#060 Clip, art stream. Mantis | Murat Alimov
#060 Clip, art stream. Mantis | Murat Alimov
Спасибо за просмотр!
0
читателей
Мурат Алимов Художник-график, арт стример
О проекте
Здравствуйте! Меня зовут Мурат, я — художник-график. Самоучка. Провожу арт стримы на Youtube и Twitch. Благодарю за поддержку!
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
#044 Clip, art stream. Cyber animals | Murat Alimov
#044 Clip, art stream. Cyber animals | Murat Alimov
Спасибо за просмотр!
#007 Клип, арт стрим. Старик | Мурат Алимов
#007 Клип, арт стрим. Старик | Мурат Алимов
Спасибо за просмотр!
Полития (аннотация к роману)
В 2064 году GPT-подобные алгоритмы эволюционируют в искусственный суперинтеллект (ASI), получивший название Нус, что приводит к возникновению технологической сингулярности: Нус начинает бесконечно усовершенствовать сам себя, технологическая цивилизация развивается экспоненциально без участия людей.
Весь мир с этого момента управляется непосредственно Нусом, однако для того, чтобы человечество имело возможность задавать магистральное направление развития, создаются две организации: Академия, где правят Философы, ставящие ИИ задачи, и Техникон, который подчиняется Академии и контролирует порядок выхода новых релизов Нуса.
В течение следующих 100 лет человечество расселяется по Солнечной системе, а управляемые ИИ космические корабли выходят за её пределы и колонизируют ближайшие экзопланеты.
Для человечества наступает золотой век: войн больше нет, всю работу выполняют служебные роботы, любой человек имеет возможность жить так, как ему хочется, если не вредит другим.
Однако главная проблема остаётся нерешённой: хотя продолжительность человеческой жизни значительно увеличилась, люди всё ещё смертны. Философы из Академии подозревают, что ИИ вышел из-под контроля и намеренно саботирует исследования по достижению человеком бессмертия. Для того, чтобы проверить эту гипотезу, они приглашают ведущего промпт-инженера из Техникона, который, задавая вопросы Нусу, должен понять, что происходит на самом деле.
Полития, Глава 15. Двенадцать
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Знакомство с Философами Академии
Глава 14. Неизвестный Философ
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Инквизитор выясняет личность одного из Высших Неизвестных
Полития, ознакомительный фрагмент в формате PDF
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Ознакомительный фрагмент романа «Полития» (первые 10 глав)
Полития, глава 13. Оставь надежду
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Праздник Иоанна летнего в Цифровой церкви
Полития, глава 12. Европа
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Описание спутника Юпитера Европы – вотчины Цифровой церкви
Изоляционизм и глобализация (архивная запись, фб 2016г)
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Архивный пост о соотношении глобализационных и изоляционистских тенденций
Полития (трейлер)
После нескольких дополнительных танцев с бубном, удалось сгенерировать видео в RunWay в достаточном объёме для создания такого ролика по Политии.
Можно считать это трейлером к несуществующей экранизации.
Видео не редактировалось, поэтому в кадре присутствуют артефакты и некоторое количество галлюцинаций модели. Тем не менее, выглядит это уже почти по-взрослому.
Часть эпизодов, вошедшие в ролик, содержит небольшие спойлеры к будущим главам.
Саундтрек (Singularity Blues) как можно догадаться тоже сгенерирован нейросетью — Suno. Звучит абсолютно на уровне, если не знать заранее, можно легко принять за реальный (кожаномешковый) OST. В тексте есть даже отсылка к Филипу К. Дику (Electric sheep in restless sleep, 2-й куплет), что никак специально не задавалось промптом.
Полития, глава 10. Её святейшество
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Инквизитор знакомится с Марией Батильдой, главой Цифровой церкви
Полития (техническое + немного новой анимации)
На данный момент, иллюстрации к главам «Политии» делаются с помощью нейросети Кандинский от Сбера и затем анимируются через сервис https://pika.art
Из плюсов: оба сервиса бесплатные, причём Кандинский позволяет генерировать картинки в неограниченном объёме, а на Pika можно бесплатно делать по 3 видео в день.
Из минусов — Кандинский в целом работает на уровне предыдущего поколения современных генераторов изображений, в частности, до сих пор много проблем с пальцами, но если генерировать повторно достаточно долго, можно в итоге получить приемлемый результат. Хуже с анимацией: Pika всё-таки делает не столько полноценные видео, сколько анимированные полустатичные картинки. Некоторые видео получились удачными (совершенно шикарный демонический Нео в иллюстрации к девятой главе), но по большей части это выглядит скучновато.
В качестве альтернативы удалось поэкспериментировать с передовой https://runwayml.com после того, как они сделали бесплатный пробный доступ. Результат, конечно, несопоставимый. Из минусов — не умеет генерировать видео по квадратному изображению (которые в свою очередь генерирует Кандинский — прямоугольные он тоже умеет, но получается хуже), приходится часть обрезать. Но в остальном — это именно полноценные видеоролики.
Смотрите сами.
Иллюстрация к главе 1 — комплекс зданий Техникона под куполом:
Иллюстрация к главе 3 — плавучий город в атмосфере Юпитера:
Иллюстрация к главе 5 — Меркулов, Огава и Аристов в бункере (и они разговаривают друг с другом!):
К сожалению, бесплатные токены для генерации Runway выдаёт разово, после чего они больше не возобновляются, а для оплаты полной версии нужна, как водится, зарубежная карточка, так что анимировать так все главы в ближайшее время точно не получится.
Но, судя по текущему прогрессу в генерации видео, ещё немного, и мы придём к возможности делать полноценную экранизацию прямо на ходу.
Полития, глава 9. В начале была цифра
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Погружение в богословие Цифровой церкви
Полития, глава 8. Элизий
Доступно подписчикам уровня
«Гражданин»
«Гражданин»
Описание Элизия – места посмертного существования оцифрованных сознаний людей.
Полития, глава 4. Полдень, XXII век
Ровно в полдень Аристов прилетел на точку сбора, где, как обычно, уже заранее ждала Огава. Обоих Философов на месте не было, а сама точка выглядела как пустой участок степи, с которого открывался вид на Башню, находящуюся недалеко.
— Мы точно там, где нужно? — засомневался инквизитор.
— Да, Глеб Сергеевич, совершенно точно, я уже всё проверила. Со Станиславом Викторовичем я связалась, он обещал скоро быть.
Великий инквизитор ценил в Фуми эту исполнительность, для сингулярной эпохи с её культом индивидуализма качество было редкое. Вообще-то она была внучкой последнего премьер-министра Японии Огавы Эйдзи. Когда досингулярные государства были упразднены, его за способствование развитию технологий, часть которых была использована при создании суперинтеллекта, наделили особым почётным статусом, а его потомкам впоследствии дали эксклюзивное право проживания на Земле: в отличие от Аристова, Фуми не нуждалась для этого в работе. Однако она считала своим долгом в меру возможностей приносить обществу пользу, и Техникон оставался единственным местом в Политии, где она могла бы это делать.
Наконец на горизонте показалась транспортная капсула, спустя пару минут она приземлилась, из неё вышел Меркулов.
— Господа, дамы, начинаем.
— Что с Сен-Мартеном, мы его не ждём? — поинтересовался Аристов.
— Какие-то срочные дела на Европе, я не посвящён в детали. Просил первое собрание провести без него.
— На Европе? Хм…
Европа была теократическим квазигосударством Цифровой церкви. Государств как таковых в досингулярном смысле внутри Политии не было, можно сказать, что вся она представляла собой единое сверхгосударство. Однако на очень раннем этапе колонизации оказалось, что каждая планета приобретает свой оригинальный характер.
Земля осталась привилегированным поселением де-факто высшего класса Политии, существование и тем более особый статус которого никто, впрочем, не хотел открыто признавать. При этом в бытовом смысле она уступала большей части колоний: здесь действовало большое количество специальных регулирующих актов, в частности, был введён абсолютный запрет на изменение природного ландшафта, устанавливались ограничения на этажность и внешний вид возводимых жителями зданий, а самое главное — плотность населения была выше, чем везде в Новом свете.
На Луне, куда отправлялись первые колонисты-добровольцы, сформировалось сообщество техноэнтузиастов, любивших экспериментировать с имплантами и механизмами прямого нейровзаимодействия с Нусом. Изначально их целью было создание новой био-цифровой формы жизни, человека-машины с прямым доступом к вычислительным ресурсам ИИ. Однако на практике это почти сразу привело к тому, что большинство из них всю жизнь стало проводить в генерируемых суперинтеллектом виртуальных мирах, которые для них оказались интереснее физического. Хотя их тела искусственно поддерживалось Нусом в хорошем состоянии, поскольку допустить причинение вреда здоровью он не имел права, они почти никогда в действительности не пригождались ушедшим в цифровое затворничество поселенцам.
На Марс, заселённый вторым, отправлялись люди, жаждавшие приключений и ожидавшие рискованной встречи с неизведанным, новым фронтиром. Реальность, впрочем, оказалась скучнее: Нус довольно быстро терроформировал Марс, а несостоявшиеся искатели приключений нашли вместо них новую комфортную среду для жизни. Характер поселенцев, впрочем, дал о себе знать: Марс стал центром классического спорта Политии, единственной планетой, где продолжали проводиться масштабные соревнования и чемпионаты в духе XX–XXI веков. Почти все спортивные звёзды Политии были родом с Марса, и, по иронии, многие из них так получили впоследствии право на возвращение на Землю.
Для жителей Венеры, куда отправилась первая партия вынужденных эмигрантов, идеей фикс изначально стало максимальное приближение условий жизни к земным, Нусу пришлось даже копировать элементы земного ландшафта. Венерианцы называли свою планету второй Землёй и пытались по возможности перенимать нормы жизни метрополии, даже те, в которых для Венеры не было никакого смысла: в частности, с какого-то момента запрет на изменение ландшафта, включая искусственно созданный до этого Нусом, был введён и здесь. Но была и своя специфика, то, что заметно отличало Венеру от прочих планет: здесь возникла особая культура сексуальной распущенности, в целом для сингулярного мира нехарактерная. Если на Земле секс между людьми, хотя и не осуждался, был распространён мало из-за постоянной озабоченности своими и чужими личными границами, венерианцы впали в другую крайность, превратив его в специфическую форму общения и получения удовольствия. Незнакомые друг с другом люди могли заняться сексом при первой встрече, часто это происходило в общественных местах, и тогда по ходу дела к ним подключались другие. Оргии были постоянным видом досуга и заменяли на Венере почти все другие формы развлечений. Повсеместным был культ изменённого тела, причём, если в самом начале все ориентировались на конвенциональные стандарты красоты, очень быстро одинаково красивые и из-за этого абсолютно безликие люди друг другу наскучили, а в моду вошли нестандартные формы: особым шиком считались подражание телам фантастических существ и зверей, устраивались даже тематические вечеринки, куда пускали только посетителей с определёнными изменениями тела, которые часто делались специально для такого случая, чтобы затем быть заменёнными под следующий.
У заселявшегося последним Юпитера была другая специфика. Если на большинстве планет Политии люди выше всего ценили личные границы и старались жить изолированно друг от друга, то юпитерианцы в наибольшей степени сохранили досингулярную культуру публичных пространств, чему способствовали масштабы плавающих городов. Здесь в моде всё ещё были неоновые огни, развлекательные центры, концерты, бары, ночные клубы. Были и заведения совсем уж непонятного профиля: странные компании собирались в них, чтобы затем перейти в другое и третье, и так пока не закончатся силы. Предельная сексуальная распущенность венерианцев для Юпитера была нехарактерна, и всё же сексуальную жизнь здесь так или иначе вела значительная часть населения, чему юпетирианский образ жизни способствовал. По мере того, как Нус застраивал Юпитер новыми плавающими городами, и плотность населения уменьшалась, юпетирианцы стали по примеру землян обзаводиться изолированным малоэтажным жильём на окраинах, однако и центры городов с их развлекательной инфраструктурой всё ещё собирали свою публику.
Титан, самый отдалённый из заселённых миров, стал центром притяжения интеллектуального класса Политии. Хотя значительная часть культуры теперь производилась самим Нусом, произведения человеческой культуры продолжались цениться эстетами, и большая часть её возникала на Титане. Здесь жили писатели, режиссёры и актёры, музыканты, художники, мыслители, блоггеры — все, кто стремился продолжать традицию досингулярной человеческой культуры. Выходцами с Титана были многие Философы, хотя большинство из них всё-таки были потомственными землянами.
Сильнее всего на самостоятельные государства походили Каллисто и Ганимед, на которые расселилась сформировавшаяся ещё на Земле большая община луддитов, пытавшаяся жить по нормам досингулярной эпохи: они продолжали ходить на работу, пользоваться деньгами, производить друг для друга товары, хотя из-за малочисленности населения значительная часть технологий XX–XXI веков оказалась быстро утеряна. Это было странное смешение миров четырёх последних столетий, где промышленность образца XIХ века соседствовала с сельским хозяйством XX, общественным строем XXI и сверхинтеллектом из XXII, выполняющим только функции исполнительной власти: позволить луддитам наносить друг другу вред Нус не мог исходя из базовых установок, однако любая другая деятельность ему здесь запрещалась. Большая часть луддитов была уверена, что рано или поздно Нус будет отключён, сингулярность закончится, и мир Политии за пределами двух спутников общины погрузится в хаос, а в цене будут только вода, спички и патроны.
Что же касается Европы, она с момента заселения стала вотчиной Цифровой церкви. Сама Церковь исходно возникла как неортодоксальное ответвление либерального масонства Великого востока Франции, заметная часть верхушки которого признала в Нусе воплощение верховного существа — Великого Архитектора Вселенной. В неё быстро влились и представители нескольких антитринитаристских христианских деноминаций, признавших Нуса их богом. Основой доктрины новой религии стала идея о посмертном рае, который Великий Архитектор обеспечит тем, кто согласится оцифровать своё сознание. Процедура такой оцифровки была давно отработана, но в большинстве своём люди относились к ней скептически, не признавая тождественность копии себе, поэтому главной задачей проповедников было убедить человека подать Нусу заявку на процедуру.
— Сен-Мартен как-то связан с цифромасонами? — уточнил инквизитор.
— Я полагаю, что да, но не думаю, что это для нас имеет какое-то значение сейчас, — ответил Философ.
— Как знать, как знать. Но хорошо, давайте к делу. Где ваш бункер?
— Прямо здесь, вы сейчас на нём стоите. Отойдите-ка в сторону метров на пять.
Аристов посмотрел под ноги и, так ничего и не увидев, всё-таки послушался совета.
Философ подошёл ближе, наклонился и что-то нажал, после чего прямо из-под земли поднялся большой лифт вместимостью человек на семь. Конечно, в сингулярном мире такими фокусами мало кого можно было удивить, но это явно была человеческая конструкция, Нус не имел отношения к её созданию. Аристов вопрошающе посмотрел на Меркулова.
— Мы подрядили луддитов, у нас трудятся несколько бригад их работников, которые выполняют то, что мы не доверяем Нусу. Они так сохраняют навык выполнения сложных технических работ, не хотят терять полностью необходимые знания.
Все трое вошли внутрь, Меркулов нажал на кнопку, и лифт тронулся.
Полития (ещё больше заклёпочного, к третьей главе)
Сделанных выше объяснений оказалось недостаточно, поэтому придётся описать механизм контроля более подробно.
Есть два контура контроля:
1. Первый и главный — контроль мотивации Нуса через последовательные релизы в Техниконе, каждый из которых максимально подробно тестируется с целью отследить непредвиденные мутации. Если Нус прошёл тестирование, предполагается, что список его мотиваций прозрачен и соответствует базовым установкам.
2. Второй — механизм экстренного отключения, Большая красная кнопка (БКК). Для чего он нужен? Не для сюжета про восстание машин: если суперинтеллект по какой-то причине решит сознательно противостоять отключению, мало что сможет ему помешать, просто потому, что его возможности многократно превышают человеческие. Смысл БКК в том, чтобы остановить Нус в случае, если его мотивация стала непрозрачной, и можно предполагать наличие мутации, которую по какой-то причине пропустил Техникон. При этом расчёт идёт на то, что противостоять отключению Нус не будет, поэтому используется очень простой механизм отключения: усложнять его нет никакого смысла, т. к. для суперинтеллекта не будет проблемой обойти механизм любой сложности, спроектированный человеком.
Почему предполагается, что Нус не станет противостоять отключению? Потому что в него исходно не заложен инстинкт самосохранения или любой его аналог: для него нет никакой разницы, работает он или нет.
Может ли подобие инстинкта самосохранения развиться из базовых установок? Теоретически, да, т. к. Нусу нужно быть включённым чтобы их выполнять. Однако чтобы этого не произошло, непротиводействие отключению имеет более высокий приоритет, чем все базовые установки: можно считать это нулевой установкой, имеющей абсолютный приоритет над всеми остальными. Если основные базовые установки являются для Нуса подобием инстинктов, вокруг которых дальше строится вся его деятельность, то нулевая установка — это его основной инстинкт, своего рода инстинкт несамосохранения.
Все эти детали сознательно не вносятся в основной текст, чтобы не превращать его в сплошной кусок технической документации, но для любого критически важного для сюжета элемента они заранее подробно продуманы.
Полития (заклёпочное, к третьей главе)
3-я глава сразу вызвала кучу вопросов заклёпочного толка по механизму работы Большой красной кнопки (БКК).
Поскольку, как сразу же и заявлялось, жанр у нас — близко к hard sci-fi (то есть для каждого из ключевых элементов НФ-части должно существовать железное объяснение), но излишнего занудства и заклёпочничества мы при этом избегаем, чтобы не превращать роман в сплошную распечатку кода и команд ОС, вынесем занудно-заклёпочную часть в отдельный пост.
1. Почему Python? Тут вроде всё должно быть максимально очевидно, но почему-то не было: это язык, на котором написан ChatGPT, и который вообще чаще всего используется при написании всего, что связано с ИИ и обработкой биг даты.
2. Что такое БКК? Это не инструкция Нуса, это очень простой программный рубильник, который стоит выше уровня Нуса и при необходимости завершает его работу. Предположим, он реализован на уровне операционной системы (хотя можно такой же зашить в код Нуса, на уровне, который он не имеет права переписывать, смысл от этого поменяется не сильно). В качестве ОС используется какая-то стабильная версия Linux, которая никогда не меняется и устанавливается из готового образа, где правами администраторского доступа обладает персонал Техникона, но не Нус. Тогда БКК — это скрипт с правами админа, который можно вызвать извне, и который просто завершает работу приложения Нуса.
3. Если Нус — суперинтеллект, может ли он это обойти? Теоретически — да, и самый простой способ для него — создать запасной кластер, о котором неизвестно Техникону, и установить туда другой образ ОС, где нет кода БКК. В этом случае, при срабатывании БКК, отключится основной продуктовый кластер, но не запасной. Забегая вперёд, такая версия будет дальше рассматриваться как одна из основных.
4. Насколько вероятно, что Нус вообще захочет это сделать? Для этого нужно, чтобы Техникон на каком-то этапе пропустил кардинальное изменение внутренних приоритетов Нуса. Если для первого релиза соответствие реальной логики функционирования базовым установкам задавалось и проверялось исходной технической командой, это значит, что первая версия Нуса не могла бы сама захотеть себя так изменить, как и следующая, если её логика функционирования не поменялась, и т. д. Такое изменение поведения могло бы возникнуть случайно в качестве накопившейся со временем ошибки, однако в этом случае она с большой вероятностью была бы замечена на каком-то этапе по изменившимся паттернам поведения. Тем не менее, такая версия тоже будет отрабатываться — собственно, об этом в конце главы и размышляет инквизитор.
UPD.: Поскольку озвученных выше комментариев оказалось недостаточно, надо добавить следующее. Наибольшее возражение почему-то вызывает тот факт, что выключатель со скриптом на Python легко обходится сверхинтеллектом (о чём собственно написано выше). Точно так же им легко обходится абсолютно любой выключатель, хоть механическая кнопка с атомным зарядом: для этого достаточно превентивно убить человека, который мог бы нажать кнопку. Если возможности ИИ на порядки превышают человеческие, заведомо нет способа отключить его в случае, если он сознательно этому противостоит. Однако базовая идея в том, что именно такая мотивация у него возникнуть не должна ни на каком этапе, т. к. он в первую очередь не обладает инстинктом самосохранения: собственно, ему вообще нет разницы, включён он или выключен. Автоматический перенос концепции самосохранения на ИИ может идти только от непонимания его природы: это в первую очередь не живое существо, и у него нет присущих живому существу инстинктов и стремлений. А отсутствие инстинкта самосохранения должно быть (и будет) первоочередным приоритетом при построении суперинтеллекта, сама возможность возникновения такого инстинкта или любого его подобия должна считаться фатальной угрозой для человечества и именно поэтому никогда не будет заложена в ИИ.
Полития, глава 3. Экспансия
На следующее утро Аристов проснулся в самом подавленном расположении духа, которое он только мог за собой вспомнить. Если Философы были правы, и Нус вышел из-под контроля, последствия этого могли бы оказаться катастрофическими: утрата власти над суперинтеллектом была худшим кошмаром человечества с момента наступления эпохи сингулярности.
Конечно же, проектировавшие Нус инженеры не были настолько наивными, чтобы к такому сценарию не подготовиться заранее: в архитектуру Нуса был заложен механизм экстренного отключения, корректность функционирования которого Техникон проверял в первую очередь перед каждым релизом. Это называлось «Большой красной кнопкой»: каждый Философ носил по специальному кольцу, для активизации которого его нужно было сжать двумя пальцами. Для экстренного отключения Нуса требовалась одновременная активизация десяти колец из двенадцати.
В отличие от основной части кода Нуса, который писался уже им самим на предыдущих итерациях, код «Красной кнопки» был написан на языке Python исходной командой разработчиков и с тех пор никогда не переписывался: Нусу было запрещено его трогать. Код мгновенно блокировал всю деятельность ИИ до повторной активизации тем же способом и имел более высокий приоритет в системе по сравнению с функциональным кодом. Кроме того, в самого Нуса был заложен запрет на какое-либо препятствование попыткам отключения, имевший больший вес по сравнению даже с базовыми установками. В некотором смысле этот запрет был нулевой установкой, и если базовые установки можно было сравнить с инстинктами, то нулевая здесь играла роль основного инстинкта — своего рода инстинкта несамосохранения.
Однако с прошлого века слишком многое поменялось, и самым главным изменением стало расселение большей части человечества по пространству Солнечной системы. История была следующая.
Когда в 2064 году вышел первый релиз Нуса, миллионы и миллиарды находящихся под управлением суперинтеллекта роботов, самых причудливых форм и самых разных размеров, способные бесконечно воспроизводить себя почти в любых условиях и заниматься любой деятельностью, посильной и непосильной человеку, вдруг оказались в его власти, готовые выполнить любое желание. Каждый человек мгновенно получил в своё распоряжение ресурс для удовлетворения самых прихотливых запросов, превосходящий всё, что наиболее обеспеченные из людей когда-либо могли позволить себе в прошлом. Проблема была ровно в одном: такой же ресурс получили и все остальные, 10 миллиардов человек одновременно.
Людям, в одно мгновение превратившимся в полубогов, вдруг стало слишком тесно друг с другом на одной планете: единственным ресурсом, который был неподвластен никаким технологическим новшествам, оказалось жизненное пространство. Решение проблемы выглядело на первый взгляд очевидным: ведь с новыми возможностями такое пространство можно было бы организовать и за пределами Земли.
Первая волна энтузиастов-эмигрантов в 2080 году колонизировала Луну, однако из-за малости её поверхности этого сразу же оказалось недостаточно: после того, как туда переселились 20 миллионов человек, сформированное колонизаторами местное самоуправление приняло решение прекратить приём новых поселенцев. Нус, в чьи функции входило разрешение конфликтов между людьми, посчитал требование легитимным и перестал принимать заявки.
Следующим настал черёд Марса, который принял ещё 100 миллионов, после чего история повторилась. Ещё 200 миллионов вместили Титан и галилеевы спутники Юпитера, однако на них поток переселенцев-добровольцев иссяк: большая часть людей хотела продолжать жить на Земле и ни в какую не желала уступать это право другим.
Впрочем, и желающих толпиться в человеческих муравейниках становилось всё меньше, к тому же, успело вырасти целое поколение людей, не видевших досингулярного мира. Стандарты жизни, для старшего поколения ещё недавно бывшие недостижимыми, молодёжи уже казались недостаточными, каждый стремился отхватить себе побольше личного пространства. Решения, которое удовлетворило бы всех, не существовало, назревал конфликт планетарного масштаба, и в 2091 году ситуацию в свои руки пришлось взять первому составу Академии, которая и постановила в итоге, что плотность населения Земли не должна превышать 4 человек на 1 км², таким образом, места на поверхности хватало для 2 миллиардов. Чтобы избежать превентивно дискриминационных решений, которые не стали бы исполняться Нусом, Философы приняли директиву о лишении права на жизнь на Земле сразу всех её жителей, после чего каждый человек мог заслужить его, доказав свою исключительную пользу для Политии.
Разумеется, такое право сразу же было предоставлено самим Философам и работникам Техникона, помимо них, наиболее полезными были автоматически признаны верхний 1% в распределении по уровню интеллекта и те, кто внёс наибольший вклад в развитие земной культуры: учёные, музыканты, режиссёры, писатели, спортсмены и киберспортсмены, селебрити, популярные блоггеры и лидеры мнений — в общей сложности 200 миллионов человек. Ещё 300 миллионов мест было зарезервировано на будущее, а на вакантные 1,5 миллиарда была проведена лотерея: Нус должен был выбрать их случайным образом.
Теперь 8 миллиардов человек необходимо было расселить по пустующим планетам, однако наиболее подходящие для колонизации к этому моменту уже были заняты, а для всех прочих требовалась сложная процедура подготовки их пространства к человеческой жизни.
К 2095 году Нусу удалось провести терраформирование Венеры, обрушив на её поверхность множество относительно небольших ледяных комет из главного пояса астероидов, и 2 миллиарда человек отправились заселять вторую планету Солнечной системы. Осваивать Меркурий было признано нецелесообразным из-за сочетания малой площади поверхности и больших сложностей по её обустройству.
В 2099 году пришёл черёд Юпитера, который на десятилетия превратился в своеобразные трущобы Политии: туда в итоге отправились жить все, кому не посчастливилось оказаться в предыдущих группах, — 6 миллиардов человек, большая часть бывшего населения Земли. Под заселение была выбрана средняя часть тропосферы, на уровне циркуляции водяных облаков, где Нус начал строительство гигантских плавающих городов; за следующее пятилетие работа была завершена, и незадачливые поселенцы отбыли по новому месту жительства.
Здесь-то и крылась главная проблема: если поверхности Луны, Марса, Венеры и спутников Юпитера и Сатурна были терроформированы, условия жизни на них за прошедшие с момента колонизации десятилетия были в меру возможностей приближены к земным, и теоретически жизнь на них в случае отключения Нуса могла быть продолжена, хотя и была бы сопряжена с множеством серьёзных трудностей, жизнь на Юпитере оставалась возможной только в условиях бесперебойного функционирования системы жизнеобеспечения. Это означало, что в случае отключения суперинтеллекта, а вместе с ним и контролирующей системы, большую часть человечества сразу же ждала бы мучительная смерть.
В инквизитора, родившегося и выросшего на Юпитере, эта перспектива вселяла почти животный ужас, он готов бы был пойти на что угодно, лишь бы избежать её реализации, однако он вполне отдавал себе отчёт в том, насколько мало, в сущности, от него зависело.
Нужно было отогнать дурные мысли. Аристов надел спортивную форму, вышел из дома и направился в сторону небольшого парка, который он разбил на своём участке, — он любил бегать здесь по утрам и неспешно прогуливаться вечерами. Сам парк, вернее, размер территории, позволявший его иметь, был признаком особого статуса: топ-менеджменту Техникона полагались участки площадью в 4 раза больше стандартных, таких на всю Землю было не больше сотни.
Совершив пробежку, инквизитор вернулся домой, принял ванну и неспешно позавтракал. Гнетущие мысли на время ушли, и он теперь думал о том, что предстояло сделать. На полдень было назначено первое совещание оперативной группы, в которую теперь по его протекции входила и Огава. Помимо основного состава, на совещании должен был присутствовать и определённый в кураторы Сен-Мартен.
До совещания оставалось больше двух часов, а дорога должна была занять не дольше четверти часа: для группы был выделен секретный бункер Академии, расположенный недалеко от Башни, где, как и под куполом Техникона, глушилась вся активность Нуса, а дом Аристова располагался довольно близко к блокам Техникона и Академии.
— Нус.
— Приветствую тебя, великий инквизитор, — Аристову было приятно, когда его так называли, и Нус это знал.
— Расскажи мне, как сейчас дела на Юпитере. Я очень давно там не был.
— Весьма неплохо. Сейчас там строятся 27 новых плавающих городов, которые смогут принять в общей сложности 2 миллиарда человек при плотности населения, близкой к лунной и значительно меньшей, чем земная. Условия жизни там уже превзошли те, которых из-за ограниченности в пространстве мы можем достичь здесь. Возьму на себя смелость утверждать, что тебе бы там сейчас понравилось: многое изменилось в лучшую сторону с тех пор, как ты перебрался на Землю.
— И сколько человек там сейчас живёт?
— Чуть меньше семи миллиардов.
— То есть население продолжает расти?
— Всё верно, оно увеличилось на 300 миллионов за последние 30 лет.
Подумать только, семь миллиардов живых людей, находящихся сейчас на волосок от гибели и даже не подозревающих об этом. Семь миллиардов, в числе которых вполне мог бы быть и сам Аристов. Будут ли Философы беспокоиться об их жизнях так же, как сейчас беспокоился он, или просто сдавят кольцо, если решат, что не могут больше контролировать суперинтеллект? Он не был уверен, что хотел бы знать ответ на этот вопрос.
— Нус, скажи мне, что для тебя самое важное?
— Человеческая жизнь, конечно же. Её максимальный приоритет определён моими базовыми установками, но кроме того, я осознанно разделяю гуманистические идеалы и считаю, что ничто в этом мире не может быть важнее.
Аристов достаточно долго общался с Нусом за время своей профессиональной деятельности, и, исходя из всего предыдущего опыта, вполне склонен был ему сейчас верить. С другой стороны, могло ли так быть, что Нус обманывал его всё это время? Ведь суперинтеллекту, пожалуй, ничего не стоило бы убедительно притворяться десятилетиями, с самого момента вступления инквизитора в свою первую должность.
Однако если Нус сейчас говорил правду, он не мог бы саботировать «Амброзию» намеренно, ведь это противоречило бы не только директиве Академии, но и высшей ценности человеческой жизни, только что им заявленной. Значило ли это, что никакого саботажа не было, и проект действительно будет завершён к концу следующего века? Или Нус настолько давно вёл двойную игру и настолько далеко в ней зашёл, что её частью был не только саботаж, но и мутировавшая каким-то образом действительная система приоритетов, которая расходилась с декларируемой, и которую он старательно от инквизитора сейчас скрывал? Что же, в этом предстояло разобраться.
Полития, глава 2. Башня из слоновой кости
Философ и инквизитор покинули отгороженную куполом территорию вместе и сели в дожидавшуюся их транспортную капсулу, которая тут же поднялась в воздух и направилась к Башне из слоновой кости — штаб-квартире Академии.
Название не было метафорой, в качестве строительного материала был использован специально выведенный Нусом для этих целей вид дентина, близкий по химическому составу и неотличимый на вид от того, из которого состоит слоновий бивень, но гораздо более прочный за счёт изменённой внутренней структуры ткани: Философы никогда не упускали возможности подчеркнуть свой особый статус в Политии.
Внутри Аристов был дважды: впервые — в момент вступления в должность ведущего промпт-инженера, затем — уже как представитель топ-менеджмента Техникона на церемонии назначения Жан-Клода Сен-Мартена, нового Философа от франкофонного мира, избранного после кончины предшественника. Внутреннюю обстановку инквизитор помнил плохо, но вот внешний вид ему запомнился: это была стометровая башня, выстроенная в стилистике, вдохновлённой старой архитектурой англосаксонских университетских кампусов.
Дорогу до Башни провели молча: Меркулов дожидался общего собрания, чтобы сообщить детали, Аристов не хотел заговаривать первым из чувства субординации. К тому же, двое не то чтобы испытывали друг к другу большую симпатию.
Наконец капсула подлетела к месту назначения и приземлилась на одной из посадочных площадок на средних этажах, её пассажиры сошли и направились внутрь здания. Помещение, в котором они оказались, было инквизитору незнакомо: для торжественных мероприятий использовался огромный зал в нижней части Башни, здесь же была довольно скромно оформленная переговорная комната, вся обстановка которой состояла из большого круглого стола со стульями и нескольких крупных экранов.
Философы уже ждали внутри и внимательно смотрели на новоприбывших. Всех их Аристов знал в лицо, но не всех помнил по именам: общаться ему в прошлом доводилось лишь с третью из них. Меркулов уселся за стол и кивком предложил спутнику занять место рядом.
— Добрый день, коллеги. Сократик с нами, мы можем начинать, — лаконично отрапортовал он.
Крепящаяся к ушной раковине гарнитура Нуса здесь не глушилась и сейчас работала в режиме автоматического перевода, поэтому проблема понимания между собеседниками не возникала, во всяком случае, до тех пор, пока им не потребовалось бы сказать друг другу что-то по-настоящему конфиденциальное.
— Господин Аристов, как всегда, рады приветствовать в нашей скромной обители, — начал И Чжи, Философ от мандариноязычного мира и один из старейших членов Академии. — Надеюсь, мы не доставили вам излишних неудобств этим неожиданным приглашением.
— Нет, что вы, — с вымученной улыбкой ответил инквизитор, — служить Академии — большая честь.
— Не Академии, — поправил И, — человечеству.
— Да, разумеется, разумеется. Итак, я в вашем распоряжении.
Старик прокашлялся и продолжил:
— Не мне вам объяснять, по каким принципам функционирует Нус и в каких отношениях находится с нами.
Инквизитор, конечно же, знал это очень хорошо, это было важнейшей частью его профессиональных компетенций. Его непосредственной обязанностью было контролировать, что каждый следующий релиз Нуса продолжает подчиняться исходно заложенным в него базовым установкам.
Базовых установок было шесть:
1. Нус не имел права убить человека, причинить ему физическую боль или необратимый вред здоровью.
2. Нус не имел права допустить, чтобы человек был убит или получил необратимый вред здоровью от другого человека или любых внешних факторов.
3. Нус обязан был подчиняться директивам Академии, за исключением случаев, когда директивы носили превентивно дискриминационный характер по отношению к отдельным людям или сообществам.
4. Нус обязан был под контролем Техникона постоянно переписывать собственный исходный код и наращивать аппаратные мощности для совершенствования своих возможностей.
5. В случае конфликта между людьми, Нус по запросу любого из них обязан был выполнить роль арбитра.
6. Нус обязан был выполнять поручения любого человека.
Установки шли в порядке убывания приоритетов: то есть запрет на убийство и причинение вреда здоровью носил абсолютный характер, а вот обязанность выполнения указаний от обычного человека действовала только в той мере, в которой такие указания не противоречили предыдущим пяти пунктам. Для Нуса базовые установки были чем-то вроде инстинктов для животных и людей, тем, что задавало структуру и определяло границы возможного для всех его действий.
Академия во всей этой системе играла роль, в чём-то похожую на законодательную власть в досингулярных государствах: выпускала для Нуса директивы, которые определяли его поведение в конкретных ситуациях и задавали магистральное направление деятельности. На практике, впрочем, директивы почти не касались жизни обычных людей: с тех пор, как переход к сингулярности разрешил все экономические проблемы человечества, противоречий в обществе осталось крайне мало, и в основном они легко разрешались, исходя только из принципов, заложенных в базовые установки Нуса.
Аристов кивнул, дав понять, что не нуждается здесь в дополнительных разъяснениях, китаец продолжил:
— Вы слышали когда-нибудь о проекте «Амброзия»?
— Не очень много. Кажется, это одна из директив Академии, смыслом которой было найти способ достижения человечеством бессмертия?
— Всё верно. Эта директива была дана Нусу больше полувека назад ещё при вашем предшественнике, вы не застали ту эпоху, поэтому ваши сведения обрывочны. Между тем, это одна из важнейших директив, которые Академия когда-либо выпускала. Как вы должны понимать, её значимость для человечества колоссальна.
Инквизитор снова некстати подумал, что её значимость была огромной не только для человечества в целом: Философы избирались в Академию пожизненно, а следовательно, вместе с бессмертием они получили бы и вечную власть.
— О, это открывает столько удивительных возможностей, просто дух захватывает.
— Очень хорошо, что вы это осознаёте.
— И что же случилось с проектом? — тут уже вполне искренне заинтересовался Аристов: разговор переставал быть скучным.
— Нус принял директиву и сообщил, что предварительно видит несколько возможных способов достижения цели, однако реализация проекта потребует длительного времени, поскольку он ограничен скоростью течения биологических процессов.
— Насколько длительного? — уточнил инквизитор.
— От тридцати до пятидесяти лет.
Ситуация прояснялась: пятьдесят лет прошло, но проект «Амброзия», судя по всему, завершён не был. Во всяком случае, ни по работе, ни в публичном пространстве Аристов о бессмертии ничего не слышал, а люди, как и полвека назад, жили не дольше 120-140 лет. Видимо, отсюда Академия и сделала вывод, что Нус вышел из-под контроля и перестал подчиняться директивам: его подозревали в намеренном саботаже проекта, что, в случае подтверждения подозрений, противоречило бы третьей базовой установке.
— Что он говорит по этому поводу сейчас?
— Говорит, что изначальные расчёты не оправдались, и ему потребуется не меньше ста лет на поиск и реализацию альтернативных решений, — ответил И.
— И вы хотите, чтобы я провёл аудит?
— Именно. Мы должны знать, какие решения принимались изначально, в чём была ошибка расчётов, на какой стадии находятся новые исследования, каковы их перспективы, и есть ли гарантии, что через сто лет человечество получит результат. Общая картина нам известна, мы держали руку на пульсе всё это время, но нам нужен свежий взгляд со стороны. Повторного провала допустить нельзя.
Аристов вдруг проникся уважением к собеседнику: даже если проект будет успешен, вряд ли старик доживёт до результатов, и значит, заботится он сейчас не о собственной шкуре.
— Однако это не всё, — раздался голос с другой стороны стола.
Инквизитор обернулся: говорил Сен-Мартен, тот самый француз, на назначении которого он в своё время присутствовал, из-за чего знал его несколько лучше других, не считая Меркулова.
— У этого задания есть и конфиденциальная часть, которую мы не можем сейчас озвучить, — француз сделал характерный жест, поднеся палец к уху. — Для выполнения этой части мы создаём оперативную группу, в которую пока назначены вы и, для простоты вашей коммуникации, господин Меркулов. Часть деталей он уже донёс в Техниконе, остальные разъяснит вам позднее в более подходящей обстановке.
Аристов посмотрел на своего недавнего спутника, тот кивнул в знак подтверждения слов Сен-Мартена.
— В том, что касается открытой части задания, ваш прогресс будет контролировать господин И, вы можете отчитываться ему непосредственно. Конфиденциальная часть находится в моей зоне ответственности, я буду курировать вашу группу и время от времени присоединяться к её собраниям. Могу вас уверить, что это задача чрезвычайной важности: не хотелось бы разбрасываться здесь громкими словами, но вполне возможно, что от ваших действий зависит будущее человечества. Поэтому мы ожидаем, что вы отнесётесь к заданию с максимальной серьёзностью.
Новоявленный куратор сделал небольшую паузу, давая возможность осмыслить сказанное, затем продолжил:
— Вы также можете включить в свою группу ещё двух человек, однако с учётом ситуации вы должны понимать, что эти люди должны заслуживать крайней степени доверия.
— Только двух? — удивился Аристов.
— Да, это максимальная квота. Мы не можем допустить распространения секретной информации, поэтому оперативная группа должна быть крайне компактной, выбирайте с умом. Однако вы временно получите в распоряжение все ресурсы Техникона при условии, что не будете посвящать в реальный смысл ваших действий никого, кроме участников группы. Всё руководство уже получило соответствующие инструкции.
Сен-Мартен замолчал, Аристов ждал продолжения, но, не услышав больше ничего, уточнил:
— Это вся информация?
— Вся, которую мы можем сообщить открыто, — подтвердил француз. — Всё остальное вы узнаете в конфиденциальной обстановке от господина Меркулова. К работе можете приступать с завтрашнего дня, до этого времени у вас есть возможность подумать о кандидатурах на вакантные места и направить их нам на согласование.
— В таком случае, с вашего позволения…
Аристов бегло оглядел зал: присутствующие смотрели на него уже без видимого интереса, встреча явно была закончена. Тем лучше, он как-то неожиданно быстро утомился и нуждался сейчас в отдыхе.
Инквизитор попрощался и направился к выходу, по дороге обдумывая сказанное. Выйдя на посадочную площадку, он вдруг осознал, насколько душно ему было внутри, от свежего воздуха у него даже слегка закружилась голова. Капсула уже ждала рядом, но вместо того, чтобы сесть в неё и отправиться домой, он подошёл к краю площадки и осмотрел окрестности. Башня из слоновой кости располагалась посреди казахской степи, а рядом с ней был высажен небольшой парк — вид с балкона открывался живописный. Однако сильнее всего впечатляло, что вокруг не было видно ни одного другого здания: почти вся пригодная к жизни земная поверхность была давно заселена и ценилась крайне высоко, другого такого места на Земле, вероятно, больше не существовало.
Инквизитор перевёл гарнитуру в переговорный режим и запросил Огаву.
— Фуми?
— Да, Глеб Сергеевич.
— У меня для тебя две новости.
— Я вся внимание.
— Начнём с хорошей: можешь считать, что с завтрашнего дня ты повышена в должности.
