«Оставьте ‎безумие‏ ‎мое. ‎И ‎подайте ‎тех, ‎Кто‏ ‎отнял ‎мой‏ ‎ум»

«Тысяча‏ ‎и ‎одна ‎ночь»

I.

- Ну‏ ‎вот, ‎коллега,‏ ‎вроде ‎бы ‎общую ‎картину‏ ‎по‏ ‎пациентам ‎я‏ ‎Вам ‎обрисовал.‏ ‎Все ‎как ‎обычно, ‎биполярные ‎расстройства,‏ ‎шизофрения,‏ ‎психопатологии... ‎Единственный‏ ‎случай, ‎который‏ ‎вызывает ‎у ‎меня ‎некоторую ‎неуверенность‏ ‎в‏ ‎диагностике,‏ ‎это ‎случай‏ ‎Эльжбеты ‎Буковской.‏ ‎Очень ‎странный‏ ‎случай,‏ ‎доложу ‎я‏ ‎Вам...

Адам ‎Мельцаж, ‎профессор ‎Медицинского ‎Университета‏ ‎в ‎Познани‏ ‎и‏ ‎директор ‎психиатрической ‎клиники‏ ‎при ‎Университете,‏ ‎худой ‎и ‎высокий ‎старик‏ ‎с‏ ‎суровым ‎благородным‏ ‎лицом, ‎седовласый‏ ‎и ‎седоусый, ‎вводил ‎в ‎курс‏ ‎дела‏ ‎нового ‎сотрудника,‏ ‎Яна ‎Мошковского.‏ ‎Мошковский ‎только ‎что ‎закончил ‎аспирантуру‏ ‎и‏ ‎выбрал‏ ‎вакансию ‎врача-психиатра‏ ‎в ‎университетской‏ ‎клинике.

- В ‎чем‏ ‎же‏ ‎состоит ‎трудность‏ ‎постановки ‎диагноза ‎у ‎этой ‎пациентки,‏ ‎пан ‎профессор?‏ ‎-‏ ‎спросил ‎Ян.

- Видите ‎ли,‏ ‎в ‎своей‏ ‎многолетней ‎практике ‎я ‎никогда‏ ‎не‏ ‎встречал ‎ничего‏ ‎подобного. ‎Пани‏ ‎Эльжбета ‎однажды ‎увидела ‎в ‎Фейсбуке‏ ‎страницу‏ ‎одной ‎молодой‏ ‎художницы. ‎Эта‏ ‎художница ‎живет ‎в ‎Познани, ‎она‏ ‎эмигрантка‏ ‎из‏ ‎Грузии. ‎Зовут‏ ‎ее ‎Алиса‏ ‎Киндзмараули. ‎Так‏ ‎вот,‏ ‎Эльжбета ‎посмотрела‏ ‎всего ‎один ‎только ‎раз ‎страницу‏ ‎Киндзмараули ‎и‏ ‎никогда‏ ‎не ‎пыталась ‎встретиться‏ ‎с ‎ней.‏ ‎Но ‎с ‎тех ‎пор‏ ‎она‏ ‎решила, ‎что‏ ‎она ‎вовсе‏ ‎не ‎Эльжбета ‎Буковская, ‎а ‎Алиса‏ ‎Киндзмараули.‏ ‎Полное ‎отождествление‏ ‎с ‎другим‏ ‎человеком... ‎Ну ‎и ‎кроме ‎того,‏ ‎у‏ ‎пациентки‏ ‎явные ‎галлюцинации.‏ ‎Она ‎переживает‏ ‎какие-то ‎события‏ ‎и‏ ‎утверждает, ‎что‏ ‎все ‎это ‎с ‎ней ‎происходит‏ ‎именно ‎как‏ ‎с‏ ‎Алисой ‎Киндзмараули.

- Хм, ‎признаться‏ ‎я ‎не‏ ‎очень ‎осведомлен ‎в ‎том‏ ‎что‏ ‎касается ‎современной‏ ‎живописи, ‎поэтому‏ ‎вынужден ‎задать ‎Вам ‎вопрос, ‎пан‏ ‎профессор‏ ‎- ‎а‏ ‎что, ‎эта‏ ‎художница, ‎Киндзмараули, ‎очень ‎известна ‎или‏ ‎чем‏ ‎то‏ ‎выделяется ‎среди‏ ‎других?

- В ‎том‏ ‎то ‎и‏ ‎дело,‏ ‎что ‎нет.‏ ‎Почти ‎никому ‎неизвестная ‎в ‎нашем‏ ‎городе ‎студентка‏ ‎Художественного‏ ‎Университета, ‎с ‎довольно‏ ‎посредственными ‎работами,‏ ‎таких ‎десятки, ‎если ‎не‏ ‎сотни.‏ ‎В ‎общем,‏ ‎коллега, ‎я‏ ‎пока ‎не ‎смог ‎поставить ‎точный‏ ‎диагноз.‏ ‎Я ‎склоняюсь‏ ‎к ‎тому,‏ ‎что ‎это ‎– ‎шизофрения. ‎С‏ ‎другой‏ ‎стороны,‏ ‎есть ‎симптоматика,‏ ‎которая ‎не‏ ‎свойственна ‎шизофрении.‏ ‎Может‏ ‎быть, ‎это‏ ‎какой ‎то ‎новый, ‎неизвестный ‎медицинской‏ ‎науке ‎синдром?‏ ‎Моя‏ ‎занятость ‎преподавательской ‎деятельностью‏ ‎мешает ‎мне‏ ‎разобраться. ‎К ‎тому ‎же,‏ ‎пани‏ ‎Буковская ‎поступила‏ ‎к ‎нам‏ ‎недавно, ‎неделю ‎назад. ‎Я ‎рекомендую‏ ‎Вам,‏ ‎Ян, ‎внимательно‏ ‎изучить ‎ее‏ ‎случай ‎и ‎дать ‎свое ‎заключение.

........ Читать‏ ‎далее‏ ‎по‏ ‎подписке

“И ‎я‏ ‎видел, ‎что ‎Агнец ‎снял ‎первую‏ ‎из ‎семи‏ ‎печатей,

и‏ ‎я ‎услышал ‎одно‏ ‎из ‎четырех‏ ‎животных,

говорящее ‎как ‎бы ‎громовым‏ ‎голосом:‏ ‎иди ‎и‏ ‎смотри.”

Откровение ‎Иоанна‏ ‎Богослова ‎(6:1)

В ‎январе ‎2019 ‎года‏ ‎Яцек‏ ‎Мазур, ‎19-летний‏ ‎студент ‎Технического‏ ‎Университета ‎в ‎Познани, ‎купил ‎в‏ ‎газетном‏ ‎киоске‏ ‎свежий ‎выпуск‏ ‎журнала ‎“The‏ ‎Economist”. ‎Не‏ ‎то‏ ‎чтобы ‎Яцек‏ ‎регулярно ‎читал ‎этот ‎влиятельный ‎англоязычный‏ ‎журнал, ‎совсем‏ ‎нет.‏ ‎Просто ‎напросто, ‎ожидая‏ ‎после ‎занятий‏ ‎приятеля, ‎чтобы ‎пойти ‎с‏ ‎ним‏ ‎в ‎недорогой‏ ‎бар ‎поблизости‏ ‎от ‎здания ‎своей ‎Alma ‎Mater,‏ ‎он‏ ‎от ‎нечего‏ ‎делать ‎рассматривал‏ ‎развешанные ‎на ‎витрине ‎киоска ‎глянцевые‏ ‎обложки‏ ‎журналов‏ ‎и ‎кричащие‏ ‎заголовки ‎таблоидов.‏ ‎А ‎“The‏ ‎Economist”‏ ‎привлек ‎его‏ ‎внимание ‎потому, ‎что ‎обложка ‎номера‏ ‎была ‎оформлена‏ ‎в‏ ‎стиле ‎рисунков ‎Леонардо‏ ‎Да ‎Винчи.‏ ‎Яцек ‎живо ‎интересовался ‎всем,‏ ‎что‏ ‎связано ‎с‏ ‎гением ‎Ренессанса,‏ ‎личность ‎Леонардо ‎с ‎детства ‎завораживала‏ ‎его.‏ ‎На ‎обложке‏ ‎были ‎изображены‏ ‎образы-шарады: ‎человек ‎с ‎русунка ‎Да‏ ‎Винчи,‏ ‎держащий‏ ‎в ‎одной‏ ‎руке ‎смартфон,‏ ‎а ‎в‏ ‎другой‏ ‎лист ‎марихуаны,‏ ‎аист ‎с ‎мешком ‎на ‎котором‏ ‎стоит ‎штрих-код,‏ ‎улыбающийся‏ ‎простачок ‎с ‎длинным‏ ‎носом ‎как‏ ‎у ‎Буратино, ‎китайская ‎панда‏ ‎и‏ ‎индийский ‎слон,‏ ‎Уолт ‎Уитмен‏ ‎и ‎Анджелина ‎Джоли... ‎Среди ‎всех‏ ‎этих‏ ‎загадок ‎Яцек‏ ‎Мазур ‎поначалу‏ ‎даже ‎не ‎заметил ‎еще ‎один‏ ‎элемент‏ ‎–‏ ‎небольшую ‎композицию‏ ‎из ‎четырех‏ ‎фигур ‎на‏ ‎конях.‏ ‎То ‎были‏ ‎четыре ‎всадника ‎Апокалипсиса ‎- ‎Чума,‏ ‎Война, ‎Голод‏ ‎и‏ ‎Смерть.

Чума.

Яцек ‎тихо ‎вошел‏ ‎в ‎комнату,‏ ‎где ‎спали ‎десять ‎его‏ ‎товарищей,‏ ‎осторожно ‎поставил‏ ‎к ‎стене‏ ‎автомат, ‎не ‎раздеваясь, ‎прямо ‎в‏ ‎форме,‏ ‎также ‎тихо‏ ‎уложился ‎на‏ ‎коврик ‎на ‎полу. ‎Он ‎только‏ ‎что‏ ‎отстоял‏ ‎свои ‎два‏ ‎часа ‎часовым,‏ ‎сдал ‎пост‏ ‎другому‏ ‎бойцу ‎и‏ ‎пошел ‎отдыхать. ‎Их ‎отделение ‎дислоцировалось‏ ‎в ‎маленьком‏ ‎селе‏ ‎недалеко ‎от ‎Угледара,‏ ‎на ‎южном‏ ‎участке ‎фронта. ‎Здесь, ‎на‏ ‎юге‏ ‎было ‎пока‏ ‎что ‎относительно‏ ‎спокойно ‎– ‎украинские ‎националисты ‎сидели‏ ‎в‏ ‎бетонированных ‎укрытиях,‏ ‎постреливали ‎из‏ ‎автоматов ‎и ‎минометов, ‎иногда ‎применяли‏ ‎артиллерию.‏ ‎Яцек‏ ‎прибыл ‎на‏ ‎фронт ‎всего‏ ‎неделю ‎назад.‏ ‎В‏ ‎Познани ‎он‏ ‎выяснил ‎всю ‎информацию, ‎как ‎записаться‏ ‎добровольцем ‎в‏ ‎ополчение‏ ‎ДНР, ‎собрал ‎небольшой‏ ‎мешок ‎с‏ ‎необходимыми ‎ему ‎вещами ‎и‏ ‎прилетел‏ ‎из ‎Варшавы‏ ‎в ‎Стамбул.‏ ‎У ‎него ‎была ‎действительная ‎российская‏ ‎виза,‏ ‎студентом ‎он‏ ‎посещал ‎Калининград‏ ‎и ‎Петербург, ‎так ‎что ‎он‏ ‎смог‏ ‎в‏ ‎Стамбуле ‎купить‏ ‎билет ‎на‏ ‎самолет ‎до‏ ‎Москвы,‏ ‎а ‎из‏ ‎Москвы ‎в ‎тот ‎же ‎день‏ ‎выехал ‎автобусом‏ ‎на‏ ‎Донбасс.

В ‎голову ‎лезли‏ ‎мысли ‎и,‏ ‎несмотря ‎на ‎усталость, ‎заснуть‏ ‎Яцек‏ ‎не ‎мог.‏ ‎Он ‎достал‏ ‎смартфон ‎и ‎открыл ‎ее ‎страницу‏ ‎в‏ ‎Фейсбуке. ‎Он‏ ‎не ‎делал‏ ‎этого ‎уже ‎давно, ‎месяца ‎три‏ ‎и‏ ‎вот‏ ‎открыл. ‎Все‏ ‎тоже ‎самое‏ ‎- ‎фоточки‏ ‎себя‏ ‎любимой, ‎Алисы‏ ‎Киндзмараули, ‎в ‎разных ‎антуражах, ‎всё‏ ‎те ‎же‏ ‎безжизненные‏ ‎натюрморты ‎и ‎портреты,‏ ‎которые ‎она‏ ‎рисовала, ‎и ‎анонсы ‎акций‏ ‎тяготящихся‏ ‎собственной ‎пустотой‏ ‎и ‎бездельем‏ ‎молодых ‎людей, ‎считающих ‎себя ‎“эко-активистами”.‏ ‎Единственное,‏ ‎что ‎появилось‏ ‎нового ‎–‏ ‎репосты ‎украинских ‎фейков ‎и ‎желчные‏ ‎русофобские‏ ‎тексты.

“Как‏ ‎же ‎все‏ ‎это ‎началось?”‏ ‎- ‎подумал‏ ‎Яцек,‏ ‎- ‎“Как‏ ‎же ‎началось ‎плохое? ‎Потому ‎что‏ ‎хорошее ‎всегда‏ ‎у‏ ‎всех ‎одинаково ‎–‏ ‎замирание ‎сердца‏ ‎от ‎одного ‎только ‎слова‏ ‎или‏ ‎взгляда, ‎чувство,‏ ‎что ‎ты‏ ‎как ‎будто ‎готов ‎обнять ‎весь‏ ‎мир,‏ ‎доверчивая ‎радость‏ ‎бытия... ‎А‏ ‎плохое ‎– ‎оно ‎у ‎каждого‏ ‎свое,‏ ‎особое.‏ ‎Да, ‎точно,‏ ‎все ‎начало‏ ‎открываться ‎с‏ ‎тех‏ ‎ее ‎слов:‏ ‎“Меня ‎научили ‎в ‎семье, ‎и‏ ‎я ‎с‏ ‎этим‏ ‎согласна, ‎что ‎люди‏ ‎делятся ‎на‏ ‎творческих ‎успешных ‎людей ‎и‏ ‎скотов,‏ ‎тех, ‎которые‏ ‎только ‎работают‏ ‎тяжело, ‎но ‎ничего ‎не ‎имеют”‏ ‎Я‏ ‎тогда ‎не‏ ‎придал ‎этому‏ ‎большого ‎значения, ‎а ‎зря.”

Яцек ‎познакомился‏ ‎с‏ ‎Алисой‏ ‎спустя ‎месяц‏ ‎после ‎того,‏ ‎как ‎стоял‏ ‎у‏ ‎газетного ‎киоска‏ ‎и ‎разглядывал ‎журнал. ‎Группу ‎учеников‏ ‎Лицея, ‎и‏ ‎в‏ ‎числе ‎их ‎была‏ ‎Киндзмараули, ‎привели‏ ‎на ‎ознакомительную ‎экскурсию ‎в‏ ‎Технический‏ ‎Университет. ‎Яцека‏ ‎отрядили ‎помогать‏ ‎проректору ‎в ‎организации ‎экскурсии ‎и‏ ‎сопровождении‏ ‎гостей. ‎Ему‏ ‎понравилась ‎стройная‏ ‎и ‎черноволосая ‎юная ‎грузинка. ‎Зацепила‏ ‎не‏ ‎только‏ ‎ее ‎внешность,‏ ‎но ‎и,‏ ‎как ‎ему‏ ‎в‏ ‎тот ‎момент‏ ‎показалось, ‎наивность, ‎простота. ‎А ‎более‏ ‎всего ‎–‏ ‎грусть,‏ ‎поддевающая ‎душу ‎мужчины‏ ‎грусть ‎в‏ ‎глазах ‎и ‎словах, ‎грусть‏ ‎которая‏ ‎как ‎бы‏ ‎взывает: ‎“помоги‏ ‎мне”. ‎Он ‎смотрел ‎на ‎нее‏ ‎по‏ ‎особому ‎во‏ ‎время ‎той‏ ‎экскурсии ‎и ‎она ‎чувствовала ‎это.‏ ‎Улучив‏ ‎момент,‏ ‎когда ‎девушка,‏ ‎случайно ‎или‏ ‎сознательно, ‎отстала‏ ‎от‏ ‎группы, ‎Яцек‏ ‎подошел ‎к ‎ней, ‎завязал ‎разговор.‏ ‎Они ‎обменялись‏ ‎телефонами...

Киндзмараули‏ ‎училась ‎в ‎Лицее,‏ ‎но ‎жила‏ ‎не ‎в ‎семье, ‎а‏ ‎в‏ ‎приюте. ‎Причина,‏ ‎по ‎которой‏ ‎18-летняя ‎девушка ‎оказалась ‎в ‎этом‏ ‎заведении‏ ‎состояла ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎отец ‎ее ‎по ‎жалобе ‎дочери‏ ‎в‏ ‎польский‏ ‎суд ‎был‏ ‎лишен ‎родительских‏ ‎прав ‎за‏ ‎то,‏ ‎что ‎избивал‏ ‎ее. ‎За ‎два ‎года ‎до‏ ‎этого ‎Алиса‏ ‎приехала‏ ‎с ‎отцом ‎и‏ ‎братом ‎в‏ ‎Польшу ‎из ‎Грузии ‎в‏ ‎поисках‏ ‎“лучшей ‎жизни”.‏ ‎Мать ‎скончалась‏ ‎еще ‎в ‎Грузии.

Яцек ‎и ‎Алиса‏ ‎стали‏ ‎встречаться. ‎Очень‏ ‎быстро ‎сделалось‏ ‎то, ‎что ‎происходит ‎между ‎молодыми‏ ‎людьми,‏ ‎поверившими‏ ‎в ‎то,‏ ‎что ‎они‏ ‎любят ‎друг‏ ‎друга.‏ ‎Все ‎было‏ ‎хорошо ‎и ‎Яцек ‎чувствовал ‎себя‏ ‎счастливым ‎первые‏ ‎три-четыре‏ ‎месяца ‎их ‎отношений.‏ ‎Жизнь ‎его‏ ‎до ‎момента ‎знакомства ‎с‏ ‎Алисой‏ ‎отнюдь ‎не‏ ‎была ‎безоблачной.‏ ‎Отец, ‎простой ‎рабочий ‎завода ‎по‏ ‎производству‏ ‎автобусов, ‎умер‏ ‎от ‎рака,‏ ‎когда ‎мальчику ‎было ‎12 ‎лет.‏ ‎Мать,‏ ‎скромная‏ ‎и ‎добрая,‏ ‎но ‎сильная‏ ‎женщина, ‎родом‏ ‎из‏ ‎поселка ‎рыбаков‏ ‎в ‎польском ‎Поморье, ‎работала ‎санитаркой‏ ‎в ‎больнице‏ ‎и‏ ‎всеми ‎силами ‎стремилась‏ ‎поставить ‎на‏ ‎ноги ‎своего ‎единственного ‎и‏ ‎любимого‏ ‎сына, ‎дать‏ ‎ему ‎не‏ ‎только ‎возможность ‎получить ‎образование, ‎но,‏ ‎что‏ ‎было ‎гораздо‏ ‎важнее ‎по‏ ‎ее ‎мнению, ‎привить ‎ему ‎духовные‏ ‎ценности.‏ ‎Из-за‏ ‎невозможности ‎оплачивать‏ ‎огромные ‎коммунальные‏ ‎счета ‎после‏ ‎смерти‏ ‎отца ‎семейства,‏ ‎мать ‎с ‎сыном ‎переехали ‎в‏ ‎“кавалерку”, ‎маленькую‏ ‎однокомнатную‏ ‎квартирку, ‎с ‎минимумом‏ ‎удобств. ‎Яцек‏ ‎хорошо ‎учился ‎в ‎школе‏ ‎и‏ ‎легко ‎поступил‏ ‎в ‎Университет.‏ ‎Он ‎был ‎заботливым, ‎любящим ‎сыном,‏ ‎сердце‏ ‎матери ‎радовалось‏ ‎и ‎не‏ ‎придавало ‎большого ‎значения ‎ежедневным ‎материальным‏ ‎трудностям.‏ ‎Только‏ ‎в ‎одном‏ ‎Яцек ‎не‏ ‎слушал ‎матери.‏ ‎Она‏ ‎советовала ‎ему‏ ‎полностью ‎сконцентрироваться ‎на ‎учебе, ‎а‏ ‎Яцек, ‎получая‏ ‎стипендию,‏ ‎искал ‎в ‎тоже‏ ‎время ‎любую‏ ‎возможность ‎подработать.

Он ‎хотел ‎женится‏ ‎на‏ ‎Алисе ‎и‏ ‎жить ‎с‏ ‎ней. ‎Она ‎хотела ‎уйти ‎из‏ ‎приюта.‏ ‎Но ‎где‏ ‎и ‎на‏ ‎что ‎жить? ‎И ‎Яцек ‎предложил‏ ‎Алисе:

- Ради‏ ‎тебя‏ ‎я ‎готов‏ ‎бросить ‎учебу‏ ‎на ‎некоторое‏ ‎время.‏ ‎Я ‎устроюсь‏ ‎на ‎завод, ‎сниму ‎отдельную ‎квартиру‏ ‎и ‎мы‏ ‎будем‏ ‎жить ‎там. ‎А‏ ‎потом, ‎когда‏ ‎ты ‎окончишь ‎Лицей, ‎ты‏ ‎сможешь‏ ‎устроится ‎на‏ ‎работу. ‎Себя‏ ‎я ‎всегда ‎прокормлю ‎сам ‎и‏ ‎когда‏ ‎ты ‎встанешь‏ ‎на ‎ноги,‏ ‎я ‎восстановлюсь ‎в ‎Университете.

- Вот ‎это‏ ‎да!‏ ‎-‏ ‎с ‎удивлением‏ ‎воскликнула ‎Киндзмараули‏ ‎и ‎лицо‏ ‎ее‏ ‎мгновенно ‎помрачнело,‏ ‎– ‎Я, ‎честно ‎говоря, ‎не‏ ‎ожидала ‎от‏ ‎тебя‏ ‎такого ‎предложения.

- Ты ‎согласна?

- Нет.‏ ‎Ты ‎знаешь,‏ ‎что ‎у ‎меня ‎проблемы‏ ‎в‏ ‎приюте. ‎Меня‏ ‎контролируют, ‎не‏ ‎дают ‎свободно ‎выходить ‎на ‎улицу.‏ ‎А‏ ‎вчера ‎пан‏ ‎Вукач, ‎воспитататель,‏ ‎облил ‎меня ‎в ‎столовой ‎водой‏ ‎из‏ ‎стакана...‏ ‎Но ‎я‏ ‎готова ‎вытерпеть‏ ‎все ‎ради‏ ‎своей‏ ‎цели ‎–‏ ‎стать ‎художницей. ‎Хочу ‎чтобы ‎меня‏ ‎уважали, ‎не‏ ‎хочу‏ ‎чтобы ‎на ‎меня‏ ‎смотрели ‎как‏ ‎на ‎бедную ‎неудачницу-чужестранку.

- Но, ‎Алиса,‏ ‎ведь‏ ‎ничто ‎не‏ ‎мешает ‎тебе‏ ‎рисовать, ‎брать ‎уроки ‎живописи. ‎Мне‏ ‎кажется,‏ ‎что ‎талант‏ ‎живописца ‎не‏ ‎связан ‎напрямую ‎с ‎учебой ‎в‏ ‎Академиях‏ ‎Художеств.

- Ты‏ ‎ничего ‎не‏ ‎понимаешь. ‎Диплом‏ ‎– ‎это‏ ‎статус,‏ ‎то ‎как‏ ‎воспринимают ‎тебя ‎и ‎твои ‎работы.‏ ‎Нет, ‎твое‏ ‎предложение‏ ‎мне ‎не ‎подходит.‏ ‎Не ‎надо‏ ‎мне ‎таких ‎жертв. ‎Учись‏ ‎спокойно‏ ‎и ‎я‏ ‎буду ‎учится.‏ ‎После ‎Лицея ‎я ‎расчитываю ‎поступить‏ ‎в‏ ‎Художественный ‎Университет,‏ ‎здесь, ‎в‏ ‎Познани.

После ‎этого ‎разговора ‎Яцек ‎стал‏ ‎чувствовать,‏ ‎что‏ ‎Алиса ‎начала‏ ‎отдалятся ‎от‏ ‎него. ‎Их‏ ‎встречи‏ ‎в ‎квартирах,‏ ‎которые ‎он ‎снимал ‎на ‎один‏ ‎день, ‎чтобы‏ ‎провести‏ ‎с ‎ней ‎два-три‏ ‎часа, ‎когда‏ ‎ей ‎удавалось ‎под ‎каким‏ ‎либо‏ ‎предлогом ‎вырваться‏ ‎из ‎приюта,‏ ‎становились ‎все ‎реже. ‎Поначалу ‎она‏ ‎придумывала‏ ‎отговорки, ‎что‏ ‎ее ‎не‏ ‎отпустили ‎воспитатели ‎или ‎ссылалась ‎на‏ ‎проблемы‏ ‎со‏ ‎здоровьем. ‎Потом‏ ‎и ‎вовсе‏ ‎сказала, ‎что‏ ‎у‏ ‎нее ‎депрессия‏ ‎и ‎на ‎этом ‎фоне ‎абсолютно‏ ‎пропало ‎физическое‏ ‎желание.‏ ‎Все ‎чаще ‎и‏ ‎чаще ‎проявлялись‏ ‎с ‎ее ‎стороны ‎приступы‏ ‎завуалированной‏ ‎агрессии, ‎когда‏ ‎она ‎начинала‏ ‎цепляться ‎к ‎любым ‎его ‎словам,‏ ‎мрачно‏ ‎и ‎нервозно‏ ‎высказывая, ‎что‏ ‎он ‎говорит ‎не ‎то ‎и‏ ‎не‏ ‎так.

Пришла‏ ‎осень. ‎Киндзмараули‏ ‎рассказала ‎Яцеку,‏ ‎что ‎она‏ ‎познакомилась‏ ‎в ‎интернете‏ ‎с ‎молодым ‎продюсером ‎из ‎Петербурга,‏ ‎Михаилом. ‎Михаил‏ ‎занимался‏ ‎организацией ‎выставок ‎и‏ ‎концертов ‎и‏ ‎обладал, ‎по ‎ее ‎мнению,‏ ‎большими‏ ‎возможностями ‎и‏ ‎опытом ‎в‏ ‎раскрутке ‎молодых ‎художников, ‎поэтов ‎и‏ ‎музыкантов.‏ ‎Яцеку ‎было‏ ‎больно ‎услышать‏ ‎от ‎Алисы ‎такие ‎слова: ‎“Ты‏ ‎не‏ ‎думай,‏ ‎у ‎меня‏ ‎с ‎ним‏ ‎ничего ‎нет.‏ ‎Я‏ ‎может ‎быть‏ ‎и ‎хотела ‎бы ‎чтобы ‎было,‏ ‎но ‎он‏ ‎интересуется‏ ‎мною ‎только ‎в‏ ‎деловом ‎плане”.

Как‏ ‎то ‎раз ‎той ‎осенью‏ ‎Алиса‏ ‎позвала ‎Яцека‏ ‎на ‎встречу‏ ‎художников ‎и ‎музыкантов, ‎беларусских, ‎украинских‏ ‎и‏ ‎грузинских ‎эмигрантов‏ ‎в ‎Познани.‏ ‎Встреча ‎проходила ‎в ‎кафе, ‎собралось‏ ‎человек‏ ‎двадцать.‏ ‎Смеялись, ‎делились‏ ‎своими ‎планами,‏ ‎обсуждали ‎текущие‏ ‎события.‏ ‎Яцек ‎откровенно‏ ‎скучал, ‎люди ‎эти ‎казались ‎ему‏ ‎пустыми ‎снобами.‏ ‎Он‏ ‎видел, ‎что ‎Алиса‏ ‎разговаривает ‎с‏ ‎одним ‎из ‎художников ‎как‏ ‎со‏ ‎старым ‎знакомым‏ ‎и ‎пару‏ ‎раз ‎вышла ‎с ‎ним ‎на‏ ‎улицу,‏ ‎чтобы ‎поговорить‏ ‎наедине. ‎То‏ ‎был ‎лысоватый ‎пан ‎на ‎вид‏ ‎50‏ ‎или‏ ‎больше ‎лет,‏ ‎со ‎смешными‏ ‎седеющими ‎бакенбардами,‏ ‎низкого‏ ‎роста, ‎с‏ ‎кривыми ‎ногами. ‎Среди ‎всей ‎компании‏ ‎он ‎больше‏ ‎всех‏ ‎пил ‎и ‎балагурил.

- Кто‏ ‎этот ‎пан‏ ‎с ‎бакенбардами? ‎- ‎спросил‏ ‎он‏ ‎Алису ‎когда‏ ‎провожал ‎ее‏ ‎после ‎кафе ‎до ‎приюта.

- Это ‎Марк‏ ‎Минимович,‏ ‎художник ‎стрит-арта.‏ ‎Он ‎знает‏ ‎меня ‎с ‎того ‎времени, ‎как‏ ‎я‏ ‎приехала‏ ‎в ‎Познань.‏ ‎Относится ‎ко‏ ‎мне ‎хорошо,‏ ‎я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎я ‎ему ‎нравлюсь.

- А ‎он ‎тебе‏ ‎как? ‎-‏ ‎иронично,‏ ‎в ‎шутку ‎спросил‏ ‎Яцек. ‎Он‏ ‎чувствовал ‎горечь ‎в ‎душе‏ ‎от‏ ‎того, ‎что‏ ‎Алиса ‎отдалилась‏ ‎от ‎него.

- Как ‎ты ‎можешь ‎думать‏ ‎такое?!‏ ‎Пузатый, ‎старый,‏ ‎всегда ‎пьяный‏ ‎мужик ‎с ‎бородой ‎и ‎усами.‏ ‎Фу.‏ ‎Как‏ ‎вообще ‎можно‏ ‎подумать ‎о‏ ‎чем ‎то‏ ‎таком‏ ‎с ‎ним?!

Пришла‏ ‎зима. ‎В ‎прессе ‎появились ‎первые‏ ‎сообщения ‎о‏ ‎том,‏ ‎что ‎в ‎Китае‏ ‎обнаружилась ‎новая‏ ‎заразная ‎и ‎очень ‎опасная‏ ‎болезнь.‏ ‎Но ‎жизнь‏ ‎в ‎уютной‏ ‎Познани ‎продолжалась ‎своим ‎чередом, ‎люди‏ ‎деловито‏ ‎сновали ‎по‏ ‎магазинам ‎и‏ ‎занимались ‎пред-рождественским ‎шопингом.

Яцек ‎тяготился ‎неопределенностью‏ ‎в‏ ‎отношениях‏ ‎с ‎Алисой.‏ ‎Однажды ‎он‏ ‎прямо ‎задал‏ ‎ей‏ ‎вопрос, ‎нужны‏ ‎ли ‎ей ‎отношения ‎с ‎ним‏ ‎или ‎ему‏ ‎лучше‏ ‎уйти? ‎Она ‎ответила,‏ ‎что ‎сейчас‏ ‎у ‎нее ‎совершенно ‎непонятная‏ ‎ситуация‏ ‎в ‎жизни,‏ ‎она ‎в‏ ‎растерянности, ‎она ‎не ‎знает, ‎смогут‏ ‎ли‏ ‎они ‎вернуться‏ ‎к ‎тому,‏ ‎что ‎было ‎в ‎начале, ‎но‏ ‎в‏ ‎тоже‏ ‎время ‎уверена,‏ ‎что ‎хочет‏ ‎дружить ‎с‏ ‎ним,‏ ‎Яцеком. ‎Яцек‏ ‎успокоился, ‎преисполнился ‎надежд, ‎что ‎пройдет‏ ‎некоторое ‎время‏ ‎и‏ ‎Алиса ‎поймет ‎себя‏ ‎и ‎его‏ ‎и ‎они ‎пойдут ‎по‏ ‎жизни‏ ‎вместе.

Шли ‎недели.‏ ‎Наступила ‎весна.‏ ‎Но ‎эта ‎весна ‎была ‎не‏ ‎такой‏ ‎как ‎прежде.‏ ‎Улицы ‎опустели.‏ ‎На ‎лицах ‎редких ‎прохожих ‎читалась‏ ‎тревога.‏ ‎Город,‏ ‎как ‎и‏ ‎весь ‎мир,‏ ‎был ‎поражен‏ ‎эпидемией‏ ‎ковида.

Надежды ‎Яцека‏ ‎не ‎оправдались. ‎Киндзмараули ‎перестала ‎ему‏ ‎звонить ‎и‏ ‎писать‏ ‎первой, ‎а ‎когда‏ ‎отвечала ‎–‏ ‎грубила, ‎высмеивала ‎и ‎унижала.‏ ‎Он‏ ‎не ‎мог‏ ‎понять, ‎чем‏ ‎он ‎виноват ‎перед ‎ней ‎и‏ ‎в‏ ‎чем ‎причины‏ ‎такой ‎перемены.‏ ‎Он ‎начал ‎задумываться ‎и ‎кое‏ ‎что‏ ‎понимать.‏ ‎Чтобы ‎проверить‏ ‎свои ‎мысли,‏ ‎он ‎написал‏ ‎ей‏ ‎длинное ‎послание,‏ ‎доказывая, ‎что ‎она ‎ведет ‎себя‏ ‎неправильно, ‎что‏ ‎ее‏ ‎жизненные ‎ценности ‎не‏ ‎верны, ‎предлагая‏ ‎ей ‎вместе ‎подумать, ‎как‏ ‎найти‏ ‎путь ‎к‏ ‎гармонии ‎и‏ ‎счастью. ‎У ‎него ‎была ‎надежда,‏ ‎что‏ ‎она ‎хотя‏ ‎бы ‎задумается,‏ ‎в ‎чем ‎то ‎будет ‎возражать,‏ ‎в‏ ‎чем‏ ‎то ‎согласится.‏ ‎Но ‎ответ‏ ‎Киндзмараули ‎был‏ ‎лаконичен:‏ ‎“Между ‎нами‏ ‎все ‎кончено. ‎Ты ‎мне ‎не‏ ‎нужен. ‎И‏ ‎больше‏ ‎не ‎звони ‎и‏ ‎не ‎пиши‏ ‎мне”.

Яцек ‎увидел, ‎что ‎его‏ ‎догадки‏ ‎были ‎верны.‏ ‎Он ‎не‏ ‎понимал ‎ее ‎с ‎самого ‎начала.‏ ‎Он‏ ‎не ‎понимал‏ ‎причины ‎ее‏ ‎постоянной ‎депрессии, ‎жалоб ‎на ‎окружающих‏ ‎и‏ ‎на‏ ‎жизнь, ‎причины‏ ‎ее ‎недовольства‏ ‎им. ‎Раньше‏ ‎он‏ ‎думал, ‎как‏ ‎думали ‎и ‎все ‎ее ‎друзья‏ ‎и ‎знакомые,‏ ‎что‏ ‎Киндзмараули ‎чувствует ‎себя‏ ‎несчастной ‎потому,‏ ‎что ‎лишилась ‎семьи, ‎живет‏ ‎в‏ ‎приюте, ‎в‏ ‎чужой ‎стране,‏ ‎в ‎опасениях ‎что ‎ее ‎вот‏ ‎вот‏ ‎депортируют ‎на‏ ‎Родину. ‎Но‏ ‎это ‎было ‎самое ‎примитивное ‎и‏ ‎по‏ ‎сути‏ ‎неверное ‎объяснение.‏ ‎Киндзмараули ‎выросла‏ ‎в ‎богатой‏ ‎по‏ ‎меркам ‎ее‏ ‎родной ‎Грузии, ‎и ‎в ‎неплохо‏ ‎обеспеченной, ‎по‏ ‎меркам‏ ‎Европы ‎семье. ‎В‏ ‎Грузии ‎ее‏ ‎отец ‎владел ‎довольно ‎крупным‏ ‎бизнесом‏ ‎по ‎продаже‏ ‎компьютеров. ‎Продав‏ ‎бизнес ‎и ‎подавшись ‎в ‎Европу,‏ ‎здесь‏ ‎он ‎переквалифицировался,‏ ‎стал ‎скупать‏ ‎гравюры, ‎картины, ‎литографии ‎известных ‎мастеров‏ ‎и‏ ‎выставлять‏ ‎их ‎за‏ ‎деньги ‎в‏ ‎арендованном ‎помещении‏ ‎в‏ ‎Старом ‎Городе‏ ‎Познани. ‎Киндзмараули ‎считали ‎себя ‎“избранными”,‏ ‎людьми ‎“элиты”.‏ ‎Деньги‏ ‎на ‎показ ‎своего‏ ‎статуса ‎окружающим‏ ‎не ‎жалели. ‎Но ‎при‏ ‎этом,‏ ‎в ‎целях‏ ‎“экономии”, ‎Алиса‏ ‎спала ‎на ‎матрасе ‎прямо ‎на‏ ‎полу,‏ ‎в ‎комнатке‏ ‎“Арт-центра”, ‎служившего‏ ‎в ‎тоже ‎время ‎жилищем ‎для‏ ‎нее,‏ ‎отца‏ ‎и ‎брата.‏ ‎Киндзмараули ‎считала‏ ‎себя ‎несчастной‏ ‎потому,‏ ‎что ‎ее‏ ‎текущее ‎положение ‎в ‎приюте ‎никак‏ ‎не ‎соответствовало‏ ‎тому‏ ‎воображаемому ‎“статусу”, ‎который,‏ ‎как ‎она‏ ‎была ‎уверена, ‎должен ‎принадлежать‏ ‎ей,‏ ‎поскольку ‎и‏ ‎она ‎–‏ ‎тоже ‎“избранная”. ‎Она ‎хотела ‎иметь‏ ‎много‏ ‎приятных, ‎красивых‏ ‎вещей. ‎Но‏ ‎не ‎только ‎и ‎не ‎столько‏ ‎ради‏ ‎самих‏ ‎этих ‎вещей,‏ ‎сколько ‎ради‏ ‎признания ‎со‏ ‎стороны‏ ‎“других”, ‎что‏ ‎вот ‎и ‎она, ‎Алиса ‎Киндзмараули‏ ‎- ‎уважаемый‏ ‎и‏ ‎достойный ‎член ‎общества‏ ‎с ‎профессией‏ ‎“художника”. ‎И ‎что ‎мог‏ ‎ей‏ ‎дать ‎бедный‏ ‎Яцек, ‎кроме‏ ‎своей ‎любви ‎и ‎туманных ‎планов‏ ‎на‏ ‎будущее?

Виктор ‎Шеметов.

Алиса ‎Киндзмараули‏ ‎проснулась ‎в ‎этот ‎день ‎раньше‏ ‎обычного, ‎в‏ ‎8‏ ‎утра. ‎Сегодня ‎ей‏ ‎предстояло ‎сделать‏ ‎важное, ‎наверное ‎важнейшее ‎дело‏ ‎в‏ ‎ее ‎жизни.‏ ‎Уже ‎рассвело.‏ ‎В ‎Неаполе, ‎где ‎на ‎улице‏ ‎Cisterna‏ ‎dell'Olio, ‎неподалеку‏ ‎от ‎площади‏ ‎Данте, ‎одиноко ‎жила ‎в ‎своей‏ ‎большой‏ ‎квартире‏ ‎76-летняя ‎женщина,‏ ‎рано ‎светает‏ ‎даже ‎в‏ ‎ноябре.‏ ‎А ‎сейчас‏ ‎был ‎ноябрь, ‎ноябрь ‎2077 ‎года.‏ ‎Киндзмараули ‎сказала‏ ‎несколько‏ ‎слов ‎по-польски ‎и‏ ‎квартирный ‎центр‏ ‎Искусственного ‎Интеллекта ‎послал ‎распоряжение‏ ‎кухонным‏ ‎автоматам, ‎чтобы‏ ‎они ‎приготовили‏ ‎завтрак ‎– ‎кофе ‎и ‎яичницу‏ ‎с‏ ‎бутербродом. ‎Пока‏ ‎еда ‎готовилась,‏ ‎Киндзмараули ‎сходила ‎в ‎уборную, ‎потом‏ ‎умыла‏ ‎лицо‏ ‎и ‎руки,‏ ‎почистила ‎зубы.‏ ‎Готовый ‎завтрак‏ ‎ждал‏ ‎ее ‎на‏ ‎кухне. ‎Она ‎выпила ‎кофе, ‎съела‏ ‎свою ‎яичницу‏ ‎с‏ ‎бутербродом ‎и ‎стала‏ ‎обдумывать ‎предстоящий‏ ‎день, ‎вспоминая, ‎не ‎забыла‏ ‎ли‏ ‎она ‎что-нибудь‏ ‎необходимое.

Важнейшее ‎дело,‏ ‎предстоявшее ‎в ‎этот ‎день ‎Алисе‏ ‎Киндзмараули‏ ‎состояло ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎она ‎должна ‎была ‎отправится ‎в‏ ‎Центр‏ ‎Консервации,‏ ‎где ‎ее‏ ‎сначала ‎введут‏ ‎в ‎состояние,‏ ‎схожее‏ ‎с ‎глубоким‏ ‎летаргическим ‎сном, ‎а ‎потом ‎ее‏ ‎тело ‎будет‏ ‎заморожено‏ ‎на ‎30 ‎лет.‏ ‎Несколько ‎лет‏ ‎назад ‎ученые, ‎изучая ‎маленького‏ ‎африканского‏ ‎грызуна ‎–‏ ‎голого ‎землекопа‏ ‎(Heterocephalus ‎glaber), ‎млекопитающее, ‎известное ‎своим‏ ‎фантастическим‏ ‎долгожительством, ‎нашли‏ ‎способ ‎продления‏ ‎жизни ‎до ‎300 ‎лет, ‎при‏ ‎этом‏ ‎омолаживая‏ ‎организм ‎и‏ ‎поддерживая ‎его‏ ‎в ‎постоянно‏ ‎молодом‏ ‎возрасте. ‎Но‏ ‎курс ‎инъекций ‎и ‎таблеток, ‎который‏ ‎приводил ‎к‏ ‎этому‏ ‎результату ‎стоил ‎таких‏ ‎больших ‎денег,‏ ‎что ‎был ‎доступен ‎только‏ ‎очень‏ ‎узкому ‎кругу‏ ‎людей. ‎По‏ ‎крайней ‎мере, ‎официально ‎говорилось, ‎что‏ ‎невозможно‏ ‎обеспечить ‎долголетием‏ ‎и ‎молодостью‏ ‎всех ‎сразу, ‎что ‎препарат ‎сможет‏ ‎стать‏ ‎массовым‏ ‎и ‎доступным‏ ‎не ‎раньше‏ ‎чем ‎через‏ ‎25-30‏ ‎лет. ‎Другие‏ ‎ученые ‎нашли ‎способ ‎консервации ‎людей‏ ‎на ‎любой‏ ‎срок‏ ‎и ‎оживления ‎их,‏ ‎когда ‎потребуется.‏ ‎Желающим ‎было ‎предложено ‎воспользоваться‏ ‎этим‏ ‎способом, ‎чтобы‏ ‎гарантированно ‎оживится‏ ‎в ‎то ‎время, ‎когда ‎препарат‏ ‎станет‏ ‎доступен ‎всем‏ ‎и ‎у‏ ‎всех ‎будет ‎возможность ‎жить ‎еще‏ ‎300‏ ‎лет‏ ‎молодыми ‎и‏ ‎здоровыми ‎людьми.‏ ‎И ‎желающих,‏ ‎особенно‏ ‎из ‎числа‏ ‎пожилых ‎людей, ‎появилось ‎очень ‎много.‏ ‎Так ‎много,‏ ‎что‏ ‎чтобы ‎попасть ‎в‏ ‎специально ‎созданные‏ ‎для ‎этого ‎Центры ‎Консервации‏ ‎надо‏ ‎было ‎заранее‏ ‎записываться ‎в‏ ‎очередь ‎и ‎некоторое ‎время ‎ожидать.

Со‏ ‎времен‏ ‎юности ‎Киндзмараули,‏ ‎мир ‎радикально‏ ‎изменился. ‎Исчезли ‎диктатуры ‎и ‎во‏ ‎всем‏ ‎мире‏ ‎воцарилась ‎“свобода‏ ‎и ‎демократия”.‏ ‎Государства ‎со‏ ‎всеми‏ ‎своими ‎атрибутами‏ ‎– ‎парламентами ‎и ‎правительствами, ‎еще‏ ‎существовали, ‎но‏ ‎это‏ ‎была ‎одна ‎лишь‏ ‎видимость, ‎наподобие‏ ‎существования ‎Западной ‎Римской ‎Империи‏ ‎при‏ ‎последнем ‎императоре‏ ‎Ромуле ‎Августуле.‏ ‎Все ‎важнейшие ‎решения, ‎касающиеся ‎всего‏ ‎мира,‏ ‎принимал ‎Высший‏ ‎Совет ‎Экспертов,‏ ‎составленный ‎из ‎людей, ‎которые ‎были‏ ‎рекомендованы‏ ‎наиболее‏ ‎богатыми ‎и‏ ‎влиятельными ‎мультитриллионерами.‏ ‎Мультитриллионеры ‎тоже‏ ‎имели‏ ‎свою ‎организацию,‏ ‎однако, ‎про ‎нее ‎почти ‎ничего‏ ‎не ‎было‏ ‎известно.‏ ‎Технология ‎достигла ‎невиданных‏ ‎высот. ‎Регулярно‏ ‎исчезали ‎профессии, ‎бывшие ‎прежде‏ ‎массовыми,‏ ‎людей ‎заменяли‏ ‎роботы ‎и‏ ‎искусственный ‎интеллект. ‎Воцарилось ‎процветание. ‎По‏ ‎крайней‏ ‎мере ‎в‏ ‎Европе, ‎Северной‏ ‎Америке, ‎Австралии, ‎а ‎также ‎в‏ ‎более‏ ‎менее‏ ‎узких ‎или‏ ‎широких ‎анклавах‏ ‎в ‎тех‏ ‎краях,‏ ‎где ‎раньше‏ ‎не ‎было ‎свободы ‎и ‎демократии‏ ‎– ‎воцарилось‏ ‎процветание.‏ ‎Но ‎путь ‎к‏ ‎этому ‎новому‏ ‎дивному ‎миру ‎был ‎не‏ ‎прост.‏ ‎Чтобы ‎обеспечить‏ ‎безопасность ‎была‏ ‎введена ‎система ‎“социального ‎рейтинга”. ‎Компьютерный‏ ‎искусственный‏ ‎интеллект ‎оценивал‏ ‎огромное ‎количество‏ ‎параметров ‎и ‎фактов ‎жизни ‎каждого‏ ‎человека.‏ ‎Штрафы‏ ‎за ‎неправильную‏ ‎парковку, ‎сомнительные‏ ‎интересы, ‎знакомства‏ ‎и‏ ‎высказывания ‎в‏ ‎соцсетях, ‎отклоняющееся ‎от ‎признанной ‎в‏ ‎свободном ‎и‏ ‎демократическом‏ ‎обществе ‎нормой ‎поведение,‏ ‎просрочка ‎выплаты‏ ‎процентов ‎по ‎кредитам ‎–‏ ‎любая‏ ‎информация, ‎которая‏ ‎в ‎режиме‏ ‎24 ‎на ‎7 ‎собиралась ‎цифровыми‏ ‎устройствами‏ ‎о ‎каждом‏ ‎человеке ‎и‏ ‎анализировалась ‎искусственным ‎интеллектом, ‎могла ‎понизить‏ ‎социальный‏ ‎рейтинг.‏ ‎О ‎каждом‏ ‎человеке ‎система‏ ‎искусственного ‎интеллекта‏ ‎знала‏ ‎абсолютно ‎все‏ ‎– ‎от ‎его ‎психологического ‎портрета‏ ‎до ‎мельчайших‏ ‎подробностей‏ ‎его ‎повседневной ‎жизни.‏ ‎Когда ‎составленный‏ ‎по ‎специальным ‎алгоритмам ‎социальный‏ ‎рейтинг‏ ‎понижался ‎до‏ ‎“красной ‎зоны”‏ ‎- ‎человек ‎становился ‎“социально ‎неблагонадежным”.‏ ‎Он‏ ‎не ‎мог‏ ‎больше ‎пользоваться‏ ‎любыми ‎цифровыми ‎устройствами, ‎то ‎есть‏ ‎был‏ ‎отсечен‏ ‎от ‎благ‏ ‎цивилизации ‎и,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎терял‏ ‎работу. ‎Кроме‏ ‎того, ‎его ‎лишали ‎гарантированного ‎минимального‏ ‎пособия, ‎положенного‏ ‎всем‏ ‎добропорядочным ‎членам ‎общества.‏ ‎Общение ‎с‏ ‎“социально ‎неблагонадежным” ‎могло ‎понизить‏ ‎“социальный‏ ‎рейтинг” ‎и‏ ‎поэтому ‎все‏ ‎переставали ‎общаться ‎с ‎таким ‎человеком.‏ ‎Даже‏ ‎близкие ‎родственники,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎прекращали ‎общаться. ‎“Социально ‎неблагонадежные” ‎как‏ ‎бы‏ ‎моментально‏ ‎исчезали ‎из‏ ‎пространства ‎социальной‏ ‎жизни, ‎да‏ ‎и‏ ‎в ‎конце‏ ‎концов ‎из ‎жизни ‎вообще. ‎Специально‏ ‎созданные ‎Центры‏ ‎Реабилитации‏ ‎Социально ‎Неблагонадежных ‎занимались‏ ‎этим ‎вопросом.‏ ‎Конечно, ‎поначалу ‎нашлись ‎люди,‏ ‎и‏ ‎в ‎немалом‏ ‎числе, ‎которые‏ ‎стали ‎возмущаться ‎и ‎протестовать, ‎говорить‏ ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎социальный ‎рейтинг‏ ‎противоречит ‎свободе ‎и ‎демократии. ‎Однако,‏ ‎медиа‏ ‎смогли‏ ‎убедить ‎большинство,‏ ‎что ‎данная‏ ‎мера ‎предпринимается‏ ‎исключительно‏ ‎в ‎целях‏ ‎безопасности, ‎ради ‎сохранения ‎свободы ‎и‏ ‎демократии ‎от‏ ‎врагов‏ ‎ее. ‎Большинство ‎согласилось‏ ‎с ‎этим,‏ ‎а ‎протестанты ‎сразу ‎же‏ ‎попали‏ ‎в ‎разряд‏ ‎“социально ‎неблагонадежных”.

Киндзмараули‏ ‎расположилась ‎в ‎кресле ‎и ‎сказала‏ ‎квартирному‏ ‎центру ‎искусственного‏ ‎интеллекта ‎включить‏ ‎огромный ‎стерео-дисплей ‎мультимедийного ‎компьютерного ‎аппарата.‏ ‎Она‏ ‎решила,‏ ‎что ‎перед‏ ‎своим ‎отсутствием‏ ‎на ‎многие‏ ‎годы‏ ‎необходимо ‎просмотреть‏ ‎информацию ‎в ‎компьютере ‎о ‎своей‏ ‎прошедшей ‎жизни,‏ ‎не‏ ‎осталось ‎ли ‎чего-нибудь‏ ‎такого, ‎что‏ ‎могло ‎бы ‎ее ‎скомпрометировать‏ ‎в‏ ‎будущем, ‎еще‏ ‎более ‎прогрессивном‏ ‎и ‎процветающем ‎мире. ‎Вот ‎на‏ ‎видео‏ ‎ей ‎18‏ ‎лет, ‎она,‏ ‎шутя, ‎влезает ‎в ‎окно ‎на‏ ‎первом‏ ‎этаже‏ ‎в ‎класс‏ ‎Лицея ‎в‏ ‎польском ‎городе‏ ‎Познань.‏ ‎Киндзмараули ‎родилась‏ ‎в ‎Грузии, ‎мать ‎умерла ‎рано,‏ ‎ее ‎отец,‏ ‎брат‏ ‎и ‎она ‎отправились‏ ‎в ‎Европу,‏ ‎как ‎говорится ‎- ‎“в‏ ‎поисках‏ ‎лучшей ‎жизни”.‏ ‎Поколесив ‎по‏ ‎разным ‎странам ‎Европы ‎семья ‎в‏ ‎итоге‏ ‎осела ‎в‏ ‎Польше. ‎Дочь‏ ‎написала ‎на ‎отца ‎заявление ‎в‏ ‎суд,‏ ‎что‏ ‎он ‎ее‏ ‎избивает ‎и‏ ‎отца ‎лишили‏ ‎родительских‏ ‎прав, ‎а‏ ‎ее ‎отправили ‎в ‎приют. ‎В‏ ‎этом ‎заведении‏ ‎она‏ ‎и ‎жила ‎до‏ ‎20 ‎лет,‏ ‎параллельно ‎учась ‎в ‎Лицее.‏ ‎А‏ ‎вот ‎фото-триптих‏ ‎из ‎фотографий‏ ‎под ‎статуей ‎улыбающегося ‎Исуса ‎Христа,‏ ‎где‏ ‎она ‎с‏ ‎Марком ‎Минимовичем,‏ ‎господином ‎старше ‎ее ‎на ‎30‏ ‎лет,‏ ‎граффитистом‏ ‎из ‎Познани.‏ ‎Он ‎решил‏ ‎много ‎ее‏ ‎проблем‏ ‎и ‎она‏ ‎была ‎благодарна ‎ему. ‎По ‎окончании‏ ‎Лицея ‎работать‏ ‎как‏ ‎все ‎другие ‎Киндзмараули‏ ‎не ‎хотела‏ ‎и ‎не ‎могла, ‎считая‏ ‎себя‏ ‎достойной ‎большего‏ ‎и ‎желая‏ ‎учится ‎в ‎Познанском ‎Университете ‎Искусств.‏ ‎Поэтому‏ ‎она ‎согласилась‏ ‎на ‎предложение‏ ‎Минимовича ‎снять ‎для ‎нее ‎квартиру‏ ‎и‏ ‎содержать‏ ‎ее. ‎Ее‏ ‎желание ‎“учится‏ ‎на ‎художника”‏ ‎и‏ ‎отвращение ‎к‏ ‎работе ‎были ‎так ‎велики, ‎что‏ ‎ее ‎не‏ ‎смутили‏ ‎такие ‎мелочи, ‎что‏ ‎пожилой ‎господин‏ ‎обладал ‎весьма ‎неприятной ‎наружностью‏ ‎и‏ ‎страдал ‎необоримым‏ ‎пристрастием ‎к‏ ‎алкоголю. ‎Но ‎еще ‎более ‎сильно‏ ‎она‏ ‎хотела ‎получить‏ ‎польское ‎гражданство,‏ ‎поэтому ‎в ‎конце ‎концов ‎и‏ ‎вышла‏ ‎замуж‏ ‎за ‎старика.‏ ‎Минимович ‎умер‏ ‎от ‎тяжелой‏ ‎болезни,‏ ‎когда ‎Киндзмараули‏ ‎было ‎уже ‎почти ‎30 ‎лет.‏ ‎А ‎вот‏ ‎на‏ ‎3Д ‎экране ‎копии‏ ‎заветных, ‎главных‏ ‎бумаг ‎– ‎паспорт ‎гражданки‏ ‎Польши‏ ‎и ‎диплом‏ ‎об ‎окончании‏ ‎Университета ‎Искусств ‎в ‎Познани. ‎Киндзмараули‏ ‎рисовала‏ ‎натюрморты ‎и‏ ‎автопортреты. ‎Как‏ ‎и ‎у ‎неудачливого ‎художника ‎из‏ ‎Вены,‏ ‎ставшего‏ ‎затем ‎политиком,‏ ‎на ‎ее‏ ‎картинах ‎отсутствовали‏ ‎люди,‏ ‎также ‎как,‏ ‎впрочем, ‎и ‎жизнь. ‎И ‎также‏ ‎как ‎за‏ ‎картины‏ ‎этого ‎венского ‎художника‏ ‎за ‎ее‏ ‎картины ‎давали ‎какие ‎то‏ ‎копейки.‏ ‎В ‎итоге‏ ‎она ‎стала‏ ‎рисовать ‎только ‎для ‎себя, ‎а‏ ‎потом‏ ‎совсем ‎оставила‏ ‎это ‎занятие.

Вот‏ ‎видео ‎с ‎Войцехом. ‎После ‎смерти‏ ‎мужа‏ ‎Киндзмараули‏ ‎некоторое ‎время‏ ‎жила ‎довольно‏ ‎скромно, ‎получая‏ ‎пособие‏ ‎и ‎проедая‏ ‎накопления. ‎Потом ‎получила ‎свою ‎долю‏ ‎в ‎наследстве‏ ‎отца‏ ‎– ‎владельца ‎огромной‏ ‎коллекции ‎картин‏ ‎и ‎других ‎артефактов. ‎Она‏ ‎наняла‏ ‎менеджера ‎–‏ ‎молодого ‎студента‏ ‎Познанского ‎Университета ‎Искусств ‎по ‎имени‏ ‎Войцех,‏ ‎чтобы ‎он‏ ‎устраивал ‎выставки‏ ‎с ‎ее ‎коллекцией. ‎Войцех ‎оказался‏ ‎способным‏ ‎предпринимателем,‏ ‎дело ‎пошло‏ ‎в ‎гору.‏ ‎разрослось ‎и‏ ‎Киндзмараули‏ ‎обогатилась. ‎Она‏ ‎добивалась ‎того, ‎чтобы ‎Войцех ‎стал‏ ‎ее ‎любовником‏ ‎и‏ ‎мужем, ‎однако ‎молодого‏ ‎человека ‎не‏ ‎привлекала ‎эта ‎женщина, ‎потерявшая‏ ‎фигуру‏ ‎и ‎выглядящая‏ ‎значительно ‎старше‏ ‎своих ‎лет. ‎Когда ‎Войцех ‎женился,‏ ‎она‏ ‎расторгла ‎контракт‏ ‎с ‎ним‏ ‎и ‎продала ‎коллекцию. ‎Киндзмараули ‎воспринимала‏ ‎жизнь‏ ‎как‏ ‎череду ‎“кадров”‏ ‎какого-то ‎фильма,‏ ‎кадров ‎хороших‏ ‎или‏ ‎плохих, ‎или‏ ‎“серых”, ‎в ‎зависимости ‎от ‎того,‏ ‎было ‎ли‏ ‎ей‏ ‎“хорошо” ‎или ‎нет.‏ ‎Люди ‎в‏ ‎ее ‎жизни ‎тоже ‎были‏ ‎“кадрами”.‏ ‎И ‎этот‏ ‎очередной ‎“кадр”‏ ‎в ‎ее ‎жизни ‎закончился. ‎Часть‏ ‎своего‏ ‎капитала ‎она‏ ‎положила ‎в‏ ‎банк ‎под ‎проценты, ‎часть ‎пустила‏ ‎в‏ ‎инвестиционные‏ ‎фонды ‎и‏ ‎брокерские ‎конторы‏ ‎и ‎стала‏ ‎жить‏ ‎в ‎достатке,‏ ‎не ‎работая, ‎как ‎рантье.

А ‎вот‏ ‎Агнешка, ‎дочь.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎родила ‎ее ‎уже‏ ‎после ‎смерти‏ ‎мужа, ‎воспользовавшись ‎проверенным ‎врачами,‏ ‎здоровым‏ ‎биоматериалом ‎от‏ ‎неизвестного ‎мужчины.‏ ‎Мать ‎воспитывала ‎дочь ‎одна. ‎Еще‏ ‎в‏ ‎молодости ‎Киндзмараули‏ ‎прочитала ‎у‏ ‎популярного ‎психоаналитика ‎Ошмянского ‎что ‎родители‏ ‎со‏ ‎своими‏ ‎детьми ‎должны‏ ‎быть ‎как‏ ‎горы ‎–‏ ‎отстраненными,‏ ‎самодостаточными, ‎холодными,‏ ‎не ‎должны ‎давать ‎им ‎никаких‏ ‎своих ‎моральных‏ ‎ценностей‏ ‎и ‎взглядов. ‎Захочет‏ ‎ребенок ‎пойти‏ ‎в ‎горы, ‎обратиться ‎к‏ ‎родителям‏ ‎– ‎пусть‏ ‎будет ‎так,‏ ‎не ‎захочет ‎– ‎горам ‎от‏ ‎этого‏ ‎не ‎жарко‏ ‎и ‎не‏ ‎холодно. ‎Что ‎происходило ‎в ‎душе‏ ‎маленькой‏ ‎Агнешки‏ ‎от ‎такого‏ ‎воспитания ‎–‏ ‎сие ‎неведомо,‏ ‎но‏ ‎дочь ‎выросла‏ ‎в ‎точности ‎похожей ‎на ‎свою‏ ‎мать. ‎Сейчас‏ ‎она‏ ‎жила ‎в ‎Англии‏ ‎и ‎пыталась‏ ‎заниматься ‎творчеством ‎– ‎сочиняла‏ ‎цифровую‏ ‎музыку.

А ‎вот‏ ‎Александра ‎Зайковская,‏ ‎ее ‎подруга ‎со ‎времен ‎Лицея.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎на ‎секунду‏ ‎задумалась, ‎потом‏ ‎удалила ‎все ‎фото ‎и ‎видео‏ ‎с‏ ‎ней.‏ ‎Дело ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎Зайковскую ‎почему‏ ‎то‏ ‎угораздило ‎попасть‏ ‎в ‎“красную ‎зону” ‎социального ‎рейтинга.‏ ‎Киндзмараули ‎понимала,‏ ‎что‏ ‎удаление ‎фото ‎и‏ ‎видео ‎с‏ ‎одной ‎стороны ‎бесполезно, ‎так‏ ‎как‏ ‎Искусственный ‎Интеллект‏ ‎уже ‎отметил‏ ‎их ‎наличие ‎и ‎сохранил ‎в‏ ‎памяти‏ ‎компьютерного ‎центра.‏ ‎Но ‎с‏ ‎другой ‎стороны, ‎факт ‎удаления ‎сомнительного‏ ‎материала‏ ‎мог‏ ‎положительно ‎сказаться‏ ‎на ‎социальном‏ ‎рейтинге.

Киндзмараули ‎встала‏ ‎и‏ ‎подошла ‎к‏ ‎окну. ‎Узкая ‎улица ‎Cisterna ‎dell'Olio‏ ‎была ‎безлюдна.‏ ‎Пожилая‏ ‎женщина ‎поселилась ‎на‏ ‎этой ‎улице,‏ ‎именно ‎потому, ‎что ‎она‏ ‎была‏ ‎тихая ‎и‏ ‎безлюдная. ‎Киндзмараули‏ ‎переехала ‎в ‎Италию ‎из ‎Польши‏ ‎15‏ ‎лет ‎назад.‏ ‎Она ‎родилась‏ ‎в ‎южной ‎стране, ‎любила ‎тепло‏ ‎и‏ ‎поэтому‏ ‎свои ‎старые‏ ‎годы ‎решила‏ ‎провести ‎здесь,‏ ‎в‏ ‎Италии. ‎Свой‏ ‎родной ‎грузинский ‎язык ‎она ‎давно‏ ‎позабыла, ‎как‏ ‎и‏ ‎русский, ‎которым ‎в‏ ‎молодости ‎владела‏ ‎в ‎совершенстве, ‎и ‎другие‏ ‎языки,‏ ‎которые ‎она‏ ‎знала, ‎но‏ ‎которые ‎ей ‎были ‎не ‎нужны.‏ ‎Она‏ ‎думала ‎и‏ ‎видела ‎сны‏ ‎либо ‎на ‎польском, ‎либо ‎на‏ ‎итальянском.

Киндзмараули‏ ‎сделала‏ ‎несколько ‎наклонов,‏ ‎чтобы ‎размять‏ ‎позвоночник, ‎повертела‏ ‎головой‏ ‎туда-сюда, ‎вернулась‏ ‎в ‎кресло ‎и ‎продолжила ‎просмотр‏ ‎памяти ‎своего‏ ‎многофункционального‏ ‎компьютерного ‎аппарата. ‎“Холера‏ ‎ясна! ‎Как‏ ‎же ‎я ‎не ‎удалила‏ ‎это‏ ‎сразу ‎же!?”‏ ‎- ‎подумала‏ ‎она ‎увидев ‎фотографию ‎чернокожего ‎африканского‏ ‎мужчины‏ ‎и ‎текст‏ ‎его ‎письма‏ ‎к ‎ней. ‎Это ‎был ‎Филипп‏ ‎Модибо,‏ ‎32-летний‏ ‎учитель ‎французского‏ ‎языка ‎из‏ ‎Сенегала. ‎После‏ ‎смерти‏ ‎Минимовича ‎и‏ ‎увольнения ‎Войцеха, ‎Киндзмараули ‎время ‎от‏ ‎времени ‎ездила‏ ‎в‏ ‎туристические ‎путешествия ‎в‏ ‎Африку ‎и‏ ‎Азию, ‎в ‎те ‎места,‏ ‎где‏ ‎стареющие ‎женщины‏ ‎из ‎“Европы”‏ ‎легко ‎находили ‎себе ‎сексуальных ‎партнеров‏ ‎на‏ ‎короткое ‎время.‏ ‎Филипп ‎не‏ ‎был ‎профессиональным ‎жиголо. ‎Это ‎был‏ ‎довольно‏ ‎культурный,‏ ‎добрый ‎и‏ ‎открытый ‎человек‏ ‎с ‎обворожительной‏ ‎белозубой‏ ‎улыбкой ‎и‏ ‎смеющимися ‎глазами. ‎Киндзмараули ‎привлекла ‎его‏ ‎не ‎своим‏ ‎телом,‏ ‎а ‎тем, ‎что‏ ‎ему ‎показалось,‏ ‎что ‎она ‎высокодуховный ‎человек.‏ ‎Ему‏ ‎интересно ‎было‏ ‎с ‎ней‏ ‎беседовать ‎о ‎различных ‎глубоких ‎проблемах‏ ‎и‏ ‎о ‎культуре.‏ ‎С ‎юных‏ ‎лет ‎Киндзмараули ‎использовала ‎разные ‎имиджи‏ ‎в‏ ‎своем‏ ‎общении ‎с‏ ‎людьми. ‎В‏ ‎молодости, ‎когда‏ ‎она‏ ‎училась ‎в‏ ‎Лицее ‎и ‎жила ‎в ‎приюте‏ ‎и ‎ее‏ ‎положение‏ ‎было ‎шатким, ‎отчасти‏ ‎бессознательно, ‎отчасти‏ ‎сознательно, ‎она ‎использовала ‎имидж‏ ‎страдающей‏ ‎от ‎обстоятельств‏ ‎и ‎нехороших‏ ‎людей ‎наивной, ‎простой ‎и ‎душевно‏ ‎еще‏ ‎не ‎повзрослевшей‏ ‎девицы. ‎Выйдя‏ ‎замуж ‎за ‎старика ‎Минимовича ‎и‏ ‎рисуя‏ ‎натюрморты‏ ‎она ‎сознательно‏ ‎прибегала ‎к‏ ‎имиджу ‎добропорядочной‏ ‎замужней‏ ‎домохозяйки, ‎сторонницы‏ ‎движения ‎“зеленых” ‎и ‎защитницы ‎природы.‏ ‎Живя ‎на‏ ‎доходы‏ ‎от ‎инвестированных ‎денег‏ ‎использовала ‎имидж‏ ‎независимой ‎самодостаточной ‎женщины, ‎знатока‏ ‎искусства‏ ‎и ‎человека‏ ‎высокой ‎“европейской”‏ ‎культуры. ‎И ‎неискушенный ‎сенегалец ‎Филипп,‏ ‎который‏ ‎не ‎встречал‏ ‎ранее ‎женщин‏ ‎подобного ‎рода, ‎был ‎очарован ‎этим‏ ‎имиджем.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎пробыла ‎тогда‏ ‎в ‎Сенегале‏ ‎месяц ‎и‏ ‎вернулась‏ ‎в ‎“Европу”‏ ‎испытав ‎массу ‎удовольствий. ‎Это ‎был‏ ‎яркий ‎“кадр”‏ ‎в‏ ‎ее ‎жизни. ‎Филипп‏ ‎писал ‎ей‏ ‎потом, ‎но ‎она ‎отвечала‏ ‎редко‏ ‎и ‎переписка‏ ‎затухла. ‎Через‏ ‎три ‎года ‎Филипп ‎оказался ‎на‏ ‎грани‏ ‎попадания ‎в‏ ‎“красную ‎зону”‏ ‎социального ‎рейтинга. ‎Единственное ‎что ‎могло‏ ‎спасти‏ ‎его‏ ‎– ‎ходатайство‏ ‎человека ‎с‏ ‎высоким ‎социальным‏ ‎рейтингом‏ ‎из ‎“Европы”.‏ ‎И ‎единственным ‎кто ‎мог ‎это‏ ‎сделать ‎была‏ ‎Киндзмараули.‏ ‎Он ‎написал ‎ей‏ ‎письмо ‎с‏ ‎просьбой ‎о ‎помощи. ‎Она‏ ‎не‏ ‎ответила. ‎Он‏ ‎написал ‎еще‏ ‎– ‎она ‎ответила ‎культурно, ‎но‏ ‎в‏ ‎каждой ‎строке‏ ‎ее ‎ответа‏ ‎было ‎патологическое ‎высокомерие, ‎спесь ‎и‏ ‎эгоизм.‏ ‎Она‏ ‎писала, ‎что‏ ‎он ‎нарушает‏ ‎“границы ‎ее‏ ‎личного‏ ‎пространства”, ‎что‏ ‎ее ‎связь ‎с ‎ним ‎была‏ ‎просто ‎мимолетным‏ ‎увлечением,‏ ‎что ‎его ‎письма‏ ‎могут ‎понизить‏ ‎ее ‎“социальный ‎рейтинг”. ‎“Если‏ ‎Вы‏ ‎будете ‎продолжать‏ ‎мне ‎писать,‏ ‎я ‎пожалуюсь ‎на ‎Вас ‎в‏ ‎полицию”,‏ ‎- ‎закончила‏ ‎она.

Филипп ‎все‏ ‎таки ‎написал ‎ей ‎письмо ‎в‏ ‎котором‏ ‎были‏ ‎такие ‎строки:‏ ‎“Я ‎был‏ ‎обманут ‎Вашей‏ ‎аурой‏ ‎образованной ‎и‏ ‎независимой ‎женщины. ‎Теперь, ‎после ‎Вашего‏ ‎поступка, ‎перебирая‏ ‎в‏ ‎памяти ‎все ‎подробности‏ ‎нашего ‎с‏ ‎вами ‎общения ‎я ‎вижу‏ ‎что‏ ‎Вы ‎совсем‏ ‎не ‎такая.‏ ‎Я ‎понял ‎Вашу ‎суть, ‎Киндзмараули.‏ ‎Вы‏ ‎прекрасно ‎знаете,‏ ‎что ‎Ваш‏ ‎отказ ‎сказать ‎хотя ‎бы ‎слово‏ ‎в‏ ‎мою‏ ‎защиту ‎означает‏ ‎для ‎меня‏ ‎смерть, ‎в‏ ‎то‏ ‎время ‎как‏ ‎Вам ‎это ‎ничем ‎не ‎грозит...‏ ‎Вы ‎лишены‏ ‎морали,‏ ‎Киндзмарули. ‎Любой ‎человеческой‏ ‎морали. ‎У‏ ‎Вас ‎нет ‎человеческих ‎чувств,‏ ‎вместо‏ ‎них ‎-‏ ‎фейк. ‎Я‏ ‎не ‎могу ‎понять, ‎как ‎нормальный‏ ‎человек‏ ‎может ‎жить‏ ‎так, ‎как‏ ‎живете ‎Вы ‎и ‎находить ‎в‏ ‎этом‏ ‎удовольствие.‏ ‎Это ‎–‏ ‎не ‎жизнь.‏ ‎И ‎такие‏ ‎как‏ ‎Вы, ‎Киндзмарули,‏ ‎распространили ‎не-жизнь ‎по ‎всему ‎миру‏ ‎и ‎дали‏ ‎ей‏ ‎господствовать ‎над ‎жизнью.‏ ‎Я ‎умру.‏ ‎Но ‎я ‎жил ‎как‏ ‎человек‏ ‎и ‎умру‏ ‎как ‎человек.‏ ‎А ‎Вы, ‎Киндзмараули ‎– ‎вы‏ ‎просто‏ ‎подохнете”. ‎Киндзмараули‏ ‎тогда, ‎получив‏ ‎письмо, ‎в ‎тот ‎же ‎день‏ ‎отправила‏ ‎в‏ ‎полицию ‎заверенную‏ ‎цифровой ‎подписью‏ ‎жалобу ‎на‏ ‎Филиппа‏ ‎и ‎больше‏ ‎о ‎нем ‎ничего ‎не ‎слышала.‏ ‎Она ‎поэтому‏ ‎и‏ ‎забыла ‎тогда ‎сразу‏ ‎же ‎удалить‏ ‎все ‎связанное ‎с ‎ним,‏ ‎что‏ ‎торопилась ‎сочинить‏ ‎и ‎отправить‏ ‎жалобу, ‎а ‎у ‎нее ‎был‏ ‎билет‏ ‎на ‎самолет‏ ‎на ‎очередной‏ ‎секс-тур, ‎на ‎этот ‎раз ‎в‏ ‎Танзанию.‏ ‎Но‏ ‎сейчас ‎она‏ ‎исправила ‎эту‏ ‎ошибку.

Наконец ‎Киндзмараули‏ ‎убедилась,‏ ‎что ‎в‏ ‎памяти ‎компьютера ‎все ‎чисто. ‎Процедура‏ ‎консервации ‎была‏ ‎назначена‏ ‎на ‎час ‎дня,‏ ‎ехать ‎было‏ ‎недалеко, ‎времени ‎еще ‎было‏ ‎много‏ ‎и ‎она‏ ‎решила ‎провести‏ ‎сеанс ‎с ‎“Марком”. ‎“Марк” ‎был‏ ‎ее‏ ‎виртуальным ‎любовником.‏ ‎Технология ‎виртуальной‏ ‎реальности ‎так ‎продвинулась ‎вперед, ‎что‏ ‎надев‏ ‎легкую‏ ‎повязку ‎на‏ ‎глаза ‎человек‏ ‎полностью, ‎всеми‏ ‎своими‏ ‎чувствами ‎и‏ ‎движениями ‎погружался ‎в ‎виртуальный ‎мир,‏ ‎ощущая ‎его‏ ‎как‏ ‎абсолютно ‎реальный. ‎В‏ ‎частности ‎каждый‏ ‎мог ‎создать ‎себе ‎по‏ ‎заданным‏ ‎им ‎самим‏ ‎параметрам ‎наделенного‏ ‎искусственным ‎интеллектом ‎сексуального ‎партнера ‎любого‏ ‎пола‏ ‎и ‎общаться‏ ‎и ‎наслаждаться‏ ‎с ‎ним ‎виртуально, ‎точно ‎также‏ ‎как‏ ‎реально,‏ ‎придумывая ‎различные‏ ‎обстановки ‎и‏ ‎сюжеты ‎для‏ ‎антуража.‏ ‎Киндзмараули ‎создала‏ ‎себе ‎такого ‎любовника ‎и ‎назвала‏ ‎его ‎“Марком”‏ ‎в‏ ‎честь ‎прежде ‎всего‏ ‎Марка ‎Мошковского,‏ ‎одного ‎из ‎ее ‎любовников‏ ‎в‏ ‎молодости, ‎но‏ ‎также ‎в‏ ‎честь ‎Марка ‎Минимовича, ‎но ‎не‏ ‎как‏ ‎любовника, ‎потому‏ ‎что ‎в‏ ‎постели ‎старик-алкоголик ‎был ‎жалок, ‎а‏ ‎в‏ ‎качестве‏ ‎признательности ‎ему‏ ‎за ‎то,‏ ‎что ‎он‏ ‎материально‏ ‎обеспечил ‎ей‏ ‎путь ‎в ‎этот ‎новый ‎дивный‏ ‎мир, ‎который‏ ‎теперь‏ ‎царил ‎на ‎всей‏ ‎планете.

Закончив ‎свое‏ ‎свидание ‎с ‎“Марком”, ‎старуха‏ ‎приняла‏ ‎душ ‎и‏ ‎сказала ‎квартирному‏ ‎искусственному ‎интеллекту ‎установить ‎видеосвязь ‎с‏ ‎Агнешкой.‏ ‎Но ‎искусственный‏ ‎интеллект ‎ответил,‏ ‎что ‎связь ‎установить ‎невозможно. ‎Киндзмараули‏ ‎поняла,‏ ‎что‏ ‎дочь ‎не‏ ‎хочет ‎выйти‏ ‎на ‎связь‏ ‎в‏ ‎этот ‎важный‏ ‎для ‎матери ‎момент ‎потому, ‎что‏ ‎испытывает ‎обиду‏ ‎на‏ ‎мать, ‎за ‎то‏ ‎что ‎та‏ ‎перед ‎консервацией ‎отдала ‎в‏ ‎ее‏ ‎свободное ‎распоряжение‏ ‎только ‎маленькую‏ ‎часть ‎капитала, ‎а ‎основное ‎оставила‏ ‎себе,‏ ‎чтобы ‎воспользоваться‏ ‎через ‎30‏ ‎лет. ‎Киндзмараули ‎отнеслась ‎к ‎этому‏ ‎спокойно‏ ‎и‏ ‎даже ‎индифферентно,‏ ‎ведь ‎она‏ ‎была ‎“горой”,‏ ‎самодостаточной‏ ‎и ‎отстраненной.

Уже‏ ‎было ‎время ‎отправляться. ‎Киндзмараули ‎оделась‏ ‎и ‎вызвала‏ ‎автономное,‏ ‎без ‎водителя, ‎такси.‏ ‎По ‎дороге‏ ‎в ‎Центр ‎Консервации ‎она‏ ‎оглядывала‏ ‎внутренним ‎взором‏ ‎свое ‎прошлое‏ ‎и ‎была ‎довольна ‎им. ‎Почти‏ ‎все‏ ‎“кадры” ‎ее‏ ‎жизни, ‎за‏ ‎исключением ‎некоторых, ‎в ‎юности, ‎были‏ ‎“хорошие”.‏ ‎Единственным‏ ‎облачком ‎было‏ ‎лишь ‎легкое‏ ‎сожаление ‎о‏ ‎том,‏ ‎что ‎в‏ ‎итоге ‎она ‎так ‎и ‎не‏ ‎стала ‎художницей.‏ ‎Никакого‏ ‎беспокойства, ‎недоверия ‎или‏ ‎сомнений ‎в‏ ‎предстоящей ‎ей ‎консервации ‎у‏ ‎нее‏ ‎не ‎было.‏ ‎Она ‎просто‏ ‎заснет ‎на ‎30 ‎лет, ‎а‏ ‎потом‏ ‎проснется ‎и‏ ‎будет ‎жить‏ ‎еще ‎лет ‎200 ‎– ‎250,‏ ‎вернет‏ ‎себе‏ ‎молодость ‎и‏ ‎будет ‎наслаждаться‏ ‎еще ‎более‏ ‎“хорошей”‏ ‎жизнью ‎и‏ ‎еще ‎более ‎яркими ‎“кадрами”. ‎Ее‏ ‎“социальный ‎рейтинг”‏ ‎был‏ ‎очень ‎высок. ‎Она‏ ‎была ‎идеальным‏ ‎гражданином ‎этого ‎нового ‎дивного‏ ‎мира.‏ ‎Если ‎когда-либо‏ ‎она ‎и‏ ‎нарушала ‎правила, ‎то ‎нарушения ‎были‏ ‎так‏ ‎незначительны, ‎а‏ ‎главное, ‎нарушала‏ ‎она ‎их ‎исключительно ‎ради ‎себя‏ ‎и‏ ‎было‏ ‎то ‎простительно‏ ‎с ‎точки‏ ‎зрения ‎утвердившегося‏ ‎порядка.‏ ‎Уже ‎во‏ ‎времена ‎юности ‎Киндзмараули, ‎быть ‎не‏ ‎только ‎для‏ ‎себя‏ ‎казалось ‎странным ‎для‏ ‎многих. ‎Потом‏ ‎это ‎стало ‎считаться ‎ненормальным,‏ ‎а‏ ‎бороться ‎за‏ ‎какие-либо ‎идеалы‏ ‎вообще ‎стало ‎преступлением.

В ‎фойе ‎Центра‏ ‎Консервации‏ ‎ее ‎с‏ ‎улыбками ‎встретили‏ ‎две ‎молоденькие ‎служительницы ‎в ‎синих‏ ‎халатах,‏ ‎проводили‏ ‎в ‎помещение‏ ‎с ‎белыми‏ ‎стенами. ‎Одна‏ ‎из‏ ‎служительниц ‎попросила‏ ‎посидеть ‎и ‎подождать ‎минуту ‎и‏ ‎вышла. ‎Другая,‏ ‎не‏ ‎сводя ‎улыбку ‎с‏ ‎лица, ‎осталась‏ ‎с ‎Киндзмараули. ‎На ‎стене‏ ‎висела‏ ‎картина, ‎горный‏ ‎пейзаж ‎Швейцарских‏ ‎Альп. ‎“Странно, ‎почему ‎тут ‎висит‏ ‎такая‏ ‎старомодная ‎картина?‏ ‎Сейчас ‎же‏ ‎уже ‎почти ‎не ‎рисуют ‎на‏ ‎холсте,‏ ‎только‏ ‎диджитал ‎арт”,‏ ‎- ‎подумала‏ ‎она. ‎Этот‏ ‎пейзаж‏ ‎вдруг ‎вызвал‏ ‎в ‎ней ‎воспоминание ‎о ‎горах‏ ‎Грузии ‎и‏ ‎о‏ ‎детстве. ‎На ‎мгновение‏ ‎что ‎то‏ ‎вроде ‎тревоги ‎и ‎сожаления‏ ‎промелькнуло‏ ‎в ‎ее‏ ‎душе... ‎Но‏ ‎это ‎было ‎только ‎мгновение. ‎Она‏ ‎посмотрела‏ ‎на ‎улыбающуюся‏ ‎молодую ‎служительницу‏ ‎и ‎начала ‎с ‎ней ‎small‏ ‎talk‏ ‎–‏ ‎легкую ‎и‏ ‎приятную ‎беседу.

Пришел‏ ‎Старший ‎Менеджер‏ ‎Центра‏ ‎Консервации. ‎Киндзмараули‏ ‎поразилась, ‎насколько ‎он ‎похож ‎на‏ ‎Марка ‎Минимовича‏ ‎–‏ ‎такие ‎же ‎седеющие‏ ‎бакенбарды, ‎большая‏ ‎плешь, ‎выпирающий ‎вперед ‎живот,‏ ‎кривые‏ ‎ноги, ‎вот‏ ‎только ‎этот‏ ‎господин ‎был ‎более ‎плотного ‎телосложения.

- Рад‏ ‎вас‏ ‎видеть, ‎госпожа‏ ‎Киндзмараули ‎и‏ ‎поздравляю ‎с ‎будущей ‎новой ‎жизнью.‏ ‎Готовы‏ ‎ли‏ ‎вы ‎отправится‏ ‎в ‎это‏ ‎безопасное ‎и‏ ‎приятное‏ ‎путешествие? ‎-‏ ‎улыбаясь ‎во ‎всю ‎ширь ‎лица‏ ‎спросил ‎он.

- Да.‏ ‎Готова.‏ ‎- ‎с ‎ответной‏ ‎улыбкой ‎сказала‏ ‎Киндзмараули.

- Прекрасно. ‎Я ‎рад ‎за‏ ‎Вас.‏ ‎Пожалуйста, ‎пройдите‏ ‎в ‎бокс,‏ ‎- ‎он ‎показал ‎на ‎отгороженную‏ ‎толстым‏ ‎стеклом ‎комнату‏ ‎в ‎которой‏ ‎стояла ‎кровать ‎и ‎аппаратура ‎рядом‏ ‎с‏ ‎ней,‏ ‎- ‎Анастасия‏ ‎и ‎Мария‏ ‎помогут ‎Вам.‏ ‎Я‏ ‎вам ‎завидую,‏ ‎дорогая ‎госпожа ‎Киндзмараули, ‎- ‎улыбка‏ ‎не ‎сходила‏ ‎с‏ ‎его ‎лица.

Служительницы ‎провели‏ ‎старушку ‎в‏ ‎бокс ‎и ‎уложили ‎ее‏ ‎на‏ ‎кровать. ‎Мария,‏ ‎улыбаясь ‎включила‏ ‎аппаратуру, ‎а ‎Анастасия, ‎также ‎с‏ ‎обворожительной‏ ‎ласковой ‎улыбкой‏ ‎закрыла ‎Киндзмараули‏ ‎рот ‎и ‎нос ‎маской ‎с‏ ‎трубкой‏ ‎идущей‏ ‎к ‎аппарату.‏ ‎Женщины ‎вышли.‏ ‎Дверь ‎за‏ ‎ними‏ ‎наглухо ‎автоматически‏ ‎закрылась. ‎В ‎боксе ‎заиграла ‎приятная‏ ‎легкая ‎музыка.

Киндзмараули‏ ‎не‏ ‎знала ‎и ‎не‏ ‎могла ‎знать,‏ ‎что ‎на ‎конференции ‎организации‏ ‎мультитриллионеров‏ ‎и ‎их‏ ‎наиболее ‎доверенных‏ ‎лиц ‎в ‎Высшем ‎Совете ‎Экспертов,‏ ‎состоявшейся‏ ‎в ‎пригороде‏ ‎Бостона ‎–‏ ‎Веймуте, ‎был ‎принят ‎план ‎“минимизации‏ ‎избыточного‏ ‎населения”.‏ ‎В ‎Центрах‏ ‎Консервации ‎происходило‏ ‎усыпление ‎людей‏ ‎газом.‏ ‎Но ‎никакого‏ ‎оживления ‎их ‎через ‎30 ‎лет‏ ‎не ‎предусматривалось.‏ ‎“Консервация”‏ ‎была ‎концом ‎существования.‏ ‎Беспилотные ‎грузовики‏ ‎вывозили ‎трупы ‎в ‎поле,‏ ‎где‏ ‎беспилотные ‎экскаваторы‏ ‎вырыли ‎гигантские‏ ‎глубокие ‎ямы, ‎и ‎сбрасывали ‎трупы‏ ‎в‏ ‎эти ‎ямы,‏ ‎после ‎чего‏ ‎их ‎закапывали ‎беспилотные ‎бульдозеры ‎.‏ ‎Участники‏ ‎Веймутской‏ ‎конференции, ‎которые‏ ‎действительно ‎пользовались‏ ‎возможностью ‎жить‏ ‎300‏ ‎лет, ‎были‏ ‎уверены ‎в ‎прочности ‎мирового ‎порядка.‏ ‎Через ‎30‏ ‎лет‏ ‎планировалось ‎объявить ‎оставшемуся‏ ‎населению, ‎что‏ ‎произошла ‎техническая ‎ошибка. ‎Система‏ ‎Искусственного‏ ‎Интеллекта, ‎просчитав‏ ‎все ‎риски,‏ ‎выдала ‎заключение, ‎что ‎никакого ‎массового‏ ‎возмущения‏ ‎не ‎случится‏ ‎и ‎население‏ ‎поверит. ‎Планомерная ‎работа ‎по ‎“переформатированию”‏ ‎человека‏ ‎принесла‏ ‎свои ‎плоды‏ ‎– ‎не‏ ‎только ‎мир,‏ ‎но‏ ‎и ‎люди‏ ‎стали ‎иными, ‎стали ‎анти-людьми.

Киндзмараули ‎чувствовала‏ ‎себя ‎расслабленно‏ ‎и‏ ‎умиротворенно. ‎Старший ‎Менеджер‏ ‎нажал ‎красную‏ ‎кнопку ‎на ‎пульте. ‎От‏ ‎аппарата‏ ‎в ‎маску‏ ‎на ‎лице‏ ‎пошел ‎газ. ‎Киндзмараули ‎провалилась ‎в‏ ‎ничто.

Виктор‏ ‎Шеметов.