинах. ‎Опять‏ ‎же,‏ ‎пока ‎мы‏ ‎не ‎научились,‏ ‎пока ‎каждый ‎механик ‎не ‎понял,‏ ‎что‏ ‎от‏ ‎него ‎требуется,‏ ‎пока ‎каждый‏ ‎наводчик ‎-оператор,‏ ‎каждый‏ ‎командир ‎машины‏ ‎не ‎разобрали ‎и ‎не ‎собрали‏ ‎тот ‎«Бушмастер»‏ ‎за‏ ‎семь ‎минут… ‎[бушмастер‏ ‎— ‎автоматическая‏ ‎пушка, ‎основное ‎оружие ‎«Брэдли»‏ ‎—‏ ‎Е.Н.] К ‎сожалению,‏ ‎когда ‎у‏ ‎меня ‎не ‎получалось, ‎я ‎очень‏ ‎эмоционально‏ ‎реагировал, ‎поэтому‏ ‎американские ‎солдаты‏ ‎говорили: ‎«О! ‎Николай, ‎еб ‎твою‏ ‎мать!» Но‏ ‎с‏ ‎восьмого ‎раза‏ ‎у ‎меня‏ ‎получилось, ‎я‏ ‎понял,‏ ‎как ‎это‏ ‎делается. ‎Пока ‎ты ‎не ‎научишься‏ ‎делать ‎все‏ ‎на‏ ‎автомате, ‎ты ‎никуда‏ ‎не ‎идешь.‏ ‎Ты ‎не ‎выполняешь ‎следующее‏ ‎упражнение.‏ ‎Возле ‎каждого‏ ‎был ‎инструктор,‏ ‎около ‎каждого ‎переводчик. ‎Не ‎научиться‏ ‎использовать‏ ‎современные ‎машины‏ ‎— ‎невозможно.

— Слушай,‏ ‎а ‎было ‎такое ‎ощущение: ‎о,‏ ‎это‏ ‎крутая‏ ‎машина! ‎Мы‏ ‎сейчас ‎на‏ ‎них ‎точно‏ ‎победим!

— Да,‏ ‎было ‎ощущение,‏ ‎что ‎это ‎крутая ‎машина. ‎И‏ ‎было ‎чувство‏ ‎уверенности.‏ ‎Ты ‎на ‎ней‏ ‎настолько ‎научился,‏ ‎ты ‎понимал, ‎что ‎при‏ ‎чем,‏ ‎какие ‎поломки‏ ‎могут ‎быть,‏ ‎как ‎их ‎ликвидировать. ‎Опять ‎же,‏ ‎как‏ ‎проходят ‎ротно-тактические‏ ‎учения? ‎В‏ ‎первый ‎день ‎ты ‎изучаешь, ‎что‏ ‎от‏ ‎тебя‏ ‎надо, ‎но‏ ‎вот ‎тебе‏ ‎поле ‎—‏ ‎огромное,‏ ‎вот ‎тебе‏ ‎«Брэдли» ‎— ‎учись ‎маневрировать. ‎И‏ ‎ты ‎учишься‏ ‎маневрировать‏ ‎взводами, ‎ротами, ‎ты‏ ‎общаешься ‎с‏ ‎каждым ‎командиром ‎машины. ‎Были‏ ‎те,‏ ‎кто ‎работали‏ ‎на ‎«бехах»,‏ ‎они ‎говорили: ‎«О, ‎это ‎бомба-ракета!»

— Тогда‏ ‎вы‏ ‎уже ‎знали,‏ ‎что ‎вас‏ ‎готовят, ‎чтобы ‎на ‎каком-то ‎направлении‏ ‎провести‏ ‎мощный‏ ‎штурм, ‎что‏ ‎на ‎вас‏ ‎делается ‎большая‏ ‎ставка?

— Я‏ ‎это ‎понял‏ ‎на ‎ротных ‎учениях, ‎а ‎убедился‏ ‎на ‎батальонно-тактических.‏ ‎Потому‏ ‎что ‎то, ‎что‏ ‎мы ‎на‏ ‎ротно-тактических ‎и ‎батальонных ‎штурмовали,‏ ‎отражало‏ ‎и ‎рельеф‏ ‎Херсонщины, ‎и‏ ‎«зубы ‎дракона». ‎Американцы ‎заморочились ‎и‏ ‎сделали‏ ‎все, ‎что‏ ‎нам ‎нужно‏ ‎штурмовать. ‎Единственное, ‎что ‎не ‎было‏ ‎предусмотрено,‏ ‎это‏ ‎заминированные ‎посадки.‏ ‎Во ‎время‏ ‎ротно-тактических ‎и‏ ‎батальонных‏ ‎учений ‎мы‏ ‎это ‎постоянно ‎использовали, ‎заходя ‎через‏ ‎посадки ‎в‏ ‎тыл‏ ‎(американцы ‎играли ‎роль‏ ‎россиян). ‎Я‏ ‎гордился ‎своими ‎ребятами, ‎которые‏ ‎реально‏ ‎проходили ‎по‏ ‎шесть-восемь ‎километров‏ ‎по ‎лесу, ‎вскрывали ‎наблюдательные ‎пункты‏ ‎противника.‏ ‎Очень ‎интересно‏ ‎было. ‎У‏ ‎каждого ‎командира ‎роты ‎был ‎такой‏ ‎же‏ ‎командир‏ ‎роты ‎—‏ ‎американец, ‎и‏ ‎ты ‎должен‏ ‎был‏ ‎задавать ‎ему‏ ‎вопросы. ‎Если ‎ты ‎не ‎стеснялся,‏ ‎тебе ‎все‏ ‎объясняли.‏ ‎Я ‎постоянно ‎задавал‏ ‎вопросы. ‎Мой‏ ‎«кептен ‎Джек»… ‎У ‎него‏ ‎от‏ ‎меня ‎даже‏ ‎глаз ‎дергался,‏ ‎но ‎пока ‎я ‎до ‎конца‏ ‎не‏ ‎понимал ‎задачи,‏ ‎я ‎от‏ ‎него ‎не ‎отходил.

Мы ‎очень ‎часто‏ ‎ночевали‏ ‎на‏ ‎тех ‎вышках,‏ ‎и ‎он‏ ‎в ‎двадцатый‏ ‎раз‏ ‎объяснял ‎мне,‏ ‎как ‎правильно ‎использовать ‎«Брэдли». ‎Опять‏ ‎же ‎были‏ ‎люди,‏ ‎воевавшие ‎в ‎Персидском‏ ‎заливе, ‎и‏ ‎они ‎объясняли, ‎каким ‎образом‏ ‎они‏ ‎там ‎противодействовали‏ ‎танкам. ‎Всё‏ ‎это ‎было ‎интересно. ‎В ‎принципе,‏ ‎я‏ ‎всех ‎очень‏ ‎жестоко ‎мучил.‏ ‎Со ‎мной ‎был ‎такой ‎«Крис»,‏ ‎он‏ ‎уже‏ ‎погиб… ‎У‏ ‎него ‎был‏ ‎очень ‎хороший‏ ‎английский,‏ ‎и ‎мы‏ ‎вдвоем ‎постоянно ‎долбили ‎американцев, ‎чтобы‏ ‎все ‎понять.‏ ‎Думаю,‏ ‎проблема ‎нескольких ‎рот‏ ‎бригады, ‎офицеров‏ ‎бригады ‎была ‎в ‎том,‏ ‎что‏ ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎так‏ ‎же ‎долбить ‎своих ‎инструкторов, ‎они‏ ‎шли‏ ‎спать. ‎Это‏ ‎мое ‎мнение.

— Когда‏ ‎вы ‎заехали ‎в ‎зону ‎ответственности‏ ‎и‏ ‎получили‏ ‎задание? ‎Когда‏ ‎ты ‎получил‏ ‎приказ ‎идти‏ ‎на‏ ‎штурм?

— Сначала ‎нас‏ ‎передислоцировали ‎в ‎Запорожскую ‎область, ‎на‏ ‎юг, ‎это‏ ‎было‏ ‎еще ‎в ‎середине‏ ‎мая. ‎Там‏ ‎было ‎уже ‎корпусное ‎совещание,‏ ‎на‏ ‎него ‎пригласили‏ ‎всех ‎командиров‏ ‎рот. ‎Там ‎нам ‎начали ‎объяснять,‏ ‎что‏ ‎будет ‎дальше.‏ ‎То ‎есть,‏ ‎в ‎мае ‎я ‎прекрасно ‎понимал,‏ ‎что‏ ‎нужно‏ ‎делать, ‎понял‏ ‎задачу ‎своей‏ ‎роты. ‎Собрал‏ ‎командиров‏ ‎взводов ‎и‏ ‎командиров ‎отделений ‎и ‎стал ‎каждому‏ ‎доводить ‎его‏ ‎действия.‏ ‎Мы ‎даже ‎смогли‏ ‎смоделировать ‎позиции,‏ ‎которые ‎нам ‎нужно ‎штурмовать,‏ ‎и‏ ‎каждую ‎ночь‏ ‎мы ‎отрабатывали-отрабатывали-отрабатывали…‏ ‎Мы ‎напрягли ‎все ‎наши ‎финансовые‏ ‎ресурсы,‏ ‎покупали ‎приборы‏ ‎ночного ‎видения,‏ ‎потому ‎что ‎их ‎не ‎хватало,‏ ‎хотя‏ ‎мы‏ ‎были ‎лучше‏ ‎заряжены, ‎чем‏ ‎другие ‎бригады.‏ ‎Было‏ ‎очень ‎сильное‏ ‎родство. ‎Каждый ‎солдат ‎понимал ‎свою‏ ‎задачу, ‎каждый‏ ‎мог‏ ‎ясно ‎сказать, ‎что‏ ‎он ‎делает‏ ‎на ‎каждом ‎этапе.

— А ‎груз‏ ‎ответственности,‏ ‎что ‎вся‏ ‎страна ‎на‏ ‎вас ‎смотрит, ‎что ‎вот ‎сейчас‏ ‎вы‏ ‎до ‎Мариуполя‏ ‎дойдете, ‎и‏ ‎мы ‎победим… ‎Это ‎на ‎вас‏ ‎не‏ ‎давило?

— Слушайте,‏ ‎я ‎уже‏ ‎давно ‎эту‏ ‎жизнь ‎живу…‏ ‎Я‏ ‎понимаю, ‎что‏ ‎такое ‎пафосный ‎треп. ‎И ‎понимаю:‏ ‎то, ‎что‏ ‎планируется,‏ ‎может ‎пойти ‎не‏ ‎по ‎плану.‏ ‎И ‎я ‎своим ‎солдатам‏ ‎говорил‏ ‎простую ‎вещь:‏ ‎будет ‎сложно,‏ ‎и ‎тогда ‎вы ‎не ‎будете‏ ‎сражаться‏ ‎за ‎Украину‏ ‎— ‎вы‏ ‎будете ‎сражаться ‎друг ‎за ‎друга,‏ ‎за‏ ‎того,‏ ‎кто ‎справа,‏ ‎слева, ‎сзади,‏ ‎впереди. ‎А‏ ‎я‏ ‎буду ‎драться‏ ‎за ‎вас ‎до ‎того ‎момента,‏ ‎пока ‎буду‏ ‎в‏ ‎состоянии. ‎И ‎я‏ ‎совершенно ‎спокойно‏ ‎объяснил: ‎после ‎меня ‎руководит‏ ‎друг‏ ‎Лис ‎(Евтушенко‏ ‎Дмитрий ‎Саныч),‏ ‎лучший ‎офицер, ‎которого ‎я ‎только‏ ‎видел.‏ ‎Честно, ‎я‏ ‎считаю, ‎что‏ ‎у ‎него ‎очень ‎большие ‎перспективы.‏ ‎Дмитрий‏ ‎Саныч‏ ‎выпадает ‎—‏ ‎за ‎ним‏ ‎друг ‎Крис‏ ‎(Царство‏ ‎Небесное), ‎Крис‏ ‎выпадет ‎— ‎Профессор ‎(Царство ‎Небесное),‏ ‎тот ‎выпадает‏ ‎—‏ ‎другой ‎командует… ‎Все‏ ‎в ‎роте‏ ‎понимали ‎передачу ‎управления ‎взводами,‏ ‎все‏ ‎понимали ‎передачу‏ ‎управления ‎отделениями.‏ ‎Да, ‎это ‎проходило ‎из-за ‎определенного‏ ‎непонимания‏ ‎со ‎стороны‏ ‎солдат: ‎ну‏ ‎что ‎ты ‎от ‎нас ‎еще‏ ‎хочешь?‏ ‎Мы‏ ‎учимся ‎уже‏ ‎девять ‎месяцев,‏ ‎мы ‎турникеты‏ ‎с‏ ‎закрытыми ‎глазами‏ ‎накручиваем… ‎Что ‎ты ‎еще ‎хочешь?

— Когда‏ ‎был ‎первый‏ ‎штурм,‏ ‎на ‎который ‎вы‏ ‎пошли? ‎Каков‏ ‎ваш ‎первый ‎опыт?

— Первый ‎опыт‏ ‎—‏ ‎мы ‎опоздали‏ ‎на ‎штурм‏ ‎… ‎По ‎плану ‎мы ‎должны‏ ‎были‏ ‎штурмовать ‎сразу‏ ‎за ‎3-м‏ ‎батальоном. ‎Но ‎из-за ‎провалов ‎в‏ ‎планировании‏ ‎мы,‏ ‎мягко ‎говоря,‏ ‎опоздали ‎часа‏ ‎на ‎три,‏ ‎так,‏ ‎конечно, ‎помочь‏ ‎уже ‎не ‎могли. ‎Уже ‎было‏ ‎утро, ‎а‏ ‎днем‏ ‎​​с ‎россиянами ‎было‏ ‎очень ‎сложно‏ ‎воевать ‎из-за ‎их ‎превосходства‏ ‎в‏ ‎артиллерии, ‎авиации,‏ ‎БПЛА. ‎Потому‏ ‎мы ‎стали ‎в ‎посадке ‎уточнять‏ ‎задачи.‏ ‎Они, ‎учитывая‏ ‎полученный ‎опыт‏ ‎3-го ‎бата, ‎были ‎откорректированы. ‎Теперь‏ ‎нам‏ ‎нужно‏ ‎было ‎пройти‏ ‎не ‎12‏ ‎километров, ‎а‏ ‎всего‏ ‎шесть. ‎Но‏ ‎из ‎того, ‎что ‎мы ‎уже‏ ‎услышали ‎от‏ ‎3-го‏ ‎бата ‎и ‎других…‏ ‎Вы ‎же‏ ‎понимаете, ‎армия ‎— ‎это‏ ‎большой‏ ‎колхоз, ‎все‏ ‎начали ‎друг‏ ‎друга ‎спрашивать: ‎что, ‎как, ‎где?‏ ‎Услышав,‏ ‎что ‎и‏ ‎как ‎было,‏ ‎объяснил ‎командирам ‎взводов ‎и ‎отделений‏ ‎их‏ ‎задачи,‏ ‎пообещал ‎подразделениям‏ ‎разграждения, ‎что‏ ‎мы ‎будем‏ ‎прикрывать‏ ‎их ‎до‏ ‎тех ‎пор, ‎пока ‎будут ‎стрелять‏ ‎«Бушмастеры». ‎Так‏ ‎и‏ ‎вышло. ‎Мы ‎их‏ ‎прикрывали, ‎они‏ ‎проделали ‎свою ‎работу, ‎за‏ ‎счет‏ ‎этого ‎нам‏ ‎все-таки ‎удалось‏ ‎захватить ‎определенные ‎позиции, ‎отразить ‎контратаки‏ ‎и,‏ ‎в ‎принципе,‏ ‎спокойно ‎подготовиться‏ ‎к ‎обороне. ‎Русские ‎контратаки ‎не‏ ‎смогли‏ ‎нас‏ ‎выбить.

— Какого ‎это‏ ‎числа ‎произошло?

— 9 июня.‏ ‎Мы ‎захватили‏ ‎позиции,‏ ‎отразили ‎первую‏ ‎контратаку, ‎начали ‎закапываться. ‎Я ‎получил‏ ‎ранение, ‎управление‏ ‎перешло‏ ‎к ‎другу ‎Лису,‏ ‎он ‎в‏ ‎дальнейшем ‎руководил ‎ротой, ‎и‏ ‎руководил‏ ‎довольно ‎удачно.

Мы‏ ‎выполнили ‎стоящую‏ ‎перед ‎нами ‎задачу ‎с ‎минимальными‏ ‎потерями.‏ ‎Когда ‎у‏ ‎других ‎рот‏ ‎уже ‎были ‎«двухсотые», ‎большинство ‎техники‏ ‎подбито,‏ ‎у‏ ‎меня ‎было‏ ‎всего ‎десять‏ ‎«трехсотых». ‎Погибшие‏ ‎ушли‏ ‎уже ‎после‏ ‎того, ‎как ‎я ‎выпал. ‎Но‏ ‎для ‎этого‏ ‎были‏ ‎объективные ‎причины, ‎потому‏ ‎что ‎россияне‏ ‎артиллерией ‎просто ‎мешали ‎наши‏ ‎позиции‏ ‎с ‎черноземом.

— Как‏ ‎ты ‎подорвался,‏ ‎как ‎это ‎было?

— Да ‎как… ‎Мы‏ ‎вызвали‏ ‎«Брэдли», ‎который‏ ‎должен ‎был‏ ‎эвакуировать ‎первых ‎раненых. ‎Я ‎увидел,‏ ‎что‏ ‎он‏ ‎сейчас ‎поедет‏ ‎по ‎минному‏ ‎полю, ‎выпрыгнул‏ ‎из‏ ‎посадки ‎и‏ ‎принялся ‎махать ‎руками, ‎куда ‎ему‏ ‎идти. ‎Почувствовал‏ ‎выстрелы,‏ ‎увидел, ‎как ‎улетает‏ ‎моя ‎нога,‏ ‎удивился… ‎Скорее ‎всего, ‎это‏ ‎был‏ ‎крупнокалиберный ‎пулемет,‏ ‎потому ‎что‏ ‎на ‎вражеской ‎позиции ‎«Реал» ‎стояли‏ ‎танки,‏ ‎они ‎и‏ ‎работали. ‎Я‏ ‎принялся ‎прыгать ‎на ‎левой ‎ноге,‏ ‎наступил‏ ‎на‏ ‎противопехотную ‎мину,‏ ‎упал ‎на‏ ‎спину. ‎Пожалуй,‏ ‎сработал‏ ‎«лепесток», ‎потому‏ ‎что ‎в ‎тот ‎период, ‎когда‏ ‎мы ‎захватили‏ ‎позицию‏ ‎и ‎отразили ‎первую‏ ‎атаку, ‎произошло‏ ‎массовое ‎дистанционное ‎минирование. ‎В‏ ‎небе‏ ‎через ‎каждые‏ ‎десять ‎метров‏ ‎было ‎взрыв, ‎взрыв, ‎взрыв… ‎От‏ ‎того‏ ‎небо ‎стало‏ ‎черным, ‎я‏ ‎такого ‎даже ‎в ‎фильмах ‎не‏ ‎видел.‏ ‎Мина‏ ‎сдетонировала, ‎перевернула‏ ‎меня ‎в‏ ‎живот. ‎Под‏ ‎грудью‏ ‎тоже ‎что-то‏ ‎сработало ‎— ‎меня ‎снова ‎подбросило.‏ ‎Броник ‎у‏ ‎меня‏ ‎хороший, ‎потому ‎взрывная‏ ‎волна ‎пошла‏ ‎по ‎рукам. ‎После ‎этих‏ ‎всех‏ ‎подрывов ‎я‏ ‎упал, ‎лежу‏ ‎и ‎разглядываю: ‎руки ‎сожжены. ‎Понимаю,‏ ‎что‏ ‎ничего ‎сейчас‏ ‎себе ‎накрутить‏ ‎не ‎могу. ‎Но ‎возле ‎меня‏ ‎был‏ ‎друг‏ ‎Пиро, ‎я‏ ‎крикнул: ‎«Пиро,‏ ‎спасай!» ‎Пиро‏ ‎побежал‏ ‎по ‎минному‏ ‎полю ‎меня ‎спасать. ‎И ‎спас.‏ ‎Через ‎минуту‏ ‎или‏ ‎две ‎наложил ‎мне‏ ‎четыре ‎турникета,‏ ‎привязал ‎паракордом ‎ту ‎ногу‏ ‎и‏ ‎потащил. ‎[«турникет»‏ ‎— ‎жгут,‏ ‎паракорд ‎— ‎легкий ‎шнур ‎—‏ ‎прим.‏ ‎Е.Н.]

— Она ‎была‏ ‎рядом? ‎То‏ ‎есть ‎пытались ‎спасти ‎оторванную ‎ногу?

— она‏ ‎держалась‏ ‎на‏ ‎куске ‎мышцы,‏ ‎болталась. ‎Пока‏ ‎это ‎происходило,‏ ‎я‏ ‎ему ‎кричал,‏ ‎чтобы ‎передал ‎по ‎рации ‎о‏ ‎ранениях, ‎о‏ ‎передаче‏ ‎управления. ‎Не ‎знаю,‏ ‎почему ‎не‏ ‎потерял ‎сознание. ‎Пока ‎не‏ ‎услышал,‏ ‎что ‎все‏ ‎понимают ‎о‏ ‎передаче ‎управления, ‎я ‎не ‎успокоился,‏ ‎я‏ ‎его ‎долбил.‏ ‎Он ‎с‏ ‎одной ‎стороны ‎перевязывает ‎мне ‎ногу,‏ ‎а‏ ‎с‏ ‎другой ‎я‏ ‎ему ‎кричу:‏ ‎«Передавай ‎управление!»‏ ‎За‏ ‎это ‎время‏ ‎«Брэдли» ‎увидел, ‎где ‎минное ‎поле‏ ‎заехал ‎в‏ ‎проход.‏ ‎Эта ‎машина ‎меня‏ ‎и ‎эвакуировала.‏ ‎Поэтому ‎меня ‎вывезли ‎довольно‏ ‎быстро.‏ ‎Дальше ‎хорошо‏ ‎сработал ‎наш‏ ‎батальонный ‎медик ‎друг ‎Ковер.

— Ты ‎говорил,‏ ‎что‏ ‎за ‎две‏ ‎минуты ‎до‏ ‎подрыва ‎собрат ‎посоветовал ‎тебе ‎застегнуть‏ ‎воротник‏ ‎на‏ ‎бронежилете…

— Когда ‎мы‏ ‎увидели, ‎что‏ ‎идет ‎мощное‏ ‎дистанционное‏ ‎минирование, ‎друг‏ ‎Пиро ‎сказал: ‎«Командир, ‎давай ‎все-таки‏ ‎воротник ‎тебе‏ ‎натянем».‏ ‎Мой ‎кевларовый ‎воротник‏ ‎был ‎свернут,‏ ‎мне ‎его ‎через ‎две-три‏ ‎минуты‏ ‎натянули. ‎Во‏ ‎время ‎моих‏ ‎подрывов ‎его ‎разорвало ‎в ‎лохмотья.‏ ‎Я‏ ‎его ‎сохранил,‏ ‎потому ‎что‏ ‎в ‎нем ‎были ‎осколки. ‎Они‏ ‎были‏ ‎даже‏ ‎в ‎турникетах,‏ ‎которые ‎были‏ ‎у ‎меня‏ ‎на‏ ‎обвесах. ‎Они‏ ‎были ‎повсюду. ‎Кевларовый ‎воротник, ‎напашник,‏ ‎броня ‎меня‏ ‎спасли,‏ ‎я ‎выжил.

— Сколько ‎рота‏ ‎оставалась ‎на‏ ‎той ‎позиции? ‎Какие ‎задачи‏ ‎она‏ ‎выполняла? ‎И‏ ‎как ‎удачно,‏ ‎можешь ‎сказать?

— Я ‎очень ‎горжусь ‎своей‏ ‎ротой,‏ ‎солдатами. ‎Я‏ ‎максимально ‎доволен‏ ‎собой, ‎потому ‎что ‎я ‎их‏ ‎научил,‏ ‎как‏ ‎правильно ‎воевать.‏ ‎Я ‎максимально‏ ‎доволен ‎тем,‏ ‎что‏ ‎понял, ‎кто‏ ‎сможет ‎командовать ‎после ‎меня ‎лучше‏ ‎всего. ‎Я‏ ‎принял‏ ‎те ‎управленческие ‎решения,‏ ‎которые ‎от‏ ‎меня ‎требовались. ‎А ‎бойцы‏ ‎не‏ ‎просто ‎отбивали‏ ‎контратаки ‎на‏ ‎этой ‎позиции, ‎находясь ‎в ‎полуокружении.‏ ‎Они‏ ‎постоянно ‎продолжали‏ ‎ее ‎штурмовать…‏ ‎Они ‎не ‎потеряли ‎управление, ‎не‏ ‎потеряли‏ ‎боеспособность.‏ ‎Они ‎потом‏ ‎штурмовали ‎«Реал»,‏ ‎штурмовали ‎«Барселону»,‏ ‎Работино.‏ ‎То ‎есть‏ ‎продолжали ‎бои.

— Почему ‎у ‎вас ‎были‏ ‎такие ‎испанские‏ ‎названия‏ ‎позиций ‎— ‎«Бенфика»,‏ ‎«Реал»?

— Не ‎знаю,‏ ‎может, ‎в ‎корпусе ‎был‏ ‎футбольный‏ ‎фанат. ‎Но‏ ‎все ‎позиции‏ ‎были ‎названы ‎в ‎честь ‎футбольных‏ ‎команд.‏ ‎Моя ‎основная‏ ‎задача ‎была‏ ‎какая? ‎Захватить ‎«Шахтер» ‎и ‎«Динамо»,‏ ‎пройдя‏ ‎через‏ ‎«Реал».

Если ‎видели‏ ‎видео, ‎как‏ ‎вражеская ‎рота‏ ‎погибает‏ ‎за ‎четыре‏ ‎минуты, ‎то ‎это ‎как ‎раз‏ ‎позиция ‎«Динамо».‏ ‎Поэтому‏ ‎очень ‎горжусь ‎своей‏ ‎ротой, ‎они‏ ‎красавчики. ‎Но ‎очень ‎многих‏ ‎потерь‏ ‎можно ‎избежать,‏ ‎если ‎бы‏ ‎не ‎формально ‎выполняли ‎приказы. ‎Я‏ ‎сейчас‏ ‎не ‎очень‏ ‎хочу ‎критиковать‏ ‎нашу ‎власть, ‎наших ‎командующих, ‎но‏ ‎иногда‏ ‎казалось,‏ ‎что ‎солдат‏ ‎не ‎берегут.‏ ‎Были ‎случаи,‏ ‎когда‏ ‎нужно ‎было‏ ‎бить ‎по ‎позициям, ‎но ‎говорили:‏ ‎«У ‎„Паладина“‏ ‎дорогие‏ ‎снаряды»… ‎Поэтому ‎тоже‏ ‎гибли ‎люди.‏ ‎Потому ‎что ‎нужно ‎было‏ ‎отработать‏ ‎артой, ‎но‏ ‎не ‎отрабатывали‏ ‎по ‎какой-то ‎непонятной ‎причине. ‎И‏ ‎поэтому‏ ‎гибли ‎мои‏ ‎пацаны.

— Как ‎долго‏ ‎дрались ‎за ‎Работино? ‎Думаю, ‎ты‏ ‎внимательно‏ ‎следил‏ ‎за ‎этим.

— Подождите:‏ ‎задача ‎взять‏ ‎Работино ‎стояла‏ ‎в‏ ‎первый ‎день.‏ ‎То ‎есть ‎бои ‎за ‎Работино‏ ‎велись ‎с‏ ‎восьмого‏ ‎июня ‎и ‎до‏ ‎того ‎момента,‏ ‎как ‎его ‎взяли.

— Твои ‎ребята‏ ‎туда‏ ‎заходили ‎тоже.

— Конечно.‏ ‎Они ‎заходили,‏ ‎очень ‎хорошо ‎отрабатывали. ‎Наша ‎4-я‏ ‎рота,‏ ‎несмотря ‎ни‏ ‎на ‎что,‏ ‎со ‎сжатыми ‎зубами ‎продолжала ‎идти‏ ‎вперед.‏ ‎Несмотря‏ ‎на ‎ранения.‏ ‎У ‎многих‏ ‎моих ‎бойцов‏ ‎пять‏ ‎контузий. ‎Друг‏ ‎Файер ‎за ‎это ‎наступление ‎имел‏ ‎многочисленные ‎ранения‏ ‎и‏ ‎постоянно ‎возвращался. ‎Ну,‏ ‎сейчас ‎его‏ ‎уже ‎размотало ‎нормально, ‎будет‏ ‎долго‏ ‎отдыхать. ‎Три‏ ‎ранения ‎только‏ ‎в ‎боях ‎за ‎Работино… ‎И‏ ‎так‏ ‎у ‎многих.

— Очевидно,‏ ‎что ‎россияне‏ ‎на ‎этом ‎направлении ‎готовились ‎к‏ ‎штурмам.‏ ‎Они‏ ‎не ‎испугались‏ ‎«Леопардов» ‎и‏ ‎не ‎побежали,‏ ‎как‏ ‎ожидалось.

— Весь ‎план‏ ‎большого ‎контрнаступления ‎базировался ‎на ‎простых‏ ‎вещах: ‎москаль‏ ‎видит‏ ‎«Брэдли», ‎«Леопард» ‎—‏ ‎и ‎убегает.‏ ‎Все. «Пацаны, ‎да ‎вы ‎их‏ ‎там‏ ‎размотаете!» ‎Но‏ ‎ведь ‎на‏ ‎«Брэдли» ‎нет ‎активной ‎защиты! ‎«А‏ ‎ты‏ ‎не ‎ссы!‏ ‎Она ‎и‏ ‎так ‎хорошая». ‎А ‎танкисты ‎ни‏ ‎разу‏ ‎не‏ ‎стреляли ‎из‏ ‎«Леопарда»! ‎«Да‏ ‎ты ‎не‏ ‎сцы,‏ ‎они ‎работали‏ ‎на ‎Т-72!» ‎Это ‎при ‎том,‏ ‎что ‎все‏ ‎пацаны‏ ‎были ‎охрененные, ‎я‏ ‎просто ‎полюбил‏ ‎наших ‎танкистов.

— Какой-то ‎танкист ‎случайно‏ ‎к‏ ‎вам ‎прибился…

— Это‏ ‎вообще ‎была‏ ‎бомба-ракета! ‎Т-64 ‎с ‎тралом ‎должен‏ ‎был‏ ‎работать ‎с‏ ‎другой ‎ротой.‏ ‎Но ‎тогда ‎был ‎определенный ‎управленческий‏ ‎бардак.‏ ‎Мне‏ ‎передают ‎Т-64,‏ ‎я ‎с‏ ‎ним ‎отрабатываю,‏ ‎вхожу‏ ‎в ‎слаживание.‏ ‎Надо ‎штурмовать ‎— ‎у ‎меня‏ ‎его ‎забирают,‏ ‎дают‏ ‎других ‎пацанов, ‎которых‏ ‎я ‎вижу‏ ‎впервые ‎в ‎жизни ‎и‏ ‎которые‏ ‎не ‎понимают‏ ‎задачи, ‎они‏ ‎просто ‎в ‎афиге ‎от ‎того,‏ ‎что‏ ‎здесь ‎оказались.‏ ‎И ‎их‏ ‎уработали, ‎кажется, ‎в ‎первые ‎же‏ ‎минуты‏ ‎боя‏ ‎с ‎ПТУРа.‏ ‎Мы ‎продолжаем‏ ‎бой, ‎откатываемся,‏ ‎закатываемся,‏ ‎продолжаем ‎маневрировать.‏ ‎И ‎тут ‎мне ‎по ‎рации:‏ ‎«Друг ‎Фриц,‏ ‎а‏ ‎что ‎мне ‎делать?»‏ ‎Говорю: ‎«Это‏ ‎кто?» ‎— ‎«Я ‎такой-то‏ ‎такой-то», — понимаю,‏ ‎что ‎это‏ ‎танкист, ‎который‏ ‎должен ‎быть ‎с ‎другим ‎подразделением.‏ ‎«Да‏ ‎ты ‎же‏ ‎должен ‎быть…» — «Да‏ ‎где ‎там, ‎я ‎с ‎вами,‏ ‎вам‏ ‎в‏ ‎хвост ‎стал…» — «Киса‏ ‎моя! ‎—‏ ‎обрадовался ‎я.‏ ‎—‏ ‎Ну, ‎сейчас‏ ‎у ‎нас ‎дело ‎пойдет! ‎Там‏ ‎первый ‎взвод,‏ ‎обходи,‏ ‎готовься». Определенные ‎элементы ‎случайности,‏ ‎связанные ‎с‏ ‎тем, ‎что ‎некоторые ‎решения‏ ‎старших‏ ‎командиров ‎не‏ ‎были ‎логичны‏ ‎конкретно ‎в ‎этой ‎ситуации, ‎только‏ ‎запутывали.‏ ‎Но ‎благодаря‏ ‎этой ‎путанице‏ ‎у ‎меня ‎оказалась ‎еще ‎одна‏ ‎«Тешка»‏ ‎с‏ ‎тралом, ‎которая‏ ‎мне ‎проторила‏ ‎путь ‎на‏ ‎позицию‏ ‎«Бенфика». ‎В‏ ‎принципе ‎УР ‎отработала ‎по ‎этой‏ ‎позиции ‎до‏ ‎того,‏ ‎в ‎первые ‎минуты‏ ‎боя. ‎Нам‏ ‎удалось ‎это ‎сделать, ‎и‏ ‎просто‏ ‎нужно ‎было,‏ ‎чтобы ‎прошел‏ ‎танк ‎и ‎еще ‎раз ‎проделал‏ ‎проход,‏ ‎чтобы ‎пехота‏ ‎не ‎подорвалась.‏ ‎Это ‎все ‎как ‎сериал ‎какой-то.

— Война‏ ‎—‏ ‎это‏ ‎всегда ‎хаос?

— Контролируемый‏ ‎хаос! ‎Здесь‏ ‎главное, ‎во-первых,‏ ‎не‏ ‎сойти ‎с‏ ‎ума, ‎а ‎во-вторых, ‎понять ‎свою‏ ‎позицию ‎в‏ ‎этом‏ ‎хаосе. ‎И ‎попытаться‏ ‎тем ‎или‏ ‎иным ‎образом ‎подчинить ‎его‏ ‎общей‏ ‎цели ‎и‏ ‎задаче. ‎Да,‏ ‎это ‎был ‎хаос. ‎Какие-то ‎роты‏ ‎из-за‏ ‎этого ‎хаоса‏ ‎заканчивались ‎через‏ ‎15 ‎минут, ‎кто-то ‎— ‎за‏ ‎30,‏ ‎другие‏ ‎бригады ‎вообще‏ ‎продемонстрировали ‎«рекорды».‏ ‎Моя ‎рота‏ ‎не‏ ‎закончилась, ‎у‏ ‎нас ‎были ‎минимальные ‎потери. ‎Да,‏ ‎были ‎машины‏ ‎подбиты.‏ ‎Меня ‎вообще ‎первым‏ ‎подбили, ‎152-й‏ ‎как ‎прилетел…

— И ‎«Брэдли»…

— …"Брэдли» ‎выдержала‏ ‎все.‏ ‎Снаряд ‎попал‏ ‎под ‎правый‏ ‎борт, ‎была ‎повреждена ‎гусянка. ‎Броня‏ ‎выдержала‏ ‎осколки, ‎но‏ ‎от ‎ударной‏ ‎волны ‎порвало ‎проводку ‎в ‎машине…‏ ‎Единственный‏ ‎случай,‏ ‎когда ‎«Брэдли»‏ ‎не ‎выдержала‏ ‎удара ‎—‏ ‎это‏ ‎была ‎работа‏ ‎вертолетов, ‎уже ‎через ‎неделю. ‎Ка-52‏ ‎ударил ‎по‏ ‎машинам,‏ ‎и ‎один ‎«Брэдли»‏ ‎взорвался. ‎Но‏ ‎есть ‎случаи, ‎когда ‎выдерживали‏ ‎и‏ ‎такие ‎удары.‏ ‎В ‎принципе‏ ‎это ‎очень ‎надежная ‎машина. ‎Это‏ ‎не‏ ‎БМП-2, ‎где‏ ‎гибнет ‎весь‏ ‎экипаж, ‎нет. ‎«Брэдли» ‎может ‎быть‏ ‎подбита,‏ ‎но‏ ‎экипаж ‎выживает.‏ ‎И ‎мотор‏ ‎всегда ‎колотится.‏ ‎Механик-водитель‏ ‎приходит ‎в‏ ‎себя ‎от ‎контузии, ‎мотор ‎колотится‏ ‎— ‎поехали‏ ‎дальше.

Да,‏ ‎хаос. ‎В ‎этом‏ ‎хаосе ‎важно‏ ‎не ‎потерять ‎связь ‎со‏ ‎старшим‏ ‎командиром. ‎Потому‏ ‎что ‎нужна‏ ‎артиллерия, ‎нужны ‎текущие ‎приказы. ‎А‏ ‎когда‏ ‎это ‎перестает‏ ‎происходить, ‎когда‏ ‎приказы ‎комбата ‎передает ‎сержант ‎батальона‏ ‎—‏ ‎это‏ ‎не ‎очень‏ ‎хорошо. ‎Потому‏ ‎что ‎приказ‏ ‎о‏ ‎передаче ‎управления‏ ‎сержанту ‎ты ‎не ‎слыхал. ‎А‏ ‎по ‎рации‏ ‎ты‏ ‎точно ‎слышишь, ‎что‏ ‎это ‎не‏ ‎твой ‎комбат ‎говорит. ‎Опять‏ ‎же‏ ‎очень ‎важно,‏ ‎чтобы ‎старшие‏ ‎командиры ‎понимали, ‎что ‎происходит ‎на‏ ‎поле‏ ‎боя. ‎Знаете,‏ ‎система ‎управления‏ ‎в ‎47-й ‎была ‎настолько ‎развитой,‏ ‎что‏ ‎у‏ ‎себя ‎на‏ ‎планшете ‎я‏ ‎видел, ‎где‏ ‎была‏ ‎каждая ‎из‏ ‎моих ‎машин. ‎Это ‎помогало ‎в‏ ‎управлении, ‎ты‏ ‎понимал,‏ ‎кто ‎где.

[Слушайте, ‎я‏ ‎все ‎понимаю,‏ ‎но ‎как ‎это ‎соотносится‏ ‎с‏ ‎тем, ‎что‏ ‎он ‎только‏ ‎что ‎лично ‎бегал ‎к ‎БМП,‏ ‎размахивая‏ ‎руками, ‎чтобы‏ ‎та ‎на‏ ‎мину ‎не ‎наехала, ‎и ‎при‏ ‎этом,‏ ‎собственно,‏ ‎подорвался? ‎—‏ ‎прим. ‎Е.Н.]

И‏ ‎комбриг ‎понимал,‏ ‎кто‏ ‎где, ‎и‏ ‎комбат ‎понимал. ‎Единственное, ‎чего ‎они‏ ‎не ‎понимали‏ ‎—‏ ‎что ‎действительно ‎происходит‏ ‎на ‎поле‏ ‎боя. ‎А ‎ситуация ‎была‏ ‎довольно‏ ‎проста: ‎ПТУРы‏ ‎в ‎каждой‏ ‎посадке. ‎Россияне ‎знали ‎наши ‎пути‏ ‎выдвижения,‏ ‎и ‎по‏ ‎этим ‎путям‏ ‎летело ‎все ‎— ‎и ‎152-е,‏ ‎120-е,‏ ‎и‏ ‎«Грады»… ‎И‏ ‎вот ‎ты‏ ‎идешь, ‎а‏ ‎где‏ ‎ты ‎будешь‏ ‎маневрировать? ‎Только ‎вперед-назад, ‎потому ‎что‏ ‎все ‎остальное‏ ‎заминировано.‏ ‎Причем ‎нами ‎же…

— Ты‏ ‎пятый ‎месяц‏ ‎лечишься, ‎реабилитируешься. ‎Какая ‎ситуация‏ ‎с‏ ‎левой ‎ногой‏ ‎— ‎она‏ ‎тоже ‎очень ‎серьезно ‎пострадала?

— Да. ‎«Противопехотка»‏ ‎сработала.‏ ‎К ‎сожалению,‏ ‎потому, ‎что‏ ‎мне ‎недостаточно ‎хорошо ‎обработали ‎раны‏ ‎в‏ ‎Запорожье,‏ ‎начался ‎процесс‏ ‎нагноения, ‎пришлось‏ ‎срезать ‎полстопы,‏ ‎хотя‏ ‎она ‎в‏ ‎принципе ‎выдержала. ‎Были ‎многочисленные ‎переломы‏ ‎плюсневых ‎косточек,‏ ‎но‏ ‎стопа ‎есть… ‎Из-за‏ ‎большого ‎наплыва‏ ‎раненых ‎у ‎врачей ‎просто‏ ‎не‏ ‎хватало ‎времени‏ ‎нормально ‎чистить‏ ‎раны. ‎Меня ‎почистили ‎первый ‎раз‏ ‎уже‏ ‎в ‎Днепре,‏ ‎через ‎двое‏ ‎суток, ‎когда ‎начался ‎процесс ‎нагноения‏ ‎и‏ ‎встал‏ ‎вопрос ‎ампутации‏ ‎и ‎левой‏ ‎ноги. ‎Но‏ ‎я‏ ‎не ‎дал,‏ ‎и ‎врачи, ‎слава ‎Богу, ‎мне‏ ‎помогли. ‎Нога‏ ‎спасена,‏ ‎но ‎не ‎целиком.‏ ‎Ну, ‎ничего,‏ ‎тренируюсь.

— У ‎тебя ‎долго ‎заживали‏ ‎руки,‏ ‎поэтому ‎ты‏ ‎не ‎мог‏ ‎самостоятельно ‎пересаживаться.

— Я ‎ничего ‎не ‎мог‏ ‎ими‏ ‎делать. ‎Руки‏ ‎были ‎разорваны‏ ‎взрывной ‎волной, ‎но ‎тут ‎подшили,‏ ‎там‏ ‎подшили‏ ‎— ‎нормально…‏ ‎Могу ‎уже‏ ‎браться ‎за‏ ‎перекладину,‏ ‎чтобы ‎подтягиваться.‏ ‎У ‎нас ‎хорошие ‎хирурги, ‎хорошо‏ ‎собирают. ‎Потому‏ ‎сейчас‏ ‎уже ‎все ‎нормально.‏ ‎Но ‎в‏ ‎первые ‎дни ‎было, ‎конечно,‏ ‎тяжело.‏ ‎Лежишь, ‎привязанный,‏ ‎руки ‎сожжены,‏ ‎трубка ‎во ‎рту, ‎только ‎одна‏ ‎мысль:‏ ‎снесло ‎тебе‏ ‎яйца ‎или‏ ‎не ‎снесло… ‎( ‎смеется. ‎)‏ ‎Слава‏ ‎Богу,‏ ‎уточнил ‎у‏ ‎медсестер, ‎они‏ ‎сказали, ‎что‏ ‎все‏ ‎нормально.

— Не ‎так‏ ‎давно ‎ты ‎впервые ‎встал ‎на‏ ‎ногу. ‎Какие‏ ‎были‏ ‎ощущения? ‎Насколько ‎больно?

— Очень‏ ‎больно! ‎Потому‏ ‎что ‎у ‎меня ‎была‏ ‎пересадка‏ ‎мышц ‎на‏ ‎стопе, ‎и‏ ‎они ‎еще ‎недостаточно ‎зажили. ‎Но‏ ‎в‏ ‎общем ‎все‏ ‎хорошо, ‎нужно‏ ‎только ‎немного ‎времени. ‎Мне ‎повезло,‏ ‎потому‏ ‎что‏ ‎здесь, ‎в‏ ‎клинике, ‎такой‏ ‎не ‎жалеющий‏ ‎тренер.‏ ‎Я ‎ему‏ ‎говорю: ‎«Не ‎смей ‎меня ‎жалеть!»‏ ‎— ‎и‏ ‎он‏ ‎красавчик: ‎«На ‎тебе‏ ‎эту ‎трапецию,‏ ‎вот ‎тебе ‎сапог, ‎чтобы‏ ‎было‏ ‎проще ‎ходить‏ ‎— ‎пошли!»‏ ‎Было ‎больно, ‎но ‎я ‎пошел.‏ ‎Это‏ ‎очень ‎важный‏ ‎этап ‎для‏ ‎меня. ‎У ‎меня ‎было ‎их‏ ‎несколько.‏ ‎Первый‏ ‎этап ‎—‏ ‎ты ‎сам‏ ‎можешь ‎сходить‏ ‎в‏ ‎туалет. ‎Это‏ ‎очень ‎важно, ‎кстати. ‎Второй ‎этап‏ ‎— ‎ты‏ ‎можешь‏ ‎подняться. ‎Я ‎поднялся‏ ‎17 ‎августа.‏ ‎А ‎в ‎сентябре ‎я‏ ‎начал‏ ‎на ‎одной‏ ‎ноге ‎ходить‏ ‎с ‎костылями. ‎Это ‎уже ‎неплохо.‏ ‎Меня‏ ‎еще ‎предстоит‏ ‎несколько ‎операций:‏ ‎перебиты ‎нервы, ‎убрать ‎контрактуры. ‎Еще‏ ‎долго‏ ‎лечиться.‏ ‎Но ‎я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎пойду. ‎Знаю,‏ ‎что‏ ‎у ‎меня‏ ‎будет ‎классный ‎протез, ‎я ‎буду‏ ‎человеком-терминатором. ‎И‏ ‎все‏ ‎будет ‎хорошо.

Однажды ‎мне‏ ‎позвонил ‎знакомый‏ ‎офицер ‎и ‎говорит: ‎«Ну,‏ ‎вы‏ ‎давайте, ‎восстанавливайтесь.‏ ‎В ‎следующем‏ ‎году ‎тоже ‎будет ‎контрнаступление». ‎А‏ ‎я‏ ‎ему ‎говорю:‏ ‎«У ‎меня‏ ‎ног ‎уже ‎не ‎хватит ‎на‏ ‎следующее‏ ‎контрнаступление».‏ ‎— ‎«Мы‏ ‎же ‎должны‏ ‎дойти ‎до‏ ‎Крыма!»‏ ‎— ‎«Я‏ ‎же ‎не ‎против, ‎но ‎у‏ ‎меня ‎реально‏ ‎не‏ ‎хватит ‎конечностей…» ‎Еще‏ ‎раз, ‎штурмовать‏ ‎«в ‎лоб» ‎подготовленные ‎позиции‏ ‎россиян‏ ‎— ‎не‏ ‎самая ‎лучшая‏ ‎идея. ‎Очень ‎надеюсь, ‎что ‎после‏ ‎произошедшего‏ ‎сделали ‎выводы…‏ ‎Наступление ‎—‏ ‎это ‎всегда ‎потери. ‎Но ‎все‏ ‎же‏ ‎хотелось,‏ ‎чтобы ‎было‏ ‎лучшее ‎взаимодействие‏ ‎между ‎родами‏ ‎войск,‏ ‎чтобы ‎у‏ ‎нас ‎появилась ‎авиация, ‎чтобы ‎мы‏ ‎не ‎боялись‏ ‎вертолетов,‏ ‎чтобы ‎у ‎нас‏ ‎были ‎средства‏ ‎против ‎этого. ‎Очень ‎хочется,‏ ‎чтобы‏ ‎были ‎кадровые‏ ‎выводы.

— Ты ‎все‏ ‎равно ‎хочешь ‎вернуться ‎в ‎армию?‏ ‎Что‏ ‎ты ‎думаешь‏ ‎об ‎этом?

— Не‏ ‎думаю, ‎что ‎есть ‎хоть ‎один‏ ‎человек,‏ ‎желающий‏ ‎в ‎армию.‏ ‎Но… ‎Мы‏ ‎все ‎хотим‏ ‎дальше‏ ‎защищать ‎Украину.‏ ‎Спрашиваете, ‎хочу ‎ли ‎я ‎в‏ ‎армию? ‎Нет,‏ ‎не‏ ‎желаю. ‎Вообще. ‎Я‏ ‎там ‎не‏ ‎высыпаюсь. ‎Вернусь ‎ли ‎я‏ ‎защищать‏ ‎Украину? ‎Да.‏ ‎В ‎каком‏ ‎состоянии, ‎на ‎какой ‎должности ‎—‏ ‎я‏ ‎не ‎готов‏ ‎ответить. ‎Потому‏ ‎что, ‎вероятно, ‎уже ‎не ‎получится‏ ‎штурмовать‏ ‎посадки.

— Почему‏ ‎у ‎тебя‏ ‎позывной ‎Фриц?

— Ой…‏ ‎Фрицем ‎меня‏ ‎впервые‏ ‎назвал ‎друг‏ ‎Галичанин ‎в ‎2016 ‎году. ‎И‏ ‎прижилось. ‎Я‏ ‎никогда‏ ‎не ‎скрывал, ‎что‏ ‎немец ‎наполовину.‏ ‎Знаете, ‎у ‎меня ‎семья‏ ‎«антисоветчиков»:‏ ‎одни ‎были‏ ‎в ‎«Гитлерюгенде»,‏ ‎другие ‎— ‎в ‎УПА. ‎И‏ ‎все‏ ‎встретились ‎в‏ ‎Сибири, ‎от‏ ‎этой ‎любви ‎родилась ‎моя ‎мама.‏ ‎Потому‏ ‎так‏ ‎сложилось. ‎В‏ ‎принципе, ‎я‏ ‎достаточно ‎скучен‏ ‎и‏ ‎методичен, ‎когда‏ ‎что-то ‎нужно ‎выполнять. ‎Думаю, ‎я‏ ‎где-то ‎отвечаю‏ ‎своему‏ ‎псевдо.

Читать: 13+ мин
logo Норин

Доклад RAND: как избежать затяжной войны

Доклад ‎RAND:‏ ‎«Как ‎избежать ‎затяжной ‎войны. ‎Политика‏ ‎США ‎и‏ ‎траектория‏ ‎российско-украинского ‎конфликта»

ОРИГИНАЛ ‎ПУБЛИКАЦИИ

Авторы:‏ ‎Сэмюэл ‎Чарап,‏ ‎Миранда ‎Прибе

Оригинальный ‎доклад ‎—‏ ‎довольно‏ ‎объемный, ‎брошюрного‏ ‎формата. ‎Я‏ ‎ограничусь ‎пересказом ‎ключевых ‎тезисов, ‎по‏ ‎ссылке‏ ‎можно ‎ознакомиться‏ ‎с ‎полным‏ ‎исходником. ‎Курсивом ‎выделены ‎прямые ‎цитаты,‏ ‎жирным‏ ‎—‏ ‎тезисы, ‎которые‏ ‎кажутся ‎мне‏ ‎наиболее ‎важными/интересными

Важное‏ ‎уточнение:‏ ‎авторы ‎сразу‏ ‎же ‎четко ‎дают ‎понять, ‎что‏ ‎это ‎их‏ ‎видение‏ ‎интересов ‎и ‎перспектив‏ ‎США ‎в‏ ‎текущем ‎конфликте, ‎а ‎не‏ ‎России,‏ ‎Украины ‎или‏ ‎мирового ‎блага.‏ ‎Писано ‎в ‎январе ‎2023 ‎года,‏ ‎поэтому‏ ‎некоторые ‎оценки‏ ‎уже ‎несколько‏ ‎устарели ‎— ‎о ‎неудачах ‎украинской‏ ‎стороны‏ ‎весной‏ ‎и ‎летом‏ ‎авторы ‎знать‏ ‎не ‎могли.

1. Наибольшая‏ ‎угроза‏ ‎текущего ‎конфликта‏ ‎— ‎возможное ‎применение ‎ядерных ‎боеприпасов.‏ ‎Россия ‎может‏ ‎использовать,‏ ‎по ‎крайней ‎мере,‏ ‎тактическое ‎ядерное‏ ‎оружие. ‎Рациональные ‎аргументы ‎против‏ ‎такого‏ ‎шага ‎—‏ ‎рассредоточенность ‎украинских‏ ‎войск ‎и ‎ресурсов ‎— ‎то‏ ‎есть,‏ ‎попросту, ‎отсутствие‏ ‎значимой ‎цели,‏ ‎применение ‎ЯО ‎по ‎которой ‎будет‏ ‎эффективным;‏ ‎крайне‏ ‎негативная ‎реакция‏ ‎международного ‎сообщества,‏ ‎включая ‎оставшихся‏ ‎у‏ ‎России ‎партнеров‏ ‎и ‎возможное ‎вмешательство ‎НАТО. ‎Однако‏ ‎«есть ‎свидетельства‏ ‎того,‏ ‎что ‎Кремль ‎считает‏ ‎эту ‎войну‏ ‎чуть ‎ли ‎не ‎экзистенциальной»‏ ‎Уровень‏ ‎решимости ‎администрации‏ ‎Путина ‎вести‏ ‎войну ‎дальше ‎— ‎высок. ‎Кроме‏ ‎того,‏ ‎возможности ‎наращивания‏ ‎усилий ‎без‏ ‎использования ‎ТЯО ‎ограничены, ‎и ‎за‏ ‎эту‏ ‎дубину‏ ‎могут ‎схватиться‏ ‎от ‎отчаяния.‏ ‎В ‎целом,‏ ‎ТЯО‏ ‎— ‎риск‏ ‎неизвестной ‎величины, ‎и ‎его ‎нужно‏ ‎учитывать. ‎Если‏ ‎такое‏ ‎решение ‎будет ‎принято‏ ‎Россией, ‎последствия‏ ‎окажутся ‎абсолютно ‎непредсказуемыми.

2. Предотвращение ‎прямых‏ ‎боевых‏ ‎действий ‎между‏ ‎ВС ‎РФ‏ ‎и ‎НАТО ‎— ‎ключевой ‎приоритет‏ ‎США.‏ ‎Причем, ‎опять‏ ‎же, ‎будет‏ ‎фактически ‎невозможно ‎удержать ‎такую ‎войну‏ ‎от‏ ‎эскалации‏ ‎в ‎ядерную,‏ ‎и ‎если‏ ‎Кремль ‎решит,‏ ‎что‏ ‎деваться ‎некуда,‏ ‎ракеты ‎таки ‎полетят.

3. Если ‎даже ‎Россия‏ ‎отступит ‎на‏ ‎линию‏ ‎2022 ‎года, ‎она‏ ‎по-прежнему ‎будет‏ ‎сохранять ‎контроль ‎над ‎частью‏ ‎международно‏ ‎признанной ‎территории‏ ‎Украины, ‎что‏ ‎в ‎целом ‎неприемлемо.

4. Выход ‎Украины ‎на‏ ‎границы‏ ‎1991 ‎года‏ ‎крайне ‎маловероятен.

5. США‏ ‎не ‎нужно ‎— ‎и ‎они‏ ‎наверняка‏ ‎не‏ ‎станут ‎—‏ ‎признавать ‎какие-либо‏ ‎изменения ‎границ‏ ‎относительно‏ ‎рубежей ‎1991‏ ‎года; ‎независимо ‎от ‎того, ‎где‏ ‎проходит ‎линия‏ ‎соприкосновения‏ ‎де ‎факто. ‎Как‏ ‎и ‎в‏ ‎случае ‎с ‎Крымом, ‎Соединенные‏ ‎Штаты‏ ‎могут ‎принять‏ ‎меры, ‎чтобы‏ ‎любые ‎достижения ‎России ‎после ‎24‏ ‎февраля‏ ‎2022 ‎года‏ ‎считались ‎незаконными,‏ ‎а ‎Россия ‎заплатила ‎высокую ‎цену‏ ‎за‏ ‎свою‏ ‎политику.

6. Восстановить ‎экономику‏ ‎Украины ‎крайне‏ ‎сложно, ‎и‏ ‎даже‏ ‎сама ‎угроза‏ ‎российских ‎ударов ‎практически ‎нивелирует ‎такие‏ ‎усилия, ‎независимо‏ ‎от‏ ‎того, ‎какая ‎территория‏ ‎контролируется ‎Москвой‏ ‎фактически ‎— ‎просто ‎за‏ ‎счет‏ ‎возможности ‎РФ‏ ‎наносить ‎удары‏ ‎по ‎всей ‎территории ‎Украины. ‎(Прим.‏ ‎Е.Н.:‏ ‎тут ‎хочется‏ ‎передать ‎привет‏ ‎людям, ‎которые ‎с ‎2014 ‎года‏ ‎всплескивали‏ ‎руками‏ ‎на ‎тему‏ ‎того, ‎что‏ ‎Донбасс ‎не‏ ‎восстановили‏ ‎только ‎из-за‏ ‎бездарности ‎«сепаров» ‎и ‎русских: ‎как‏ ‎тогда ‎пушка‏ ‎на‏ ‎окраине ‎реально ‎влияет‏ ‎на ‎жизнь,‏ ‎даже ‎не ‎стреляя, ‎так‏ ‎и‏ ‎здесь ‎авторы‏ ‎доклада ‎видят‏ ‎перспективу ‎ясно).

7. «Таким ‎образом, ‎восстановление ‎Украиной‏ ‎контроля‏ ‎над ‎территорией‏ ‎важно ‎для‏ ‎Соединенных ‎Штатов ‎по ‎гуманитарным ‎причинам,‏ ‎для‏ ‎укрепления‏ ‎международных ‎норм‏ ‎и ‎содействия‏ ‎будущему ‎экономическому‏ ‎росту‏ ‎Украины. ‎Однако‏ ‎значение ‎двух ‎последних ‎преимуществ ‎является‏ ‎спорным. ‎Нарушения‏ ‎Россией‏ ‎международных ‎норм ‎произошли‏ ‎задолго ‎до‏ ‎нынешнего ‎конфликта ‎и, ‎вероятно,‏ ‎будут‏ ‎продолжаться ‎после‏ ‎окончания ‎боевых‏ ‎действий. ‎Более ‎того, ‎Соединенные ‎Штаты‏ ‎и‏ ‎их ‎союзники‏ ‎наложили ‎на‏ ‎Россию ‎много ‎других ‎видов ‎издержек‏ ‎за‏ ‎ее‏ ‎агрессию ‎—‏ ‎издержек, ‎которые‏ ‎уже ‎подали‏ ‎сигнал‏ ‎другим ‎потенциальным‏ ‎агрессорам. ‎А ‎линия ‎контроля ‎по‏ ‎состоянию ‎на‏ ‎декабрь‏ ‎2022 ‎года ‎не‏ ‎лишает ‎Киев‏ ‎экономически ‎важных ‎территорий, ‎которые‏ ‎резко‏ ‎повлияли ‎бы‏ ‎на ‎жизнеспособность‏ ‎страны».

8. Вообще, ‎авторы ‎приходят ‎к ‎парадоксальному‏ ‎выводу:‏ ‎слишком ‎успешные‏ ‎действия ‎Украины‏ ‎— ‎это ‎само ‎по ‎себе‏ ‎нехорошо,‏ ‎поскольку‏ ‎вызывает ‎риск‏ ‎затягивания ‎войны‏ ‎и ‎увеличивает‏ ‎вероятность‏ ‎применения ‎ядерного‏ ‎оружия.

9. Преимущества ‎затяжного ‎конфликта ‎для ‎США‏ ‎— ‎ощутимое‏ ‎ослабление‏ ‎России, ‎ограничение ‎ее‏ ‎возможностей ‎для‏ ‎активных ‎действий ‎где ‎бы‏ ‎то‏ ‎ни ‎было‏ ‎еще. ‎Эти‏ ‎выгоды, ‎правда, ‎сильно ‎ограничены ‎из-за‏ ‎того,‏ ‎что ‎Россия‏ ‎уже ‎и‏ ‎так ‎сильно ‎ослаблена ‎войной. ‎Российской‏ ‎экономике‏ ‎и‏ ‎военной ‎мощи‏ ‎понадобятся ‎годы,‏ ‎а ‎возможно‏ ‎—‏ ‎десятилетия, ‎чтобы‏ ‎оправиться ‎от ‎уже ‎нанесенного ‎ущерба‏ ‎(Прим. ‎Е.Н.:‏ ‎вообще,‏ ‎спорно, ‎кстати ‎—‏ ‎это ‎скорее‏ ‎не ‎столько ‎именно ‎ослабление,‏ ‎сколько‏ ‎разрушение ‎наших‏ ‎оптимистичных ‎иллюзий‏ ‎по ‎поводу ‎собственной ‎военной ‎мощи;‏ ‎реальные‏ ‎боевые ‎возможности,‏ ‎вероятно, ‎даже‏ ‎выросли).

10. Еще ‎один ‎плюс ‎долгой ‎войны:‏ ‎Европа‏ ‎будет‏ ‎больше ‎вкладываться‏ ‎в ‎собственную‏ ‎оборону ‎и‏ ‎дальше‏ ‎отвязываться ‎от‏ ‎энергоресурсов ‎РФ.

11. Проблемы ‎длительной ‎войны ‎—‏ ‎в ‎первую‏ ‎очередь,‏ ‎очевидные ‎гуманитарные ‎последствия.‏ ‎Кроме ‎того,‏ ‎остается ‎ненулевой ‎вероятность, ‎что‏ ‎русские‏ ‎все-таки ‎смогут‏ ‎перейти ‎в‏ ‎наступление. ‎Тем ‎более, ‎что ‎запасы‏ ‎вооружения‏ ‎Европы ‎и‏ ‎США ‎по‏ ‎некоторым ‎позициям ‎уже ‎подходят ‎к‏ ‎концу.

12. Как‏ ‎очень‏ ‎значительный ‎риск‏ ‎длительной ‎войны‏ ‎рассматривается ‎применение‏ ‎ТЯО‏ ‎и ‎эскалация‏ ‎в ‎сторону ‎войны ‎Россия-НАТО. ‎Менее‏ ‎значительные ‎риски‏ ‎—‏ ‎Украина ‎становится ‎гирей‏ ‎на ‎ноге‏ ‎у ‎ЕС ‎и ‎США,‏ ‎украинцев‏ ‎поубивают ‎еще‏ ‎больше, ‎энергоносители‏ ‎и ‎продовольствие ‎дорожают, ‎мировой ‎экономический‏ ‎рост‏ ‎замедляется, ‎ресурсы‏ ‎США ‎отвлекаются‏ ‎на ‎Украину, ‎взаимодействие ‎с ‎Россией‏ ‎по‏ ‎ряду‏ ‎мировых ‎вопросов‏ ‎полезно ‎для‏ ‎США. ‎В‏ ‎качестве‏ ‎не ‎слишком‏ ‎значимой, ‎но ‎реальной ‎проблемы ‎рассматривается‏ ‎вассализация ‎России‏ ‎Китаем.

13. Глобальные‏ ‎экономические ‎потрясения, ‎вызванные‏ ‎войной, ‎будут‏ ‎продолжаться ‎и, ‎возможно, ‎будут‏ ‎умножаться,‏ ‎пока ‎продолжается‏ ‎конфликт. ‎Начало‏ ‎войны ‎вызвало ‎резкий ‎рост ‎цен‏ ‎на‏ ‎энергоносители, ‎что,‏ ‎в ‎свою‏ ‎очередь, ‎способствовало ‎росту ‎инфляции ‎и‏ ‎замедлению‏ ‎экономического‏ ‎роста ‎во‏ ‎всем ‎мире.‏ ‎Ожидается, ‎что‏ ‎эти‏ ‎тенденции ‎сильнее‏ ‎всего ‎ударят ‎по ‎Европе, ‎кроме‏ ‎того, ‎мировые‏ ‎цены‏ ‎на ‎продовольствие ‎и‏ ‎топливо ‎пляшут‏ ‎из-за ‎войны, ‎что ‎значимо‏ ‎уже‏ ‎для ‎всего‏ ‎мира.

14. Для ‎США‏ ‎важно ‎хотя ‎бы ‎заморозить ‎конфликт‏ ‎в‏ ‎свете ‎противостояния‏ ‎с ‎Китаем.‏ ‎У ‎Вашингтона ‎есть ‎долгосрочный ‎интерес‏ ‎в‏ ‎том,‏ ‎чтобы ‎Москва‏ ‎не ‎попала‏ ‎в ‎полное‏ ‎подчинение‏ ‎Пекина. ‎Более‏ ‎продолжительная ‎война, ‎увеличивающая ‎зависимость ‎России,‏ ‎могла ‎бы‏ ‎дать‏ ‎Китаю ‎преимущества ‎в‏ ‎его ‎конкуренции‏ ‎с ‎Соединенными ‎Штатами. ‎Углубление‏ ‎военного‏ ‎сотрудничества ‎России‏ ‎с ‎Ираном‏ ‎во ‎время ‎этой ‎войны ‎—‏ ‎в‏ ‎то ‎время,‏ ‎когда ‎Иран‏ ‎отказывается ‎от ‎обязательств ‎по ‎сдерживанию‏ ‎своей‏ ‎ядерной‏ ‎программы ‎—‏ ‎предполагает, ‎что‏ ‎Москва ‎может‏ ‎усилить‏ ‎еще ‎и‏ ‎Иран, ‎в ‎том ‎числе ‎в‏ ‎ядерной ‎сфере.

15. Последствия‏ ‎затяжной‏ ‎войны ‎— ‎от‏ ‎постоянных ‎повышенных‏ ‎рисков ‎эскалации ‎до ‎экономического‏ ‎ущерба‏ ‎— ‎намного‏ ‎перевешивают ‎возможные‏ ‎выгоды.

16. Основные ‎варианты ‎окончания ‎войны ‎—‏ ‎полная‏ ‎победа, ‎заморозка,‏ ‎урегулирование.

17. Полная ‎победа‏ ‎практически ‎нереальна, ‎и ‎для ‎Москвы,‏ ‎и‏ ‎для‏ ‎Киева. ‎Причем‏ ‎даже ‎устранение‏ ‎Путина ‎не‏ ‎означает‏ ‎победы ‎Украины.‏ ‎Нет ‎никакой ‎гарантии, ‎что ‎новый‏ ‎российский ‎лидер‏ ‎будет‏ ‎склонен ‎к ‎миру‏ ‎с ‎Украиной‏ ‎больше, ‎чем ‎Путин. Запад ‎не‏ ‎должен‏ ‎исходить ‎из‏ ‎того, ‎что‏ ‎смена ‎руководства ‎приведет ‎к ‎концу‏ ‎войны,‏ ‎по ‎крайней‏ ‎мере, ‎в‏ ‎краткосрочной ‎перспективе, ‎«поскольку ‎путинская ‎война‏ ‎вполне‏ ‎может‏ ‎продолжаться ‎и‏ ‎без ‎Путина».

18. Окончание‏ ‎войны ‎путем‏ ‎переговоров,‏ ‎в ‎отличие‏ ‎от ‎абсолютных ‎побед, ‎требует ‎от‏ ‎воюющих ‎сторон‏ ‎принять‏ ‎определенный ‎риск ‎того,‏ ‎что ‎условия‏ ‎мира ‎могут ‎быть ‎нарушены;‏ ‎даже‏ ‎относительно ‎«проигравший»‏ ‎в ‎конфликте‏ ‎сохранит ‎возможность ‎угрожать ‎другой ‎стороне.‏ ‎Соглашения‏ ‎о ‎прекращении‏ ‎войн ‎в‏ ‎значительной ‎степени ‎зависят ‎от ‎особенностей‏ ‎конкретного‏ ‎конфликта,‏ ‎но ‎с‏ ‎аналитической ‎точки‏ ‎зрения ‎полезно‏ ‎проводить‏ ‎различие ‎между‏ ‎прочным ‎прекращением ‎огня ‎или ‎соглашениями‏ ‎о ‎перемирии,‏ ‎с‏ ‎одной ‎стороны, ‎и‏ ‎политическим ‎урегулированием,‏ ‎с ‎другой.

19. Урегулирование ‎путем ‎компромиссов‏ ‎было‏ ‎бы ‎более‏ ‎предпочтительным, ‎чем‏ ‎заморозка ‎по ‎корейскому ‎сценарию. ‎При‏ ‎этом‏ ‎даже ‎несогласие‏ ‎по ‎поводу‏ ‎статуса ‎спорных ‎территорий ‎может ‎и‏ ‎не‏ ‎быть‏ ‎препятствием ‎для‏ ‎такого ‎сценария.‏ ‎Пример ‎—‏ ‎отношения‏ ‎между ‎Россией‏ ‎и ‎Японией ‎по ‎вопросу ‎о‏ ‎Курилах. ‎Политическое‏ ‎урегулирование‏ ‎и ‎не ‎должно‏ ‎окончательно ‎разрешать‏ ‎все ‎разногласия ‎между ‎сторонами;‏ ‎ему‏ ‎необходимо ‎устранить‏ ‎достаточное ‎количество‏ ‎этих ‎различий, ‎чтобы ‎качественно ‎улучшить‏ ‎более‏ ‎широкие ‎отношения‏ ‎между ‎бывшими‏ ‎воюющими ‎сторонами…

20. …Но ‎такое ‎разрешение ‎конфликта‏ ‎тоже‏ ‎маловероятно,‏ ‎как ‎и‏ ‎чья-то ‎полная‏ ‎военная ‎победа.

21. Однако‏ ‎..Поэтому,‏ ‎при ‎прочих‏ ‎равных ‎условиях, ‎интересам ‎США ‎больше‏ ‎отвечает ‎политическое‏ ‎урегулирование,‏ ‎которое ‎может ‎привести‏ ‎к ‎более‏ ‎прочному ‎миру, ‎чем ‎перемирие.‏ ‎Кроме‏ ‎того, ‎политическое‏ ‎урегулирование ‎могло‏ ‎бы ‎стать ‎первым ‎шагом ‎к‏ ‎решению‏ ‎более ‎широких‏ ‎региональных ‎проблем‏ ‎и ‎снижению ‎вероятности ‎возникновения ‎кризиса‏ ‎между‏ ‎Россией‏ ‎и ‎НАТО‏ ‎в ‎будущем.

22. Но‏ ‎уровень ‎враждебности‏ ‎по‏ ‎состоянию ‎на‏ ‎декабрь ‎2022 ‎года ‎между ‎Россией‏ ‎и ‎Украиной,‏ ‎а‏ ‎также ‎между ‎Россией‏ ‎и ‎Западом‏ ‎делает ‎политическое ‎урегулирование ‎гораздо‏ ‎менее‏ ‎вероятным, ‎чем‏ ‎перемирие.

23. США ‎должны‏ ‎неустанно ‎увеличивать ‎издержки ‎для ‎России‏ ‎и‏ ‎от ‎продолжения‏ ‎войны, ‎и‏ ‎от ‎сохранения ‎контроля ‎над ‎Крымом‏ ‎и‏ ‎Донбассом,‏ ‎причем ‎не‏ ‎только ‎в‏ ‎связи ‎с‏ ‎конкретной‏ ‎ситуацией, ‎а‏ ‎в ‎силу ‎общих ‎принципов ‎миропорядка.

24. …Однако‏ ‎бороться ‎до‏ ‎развязывания‏ ‎пупа ‎за ‎Крым‏ ‎и ‎Донбасс‏ ‎тоже ‎нет ‎смысла, ‎и‏ ‎эта‏ ‎цель ‎не‏ ‎выглядит ‎всерьез‏ ‎достижимой.

25. США ‎выгодно ‎или ‎прочное ‎перемирие,‏ ‎или‏ ‎реальное ‎урегулирование.

26. Препятствие‏ ‎к ‎урегулированию‏ ‎1: ‎обе ‎стороны ‎оптимистично ‎настроены‏ ‎по‏ ‎поводу‏ ‎хода ‎войны.‏ ‎несмотря ‎на‏ ‎месяцы ‎боев,‏ ‎и‏ ‎Россия, ‎и‏ ‎Украина ‎с ‎оптимизмом ‎смотрят ‎на‏ ‎будущий ‎ход‏ ‎войны.‏ ‎Исторически ‎такой ‎взаимный‏ ‎оптимизм ‎затруднял‏ ‎окончание ‎войн.

27. Препятствие ‎2: ‎Украина‏ ‎считает,‏ ‎что ‎мир‏ ‎не ‎продлится‏ ‎долго, ‎и ‎если ‎Россию ‎не‏ ‎разгромить,‏ ‎она ‎нападет‏ ‎снова, ‎как‏ ‎только ‎восстановит ‎наступательную ‎мощь. ‎(ПРИМ.‏ ‎Е.Н.:‏ ‎тут‏ ‎забавно, ‎что‏ ‎в ‎РЭНД,‏ ‎кажется, ‎вообще‏ ‎не‏ ‎отражают, ‎что‏ ‎у ‎России ‎по ‎поводу ‎Украины‏ ‎и ‎Запада‏ ‎степень‏ ‎недоверия ‎тоже ‎очень‏ ‎глубокая; ‎мы‏ ‎их ‎считаем ‎кровавыми ‎шулерами‏ ‎не‏ ‎меньше, ‎чем‏ ‎они ‎нас‏ ‎агрессорами). ‎Зато ‎любопытно, ‎что ‎Даже‏ ‎если‏ ‎Украина ‎восстановит‏ ‎контроль ‎над‏ ‎всей ‎своей ‎международно ‎признанной ‎территорией,‏ ‎эти‏ ‎же‏ ‎опасения ‎могут‏ ‎ограничить ‎перспективы‏ ‎прекращения ‎войны. То‏ ‎есть,‏ ‎буквально, ‎Украина,‏ ‎если ‎дойдет ‎до ‎границ ‎1991,‏ ‎может ‎не‏ ‎остановиться.

28. У‏ ‎России ‎не ‎вызывает‏ ‎энтузиазма ‎от‏ ‎будущего ‎мира ‎возможное ‎вступление‏ ‎Украины‏ ‎в ‎НАТО‏ ‎и ‎сохранение‏ ‎западных ‎санкций. ‎Однако ‎неясно, ‎готовы‏ ‎ли‏ ‎США ‎и‏ ‎их ‎партнеры‏ ‎участвовать ‎в ‎многостороннем ‎переговорном ‎процессе,‏ ‎в‏ ‎рамках‏ ‎которого ‎они‏ ‎предложили ‎бы‏ ‎России ‎путь‏ ‎к‏ ‎ослаблению ‎санкций.‏ ‎Этот ‎пессимизм ‎может ‎быть ‎подкреплен‏ ‎заявлениями ‎некоторых‏ ‎официальных‏ ‎лиц ‎США ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎одной ‎из ‎целей ‎Вашингтона‏ ‎является‏ ‎ослабление ‎России‏ ‎в ‎долгосрочной‏ ‎перспективе.

29. У ‎Москвы ‎есть ‎все ‎основания‏ ‎полагать,‏ ‎что ‎западные‏ ‎санкции, ‎скорее‏ ‎всего, ‎сохранятся, ‎даже ‎если ‎она‏ ‎договорится‏ ‎с‏ ‎Киевом ‎о‏ ‎прекращении ‎войны‏ ‎в ‎двустороннем‏ ‎порядке.

30. Исходя‏ ‎из ‎всего‏ ‎этого, ‎США ‎должны ‎активно ‎поставлять‏ ‎вооружение ‎Украине,‏ ‎чтобы‏ ‎повысить ‎для ‎России‏ ‎издержки ‎от‏ ‎дальнейшей ‎войны. ‎При ‎этом‏ ‎объем‏ ‎помощи ‎Украине‏ ‎должен ‎увязываться‏ ‎с ‎готовностью ‎ее ‎самой ‎к‏ ‎переговорам.‏ ‎Украина ‎воинственная‏ ‎потому, ‎что‏ ‎уверена, ‎что ‎оружия ‎ей ‎дадут‏ ‎сколько‏ ‎угодно‏ ‎в ‎любом‏ ‎случае. При ‎этом‏ ‎нужно ‎дать‏ ‎серьезные‏ ‎гарантии ‎Украине‏ ‎по ‎поводу ‎помощи ‎ей ‎после‏ ‎войны. ‎Надо‏ ‎держать‏ ‎баланс, ‎чтобы ‎Россия‏ ‎не ‎решила,‏ ‎будто ‎США ‎от ‎войны‏ ‎устали‏ ‎и ‎сворачивают‏ ‎помощь, ‎но‏ ‎при ‎этом ‎Украина ‎не ‎наглела‏ ‎бы‏ ‎сверх ‎меры.

31. Обязательства‏ ‎Украине ‎могут‏ ‎содержать ‎обещания ‎прямого ‎вступления ‎в‏ ‎войну‏ ‎в‏ ‎случае, ‎если‏ ‎Россия ‎снова‏ ‎начнет ‎увещевать‏ ‎ее‏ ‎дубиной. ‎Однако‏ ‎такое ‎чрезмерно ‎для ‎большинства ‎западных‏ ‎правительств. ‎Обещания‏ ‎военных‏ ‎поставок ‎— ‎другое‏ ‎дело. ‎Правда,‏ ‎любые ‎однозначные ‎гарантии ‎ставят‏ ‎США‏ ‎и ‎Запад‏ ‎в ‎уязвимое‏ ‎положение. ‎Короче ‎говоря, ‎РЭНДовцы ‎видят‏ ‎риски‏ ‎даже ‎в‏ ‎ограниченных ‎безусловных обязательствах.‏ ‎При ‎этом ‎гарантии ‎нейтралитета ‎Украины‏ ‎вызывают‏ ‎резкую‏ ‎реакцию ‎уже‏ ‎у ‎Киева.

32. Россия‏ ‎холодно ‎относится‏ ‎к‏ ‎идее ‎переговоров,‏ ‎поскольку ‎считает, ‎что ‎санкции ‎останутся‏ ‎и ‎после‏ ‎войны.‏ ‎США ‎не ‎дают‏ ‎даже ‎четкого‏ ‎ответа ‎на ‎вопрос, ‎что‏ ‎Россия‏ ‎должна ‎сделать,‏ ‎чтобы ‎снять‏ ‎санкции. ‎Сделка ‎не ‎складывается, ‎поскольку‏ ‎русские‏ ‎уверены, ‎что‏ ‎мы ‎пойдем‏ ‎на ‎какие-то ‎реальные ‎шаги, ‎а‏ ‎санкции‏ ‎снимать‏ ‎не ‎будут.

33. Поскольку‏ ‎Россия ‎уже‏ ‎серьезно ‎пострадала,‏ ‎санкции‏ ‎можно, ‎вообще,‏ ‎и ‎снять ‎— ‎мы ‎уже‏ ‎достаточно ‎ими‏ ‎отхлестаны.‏ ‎Причем ‎санкции ‎снимут‏ ‎в ‎любом‏ ‎случае ‎не ‎все.

34. Контроль ‎Украины‏ ‎над‏ ‎ее ‎территориями‏ ‎в ‎границах‏ ‎1991 ‎года ‎вообще ‎не ‎самый‏ ‎важный‏ ‎аспект ‎проблемы‏ ‎для ‎США.‏ ‎

35. Общий ‎итог:

Выявлены ‎причины, ‎по ‎которым‏ ‎у‏ ‎России‏ ‎и ‎Украины‏ ‎может ‎быть‏ ‎взаимный ‎оптимизм‏ ‎в‏ ‎отношении ‎войны‏ ‎и ‎пессимизм ‎в ‎отношении ‎мира.‏ ‎Такое ‎восприятие‏ ‎может‏ ‎привести ‎к ‎затяжному‏ ‎конфликту. ‎Поэтому‏ ‎мы ‎выделяем ‎четыре ‎варианта‏ ‎изменения‏ ‎этой ‎динамики,‏ ‎которые ‎есть‏ ‎у ‎США: ‎уточнение ‎планов ‎будущей‏ ‎поддержки‏ ‎Украины, ‎взятие‏ ‎на ‎себя‏ ‎обязательств ‎по ‎обеспечению ‎безопасности ‎Украины,‏ ‎предоставление‏ ‎гарантий‏ ‎нейтралитета ‎страны‏ ‎и ‎установление‏ ‎условий ‎снятия‏ ‎санкций‏ ‎с ‎России.

Читать: 15+ мин
logo Норин

Перевод. Русская артиллерия на Украине: вызовы и инновации

Автор ‎Сэм‏ ‎Крэнни-Эванс, ‎RUSI

ОРИГИНАЛ ‎ПУБЛИКАЦИИ

Артиллерия ‎— ‎сердце‏ ‎российского ‎метода‏ ‎ведения‏ ‎войны, ‎поэтому ‎на‏ ‎западе ‎обязаны‏ ‎должным ‎образом ‎понять, ‎как‏ ‎она‏ ‎применялась ‎на‏ ‎Украине. ‎Действия‏ ‎российской ‎артиллерии ‎лучше ‎всего ‎анализировать‏ ‎с‏ ‎двух ‎сторон:‏ ‎рассматривая ‎доктрину,‏ ‎которая ‎обеспечивает ‎основу ‎для ‎ее‏ ‎применения‏ ‎и‏ ‎усовершенствования ‎ее‏ ‎использования, ‎и‏ ‎анализируя ‎то,‏ ‎что‏ ‎практикующие ‎артиллеристы‏ ‎называют ‎артиллерийской ‎проблемой.

«Артиллерийская ‎проблема» ‎одинакова‏ ‎в ‎любой‏ ‎стране.‏ ‎Она ‎описывает ‎технические‏ ‎проблемы, ‎связанные‏ ‎с ‎поражением ‎цели ‎огнем‏ ‎с‏ ‎закрытых ‎позиций.‏ ‎Эти ‎проблемы‏ ‎включают ‎точный ‎сбор ‎и ‎использование‏ ‎метеорологических‏ ‎данных, ‎которые‏ ‎будут ‎влиять‏ ‎на ‎траекторию ‎и ‎скорость ‎полета;‏ ‎данные‏ ‎съемки,‏ ‎которые ‎имеют‏ ‎решающее ‎значение‏ ‎для ‎определения‏ ‎того,‏ ‎где ‎находится‏ ‎стреляющее ‎орудие ‎и ‎куда ‎оно‏ ‎направлено, ‎а‏ ‎также‏ ‎для ‎точного ‎определения‏ ‎местоположения ‎цели.‏ ‎Дополнительным ‎элементом ‎артиллерийской ‎задачи‏ ‎является‏ ‎калибровка ‎орудия‏ ‎и ‎боеприпасов.‏ ‎Это ‎включает ‎в ‎себя ‎измерение‏ ‎температуры‏ ‎боеприпасов, ‎износа‏ ‎ствола ‎и‏ ‎потери ‎начальной ‎скорости ‎снаряда, ‎если‏ ‎это‏ ‎возможно.‏ ‎Если ‎эту‏ ‎информацию ‎можно‏ ‎сопоставить ‎с‏ ‎достаточно‏ ‎точными ‎координатами‏ ‎цели, ‎артиллерийская ‎батарея ‎сможет ‎вести‏ ‎эффективную ‎стрельбу‏ ‎с‏ ‎первых ‎выстрелов ‎и‏ ‎потребует ‎меньше‏ ‎корректировок. ‎Традиционный ‎более ‎простой‏ ‎подход‏ ‎состоит ‎в‏ ‎том, ‎чтобы‏ ‎стрелять ‎и ‎наблюдать ‎за ‎отклонением‏ ‎снарядов‏ ‎от ‎цели.‏ ‎Поправки ‎вносятся‏ ‎с ‎помощью ‎передовых ‎наблюдателей.

Артиллерийские ‎снаряды‏ ‎будут‏ ‎рассеиваться‏ ‎как ‎по‏ ‎дистанции, ‎так‏ ‎и ‎по‏ ‎фронту.‏ ‎В ‎результате‏ ‎ствольная ‎артиллерия ‎создает ‎зону ‎поражения,‏ ‎имеющую ‎примерно‏ ‎сигарообразную‏ ‎форму. ‎Важно ‎понимать‏ ‎проблему ‎артиллерийского‏ ‎огня, ‎потому ‎что ‎она‏ ‎диктует,‏ ‎что ‎именно‏ ‎должны ‎делать‏ ‎артиллеристы, ‎чтобы ‎поразить ‎цель.

Готовность ‎расчетов‏ ‎понять‏ ‎проблему ‎артиллерийского‏ ‎огня, ‎а‏ ‎также ‎доктрину ‎определяет ‎эффективность. ‎Способность‏ ‎русских‏ ‎учитывать‏ ‎технические ‎ограничения‏ ‎и ‎добиваться‏ ‎желаемого ‎командиром‏ ‎эффекта‏ ‎является ‎полезным‏ ‎критерием ‎эффективности ‎российской ‎артиллерии ‎на‏ ‎Украине.

Доктрина

«Российские ‎силы‏ ‎маневрируют,‏ ‎чтобы ‎стрелять, ‎западные‏ ‎силы ‎ведут‏ ‎огонь, ‎чтобы ‎маневрировать» ‎—‏ ‎точное‏ ‎отражение ‎особенностей‏ ‎российской ‎доктрины‏ ‎по ‎сравнению ‎с ‎западной. ‎Проще‏ ‎говоря,‏ ‎Россия ‎использует‏ ‎артиллерию ‎в‏ ‎качестве ‎основного ‎средства ‎поражения ‎в‏ ‎дистанционных‏ ‎и‏ ‎ближних ‎боях.‏ ‎Общевойсковым ‎подразделениям‏ ‎поручается ‎расположиться‏ ‎так,‏ ‎чтобы ‎артиллерия‏ ‎могла ‎нанести ‎разрушительный ‎удар ‎по‏ ‎противнику. ‎Это‏ ‎существенное‏ ‎упрощение, ‎но ‎оно‏ ‎отражает ‎важное‏ ‎различие. ‎Когда ‎речь ‎идет‏ ‎о‏ ‎позиционных ‎сражениях,‏ ‎следует ‎ожидать,‏ ‎что ‎российские ‎силы ‎будут ‎централизованно‏ ‎контролировать‏ ‎артиллерийские ‎подразделения‏ ‎и ‎координировать‏ ‎их ‎действия ‎через ‎цепочку ‎артиллерийского‏ ‎командования.

Бригаде,‏ ‎находящейся‏ ‎в ‎обороне‏ ‎придается ‎бригадная‏ ‎артиллерийская ‎группа‏ ‎(БрАГ)‏ ‎из ‎состава‏ ‎сил ‎объединения ‎более ‎высокого ‎уровня,‏ ‎состоящая ‎из‏ ‎двух‏ ‎дивизионов ‎самоходных ‎гаубиц‏ ‎и ‎дивизиона‏ ‎реактивных ‎систем ‎залпового ‎огня.‏ ‎В‏ ‎доступной ‎литературе‏ ‎указывается, ‎что‏ ‎БрАГ ‎должна ‎была ‎развертываться ‎в‏ ‎2–4‏ ‎км ‎за‏ ‎передним ‎краем‏ ‎обороны ‎и ‎занимать ‎территорию ‎шириной‏ ‎3–5‏ ‎км‏ ‎и ‎глубиной‏ ‎1–2 ‎км.‏ ‎Это ‎обеспечило‏ ‎бы‏ ‎дополнительную ‎огневую‏ ‎мощь ‎по ‎сравнению ‎со ‎штатными‏ ‎средствами ‎на‏ ‎передовой,‏ ‎чтобы ‎разбить ‎силы‏ ‎противника ‎на‏ ‎подходе ‎и ‎в ‎случае‏ ‎их‏ ‎прорыва. ‎Кроме‏ ‎того, ‎является‏ ‎обычным ‎придание ‎артиллерийских ‎частей ‎силой‏ ‎до‏ ‎батальона ‎танковому‏ ‎или ‎мотострелковому‏ ‎батальону ‎для ‎обеспечения ‎немедленной ‎огневой‏ ‎поддержки.‏ ‎Такое‏ ‎придание ‎означает‏ ‎плотный ‎контроль‏ ‎со ‎стороны‏ ‎нового‏ ‎руководства; ‎общевойсковой‏ ‎командир ‎назначает ‎задачи ‎артиллерии.

Недавний ‎анализ,‏ ‎опубликованный ‎RUSI,‏ ‎показывает,‏ ‎что ‎Россия ‎не‏ ‎отклонилась ‎от‏ ‎этой ‎концепции. ‎Две ‎батареи‏ ‎артиллерийских‏ ‎орудий ‎и‏ ‎одна ‎реактивная‏ ‎были ‎закреплены ‎за ‎каждой ‎батальонной‏ ‎тактической‏ ‎группой ‎на‏ ‎начальных, ‎мобильных‏ ‎этапах ‎конфликта. ‎Последовавший ‎за ‎этим‏ ‎статичный‏ ‎характер‏ ‎боевых ‎действий‏ ‎привел ‎к‏ ‎централизации ‎артиллерии‏ ‎в‏ ‎составе ‎артиллерийских‏ ‎бригад. ‎Однако ‎украинские ‎солдаты, ‎опрошенные‏ ‎для ‎написания‏ ‎этой‏ ‎статьи, ‎указали, ‎что‏ ‎российские ‎артиллерийские‏ ‎части ‎были ‎расквартированы ‎до‏ ‎12–15‏ ‎км ‎за‏ ‎линией ‎фронта,‏ ‎а ‎ночуют ‎еще ‎дальше. ‎Они‏ ‎приближаются‏ ‎к ‎линии‏ ‎фронта ‎только‏ ‎для ‎выполнения ‎огневых ‎задач ‎и‏ ‎как‏ ‎можно‏ ‎быстрее ‎отступают,‏ ‎что ‎указывает‏ ‎на ‎то,‏ ‎что‏ ‎желание ‎сблизиться‏ ‎с ‎противником, ‎предписываемое ‎доктриной, ‎уступило‏ ‎место ‎опасениям‏ ‎по‏ ‎поводу ‎живучести.

Придание ‎артиллерийских‏ ‎частей ‎и‏ ‎соединений ‎к ‎общевойсковым ‎также‏ ‎обсуждается‏ ‎в ‎российских‏ ‎военных ‎журналах,‏ ‎освещающих ‎войну. ‎В ‎одной ‎статье‏ ‎рассказывается‏ ‎о ‎случае,‏ ‎когда ‎офицер‏ ‎вообще ‎игнорировал ‎командующего ‎артиллерией ‎и‏ ‎через‏ ‎его‏ ‎голову ‎адресовал‏ ‎запросы ‎непосредственно‏ ‎командирам ‎батарей.‏ ‎Это‏ ‎привело ‎к‏ ‎появлению ‎статей, ‎объясняющих, ‎как ‎командир‏ ‎должен ‎назначать‏ ‎цели‏ ‎и ‎сообщать ‎о‏ ‎них ‎непосредственно‏ ‎командиру ‎батареи. ‎Другой ‎пример,‏ ‎как‏ ‎сообщается, ‎связан‏ ‎с ‎импровизированными‏ ‎минометными ‎взводами, ‎которые ‎представляли ‎собой‏ ‎временные‏ ‎минометные ‎группы,‏ ‎созданные ‎командиром‏ ‎механизированной ‎части ‎из ‎состава ‎регулярной‏ ‎пехоты‏ ‎(не‏ ‎совсем ‎понимаю,‏ ‎что ‎имеется‏ ‎в ‎виду:‏ ‎в‏ ‎минометку ‎ставят‏ ‎стрелков? ‎Или ‎минометные ‎группы ‎формируют‏ ‎из ‎минометных‏ ‎батарей‏ ‎мотострелковых ‎батальонов? ‎—‏ ‎прим. ‎Е.Н.)

Эта‏ ‎методика ‎обеспечивала ‎немедленную ‎огневую‏ ‎поддержку‏ ‎силами ‎трех‏ ‎минометов, ‎которые‏ ‎не ‎требовали ‎тратить ‎дополнительное ‎время‏ ‎для‏ ‎открытия ‎огня.

Артиллерийская‏ ‎проблема

Таким ‎образом,‏ ‎хотя ‎создается ‎впечатление, ‎что ‎российская‏ ‎доктрина‏ ‎последовательно‏ ‎применялась ‎на‏ ‎Украине, ‎это‏ ‎дает ‎лишь‏ ‎частичное‏ ‎представление ‎о‏ ‎действиях ‎российской ‎артиллерии. ‎Методы, ‎используемые‏ ‎для ‎решения‏ ‎артиллерийской‏ ‎проблемы, ‎помогают ‎дополнить‏ ‎картину ‎и‏ ‎показывают, ‎что ‎огонь ‎российской‏ ‎артиллерии‏ ‎очень ‎эффективен,‏ ‎хотя ‎нехватка‏ ‎боеприпасов ‎в ‎сочетании ‎с ‎рассредоточением‏ ‎сил‏ ‎налагают ‎ограничения‏ ‎на ‎его‏ ‎применение ‎и ‎заставляют ‎полагаться ‎на‏ ‎повышение‏ ‎точности‏ ‎огня.

Россия ‎пришла‏ ‎на ‎Украину‏ ‎с ‎несколькими‏ ‎заранее‏ ‎подготовленными ‎разработками,‏ ‎призванными ‎повысить ‎точность ‎артиллерийских ‎орудий.‏ ‎Одним ‎из‏ ‎примеров‏ ‎является ‎тактика ‎ударно-огневого‏ ‎контура, ‎принципы‏ ‎которой ‎обсуждались ‎в ‎2018‏ ‎году.‏ ‎В ‎рамках‏ ‎этой ‎тактики‏ ‎используются ‎БПЛА, ‎артиллерийские ‎радары, ‎танки‏ ‎и‏ ‎артиллерия, ‎чтобы‏ ‎заставить ‎противника‏ ‎открыть ‎огонь ‎[и ‎обнаружить ‎себя],‏ ‎прежде‏ ‎чем‏ ‎начать ‎вести‏ ‎контрбатарейный ‎огонь.‏ ‎«Ударно-огневой» ‎подход‏ ‎сокращает‏ ‎цикл ‎наведения‏ ‎и ‎повышает ‎точность ‎стрельбы ‎за‏ ‎счет ‎сочетания‏ ‎как‏ ‎минимум ‎двух ‎форм‏ ‎определения ‎местоположения‏ ‎цели. ‎Он ‎был ‎опробован‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎и‏ ‎на ‎Донбассе.‏ ‎В ‎той ‎или ‎иной ‎форме‏ ‎он‏ ‎использовался ‎на‏ ‎Украине, ‎и‏ ‎украинские ‎артиллеристы ‎сообщили ‎RUSI, ‎что‏ ‎российский‏ ‎контрбатарейный‏ ‎огонь ‎очень‏ ‎быстр ‎и‏ ‎точен, ‎когда‏ ‎он‏ ‎ведется ‎с‏ ‎использованием ‎совместно ‎артиллерийского ‎радара ‎и‏ ‎БПЛА.

Когда ‎система‏ ‎работает,‏ ‎российские ‎циклы ‎наведения‏ ‎могут ‎уложиться‏ ‎в ‎три ‎минуты, ‎в‏ ‎то‏ ‎время, ‎как‏ ‎у ‎других‏ ‎они ‎достигают ‎30. ‎Первое ‎значение,‏ ‎по‏ ‎сути, ‎является‏ ‎пределом ‎физически‏ ‎возможного ‎— ‎155-мм ‎снаряд, ‎выпущенный‏ ‎на‏ ‎25‏ ‎км, ‎достигнет‏ ‎цели ‎за‏ ‎75 ‎секунд.

Разведывательно-огневой‏ ‎комплекс

Разведывательно-огневой‏ ‎комплекс ‎(recce-fire)‏ ‎представляет ‎собой ‎развитие ‎концепции ‎советской‏ ‎эпохи, ‎предназначенной‏ ‎для‏ ‎объединения ‎средств ‎тактической‏ ‎разведки, ‎наблюдения‏ ‎и ‎разведки ‎с ‎высокоточной‏ ‎ударной‏ ‎артиллерией ‎в‏ ‎режиме ‎реального‏ ‎времени. ‎Комплекс ‎«Стрелец» ‎— ‎реализация‏ ‎этой‏ ‎концепции ‎—‏ ‎предусматривает ‎подключение‏ ‎датчиков ‎к ‎стрелкам ‎и ‎обмен‏ ‎информацией‏ ‎по‏ ‎возможности ‎в‏ ‎реальном ‎времени.‏ ‎РОК ‎требует,‏ ‎чтобы‏ ‎цель ‎была‏ ‎поражена ‎высокоточными ‎боеприпасами, ‎такими ‎как‏ ‎152-мм ‎снаряд‏ ‎2К25‏ ‎«Краснополь» ‎с ‎лазерным‏ ‎наведением. ‎Целеуказание‏ ‎может ‎обеспечиваться ‎наземными ‎лазерными‏ ‎комплексами‏ ‎или ‎БПЛА‏ ‎«Орлан-30». ‎Видеозаписи,‏ ‎на ‎которых ‎видны ‎точные ‎удары‏ ‎по‏ ‎украинской ‎технике‏ ‎или ‎зданиям,‏ ‎вероятно, ‎являются ‎результатом ‎применения ‎«Краснополя».‏ ‎До‏ ‎войны‏ ‎ожидалось, ‎что‏ ‎РОК ‎будет‏ ‎иметь ‎решающее‏ ‎значение‏ ‎для ‎контрбатарейных‏ ‎действий.

Целеуказание ‎по ‎лучу ‎лазера ‎очевидно,‏ ‎но ‎некоторые‏ ‎российские‏ ‎документы ‎указывают ‎на‏ ‎то, ‎что‏ ‎российские ‎вооруженные ‎силы ‎изо‏ ‎всех‏ ‎сил ‎пытались‏ ‎выдвинуть ‎вперед‏ ‎наблюдателей. ‎Многие ‎предпочитают ‎использовать ‎БПЛА‏ ‎—‏ ‎это ‎более‏ ‎безопасное, ‎но‏ ‎потенциально ‎менее ‎эффективное ‎решение. ‎Эффективность‏ ‎«Краснополя»‏ ‎также‏ ‎подвергалась ‎сомнению.‏ ‎В ‎одном‏ ‎российском ‎учебнике‏ ‎по‏ ‎артиллерийскому ‎делу‏ ‎указано, ‎что ‎точность ‎«Краснополя» ‎сильно‏ ‎снижается ‎из-за‏ ‎низкой‏ ‎облачности, ‎изменчивого ‎рельефа‏ ‎и ‎множества‏ ‎других ‎условий, ‎которые ‎затрудняют‏ ‎развертывание‏ ‎этого ‎боеприпаса.

Тем‏ ‎не ‎менее,‏ ‎Россия ‎широко ‎использует ‎барражирующие ‎боеприпасы,‏ ‎такие‏ ‎как ‎«Ланцет-3»,‏ ‎которые ‎могут‏ ‎координироваться ‎с ‎отдельными ‎БПЛА ‎для‏ ‎ведения‏ ‎разведки‏ ‎и ‎наведения‏ ‎или ‎летать‏ ‎самостоятельно ‎для‏ ‎поиска‏ ‎и ‎поражения‏ ‎отдельных ‎целей. ‎Скорее ‎всего, ‎это‏ ‎ответ ‎на‏ ‎несколько‏ ‎факторов: ‎рассредоточение ‎вооружения‏ ‎Украиной, ‎наличие‏ ‎«Краснополя» ‎и ‎связанных ‎с‏ ‎ним‏ ‎средств ‎наведения,‏ ‎а ‎также‏ ‎наличие ‎в ‎зоне ‎боевых ‎действий‏ ‎неприятельских‏ ‎средств ‎РЭБ,‏ ‎что ‎значительно‏ ‎ухудшает ‎условия ‎работы ‎«Ланцета». ‎Украинские‏ ‎командиры‏ ‎сообщили‏ ‎автору, ‎что,‏ ‎хотя ‎в‏ ‎некоторых ‎районах‏ ‎«Ланцет»‏ ‎более ‎распространен,‏ ‎чем ‎артиллерия, ‎в ‎других ‎его‏ ‎можно ‎увидеть‏ ‎редко.‏ ‎Использование ‎«Ланцета» ‎также‏ ‎предполагает, ‎что‏ ‎Россия ‎изо ‎всех ‎сил‏ ‎старается‏ ‎противостоять ‎попыткам‏ ‎рассредоточиться ‎с‏ ‎помощью ‎своих ‎ранее ‎существовавших ‎структур‏ ‎и‏ ‎методов ‎наводки.‏ ‎Одиночную ‎гаубицу‏ ‎в ‎лесу ‎можно ‎быстро ‎идентифицировать,‏ ‎но‏ ‎шансы‏ ‎поразить ‎ее‏ ‎неуправляемыми ‎боеприпасами‏ ‎малы, ‎если‏ ‎только‏ ‎не ‎будет‏ ‎использовано ‎чрезмерное ‎количество ‎боеприпасов. ‎Таким‏ ‎образом, ‎на‏ ‎фоне‏ ‎проблем ‎России ‎со‏ ‎снарядами ‎использование‏ ‎барражирующих ‎боеприпасов ‎является ‎логичной‏ ‎альтернативой.‏ ‎Однако ‎летальность‏ ‎«Ланцета» ‎часто‏ ‎недостаточна. ‎по ‎видеозаписям ‎видно, ‎что‏ ‎расчеты‏ ‎слышат ‎приближение‏ ‎боеприпаса, ‎и‏ ‎зачастую ‎успевают ‎рассеяться ‎до ‎того,‏ ‎как‏ ‎он‏ ‎ударит. ‎Один‏ ‎из ‎офицеров‏ ‎также ‎сказал,‏ ‎что,‏ ‎хотя ‎он‏ ‎несколько ‎раз ‎видел ‎в ‎Интернете,‏ ‎что ‎его‏ ‎орудие‏ ‎«уничтожили», ‎он ‎остался‏ ‎живым ‎и‏ ‎невредимым.

Вес ‎залпа

Традиционная ‎тактика ‎была‏ ‎сосредоточена‏ ‎на ‎весе‏ ‎залпа, ‎который‏ ‎относится ‎к ‎мощи, ‎плотности ‎и‏ ‎интенсивности‏ ‎артиллерийского ‎огня,‏ ‎необходимого ‎для‏ ‎достижения ‎эффекта. ‎Точность ‎важна ‎—‏ ‎нет‏ ‎смысла‏ ‎стрелять ‎в‏ ‎пустое ‎поле‏ ‎— ‎но‏ ‎только‏ ‎в ‎той‏ ‎мере, ‎в ‎какой ‎это ‎гарантирует‏ ‎попадание ‎большинства‏ ‎снарядов‏ ‎в ‎цель. ‎Распространение‏ ‎средств ‎разведки‏ ‎и ‎высокоточных ‎ударов ‎привело‏ ‎к‏ ‎тому, ‎что‏ ‎западные ‎артиллерийские‏ ‎силы ‎сосредоточились ‎на ‎точности, ‎что‏ ‎привело‏ ‎к ‎тому,‏ ‎что ‎Амос‏ ‎Фокс ‎назвал ‎«ошибкой ‎точности». ‎Фокс‏ ‎утверждает,‏ ‎что‏ ‎высокоточные ‎ударные‏ ‎боеприпасы ‎ввели‏ ‎командиров ‎в‏ ‎заблуждение,‏ ‎давая ‎иллюзию‏ ‎возможности ‎легко ‎поразить ‎цель. ‎Однако‏ ‎он ‎отмечает,‏ ‎что‏ ‎боеприпасы ‎даже ‎при‏ ‎точном ‎попадании‏ ‎могут ‎не ‎нанести ‎цели‏ ‎достаточных‏ ‎повреждений, ‎поскольку‏ ‎им ‎не‏ ‎хватает ‎необходимой ‎летальности. ‎Российские ‎военные‏ ‎ученые‏ ‎поддержали ‎это‏ ‎мнение ‎и‏ ‎отмечают, ‎что ‎артиллерийские ‎подразделения ‎заново‏ ‎осознали‏ ‎ценность‏ ‎веса ‎залпа.

Советским‏ ‎артиллеристам ‎были‏ ‎предоставлены ‎таблицы‏ ‎прицеливания‏ ‎с ‎указанием‏ ‎количества ‎снарядов, ‎необходимых ‎для ‎поражения‏ ‎различных ‎типов‏ ‎целей.‏ ‎Например, ‎12 ‎122-мм‏ ‎гаубицам ‎потребуется‏ ‎600 ‎выстрелов, ‎чтобы ‎поразить‏ ‎пехоту‏ ‎противника ‎на‏ ‎площади ‎33‏ ‎га. ‎Все ‎600 ‎выстрелов ‎будут‏ ‎произведены‏ ‎за ‎15‏ ‎минут, ‎что‏ ‎свидетельствует ‎о ‎необходимости ‎поддерживать ‎высокую‏ ‎интенсивность‏ ‎огня.‏ ‎Необходимость ‎такого‏ ‎расхода ‎определяется‏ ‎в ‎значительной‏ ‎степени‏ ‎физикой ‎и‏ ‎психологией. ‎Первые ‎45–60 ‎секунд ‎удара‏ ‎обычно ‎загоняют‏ ‎пехоту‏ ‎в ‎укрытие, ‎поэтому‏ ‎советские ‎и‏ ‎российские ‎артиллеристы ‎сосредоточились ‎на‏ ‎доставке‏ ‎большей ‎части‏ ‎необходимых ‎боеприпасов‏ ‎в ‎первые ‎5–6 ‎минут. ‎После‏ ‎этого‏ ‎тепло, ‎выделяемое‏ ‎при ‎стрельбе‏ ‎и ‎перемещении ‎орудий, ‎обычно ‎ограничивает‏ ‎скорострельность‏ ‎до‏ ‎1–3 ‎выстрелов‏ ‎в ‎минуту.‏ ‎Стрельба ‎с‏ ‎более‏ ‎высокой ‎скоростью‏ ‎в ‎течение ‎более ‎длительного ‎времени‏ ‎ухудшит ‎состояние‏ ‎ствола‏ ‎и ‎снизит ‎точность.‏ ‎Таким ‎образом,‏ ‎для ‎достижения ‎необходимого ‎веса‏ ‎залпа‏ ‎необходимо ‎обеспечить‏ ‎наличие ‎достаточного‏ ‎количества ‎орудий ‎для ‎поражения ‎цели,‏ ‎иначе‏ ‎необходимое ‎количество‏ ‎и ‎интенсивность‏ ‎огня ‎не ‎будут ‎достигнуты ‎в‏ ‎соответствующие‏ ‎сроки.

Российские‏ ‎писатели ‎подчеркивали‏ ‎этот ‎принцип‏ ‎в ‎журнальных‏ ‎статьях,‏ ‎которые ‎предполагают,‏ ‎что ‎русская ‎артиллерия ‎изо ‎всех‏ ‎сил ‎пытается‏ ‎достичь‏ ‎веса ‎залпа, ‎необходимого‏ ‎для ‎выполнения‏ ‎задач. ‎Результатом ‎этого ‎может‏ ‎быть‏ ‎с ‎одной‏ ‎стороны ‎чрезвычайная‏ ‎дисперсия, ‎а ‎с ‎другой ‎—‏ ‎нехватка‏ ‎боеприпасов, ‎с‏ ‎которой ‎русские‏ ‎сталкиваются ‎на ‎Украине. ‎Рассредоточение ‎затрудняет‏ ‎координацию‏ ‎массированного‏ ‎огня. ‎Теоретически‏ ‎такие ‎системы,‏ ‎как ‎«Стрелец»,‏ ‎позволяют‏ ‎орудиям ‎рассредоточиться‏ ‎и ‎вести ‎огонь ‎по ‎одиночной‏ ‎цели, ‎но‏ ‎они‏ ‎полагаются ‎на ‎хорошую‏ ‎связь ‎и‏ ‎подготовку. ‎Точность ‎повышается ‎за‏ ‎счет‏ ‎БПЛА, ‎но‏ ‎если ‎российские‏ ‎силы ‎изо ‎всех ‎сил ‎пытаются‏ ‎сконцентрировать‏ ‎свою ‎артиллерию,‏ ‎то ‎можно‏ ‎ожидать, ‎что ‎их ‎расход ‎боеприпасов‏ ‎увеличится.‏ ‎Свою‏ ‎роль ‎играет‏ ‎и ‎истощение:‏ ‎Россия, ‎скорее‏ ‎всего,‏ ‎потеряла ‎много‏ ‎своих ‎орудий ‎и ‎наиболее ‎опытных‏ ‎расчетов. ‎Однако‏ ‎атакам‏ ‎русских ‎часто ‎предшествует‏ ‎массированный ‎огонь‏ ‎с ‎закрытых ‎позиций; ‎украинские‏ ‎и‏ ‎российские ‎источники‏ ‎едины ‎в‏ ‎этом ‎мнении.

Недавние ‎сообщения ‎показывают, ‎что‏ ‎70%‏ ‎потерь ‎на‏ ‎Украине ‎являются‏ ‎результатом ‎артиллерийских ‎обстрелов. ‎Таким ‎образом,‏ ‎становится‏ ‎очевидным,‏ ‎что, ‎несмотря‏ ‎на ‎вызовы‏ ‎и ‎проблемы,‏ ‎российская‏ ‎артиллерия ‎оказывает‏ ‎значительное ‎влияние ‎на ‎украинские ‎вооруженные‏ ‎силы ‎и‏ ‎добивается‏ ‎результатов ‎за ‎счет‏ ‎сочетания ‎инновационной‏ ‎тактики ‎и ‎технологий, ‎а‏ ‎также‏ ‎опираясь ‎на‏ ‎свою ‎традиционную‏ ‎доктрину.

Итого

Этот ‎краткий ‎анализ ‎российской ‎артиллерийской‏ ‎практики‏ ‎в ‎Украине‏ ‎показывает, ‎что,‏ ‎хотя ‎она ‎продемонстрировала ‎различные ‎уровни‏ ‎эффективности,‏ ‎в‏ ‎целом ‎она‏ ‎представляет ‎собой‏ ‎грозный ‎компонент‏ ‎российских‏ ‎вооруженных ‎сил,‏ ‎иногда ‎с ‎лучшими ‎в ‎своем‏ ‎классе ‎циклами‏ ‎наведения‏ ‎и ‎доктриной, ‎которая‏ ‎позволяет ‎артиллерии‏ ‎компенсировать ‎недостатки ‎общевойсковых ‎подразделений.‏ ‎Русская‏ ‎артиллерия ‎обладает‏ ‎значительной ‎способностью‏ ‎находить ‎и ‎поражать ‎цели ‎на‏ ‎большой‏ ‎площади ‎и,‏ ‎вероятно, ‎сохраняет‏ ‎способность ‎вести ‎массовый ‎огонь ‎по‏ ‎возможным‏ ‎целям.

Непрямая‏ ‎огневая ‎поддержка‏ ‎действует ‎на‏ ‎математических ‎принципах‏ ‎достоверности.‏ ‎Подходы ‎различаются:‏ ‎западные ‎силы, ‎например, ‎стремятся ‎сэкономить‏ ‎силы ‎и‏ ‎ресурсы‏ ‎при ‎применении ‎огня.‏ ‎Они, ‎как‏ ‎правило, ‎уделяют ‎пристальное ‎внимание‏ ‎всем‏ ‎аспектам ‎артиллерийской‏ ‎проблемы, ‎чтобы‏ ‎гарантировать, ‎что ‎их ‎огонь ‎будет‏ ‎эффективным‏ ‎при ‎оптимальном‏ ‎расходе ‎боеприпасов.‏ ‎Поступающие ‎с ‎Украины ‎данные ‎свидетельствуют‏ ‎о‏ ‎том,‏ ‎что ‎российские‏ ‎силы ‎объединили‏ ‎оба ‎подхода:‏ ‎использование‏ ‎БПЛА, ‎радаров‏ ‎и ‎высокоточных ‎боеприпасов ‎указывает ‎на‏ ‎то, ‎что‏ ‎точность‏ ‎необходима ‎для ‎решения‏ ‎определенных ‎задач,‏ ‎но ‎достижение ‎необходимого ‎веса‏ ‎залпа‏ ‎остается ‎ключевой‏ ‎целью.

Читать: 18+ мин
logo Норин

Перевод: Российские укрепления — старая проблема, с которой сталкивается Украина

ОРИГИНАЛЬНЫЙ ‎МАТЕРИАЛ‏ ‎НАХОДИТСЯ ‎ЗДЕСЬ

АВТОР: ‎ДЭВИД ‎БЕТЦ

Оборонительные ‎возможности‏ ‎русских ‎основаны‏ ‎на‏ ‎старой, ‎но ‎эффективной‏ ‎стратегии ‎образца‏ ‎ХХ ‎века.

Долгожданное ‎украинское ‎контрнаступление‏ ‎к‏ ‎югу ‎от‏ ‎Запорожья ‎после‏ ‎более ‎чем ‎месячной ‎бойни, ‎похоже,‏ ‎развивается‏ ‎в ‎никуда.‏ ‎Погрязшая ‎в‏ ‎лабиринте ‎препятствий ‎и ‎минных ‎полей,‏ ‎неспособная‏ ‎маневрировать‏ ‎и ‎не‏ ‎имеющая ‎достаточной‏ ‎защиты ‎с‏ ‎воздуха,‏ ‎украинская ‎бронетехника,‏ ‎поставляемая ‎с ‎Запада, ‎массово ‎уничтожается‏ ‎неподавленными ‎российскими‏ ‎противотанковыми‏ ‎средствами, ‎а ‎пехота‏ ‎перемалывается ‎(в‏ ‎оригинале ‎shredded ‎— ‎прим.‏ ‎Е.Н.) массированным‏ ‎и ‎хорошо‏ ‎направленным ‎артиллерийским‏ ‎огнем. ‎Даже ‎самые ‎оптимистичные ‎оценки‏ ‎хода‏ ‎украинского ‎наступления,‏ ‎которое ‎до‏ ‎сих ‎пор ‎с ‎трудом ‎пробивается‏ ‎сквозь‏ ‎российские‏ ‎укрепления, ‎состоит‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎оно‏ ‎идет‏ ‎медленно, ‎стоит‏ ‎очень ‎дорого ‎и ‎по-прежнему ‎далеко‏ ‎от ‎заявленной‏ ‎цели‏ ‎перерезать ‎сухопутный ‎мост‏ ‎в ‎Крым.

Для‏ ‎современной ‎войны ‎верно ‎то,‏ ‎что‏ ‎сражения, ‎как‏ ‎правило, ‎исчисляются‏ ‎неделями, ‎а ‎не ‎днями. ‎Таким‏ ‎образом,‏ ‎как ‎это‏ ‎отражено ‎в‏ ‎публичных ‎заявлениях ‎только ‎что ‎завершившегося‏ ‎саммита‏ ‎НАТО‏ ‎в ‎Вильнюсе,‏ ‎отсутствие ‎прогресса‏ ‎на ‎Украине‏ ‎на‏ ‎данный ‎момент‏ ‎не ‎должно ‎вызывать ‎панику ‎или‏ ‎пессимизм, ‎а,‏ ‎скорее,‏ ‎сделать ‎более ‎важным‏ ‎проявление ‎флегматичной‏ ‎решимости ‎перед ‎лицом ‎ужасных‏ ‎потерь‏ ‎или ‎даже‏ ‎заставить ‎удвоить‏ ‎усилия ‎для ‎достижения ‎окончательной ‎победы.

Хотя‏ ‎теоретически‏ ‎это ‎возможно,‏ ‎на ‎практике‏ ‎адекватность ‎таких ‎взглядов ‎сомнительна.

Для ‎сравнения‏ ‎с‏ ‎битвами‏ ‎аналогичного ‎масштаба:‏ ‎первая ‎битва‏ ‎при ‎Эль-Аламейне‏ ‎длилась‏ ‎19 ‎дней,‏ ‎вторая ‎— ‎двадцать ‎шесть, ‎Арденнская‏ ‎битва ‎длилась‏ ‎отчаянные‏ ‎сорок ‎два ‎дня,‏ ‎колоссальная ‎Курская‏ ‎битва ‎длилась ‎более ‎пятидесяти‏ ‎двух‏ ‎дней ‎монументальных‏ ‎усилий, ‎в‏ ‎то ‎время ‎как ‎успех ‎союзников‏ ‎в‏ ‎операции ‎«Оверлорд»‏ ‎был ‎достигнут‏ ‎через ‎восемьдесят ‎четыре ‎дня. ‎С‏ ‎этой‏ ‎точки‏ ‎зрения, ‎нынешнее‏ ‎украинское ‎наступление‏ ‎находится ‎где-то‏ ‎между‏ ‎кампаниями ‎в‏ ‎Арденнах ‎и ‎на ‎Курской ‎дуге,‏ ‎и ‎пока‏ ‎мало‏ ‎что ‎может ‎показать.‏ ‎Между ‎тем,‏ ‎есть ‎предварительные ‎признаки ‎того,‏ ‎что‏ ‎российские ‎силы‏ ‎возвращаются ‎к‏ ‎наступлению ‎в ‎других ‎секторах. ‎Словом,‏ ‎ситуация‏ ‎для ‎Украины‏ ‎объективно ‎плачевная,‏ ‎хотя ‎и ‎не ‎совсем ‎безнадежная.

Почему?‏ ‎Настоящее‏ ‎эссе‏ ‎представляет ‎собой‏ ‎попытку ‎объяснить‏ ‎один ‎из‏ ‎аспектов‏ ‎более ‎широкого‏ ‎ответа ‎на ‎этот ‎вопрос, ‎который‏ ‎был ‎недостаточно‏ ‎разработан‏ ‎экспертами.

Позиционный ‎тупик ‎российско-украинской‏ ‎войны ‎удивил‏ ‎многих ‎наблюдателей. ‎Многие ‎аналитики‏ ‎связывают‏ ‎это ‎с‏ ‎недостатками ‎российской,‏ ‎а ‎иногда ‎и ‎украинской ‎военной‏ ‎эффективности,‏ ‎поскольку ‎ни‏ ‎одна ‎из‏ ‎этих ‎армий, ‎предположительно, ‎не ‎способна‏ ‎вести‏ ‎маневренную‏ ‎войну ‎комбинированными‏ ‎силами, ‎так,‏ ‎как ‎ее‏ ‎понимают‏ ‎и ‎практикуют‏ ‎ведущие ‎западные ‎армии. ‎Я ‎бы‏ ‎предположил, ‎что‏ ‎это‏ ‎неверный ‎взгляд.

Выяснилось, ‎что‏ ‎интенсивные ‎боевые‏ ‎действия ‎с ‎использованием ‎обычных‏ ‎вооружений‏ ‎в ‎двадцать‏ ‎первом ‎веке‏ ‎просто ‎в ‎гораздо ‎большей ‎степени‏ ‎зависят‏ ‎от ‎старых‏ ‎потребностей ‎в‏ ‎массировании ‎сил ‎и ‎средств, ‎а‏ ‎также‏ ‎от‏ ‎физической ‎и‏ ‎моральной ‎способности‏ ‎выдерживать ‎и‏ ‎возмещать‏ ‎потери ‎людей‏ ‎и ‎техники, ‎чем ‎многие ‎ожидали.‏ ‎Сомнительно, ‎чтобы‏ ‎какая-либо‏ ‎западная ‎армия ‎действовала‏ ‎лучше, ‎а‏ ‎скорее ‎всего ‎хуже, ‎и‏ ‎ни‏ ‎одна ‎из‏ ‎них ‎не‏ ‎была ‎бы ‎способна ‎выдержать ‎потери,‏ ‎понесенные‏ ‎любой ‎из‏ ‎воюющих ‎сейчас‏ ‎сторон. Например, ‎Германия, ‎богатейшая ‎и ‎крупнейшая‏ ‎западноевропейская‏ ‎страна‏ ‎и ‎традиционно‏ ‎сухопутная ‎держава,‏ ‎недавно ‎объявила‏ ‎о‏ ‎своем ‎стремлении‏ ‎иметь ‎к ‎2025 ‎году ‎хорошо‏ ‎оснащенную ‎армейскую‏ ‎дивизию‏ ‎(примерно ‎15 ‎000‏ ‎военнослужащих). ‎Украина,‏ ‎похоже, ‎потеряла ‎за ‎июль‏ ‎столько‏ ‎же, ‎в‏ ‎то ‎время‏ ‎как ‎российская ‎мобилизация ‎за ‎год‏ ‎поставила‏ ‎в ‎строй‏ ‎на ‎порядок‏ ‎больше ‎людей.

Дело ‎в ‎том, ‎что‏ ‎западная‏ ‎военная‏ ‎наука, ‎которая‏ ‎не ‎проверялась‏ ‎против ‎равного‏ ‎врага‏ ‎более ‎чем‏ ‎поколение, ‎серьезно ‎ошиблась, ‎радикально ‎переоценив‏ ‎мощь ‎наступательного‏ ‎маневра‏ ‎высокомобильных, ‎объединенных ‎в‏ ‎цифровую ‎сеть‏ ‎сил, ‎относительно ‎легких, ‎очень‏ ‎дорогих‏ ‎и ‎дефицитных‏ ‎— ‎«корзина»,‏ ‎в ‎которую ‎вложили ‎все ‎метафорические‏ ‎«яйца».‏ ‎Россия, ‎напротив,‏ ‎сохранила ‎значительный‏ ‎«старый» ‎военный ‎потенциал, ‎в ‎то‏ ‎же‏ ‎время‏ ‎используя ‎некоторые‏ ‎новые ‎технологии‏ ‎при ‎небольших‏ ‎затратах,‏ ‎адекватно ‎адаптируя‏ ‎свою ‎тактику ‎— ‎по ‎крайней‏ ‎мере ‎в‏ ‎большинстве‏ ‎случаев ‎и, ‎я‏ ‎утверждаю, ‎особенно‏ ‎в ‎сфере ‎полевой ‎фортификации.

Если‏ ‎эти‏ ‎утверждения ‎удивляют‏ ‎читателей, ‎то‏ ‎это ‎потому, ‎что ‎противоречат ‎излияниям‏ ‎западных‏ ‎военных ‎экспертов:‏ ‎они ‎слишком‏ ‎легковерны ‎в ‎отношении ‎украинских ‎нарративов,‏ ‎застряли‏ ‎в‏ ‎потоке ‎устаревшего‏ ‎мышления ‎и‏ ‎чрезвычайно ‎склонны‏ ‎пренебрегать‏ ‎или ‎игнорировать‏ ‎очевидные ‎аспекты ‎российской ‎военной ‎деятельности.‏ ‎На ‎войне‏ ‎совершенно‏ ‎разумно ‎лгать ‎своему‏ ‎врагу ‎—‏ ‎даже ‎настоятельно ‎рекомендуется; ‎гибельно,‏ ‎однако,‏ ‎лгать ‎самому‏ ‎себе, ‎что,‏ ‎к ‎сожалению, ‎долгое ‎время ‎было‏ ‎основным‏ ‎занятием ‎западной‏ ‎военной ‎мысли.‏ ‎В ‎конце ‎концов, ‎однако, ‎реальность‏ ‎берет‏ ‎верх‏ ‎над ‎попытками‏ ‎принимать ‎желаемое‏ ‎за ‎действительное,‏ ‎и‏ ‎это ‎происходит‏ ‎сейчас ‎все ‎более ‎явно ‎в‏ ‎русской ‎степи.

Ложное‏ ‎предположение‏ ‎о ‎«Современной ‎системе»

До‏ ‎недавнего ‎времени‏ ‎западная ‎военная ‎теория ‎склонялась‏ ‎к‏ ‎тому, ‎что‏ ‎фортификация ‎устарела‏ ‎из-за ‎достижений ‎мощности ‎и ‎точности‏ ‎современного‏ ‎оружия ‎и‏ ‎развития ‎комбинированной‏ ‎маневренной ‎тактики. ‎В ‎«Искусстве ‎маневра»‏ ‎Роберта‏ ‎Леонарда‏ ‎, ‎важном‏ ‎справочнике ‎по‏ ‎искусству ‎современной‏ ‎войны,‏ ‎эта ‎тема‏ ‎ограничивается ‎приложением ‎о ‎военных ‎инженерах,‏ ‎в ‎котором‏ ‎говорится:

… препятствия‏ ‎в ‎основном ‎служат‏ ‎для ‎фиксации‏ ‎дружественных ‎сил ‎на ‎месте‏ ‎и‏ ‎мало ‎задерживают‏ ‎врага. ‎Создание‏ ‎сложных ‎препятствий ‎часто ‎утомляет ‎защитников‏ ‎позиций,‏ ‎и ‎вместо‏ ‎того, ‎чтобы‏ ‎сосредоточиться ‎на ‎победе ‎над ‎врагом,‏ ‎войска‏ ‎отвлекаются‏ ‎на ‎осознанную‏ ‎необходимость ‎защищать‏ ‎препятствие.

Точно ‎так‏ ‎же‏ ‎«современная ‎система»‏ ‎ведения ‎войны, ‎если ‎использовать ‎термин,‏ ‎введенный ‎американским‏ ‎военным‏ ‎аналитиком ‎Стивеном ‎Биддлом,‏ ‎предполагает, ‎что‏ ‎статические ‎укрепления ‎были ‎фатально‏ ‎уязвимыми‏ ‎на ‎протяжении‏ ‎более ‎чем‏ ‎века. ‎Как ‎выразился ‎Биддл:

В ‎то‏ ‎время‏ ‎как ‎выживание‏ ‎в ‎ходе‏ ‎атаки ‎было ‎особенно ‎проблематичным ‎(как‏ ‎можно‏ ‎пересечь‏ ‎простреливаемую ‎землю,‏ ‎чтобы ‎наступать‏ ‎на ‎врага?),‏ ‎выживание‏ ‎в ‎обороне‏ ‎также ‎не ‎было ‎тривиальной ‎задачей.‏ ‎Защитники ‎могли‏ ‎закапываться‏ ‎в ‎землю ‎для‏ ‎защиты, ‎но‏ ‎даже ‎тщательно ‎выкопанные ‎статические‏ ‎позиции‏ ‎могли ‎быть‏ ‎разгромлены ‎современной‏ ‎артиллерией ‎— ‎это ‎просто ‎вопрос‏ ‎времени.

Суть‏ ‎дела ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎« ‎сложные ‎заграждения ‎» ‎в‏ ‎современных‏ ‎операциях‏ ‎доказали ‎свою‏ ‎эффективность. ‎Более‏ ‎того, ‎несмотря‏ ‎на‏ ‎то, ‎что‏ ‎современное ‎оружие, ‎несомненно, ‎может ‎быть‏ ‎очень ‎точным,‏ ‎статические‏ ‎позиции ‎все ‎еще‏ ‎кажутся ‎достаточно‏ ‎надежными ‎— ‎более ‎того,‏ ‎они‏ ‎очень ‎эффективны,‏ ‎когда ‎являются‏ ‎частью ‎разумно ‎спроектированной ‎огневой ‎системы,‏ ‎которая‏ ‎может ‎нанести‏ ‎точный ‎ответный‏ ‎удар ‎по ‎нападающим ‎с ‎любой‏ ‎точки.‏ ‎Короче‏ ‎говоря, ‎центральное‏ ‎положение ‎западной‏ ‎военной ‎теории,‏ ‎казалось‏ ‎бы, ‎имеет‏ ‎сомнительную ‎достоверность: ‎сообщения ‎о ‎гибели‏ ‎фортификации ‎были‏ ‎сильно‏ ‎преувеличены.

Организация ‎защиты

На ‎первый‏ ‎взгляд ‎нельзя‏ ‎сказать, ‎что ‎российские ‎вооруженные‏ ‎силы‏ ‎применяют ‎оборонительные‏ ‎полевые ‎работы‏ ‎каким-то ‎особенно ‎новым ‎способом. ‎Возьмем,‏ ‎к‏ ‎примеру, ‎строки‏ ‎из ‎статьи‏ ‎полковника ‎А. ‎Лебедева ‎в ‎российском‏ ‎военном‏ ‎журнале‏ ‎«Военная ‎мысль»‏ ‎«Долговременные ‎оборонительные‏ ‎системы ‎в‏ ‎свете‏ ‎опыта ‎войны».

Непроницаемость‏ ‎обеспечивается ‎эшелонированием ‎огневых ‎сооружений ‎в‏ ‎глубину ‎и‏ ‎созданием‏ ‎укрепрайонов, ‎состоящих ‎из‏ ‎нескольких ‎секций.‏ ‎Наступающим ‎войскам ‎противника ‎следует‏ ‎оставить‏ ‎только ‎один‏ ‎вид ‎маневра‏ ‎— ‎лобовой ‎удар ‎с ‎целью‏ ‎прорыва.‏ ‎Прорвав ‎фронт‏ ‎и ‎нейтрализовав‏ ‎оборонительные ‎сооружения ‎по ‎оси ‎своего‏ ‎удара,‏ ‎противник‏ ‎постепенно ‎втягивается‏ ‎в ‎«котёл»,‏ ‎окаймленный ‎эшелонированными‏ ‎в‏ ‎глубину ‎укрепрайонами,‏ ‎естественными ‎рубежами ‎и ‎второй ‎полосой;‏ ‎так ‎как‏ ‎у‏ ‎него ‎очень ‎ограниченные‏ ‎возможности ‎для‏ ‎расширения ‎прорыва ‎по ‎флангам,‏ ‎он‏ ‎обречен ‎на‏ ‎уничтожение ‎в‏ ‎этом ‎«котле» ‎огнем ‎и ‎контрударом‏ ‎обороняющихся.

То,‏ ‎что ‎он‏ ‎описывает, ‎является‏ ‎точным ‎описанием ‎проблемы, ‎с ‎которой‏ ‎сегодня‏ ‎сталкиваются‏ ‎украинские ‎войска‏ ‎и ‎бронетехника,‏ ‎пробиваясь ‎в‏ ‎лоб‏ ‎через ‎ряды‏ ‎мин ‎и ‎заграждений, ‎в ‎то‏ ‎же ‎время‏ ‎подвергаясь‏ ‎жестокому ‎ракетному ‎и‏ ‎артиллерийскому ‎обстрелу‏ ‎окопавшихся ‎российских ‎сил ‎—‏ ‎за‏ ‎исключением ‎того,‏ ‎что ‎статья‏ ‎была ‎написана ‎в ‎1945 ‎году,‏ ‎а‏ ‎военный ‎опыт,‏ ‎на ‎который‏ ‎он ‎ссылается, ‎— ‎это ‎такие‏ ‎события,‏ ‎как‏ ‎гигантская ‎Курская‏ ‎битва, ‎которая‏ ‎произошла ‎почти‏ ‎ровно‏ ‎восемьдесят ‎лет‏ ‎назад, ‎летом ‎1943 ‎года.

Грандиозный ‎размер‏ ‎нынешних ‎укреплений,‏ ‎фронт‏ ‎которых ‎превышает ‎тысячу‏ ‎километров, ‎а‏ ‎глубина ‎доходит ‎до ‎пятидесяти‏ ‎километров,‏ ‎и ‎скорость,‏ ‎с ‎которой‏ ‎они ‎были ‎построены, ‎является ‎признаком‏ ‎того,‏ ‎что ‎Россия‏ ‎сохранила ‎значительный‏ ‎военно-инженерный ‎потенциал. ‎В ‎нынешних ‎условиях‏ ‎это‏ ‎показывает,‏ ‎насколько ‎по-прежнему‏ ‎актуальна ‎глубоко‏ ‎эшелонированная ‎оборона.

По‏ ‎основной‏ ‎форме ‎и‏ ‎средствам ‎строительства ‎российские ‎полевые ‎укрепления,‏ ‎казалось ‎бы,‏ ‎мало‏ ‎чем ‎отличаются ‎от‏ ‎тех, ‎которые‏ ‎предписывались ‎доктриной ‎1960-х ‎годов.‏ ‎Устойчивость‏ ‎обороны, ‎особенно‏ ‎против ‎атакующей‏ ‎бронетехники, ‎зависит ‎от ‎комбинации ‎элементов.‏ ‎По‏ ‎всему ‎обороняемому‏ ‎району ‎рассредоточены‏ ‎ротные ‎и ‎взводные ‎опорные ‎пункты,‏ ‎имеющие‏ ‎собственные‏ ‎противотанковые ‎средства‏ ‎и ‎способные‏ ‎к ‎круговой‏ ‎обороне.‏ ‎Они ‎расположены‏ ‎так, ‎что ‎их ‎огонь ‎перехватывает‏ ‎наиболее ‎вероятные‏ ‎направления‏ ‎атаки, ‎которые, ‎в‏ ‎свою ‎очередь,‏ ‎подготовлены ‎противотанковыми ‎минами ‎и‏ ‎физическими‏ ‎заграждениями. ‎Также‏ ‎окапываются ‎мощная‏ ‎ствольная ‎и ‎реактивная ‎артиллерия, ‎противотанковые‏ ‎ракеты‏ ‎и ‎системы‏ ‎ПВО, ‎контролируемые‏ ‎вышестоящими ‎командирами, ‎пункты ‎управления, ‎пункты‏ ‎снабжения‏ ‎и‏ ‎т. ‎д.

Схема‏ ‎оборонительных ‎укреплений,‏ ‎описанная ‎выше,‏ ‎должна‏ ‎восприниматься ‎как‏ ‎ориентир, ‎а ‎не ‎как ‎жесткий‏ ‎набор ‎правил.‏ ‎Командиры‏ ‎изменяют ‎порядок, ‎глубину‏ ‎и ‎расположение‏ ‎элементов ‎в ‎зависимости ‎от‏ ‎местности‏ ‎и ‎характера‏ ‎угрозы. ‎Линии‏ ‎обороны ‎могут ‎повторяться ‎несколько ‎раз‏ ‎на‏ ‎многокилометровой ‎глубине,‏ ‎создавая ‎мощную‏ ‎взаимосвязанную ‎систему ‎там, ‎где ‎предполагаемая‏ ‎угроза‏ ‎является‏ ‎наибольшей. ‎Более‏ ‎того, ‎реактивная‏ ‎артиллерия, ‎способная‏ ‎дистанционно‏ ‎создавать ‎новые‏ ‎минные ‎поля ‎в ‎районах, ‎очищенных‏ ‎противником, ‎позволяет‏ ‎линиям‏ ‎обороны ‎обновляться ‎даже‏ ‎в ‎процессе‏ ‎боевых ‎действий.

Ничто ‎из ‎этого‏ ‎не‏ ‎должно ‎игнорировать‏ ‎достижения ‎в‏ ‎способности ‎вооруженных ‎сил ‎проводить ‎комплексные‏ ‎военные‏ ‎операции, ‎движимые‏ ‎эффективным ‎использованием‏ ‎относительно ‎новых ‎и ‎дешевых ‎информационных‏ ‎технологий.‏ ‎Точно‏ ‎так ‎же‏ ‎нельзя ‎сбрасывать‏ ‎со ‎счетов‏ ‎влияние‏ ‎таких ‎вещей,‏ ‎как ‎недорогие ‎беспилотники, ‎барражирующие ‎боеприпасы,‏ ‎такие ‎как‏ ‎российская‏ ‎система ‎«Ланцет», ‎которая‏ ‎сейчас ‎производится‏ ‎в ‎больших ‎количествах, ‎и‏ ‎так‏ ‎далее. ‎Они‏ ‎привносят ‎в‏ ‎характер ‎боевых ‎действий ‎существенные ‎изменения,‏ ‎но‏ ‎они ‎находятся‏ ‎в ‎контексте‏ ‎операций, ‎которые ‎в ‎целом ‎непрерывны:‏ ‎старые‏ ‎правила‏ ‎все ‎еще‏ ‎применяются, ‎а‏ ‎якобы ‎устаревшие‏ ‎военные‏ ‎инструменты ‎оказались‏ ‎не ‎таковыми.

Полевые ‎укрепления ‎по ‎определению‏ ‎целесообразны: ‎суть‏ ‎в‏ ‎том, ‎чтобы ‎разумно‏ ‎использовать ‎территорию,‏ ‎которую ‎нужно ‎защищать, ‎творчески‏ ‎использовать‏ ‎любые ‎доступные‏ ‎ресурсы ‎и‏ ‎точно ‎оценивать ‎намерения, ‎тактику ‎и‏ ‎вооружение‏ ‎противника. ‎Факты‏ ‎свидетельствуют ‎о‏ ‎том, ‎что ‎русские ‎командиры ‎сделали‏ ‎это‏ ‎хорошо.‏ ‎Примечательной ‎и‏ ‎в ‎целом‏ ‎неверно ‎истолкованной‏ ‎российской‏ ‎военной ‎практикой‏ ‎является ‎эффективная ‎передислокация ‎якобы ‎устаревших‏ ‎военных ‎систем,‏ ‎включая‏ ‎старые ‎танки ‎и‏ ‎корабельные ‎зенитно-артиллерийские‏ ‎башни, ‎интегрированные ‎в ‎оборонительные‏ ‎позиции,‏ ‎где ‎они‏ ‎хорошо ‎служат‏ ‎в ‎качестве ‎полевой ‎артиллерии ‎и‏ ‎полезны,‏ ‎даже ‎если‏ ‎в ‎качестве‏ ‎эрзаца, ‎в ‎качестве ‎ПВО ‎ближнего‏ ‎действия‏ ‎против‏ ‎дешевых ‎коммерческих‏ ‎дронов ‎и‏ ‎квадрокоптеров.

Исполнение

Мера ‎полезности‏ ‎современных‏ ‎полевых ‎укреплений‏ ‎не ‎в ‎том, ‎останавливает ‎ли‏ ‎она ‎атаку‏ ‎противника‏ ‎на ‎первых ‎же‏ ‎рубежах. ‎Наоборот,‏ ‎оборона ‎от ‎крупного ‎наступления‏ ‎предполагает,‏ ‎что ‎прорывы‏ ‎будут ‎купированы‏ ‎в ‎глубине ‎огневой ‎системой ‎укрепрайона.‏ ‎В‏ ‎российской ‎доктрине‏ ‎давно ‎подчеркивалась‏ ‎функция ‎фортификационных ‎сооружений ‎как ‎части‏ ‎единой‏ ‎огневой‏ ‎системы, ‎понимаемой‏ ‎как ‎организованное

развертывание‏ ‎и ‎применение‏ ‎защищенных‏ ‎средств ‎поражения‏ ‎для ‎уничтожения ‎наступающих ‎на ‎подступах‏ ‎к ‎полосе‏ ‎обороны,‏ ‎в ‎непосредственной ‎близости‏ ‎от ‎линии‏ ‎фронта, ‎на ‎флангах ‎и‏ ‎при‏ ‎вклинении ‎противника‏ ‎в ‎оборону.

Такие‏ ‎идеи ‎вряд ‎ли ‎уникальны ‎для‏ ‎российского‏ ‎военного ‎мышления.‏ ‎Во ‎многом‏ ‎те ‎же ‎самые ‎идеи ‎были‏ ‎частью‏ ‎концепции‏ ‎«Воздушно-наземной ‎операции»‏ ‎эпохи ‎1980-х‏ ‎годов, ‎разработанной‏ ‎НАТО‏ ‎для ‎защиты‏ ‎Западной ‎Европы ‎от ‎нападения ‎со‏ ‎стороны ‎сил‏ ‎Варшавского‏ ‎договора, ‎имеющих ‎существенное‏ ‎превосходство. ‎В‏ ‎этом ‎случае ‎план ‎предусматривал‏ ‎сочетание‏ ‎«маневренной» ‎и‏ ‎«стационарной» ‎обороны.‏ ‎Первая ‎«ориентируется ‎на ‎уничтожение ‎атакующих‏ ‎сил,‏ ‎позволяя ‎противнику‏ ‎продвинуться ‎на‏ ‎позицию, ‎открытую ‎для ‎контратаки». ‎Последняя‏ ‎«ориентируется‏ ‎на‏ ‎удержание ‎местности,‏ ‎поглощения ‎противника‏ ‎на ‎взаимосвязанных‏ ‎позициях‏ ‎и ‎уничтожения‏ ‎его ‎в ‎основном ‎огнем».

Кроме ‎того,‏ ‎глубокие ‎удары‏ ‎по‏ ‎узлам ‎снабжения, ‎транспортным‏ ‎узлам ‎и‏ ‎подкреплениям ‎должны ‎были ‎еще‏ ‎больше‏ ‎ослабить ‎атаку.

Примечательно,‏ ‎что ‎Россия,‏ ‎по-видимому, ‎успешно ‎применяет ‎что-то ‎вроде‏ ‎той‏ ‎формы ‎обороны,‏ ‎которую ‎Запад‏ ‎предусмотрел ‎почти ‎40 ‎лет ‎назад,‏ ‎чтобы‏ ‎противостоять‏ ‎бронированной ‎массе‏ ‎Варшавского ‎договора‏ ‎за ‎счет‏ ‎превосходного‏ ‎использования ‎своих‏ ‎преимуществ ‎в ‎вычислительной ‎технике ‎и‏ ‎микроэлектронике ‎—‏ ‎возможностей,‏ ‎которые ‎Советский ‎Союз‏ ‎не ‎обладал.‏ ‎Дело, ‎однако, ‎в ‎том,‏ ‎что‏ ‎Россия ‎теперь‏ ‎обладает ‎такими‏ ‎возможностями, ‎чтобы ‎этой ‎доктрине ‎соответствовать.‏ ‎Удивительно,‏ ‎но ‎Украина‏ ‎этого ‎не‏ ‎делает, ‎даже ‎при ‎поддержке ‎коллективного‏ ‎Запада.

Центральный‏ ‎вопрос‏ ‎сводится ‎к‏ ‎расчету ‎некоторых‏ ‎факторов. ‎Какова‏ ‎конечная‏ ‎цель ‎наступления,‏ ‎для ‎защиты ‎от ‎которой ‎предназначена‏ ‎система ‎укреплений,‏ ‎и‏ ‎какова ‎сила ‎атаки?‏ ‎Ответы, ‎в‏ ‎свою ‎очередь, ‎определяют ‎необходимую‏ ‎глубину‏ ‎и ‎плотность‏ ‎обороны. ‎В‏ ‎данном ‎случае, ‎хотя ‎невозможно ‎точно‏ ‎знать,‏ ‎что ‎думают‏ ‎украинские ‎генералы,‏ ‎кажется ‎разумным, ‎что ‎цель ‎состоит‏ ‎в‏ ‎том,‏ ‎чтобы, ‎по‏ ‎крайней ‎мере,‏ ‎перерезать ‎российские‏ ‎пути‏ ‎снабжения ‎Крыма,‏ ‎отбив ‎Мелитополь. ‎По ‎этому ‎показателю‏ ‎после ‎более‏ ‎чем‏ ‎месяца ‎украинских ‎атак‏ ‎они ‎не‏ ‎столько ‎уничтожаются ‎в ‎глубине‏ ‎российской‏ ‎обороны, ‎сколько‏ ‎застревают ‎в‏ ‎«зоне ‎деформации» ‎(в ‎оригинале ‎crumple‏ ‎zone,‏ ‎не ‎вполне‏ ‎понимаю, ‎что‏ ‎это, ‎но ‎по ‎контексту ‎выходит,‏ ‎что‏ ‎предполье‏ ‎— ‎прим.‏ ‎Е.Н.).

Эта ‎ситуация‏ ‎вызовет ‎тревогу‏ ‎у‏ ‎некоторых ‎читателей.‏ ‎Не ‎исключено, ‎что ‎украинские ‎вооруженные‏ ‎силы ‎смогут‏ ‎добиться‏ ‎долгожданного ‎прорыва ‎российских‏ ‎оборонительных ‎рубежей.‏ ‎Не ‎исключено, ‎что ‎случится‏ ‎психологический‏ ‎надлом ‎у‏ ‎российских ‎солдат,‏ ‎после ‎которого ‎они ‎не ‎смогут‏ ‎продолжать‏ ‎столь ‎упорное‏ ‎сопротивление. ‎Однако‏ ‎вероятность ‎того ‎и ‎другого ‎значительно‏ ‎преувеличена‏ ‎в‏ ‎западных ‎отчетах‏ ‎и ‎​​с‏ ‎каждым ‎днем‏ ‎​​уменьшается.‏ ‎Более ‎того,‏ ‎следует ‎сказать, ‎что ‎российская ‎оборонительная‏ ‎доктрина ‎ясно‏ ‎указывает‏ ‎на ‎то, ‎что‏ ‎в ‎конечном‏ ‎счете ‎цель ‎обороны ‎состоит‏ ‎просто‏ ‎в ‎том,‏ ‎чтобы ‎служить‏ ‎стартовой ‎площадкой ‎для ‎успешного ‎наступления.‏ ‎Эта‏ ‎проблема ‎выглядит‏ ‎все ‎более‏ ‎неизбежной.

Полевые ‎укрепления ‎имеют ‎важное ‎значение‏ ‎в‏ ‎современной‏ ‎войне, ‎что‏ ‎противоречит ‎ожиданиям‏ ‎военной ‎теории.‏ ‎Россия‏ ‎дееспособна ‎в‏ ‎этой ‎форме ‎ведения ‎войны, ‎потому‏ ‎что ‎она‏ ‎обладает‏ ‎большим ‎количеством ‎оборудования‏ ‎и ‎навыков,‏ ‎которые ‎морально ‎устарели, ‎но‏ ‎остаются‏ ‎эффективными. ‎Она‏ ‎также ‎разумно‏ ‎и ‎экономно ‎вводит ‎новшества ‎в‏ ‎области‏ ‎дальнобойного ‎вооружения,‏ ‎которое ‎повышает‏ ‎мощь ‎обороны, ‎что ‎напоминает ‎планы‏ ‎НАТО‏ ‎по‏ ‎обороне ‎Западной‏ ‎Европы ‎времен‏ ‎холодной ‎войны.

Отсюда‏ ‎следует,‏ ‎что ‎перспективы‏ ‎украинского ‎контрнаступления ‎туманны. ‎Если ‎этот‏ ‎вывод ‎покажется‏ ‎читателям‏ ‎особенно ‎разочаровывающим, ‎то‏ ‎он ‎может‏ ‎дать ‎некоторое ‎утешение ‎в‏ ‎том,‏ ‎что, ‎возможно,‏ ‎в ‎относительно‏ ‎короткие ‎сроки ‎России ‎предстоит ‎найти‏ ‎решение‏ ‎загадки ‎возобновления‏ ‎решительного ‎наступления‏ ‎в ‎войне ‎против ‎современных ‎полевых‏ ‎укреплений,‏ ‎которая‏ ‎ускользнула ‎от‏ ‎внимания ‎всех‏ ‎остальных. ‎Вероятно,‏ ‎что‏ ‎если ‎не‏ ‎рассматривать ‎возможность ‎существенных ‎геополитических ‎изменений,‏ ‎эта ‎история‏ ‎продлится‏ ‎еще ‎долго.


Читать: 46+ мин
logo Норин

Майдан незалежности. Часть 2

Доступно подписчикам уровня
«На кофе»
Подписаться за 500₽ в месяц

Майдан незалежности. Часть 2

Читать: 43+ мин
logo Норин

Майдан незалежности. Часть 1

Доступно подписчикам уровня
«На кофе»
Подписаться за 500₽ в месяц

Майдан незалежности. Часть 1

Читать: 2+ мин
logo Вызывайте историка!

Фильм «Последняя крепость: Хаджибей» на русском языке

Доступно подписчикам уровня
«Бронза»
Подписаться за 300₽ в месяц

Этот фильм не планировался (естественно) к прокату в России, поэтому нам пришлось сделать свой собственный перевод.

Читать: 4+ мин
Г
logo
Гений про злодейства

Дима Кулеба как жизненно важный ресурс академического сообщества Гарварда

Вот ‎Дима‏ ‎Кулеба ‎— ‎молодец. ‎Молодец! ‎Я‏ ‎думала, ‎он‏ ‎так‏ ‎и ‎будет ‎стоять‏ ‎на ‎обочине‏ ‎жизни ‎с ‎мятым ‎беляшом‏ ‎в‏ ‎руке, ‎а‏ ‎он ‎стал‏ ‎научным ‎сотрудником, ‎и ‎совсем ‎скоро‏ ‎начнет‏ ‎дуть ‎всякие‏ ‎слова ‎в‏ ‎уши ‎молодежи ‎в ‎Гарварде.

Не ‎знаю,‏ ‎как‏ ‎вы,‏ ‎а ‎я‏ ‎— ‎за.‏ ‎Чем ‎больше‏ ‎американцев‏ ‎выучится ‎по‏ ‎Диминым ‎лекциям, ‎тем ‎быстрее ‎по‏ ‎ее ‎территории‏ ‎опять‏ ‎побегут ‎бизоны, ‎издавая‏ ‎радостные ‎звуки.

Итак,‏ ‎что ‎я ‎могу ‎сказать‏ ‎бизонам,‏ ‎которые ‎уже‏ ‎желают ‎бежать?‏ ‎Буду ‎краткой ‎— ‎Дима ‎Кулеба‏ ‎станет‏ ‎старшим ‎научным‏ ‎сотрудником-нерезидентом ‎в‏ ‎Центре ‎при ‎Школе ‎управления ‎им.‏ ‎Джона‏ ‎Кеннеди‏ ‎в ‎Гарварде.‏ ‎Кулеба ‎будет‏ ‎в ‎основном‏ ‎находиться‏ ‎на ‎Украине,‏ ‎приезжая ‎в ‎течение ‎семестра ‎в‏ ‎университет ‎и‏ ‎там‏ ‎раскидывая ‎щедрой ‎рукой‏ ‎разумное, ‎доброе,‏ ‎вечное.

Что ‎вырастет, ‎мы ‎увидим‏ ‎лет‏ ‎через ‎десять,‏ ‎но ‎ежели‏ ‎учесть ‎текущие ‎тенденции, ‎то ‎выкорчевывать‏ ‎эти‏ ‎ростки ‎придется‏ ‎всем ‎миром.‏ ‎Там ‎уже ‎не ‎европейский ‎сад,‏ ‎там‏ ‎уже‏ ‎получится ‎какой-то‏ ‎пустырь, ‎но‏ ‎не ‎мне‏ ‎разъяснять‏ ‎американцам, ‎кого‏ ‎им ‎можно ‎допускать ‎к ‎своим‏ ‎детям, ‎а‏ ‎кого‏ ‎лучше ‎не ‎надо.‏ ‎Тем ‎более‏ ‎Дима ‎— ‎он ‎хоть‏ ‎и‏ ‎не ‎очень‏ ‎умный, ‎зато‏ ‎безобидный.

Ну ‎какой ‎от ‎Димы ‎был‏ ‎вред,‏ ‎скажите ‎мне?‏ ‎Вот ‎и‏ ‎я ‎о ‎том ‎же. ‎Толку‏ ‎тоже,‏ ‎конечно,‏ ‎не ‎было,‏ ‎но ‎по‏ ‎нынешним ‎временам‏ ‎толку‏ ‎там ‎ни‏ ‎от ‎кого ‎нет, ‎так ‎что‏ ‎отсутствие ‎вреда‏ ‎—‏ ‎это ‎уже ‎большое‏ ‎дело.

Но ‎мое‏ ‎мнение ‎совершенно ‎не ‎разделяют‏ ‎американские‏ ‎специалисты, ‎что‏ ‎опять ‎же‏ ‎свидетельствует ‎о ‎том, ‎что ‎они‏ ‎ничего‏ ‎не ‎понимают.‏ ‎Белферовский ‎центр,‏ ‎дай ‎ему ‎Бог ‎всего ‎хорошего,‏ ‎назвал‏ ‎Кулебу‏ ‎«одним ‎из‏ ‎самых ‎влиятельных‏ ‎дипломатов ‎своего‏ ‎поколения»,‏ ‎«всемирным ‎поборником‏ ‎демократии, ‎свободы ‎и ‎стойкости» ‎и‏ ‎«ведущим ‎архитектором‏ ‎внешней‏ ‎и ‎политики ‎безопасности‏ ‎Украины».

О ‎как!‏ ‎Поборник ‎стойкости ‎— ‎это‏ ‎прямо‏ ‎красиво. ‎А‏ ‎всемирный ‎поборник‏ ‎— ‎это ‎еще ‎и ‎мощно.‏ ‎Побираться‏ ‎всемирно ‎может‏ ‎не ‎каждый,‏ ‎если ‎уж ‎на ‎то ‎пошло.‏ ‎Обычно‏ ‎люди‏ ‎ограничиваются ‎своим‏ ‎кругом, ‎обращаясь‏ ‎с ‎этим‏ ‎вопросом‏ ‎исключительно ‎к‏ ‎тем, ‎кого ‎они ‎интересуют, ‎а‏ ‎Дима ‎—‏ ‎он‏ ‎всемирный ‎и ‎стойкий.

А‏ ‎почему ‎этого‏ ‎влиятельного ‎дипломата ‎со ‎службы‏ ‎поперли,‏ ‎кто ‎мне‏ ‎скажет? ‎Вроде‏ ‎за ‎профнепригодность… ‎Ну, ‎это ‎детали.

По‏ ‎поводу‏ ‎внешней ‎политики‏ ‎Украины, ‎которую‏ ‎Дима ‎спроектировал ‎— ‎я ‎даже‏ ‎говорить‏ ‎ничего‏ ‎не ‎буду,‏ ‎вы ‎и‏ ‎без ‎меня‏ ‎все‏ ‎знаете. ‎Отличная‏ ‎архитектура, ‎только ‎я ‎не ‎поняла,‏ ‎почему ‎она‏ ‎не‏ ‎предполагает ‎ни ‎одной‏ ‎несущей ‎конструкции.‏ ‎На ‎одних ‎обоях ‎стены‏ ‎долго‏ ‎не ‎продержатся!

Его‏ ‎назначение, ‎отметили‏ ‎там, ‎«подчеркивает ‎приверженность ‎Центра ‎Белфера‏ ‎решению‏ ‎самых ‎насущных‏ ‎мировых ‎проблем‏ ‎в ‎эпоху ‎глубокой ‎геополитической ‎неопределенности».

Да,‏ ‎мировые‏ ‎проблемы‏ ‎в ‎большом‏ ‎долгу. ‎Ну,‏ ‎ничего, ‎совсем‏ ‎скоро‏ ‎Дима ‎поможет‏ ‎загранице!

В ‎Гарварде ‎Кулеба ‎займется ‎темами‏ ‎«на ‎пересечении‏ ‎дипломатии,‏ ‎безопасности ‎и ‎устойчивости»,‏ ‎будет ‎исследовать‏ ‎«стратегии ‎противодействия ‎автократиям, ‎укрепление‏ ‎демократических‏ ‎институтов ‎и‏ ‎построение ‎устойчивых‏ ‎международных ‎коалиций». ‎В ‎Школе ‎им.‏ ‎Кеннеди‏ ‎он ‎будет‏ ‎работать ‎с‏ ‎ее ‎студентами, ‎преподавателями ‎и ‎стипендиатами‏ ‎в‏ ‎форматах‏ ‎семинаров, ‎лекций‏ ‎и ‎наставничества.

Что-то‏ ‎не ‎очень‏ ‎у‏ ‎него ‎с‏ ‎автократиями, ‎вы ‎не ‎находите? ‎Он‏ ‎им ‎все‏ ‎время‏ ‎противостоит, ‎а ‎воз‏ ‎и ‎ныне‏ ‎там. ‎Хотя ‎чего ‎это‏ ‎я‏ ‎— ‎воз‏ ‎как ‎раз‏ ‎сильно ‎продвинулся, ‎только ‎не ‎с‏ ‎той‏ ‎стороны. ‎А‏ ‎ведь ‎огромную‏ ‎роль ‎в ‎этом ‎сыграл ‎Дима,‏ ‎надо‏ ‎отдать‏ ‎ему ‎должное.‏ ‎Он ‎сейчас‏ ‎немножко ‎подучит‏ ‎студентов‏ ‎Гарварда, ‎так‏ ‎они ‎Техас ‎Мексике ‎отдадут. ‎В‏ ‎рамках ‎противодействия‏ ‎автократиям!

Но‏ ‎и ‎это ‎еще‏ ‎не ‎все,‏ ‎ибо ‎у ‎Димы ‎грандиозные‏ ‎планы:‏ ‎он ‎также‏ ‎планирует ‎написать‏ ‎книгу ‎о ‎последних ‎нескольких ‎годах,‏ ‎которая‏ ‎должна ‎«стать‏ ‎окончательным ‎отчетом‏ ‎о ‎событиях ‎на ‎Украине», ‎сообщает‏ ‎центр.

Я‏ ‎могу‏ ‎ему ‎эпиграф‏ ‎предложить:

«Это ‎было,‏ ‎это ‎было‏ ‎в‏ ‎той ‎стране,
о‏ ‎которой ‎не ‎загрезишь ‎и ‎во‏ ‎сне…»

Ну, ‎сам‏ ‎разберется.‏ ‎А ‎пока ‎я‏ ‎хотела ‎показать‏ ‎вам ‎те ‎возвратно-поступательные ‎движения,‏ ‎которые‏ ‎делает ‎директор‏ ‎Белферовского ‎центра‏ ‎Меган ‎О’Салливан ‎своим ‎мышечным ‎выростом,‏ ‎способствующий‏ ‎пережевыванию ‎и‏ ‎глотанию ‎пищи,‏ ‎в ‎рецессии ‎своего ‎нового ‎сотрудника.‏ ‎Интересно‏ ‎же!

Так‏ ‎вот, ‎она‏ ‎заливалась ‎так,‏ ‎что ‎я‏ ‎буквально‏ ‎заслушалась! ‎Оказывается,‏ ‎будучи ‎главой ‎МИД ‎Украины, ‎Кулеба‏ ‎«сыграл ‎ключевую‏ ‎роль‏ ‎в ‎формировании ‎военной‏ ‎дипломатии ‎своей‏ ‎страны ‎и ‎укреплении ‎ее‏ ‎отношений‏ ‎с ‎Соединенными‏ ‎Штатами, ‎европейскими‏ ‎союзниками ‎и ‎другими ‎глобальными ‎партнерами»,‏ ‎а‏ ‎также ‎принципиально‏ ‎повлиял ‎на‏ ‎«формирование ‎стратегических ‎альянсов, ‎обеспечение ‎жизненно‏ ‎важной‏ ‎военной‏ ‎и ‎экономической‏ ‎помощи ‎и‏ ‎укрепление ‎демократической‏ ‎устойчивости».‏ ‎И ‎«его‏ ‎присутствие ‎будет ‎вдохновением ‎для ‎наших‏ ‎студентов ‎и‏ ‎жизненно‏ ‎важным ‎ресурсом ‎для‏ ‎нашего ‎академического‏ ‎сообщества», ‎— ‎сказала ‎она.

Академическое‏ ‎общество,‏ ‎с ‎одной‏ ‎стороны, ‎жалко.‏ ‎А ‎с ‎другой ‎— ‎ну‏ ‎если‏ ‎у ‎него‏ ‎такой ‎жизненно‏ ‎важный ‎ресурс, ‎что ‎тут ‎поделаешь?

Хороший‏ ‎ресурс.‏ ‎Дай‏ ‎Бог ‎каждому!

Читать: 9+ мин
logo Логика будущего

Стороны формируют переговорные позиции по Украине

Предлагаю ‎рассмотреть‏ ‎последние ‎заявления ‎сторон ‎по ‎поводу‏ ‎переговоров ‎с‏ ‎целью‏ ‎завершения ‎конфликта ‎на‏ ‎Украине.

Прежде ‎необходимо‏ ‎начать ‎с ‎цитат ‎из‏ ‎интервью‏ ‎Дональда ‎Трампа‏ ‎в ‎TIMES:

Я‏ ‎собираюсь ‎перейти ‎к ‎внешней ‎политике.‏ ‎Вы‏ ‎разговаривали ‎с‏ ‎Владимиром ‎Путиным‏ ‎после ‎своего ‎избрания?
Я ‎не ‎могу‏ ‎тебе‏ ‎сказать.‏ ‎Я ‎не‏ ‎могу ‎тебе‏ ‎сказать. ‎Это‏ ‎просто‏ ‎неуместно.
Если ‎Украина‏ ‎не ‎согласится ‎на ‎мирное ‎соглашение,‏ ‎которое, ‎как‏ ‎вы‏ ‎сказали, ‎вы ‎будете‏ ‎посредничать, ‎прекратите‏ ‎ли ‎вы ‎оказывать ‎ей‏ ‎военную,‏ ‎гуманитарную ‎и‏ ‎разведывательную ‎помощь?
Причина,‏ ‎по ‎которой ‎я ‎не ‎хочу‏ ‎говорить‏ ‎вам ‎об‏ ‎этом, ‎заключается‏ ‎в ‎том, ‎что, ‎будучи ‎переговорщиком,‏ ‎теперь‏ ‎я‏ ‎сажусь ‎и‏ ‎разговариваю ‎с‏ ‎очень ‎умными‏ ‎молодыми‏ ‎людьми. ‎По‏ ‎сравнению ‎со ‎мной ‎вы ‎очень‏ ‎молоды. ‎Но‏ ‎когда‏ ‎я ‎разговариваю ‎с‏ ‎людьми, ‎то‏ ‎сначала ‎думаю, ‎что ‎у‏ ‎меня‏ ‎есть ‎очень‏ ‎хороший ‎план,‏ ‎как ‎помочь, ‎но ‎когда ‎я‏ ‎начинаю‏ ‎излагать ‎этот‏ ‎план, ‎он‏ ‎становится ‎почти ‎бесполезным.
Однако ‎возьмете ‎ли‏ ‎вы‏ ‎на‏ ‎себя ‎обязательство‏ ‎защищать ‎суверенитет‏ ‎Украины ‎от‏ ‎России?
Я‏ ‎бы ‎хотел‏ ‎видеть ‎(такой) ‎Украину ‎— ‎ладно,‏ ‎понятно? ‎Вам‏ ‎нужно‏ ‎вернуться ‎немного ‎назад.‏ ‎Этого ‎бы‏ ‎никогда ‎не ‎случилось, ‎если‏ ‎бы‏ ‎я ‎был‏ ‎президентом. ‎Этого‏ ‎бы ‎никогда ‎не ‎случилось.
Но ‎это‏ ‎произошло.‏ ‎Поэтому ‎люди‏ ‎хотят ‎знать:‏ ‎вы ‎бы ‎бросили ‎Украину?
Из-за ‎этого‏ ‎всё‏ ‎становится‏ ‎ещё ‎хуже.‏ ‎Недавно ‎у‏ ‎меня ‎была‏ ‎встреча‏ ‎с ‎группой‏ ‎людей ‎из ‎правительства, ‎они ‎пришли‏ ‎и ‎проинформировали‏ ‎меня,‏ ‎и ‎я ‎не‏ ‎преувеличиваю, ‎что‏ ‎количество ‎погибших ‎солдат ‎за‏ ‎последний‏ ‎месяц ‎ошеломляет,‏ ‎как ‎русских,‏ ‎так ‎и ‎украинцев, ‎и ‎эти‏ ‎цифры‏ ‎примерно ‎равны.‏ ‎Знаете, ‎я‏ ‎знаю, ‎что ‎они ‎любят ‎говорить,‏ ‎что‏ ‎это‏ ‎не ‎так,‏ ‎но ‎они‏ ‎примерно ‎равны,‏ ‎но‏ ‎количество ‎погибших‏ ‎молодых ‎солдат, ‎лежащих ‎на ‎полях‏ ‎по ‎всей‏ ‎стране,‏ ‎ошеломляет. ‎Это ‎безумие,‏ ‎то, ‎что‏ ‎происходит. ‎Это ‎безумие. ‎Я‏ ‎категорически‏ ‎не ‎согласен‏ ‎с ‎тем,‏ ‎чтобы ‎запускать ‎ракеты ‎на ‎сотни‏ ‎миль‏ ‎вглубь ‎России.‏ ‎Зачем ‎мы‏ ‎это ‎делаем? ‎Мы ‎просто ‎разжигаем‏ ‎эту‏ ‎войну‏ ‎и ‎делаем‏ ‎её ‎ещё‏ ‎хуже. ‎Этого‏ ‎нельзя‏ ‎было ‎допускать.‏ ‎Теперь ‎они ‎производят ‎не ‎только‏ ‎ракеты, ‎но‏ ‎и‏ ‎другие ‎виды ‎оружия.‏ ‎И ‎я‏ ‎думаю, ‎что ‎это ‎очень‏ ‎большая‏ ‎ошибка, ‎очень‏ ‎большая ‎ошибка.‏ ‎Но ‎уровень, ‎количество ‎смертей ‎—‏ ‎это‏ ‎неприемлемо, ‎и‏ ‎я ‎говорю‏ ‎об ‎обеих ‎сторонах. ‎Для ‎обеих‏ ‎сторон‏ ‎будет‏ ‎лучше, ‎если‏ ‎это ‎прекратится.
Вопрос,‏ ‎который ‎волнует‏ ‎многих‏ ‎американцев ‎и‏ ‎людей ‎по ‎всему ‎миру: ‎«Оставите‏ ‎ли ‎вы‏ ‎Украину?»
Я‏ ‎хочу ‎прийти ‎к‏ ‎соглашению, ‎и‏ ‎единственный ‎способ ‎прийти ‎к‏ ‎соглашению‏ ‎— ‎не‏ ‎сдаваться. ‎Вы‏ ‎понимаете, ‎что ‎это ‎значит, ‎верно?
Верно.‏ ‎Ну,‏ ‎нет, ‎скажи‏ ‎мне.
Что ‎ж,‏ ‎я ‎только ‎что ‎это ‎сказал.‏ ‎На‏ ‎мой‏ ‎взгляд, ‎вы‏ ‎не ‎сможете‏ ‎прийти ‎к‏ ‎соглашению,‏ ‎если ‎откажетесь‏ ‎от ‎своих ‎слов. ‎И ‎я‏ ‎не ‎согласен‏ ‎со‏ ‎всем ‎этим ‎(происходящим),‏ ‎потому ‎что‏ ‎этого ‎вообще ‎не ‎должно‏ ‎было‏ ‎случиться. ‎Путин‏ ‎никогда ‎бы‏ ‎не ‎вторгся ‎в ‎Украину, ‎если‏ ‎бы‏ ‎я ‎был‏ ‎президентом, ‎по‏ ‎многим ‎причинам. ‎Во-первых, ‎они ‎подняли‏ ‎цены‏ ‎на‏ ‎нефть. ‎Когда‏ ‎они ‎подняли‏ ‎цены ‎на‏ ‎нефть,‏ ‎это ‎стало‏ ‎для ‎него ‎выгодным, ‎а ‎цены‏ ‎на ‎нефть‏ ‎должны‏ ‎были ‎снизиться. ‎Если‏ ‎бы ‎цена‏ ‎упала, ‎вы ‎бы ‎не‏ ‎начали‏ ‎войну ‎только‏ ‎из ‎экономических‏ ‎соображений. ‎Но ‎когда ‎цена ‎достигает‏ ‎80,‏ ‎85 ‎и‏ ‎90 ‎долларов‏ ‎за ‎баррель. ‎Я ‎имею ‎в‏ ‎виду,‏ ‎что‏ ‎он ‎заработал,‏ ‎он ‎заработал‏ ‎много ‎денег.‏ ‎Я‏ ‎не ‎говорю,‏ ‎что ‎это ‎хорошо, ‎потому ‎что‏ ‎он ‎тоже‏ ‎пострадал,‏ ‎но ‎они ‎движутся‏ ‎вперёд. ‎Знаете,‏ ‎это ‎война, ‎которая ‎стала…‏ ‎это‏ ‎трагедия. ‎Это‏ ‎смерть, ‎которая‏ ‎намного ‎страшнее, ‎чем ‎кто-либо ‎может‏ ‎себе‏ ‎представить. ‎Когда‏ ‎появятся ‎реальные‏ ‎цифры, ‎вы ‎не ‎поверите ‎своим‏ ‎глазам.
Что‏ ‎ж,‏ ‎на ‎Ближнем‏ ‎Востоке ‎происходит‏ ‎ещё ‎одна‏ ‎война‏ ‎с ‎большим‏ ‎количеством ‎жертв. ‎Сообщается, ‎что ‎вы‏ ‎сказали ‎премьер-министру‏ ‎Нетаньяху,‏ ‎что ‎хотите, ‎чтобы‏ ‎он ‎прекратил‏ ‎войну ‎в ‎Газе ‎до‏ ‎вашего‏ ‎вступления ‎в‏ ‎должность. ‎Что‏ ‎он ‎ответил?
Я ‎думаю, ‎что, ‎прежде‏ ‎чем‏ ‎говорить ‎об‏ ‎этом, ‎я‏ ‎думаю, ‎что ‎с ‎Ближним ‎Востоком‏ ‎справиться‏ ‎проще,‏ ‎чем ‎с‏ ‎тем, ‎что‏ ‎происходит ‎с‏ ‎Россией‏ ‎и ‎Украиной…

The‏ ‎Wall ‎Street ‎Journal ‎сообщает: Дональд ‎Трамп‏ ‎сказал ‎лидерам‏ ‎Франции‏ ‎и ‎Украины, ‎что‏ ‎хотел ‎бы,‏ ‎чтобы ‎европейские ‎войска ‎присутствовали‏ ‎на‏ ‎Украине. ‎По‏ ‎словам ‎чиновников,‏ ‎он ‎не ‎исключил, ‎что ‎США‏ ‎поддержат‏ ‎это ‎соглашение,‏ ‎хотя ‎американские‏ ‎войска ‎в ‎нем ‎участвовать ‎не‏ ‎будут.

«Очертания‏ ‎первоначальных‏ ‎усилий ‎избранного‏ ‎президента ‎Дональда‏ ‎Трампа ‎по‏ ‎прекращению‏ ‎войны ‎на‏ ‎Украине ‎после ‎его ‎визита ‎в‏ ‎Европу ‎на‏ ‎прошлой‏ ‎неделе ‎начинают ‎проявляться.‏ ‎Главный ‎вывод:‏ ‎Европе ‎придется ‎взять ‎на‏ ‎себя‏ ‎большую ‎часть‏ ‎бремени ‎поддержки‏ ‎Киева ‎войсками ‎для ‎наблюдения ‎за‏ ‎прекращением‏ ‎огня ‎и‏ ‎оружием ‎для‏ ‎сдерживания ‎России».

Предлагаю ‎рассматривать ‎ситуацию ‎предельно‏ ‎трезво‏ ‎и‏ ‎рационально ‎—‏ ‎цель ‎Дональда‏ ‎Трампа ‎не‏ ‎завершить‏ ‎конфликт ‎и‏ ‎даже ‎не ‎заморозить ‎его, ‎главная‏ ‎задача ‎вновь‏ ‎избранного‏ ‎президента ‎— ‎вытащить‏ ‎США ‎из‏ ‎этого ‎конфликта, ‎снять ‎ответственность,‏ ‎как‏ ‎основного ‎игрока,‏ ‎а ‎все‏ ‎вышеперечисленное ‎лишь ‎варианты ‎решения ‎этой‏ ‎задачи.

Однако‏ ‎Дональду ‎Трампу‏ ‎важно ‎закрыть‏ ‎вопрос ‎с ‎Украиной ‎так, ‎что‏ ‎бы‏ ‎это‏ ‎осталось ‎в‏ ‎памяти ‎американцев‏ ‎«войной ‎Байдена»‏ ‎и‏ ‎не ‎превратилось‏ ‎в ‎«войну ‎Трампа», ‎но ‎при‏ ‎этом ‎в‏ ‎американском‏ ‎истеблишменте ‎есть ‎консенсус‏ ‎сделать ‎это‏ ‎так, ‎чтобы ‎не ‎выглядело‏ ‎сдачей‏ ‎«союзника ‎США»‏ ‎по ‎типу‏ ‎Афганистана.

Вероятно, ‎именно ‎в ‎таком ‎коридоре‏ ‎решений‏ ‎находится ‎Дональд‏ ‎Трамп. ‎Позицию‏ ‎«команды ‎Трампа» ‎транслировал ‎7 ‎ноября, кандидат‏ ‎на‏ ‎пост‏ ‎главы ‎Госдепа‏ ‎— ‎Марк‏ ‎Рубио, ‎говоря‏ ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎США ‎не ‎могут ‎финансировать ‎«тупиковую‏ ‎войну», ‎Украине‏ ‎придется‏ ‎пойти ‎на ‎территориальные‏ ‎уступки.

Поэтому ‎сейчас‏ ‎Дональд ‎Трамп ‎и ‎заявляет,‏ ‎что‏ ‎он ‎против‏ ‎эскалации ‎дальними‏ ‎ударами ‎по ‎территории ‎России ‎и‏ ‎поэтому‏ ‎же ‎он‏ ‎выступил ‎против‏ ‎кредита на ‎$20 ‎миллиардов, ‎который ‎предоставляет‏ ‎Украине‏ ‎администрация‏ ‎Джо ‎Байдена.‏ ‎Ему ‎нужно‏ ‎как ‎можно‏ ‎скорее‏ ‎вытащить ‎США‏ ‎из ‎этого ‎конфликта, ‎а ‎это‏ ‎лишь ‎отдаляет‏ ‎его‏ ‎от ‎решения ‎этой‏ ‎задачи.

Кроме ‎того,‏ ‎в ‎интересах ‎США ‎возложить‏ ‎основной‏ ‎груз ‎ответственности‏ ‎за ‎Украину‏ ‎на ‎Европу, ‎и ‎поэтому ‎Дональд‏ ‎Трамп‏ ‎не ‎возражает,‏ ‎если ‎европейцы‏ ‎введут ‎миротворческий ‎контингент ‎на ‎Украину,‏ ‎главное,‏ ‎чтобы‏ ‎в ‎этом‏ ‎не ‎участвовали‏ ‎американские ‎солдаты.

Естественно‏ ‎это‏ ‎не ‎учитывает‏ ‎принципиальные ‎интересы ‎России ‎по ‎нейтральному‏ ‎статусу ‎Украины‏ ‎и‏ ‎новой ‎архитектуре ‎безопасности‏ ‎в ‎Европе.

Все‏ ‎потому, ‎что ‎Дональд ‎Трамп‏ ‎рассчитывает‏ ‎принудить ‎Россию,‏ ‎к ‎принятию‏ ‎своих ‎условий, ‎ведь, ‎по ‎его‏ ‎мнению,‏ ‎он ‎идет‏ ‎на ‎уступки,‏ ‎принуждая ‎Украину ‎отказаться ‎от ‎части‏ ‎территории.

К‏ ‎сожалению,‏ ‎состояние ‎российской‏ ‎экономики ‎(в‏ ‎оценках ‎Запада) дает‏ ‎повод‏ ‎США ‎думать,‏ ‎что ‎«навязывание ‎издержек» ‎России ‎(предметная‏ ‎позиция ‎американских‏ ‎стратегов‏ ‎с ‎2022 ‎года),‏ ‎имеет ‎свой‏ ‎эффект, ‎судя ‎по ‎ситуации‏ ‎в‏ ‎российской ‎экономике‏ ‎и ‎следует‏ ‎продолжать ‎придерживаться ‎данной ‎схемы.

Из ‎этого‏ ‎вытекает‏ ‎«двойной ‎ультиматум‏ ‎Келлога» ‎спецпредставителя‏ ‎по ‎Украине ‎и ‎России: ‎«Украинцы,‏ ‎если‏ ‎вы‏ ‎не ‎сядете‏ ‎за ‎стол‏ ‎переговоров, ‎мы‏ ‎обрубим‏ ‎поставки ‎оружия.‏ ‎Русские, ‎если ‎вы ‎не ‎сядете‏ ‎за ‎стол‏ ‎переговоров,‏ ‎мы ‎вооружим ‎украинцев‏ ‎до ‎зубов».

Вопрос‏ ‎о ‎наличии ‎в ‎запасах‏ ‎Пентагона‏ ‎вооружений ‎для‏ ‎Украины, ‎является‏ ‎принципиальным. ‎Скорей ‎всего, ‎вооружить ‎Украину‏ ‎«до‏ ‎зубов» ‎уже‏ ‎не ‎получится,‏ ‎но ‎«команда ‎Трампа» ‎сможет ‎это‏ ‎окончательно‏ ‎осознать‏ ‎только ‎после‏ ‎20 ‎января.

Украина‏ ‎тоже ‎формулирует‏ ‎свою‏ ‎переговорную ‎позицию,‏ ‎судя ‎по ‎заявлениям ‎от ‎12‏ ‎декабря:

Для ‎готовности‏ ‎к‏ ‎переговорам ‎с ‎Россией‏ ‎Украине ‎не‏ ‎хватает ‎оружия, ‎приглашения ‎к‏ ‎членству‏ ‎в ‎НАТО‏ ‎и ‎четких‏ ‎гарантий ‎безопасности ‎— ‎об ‎этом‏ ‎в‏ ‎интервью ‎заявил‏ ‎руководитель ‎Офиса‏ ‎президента ‎Украины ‎Андрей ‎Ермак.
«Сегодня ‎еще‏ ‎нет.‏ ‎Нам‏ ‎не ‎хватает‏ ‎оружия, ‎не‏ ‎хватает ‎статуса,‏ ‎о‏ ‎котором ‎мы‏ ‎говорим, ‎речь ‎о ‎приглашении ‎в‏ ‎НАТО ‎и‏ ‎понимании‏ ‎четких ‎гарантий, ‎которые‏ ‎бы ‎обеспечили‏ ‎нас, ‎чтобы ‎мы ‎были‏ ‎уверены,‏ ‎что ‎Путин‏ ‎не ‎вернется‏ ‎через ‎два-три ‎года. ‎Именно ‎поэтому‏ ‎мы‏ ‎сегодня ‎говорим‏ ‎с ‎партнерами,‏ ‎почему ‎так ‎важно ‎усилить ‎Украину.‏ ‎Путину‏ ‎важно‏ ‎продолжать ‎войну‏ ‎на ‎нашей‏ ‎территории. ‎Поэтому‏ ‎для‏ ‎начала ‎переговоров‏ ‎Украина ‎должна ‎быть ‎сильной, ‎и‏ ‎тогда ‎сможет‏ ‎говорить‏ ‎с ‎РФ ‎на‏ ‎равных.»
Никакого ‎плана‏ ‎избранного ‎президента ‎США ‎Дональда‏ ‎Трампа‏ ‎по ‎окончании‏ ‎войны ‎на‏ ‎Украине ‎пока ‎не ‎существует. ‎Украинская‏ ‎сторона‏ ‎его ‎не‏ ‎видела, ‎но‏ ‎есть ‎несколько ‎обсуждаемых ‎позиций ‎-рассказал‏ ‎руководитель‏ ‎Офиса‏ ‎президента ‎Украины‏ ‎Андрей ‎Ермак.
«Никакого‏ ‎плана ‎пока‏ ‎нет,‏ ‎и ‎точно‏ ‎мы ‎его ‎не ‎видели. ‎Мы‏ ‎точно ‎знаем,‏ ‎что‏ ‎существует ‎несколько ‎мнений,‏ ‎несколько ‎позиций‏ ‎— ‎они ‎обсуждаются», ‎—‏ ‎заявил‏ ‎Ермак.
Он ‎также‏ ‎отметил, ‎что‏ ‎во ‎время ‎визита ‎в ‎Париж‏ ‎встретиться‏ ‎с ‎генералом‏ ‎Китом ‎Келлогом,‏ ‎которого ‎Трамп ‎избрал ‎спецпосланником ‎США‏ ‎по‏ ‎вопросам‏ ‎Украины ‎и‏ ‎России, ‎не‏ ‎удалось.
Я ‎знаком‏ ‎с‏ ‎Китом ‎Келлогом‏ ‎еще ‎до ‎его ‎назначения. ‎Я‏ ‎встречался ‎с‏ ‎ним‏ ‎во ‎время ‎нескольких‏ ‎предыдущих ‎поездок‏ ‎в ‎Соединенные ‎Штаты. ‎На‏ ‎этот‏ ‎раз ‎мы‏ ‎с ‎ним‏ ‎разминулись ‎(во ‎время ‎визита ‎в‏ ‎США‏ ‎4 ‎декабря‏ ‎— ‎ред.).‏ ‎Я ‎с ‎большим ‎уважением ‎к‏ ‎нему‏ ‎(Келлога‏ ‎— ‎ред.)‏ ‎отношусь. ‎И‏ ‎я ‎считаю,‏ ‎что‏ ‎это ‎очень‏ ‎хороший ‎выбор. ‎И ‎я ‎надеюсь‏ ‎на ‎наше‏ ‎плодотворное‏ ‎сотрудничество», ‎— ‎сказал‏ ‎Ермак.

Таким ‎образом,‏ ‎после ‎визита ‎Андрея ‎Ермака‏ ‎в‏ ‎США ‎и‏ ‎встреч ‎с‏ ‎«командой ‎Трампа», ‎в ‎виде ‎вице-президента‏ ‎Джей‏ ‎Ди ‎Венса‏ ‎и ‎советника‏ ‎по ‎национально ‎безопасности ‎Тима ‎Уолтца,‏ ‎договоренностей‏ ‎достигнуто‏ ‎не ‎было.

Сейчас‏ ‎Украина ‎откровенно‏ ‎заявляет, ‎что‏ ‎будет‏ ‎саботировать ‎текущие‏ ‎предложения ‎Дональда ‎Трампа. ‎Не ‎стоит‏ ‎забывать, ‎что‏ ‎за‏ ‎этой ‎позицией ‎—‏ ‎«продолжения ‎войны»,‏ ‎стоит ‎часть ‎истеблишмента ‎США,‏ ‎которая‏ ‎сейчас ‎предоставляет‏ ‎Украине ‎рекордные‏ ‎транши ‎военной ‎помощи ‎и ‎в‏ ‎добавок‏ ‎кураторы ‎Киева‏ ‎с ‎«туманного‏ ‎Альбиона» ‎дают ‎установку ‎на ‎сохранение‏ ‎прежнего‏ ‎курса‏ ‎эскалации.

Поэтому ‎после‏ ‎перерыва ‎произошла‏ ‎атака ‎ATACMS‏ ‎по‏ ‎аэродрому ‎в‏ ‎Таганроге ‎и ‎сегодняшний ‎ответ ‎России‏ ‎в ‎виде‏ ‎ракетного‏ ‎удара ‎по ‎центральной‏ ‎и ‎западной‏ ‎части ‎Украины.

Самоуверенность ‎и ‎надежды‏ ‎на‏ ‎британских ‎покровителей‏ ‎киевской ‎верхушки,‏ ‎после ‎смены ‎администрации ‎в ‎Белом‏ ‎доме,‏ ‎откровенно ‎поражает.

Однако‏ ‎перспективы ‎развития‏ ‎переговорного ‎процесса ‎— ‎это ‎тема‏ ‎для‏ ‎другой‏ ‎публикации.

Читать: 20+ мин
logo Когда запели пушки

Drang nach Naher Osten. Когда пояс поджимает.

Российская ‎зона‏ ‎влияния ‎в ‎ближневосточном ‎регионе ‎находится‏ ‎в ‎подвешенном‏ ‎состоянии‏ ‎и ‎ее ‎будущее‏ ‎пока ‎на‏ ‎стадии ‎переговорной ‎неопределенности. ‎На‏ ‎СВО‏ ‎проблем ‎не‏ ‎убавилось, ‎балканский‏ ‎фитиль ‎намочен ‎горючим ‎и ‎может‏ ‎вспыхнуть‏ ‎в ‎далеком‏ ‎будущем, ‎а‏ ‎устоявшаяся ‎стабильность ‎в ‎Закавказском ‎подбрюшье‏ ‎уже‏ ‎сейчас‏ ‎начинает ‎шататься‏ ‎и ‎ходить‏ ‎ходуном. ‎Российская‏ ‎Федерация‏ ‎столкнулась ‎с‏ ‎огромными ‎вызовами, ‎которые ‎начали ‎биться‏ ‎об ‎фундамент‏ ‎карточного‏ ‎домика ‎и ‎его‏ ‎обваливать ‎на‏ ‎глазах ‎у ‎всего ‎мира.‏ ‎

«Россия‏ ‎проиграла ‎войну‏ ‎в ‎Сирии!» — пестрят‏ ‎мировые ‎СМИ, ‎российские ‎же ‎пытаются‏ ‎как-либо‏ ‎обыграть ‎конфуз‏ ‎и ‎перенаправить‏ ‎его ‎в ‎более ‎благоприятно ‎восприимчивое‏ ‎русло‏ ‎для‏ ‎своего ‎же‏ ‎общества, ‎находя‏ ‎какие-то ‎оправдания‏ ‎поражению‏ ‎и ‎называя‏ ‎этот ‎регион ‎заведомо ‎проигрышным ‎для‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Для‏ ‎российского ‎общества ‎случившееся‏ ‎в ‎начале‏ ‎декабря ‎2024 ‎года ‎было,‏ ‎очевидно,‏ ‎очень ‎неожиданным‏ ‎и ‎неприятным‏ ‎сюрпризом. ‎Как ‎на ‎это ‎отреагировала‏ ‎Москва‏ ‎остается ‎лишь‏ ‎догадываться. ‎С‏ ‎2015-го ‎заверялось ‎о ‎необходимости ‎своего‏ ‎участия‏ ‎в‏ ‎Сирийском ‎конфликте, что‏ ‎поддерживалось ‎почти‏ ‎всеми ‎теми,‏ ‎кто‏ ‎сегодня ‎называет‏ ‎эту ‎войну ‎«не ‎нужной» ‎и‏ ‎«невыгодной». ‎Главный‏ ‎критик‏ ‎какого-либо ‎участия ‎России‏ ‎в ‎войне‏ ‎в ‎Сирии ‎Игорь ‎Гиркин‏ ‎«Стрелков» назывался‏ ‎безумным ‎фриком,‏ ‎который ‎не‏ ‎понимает ‎очевидных ‎плюсов ‎от ‎задействования‏ ‎вооруженных‏ ‎сил ‎в‏ ‎гражданской ‎войне,‏ ‎а ‎на ‎его ‎заверения ‎о‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎Башар ‎Асад это‏ ‎проигрышный ‎вариант,‏ ‎которому ‎просто‏ ‎оттягивают‏ ‎политическую ‎смерть,‏ ‎в ‎российском ‎истеблишменте ‎отвечали ‎ухмылками‏ ‎и ‎прокруткой‏ ‎пальца‏ ‎у ‎виска. ‎Я‏ ‎всегда ‎отвечал‏ ‎всем, ‎кто ‎меня ‎знает‏ ‎—‏ ‎я ‎не‏ ‎востоковед ‎и‏ ‎некомпетентен ‎сидеть ‎с ‎умным ‎видом‏ ‎и‏ ‎рассказывать ‎о‏ ‎причинах, ‎которые‏ ‎привели ‎Россию ‎к ‎нынешнему ‎положению‏ ‎дел‏ ‎в‏ ‎Сирии. ‎Я‏ ‎не ‎знаю‏ ‎что ‎это‏ ‎было‏ ‎и ‎почему‏ ‎все ‎так ‎произошло. ‎Оставлю ‎это‏ ‎востоковедам ‎и‏ ‎специалистам,‏ ‎которые ‎большую ‎часть‏ ‎жизни ‎изучали‏ ‎этот ‎сложнейший ‎регион. ‎Но‏ ‎уж‏ ‎в ‎геополитике‏ ‎я, ‎как‏ ‎минимум ‎дипломированный ‎специалист, ‎разбираюсь ‎получше‏ ‎и‏ ‎взгляды ‎Гиркина‏ ‎касательно ‎участия‏ ‎России ‎в ‎сирийской ‎авантюре ‎разделял,‏ ‎прекрасно‏ ‎видя‏ ‎с ‎2011‏ ‎года ‎всю‏ ‎беспомощность ‎режима‏ ‎Башара‏ ‎Асада ‎и‏ ‎его ‎окружения. ‎Это ‎поражение ‎с‏ ‎политической ‎точки‏ ‎зрения‏ ‎было ‎неминуемо, ‎еще‏ ‎начиная ‎с‏ ‎Арабской ‎весны, когда ‎Сирия ‎распалась‏ ‎на‏ ‎множество ‎удельных‏ ‎регионов, ‎а‏ ‎Башара ‎Асада ‎поддержали ‎полторы ‎калеки.‏ ‎Геополитический‏ ‎расклад ‎с‏ ‎самого ‎начала‏ ‎был ‎не ‎на ‎его ‎стороне,‏ ‎кроме‏ ‎поддержки‏ ‎в ‎лице‏ ‎Ирана и ‎ее‏ ‎прокси-формирований ‎по‏ ‎типу‏ ‎«Хезболлы» (кстати, ‎террористическая‏ ‎организация) ‎все ‎прочие ‎от ‎него‏ ‎отказались ‎и‏ ‎начали‏ ‎поддерживать ‎тех, ‎кто‏ ‎вступил ‎в‏ ‎противоборство ‎с ‎его ‎силами.

После‏ ‎поражения‏ ‎режима ‎Башара‏ ‎Асада, ‎Россия‏ ‎понесла ‎сильные ‎репутационные ‎потери ‎в‏ ‎глазах‏ ‎не ‎только‏ ‎Запада, ‎но‏ ‎и ‎своих ‎ближайших ‎союзников. ‎Впрочем,‏ ‎козлом‏ ‎опущения‏ ‎стала ‎не‏ ‎только ‎Москва,‏ ‎но ‎и‏ ‎Тегеран. Им‏ ‎приходится ‎разделять‏ ‎этот ‎конфуз ‎на ‎двоих. ‎Сейчас‏ ‎уже ‎находятся‏ ‎оправдания‏ ‎поражению ‎Асада. ‎Вот,‏ ‎например, ‎уже‏ ‎звучит ‎мнение, ‎что ‎это‏ ‎случилось‏ ‎из-за ‎его‏ ‎личной ‎отрешенности‏ ‎от ‎Москвы. ‎Он ‎с ‎2020‏ ‎года‏ ‎начал ‎более‏ ‎углубленно ‎работать‏ ‎с ‎Ираном, ‎а ‎не ‎Россией.‏ ‎Таковой‏ ‎позиции‏ ‎придерживается ‎политолог‏ ‎Сергей ‎Марков. В‏ ‎чем ‎конкретно‏ ‎это‏ ‎выражается? ‎В‏ ‎смене ‎флагов ‎и ‎атрибутики. ‎По‏ ‎мнению ‎Маркова,‏ ‎до‏ ‎2020 ‎года ‎сирийское‏ ‎общество ‎бегало‏ ‎с ‎российскими ‎флагами, ‎но‏ ‎после‏ ‎стало ‎бегать‏ ‎с ‎иранскими.‏ ‎Да, ‎это ‎фантасмагория ‎и ‎таков‏ ‎уровень‏ ‎знаний ‎людей,‏ ‎что ‎считаются‏ ‎рупорами ‎общественного ‎мнения. ‎Попытка ‎обелить‏ ‎поражение‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎выглядит‏ ‎глупо ‎и‏ ‎не ‎отвечает‏ ‎на‏ ‎главный ‎вопрос:‏ ‎какой ‎выхлоп ‎с ‎этого ‎мы‏ ‎поимели ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге?

Во-первых, Москва ‎являлась ‎основным‏ ‎союзником ‎Асада‏ ‎в ‎этой ‎кампании. ‎Россия‏ ‎формировала‏ ‎на ‎его‏ ‎территории ‎свои‏ ‎военные ‎базы. ‎На ‎военную ‎поддержку‏ ‎Асада‏ ‎тратилось ‎не‏ ‎менее ‎2,5‏ ‎миллионов ‎долларов ‎каждый ‎день ‎в‏ ‎2015‏ ‎году,‏ ‎а ‎через‏ ‎год ‎сам‏ ‎Владимир ‎Путин подтверждал,‏ ‎что‏ ‎только ‎с‏ ‎декабря ‎по ‎апрель ‎2016-го ‎было‏ ‎потрачено ‎33‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎(для ‎заграничной‏ ‎авантюры ‎в‏ ‎условиях ‎наложения ‎мощнейших ‎западных‏ ‎санкций‏ ‎довольно-таки ‎много).‏ ‎Позже ‎РБК‏ ‎установили, ‎что ‎к ‎сентябрю ‎эта‏ ‎цифра‏ ‎увеличилась ‎до‏ ‎58 ‎миллиардов‏ ‎рублей. ‎А ‎еще ‎ведь ‎даже‏ ‎полноценный‏ ‎год‏ ‎не ‎прошел,‏ ‎поэтому ‎к‏ ‎декабрю ‎скорее‏ ‎всего‏ ‎эта ‎цифра‏ ‎значительно ‎увеличилась. ‎Всего ‎же ‎траты‏ ‎за ‎2‏ ‎года‏ ‎активных ‎боевых ‎действий‏ ‎(с ‎2015‏ ‎по ‎2017) ‎составили ‎порядка‏ ‎150-170‏ ‎миллиардов ‎рублей.

Во-вторых, Россия‏ ‎в ‎2020‏ ‎году ‎вложила ‎еще ‎дополнительных ‎100‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎в‏ ‎отстройку ‎инфраструктуры‏ ‎Сирии. ‎Ну, ‎чтобы ‎было ‎понятно,‏ ‎в‏ ‎общей‏ ‎совокупности ‎с‏ ‎финансовыми ‎вливаниями‏ ‎по ‎военной‏ ‎кампании‏ ‎это ‎фактически‏ ‎два ‎с ‎половиной ‎миллиарда ‎долларов,‏ ‎которые ‎могли‏ ‎быть‏ ‎распределены ‎на ‎более‏ ‎нужные ‎вещи,‏ ‎например, ‎в ‎развитие ‎государственных‏ ‎институтов‏ ‎России, ‎ну‏ ‎или, ‎хотя‏ ‎бы, ‎в ‎преобразование ‎и ‎укрепление‏ ‎1-го и‏ ‎2-го ‎армейских‏ ‎корпусов ‎Народной‏ ‎милиции ‎ЛДНР, которые ‎пребывали ‎в ‎невероятно‏ ‎плачевном‏ ‎состоянии‏ ‎всегда ‎и‏ ‎которым ‎выпала‏ ‎роль ‎быть‏ ‎главным‏ ‎щитом ‎России‏ ‎в ‎ее ‎восточноевропейской ‎буферной ‎зоне.

В-третьих, по‏ ‎итоговому ‎результату‏ ‎напрашивается‏ ‎один ‎вопрос: ‎где‏ ‎деньги, ‎Лебовски? Денег‏ ‎нет. ‎Точнее, ‎они ‎были‏ ‎слиты‏ ‎в ‎сирийскую‏ ‎авантюру, ‎которая‏ ‎почти ‎ни ‎к ‎чему ‎не‏ ‎привела,‏ ‎кроме ‎огромных‏ ‎финансовых ‎и‏ ‎репутационных ‎потерь, ‎а ‎я ‎смотрю‏ ‎именно‏ ‎на‏ ‎конечный ‎результат.

Сегодня‏ ‎Россия ‎ведет‏ ‎переговоры ‎с‏ ‎лидерами‏ ‎«зеленых» (т.н. ‎«оппозиция»)‏ ‎касательно ‎будущего ‎своих ‎баз ‎в‏ ‎регионе ‎(порт‏ ‎Тартус и‏ ‎авиабаза ‎Хмейним), которые ‎влияют‏ ‎на ‎расстановку‏ ‎сил ‎в ‎Средиземном ‎море и‏ ‎обеспечивают‏ ‎России ‎фактически‏ ‎беспрепятственный ‎морской‏ ‎и ‎воздушный ‎доступ ‎к ‎Африке.‏ ‎Сумеют‏ ‎ли ‎договориться‏ ‎с ‎террористами‏ ‎— ‎никто ‎не ‎знает, ‎а‏ ‎гадать‏ ‎на‏ ‎кофейной ‎гущи‏ ‎бессмысленно, ‎оставлю‏ ‎подобное ‎прогнозирование‏ ‎востоковедам,‏ ‎они ‎разберутся.‏ ‎Остается ‎только ‎наблюдать ‎с ‎попкорном.‏ ‎Если ‎не‏ ‎сумеют‏ ‎— ‎плакали ‎почти‏ ‎десятилетние ‎труды‏ ‎мнимого ‎российского ‎влияния ‎и‏ ‎придется‏ ‎искать ‎альтернативу‏ ‎закрепления ‎(хотя‏ ‎бы ‎частичного) ‎в ‎регионе. ‎Ну‏ ‎или‏ ‎надеяться ‎на‏ ‎возможности ‎Ирана,‏ ‎оставшегося ‎единственным ‎союзным ‎рупором ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Пока‏ ‎же ‎я‏ ‎могу ‎только‏ ‎воспользоваться ‎историческим‏ ‎опытом‏ ‎недавних ‎среднеазиатских‏ ‎эпопей ‎— ‎по ‎идеи, ‎оставить‏ ‎эти ‎базы‏ ‎на‏ ‎территории, ‎которую ‎захватили‏ ‎признанные ‎террористы‏ ‎— ‎невозможно, ‎покуда ‎они‏ ‎будут‏ ‎оставаться ‎признанными‏ ‎террористами. ‎Возможно‏ ‎этот ‎ярлык ‎в ‎конечном ‎счете‏ ‎с‏ ‎них ‎снимут,‏ ‎как ‎уже‏ ‎пытаются ‎сделать ‎с ‎победившим ‎«Талибаном» в‏ ‎Афганистане. Геополитические‏ ‎интересы,‏ ‎даже ‎в‏ ‎ущерб ‎свой‏ ‎собственной ‎позиции‏ ‎и‏ ‎изначальной ‎воинственности‏ ‎против ‎этих ‎же ‎самых ‎«зеленых»,‏ ‎для ‎достижения‏ ‎личных‏ ‎целей ‎важнее ‎всяких‏ ‎других ‎предрассудков‏ ‎и ‎принципов. ‎Самое ‎забавное,‏ ‎что‏ ‎безусловное ‎геополитическое‏ ‎поражение ‎на‏ ‎Ближнем ‎Востоке ‎признают ‎даже ‎в‏ ‎Госдуме.‏ ‎Оттуда ‎уже‏ ‎заранее ‎заявляют,‏ ‎что ‎шансов ‎остаться ‎в ‎Сирии‏ ‎крайне‏ ‎немного,‏ ‎но, ‎как‏ ‎показало ‎время,‏ ‎там ‎тоже‏ ‎не‏ ‎знают ‎что‏ ‎и ‎как ‎будет ‎в ‎конечном‏ ‎итоге. ‎Решит‏ ‎только‏ ‎дипломатия ‎и ‎только‏ ‎она.

Российское ‎общество‏ ‎уже ‎понимает, ‎что ‎вложенные‏ ‎сотни‏ ‎миллиардов ‎рублей‏ ‎себя ‎полностью‏ ‎не ‎окупили ‎по ‎итоговому ‎результату.‏ ‎Дмитрий‏ ‎Песков выступил ‎с‏ ‎заявлением, ‎что‏ ‎не ‎все ‎так ‎плохо ‎и‏ ‎цели‏ ‎спецоперации‏ ‎в ‎Сирии‏ ‎были ‎выполнены‏ ‎еще ‎в‏ ‎декабре‏ ‎2017 ‎года.‏ ‎Так-то ‎оно ‎частично ‎и ‎так,‏ ‎но ‎итоговый‏ ‎выхлоп‏ ‎говорит ‎об ‎обратном‏ ‎— ‎все‏ ‎предыдущие ‎цели ‎никак ‎не‏ ‎повлияли‏ ‎на ‎конечный‏ ‎результат. ‎С‏ ‎бегством ‎Асада ‎(особенно ‎если ‎не‏ ‎будет‏ ‎возможности ‎договориться‏ ‎о ‎дальнейшем‏ ‎пребывании ‎баз ‎в ‎Сирии) ‎Россия‏ ‎начнет‏ ‎по-тихому‏ ‎смещать ‎свою‏ ‎зону ‎100%‏ ‎геополитического ‎контроля‏ ‎чуть‏ ‎севернее, ‎к‏ ‎самому ‎своему ‎подбрюшью ‎— ‎Закавказью‏ ‎и ‎Средней‏ ‎Азии. Эти‏ ‎регионы ‎из-за ‎очевидной‏ ‎близости ‎контролировать‏ ‎намного ‎легче, ‎но ‎при‏ ‎этом‏ ‎и ‎довольно-таки‏ ‎сложно ‎из-за‏ ‎пестрого ‎ментального, ‎географического, ‎религиозного ‎и‏ ‎политического‏ ‎различий. ‎Закавказье‏ ‎за ‎последние‏ ‎четыре ‎года ‎показало ‎сильную ‎геополитическую‏ ‎неустойчивость.‏ ‎Первым‏ ‎мощным ‎«триггером»‏ ‎было ‎разгромное‏ ‎поражение ‎армян‏ ‎и‏ ‎частичная ‎ликвидация‏ ‎непризнанной ‎Нагорно-Карабахской ‎Республики в ‎2020 ‎году‏ ‎(в ‎2023‏ ‎году‏ ‎вся ‎территория ‎НКР‏ ‎вошла ‎в‏ ‎состав ‎Азербайджана, что ‎вбило ‎клин‏ ‎в‏ ‎союзнический ‎потенциал‏ ‎отношений ‎Армении‏ ‎и ‎России). Армяне ‎начали ‎обижаться ‎на‏ ‎Москву‏ ‎и ‎ОДКБ за‏ ‎безучастие ‎в‏ ‎войне ‎и ‎защите ‎Степанакерта, после ‎чего‏ ‎и‏ ‎вовсе‏ ‎заявили, ‎что‏ ‎оставаться ‎в‏ ‎военном ‎блоке‏ ‎не‏ ‎планируют ‎и‏ ‎замораживают ‎свое ‎участие ‎в ‎нем‏ ‎(ключевое ‎—‏ ‎замораживают).‏ ‎Окончательно ‎ссориться ‎с‏ ‎Москвой ‎для‏ ‎Армении ‎не ‎получится ‎чисто‏ ‎из-за‏ ‎ее ‎сильной‏ ‎энергетической ‎и‏ ‎экономической ‎зависимости. ‎Газопровод ‎Иран ‎—‏ ‎Армения, построенный‏ ‎как ‎раз‏ ‎с ‎денежных‏ ‎вложений ‎России, ‎один ‎из ‎тому‏ ‎ярчайших‏ ‎примеров‏ ‎зависимости. ‎Еще‏ ‎20 ‎лет‏ ‎назад ‎Москва‏ ‎не‏ ‎могла ‎гарантировать‏ ‎беспрепятственные ‎поставки ‎газа ‎через ‎Грузию, поэтому‏ ‎договорилась ‎с‏ ‎иранцами‏ ‎о ‎поставках ‎газа‏ ‎через ‎их‏ ‎территорию, ‎на ‎что ‎иранцы‏ ‎и‏ ‎армяне ‎дали‏ ‎согласия. ‎Сегодняшняя‏ ‎ветка ‎Иран-Армения ‎обеспечивает ‎российским ‎газом‏ ‎Ереван и‏ ‎сильно ‎сказывается‏ ‎на ‎его‏ ‎неохотном, ‎но ‎все ‎же ‎сильном‏ ‎подчинении‏ ‎Москве.‏ ‎Я ‎уж‏ ‎молчу ‎про‏ ‎экономический ‎фактор.‏ ‎Но‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎даже ‎несмотря ‎на ‎эту‏ ‎зависимость, ‎Армения‏ ‎уже‏ ‎пытается ‎продумывать ‎альтернативу‏ ‎России ‎и‏ ‎показывает ‎всем ‎своим ‎дипломатическим‏ ‎видом‏ ‎о ‎желании‏ ‎как ‎можно‏ ‎дальше ‎от ‎нее ‎удалиться ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Европы. ‎Это‏ ‎очень ‎серьезный‏ ‎звоночек, ‎особенно ‎с ‎имеющимся ‎опытом‏ ‎Украины,‏ ‎когда‏ ‎Россия ‎вкладывала‏ ‎миллиарды ‎рублей,‏ ‎надеясь, ‎что‏ ‎этих‏ ‎вложений ‎хватит,‏ ‎чтобы ‎сделать ‎Киев вечным ‎протекторатом ‎под‏ ‎личным ‎боком.‏ ‎Как‏ ‎показало ‎время ‎—‏ ‎подобное ‎запущенное‏ ‎самомнение ‎о ‎своей ‎же‏ ‎собственной‏ ‎важности ‎и‏ ‎надуманном ‎100%‏ ‎влиянии ‎на ‎Украину ‎сыграло ‎строго‏ ‎наоборот.‏ ‎На ‎сегодняшний‏ ‎день ‎сохраняется‏ ‎некий ‎равный ‎раздел ‎влияния ‎между‏ ‎Россией‏ ‎и‏ ‎Турцией ‎в‏ ‎южном ‎Закавказье.‏ ‎Последние ‎установили‏ ‎негласный,‏ ‎я ‎бы‏ ‎даже ‎сказал, ‎«скрытный» союзнический ‎пантюркизм ‎в‏ ‎регионе ‎с‏ ‎политической‏ ‎переориентацией ‎Азербайджана ‎в‏ ‎свою ‎пользу,‏ ‎а ‎первые ‎продолжают ‎держать‏ ‎в‏ ‎«ежовых ‎рукавицах» Ереван, сохраняя‏ ‎собственную ‎военную‏ ‎базу ‎в ‎Гюмри. Что ‎важно ‎—‏ ‎еще‏ ‎каких-то ‎пятнадцать‏ ‎лет ‎назад‏ ‎влияние ‎турок ‎на ‎регион ‎значительно‏ ‎уступало‏ ‎российскому.

Недавние‏ ‎события ‎в‏ ‎Грузии ‎показали,‏ ‎насколько ‎Россия‏ ‎не‏ ‎может ‎полноценно‏ ‎контролировать ‎свой ‎южный ‎геополитический ‎плацдарм‏ ‎— ‎Закавказье. Если‏ ‎армяне,‏ ‎даже ‎с ‎учетом‏ ‎буйности ‎и‏ ‎через ‎«не ‎хочу», но ‎все‏ ‎же‏ ‎сохраняют ‎лояльность‏ ‎центру, ‎то‏ ‎протесты ‎в ‎Грузии, ‎фактически ‎превращающиеся‏ ‎на‏ ‎глазах ‎в‏ ‎массовые ‎беспорядки‏ ‎по ‎лучшему ‎сценарному ‎механизму ‎«цветной‏ ‎революции», усиливают‏ ‎мощную‏ ‎закавказскую ‎нестабильность.‏ ‎Здесь ‎тоже‏ ‎невозможно ‎делать‏ ‎какие-либо‏ ‎прогнозы, ‎потому‏ ‎что ‎внутренняя ‎неустойчивость ‎грузинского ‎общества‏ ‎была ‎нестабильной‏ ‎еще‏ ‎начиная ‎с ‎развала‏ ‎Советского ‎Союза, а‏ ‎«Революция ‎роз» в ‎2003 ‎году‏ ‎стала‏ ‎ярким ‎примером‏ ‎политических ‎разногласий‏ ‎в ‎грузинском ‎истеблишменте ‎и ‎усиления‏ ‎сильного‏ ‎влияния ‎Запада‏ ‎на ‎реализацию‏ ‎планов ‎по ‎смене ‎режимов ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Сегодня‏ ‎беспорядки ‎вызваны‏ ‎победой ‎партии‏ ‎«Грузинская ‎мечта», которую‏ ‎постоянно‏ ‎уличали ‎в‏ ‎пророссийской ‎политической ‎ориентации, ‎что ‎несколько‏ ‎бесило ‎и‏ ‎выводило‏ ‎из ‎себя ‎прозападную‏ ‎общественность, ‎включая‏ ‎нынешнего ‎президента ‎страны ‎Саломе‏ ‎Зурабешвили. По‏ ‎итогам ‎парламентских‏ ‎выборов ‎стало‏ ‎ясно, ‎что ‎правящей ‎партией ‎станут‏ ‎именно‏ ‎«мечтатели», ‎сразу‏ ‎же ‎заявившие,‏ ‎что ‎снимают ‎с ‎повестки ‎дня‏ ‎вступление‏ ‎Грузии‏ ‎в ‎ЕС‏ ‎до ‎2028‏ ‎года. ‎Все‏ ‎это‏ ‎вылилось ‎в‏ ‎долгое ‎противостояние ‎одних ‎с ‎другими.‏ ‎Пока ‎без‏ ‎жертв,‏ ‎правда. ‎Узнаете ‎сценарий?‏ ‎Ничего ‎не‏ ‎напоминает? ‎А ‎как ‎на‏ ‎это‏ ‎реагирует ‎Россия?‏ ‎В ‎открытую‏ ‎почти ‎никак. ‎Единственное, ‎идет ‎осуждение‏ ‎действий‏ ‎митингующих ‎и‏ ‎наблюдение ‎со‏ ‎стороны. ‎Что ‎там ‎творится ‎за‏ ‎кулуарами‏ ‎никто‏ ‎не ‎знает‏ ‎и ‎не‏ ‎узнает. ‎«Мечтатели»‏ ‎никогда‏ ‎не ‎были‏ ‎пророссийскими ‎по ‎тем ‎меркам, ‎каким‏ ‎хочется ‎их‏ ‎видеть‏ ‎россиян, ‎но ‎выбирая‏ ‎между ‎ними‏ ‎и ‎оппозиционерами ‎очевидно, ‎что‏ ‎поддержка‏ ‎потенциальных ‎«майдановцев»‏ ‎может ‎создать‏ ‎второй ‎очаг ‎возгорания ‎не ‎масштабов,‏ ‎конечно‏ ‎же, ‎Украины,‏ ‎но ‎весьма‏ ‎болезненный ‎для ‎географических ‎и ‎политических‏ ‎реалий‏ ‎Закавказского‏ ‎пояса.

Проблематика ‎с‏ ‎Абхазией еще ‎больше‏ ‎подлила ‎масла‏ ‎в‏ ‎огонь. ‎Народ‏ ‎вышел ‎бойкотировать ‎решение ‎правительства ‎о‏ ‎ратификации ‎договора‏ ‎с‏ ‎Россией, ‎в ‎котором‏ ‎разрешалось ‎бы‏ ‎российским ‎бизнесменам ‎и ‎олигархам‏ ‎владеть‏ ‎земельными ‎участками‏ ‎в ‎Абхазии.‏ ‎Это ‎вызвало ‎неоднозначную ‎реакцию ‎в‏ ‎российском‏ ‎обществе, ‎расценившем‏ ‎эти ‎митинги‏ ‎как ‎«антироссийские» ‎в ‎целом. ‎На‏ ‎самом‏ ‎деле,‏ ‎абхазская ‎зависимость‏ ‎от ‎российских‏ ‎субсидий ‎и‏ ‎вложений‏ ‎непререкаема ‎и‏ ‎очевидна, ‎кто ‎придет ‎на ‎смену‏ ‎прошлым ‎ставленникам‏ ‎—‏ ‎неважно. ‎Все ‎равно‏ ‎ключевое ‎решение‏ ‎будет ‎за ‎Москвой ‎как‏ ‎за‏ ‎основным ‎политическим,‏ ‎военным ‎и‏ ‎экономическим ‎донором ‎абхазов. ‎Этот ‎народ‏ ‎будет‏ ‎либо ‎поглощен‏ ‎обратно ‎Грузией,‏ ‎либо ‎останется ‎таким ‎же ‎вечным‏ ‎протекторатом‏ ‎России,‏ ‎причем ‎фактически‏ ‎необъявленной ‎официально‏ ‎областью. ‎На‏ ‎сегодняшний‏ ‎день ‎Москва‏ ‎уже ‎задействовала ‎основной ‎свой ‎рычаг‏ ‎политического ‎влияния‏ ‎—‏ ‎остановила ‎выплаты ‎абхазам,‏ ‎из-за ‎чего‏ ‎абхазы ‎уже ‎прочувствовали ‎на‏ ‎себе‏ ‎все ‎«прелести»‏ ‎собственной ‎бойкости‏ ‎и ‎нежелания ‎принимать ‎российские ‎правила‏ ‎игры.‏ ‎Уже ‎звучат‏ ‎призывы ‎возобновить‏ ‎денежные ‎транши ‎в ‎Абхазию, ‎при‏ ‎этом‏ ‎сами‏ ‎абхазы ‎ратификацию‏ ‎с ‎российской‏ ‎стороной ‎заблокировали‏ ‎окончательно.‏ ‎Закавказье ‎обещает‏ ‎быть ‎самым ‎«жарким» ‎в ‎геополитике‏ ‎регионом, ‎если‏ ‎Россия‏ ‎не ‎соберет ‎внешнеполитическую‏ ‎волю ‎в‏ ‎кулак ‎и ‎не ‎наведет‏ ‎порядок.‏ ‎Союз ‎Турция‏ ‎— ‎Азербайджан,‏ ‎оторванность ‎Армении ‎от ‎ОДКБ ‎и‏ ‎экономическая‏ ‎зависимость ‎от‏ ‎России, ‎массовые‏ ‎проевропейские ‎беспорядки ‎в ‎Грузии ‎и‏ ‎негласное‏ ‎восстание‏ ‎протектората ‎Абхазии‏ ‎— ‎все‏ ‎это ‎грозит‏ ‎усилением‏ ‎напряженности ‎в‏ ‎регионе ‎до ‎такой ‎степени, ‎что‏ ‎может ‎вызвать‏ ‎рецидив‏ ‎ранее ‎окончившихся ‎вооруженных‏ ‎конфликтов.

В ‎Средней‏ ‎Азии ‎наоборот, ‎ситуация ‎несколько‏ ‎лучше,‏ ‎но ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎были ‎налажены ‎хорошие ‎связи ‎с‏ ‎«Талибаном»,‏ ‎как ‎бы‏ ‎это ‎сюрреалистично‏ ‎не ‎звучало. ‎Углубленное ‎сотрудничество ‎России‏ ‎и‏ ‎Афганистана,‏ ‎даже ‎с‏ ‎учетом ‎мнимой‏ ‎дружбы ‎с‏ ‎«Талибаном»,‏ ‎а ‎также‏ ‎сильная ‎заинтересованность ‎в ‎сохранении ‎Таджикистана в‏ ‎пророссийской ‎сфере‏ ‎влияния,‏ ‎необходимы ‎просто ‎по‏ ‎двум ‎очевидным‏ ‎причинам ‎— ‎географической ‎и‏ ‎геостратегической.‏ ‎Из ‎Афганистана‏ ‎еще ‎с‏ ‎1970-х ‎гг., ‎а ‎особенно ‎это‏ ‎было‏ ‎заметно ‎после‏ ‎развала ‎СССР,‏ ‎по ‎всем ‎бывшим ‎среднеазиатским ‎республикам‏ ‎шли‏ ‎нескончаемые‏ ‎потоки ‎и‏ ‎трафики ‎нелегального‏ ‎вооружения ‎и‏ ‎наркотиков.‏ ‎Также ‎очень‏ ‎серьезным ‎фактором ‎нестабильности ‎являлся ‎радикальный‏ ‎исламизм, ‎который‏ ‎поверг‏ ‎Таджикистан ‎в ‎череду‏ ‎бесконечных ‎приграничных‏ ‎конфликтов. ‎Все ‎это ‎затыкалось‏ ‎российскими‏ ‎пограничниками ‎и‏ ‎союзниками ‎по‏ ‎нынешнему ‎блоку ‎ОДКБ. ‎Разгул ‎наркоты,‏ ‎которая‏ ‎проникала ‎из‏ ‎Афганистана ‎и‏ ‎бывших ‎среднеазиатских ‎республик ‎в ‎Россию,‏ ‎поражал‏ ‎по‏ ‎своим ‎масштабам‏ ‎распространения ‎все‏ ‎1990-е ‎и‏ ‎начальные‏ ‎2000-е. ‎Фактор‏ ‎проникновения ‎афганского ‎вооружения ‎в ‎Таджикистан‏ ‎(с ‎последующим‏ ‎расширением‏ ‎сети ‎поставок ‎по‏ ‎всей ‎Средней‏ ‎Азии) ‎и ‎радикальных ‎течений‏ ‎ислама‏ ‎угрожали ‎всему‏ ‎южному ‎среднеазиатскому‏ ‎подбрюшью ‎российской ‎периферии. ‎Одной ‎из‏ ‎самых‏ ‎важнейших ‎и,‏ ‎очевидно, ‎мало‏ ‎замеченных ‎и ‎отмеченных ‎по ‎достоинству‏ ‎побед‏ ‎являлось‏ ‎именно ‎пресечение‏ ‎этого ‎опасного‏ ‎радикального ‎влияния‏ ‎и‏ ‎физических ‎прорывов‏ ‎к ‎началу ‎2000-х ‎гг. ‎Если‏ ‎Россия ‎сумела‏ ‎договориться‏ ‎с ‎«Талибаном» ‎об‏ ‎остановке ‎их‏ ‎исламской ‎ирреденты ‎и ‎за‏ ‎кулуарами‏ ‎порешала ‎вопрос‏ ‎с ‎расширением‏ ‎религиозного ‎колониализма ‎на ‎север ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Таджикистана ‎и‏ ‎прочей ‎периферии,‏ ‎заперев ‎талибов ‎только ‎внутри ‎Афганистана,‏ ‎то‏ ‎минусов,‏ ‎собственно ‎говоря,‏ ‎особо ‎и‏ ‎нет. ‎По‏ ‎крайней‏ ‎мере ‎это‏ ‎может ‎способствовать ‎стабильности ‎в ‎регионе‏ ‎на ‎среднюю‏ ‎перспективу,‏ ‎о ‎дальней ‎пока‏ ‎загадывать ‎рано.‏ ‎Но ‎вот ‎прошло ‎несколько‏ ‎лет,‏ ‎а ‎в‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎намного ‎спокойнее, ‎нежели ‎чем ‎в‏ ‎Закавказском‏ ‎поясе ‎и‏ ‎на ‎Ближнем‏ ‎Востоке. ‎Все ‎может ‎измениться ‎потом,‏ ‎но‏ ‎мы‏ ‎не ‎Нострадамусы,‏ ‎мы ‎отталкиваемся‏ ‎от ‎того,‏ ‎что‏ ‎имеем ‎сейчас.

Про‏ ‎Украину ‎я ‎писать ‎сегодня ‎не‏ ‎буду. ‎Кому‏ ‎интересно,‏ ‎о ‎неустойчивой ‎позиции‏ ‎России ‎в‏ ‎отношении ‎своего ‎главного ‎соседа,‏ ‎в‏ ‎первую ‎очередь‏ ‎информационно ‎преподносимом‏ ‎контрасте ‎последних ‎десять ‎лет, ‎я‏ ‎писал‏ ‎ранее ‎в‏ ‎статье ‎«Война‏ ‎жидкого ‎желе. ‎Деструктив ‎идеи ‎и‏ ‎вопрос‏ ‎„зачем?“. Собственно‏ ‎говоря, ‎пока‏ ‎не ‎буду‏ ‎писать ‎и‏ ‎по‏ ‎своей ‎главной‏ ‎любимой ‎теме ‎— ‎Балканам. Самая ‎дальняя‏ ‎геополитическая ‎периферия‏ ‎России‏ ‎заканчивается ‎именно ‎там,‏ ‎правда ‎со‏ ‎временем ‎она ‎уже ‎урезалась‏ ‎до‏ ‎такого ‎мизера,‏ ‎что ‎рискует‏ ‎полностью ‎перераспределить ‎свою ‎политическую ‎и‏ ‎геостратегическую‏ ‎ориентацию ‎в‏ ‎сторону ‎Запада,‏ ‎как ‎это ‎уже ‎сделали ‎Черногория и‏ ‎Македония. Последние‏ ‎опоры‏ ‎России ‎в‏ ‎лице ‎Сербии‏ ‎и ‎Республики‏ ‎Сербской (этнитет‏ ‎в ‎составе‏ ‎Боснии ‎и ‎Герцеговины) ‎находятся ‎в‏ ‎невыгодном ‎географическом‏ ‎и‏ ‎экономическом ‎положении. ‎Фитиль‏ ‎пока ‎накрахмален,‏ ‎но ‎не ‎подожжен ‎и‏ ‎далеко‏ ‎не ‎факт,‏ ‎что ‎будет‏ ‎гореть. ‎Как ‎минимум ‎три ‎региона‏ ‎(с‏ ‎разной ‎долей‏ ‎вероятности) ‎могут‏ ‎вызвать ‎нестабильность ‎под ‎боком ‎у‏ ‎европейского‏ ‎центра‏ ‎в ‎будущем‏ ‎— ‎в‏ ‎первую ‎очередь,‏ ‎Босния. Также‏ ‎повисли ‎вопросы‏ ‎с ‎Македонией и ‎Косовом, но ‎там ‎пока‏ ‎относительная ‎стабильность.‏ ‎В‏ ‎случае ‎с ‎Косовом‏ ‎очень ‎туманные‏ ‎возможности ‎вообще ‎начать ‎хоть‏ ‎что-то‏ ‎из-за ‎абсолютного‏ ‎поглощения ‎албанцами‏ ‎уже ‎всех ‎районов ‎и ‎анклавов‏ ‎с‏ ‎еще ‎некогда‏ ‎компактно ‎проживающими‏ ‎в ‎них ‎сербами. ‎Но ‎это‏ ‎мы‏ ‎обсудим‏ ‎как-нибудь ‎позже.

Итак,‏ ‎российское ‎южное‏ ‎подбрюшье ‎затягивается‏ ‎и‏ ‎Закавказье ‎уже‏ ‎напоминает ‎гарцующего ‎коня, ‎от ‎ударов‏ ‎копыт ‎которого‏ ‎разлетаются‏ ‎искры. ‎Очевидно, ‎что‏ ‎Ближний ‎Восток‏ ‎будет ‎решаться ‎в ‎ближайшее‏ ‎время‏ ‎и ‎только‏ ‎конечные ‎переговоры‏ ‎по ‎базам ‎могут ‎дать ‎хоть‏ ‎какую-то‏ ‎очевидную ‎картинку‏ ‎по ‎дальнейшему‏ ‎будущему ‎России ‎в ‎этом ‎далеком‏ ‎регионе,‏ ‎пребывание‏ ‎в ‎котором‏ ‎я ‎не‏ ‎могу ‎иначе‏ ‎назвать,‏ ‎кроме ‎как‏ ‎авантюрным ‎сливом ‎денег ‎в ‎никуда.‏ ‎Но ‎раз‏ ‎уж‏ ‎влезли ‎— ‎надо‏ ‎выходить ‎с‏ ‎минимизацией ‎репутационных ‎потерь ‎для‏ ‎себя.‏ ‎Иначе ‎никак.‏ ‎Если ‎не‏ ‎получится ‎и ‎базы ‎будут ‎выведены,‏ ‎то‏ ‎придется ‎оттягивать‏ ‎центр ‎своей‏ ‎дальней ‎периферии ‎к ‎более ‎ближней‏ ‎—‏ ‎Закавказью.‏ ‎Последующее ‎пребывание‏ ‎в ‎Африке‏ ‎будет ‎также‏ ‎подвержено‏ ‎логистическим ‎рискам‏ ‎из-за ‎потери ‎бывшего ‎частичного ‎контроля‏ ‎в ‎Средиземном‏ ‎море.‏ ‎Что ‎из ‎этого‏ ‎придумают ‎в‏ ‎случае ‎вывода ‎баз ‎из‏ ‎Сирии‏ ‎— ‎также‏ ‎не ‎знаю,‏ ‎это ‎все ‎загадывание ‎на ‎тысячу‏ ‎возможных‏ ‎ходов, ‎а‏ ‎я ‎не‏ ‎люблю ‎подобной ‎«не ‎конкретики». ‎Подытожу‏ ‎лишь‏ ‎тем,‏ ‎что ‎Россия‏ ‎попала ‎в‏ ‎сложнейший ‎капкан,‏ ‎который‏ ‎поэтапно ‎начинает‏ ‎смещаться ‎к ‎ее ‎подбрюшью ‎и‏ ‎на ‎это‏ ‎нужно‏ ‎реагировать ‎уже ‎сейчас,‏ ‎а ‎не‏ ‎откладывать ‎на ‎завтра ‎или‏ ‎вести‏ ‎игру ‎в‏ ‎качестве ‎наблюдателя.‏ ‎Донаблюдались ‎на ‎Майдане ‎и ‎проморгали‏ ‎в‏ ‎бешено ‎авантюрной‏ ‎Сирии ‎с‏ ‎непонятным ‎будущим ‎пророссийского ‎влияния ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Как‏ ‎бы ‎крах‏ ‎в ‎этой‏ ‎авантюре ‎не‏ ‎стоял‏ ‎рисками ‎еще‏ ‎и ‎других ‎бешеных ‎денежных ‎вливаний‏ ‎в ‎Африке,‏ ‎режимы‏ ‎которых ‎приходилось ‎спасать‏ ‎последнее ‎десятилетие.‏ ‎Но ‎я ‎уже ‎не‏ ‎буду‏ ‎сюда ‎лезть,‏ ‎это ‎совсем‏ ‎далекие ‎края. ‎Оставлю ‎это ‎своему‏ ‎другу‏ ‎и ‎эксперту‏ ‎Олегу ‎Валецкому, он‏ ‎знает ‎получше ‎моего ‎всю ‎подноготную‏ ‎этого‏ ‎сложнейшего‏ ‎и ‎разношерстного‏ ‎континента ‎как‏ ‎непосредственный ‎участник‏ ‎многих‏ ‎событий.

Ставь ‎лайк,‏ ‎если ‎понравилось, ‎бро!

Буду ‎очень ‎рад,‏ ‎если ‎поддержите‏ ‎подпиской!

Читать: 20+ мин
logo Когда запели пушки

Drang nach Naher Osten. Когда пояс поджимает.

Российская ‎зона‏ ‎влияния ‎в ‎ближневосточном ‎регионе ‎находится‏ ‎в ‎подвешенном‏ ‎состоянии‏ ‎и ‎ее ‎будущее‏ ‎пока ‎на‏ ‎стадии ‎переговорной ‎неопределенности. ‎На‏ ‎СВО‏ ‎проблем ‎не‏ ‎убавилось, ‎балканский‏ ‎фитиль ‎намочен ‎горючим ‎и ‎может‏ ‎вспыхнуть‏ ‎в ‎далеком‏ ‎будущем, ‎а‏ ‎устоявшаяся ‎стабильность ‎в ‎Закавказском ‎подбрюшье‏ ‎уже‏ ‎сейчас‏ ‎начинает ‎шататься‏ ‎и ‎ходить‏ ‎ходуном. ‎Российская‏ ‎Федерация‏ ‎столкнулась ‎с‏ ‎огромными ‎вызовами, ‎которые ‎начали ‎биться‏ ‎об ‎фундамент‏ ‎карточного‏ ‎домика ‎и ‎его‏ ‎обваливать ‎на‏ ‎глазах ‎у ‎всего ‎мира.‏ ‎

«Россия‏ ‎проиграла ‎войну‏ ‎в ‎Сирии!» — пестрят‏ ‎мировые ‎СМИ, ‎российские ‎же ‎пытаются‏ ‎как-либо‏ ‎обыграть ‎конфуз‏ ‎и ‎перенаправить‏ ‎его ‎в ‎более ‎благоприятно ‎восприимчивое‏ ‎русло‏ ‎для‏ ‎своего ‎же‏ ‎общества, ‎находя‏ ‎какие-то ‎оправдания‏ ‎поражению‏ ‎и ‎называя‏ ‎этот ‎регион ‎заведомо ‎проигрышным ‎для‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Для‏ ‎российского ‎общества ‎случившееся‏ ‎в ‎начале‏ ‎декабря ‎2024 ‎года ‎было,‏ ‎очевидно,‏ ‎очень ‎неожиданным‏ ‎и ‎неприятным‏ ‎сюрпризом. ‎Как ‎на ‎это ‎отреагировала‏ ‎Москва‏ ‎остается ‎лишь‏ ‎догадываться. ‎С‏ ‎2015-го ‎заверялось ‎о ‎необходимости ‎своего‏ ‎участия‏ ‎в‏ ‎Сирийском ‎конфликте, что‏ ‎поддерживалось ‎почти‏ ‎всеми ‎теми,‏ ‎кто‏ ‎сегодня ‎называет‏ ‎эту ‎войну ‎«не ‎нужной» ‎и‏ ‎«невыгодной». ‎Главный‏ ‎критик‏ ‎какого-либо ‎участия ‎России‏ ‎в ‎войне‏ ‎в ‎Сирии ‎Игорь ‎Гиркин‏ ‎«Стрелков» назывался‏ ‎безумным ‎фриком,‏ ‎который ‎не‏ ‎понимает ‎очевидных ‎плюсов ‎от ‎задействования‏ ‎вооруженных‏ ‎сил ‎в‏ ‎гражданской ‎войне,‏ ‎а ‎на ‎его ‎заверения ‎о‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎Башар ‎Асад это‏ ‎проигрышный ‎вариант,‏ ‎которому ‎просто‏ ‎оттягивают‏ ‎политическую ‎смерть,‏ ‎в ‎российском ‎истеблишменте ‎отвечали ‎ухмылками‏ ‎и ‎прокруткой‏ ‎пальца‏ ‎у ‎виска. ‎Я‏ ‎всегда ‎отвечал‏ ‎всем, ‎кто ‎меня ‎знает‏ ‎—‏ ‎я ‎не‏ ‎востоковед ‎и‏ ‎некомпетентен ‎сидеть ‎с ‎умным ‎видом‏ ‎и‏ ‎рассказывать ‎о‏ ‎причинах, ‎которые‏ ‎привели ‎Россию ‎к ‎нынешнему ‎положению‏ ‎дел‏ ‎в‏ ‎Сирии. ‎Я‏ ‎не ‎знаю‏ ‎что ‎это‏ ‎было‏ ‎и ‎почему‏ ‎все ‎так ‎произошло. ‎Оставлю ‎это‏ ‎востоковедам ‎и‏ ‎специалистам,‏ ‎которые ‎большую ‎часть‏ ‎жизни ‎изучали‏ ‎этот ‎сложнейший ‎регион. ‎Но‏ ‎уж‏ ‎в ‎геополитике‏ ‎я, ‎как‏ ‎минимум ‎дипломированный ‎специалист, ‎разбираюсь ‎получше‏ ‎и‏ ‎взгляды ‎Гиркина‏ ‎касательно ‎участия‏ ‎России ‎в ‎сирийской ‎авантюре ‎разделял,‏ ‎прекрасно‏ ‎видя‏ ‎с ‎2011‏ ‎года ‎всю‏ ‎беспомощность ‎режима‏ ‎Башара‏ ‎Асада ‎и‏ ‎его ‎окружения. ‎Это ‎поражение ‎с‏ ‎политической ‎точки‏ ‎зрения‏ ‎было ‎неминуемо, ‎еще‏ ‎начиная ‎с‏ ‎Арабской ‎весны, когда ‎Сирия ‎распалась‏ ‎на‏ ‎множество ‎удельных‏ ‎регионов, ‎а‏ ‎Башара ‎Асада ‎поддержали ‎полторы ‎калеки.‏ ‎Геополитический‏ ‎расклад ‎с‏ ‎самого ‎начала‏ ‎был ‎не ‎на ‎его ‎стороне,‏ ‎кроме‏ ‎поддержки‏ ‎в ‎лице‏ ‎Ирана и ‎ее‏ ‎прокси-формирований ‎по‏ ‎типу‏ ‎«Хезболлы» (кстати, ‎террористическая‏ ‎организация) ‎все ‎прочие ‎от ‎него‏ ‎отказались ‎и‏ ‎начали‏ ‎поддерживать ‎тех, ‎кто‏ ‎вступил ‎в‏ ‎противоборство ‎с ‎его ‎силами.

После‏ ‎поражения‏ ‎режима ‎Башара‏ ‎Асада, ‎Россия‏ ‎понесла ‎сильные ‎репутационные ‎потери ‎в‏ ‎глазах‏ ‎не ‎только‏ ‎Запада, ‎но‏ ‎и ‎своих ‎ближайших ‎союзников. ‎Впрочем,‏ ‎козлом‏ ‎опущения‏ ‎стала ‎не‏ ‎только ‎Москва,‏ ‎но ‎и‏ ‎Тегеран. Им‏ ‎приходится ‎разделять‏ ‎этот ‎конфуз ‎на ‎двоих. ‎Сейчас‏ ‎уже ‎находятся‏ ‎оправдания‏ ‎поражению ‎Асада. ‎Вот,‏ ‎например, ‎уже‏ ‎звучит ‎мнение, ‎что ‎это‏ ‎случилось‏ ‎из-за ‎его‏ ‎личной ‎отрешенности‏ ‎от ‎Москвы. ‎Он ‎с ‎2020‏ ‎года‏ ‎начал ‎более‏ ‎углубленно ‎работать‏ ‎с ‎Ираном, ‎а ‎не ‎Россией.‏ ‎Таковой‏ ‎позиции‏ ‎придерживается ‎политолог‏ ‎Сергей ‎Марков. В‏ ‎чем ‎конкретно‏ ‎это‏ ‎выражается? ‎В‏ ‎смене ‎флагов ‎и ‎атрибутики. ‎По‏ ‎мнению ‎Маркова,‏ ‎до‏ ‎2020 ‎года ‎сирийское‏ ‎общество ‎бегало‏ ‎с ‎российскими ‎флагами, ‎но‏ ‎после‏ ‎стало ‎бегать‏ ‎с ‎иранскими.‏ ‎Да, ‎это ‎фантасмагория ‎и ‎таков‏ ‎уровень‏ ‎знаний ‎людей,‏ ‎что ‎считаются‏ ‎рупорами ‎общественного ‎мнения. ‎Попытка ‎обелить‏ ‎поражение‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎выглядит‏ ‎глупо ‎и‏ ‎не ‎отвечает‏ ‎на‏ ‎главный ‎вопрос:‏ ‎какой ‎выхлоп ‎с ‎этого ‎мы‏ ‎поимели ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге?

Во-первых, Москва ‎являлась ‎основным‏ ‎союзником ‎Асада‏ ‎в ‎этой ‎кампании. ‎Россия‏ ‎формировала‏ ‎на ‎его‏ ‎территории ‎свои‏ ‎военные ‎базы. ‎На ‎военную ‎поддержку‏ ‎Асада‏ ‎тратилось ‎не‏ ‎менее ‎2,5‏ ‎миллионов ‎долларов ‎каждый ‎день ‎в‏ ‎2015‏ ‎году,‏ ‎а ‎через‏ ‎год ‎сам‏ ‎Владимир ‎Путин подтверждал,‏ ‎что‏ ‎только ‎с‏ ‎декабря ‎по ‎апрель ‎2016-го ‎было‏ ‎потрачено ‎33‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎(для ‎заграничной‏ ‎авантюры ‎в‏ ‎условиях ‎наложения ‎мощнейших ‎западных‏ ‎санкций‏ ‎довольно-таки ‎много).‏ ‎Позже ‎РБК‏ ‎установили, ‎что ‎к ‎сентябрю ‎эта‏ ‎цифра‏ ‎увеличилась ‎до‏ ‎58 ‎миллиардов‏ ‎рублей. ‎А ‎еще ‎ведь ‎даже‏ ‎полноценный‏ ‎год‏ ‎не ‎прошел,‏ ‎поэтому ‎к‏ ‎декабрю ‎скорее‏ ‎всего‏ ‎эта ‎цифра‏ ‎значительно ‎увеличилась. ‎Всего ‎же ‎траты‏ ‎за ‎2‏ ‎года‏ ‎активных ‎боевых ‎действий‏ ‎(с ‎2015‏ ‎по ‎2017) ‎составили ‎порядка‏ ‎150-170‏ ‎миллиардов ‎рублей.

Во-вторых, Россия‏ ‎в ‎2020‏ ‎году ‎вложила ‎еще ‎дополнительных ‎100‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎в‏ ‎отстройку ‎инфраструктуры‏ ‎Сирии. ‎Ну, ‎чтобы ‎было ‎понятно,‏ ‎в‏ ‎общей‏ ‎совокупности ‎с‏ ‎финансовыми ‎вливаниями‏ ‎по ‎военной‏ ‎кампании‏ ‎это ‎фактически‏ ‎два ‎с ‎половиной ‎миллиарда ‎долларов,‏ ‎которые ‎могли‏ ‎быть‏ ‎распределены ‎на ‎более‏ ‎нужные ‎вещи,‏ ‎например, ‎в ‎развитие ‎государственных‏ ‎институтов‏ ‎России, ‎ну‏ ‎или, ‎хотя‏ ‎бы, ‎в ‎преобразование ‎и ‎укрепление‏ ‎1-го и‏ ‎2-го ‎армейских‏ ‎корпусов ‎Народной‏ ‎милиции ‎ЛДНР, которые ‎пребывали ‎в ‎невероятно‏ ‎плачевном‏ ‎состоянии‏ ‎всегда ‎и‏ ‎которым ‎выпала‏ ‎роль ‎быть‏ ‎главным‏ ‎щитом ‎России‏ ‎в ‎ее ‎восточноевропейской ‎буферной ‎зоне.

В-третьих, по‏ ‎итоговому ‎результату‏ ‎напрашивается‏ ‎один ‎вопрос: ‎где‏ ‎деньги, ‎Лебовски? Денег‏ ‎нет. ‎Точнее, ‎они ‎были‏ ‎слиты‏ ‎в ‎сирийскую‏ ‎авантюру, ‎которая‏ ‎почти ‎ни ‎к ‎чему ‎не‏ ‎привела,‏ ‎кроме ‎огромных‏ ‎финансовых ‎и‏ ‎репутационных ‎потерь, ‎а ‎я ‎смотрю‏ ‎именно‏ ‎на‏ ‎конечный ‎результат.

Сегодня‏ ‎Россия ‎ведет‏ ‎переговоры ‎с‏ ‎лидерами‏ ‎«зеленых» (т.н. ‎«оппозиция»)‏ ‎касательно ‎будущего ‎своих ‎баз ‎в‏ ‎регионе ‎(порт‏ ‎Тартус и‏ ‎авиабаза ‎Хмейним), которые ‎влияют‏ ‎на ‎расстановку‏ ‎сил ‎в ‎Средиземном ‎море и‏ ‎обеспечивают‏ ‎России ‎фактически‏ ‎беспрепятственный ‎морской‏ ‎и ‎воздушный ‎доступ ‎к ‎Африке.‏ ‎Сумеют‏ ‎ли ‎договориться‏ ‎с ‎террористами‏ ‎— ‎никто ‎не ‎знает, ‎а‏ ‎гадать‏ ‎на‏ ‎кофейной ‎гущи‏ ‎бессмысленно, ‎оставлю‏ ‎подобное ‎прогнозирование‏ ‎востоковедам,‏ ‎они ‎разберутся.‏ ‎Остается ‎только ‎наблюдать ‎с ‎попкорном.‏ ‎Если ‎не‏ ‎сумеют‏ ‎— ‎плакали ‎почти‏ ‎десятилетние ‎труды‏ ‎мнимого ‎российского ‎влияния ‎и‏ ‎придется‏ ‎искать ‎альтернативу‏ ‎закрепления ‎(хотя‏ ‎бы ‎частичного) ‎в ‎регионе. ‎Ну‏ ‎или‏ ‎надеяться ‎на‏ ‎возможности ‎Ирана,‏ ‎оставшегося ‎единственным ‎союзным ‎рупором ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Пока‏ ‎же ‎я‏ ‎могу ‎только‏ ‎воспользоваться ‎историческим‏ ‎опытом‏ ‎недавних ‎среднеазиатских‏ ‎эпопей ‎— ‎по ‎идеи, ‎оставить‏ ‎эти ‎базы‏ ‎на‏ ‎территории, ‎которую ‎захватили‏ ‎признанные ‎террористы‏ ‎— ‎невозможно, ‎покуда ‎они‏ ‎будут‏ ‎оставаться ‎признанными‏ ‎террористами. ‎Возможно‏ ‎этот ‎ярлык ‎в ‎конечном ‎счете‏ ‎с‏ ‎них ‎снимут,‏ ‎как ‎уже‏ ‎пытаются ‎сделать ‎с ‎победившим ‎«Талибаном» в‏ ‎Афганистане. Геополитические‏ ‎интересы,‏ ‎даже ‎в‏ ‎ущерб ‎свой‏ ‎собственной ‎позиции‏ ‎и‏ ‎изначальной ‎воинственности‏ ‎против ‎этих ‎же ‎самых ‎«зеленых»,‏ ‎для ‎достижения‏ ‎личных‏ ‎целей ‎важнее ‎всяких‏ ‎других ‎предрассудков‏ ‎и ‎принципов. ‎Самое ‎забавное,‏ ‎что‏ ‎безусловное ‎геополитическое‏ ‎поражение ‎на‏ ‎Ближнем ‎Востоке ‎признают ‎даже ‎в‏ ‎Госдуме.‏ ‎Оттуда ‎уже‏ ‎заранее ‎заявляют,‏ ‎что ‎шансов ‎остаться ‎в ‎Сирии‏ ‎крайне‏ ‎немного,‏ ‎но, ‎как‏ ‎показало ‎время,‏ ‎там ‎тоже‏ ‎не‏ ‎знают ‎что‏ ‎и ‎как ‎будет ‎в ‎конечном‏ ‎итоге. ‎Решит‏ ‎только‏ ‎дипломатия ‎и ‎только‏ ‎она.

Российское ‎общество‏ ‎уже ‎понимает, ‎что ‎вложенные‏ ‎сотни‏ ‎миллиардов ‎рублей‏ ‎себя ‎полностью‏ ‎не ‎окупили ‎по ‎итоговому ‎результату.‏ ‎Дмитрий‏ ‎Песков выступил ‎с‏ ‎заявлением, ‎что‏ ‎не ‎все ‎так ‎плохо ‎и‏ ‎цели‏ ‎спецоперации‏ ‎в ‎Сирии‏ ‎были ‎выполнены‏ ‎еще ‎в‏ ‎декабре‏ ‎2017 ‎года.‏ ‎Так-то ‎оно ‎частично ‎и ‎так,‏ ‎но ‎итоговый‏ ‎выхлоп‏ ‎говорит ‎об ‎обратном‏ ‎— ‎все‏ ‎предыдущие ‎цели ‎никак ‎не‏ ‎повлияли‏ ‎на ‎конечный‏ ‎результат. ‎С‏ ‎бегством ‎Асада ‎(особенно ‎если ‎не‏ ‎будет‏ ‎возможности ‎договориться‏ ‎о ‎дальнейшем‏ ‎пребывании ‎баз ‎в ‎Сирии) ‎Россия‏ ‎начнет‏ ‎по-тихому‏ ‎смещать ‎свою‏ ‎зону ‎100%‏ ‎геополитического ‎контроля‏ ‎чуть‏ ‎севернее, ‎к‏ ‎самому ‎своему ‎подбрюшью ‎— ‎Закавказью‏ ‎и ‎Средней‏ ‎Азии. Эти‏ ‎регионы ‎из-за ‎очевидной‏ ‎близости ‎контролировать‏ ‎намного ‎легче, ‎но ‎при‏ ‎этом‏ ‎и ‎довольно-таки‏ ‎сложно ‎из-за‏ ‎пестрого ‎ментального, ‎географического, ‎религиозного ‎и‏ ‎политического‏ ‎различий. ‎Закавказье‏ ‎за ‎последние‏ ‎четыре ‎года ‎показало ‎сильную ‎геополитическую‏ ‎неустойчивость.‏ ‎Первым‏ ‎мощным ‎«триггером»‏ ‎было ‎разгромное‏ ‎поражение ‎армян‏ ‎и‏ ‎частичная ‎ликвидация‏ ‎непризнанной ‎Нагорно-Карабахской ‎Республики в ‎2020 ‎году‏ ‎(в ‎2023‏ ‎году‏ ‎вся ‎территория ‎НКР‏ ‎вошла ‎в‏ ‎состав ‎Азербайджана, что ‎вбило ‎клин‏ ‎в‏ ‎союзнический ‎потенциал‏ ‎отношений ‎Армении‏ ‎и ‎России). Армяне ‎начали ‎обижаться ‎на‏ ‎Москву‏ ‎и ‎ОДКБ за‏ ‎безучастие ‎в‏ ‎войне ‎и ‎защите ‎Степанакерта, после ‎чего‏ ‎и‏ ‎вовсе‏ ‎заявили, ‎что‏ ‎оставаться ‎в‏ ‎военном ‎блоке‏ ‎не‏ ‎планируют ‎и‏ ‎замораживают ‎свое ‎участие ‎в ‎нем‏ ‎(ключевое ‎—‏ ‎замораживают).‏ ‎Окончательно ‎ссориться ‎с‏ ‎Москвой ‎для‏ ‎Армении ‎не ‎получится ‎чисто‏ ‎из-за‏ ‎ее ‎сильной‏ ‎энергетической ‎и‏ ‎экономической ‎зависимости. ‎Газопровод ‎Иран ‎—‏ ‎Армения, построенный‏ ‎как ‎раз‏ ‎с ‎денежных‏ ‎вложений ‎России, ‎один ‎из ‎тому‏ ‎ярчайших‏ ‎примеров‏ ‎зависимости. ‎Еще‏ ‎20 ‎лет‏ ‎назад ‎Москва‏ ‎не‏ ‎могла ‎гарантировать‏ ‎беспрепятственные ‎поставки ‎газа ‎через ‎Грузию, поэтому‏ ‎договорилась ‎с‏ ‎иранцами‏ ‎о ‎поставках ‎газа‏ ‎через ‎их‏ ‎территорию, ‎на ‎что ‎иранцы‏ ‎и‏ ‎армяне ‎дали‏ ‎согласия. ‎Сегодняшняя‏ ‎ветка ‎Иран-Армения ‎обеспечивает ‎российским ‎газом‏ ‎Ереван и‏ ‎сильно ‎сказывается‏ ‎на ‎его‏ ‎неохотном, ‎но ‎все ‎же ‎сильном‏ ‎подчинении‏ ‎Москве.‏ ‎Я ‎уж‏ ‎молчу ‎про‏ ‎экономический ‎фактор.‏ ‎Но‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎даже ‎несмотря ‎на ‎эту‏ ‎зависимость, ‎Армения‏ ‎уже‏ ‎пытается ‎продумывать ‎альтернативу‏ ‎России ‎и‏ ‎показывает ‎всем ‎своим ‎дипломатическим‏ ‎видом‏ ‎о ‎желании‏ ‎как ‎можно‏ ‎дальше ‎от ‎нее ‎удалиться ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Европы. ‎Это‏ ‎очень ‎серьезный‏ ‎звоночек, ‎особенно ‎с ‎имеющимся ‎опытом‏ ‎Украины,‏ ‎когда‏ ‎Россия ‎вкладывала‏ ‎миллиарды ‎рублей,‏ ‎надеясь, ‎что‏ ‎этих‏ ‎вложений ‎хватит,‏ ‎чтобы ‎сделать ‎Киев вечным ‎протекторатом ‎под‏ ‎личным ‎боком.‏ ‎Как‏ ‎показало ‎время ‎—‏ ‎подобное ‎запущенное‏ ‎самомнение ‎о ‎своей ‎же‏ ‎собственной‏ ‎важности ‎и‏ ‎надуманном ‎100%‏ ‎влиянии ‎на ‎Украину ‎сыграло ‎строго‏ ‎наоборот.‏ ‎На ‎сегодняшний‏ ‎день ‎сохраняется‏ ‎некий ‎равный ‎раздел ‎влияния ‎между‏ ‎Россией‏ ‎и‏ ‎Турцией ‎в‏ ‎южном ‎Закавказье.‏ ‎Последние ‎установили‏ ‎негласный,‏ ‎я ‎бы‏ ‎даже ‎сказал, ‎«скрытный» союзнический ‎пантюркизм ‎в‏ ‎регионе ‎с‏ ‎политической‏ ‎переориентацией ‎Азербайджана ‎в‏ ‎свою ‎пользу,‏ ‎а ‎первые ‎продолжают ‎держать‏ ‎в‏ ‎«ежовых ‎рукавицах» Ереван, сохраняя‏ ‎собственную ‎военную‏ ‎базу ‎в ‎Гюмри. Что ‎важно ‎—‏ ‎еще‏ ‎каких-то ‎пятнадцать‏ ‎лет ‎назад‏ ‎влияние ‎турок ‎на ‎регион ‎значительно‏ ‎уступало‏ ‎российскому.

Недавние‏ ‎события ‎в‏ ‎Грузии ‎показали,‏ ‎насколько ‎Россия‏ ‎не‏ ‎может ‎полноценно‏ ‎контролировать ‎свой ‎южный ‎геополитический ‎плацдарм‏ ‎— ‎Закавказье. Если‏ ‎армяне,‏ ‎даже ‎с ‎учетом‏ ‎буйности ‎и‏ ‎через ‎«не ‎хочу», но ‎все‏ ‎же‏ ‎сохраняют ‎лояльность‏ ‎центру, ‎то‏ ‎протесты ‎в ‎Грузии, ‎фактически ‎превращающиеся‏ ‎на‏ ‎глазах ‎в‏ ‎массовые ‎беспорядки‏ ‎по ‎лучшему ‎сценарному ‎механизму ‎«цветной‏ ‎революции» и‏ ‎усиливают‏ ‎мощную ‎закавказскую‏ ‎нестабильность. ‎Здесь‏ ‎тоже ‎невозможно‏ ‎делать‏ ‎какие-либо ‎прогнозы,‏ ‎потому ‎что ‎внутренняя ‎неустойчивость ‎грузинского‏ ‎общества ‎была‏ ‎нестабильной‏ ‎еще ‎начиная ‎с‏ ‎развала ‎Советского‏ ‎Союза, а ‎«Революция ‎роз» стала ‎ярким‏ ‎примером‏ ‎политических ‎разногласий‏ ‎в ‎грузинском‏ ‎истеблишменте ‎и ‎усиления ‎сильного ‎влияния‏ ‎Запада‏ ‎на ‎реализацию‏ ‎планов ‎по‏ ‎смене ‎режимов ‎в ‎регионе. ‎Сегодня‏ ‎беспорядки‏ ‎вызваны‏ ‎победой ‎партии‏ ‎«Грузинская ‎мечта», которую‏ ‎постоянно ‎уличали‏ ‎в‏ ‎пророссийской ‎политической‏ ‎ориентации, ‎что ‎несколько ‎бесило ‎и‏ ‎выводило ‎из‏ ‎себя‏ ‎прозападную ‎общественность, ‎включая‏ ‎нынешнего ‎президента‏ ‎страны ‎Саломе ‎Зурабешвили. По ‎итогам‏ ‎парламентских‏ ‎выборов ‎стало‏ ‎ясно, ‎что‏ ‎правящей ‎партией ‎станут ‎именно ‎«мечтатели»,‏ ‎сразу‏ ‎же ‎заявившие,‏ ‎что ‎снимают‏ ‎с ‎повестки ‎дня ‎вступление ‎Грузии‏ ‎в‏ ‎ЕС‏ ‎до ‎2028‏ ‎года. ‎Все‏ ‎это ‎вылилось‏ ‎в‏ ‎долгое ‎противостояние‏ ‎одних ‎с ‎другими. ‎Пока ‎без‏ ‎жертв, ‎правда.‏ ‎Узнаете‏ ‎сценарий? ‎Ничего ‎не‏ ‎напоминает? ‎А‏ ‎как ‎на ‎это ‎реагирует‏ ‎Россия?‏ ‎В ‎открытую‏ ‎почти ‎никак.‏ ‎Единственное, ‎идет ‎осуждение ‎действий ‎митингующих‏ ‎и‏ ‎наблюдение ‎со‏ ‎стороны. ‎Что‏ ‎там ‎творится ‎за ‎кулуарами ‎никто‏ ‎не‏ ‎знает‏ ‎и ‎не‏ ‎узнает. ‎«Мечтатели»‏ ‎никогда ‎не‏ ‎были‏ ‎пророссийскими ‎по‏ ‎тем ‎меркам, ‎каким ‎хочется ‎их‏ ‎видеть ‎россиян,‏ ‎но‏ ‎выбирая ‎между ‎ними‏ ‎и ‎оппозиционерами‏ ‎очевидно, ‎что ‎поддержка ‎потенциальных‏ ‎«майдановцев»‏ ‎может ‎создать‏ ‎второй ‎очаг‏ ‎возгорания ‎не ‎масштабов, ‎конечно ‎же,‏ ‎Украины,‏ ‎но ‎весьма‏ ‎болезненный ‎для‏ ‎географических ‎и ‎политических ‎реалий ‎Закавказского‏ ‎пояса.

Проблематика‏ ‎с‏ ‎Абхазией еще ‎больше‏ ‎подлила ‎масла‏ ‎в ‎огонь.‏ ‎Народ‏ ‎вышел ‎бойкотировать‏ ‎решение ‎правительства ‎о ‎ратификации ‎договора‏ ‎с ‎Россией,‏ ‎в‏ ‎котором ‎разрешалось ‎бы‏ ‎российским ‎бизнесменам‏ ‎и ‎олигархам ‎владеть ‎земельными‏ ‎участками‏ ‎в ‎Абхазии.‏ ‎Это ‎вызвало‏ ‎неоднозначную ‎реакцию ‎в ‎российском ‎обществе,‏ ‎расценившем‏ ‎эти ‎митинги‏ ‎как ‎«антироссийские»‏ ‎в ‎целом. ‎На ‎самом ‎деле,‏ ‎абхазская‏ ‎зависимость‏ ‎от ‎российских‏ ‎субсидий ‎и‏ ‎вложений ‎непререкаема‏ ‎и‏ ‎очевидна, ‎кто‏ ‎придет ‎на ‎смену ‎прошлым ‎ставленникам‏ ‎— ‎неважно.‏ ‎Все‏ ‎равно ‎ключевое ‎решение‏ ‎будет ‎за‏ ‎Москвой ‎как ‎за ‎основным‏ ‎политическим,‏ ‎военным ‎и‏ ‎экономическим ‎донором‏ ‎абхазов. ‎Этот ‎народ ‎будет ‎либо‏ ‎поглощен‏ ‎обратно ‎Грузией,‏ ‎либо ‎останется‏ ‎таким ‎же ‎вечным ‎протекторатом ‎России,‏ ‎причем‏ ‎фактически‏ ‎необъявленной ‎официально‏ ‎областью. ‎На‏ ‎сегодняшний ‎день‏ ‎Москва‏ ‎уже ‎задействовала‏ ‎основной ‎свой ‎рычаг ‎политического ‎влияния‏ ‎— ‎остановила‏ ‎выплаты‏ ‎абхазам, ‎из-за ‎чего‏ ‎абхазы ‎уже‏ ‎прочувствовали ‎на ‎себе ‎все‏ ‎«прелести»‏ ‎собственной ‎бойкости‏ ‎и ‎нежелания‏ ‎принимать ‎российские ‎правила ‎игры. ‎Уже‏ ‎звучат‏ ‎призывы ‎возобновить‏ ‎денежные ‎транши‏ ‎в ‎Абхазию, ‎при ‎этом ‎сами‏ ‎абхазы‏ ‎ратификацию‏ ‎с ‎российской‏ ‎стороной ‎заблокировали‏ ‎окончательно. ‎Закавказье‏ ‎обещает‏ ‎быть ‎самым‏ ‎«жарким» ‎в ‎геополитике ‎регионом, ‎если‏ ‎Россия ‎не‏ ‎соберет‏ ‎внешнеполитическую ‎волю ‎в‏ ‎кулак ‎и‏ ‎не ‎наведет ‎порядок. ‎Союз‏ ‎Турция‏ ‎— ‎Азербайджан,‏ ‎оторванность ‎Армении‏ ‎от ‎ОДКБ ‎и ‎эконмическая ‎зависимость‏ ‎от‏ ‎России, ‎массовые‏ ‎проевропейские ‎беспорядки‏ ‎в ‎Грузии ‎и ‎негласное ‎восстание‏ ‎протектората‏ ‎Абхазии‏ ‎— ‎все‏ ‎это ‎грозит‏ ‎усилением ‎напряженности‏ ‎в‏ ‎регионе ‎до‏ ‎такой ‎степени, ‎что ‎может ‎вызвать‏ ‎рецидив ‎ранее‏ ‎окончившихся‏ ‎вооруженных ‎конфликтов.

В ‎Средней‏ ‎Азии ‎наоборот,‏ ‎ситуация ‎несколько ‎лучше, ‎но‏ ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎были ‎налажены‏ ‎хорошие ‎связи ‎с ‎«Талибаном», ‎как‏ ‎бы‏ ‎это ‎прозаически‏ ‎не ‎звучало.‏ ‎Углубленное ‎сотрудничество ‎России ‎и ‎Афганистана,‏ ‎даже‏ ‎с‏ ‎учетом ‎мнимой‏ ‎дружбы ‎с‏ ‎«Талибаном», ‎а‏ ‎также‏ ‎сильная ‎заинтересованность‏ ‎в ‎сохранении ‎Таджикистана в ‎пророссийской ‎сфере‏ ‎влияния, ‎необходимы‏ ‎просто‏ ‎по ‎двум ‎очевидным‏ ‎причинам ‎—‏ ‎географической ‎и ‎геостратегической. ‎Из‏ ‎Афганистана‏ ‎еще ‎с‏ ‎1970-х ‎гг.,‏ ‎а ‎особенно ‎это ‎было ‎заметно‏ ‎после‏ ‎развала ‎СССР,‏ ‎по ‎всем‏ ‎бывшим ‎среднеазиатским ‎республикам ‎шли ‎нескончаемые‏ ‎потоки‏ ‎и‏ ‎трафики ‎нелегального‏ ‎вооружения ‎и‏ ‎наркотиков. ‎Также‏ ‎очень‏ ‎серьезным ‎фактором‏ ‎нестабильности ‎являлся ‎радикальный ‎исламизм, ‎который‏ ‎поверг ‎Таджикистан‏ ‎в‏ ‎череду ‎бесконечных ‎приграничных‏ ‎конфликтов. ‎Все‏ ‎это ‎затыкалось ‎российскими ‎пограничниками‏ ‎и‏ ‎союзниками ‎по‏ ‎нынешнему ‎блоку‏ ‎ОДКБ. ‎Разгул ‎наркоты, ‎которая ‎проникала‏ ‎из‏ ‎Афганистана ‎и‏ ‎бывших ‎среднеазиатских‏ ‎республик ‎в ‎Россию, ‎поражал ‎по‏ ‎своим‏ ‎масштабам‏ ‎распространения ‎в‏ ‎1990-х ‎и‏ ‎начале ‎2000-х.‏ ‎Фактор‏ ‎проникновения ‎афганского‏ ‎вооружения ‎в ‎Таджикистан ‎(с ‎последующим‏ ‎расширением ‎сети‏ ‎поставок‏ ‎по ‎всей ‎Средней‏ ‎Азии) ‎и‏ ‎радикальных ‎течений ‎ислама ‎угрожали‏ ‎всему‏ ‎южному ‎среднеазиатскому‏ ‎подбрюшью ‎российской‏ ‎периферии. ‎Одной ‎из ‎самых ‎важнейших‏ ‎и,‏ ‎очевидно, ‎мало‏ ‎замеченных ‎и‏ ‎отмеченных ‎по ‎достоинству ‎побед ‎являлось‏ ‎именно‏ ‎пресечение‏ ‎этого ‎опасного‏ ‎радикального ‎влияния‏ ‎и ‎физических‏ ‎прорывов‏ ‎к ‎началу‏ ‎2000-х ‎гг. ‎Если ‎Россия ‎сумела‏ ‎договориться ‎с‏ ‎«Талибаном»‏ ‎об ‎остановке ‎их‏ ‎исламской ‎ирреденты‏ ‎и ‎за ‎кулуарами ‎порешала‏ ‎вопрос‏ ‎с ‎расширением‏ ‎религиозного ‎колониализма‏ ‎на ‎север ‎в ‎сторону ‎Таджикистана‏ ‎и‏ ‎прочей ‎периферии,‏ ‎заперев ‎талибов‏ ‎только ‎внутри ‎Афганистана, ‎то ‎минусов,‏ ‎собственно‏ ‎говоря,‏ ‎особо ‎и‏ ‎нет. ‎По‏ ‎крайней ‎мере‏ ‎это‏ ‎может ‎способствовать‏ ‎стабильности ‎в ‎регионе ‎на ‎среднюю‏ ‎перспективу, ‎о‏ ‎дальней‏ ‎пока ‎загадывать ‎рано.‏ ‎Но ‎вот‏ ‎прошло ‎несколько ‎лет, ‎а‏ ‎в‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎намного ‎спокойнее,‏ ‎нежели ‎чем ‎в ‎Закавказском ‎поясе‏ ‎и‏ ‎на ‎Ближнем‏ ‎Востоке. ‎Все‏ ‎может ‎измениться ‎потом, ‎но ‎мы‏ ‎не‏ ‎Нострадамусы,‏ ‎мы ‎отталкиваемся‏ ‎от ‎того,‏ ‎что ‎имеем‏ ‎сейчас.

Про‏ ‎Украину ‎я‏ ‎писать ‎сегодня ‎не ‎буду. ‎Кому‏ ‎интересно, ‎о‏ ‎неустойчивой‏ ‎позиции ‎России ‎в‏ ‎отношении ‎своего‏ ‎главного ‎соседа, ‎в ‎первую‏ ‎очередь‏ ‎информационно ‎преподносимом‏ ‎контрасте ‎последних‏ ‎десять ‎лет, ‎я ‎писал ‎ранее‏ ‎в‏ ‎статье ‎«Война‏ ‎жидкого ‎желе.‏ ‎Деструктив ‎идеи ‎и ‎вопрос ‎„зачем?“. Собственно‏ ‎говоря,‏ ‎пока‏ ‎не ‎буду‏ ‎писать ‎и‏ ‎по ‎своей‏ ‎главной‏ ‎любимой ‎теме‏ ‎— ‎Балканам. Самая ‎дальняя ‎геополитическая ‎периферия‏ ‎России ‎заканчивается‏ ‎именно‏ ‎там, ‎правда ‎со‏ ‎временем ‎она‏ ‎уже ‎урезалась ‎до ‎такого‏ ‎мизера,‏ ‎что ‎рискует‏ ‎полностью ‎перераспределить‏ ‎свою ‎политическую ‎и ‎геостратегическую ‎ориентацию‏ ‎в‏ ‎сторону ‎Запада,‏ ‎как ‎это‏ ‎уже ‎сделали ‎Черногория и ‎Македония. Последние ‎опоры‏ ‎России‏ ‎в‏ ‎лице ‎Сербии‏ ‎и ‎Республики‏ ‎Сербской (этнитет ‎в‏ ‎составе‏ ‎Боснии ‎и‏ ‎Герцеговины) ‎находятся ‎в ‎невыгодном ‎географическом‏ ‎и ‎экономическом‏ ‎положении.‏ ‎Фитиль ‎пока ‎накрахмален,‏ ‎но ‎не‏ ‎подожжен ‎и ‎далеко ‎не‏ ‎факт,‏ ‎что ‎будет‏ ‎гореть. ‎Как‏ ‎минимум ‎три ‎региона ‎(с ‎разной‏ ‎долей‏ ‎вероятности) ‎могут‏ ‎вызвать ‎нестабильность‏ ‎под ‎боком ‎у ‎европейского ‎центра‏ ‎в‏ ‎будущем‏ ‎— ‎в‏ ‎первую ‎очередь,‏ ‎Босния. Также ‎повисли‏ ‎вопросы‏ ‎с ‎Македонией и‏ ‎Косовом, но ‎там ‎пока ‎относительная ‎стабильность.‏ ‎В ‎случае‏ ‎с‏ ‎Косовом ‎очень ‎туманные‏ ‎возможности ‎вообще‏ ‎начать ‎хоть ‎что-то ‎из-за‏ ‎абсолютного‏ ‎поглощения ‎албанцами‏ ‎уже ‎всех‏ ‎районов ‎и ‎анклавов ‎с ‎еще‏ ‎некогда‏ ‎компактно ‎проживающими‏ ‎в ‎них‏ ‎сербов. ‎Но ‎это ‎мы ‎обсудим‏ ‎как-нибудь‏ ‎позже.

Итак,‏ ‎российское ‎южное‏ ‎подбрюшье ‎затягивается‏ ‎и ‎Закавказье‏ ‎уже‏ ‎напоминает ‎гарцующего‏ ‎коня, ‎от ‎ударов ‎копыт ‎которого‏ ‎разлетаются ‎искры.‏ ‎Очевидно,‏ ‎что ‎Ближний ‎Восток‏ ‎будет ‎решаться‏ ‎в ‎ближайшее ‎время ‎и‏ ‎только‏ ‎конечные ‎переговоры‏ ‎по ‎базам‏ ‎могут ‎дать ‎хоть ‎какую-то ‎очевидную‏ ‎картинку‏ ‎по ‎дальнейшему‏ ‎будущему ‎России‏ ‎в ‎этом ‎далеком ‎регионе, ‎пребывание‏ ‎в‏ ‎котором‏ ‎я ‎не‏ ‎могу ‎иначе‏ ‎назвать, ‎кроме‏ ‎как‏ ‎авантюрным ‎сливом‏ ‎денег ‎в ‎никуда. ‎Но ‎раз‏ ‎уж ‎влезли‏ ‎—‏ ‎надо ‎выходить ‎с‏ ‎минимизацией ‎репутационных‏ ‎потерь ‎для ‎себя. ‎Иначе‏ ‎никак.‏ ‎Если ‎не‏ ‎получится ‎и‏ ‎базы ‎будут ‎выведены, ‎то ‎придется‏ ‎оттягивать‏ ‎центр ‎своей‏ ‎дальней ‎периферии‏ ‎к ‎более ‎ближней ‎— ‎Закавказью.‏ ‎Последующее‏ ‎пребывание‏ ‎в ‎Африке‏ ‎будет ‎также‏ ‎подвержено ‎логистическим‏ ‎рискам‏ ‎из-за ‎потери‏ ‎бывшего ‎частичного ‎контроля ‎в ‎Средиземном‏ ‎море. ‎Что‏ ‎из‏ ‎этого ‎придумают ‎в‏ ‎случае ‎вывода‏ ‎баз ‎из ‎Сирии ‎—‏ ‎также‏ ‎не ‎знаю,‏ ‎это ‎все‏ ‎загадывание ‎на ‎тысячу ‎возможных ‎ходов,‏ ‎а‏ ‎я ‎не‏ ‎люблю ‎подобной‏ ‎«не ‎конкретики». ‎Подытожу ‎лишь ‎тем,‏ ‎что‏ ‎Россия‏ ‎попала ‎в‏ ‎сложнейший ‎капкан,‏ ‎который ‎поэтапно‏ ‎начинает‏ ‎смещаться ‎к‏ ‎ее ‎подбрюшью ‎и ‎на ‎это‏ ‎нужно ‎реагировать‏ ‎уже‏ ‎сейчас, ‎а ‎не‏ ‎откладывать ‎на‏ ‎завтра ‎или ‎вести ‎игру‏ ‎в‏ ‎качестве ‎наблюдателя.‏ ‎Донаблюдались ‎на‏ ‎Майдане ‎и ‎проморгали ‎в ‎бешено‏ ‎авантюрной‏ ‎Сирии ‎с‏ ‎непонятным ‎будущим‏ ‎пророссийского ‎влияния ‎в ‎регионе. ‎Как‏ ‎бы‏ ‎крах‏ ‎в ‎этой‏ ‎авантюре ‎не‏ ‎стоял ‎рисками‏ ‎еще‏ ‎и ‎других‏ ‎бешеных ‎денежных ‎вливаний ‎в ‎Африке,‏ ‎режимы ‎которых‏ ‎приходилось‏ ‎спасать ‎последнее ‎десятилетие.‏ ‎Но ‎я‏ ‎уже ‎не ‎буду ‎сюда‏ ‎лезть,‏ ‎это ‎совсем‏ ‎далекие ‎края.‏ ‎Оставлю ‎это ‎своему ‎другу ‎и‏ ‎эксперту‏ ‎Олегу ‎Валецкому, он‏ ‎знает ‎получше‏ ‎моего ‎подноготную ‎этого ‎сложнейшего ‎и‏ ‎разношерстного‏ ‎континента‏ ‎как ‎непосредственный‏ ‎участник ‎многих‏ ‎событий.

Ставь ‎лайк,‏ ‎если‏ ‎понравилось, ‎бро!

Буду‏ ‎очень ‎рад, ‎если ‎поддержите ‎подпиской!

Показать еще

Подарить подписку

Будет создан код, который позволит адресату получить бесплатный для него доступ на определённый уровень подписки.

Оплата за этого пользователя будет списываться с вашей карты вплоть до отмены подписки. Код может быть показан на экране или отправлен по почте вместе с инструкцией.

Будет создан код, который позволит адресату получить сумму на баланс.

Разово будет списана указанная сумма и зачислена на баланс пользователя, воспользовавшегося данным промокодом.

Добавить карту
0/2048