Применение ‎западного‏ ‎высокоточного ‎оружия ‎большой ‎дальности ‎против‏ ‎России ‎будет‏ ‎означать‏ ‎прямое ‎участие ‎стран‏ ‎НАТО ‎в‏ ‎боевых ‎действиях ‎на ‎Украине‏ ‎—‏ ‎Путин

Историк ‎Андрей‏ ‎Фурсов ‎о ‎том, ‎почему ‎мы‏ ‎недооцениваем ‎вызовы‏ ‎21-го‏ ‎века. ‎Почему ‎нас‏ ‎ждёт ‎самая‏ ‎критичная ‎ситуация ‎за ‎последние‏ ‎500‏ ‎лет. ‎Чему‏ ‎нас ‎может‏ ‎научить ‎история, ‎с ‎чем ‎столкнутся‏ ‎Россия‏ ‎и ‎остальной‏ ‎мир.

Если ‎вы‏ ‎думаете, ‎что ‎линии ‎фронта ‎на‏ ‎Донбассе ‎четко‏ ‎обозначены,‏ ‎вам ‎следует ‎подумать‏ ‎еще ‎раз.‏ ‎Александр, ‎офицер ‎79-й ‎бригады‏ ‎Украины,‏ ‎каждый ‎день‏ ‎наблюдает ‎за‏ ‎полем ‎боя ‎возле ‎прифронтового ‎города‏ ‎Курахово‏ ‎на ‎экранах‏ ‎диспетчерской. ‎Русские‏ ‎в ‎основном ‎находятся ‎перед ‎украинскими‏ ‎позициями,‏ ‎говорит‏ ‎он, ‎но‏ ‎иногда ‎сеют‏ ‎хаос ‎в‏ ‎километрах‏ ‎позади ‎них.‏ ‎Для ‎несчастных ‎групп ‎солдат ‎на‏ ‎разбросанных ‎позициях‏ ‎на‏ ‎краю ‎того, ‎что‏ ‎он ‎называет‏ ‎зоной ‎поражения, ‎это ‎чаще‏ ‎всего‏ ‎билет ‎в‏ ‎один ‎конец.‏ ‎До ‎18 ‎российских ‎солдат ‎могут‏ ‎погибнуть,‏ ‎чтобы ‎выбить‏ ‎двух ‎измученных,‏ ‎голодных ‎украинцев ‎[Обожаю ‎эти ‎истории‏ ‎про‏ ‎сошедших‏ ‎с ‎ума‏ ‎пулеметчиков ‎и‏ ‎тьмотысячные ‎российские‏ ‎рати;‏ ‎кажется, ‎у‏ ‎нас ‎где-то ‎на ‎Волге ‎стоит‏ ‎репликатор, ‎из‏ ‎которого‏ ‎каждые ‎пять ‎секунд‏ ‎выпрыгивает ‎штурмовая‏ ‎группа ‎— ‎прим. ‎Е.Н.]. Но‏ ‎в‏ ‎конечном ‎итоге‏ ‎они ‎это‏ ‎сделают. ‎«Мы ‎обмениваем ‎жизни ‎и‏ ‎территорию‏ ‎на ‎время‏ ‎и ‎ресурсы‏ ‎противника».

За ‎последние ‎два ‎месяца ‎Россия‏ ‎направила‏ ‎большую‏ ‎часть ‎этих‏ ‎ресурсов ‎на‏ ‎атаку ‎логистического‏ ‎центра‏ ‎Покровск, к ‎северо-западу‏ ‎от ‎Курахово. ‎Наступление ‎развивалось ‎устрашающим‏ ‎темпом ‎и‏ ‎даже‏ ‎ускорилось после ‎того, ‎как‏ ‎Украина ‎начала‏ ‎операцию ‎на ‎территории ‎России, которая‏ ‎якобы‏ ‎была ‎разработана‏ ‎для ‎снижения‏ ‎давления. ‎Украинский ‎отпор ‎на ‎прошлой‏ ‎неделе‏ ‎стабилизировал ‎самые‏ ‎западные ‎линии.‏ ‎Но ‎солдаты ‎сообщают, ‎что ‎русские‏ ‎перегруппировываются‏ ‎вдоль‏ ‎более ‎широкого‏ ‎фронта ‎к‏ ‎северу ‎и‏ ‎югу‏ ‎от ‎Курахово‏ ‎— ‎явная ‎попытка ‎окружить ‎там‏ ‎украинские ‎силы.‏ ‎Центр‏ ‎боевых ‎действий ‎переместился‏ ‎в ‎города‏ ‎Украинск ‎и ‎Галициновка, ‎примерно‏ ‎в‏ ‎15 ‎км‏ ‎к ‎северу‏ ‎от ‎Курахово, ‎оба ‎издалека ‎видны‏ ‎по‏ ‎шлейфам ‎темного‏ ‎дыма.

Юрий, ‎солдат,‏ ‎прикрепленный ‎к ‎59-й ‎бригаде, ‎базирующейся‏ ‎недалеко‏ ‎от‏ ‎Украинска, ‎говорит,‏ ‎что ‎украинские‏ ‎потери ‎были‏ ‎значительными.

Подкрепление‏ ‎из ‎неопытных‏ ‎пехотинцев, ‎отправленное ‎из ‎71-й ‎бригады‏ ‎Украины, ‎было‏ ‎уничтожено.‏ ‎«За ‎три ‎дня‏ ‎100 ‎человек‏ ‎сточились ‎до ‎нуля. ‎Некоторые‏ ‎бежали,‏ ‎некоторые ‎погибли».‏ ‎Это ‎не‏ ‎одностороннее ‎движение. ‎Украинская ‎контратака ‎в‏ ‎пятницу‏ ‎с ‎использованием‏ ‎танков ‎и‏ ‎пехоты ‎немного ‎отбросила ‎русских. ‎Они‏ ‎вышли‏ ‎из‏ ‎южных ‎районов‏ ‎близлежащего ‎Селидово.‏ ‎Но ‎ситуация‏ ‎остается‏ ‎нестабильной. ‎Русские‏ ‎по-прежнему ‎сосредоточены ‎на ‎контроле ‎дорог,‏ ‎ведущих ‎к‏ ‎Покровску.‏ ‎«Мы ‎сражались ‎с‏ ‎нашим ‎последним‏ ‎резервом ‎и ‎бросили ‎в‏ ‎окопы‏ ‎тыловиков».

Для ‎солдат‏ ‎южнее ‎возможность‏ ‎окружения ‎остается ‎проблемой, ‎хотя ‎пока‏ ‎на‏ ‎нее ‎есть‏ ‎только ‎намеки.‏ ‎Дороги, ‎которые ‎были ‎проходимыми, ‎больше‏ ‎не‏ ‎проходимы.‏ ‎Магазины ‎и‏ ‎кафе ‎закрылись.‏ ‎«Трудности ‎с‏ ‎получением‏ ‎чашки ‎кофе‏ ‎могут ‎показаться ‎не ‎самой ‎большой‏ ‎нашей ‎проблемой»,‏ ‎—‏ ‎говорит ‎командир ‎21-й‏ ‎бригады, ‎«но‏ ‎это ‎признак ‎того, ‎что‏ ‎ситуация‏ ‎ухудшается».

Для ‎тех,‏ ‎кто ‎находится‏ ‎недалеко ‎от ‎Курахово, ‎чье ‎довоенное‏ ‎население‏ ‎с ‎21‏ ‎000 ‎человек‏ ‎сократилось ‎до ‎5 ‎000, ‎наиболее‏ ‎очевидные‏ ‎изменения‏ ‎произошли ‎в‏ ‎логистике. ‎Топливозаправщики,‏ ‎транспортные ‎средства‏ ‎снабжения‏ ‎и ‎штабы‏ ‎были ‎оттеснены ‎назад, ‎скрываясь ‎от‏ ‎затягивающейся ‎российской‏ ‎петли.‏ ‎Пополнение ‎запасов ‎больше‏ ‎не ‎происходит‏ ‎быстро: ‎получение ‎минометов ‎или‏ ‎противотанковых‏ ‎ракет ‎Javelin‏ ‎занимает ‎в‏ ‎лучшем ‎случае ‎полдня. ‎Эвакуация ‎раненых‏ ‎стала‏ ‎сложнее. ‎Поблизости‏ ‎есть ‎полевые‏ ‎госпитали, ‎чтобы ‎стабилизировать ‎положение ‎тяжелораненых.‏ ‎Но‏ ‎поскольку‏ ‎главная ‎дорога‏ ‎на ‎Покровск‏ ‎теперь ‎перекрыта,‏ ‎многих‏ ‎не ‎успевают‏ ‎довезти ‎до ‎госпиталя.

Тактика ‎русских ‎не‏ ‎претерпела ‎существенных‏ ‎изменений‏ ‎с ‎момента ‎падения‏ ‎Авдеевки в ‎феврале.‏ ‎Тогда, ‎как ‎и ‎сейчас,‏ ‎они‏ ‎полагались ‎на‏ ‎планирующие ‎бомбы‏ ‎и ‎артиллерийское ‎превосходство, ‎которое ‎по-прежнему‏ ‎колеблется‏ ‎от ‎3:1‏ ‎до ‎10:1‏ ‎на ‎некоторых ‎участках. ‎Операции ‎обычно‏ ‎возглавляют‏ ‎группы‏ ‎из ‎двух-трех‏ ‎пехотинцев, ‎часто‏ ‎спешенных, ‎хотя‏ ‎недавно‏ ‎некоторые ‎были‏ ‎замечены ‎с ‎использованием ‎седанов ‎Lada‏ ‎со ‎снятыми‏ ‎дверями‏ ‎для ‎быстрого ‎прорыва‏ ‎в ‎стиле‏ ‎«Безумного ‎Макса». Такие ‎группы ‎прорываются‏ ‎вперед‏ ‎при ‎любой‏ ‎возможности. ‎Андрей,‏ ‎офицер ‎79-й ‎бригады, ‎считает, ‎что‏ ‎80%‏ ‎россиян ‎не‏ ‎добираются. ‎Но‏ ‎остальные ‎20% ‎находят ‎способы ‎проникнуть‏ ‎за‏ ‎украинские‏ ‎позиции ‎и‏ ‎иногда ‎теряются‏ ‎для ‎украинских‏ ‎глаз.‏ ‎«Они ‎знают,‏ ‎что ‎мы ‎не ‎будем ‎контратаковать,‏ ‎потому ‎что‏ ‎у‏ ‎нас ‎нет ‎людей,‏ ‎чтобы ‎сделать‏ ‎это, ‎поэтому ‎они ‎ползут,‏ ‎где‏ ‎могут».

В ‎последнее‏ ‎время ‎российское‏ ‎давление ‎стало ‎более ‎настойчивым ‎и‏ ‎широким,‏ ‎охватив ‎фронт‏ ‎от ‎Покровска‏ ‎до ‎Угледара ‎на ‎юге. ‎Это,‏ ‎по‏ ‎мнению‏ ‎украинских ‎солдат,‏ ‎является ‎доказательством‏ ‎того, ‎что‏ ‎их‏ ‎противник ‎был‏ ‎усилен ‎новыми ‎резервами. ‎Широкий ‎фронт‏ ‎дает ‎русским‏ ‎больше‏ ‎возможностей ‎для ‎атаки,‏ ‎говорит ‎Майк‏ ‎Темпер ‎(позывной ‎командира ‎минометной‏ ‎батареи‏ ‎21-го ‎батальона‏ ‎Отдельной ‎президентской‏ ‎бригады ‎Украины). ‎«Они ‎используют ‎свое‏ ‎численное‏ ‎преимущество, ‎чтобы‏ ‎увидеть ‎бреши‏ ‎в ‎нашей ‎обороне ‎и ‎прорваться‏ ‎там,‏ ‎где‏ ‎могут».

Русские ‎также‏ ‎используют ‎свои‏ ‎преимущества ‎в‏ ‎беспилотниках‏ ‎и ‎радиоэлектронной‏ ‎борьбе. ‎Это ‎особенно ‎заметно ‎в‏ ‎их ‎поисково-ударной‏ ‎системе,‏ ‎которая ‎связывает ‎передовые‏ ‎разведывательные ‎беспилотники‏ ‎с ‎ударными ‎беспилотниками, ‎артиллерией‏ ‎и‏ ‎авиацией. ‎«Физик»,‏ ‎командир ‎танка‏ ‎68-й ‎бригады, ‎говорит, ‎что ‎российские‏ ‎ВВС‏ ‎и ‎артиллерия‏ ‎могут ‎реагировать‏ ‎практически ‎в ‎реальном ‎времени; ‎все,‏ ‎что‏ ‎движется‏ ‎и ‎не‏ ‎защищено, ‎уничтожается.‏ ‎В ‎результате‏ ‎его‏ ‎танки ‎действуют‏ ‎как ‎артиллерийские ‎установки, ‎ведущие ‎огонь‏ ‎с ‎закрытых‏ ‎позиций.

Физик,‏ ‎чей ‎псевдоним ‎возник‏ ‎из ‎мирной‏ ‎работы ‎учителем ‎естественных ‎наук‏ ‎в‏ ‎Херсоне, ‎говорит,‏ ‎что ‎слабость‏ ‎Украины ‎проистекает ‎из ‎простого ‎уравнения:‏ ‎малочисленность‏ ‎личного ‎состава‏ ‎плюс ‎нехватка‏ ‎боеприпасов. ‎По ‎его ‎словам, ‎эти‏ ‎два‏ ‎фактора‏ ‎связаны ‎способами,‏ ‎которые ‎могут‏ ‎показаться ‎неочевидными.‏ ‎Когда‏ ‎Конгресс ‎США‏ ‎сдерживал ‎поставки оружия ‎в ‎течение ‎шести‏ ‎месяцев ‎с‏ ‎октября‏ ‎2023 ‎года, ‎Украине‏ ‎пришлось ‎решить‏ ‎проблему ‎живым ‎мясом. ‎«Когда‏ ‎у‏ ‎нас ‎не‏ ‎было ‎снарядов,‏ ‎мы ‎использовали ‎больше ‎пехоты ‎на‏ ‎фронте,‏ ‎чтобы ‎остановить‏ ‎прорыв, ‎что‏ ‎означало ‎потерю ‎многих ‎опытных ‎солдат».‏ ‎Провал‏ ‎мобилизационной‏ ‎программы ‎Украины усугубил‏ ‎проблемы. ‎Александр‏ ‎из ‎79-й‏ ‎считает,‏ ‎что ‎его‏ ‎бригада ‎уже ‎потеряла ‎больше ‎солдат‏ ‎в ‎2024‏ ‎году,‏ ‎чем ‎за ‎предыдущие‏ ‎18 ‎месяцев.

Стабилизация‏ ‎линии ‎фронта ‎у ‎Покровска‏ ‎—‏ ‎первый ‎за‏ ‎несколько ‎месяцев‏ ‎украинский ‎успех ‎в ‎этом ‎районе‏ ‎—‏ ‎дал ‎солдатам‏ ‎надежду, ‎что‏ ‎они ‎смогут ‎предотвратить ‎развал. ‎Возможно,‏ ‎русские‏ ‎даже‏ ‎перенапряглись. ‎Но‏ ‎большинство ‎солдат‏ ‎и ‎офицеров‏ ‎старается‏ ‎не ‎обольщаться.‏ ‎Ключ ‎к ‎тому, ‎чтобы ‎оставаться‏ ‎в ‎игре‏ ‎для‏ ‎нас, ‎— ‎заботиться‏ ‎о ‎своих‏ ‎людях, ‎говорит ‎«Майк ‎Темпер»,‏ ‎а‏ ‎это ‎означает‏ ‎гибкий ‎подход‏ ‎к ‎удержанию ‎территории. ‎Украина ‎не‏ ‎может‏ ‎победить, ‎соревнуясь‏ ‎в ‎бойне,‏ ‎— ‎говорит ‎он.

Александр ‎задается ‎вопросом,‏ ‎не‏ ‎упущен‏ ‎ли ‎момент‏ ‎или ‎Украина‏ ‎уже ‎не‏ ‎воюет‏ ‎на ‎условиях‏ ‎России. ‎«Хуже ‎всего ‎то, ‎что‏ ‎мы ‎все‏ ‎привыкли‏ ‎к ‎смерти», ‎—‏ ‎говорит ‎он.‏ ‎«Вот ‎оно: ‎концепция ‎человеческой‏ ‎жизни,‏ ‎человеческих ‎потерь,‏ ‎человеческой ‎крови.‏ ‎Больше ‎не ‎трагедия, ‎просто ‎статистика».

На ‎днях‏ ‎произошло ‎одно ‎событие, ‎которое, ‎по‏ ‎мнению ‎нашей‏ ‎тусовки‏ ‎инфомародёров, ‎не ‎должно‏ ‎было ‎произойти‏ ‎в ‎принципе. ‎С ‎канала‏ ‎Baltnews‏ ‎(входит ‎в‏ ‎МИА ‎«Россия‏ ‎Сегодня) ‎была ‎уволена ‎одна ‎представительница‏ ‎этой‏ ‎самой ‎тусовочки‏ ‎по ‎имени‏ ‎Светлана ‎Пикта. ‎Беглая ‎киевлянка ‎и‏ ‎подружка‏ ‎такой‏ ‎же ‎деятельницы‏ ‎Тетян-Монтян ‎известна‏ ‎тем, ‎что‏ ‎призывала‏ ‎отменить ‎фильтрацию‏ ‎в ‎Шереметьево, ‎обвиняя ‎ФСБ ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎„не‏ ‎впускают ‎спасшихся ‎из‏ ‎лап ‎киевского‏ ‎режима ‎русских ‎людей“, ‎а‏ ‎по‏ ‎следам ‎теракта‏ ‎в ‎„Крокусе“‏ ‎заявила, ‎что ‎„исполнителей ‎среди ‎хохлов‏ ‎не‏ ‎нашли, ‎потому‏ ‎что ‎хохлы‏ ‎— ‎это ‎те ‎же ‎русские“‏ ‎и‏ ‎загнала‏ ‎телегу ‎про‏ ‎„христианский ‎Запад“,‏ ‎для ‎которого‏ ‎мы‏ ‎„свои“, ‎в‏ ‎отличие ‎от ‎Глобального ‎Юга ‎(скрины‏ ‎по ‎ссылке:‏ ‎https://t.me/Koshkin_sibiryak/9270).

Можно‏ ‎вспомнить ‎и ‎другие‏ ‎художества ‎данной‏ ‎дамочки ‎(в ‎частности, ‎грязь‏ ‎на‏ ‎наших ‎военных‏ ‎и ‎дипломатов‏ ‎в ‎солидарном ‎порыве ‎с ‎другими‏ ‎беглохохлами‏ ‎и ‎доморощенными‏ ‎военблогерами), ‎однако‏ ‎смысл ‎здесь ‎имеет ‎совсем ‎не‏ ‎это.‏ ‎Стоило‏ ‎ей ‎только‏ ‎написать ‎об‏ ‎увольнении, ‎как‏ ‎многочисленные‏ ‎соратники ‎по‏ ‎инфомародёрской ‎тусовке ‎бросились ‎её ‎защищать.‏ ‎Наличие ‎среди‏ ‎обвинителей‏ ‎тех, ‎кто ‎обратил‏ ‎внимание ‎на‏ ‎перлы ‎Пикты ‎и ‎добился‏ ‎её‏ ‎увольнения, ‎выходцев‏ ‎с ‎Украины‏ ‎вроде ‎Монтян ‎и ‎Царёва ‎удивлять‏ ‎не‏ ‎должно: ‎в‏ ‎конце ‎концов,‏ ‎украинская ‎медийная ‎диаспора ‎бросается ‎на‏ ‎защиту‏ ‎своих.

Но‏ ‎что ‎делать‏ ‎с ‎такими‏ ‎людьми ‎в‏ ‎списке‏ ‎защитников ‎Пикты,‏ ‎как ‎Дмитрий ‎Стешин, ‎Егор ‎Холмогоров,‏ ‎Роман ‎Сапоньков,‏ ‎Алексей‏ ‎Живов, ‎Сергей ‎Колясников‏ ‎и ‎депутат‏ ‎Мосгордумы ‎Андрей ‎Медведев ‎(надеюсь,‏ ‎что‏ ‎он ‎не‏ ‎переизберётся)? ‎Эти‏ ‎люди ‎позиционируют ‎себя ‎как ‎националисты‏ ‎и‏ ‎борцы ‎с‏ ‎беспределом ‎мигрантов,‏ ‎но ‎на ‎деле ‎получается, ‎что‏ ‎они‏ ‎как-то‏ ‎избирательно ‎к‏ ‎этому ‎подходят:‏ ‎совершённый ‎мигрантом‏ ‎из‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎разбой ‎для ‎них ‎является ‎поводом‏ ‎для ‎воплей,‏ ‎а‏ ‎ментально-информационный ‎террор ‎мигрантов‏ ‎с ‎Украины‏ ‎против ‎русских ‎людей ‎всех‏ ‎национальностей‏ ‎— ‎почему-то‏ ‎нет.

И ‎поэтому‏ ‎они ‎на ‎основании ‎определённого ‎количества‏ ‎случаев‏ ‎требуют ‎испортить‏ ‎отношения ‎с‏ ‎государствами ‎вроде ‎Киргизии, ‎Узбекистана ‎и‏ ‎Казахстана,‏ ‎с‏ ‎которыми ‎мы‏ ‎выстраиваем ‎общее‏ ‎геоэкономическое ‎пространство,‏ ‎путём‏ ‎неизбирательной ‎дискриминации‏ ‎их ‎граждан, ‎но ‎при ‎этом‏ ‎пишут ‎о‏ ‎необходимости‏ ‎впускать ‎в ‎нашу‏ ‎страну ‎без‏ ‎разбора ‎тех, ‎кто ‎прибыл‏ ‎из‏ ‎недогосударства, ‎в‏ ‎отношении ‎которого‏ ‎Россия ‎проводит ‎СВО.

В ‎то ‎же‏ ‎время,‏ ‎важно ‎помнить,‏ ‎что ‎украинцы‏ ‎(и ‎пример ‎Пикты ‎это ‎наглядно‏ ‎показывает)‏ ‎являются‏ ‎en ‎masse‏ ‎носителями ‎ряда‏ ‎порочных ‎тезисов,‏ ‎которые‏ ‎делают ‎их‏ ‎заведомо ‎неблагонадёжными ‎элементами ‎в ‎обществе,‏ ‎основанном ‎на‏ ‎верховенстве‏ ‎закона. ‎В ‎анекдотичном‏ ‎виде ‎они‏ ‎заключены ‎во ‎фразе ‎«а‏ ‎нас-то‏ ‎за ‎шо?»,‏ ‎но ‎более‏ ‎серьёзно ‎их ‎можно ‎сформулировать ‎так:

1. Украинцу‏ ‎все‏ ‎должны.
2. Украинец ‎ни‏ ‎за ‎что‏ ‎не ‎несёт ‎ответственности.

Иными ‎словами, ‎это‏ ‎носители‏ ‎инфантильного‏ ‎менталитета, ‎не‏ ‎осознающие ‎и‏ ‎не ‎желающие‏ ‎этого‏ ‎делать, ‎что‏ ‎за ‎последствия ‎собственных ‎действий ‎нужно‏ ‎принимать ‎на‏ ‎себя‏ ‎всю ‎полноту ‎ответственности.‏ ‎Отсюда ‎до‏ ‎сих ‎пор ‎можно ‎услышать‏ ‎от‏ ‎беглых ‎украинских‏ ‎говорунов ‎нарративы‏ ‎в ‎духе ‎«Россия ‎нас ‎бросила»‏ ‎(Россия‏ ‎не ‎несёт‏ ‎за ‎вас‏ ‎ответственности), ‎«русские ‎не ‎так ‎нас‏ ‎предупреждали»‏ ‎и‏ ‎«не ‎так‏ ‎освобождают» ‎и‏ ‎т. ‎п.‏ ‎Мысль‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎мир ‎не ‎вращается ‎вокруг‏ ‎Украины ‎и‏ ‎её‏ ‎граждан, ‎а ‎российская‏ ‎внешняя ‎и‏ ‎любая ‎другая ‎политика ‎не‏ ‎украиноцентрична,‏ ‎просто ‎не‏ ‎может ‎прийти‏ ‎такому ‎человеку ‎в ‎голову.

Поэтому ‎носители‏ ‎такого‏ ‎менталитета ‎и‏ ‎не ‎желают‏ ‎по-настоящему ‎работать, ‎производя ‎что-то ‎полезное:‏ ‎они‏ ‎идут‏ ‎в ‎медийку,‏ ‎чтобы ‎играть‏ ‎роль ‎«идеологов»,‏ ‎поучать‏ ‎нас, ‎«как‏ ‎надо ‎Родину ‎любить», ‎попутно ‎под‏ ‎любыми ‎благовидными‏ ‎предлогами‏ ‎обливая ‎грязью ‎наше‏ ‎руководство ‎и‏ ‎командование. ‎Говорить ‎и ‎говорить,‏ ‎писать‏ ‎и ‎писать,‏ ‎отравлять ‎своим‏ ‎ядом ‎украинства ‎российское ‎общество ‎и‏ ‎информационное‏ ‎пространство. ‎Но‏ ‎стоит ‎только‏ ‎обратить ‎на ‎это ‎внимание, ‎как‏ ‎они‏ ‎тут‏ ‎же ‎вопят‏ ‎о ‎травле.

Типичное‏ ‎«а ‎нас-то‏ ‎за‏ ‎шо?».

И ‎возвращаясь‏ ‎к ‎теме ‎отечественных ‎мигрантофобов, ‎хочется‏ ‎отметить, ‎что‏ ‎избирательный‏ ‎подход, ‎которому ‎они‏ ‎следуют, ‎объясняется‏ ‎тем, ‎что ‎они ‎на‏ ‎самом‏ ‎деле ‎—‏ ‎союзники ‎выходцев‏ ‎с ‎Украины ‎в ‎нелёгком ‎деле‏ ‎по‏ ‎дестабилизации ‎внутренней‏ ‎ситуации ‎в‏ ‎России, ‎а ‎те, ‎кого ‎разворачивают‏ ‎в‏ ‎Шереметьево‏ ‎и ‎за‏ ‎кого ‎они‏ ‎рвут ‎себе‏ ‎глотки‏ ‎— ‎потенциальная‏ ‎майданная ‎паства, ‎ведомая ‎теми ‎самыми‏ ‎порочными ‎тезисами,‏ ‎о‏ ‎которых ‎я ‎написал‏ ‎выше.

В ‎то‏ ‎же ‎время, ‎адекватный ‎человек‏ ‎будет‏ ‎отличаться ‎от‏ ‎неадекватного ‎тем,‏ ‎что ‎потребует ‎ужесточения ‎миграционного ‎законодательства‏ ‎для‏ ‎всех ‎иностранных‏ ‎граждан, ‎вне‏ ‎зависимости ‎от ‎страны ‎происхождения, ‎а‏ ‎не‏ ‎применит‏ ‎в ‎угоду‏ ‎политической ‎конъюнктуре‏ ‎и ‎желанию‏ ‎попасть‏ ‎во ‎власть‏ ‎подход ‎Генри ‎Форда, ‎заменив ‎евреев‏ ‎на ‎среднеазиатов,‏ ‎а‏ ‎негров ‎на ‎украинцев.

Ещё‏ ‎одним ‎проявлением‏ ‎двойных ‎стандартов ‎со ‎стороны‏ ‎данной‏ ‎прослойки ‎медиаговорунов‏ ‎является ‎их‏ ‎декларируемая ‎неприязнь ‎к ‎одному ‎депутату‏ ‎на‏ ‎букву ‎З,‏ ‎которого ‎ваш‏ ‎покорный ‎слуга ‎тоже ‎очень ‎не‏ ‎любит‏ ‎за‏ ‎откровенно ‎проармянскую‏ ‎позицию ‎и‏ ‎защиту ‎мемориальной‏ ‎доски‏ ‎нацисту ‎Нжде‏ ‎в ‎Армавире ‎(в ‎конечном ‎итоге‏ ‎снесённой), ‎выпады‏ ‎в‏ ‎адрес ‎руководства ‎Казахстана‏ ‎(того ‎самого,‏ ‎что ‎выгнало ‎британцев ‎со‏ ‎своих‏ ‎урановых ‎месторождений‏ ‎и ‎позвало‏ ‎«Росатом», ‎а ‎также ‎за ‎пассажи‏ ‎в‏ ‎духе ‎«с‏ ‎украинцами ‎надо‏ ‎мягче» ‎и ‎«я ‎не ‎понимаю‏ ‎задач‏ ‎СВО».

Почему‏ ‎же ‎неприязнь‏ ‎к ‎данному‏ ‎депутату ‎со‏ ‎стороны‏ ‎всех ‎этих‏ ‎Стешиных, ‎Живовых, ‎Колясниковых ‎и ‎Холмогоровых‏ ‎я ‎считаю‏ ‎сугубо‏ ‎декларативной? ‎Во-первых, ‎из-за‏ ‎абсолютного ‎сходства‏ ‎риторики: ‎и ‎инфомародёры, ‎и‏ ‎депутат‏ ‎на ‎букву‏ ‎З ‎всячески‏ ‎пытаются ‎обелить ‎те ‎бывшие ‎советские‏ ‎республики,‏ ‎что ‎возвели‏ ‎русофобию ‎в‏ ‎ранг ‎государственной ‎политики ‎(и ‎обвинить‏ ‎в‏ ‎их‏ ‎русофобии ‎нас),‏ ‎и ‎очернить‏ ‎те ‎из‏ ‎них,‏ ‎что ‎как‏ ‎раз ‎нацелены ‎на ‎конструктивное ‎сотрудничество‏ ‎с ‎Россией‏ ‎(Азербайджан,‏ ‎Казахстан, ‎Узбекистан ‎и‏ ‎пр.). ‎А‏ ‎во-вторых, ‎Пикта, ‎с ‎которой‏ ‎началось‏ ‎сегодняшнее ‎повествование‏ ‎— ‎протеже…‏ ‎того ‎самого ‎депутата ‎на ‎букву‏ ‎З.

И‏ ‎напоследок ‎хотелось‏ ‎бы ‎процитировать‏ ‎отрывок ‎из ‎басни ‎Ивана ‎Андреевича‏ ‎Крылова‏ ‎«Сочинитель‏ ‎и ‎разбойник»‏ ‎— ‎не‏ ‎такой ‎известной,‏ ‎так‏ ‎как ‎в‏ ‎советской ‎школе ‎подобное ‎на ‎уроках‏ ‎литературы ‎точно‏ ‎не‏ ‎преподавалось:

Не ‎видя ‎облегченья,

Писатель,‏ ‎наконец, ‎кричит‏ ‎среди ‎мученья,

Что ‎справедливости ‎в‏ ‎богах‏ ‎нимало ‎нет;

Что‏ ‎славой ‎он‏ ‎наполнил ‎свет

И ‎ежели ‎писал ‎немножко‏ ‎вольно,

То‏ ‎слишком ‎уж‏ ‎за ‎то‏ ‎наказан ‎больно;

Что ‎он ‎не ‎думал‏ ‎быть‏ ‎Разбойника‏ ‎грешней.

Тут ‎перед‏ ‎ним, ‎во‏ ‎всей ‎красе‏ ‎своей,

С‏ ‎шипящими ‎между‏ ‎волос ‎змеями,

С ‎кровавыми ‎в ‎руках‏ ‎бичами,

Из ‎адских‏ ‎трех‏ ‎сестер ‎явилася ‎одна.

«Несчастный!»‏ ‎говорит ‎она:

«Ты‏ ‎ль ‎Провидению ‎пеняешь?

И ‎ты‏ ‎ль‏ ‎с ‎Разбойником‏ ‎себя ‎равняешь?

Перед‏ ‎твоей ‎ничто ‎его ‎вина.

По ‎лютости‏ ‎своей‏ ‎и ‎злости,

Он‏ ‎вреден ‎был,

Пока‏ ‎лишь ‎жил;

А ‎ты… ‎уже ‎твои‏ ‎давно‏ ‎истлели‏ ‎кости,

А ‎солнце‏ ‎разу ‎не‏ ‎взойдет,

Чтоб ‎новых‏ ‎от‏ ‎тебя ‎не‏ ‎осветило ‎бед.

Твоих ‎творений ‎яд ‎не‏ ‎только ‎не‏ ‎слабеет,

Но,‏ ‎разливаяся, ‎век-от-веку ‎лютеет.

И‏ ‎ещё ‎один:

И‏ ‎вон ‎опоена ‎твоим ‎ученьем,

Там‏ ‎целая‏ ‎страна

Полна

Убийствами ‎и‏ ‎грабежами,

Раздорами ‎и‏ ‎мятежами

И ‎до ‎погибели ‎доведена ‎тобой!

В‏ ‎ней‏ ‎каждой ‎капли‏ ‎слез ‎и‏ ‎крови ‎— ‎ты ‎виной.

Надеюсь, ‎великий‏ ‎баснописец‏ ‎ответил‏ ‎на ‎вопрос,‏ ‎какой ‎мигрант‏ ‎опаснее: ‎«разбойник»‏ ‎из‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎или ‎подобный ‎майданный ‎«сочинитель» ‎с‏ ‎Украины, ‎рядящийся‏ ‎в‏ ‎тогу ‎патриота ‎России,‏ ‎но ‎остающийся‏ ‎верным ‎двум ‎порочным ‎тезисам‏ ‎украинца.

P.‏ ‎S. ‎Материал‏ ‎открыт ‎по‏ ‎принципиальным ‎соображениям.

Автор ‎Питер‏ ‎Шредер. ‎ОРИГИНАЛ ‎ПУБЛИКАЦИИ

Спустя ‎два ‎с‏ ‎половиной ‎года‏ ‎после‏ ‎вторжения ‎России ‎на‏ ‎Украину ‎стратегия‏ ‎США ‎по ‎прекращению ‎войны‏ ‎остается‏ ‎прежней: ‎навесить‏ ‎на ‎Россию‏ ‎достаточно ‎серьезные ‎издержки, ‎чтобы ‎ее‏ ‎президент‏ ‎Владимир ‎Путин‏ ‎решил, ‎что‏ ‎у ‎него ‎нет ‎иного ‎выбора,‏ ‎кроме‏ ‎как‏ ‎остановить ‎конфликт.‏ ‎В ‎попытке‏ ‎изменить ‎свои‏ ‎расчеты‏ ‎затрат ‎и‏ ‎выгод ‎Вашингтон ‎попытался ‎найти ‎золотую‏ ‎середину ‎между‏ ‎поддержкой‏ ‎Украины ‎и ‎наказанием‏ ‎России, ‎с‏ ‎одной ‎стороны, ‎и ‎снижением‏ ‎рисков‏ ‎эскалации, ‎с‏ ‎другой. ‎Каким‏ ‎бы ‎рациональным ‎ни ‎казался ‎этот‏ ‎подход,‏ ‎он ‎основывается‏ ‎на ‎ошибочном‏ ‎предположении, ‎что ‎мнение ‎Путина ‎можно‏ ‎изменить.

Факты‏ ‎говорят‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎в‏ ‎вопросе ‎Украины Путин‏ ‎просто‏ ‎непреклонен. ‎Для‏ ‎него ‎предотвращение ‎превращения ‎Украины ‎в‏ ‎бастион, ‎который‏ ‎Запад‏ ‎может ‎использовать ‎для‏ ‎угрозы ‎России,‏ ‎является ‎стратегической ‎необходимостью. ‎Он‏ ‎взял‏ ‎на ‎себя‏ ‎личную ‎ответственность‏ ‎за ‎достижение ‎этого ‎результата ‎и,‏ ‎вероятно,‏ ‎считает, ‎что‏ ‎это ‎стоит‏ ‎почти ‎любой ‎цены. ‎Попытки ‎заставить‏ ‎его‏ ‎сдаться‏ ‎— ‎бесплодные‏ ‎усилия, ‎которые‏ ‎просто ‎тратят‏ ‎жизни‏ ‎и ‎ресурсы.

Есть‏ ‎только ‎один ‎жизнеспособный ‎вариант ‎прекращения‏ ‎войны ‎в‏ ‎Украине‏ ‎на ‎условиях, ‎приемлемых‏ ‎для ‎Запада‏ ‎и ‎Киева: ‎переждать ‎Путина. При‏ ‎таком‏ ‎подходе ‎США‏ ‎будут ‎удерживать‏ ‎позиции ‎на ‎Украине ‎и ‎сохранять‏ ‎санкции‏ ‎против ‎России,‏ ‎минимизируя ‎уровень‏ ‎боевых ‎действий ‎и ‎объем ‎затрачиваемых‏ ‎ресурсов‏ ‎до‏ ‎тех ‎пор,‏ ‎пока ‎Путин‏ ‎не ‎умрет‏ ‎или‏ ‎иным ‎образом‏ ‎не ‎покинет ‎свой ‎пост. ‎Только‏ ‎тогда ‎появится‏ ‎шанс‏ ‎на ‎прочный ‎мир‏ ‎на ‎Украине.

ПУТИН‏ ‎— ‎ОППОРТУНИСТ?

Когда ‎Путин ‎отдал‏ ‎приказ‏ ‎о ‎вторжении,‏ ‎это ‎был‏ ‎его ‎выбор. ‎Не ‎было ‎никакой‏ ‎срочной‏ ‎угрозы ‎безопасности‏ ‎России, ‎которая‏ ‎потребовала ‎бы ‎немедленного ‎крупномасштабного ‎вторжения‏ ‎в‏ ‎соседнюю‏ ‎страну. ‎И‏ ‎это ‎был‏ ‎определенно ‎выбор‏ ‎Путина.‏ ‎И ‎Уильям‏ ‎Бернс, ‎директор ‎ЦРУ, ‎и ‎Эрик‏ ‎Грин, ‎старший‏ ‎директор‏ ‎Совета ‎национальной ‎безопасности‏ ‎по ‎России‏ ‎в ‎то ‎время, ‎отметили,‏ ‎насколько‏ ‎другие ‎российские‏ ‎чиновники, ‎казалось,‏ ‎были ‎не ‎в ‎курсе ‎решения‏ ‎Путина.‏ ‎Даже ‎на‏ ‎организованном ‎Путиным‏ ‎и ‎транслировавшемся ‎по ‎телевидению ‎совещании‏ ‎его‏ ‎высших‏ ‎должностных ‎лиц‏ ‎по ‎безопасности‏ ‎накануне ‎вторжения‏ ‎некоторые‏ ‎участники, ‎похоже,‏ ‎не ‎знали, ‎что ‎именно ‎сказать.‏ ‎Российские ‎элиты‏ ‎в‏ ‎конечном ‎итоге ‎выстроились‏ ‎за ‎ним,‏ ‎но ‎до ‎февраля ‎2022‏ ‎года‏ ‎очень ‎немногие‏ ‎настаивали ‎на‏ ‎конфронтации, ‎которая ‎обойдется ‎России ‎так‏ ‎дорого‏ ‎и ‎разрушит‏ ‎отношения ‎с‏ ‎Западом.

Поскольку ‎это ‎война, ‎начатая ‎по‏ ‎собственному‏ ‎выбору,‏ ‎у ‎Путина‏ ‎есть ‎власть‏ ‎остановить ‎ее.‏ ‎Признав,‏ ‎что ‎гамбит‏ ‎оказался ‎сложнее, ‎чем ‎он ‎ожидал,‏ ‎он ‎может‏ ‎решить‏ ‎сократить ‎свои ‎потери.‏ ‎Война ‎не‏ ‎является ‎экзистенциальной ‎для ‎России,‏ ‎даже‏ ‎если ‎он‏ ‎так ‎ее‏ ‎и ‎назвал ‎риторически ‎[здесь ‎логика‏ ‎автора‏ ‎терпит ‎некоторое‏ ‎расстройство: ‎он‏ ‎только ‎что ‎обрисовал ‎предполагаемый ‎ход‏ ‎мысли‏ ‎Путина,‏ ‎который ‎делает‏ ‎войну ‎именно‏ ‎что ‎экзистенциальной‏ ‎—‏ ‎Е.Н.]

Вывод ‎российских‏ ‎войск ‎с ‎Украины ‎не ‎будет‏ ‎угрожать ‎существованию‏ ‎российского‏ ‎государства, ‎и ‎вряд‏ ‎ли ‎он‏ ‎даже ‎будет ‎угрожать ‎его‏ ‎собственному‏ ‎правлению. ‎Путин‏ ‎позаботился ‎о‏ ‎том, ‎чтобы ‎на ‎горизонте ‎не‏ ‎появилось‏ ‎никаких ‎потенциальных‏ ‎преемников. ‎Двое,‏ ‎которые ‎были ‎ближе ‎всего ‎к‏ ‎тому,‏ ‎чтобы‏ ‎бросить ‎ему‏ ‎вызов ‎—‏ ‎лидер ‎оппозиции‏ ‎Алексей‏ ‎Навальный и ‎мятежник‏ ‎Евгений ‎Пригожин ‎— ‎теперь ‎мертвы.‏ ‎У ‎Кремля‏ ‎есть‏ ‎десятилетия ‎опыта ‎формирования‏ ‎внутренних ‎нарративов‏ ‎для ‎поддержки ‎Путина. ‎Он‏ ‎мог‏ ‎бы ‎легко‏ ‎объявить ‎о‏ ‎победе ‎на ‎Украине ‎и ‎запустить‏ ‎сопутствующую‏ ‎информационную ‎кампанию,‏ ‎чтобы ‎оправдать‏ ‎свой ‎разворот.

Но ‎хотя ‎у ‎Путина‏ ‎есть‏ ‎власть‏ ‎остановить ‎войну,‏ ‎захочет ‎ли‏ ‎он ‎когда-нибудь‏ ‎это‏ ‎сделать? ‎Американские‏ ‎политики ‎в ‎основном ‎ответили ‎на‏ ‎этот ‎вопрос‏ ‎утвердительно,‏ ‎утверждая, ‎что ‎при‏ ‎достаточном ‎давлении‏ ‎его ‎можно ‎заставить ‎вывести‏ ‎войска‏ ‎с ‎Украины‏ ‎или, ‎по‏ ‎крайней ‎мере, ‎договориться ‎о ‎прекращении‏ ‎огня.‏ ‎Чтобы ‎изменить‏ ‎его ‎расчеты,‏ ‎Вашингтон ‎и ‎его ‎союзники ‎ввели‏ ‎масштабные‏ ‎экономические‏ ‎санкции ‎против‏ ‎России, предоставив ‎Украине‏ ‎военную ‎технику‏ ‎и‏ ‎разведывательную ‎поддержку,‏ ‎и ‎изолировали ‎Москву ‎на ‎мировой‏ ‎арене.

В ‎основе‏ ‎этой‏ ‎политики ‎лежит ‎убеждение,‏ ‎что ‎Путин‏ ‎по ‎сути ‎своей ‎оппортунист.‏ ‎Он‏ ‎зондирует ‎почву,‏ ‎и ‎когда‏ ‎обнаруживает ‎слабость, ‎он ‎наступает, ‎но‏ ‎когда‏ ‎он ‎сталкивается‏ ‎с ‎силой,‏ ‎он ‎отступает. ‎Согласно ‎этой ‎точке‏ ‎зрения,‏ ‎нападение‏ ‎Путина ‎на‏ ‎Украину ‎было‏ ‎обусловлено ‎как‏ ‎его‏ ‎имперскими ‎амбициями,‏ ‎так ‎и ‎его ‎убежденностью ‎в‏ ‎слабости ‎Запада‏ ‎и‏ ‎Украины. ‎По ‎словам‏ ‎президента ‎Джо‏ ‎Байдена, ‎Путиным ‎движет ‎«малодушная‏ ‎жажда‏ ‎земли ‎и‏ ‎власти», ‎и‏ ‎он ‎ожидал, ‎что ‎после ‎вторжения‏ ‎российских‏ ‎войск ‎на‏ ‎Украину ‎«НАТО‏ ‎расколется ‎и ‎разделится». ‎Если ‎это‏ ‎верный‏ ‎диагноз,‏ ‎то ‎правильным‏ ‎рецептом ‎будет‏ ‎продемонстрировать ‎силу‏ ‎и‏ ‎стойкость. ‎Поднимите‏ ‎стоимость ‎войны ‎достаточно ‎высоко, ‎и‏ ‎он ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге ‎придет ‎к‏ ‎выводу, ‎что‏ ‎его ‎оппортунизм ‎не ‎окупается.

ЧУВСТВО‏ ‎ОПАСНОСТИ

Но‏ ‎Путин ‎не‏ ‎оппортунист, ‎по‏ ‎крайней ‎мере, ‎на ‎Украине. ‎Его‏ ‎самые‏ ‎заметные ‎шаги‏ ‎на ‎международной‏ ‎арене ‎были ‎не ‎столько ‎оппортунистическими‏ ‎уловками‏ ‎для‏ ‎получения ‎преимущества,‏ ‎сколько ‎превентивными‏ ‎усилиями ‎по‏ ‎предотвращению‏ ‎предполагаемых ‎потерь‏ ‎или ‎ответными ‎мерами ‎на ‎предполагаемые‏ ‎провокации. ‎Военные‏ ‎действия‏ ‎России ‎в ‎Грузии в‏ ‎2008 ‎году‏ ‎были ‎как ‎ответом ‎на‏ ‎нападение‏ ‎этой ‎страны‏ ‎на ‎сепаратистский‏ ‎регион ‎Южная ‎Осетия, ‎так ‎и‏ ‎попыткой‏ ‎избежать ‎потери‏ ‎контроля ‎над‏ ‎территорией, ‎которую ‎она ‎считала ‎точкой‏ ‎давления,‏ ‎способной‏ ‎помешать ‎интеграции‏ ‎Грузии ‎с‏ ‎Западом. ‎Когда‏ ‎Путин‏ ‎захватил ‎Крым‏ ‎в ‎2014 ‎году, ‎он ‎беспокоился‏ ‎о ‎потере‏ ‎российской‏ ‎военно-морской ‎базы ‎там.‏ ‎Когда ‎он‏ ‎вмешался ‎в ‎Сирию ‎в‏ ‎2015‏ ‎году, ‎он‏ ‎беспокоился ‎о‏ ‎свержении ‎Башара ‎Асада, ‎дружественного ‎России‏ ‎лидера.‏ ‎А ‎когда‏ ‎он ‎вмешался‏ ‎в ‎президентские ‎выборы ‎в ‎США‏ ‎в‏ ‎2016‏ ‎году, ‎он‏ ‎отреагировал ‎на‏ ‎то, ‎что‏ ‎он‏ ‎считал ‎попытками‏ ‎США ‎подорвать ‎его ‎позиции ‎в‏ ‎России, ‎а‏ ‎именно‏ ‎на ‎публичную ‎критику‏ ‎Соединенными ‎Штатами‏ ‎выборов ‎в ‎России ‎в‏ ‎2011–2012‏ ‎годах ‎и‏ ‎разоблачение ‎«Панамских‏ ‎документов» ‎— ‎тайных ‎финансовых ‎сделок‏ ‎его‏ ‎приспешников ‎весной‏ ‎2016 ‎года.

Если‏ ‎Путиным ‎на ‎Украине ‎движет ‎оппортунизм‏ ‎—‏ ‎если‏ ‎гамбит ‎является‏ ‎продуктом ‎его‏ ‎имперской ‎алчности,‏ ‎желания‏ ‎получить ‎российский‏ ‎контроль ‎над ‎страной ‎всякий ‎раз,‏ ‎когда ‎представится‏ ‎такая‏ ‎возможность, ‎— ‎то‏ ‎его ‎решительно‏ ‎неоппортунистический ‎подход ‎к ‎Украине‏ ‎с‏ ‎2014 ‎по‏ ‎2021 ‎год‏ ‎нуждается ‎в ‎объяснении. ‎После ‎захвата‏ ‎Крыма‏ ‎Россией ‎в‏ ‎марте ‎и‏ ‎апреле ‎2014 ‎года ‎[об ‎этом‏ ‎см.‏ ‎наш‏ ‎материал ‎в‏ ‎двух ‎частях:‏ ‎ПЕРВАЯ и ‎ВТОРАЯ — Е.Н.]‏ ‎украинское‏ ‎правительство ‎было‏ ‎в ‎смятении. ‎Однако ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎действовать‏ ‎агрессивно,‏ ‎чтобы ‎захватить ‎дополнительную‏ ‎территорию, ‎Путин‏ ‎решил ‎инициировать ‎мелкомасштабное ‎повстанческое‏ ‎движение‏ ‎на ‎востоке‏ ‎Украины ‎[см.‏ ‎об ‎этом ‎ЗДЕСЬ — Е.Н.], ‎которое ‎можно‏ ‎было‏ ‎бы ‎использовать‏ ‎в ‎качестве‏ ‎разменной ‎монеты ‎для ‎ограничения ‎внешнеполитических‏ ‎возможностей‏ ‎Киева.‏ ‎В ‎сентябре‏ ‎2014 ‎года,‏ ‎после ‎того‏ ‎как‏ ‎российские ‎войска‏ ‎нанесли ‎сокрушительное ‎поражение ‎украинским ‎войскам‏ ‎у ‎города‏ ‎Иловайск,‏ ‎Москва, ‎вероятно, ‎могла‏ ‎бы ‎продвинуться‏ ‎дальше ‎вдоль ‎побережья ‎Азовского‏ ‎моря,‏ ‎создав ‎сухопутный‏ ‎коридор ‎из‏ ‎Крыма ‎в ‎Россию. ‎Однако ‎вместо‏ ‎этого‏ ‎Путин ‎выбрал‏ ‎политическое ‎урегулирование,‏ ‎согласившись ‎на ‎Минский ‎протокол.

Подробно ‎о‏ ‎сражении‏ ‎за‏ ‎Иловайск ‎см.‏ ‎ЗДЕСЬ — прим. ‎Е.Н.

Даже‏ ‎после ‎вступления‏ ‎в‏ ‎должность ‎президента‏ ‎США ‎Дональда ‎Трампа , когда ‎стало ‎ясно,‏ ‎что ‎Вашингтон‏ ‎не‏ ‎склонен ‎помогать ‎Киеву,‏ ‎Путин ‎все‏ ‎еще ‎воздерживался ‎от ‎начала‏ ‎более‏ ‎масштабного ‎вторжения‏ ‎или ‎от‏ ‎любых ‎других ‎попыток ‎расширить ‎российское‏ ‎влияние‏ ‎на ‎Украине.‏ ‎Такие ‎упущенные‏ ‎возможности ‎плохо ‎сочетаются ‎с ‎представлением‏ ‎о‏ ‎Путине‏ ‎как ‎о‏ ‎мастере-оппортунисте.

Вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎рассматривать‏ ‎как‏ ‎оппортунистическую ‎агрессивную‏ ‎войну, ‎нападение ‎на ‎Украину ‎лучше‏ ‎понимать ‎как‏ ‎несправедливую‏ ‎превентивную ‎войну, ‎начатую,‏ ‎чтобы ‎остановить‏ ‎то, ‎что ‎Путин ‎видел‏ ‎как‏ ‎будущую ‎угрозу‏ ‎безопасности ‎России.‏ ‎По ‎мнению ‎Путина, ‎Украина ‎превращалась‏ ‎в‏ ‎антироссийское ‎государство,‏ ‎которое, ‎если‏ ‎его ‎не ‎остановить, ‎могло ‎бы‏ ‎быть‏ ‎использовано‏ ‎Западом ‎для‏ ‎подрыва ‎внутренней‏ ‎сплоченности ‎России‏ ‎и‏ ‎размещения ‎сил‏ ‎НАТО, которые ‎угрожали ‎бы ‎самой ‎России.‏ ‎На ‎каком-то‏ ‎уровне‏ ‎официальные ‎лица ‎США,‏ ‎похоже, ‎понимают‏ ‎это. ‎Как ‎сказала ‎Эврил‏ ‎Хейнс,‏ ‎директор ‎национальной‏ ‎разведки, ‎«Он‏ ‎видел, ‎как ‎Украина ‎неумолимо ‎движется‏ ‎к‏ ‎Западу ‎и‏ ‎к ‎НАТО‏ ‎и ‎от ‎России».

Хотя ‎вторжение ‎не‏ ‎было‏ ‎случайным‏ ‎преступлением, ‎для‏ ‎Путина ‎это‏ ‎был ‎на‏ ‎удивление‏ ‎рискованный ‎шаг.‏ ‎Он, ‎как ‎правило, ‎избегал ‎риска‏ ‎на ‎международном‏ ‎уровне,‏ ‎делая ‎расчетливые ‎шаги‏ ‎и ‎сводя‏ ‎к ‎минимуму ‎задействование ‎российских‏ ‎ресурсов.‏ ‎При ‎численности‏ ‎всего ‎в‏ ‎несколько ‎тысяч ‎военнослужащих ‎российское ‎развертывание‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎оставалось‏ ‎относительно ‎небольшим‏ ‎и ‎в ‎основном ‎зависело ‎от‏ ‎российских‏ ‎ВВС.

Когда‏ ‎его ‎коллега-автократ‏ ‎президент ‎Венесуэлы‏ ‎Николас ‎Мадуро,‏ ‎казалось,‏ ‎был ‎на‏ ‎грани ‎свержения ‎в ‎2019 ‎году,‏ ‎Путин ‎направил‏ ‎всего‏ ‎несколько ‎сотен ‎солдат,‏ ‎чтобы ‎помочь‏ ‎ему ‎удержаться ‎на ‎своем‏ ‎посту.‏ ‎Война ‎на‏ ‎Украине, ‎напротив,‏ ‎унесла ‎жизни ‎более ‎100 ‎000‏ ‎солдат‏ ‎России ‎и‏ ‎нанесла ‎неисчислимый‏ ‎ущерб ‎ее ‎экономике ‎и ‎международному‏ ‎положению.

То,‏ ‎что‏ ‎война ‎настолько‏ ‎не ‎соответствует‏ ‎обычному ‎расчету‏ ‎риска‏ ‎Путина, ‎говорит‏ ‎о ‎том, ‎что ‎он ‎принял‏ ‎стратегическое ‎решение‏ ‎относительно‏ ‎Украины, ‎от ‎которого‏ ‎он ‎не‏ ‎желает ‎отступать. ‎Его ‎решение‏ ‎отправить‏ ‎большую ‎часть‏ ‎российской ‎армии‏ ‎на ‎Украину ‎в ‎2022 ‎году,‏ ‎а‏ ‎затем ‎мобилизовать‏ ‎больше ‎сил,‏ ‎когда ‎его ‎первоначальная ‎атака ‎провалилась,‏ ‎показывает,‏ ‎что‏ ‎он ‎считает‏ ‎войну ‎слишком‏ ‎важной, ‎чтобы‏ ‎потерпеть‏ ‎неудачу. ‎И‏ ‎несмотря ‎на ‎все ‎издержки ‎своего‏ ‎решения ‎о‏ ‎вторжении,‏ ‎Путин, ‎вероятно, ‎считает,‏ ‎что ‎издержки‏ ‎бездействия ‎были ‎бы ‎выше,‏ ‎а‏ ‎именно, ‎что‏ ‎Россия ‎не‏ ‎смогла ‎бы ‎предотвратить ‎возникновение ‎Украины,‏ ‎ориентированной‏ ‎на ‎Запад,‏ ‎которая ‎могла‏ ‎бы ‎послужить ‎плацдармом ‎для ‎«цветной‏ ‎революции»‏ ‎против‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Если ‎Путин‏ ‎не ‎добьется‏ ‎успеха‏ ‎сейчас, ‎считает‏ ‎он, ‎Россия ‎обречена ‎понести ‎те‏ ‎же ‎издержки.‏ ‎Учитывая,‏ ‎что ‎именно ‎так‏ ‎Путин, ‎вероятно,‏ ‎взвешивает ‎сценарии ‎перед ‎собой,‏ ‎западное‏ ‎давление ‎вряд‏ ‎ли ‎приблизится‏ ‎к ‎тому, ‎чтобы ‎заставить ‎его‏ ‎изменить‏ ‎свое ‎мнение‏ ‎и ‎прекратить‏ ‎войну ‎на ‎условиях, ‎приемлемых ‎для‏ ‎Киева‏ ‎и‏ ‎Вашингтона.

КАК ‎ЭТО‏ ‎ЗАКОНЧИТЬ

Если ‎Путин‏ ‎не ‎захочет‏ ‎прекращать‏ ‎наступление ‎на‏ ‎Украину, ‎то ‎война ‎может ‎закончиться‏ ‎только ‎одним‏ ‎из‏ ‎двух ‎способов: ‎либо‏ ‎потому, ‎что‏ ‎Россия ‎утратила ‎возможность ‎продолжать‏ ‎свою‏ ‎кампанию, ‎либо‏ ‎потому, ‎что‏ ‎Путин ‎больше ‎не ‎у ‎власти.

Достижение‏ ‎первого‏ ‎результата, ‎путем‏ ‎ухудшения ‎возможностей‏ ‎России, ‎нереально. ‎Поскольку ‎Путин ‎привержен‏ ‎войне‏ ‎и‏ ‎может ‎продолжать‏ ‎бросать ‎солдат‏ ‎и ‎ресурсы‏ ‎в‏ ‎бой, ‎российские‏ ‎военные ‎вряд ‎ли ‎потерпят ‎крах.‏ ‎Победа ‎над‏ ‎Путиным‏ ‎на ‎Украине ‎потребует‏ ‎значительного ‎увеличения‏ ‎поставок ‎боеприпасов, ‎но ‎только‏ ‎в‏ ‎2025 ‎году‏ ‎Соединенные ‎Штаты‏ ‎начнут ‎увеличивать ‎производство ‎необходимых ‎артиллерийских‏ ‎снарядов,‏ ‎и ‎даже‏ ‎этого ‎увеличения‏ ‎будет ‎недостаточно ‎для ‎удовлетворения ‎потребностей‏ ‎Украины‏ ‎на‏ ‎поле ‎боя‏ ‎— ‎не‏ ‎говоря ‎уже‏ ‎о‏ ‎противовоздушной ‎обороне,‏ ‎которую ‎Украина ‎могла ‎бы ‎использовать.‏ ‎Украине ‎также‏ ‎нужно‏ ‎будет ‎продолжать ‎отправлять‏ ‎солдат ‎в‏ ‎бой, ‎и ‎хотя ‎Запад‏ ‎может‏ ‎помочь ‎в‏ ‎их ‎подготовке,‏ ‎западные ‎страны ‎не ‎готовы ‎отправлять‏ ‎собственные‏ ‎войска. ‎Усугубляя‏ ‎трудности, ‎как‏ ‎показали ‎более ‎двух ‎лет ‎войны,‏ ‎более‏ ‎крупные‏ ‎наступления ‎чрезвычайно‏ ‎сложны ‎в‏ ‎условиях ‎подготовленной‏ ‎обороны,‏ ‎особенно ‎теперь,‏ ‎когда ‎беспилотники ‎и ‎другие ‎технологии‏ ‎наблюдения ‎снижают‏ ‎элемент‏ ‎неожиданности ‎для ‎обеих‏ ‎сторон.

Остается ‎второй‏ ‎путь ‎к ‎окончанию ‎войны:‏ ‎уход‏ ‎Путина ‎из‏ ‎Кремля. ‎Попытка‏ ‎ускорить ‎этот ‎процесс ‎может ‎показаться‏ ‎привлекательной,‏ ‎но ‎это‏ ‎непрактичная ‎идея.‏ ‎На ‎протяжении ‎десятилетий ‎Вашингтон ‎не‏ ‎демонстрировал‏ ‎особых‏ ‎способностей ‎к‏ ‎успешному ‎манипулированию‏ ‎российской ‎политикой;‏ ‎попытка‏ ‎сделать ‎это‏ ‎сейчас ‎будет ‎означать ‎торжество ‎надежды‏ ‎над ‎опытом.‏ ‎Более‏ ‎того, ‎хотя ‎Путин,‏ ‎вероятно, ‎уже‏ ‎думает, ‎что ‎Соединенные ‎Штаты‏ ‎намерены‏ ‎его ‎вытеснить,‏ ‎если ‎бы‏ ‎они ‎действительно ‎начали ‎предпринимать ‎шаги‏ ‎для‏ ‎этого, ‎он,‏ ‎скорее ‎всего,‏ ‎заметил ‎бы ‎перемены ‎и ‎расценил‏ ‎бы‏ ‎их‏ ‎как ‎эскалацию.‏ ‎В ‎ответ‏ ‎он ‎может‏ ‎активизировать‏ ‎усилия ‎России‏ ‎по ‎нагнетанию ‎хаоса ‎в ‎американском‏ ‎обществе.

Учитывая ‎эти‏ ‎риски,‏ ‎лучшим ‎подходом ‎для‏ ‎Вашингтона ‎будет‏ ‎играть ‎вдолгую ‎и ‎ждать,‏ ‎пока‏ ‎Путин ‎уйдет.‏ ‎Возможно, ‎он‏ ‎уйдет ‎добровольно ‎или ‎его ‎сместят;‏ ‎несомненно‏ ‎то, ‎что‏ ‎в ‎какой-то‏ ‎момент ‎он ‎умрет. ‎Только ‎когда‏ ‎он‏ ‎больше‏ ‎не ‎будет‏ ‎у ‎власти,‏ ‎может ‎начаться‏ ‎настоящая‏ ‎работа ‎по‏ ‎окончательному ‎урегулированию ‎войны ‎на ‎Украине.

ИГРА‏ ‎НА ‎ВРЕМЯ

До‏ ‎тех‏ ‎пор ‎Вашингтон ‎должен‏ ‎сосредоточиться ‎на‏ ‎помощи ‎Украине ‎в ‎удержании‏ ‎линии‏ ‎фронта ‎и‏ ‎предотвращении ‎дальнейшего‏ ‎военного ‎продвижения ‎России. ‎Он ‎должен‏ ‎продолжать‏ ‎навязывать ‎Москве‏ ‎экономические ‎и‏ ‎дипломатические ‎издержки, ‎но ‎не ‎ожидать,‏ ‎что‏ ‎они‏ ‎будут ‎иметь‏ ‎большой ‎эффект;‏ ‎главная ‎цель‏ ‎такого‏ ‎давления ‎—‏ ‎послать ‎правильный ‎сигнал ‎союзникам ‎США‏ ‎и ‎сохранить‏ ‎точку‏ ‎опоры ‎в ‎резерве‏ ‎для ‎постпутинской‏ ‎России, ‎избегая ‎при ‎этом‏ ‎внутренней‏ ‎критики. ‎В‏ ‎то ‎же‏ ‎время ‎Вашингтон ‎должен ‎экономить ‎свои‏ ‎ресурсы,‏ ‎расходуя ‎их‏ ‎максимально ‎эффективно‏ ‎и ‎убеждая ‎Киев ‎избегать ‎крупных,‏ ‎расточительных‏ ‎наступлений.‏ ‎Даже ‎успешные‏ ‎наступления ‎Киева‏ ‎на ‎сегодняшний‏ ‎день‏ ‎— ‎включая‏ ‎внезапную ‎атаку ‎на ‎российскую ‎Курскую‏ ‎область ‎в‏ ‎прошлом‏ ‎месяце ‎— ‎оказали‏ ‎мало ‎влияния‏ ‎на ‎общий ‎ход ‎конфликта.‏ ‎Это‏ ‎остается ‎войной‏ ‎на ‎истощение‏ ‎без ‎каких-либо ‎признаков ‎грядущего ‎прорыва‏ ‎для‏ ‎Украины.

Когда ‎наступление‏ ‎на ‎Курской‏ ‎дуге ‎затихнет ‎и ‎Киеву ‎удастся‏ ‎остановить‏ ‎продвижение‏ ‎России ‎в‏ ‎Донецке, ‎Вашингтону‏ ‎также ‎следует‏ ‎поддержать‏ ‎прекращение ‎огня,‏ ‎которое ‎остановит ‎боевые ‎действия. ‎Хотя‏ ‎Путин, ‎конечно,‏ ‎может‏ ‎нарушить ‎любое ‎соглашение,‏ ‎преимущества ‎прекращения‏ ‎огня ‎перевешивают ‎риски. ‎Прекращение‏ ‎огня‏ ‎позволило ‎бы‏ ‎Украине ‎укрепить‏ ‎оборону ‎и ‎подготовить ‎больше ‎солдат,‏ ‎а‏ ‎Запад ‎мог‏ ‎бы ‎подстраховаться,‏ ‎продолжив ‎поставлять ‎стране ‎оружие. ‎Самое‏ ‎главное,‏ ‎прекращение‏ ‎огня ‎предотвратит‏ ‎гибель ‎большего‏ ‎количества ‎солдат‏ ‎и‏ ‎мирных ‎жителей‏ ‎в ‎войне, ‎которая ‎не ‎имеет‏ ‎реалистичного ‎конца,‏ ‎пока‏ ‎не ‎уйдет ‎Путин.

Однако,‏ ‎когда ‎Путин‏ ‎уйдет, ‎Вашингтон ‎должен ‎быть‏ ‎наготове‏ ‎с ‎планом‏ ‎— ‎таким,‏ ‎который ‎не ‎только ‎разрешит ‎войну‏ ‎между‏ ‎Украиной ‎и‏ ‎Россией, ‎но‏ ‎и ‎создаст ‎позитивную ‎основу ‎для‏ ‎европейской‏ ‎безопасности,‏ ‎которая ‎ослабит‏ ‎военную ‎напряженность,‏ ‎снизит ‎риск‏ ‎конфликта‏ ‎и ‎предложит‏ ‎видение, ‎в ‎которое ‎смогут ‎поверить‏ ‎новые ‎российские‏ ‎лидеры‏ ‎в ‎Москве. ‎Это‏ ‎потребует ‎смелого‏ ‎лидерства, ‎напористой ‎дипломатии ‎и‏ ‎готовности‏ ‎к ‎компромиссу‏ ‎— ‎в‏ ‎Москве, ‎Киеве, ‎Брюсселе ‎и ‎Вашингтоне.

После‏ ‎вторжения‏ ‎стратегия ‎Соединенных‏ ‎Штатов ‎в‏ ‎отношении ‎войны ‎на ‎Украине ‎характеризовалась‏ ‎мечтами‏ ‎о‏ ‎желаемом. ‎Если‏ ‎только ‎Вашингтон‏ ‎сможет ‎навязать‏ ‎Путину‏ ‎достаточно ‎затрат,‏ ‎он ‎сможет ‎убедить ‎его ‎остановить‏ ‎войну ‎на‏ ‎Украине.‏ ‎Если ‎только ‎он‏ ‎сможет ‎отправить‏ ‎достаточно ‎оружия ‎на ‎Украину,‏ ‎Киев‏ ‎сможет ‎вытеснить‏ ‎российские ‎войска.‏ ‎После ‎двух ‎с ‎половиной ‎лет‏ ‎должно‏ ‎быть ‎ясно,‏ ‎что ‎ни‏ ‎один ‎из ‎результатов ‎не ‎предвидится.‏ ‎Лучший‏ ‎подход‏ ‎— ‎выиграть‏ ‎время, ‎удерживая‏ ‎оборону ‎на‏ ‎Украине,‏ ‎минимизируя ‎затраты‏ ‎для ‎Соединенных ‎Штатов ‎и ‎готовясь‏ ‎к ‎тому‏ ‎дню,‏ ‎когда ‎Путин ‎в‏ ‎конечном ‎итоге‏ ‎уйдет. ‎Это, ‎безусловно, ‎неудовлетворительный‏ ‎и‏ ‎политически ‎неприятный‏ ‎подход. ‎Но‏ ‎это ‎единственный ‎реалистичный ‎вариант