Победа ‎демократов‏ ‎и ‎возврат ‎«глубинного ‎государства» ‎к‏ ‎реальной ‎власти‏ ‎в‏ ‎сердце ‎мирового ‎гегемона‏ ‎– ‎это‏ ‎ещё ‎один ‎акт ‎принуждения‏ ‎России‏ ‎к ‎самоопределению‏ ‎в ‎своей‏ ‎политике ‎как ‎минимум ‎на ‎постсоветском‏ ‎пространстве.‏  ‎Это ‎и‏ ‎так ‎пора‏ ‎сделать, ‎вот ‎и ‎случаи ‎один‏ ‎за‏ ‎другим‏ ‎подворачиваются. ‎

Проблема‏ ‎не ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎умозрительный‏ ‎«коллективный ‎Байден»‏ ‎более ‎агрессивно ‎к ‎нам ‎настроен,‏ ‎чем ‎конкретный‏ ‎Трамп,‏ ‎и ‎потому ‎является‏ ‎«внешней ‎угрозой».‏ ‎Нет, ‎объективно ‎угрозы ‎всё‏ ‎те‏ ‎же ‎самые.‏ ‎Просто, ‎как‏ ‎известно, ‎все ‎внешние ‎угрозы ‎России‏ ‎находятся,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎внутри ‎неё.

Увлечение‏ ‎правящих ‎элит ‎России ‎внутренней ‎политикой‏ ‎США,‏ ‎подмена‏ ‎собственной ‎суверенной‏ ‎повестки ‎подстройкой‏ ‎под ‎чужую‏ ‎играет‏ ‎с ‎нами‏ ‎злую ‎шутку. ‎

На ‎нашей ‎памяти‏ ‎так ‎было‏ ‎при‏ ‎демонтаже ‎союзного ‎Отечества‏ ‎в ‎надежде,‏ ‎что ‎завтра ‎нас ‎включат‏ ‎в‏ ‎«золотой ‎миллиард».‏ ‎Ну, ‎может,‏ ‎не ‎всех ‎включат, ‎но ‎тем,‏ ‎кто‏ ‎исхитрился ‎стать‏ ‎«владельцем ‎заводов,‏ ‎газет ‎пароходов», ‎уж ‎точно ‎повезёт.‏ ‎

Подобная‏ ‎иллюзия‏ ‎была ‎возрождена‏ ‎победой ‎Дональда‏ ‎Трампа ‎на‏ ‎прошлых‏ ‎выборах. ‎Владельцы‏ ‎контрольного ‎пакета ‎активов ‎России ‎почему-то‏ ‎посчитали, ‎что‏ ‎приход‏ ‎к ‎власти ‎чудака,‏ ‎близкого ‎им‏ ‎классово ‎и ‎социально, ‎является‏ ‎тенденцией.‏ ‎

За ‎эти‏ ‎иллюзии ‎начальников‏ ‎придется ‎расплачиваться ‎всем. ‎

Выборы ‎в‏ ‎США‏ ‎показали, ‎что‏ ‎победить ‎систему‏ ‎правящей ‎прослойки ‎мира ‎невозможно, ‎играя‏ ‎по‏ ‎её‏ ‎правилам. Победа ‎возможна‏ ‎только ‎по‏ ‎факту ‎предъявления‏ ‎альтернативного‏ ‎проекта ‎миропорядка‏ ‎– ‎именно ‎системного ‎суверенного ‎проекта,‏ ‎а ‎не‏ ‎просто‏ ‎разумных ‎и ‎похвальных‏ ‎идей ‎насчёт‏ ‎правил ‎международных ‎отношений. На ‎это‏ ‎оказался‏ ‎не ‎готов‏ ‎ни ‎кооперативный‏ ‎самородок ‎Трамп, ‎ни ‎наши ‎начальники.‏ ‎

Однако,‏ ‎в ‎отличие‏ ‎от ‎Трампа,‏ ‎у ‎наших ‎начальников ‎есть ‎второй‏ ‎шанс.‏ ‎И‏ ‎то, ‎как‏ ‎они ‎им‏ ‎воспользуются, ‎будет‏ ‎определять‏ ‎в ‎том‏ ‎числе ‎и ‎нашу ‎судьбу. ‎

Этот‏ ‎шанс ‎заключается‏ ‎в‏ ‎вызовах, ‎которые ‎ждут‏ ‎Россию ‎в‏ ‎ближайшее ‎время. ‎Полигоном ‎возможностей‏ ‎выступит‏ ‎постсоветское ‎пространство.‏ ‎На ‎ближнем‏ ‎контуре ‎России ‎предстоит ‎столкнуться ‎с‏ ‎испытаниями,‏ ‎которые ‎заставят‏ ‎самоопределяться ‎относительно‏ ‎будущего ‎миропорядка. ‎Имитировать ‎многовекторность ‎и‏ ‎риторику‏ ‎«за‏ ‎всё ‎хорошее‏ ‎против ‎всего‏ ‎плохого» ‎уже‏ ‎не‏ ‎получится. ‎

Стратегия‏ ‎«глубинного ‎государства», ‎которое ‎стоит ‎за‏ ‎Байденом ‎(мы‏ ‎же‏ ‎понимаем, ‎что ‎физическое‏ ‎лицо ‎Джозеф‏ ‎Байден ‎суть ‎аватар ‎глобальных‏ ‎игроков),‏ ‎в ‎отношении‏ ‎России ‎будет‏ ‎заключаться ‎в ‎создании ‎череды ‎локальных‏ ‎проблем,‏ ‎которые ‎должны‏ ‎обрушить ‎государственность‏ ‎России. ‎

За ‎последние ‎несколько ‎лет‏ ‎наши‏ ‎начальники‏ ‎серьёзно ‎расслабились.‏ ‎Им ‎казалось,‏ ‎что ‎внутренние‏ ‎кризисы‏ ‎в ‎США,‏ ‎переводят ‎российский ‎фокус ‎политики ‎гегемона‏ ‎в ‎статус‏ ‎периферийного.‏ ‎Сейчас ‎им ‎придётся‏ ‎столкнуться ‎с‏ ‎новыми ‎испытаниями ‎и ‎разбором‏ ‎противоречий,‏ ‎которые ‎формировались‏ ‎десятилетиями. ‎

Пятилетняя‏ ‎передышка ‎закончилась. ‎Дальше ‎в ‎отношении‏ ‎России‏ ‎с ‎новым‏ ‎задором ‎начнут‏ ‎действовать ‎доктрины ‎и ‎концепции, ‎которые‏ ‎системно‏ ‎внедрялись‏ ‎и ‎разрабатывались‏ ‎последние ‎50‏ ‎лет. ‎Если‏ ‎отбросить‏ ‎в ‎сторону‏ ‎риторические ‎причитания ‎и ‎либеральную ‎демагогию,‏ ‎то ‎в‏ ‎отношении‏ ‎России ‎реализуется ‎двухвекторная‏ ‎политика: ‎

(1) создание‏ ‎максимального ‎количества ‎проблем ‎у‏ ‎союзников‏ ‎и ‎соседей‏ ‎(контур ‎СНГ‏ ‎и ‎ЕАЭС); ‎

(2) активная ‎подрывная ‎работа‏ ‎внутри‏ ‎России ‎по‏ ‎линиям ‎внутренних‏ ‎расколов ‎с ‎опорой ‎на ‎российские‏ ‎элиты.‏ ‎

Но‏ ‎если ‎при‏ ‎предыдущем ‎столкновении‏ ‎с ‎«глубинным‏ ‎государством»‏ ‎у ‎нас‏ ‎были ‎проблемы ‎на ‎украинском ‎и‏ ‎грузинском ‎направлении,‏ ‎то‏ ‎теперь ‎к ‎ним‏ ‎прибавятся ‎как‏ ‎минимум ‎белорусский, ‎молдавский, ‎киргизский‏ ‎и‏ ‎армяно-азербайджанский ‎кризисы.‏ ‎И ‎это‏ ‎не ‎считая ‎особой ‎политики ‎Турции‏ ‎на‏ ‎постсоветском ‎пространстве.‏ ‎Как ‎относиться,‏ ‎например, ‎к ‎двустороннему ‎военно-техническому ‎сотрудничеству‏ ‎Нур-Султана‏ ‎и‏ ‎Анкары, ‎–‏ ‎мы ‎поймём‏ ‎только ‎через‏ ‎несколько‏ ‎лет. ‎

Но,‏ ‎повторяю: ‎все ‎внешние ‎угрозы ‎–‏ ‎внутри.

Истинные ‎проблемы‏ ‎России‏ ‎заключаются ‎в ‎том,‏ ‎что ‎мы,‏ ‎с ‎одной ‎стороны, ‎полноценно‏ ‎не‏ ‎отгородились ‎от‏ ‎СНГ ‎и‏ ‎продолжаем ‎выступать ‎финансовым, ‎ресурсным ‎и‏ ‎военным‏ ‎донором ‎для‏ ‎наших ‎соседей‏ ‎и ‎союзников. ‎Но, ‎с ‎другой‏ ‎стороны,‏ ‎играя‏ ‎в ‎покупку‏ ‎лояльности ‎национальных‏ ‎элит ‎периферии,‏ ‎–‏ ‎мы ‎не‏ ‎отдаём ‎себе ‎отчёт, ‎что ‎подлинно‏ ‎пророссийских ‎элит‏ ‎и‏ ‎политики ‎нет ‎нигде.‏ ‎Договорняки ‎есть.‏ ‎Бизнес-схемы ‎есть. ‎Даже ‎дружба‏ ‎между‏ ‎начальниками ‎и‏ ‎симпатии ‎между‏ ‎народами ‎есть. ‎А ‎вот ‎политики‏ ‎нет.‏ ‎

И ‎быть‏ ‎не ‎может.‏ ‎Потому ‎как ‎Россия ‎в ‎субъективном‏ ‎представлении‏ ‎собственных‏ ‎элит ‎остаётся‏ ‎глубоко ‎вторичным‏ ‎центром ‎силы.‏ ‎Мы‏ ‎не ‎предлагаем‏ ‎альтернативного ‎проекта ‎миропорядка. ‎Поэтому ‎элиты‏ ‎национальной ‎периферии‏ ‎так‏ ‎к ‎России ‎и‏ ‎относятся ‎–‏ ‎в ‎лучшем ‎случае ‎как‏ ‎к‏ ‎одному ‎из‏ ‎векторов. ‎Конечно,‏ ‎мы ‎можем ‎обвинять ‎молдавских, ‎киргизских,‏ ‎белорусских‏ ‎и ‎казахстанских‏ ‎начальников ‎в‏ ‎многовекторности. ‎Однако, ‎пока ‎мы ‎не‏ ‎изживём‏ ‎многовекторность‏ ‎в ‎себе,‏ ‎надеяться, ‎что‏ ‎наши ‎соседи‏ ‎и‏ ‎союзники ‎самоопределятся‏ ‎раньше ‎нас, ‎– ‎просто ‎наивно.‏ ‎

Не ‎вижу‏ ‎никаких‏ ‎иных ‎путей ‎самоопределения‏ ‎России, ‎кроме‏ ‎как ‎углубление ‎экономической ‎и,‏ ‎как‏ ‎следствие, ‎политической‏ ‎прагматизации. ‎Нам‏ ‎необходимо ‎понять, ‎что ‎интересы ‎российского‏ ‎капитала‏ ‎(надеюсь ‎ни‏ ‎у ‎кого‏ ‎нет ‎иллюзий ‎относительно ‎бескризисной ‎смены‏ ‎политэкономического‏ ‎уклада)‏ ‎являются ‎двигателем‏ ‎интересов ‎России.‏ ‎Однако ‎подлинно‏ ‎российским‏ ‎капиталом ‎является‏ ‎только ‎промышленный ‎капитал ‎– ‎и‏ ‎этот ‎факт‏ ‎ещё‏ ‎предстоит ‎осознать. ‎Например,‏ ‎когда ‎Россия‏ ‎строит ‎АЭС ‎в ‎Белоруссии,‏ ‎то‏ ‎это ‎является‏ ‎инструментом ‎влияния.‏ ‎Если ‎же ‎Москва ‎кредитует ‎начальников‏ ‎в‏ ‎Минске, ‎то‏ ‎деньги ‎просто‏ ‎перекладываются ‎из ‎кармана ‎в ‎карман‏ ‎–‏ ‎и‏ ‎к ‎влиянию‏ ‎России ‎это‏ ‎не ‎имеет‏ ‎никакого‏ ‎отношения. ‎

Поэтому‏ ‎в ‎ближайшие ‎несколько ‎лет ‎нас‏ ‎ждёт ‎серьёзное‏ ‎отрезвление‏ ‎на ‎ближнем ‎контуре.‏ ‎Начальники ‎увидят,‏ ‎что ‎политики ‎национальной ‎периферии,‏ ‎которых‏ ‎они ‎считали‏ ‎если ‎не‏ ‎пророссийскими, ‎то, ‎по ‎крайней ‎мере,‏ ‎лояльными,‏ ‎в ‎лучшем‏ ‎случае ‎торговали‏ ‎лояльностью. ‎

Россию ‎ждёт ‎серьезное ‎отрезвление‏ ‎как‏ ‎минимум‏ ‎в ‎Молдавии,‏ ‎Белоруссии ‎и‏ ‎Киргизии. ‎В‏ ‎Молдавии‏ ‎мы ‎увидим‏ ‎результат ‎уже ‎через ‎неделю. В ‎Киргизии‏ ‎и ‎Белоруссии‏ ‎–‏ ‎в ‎2021 ‎году.‏ ‎Именно ‎эти‏ ‎результаты ‎и ‎будут ‎задавать‏ ‎тенденции‏ ‎2024 ‎года.‏ ‎

Поэтому ‎отчаянное‏ ‎впендюривание ‎Байдена ‎Америке ‎стоит ‎приветствовать.‏ ‎Как‏ ‎ключевой ‎элемент‏ ‎самоопределения ‎начальников‏ ‎России. ‎

***

Другие ‎заметки ‎из ‎цикла‏ ‎о‏ ‎самоопределении‏ ‎России:

Кем ‎быть‏ ‎(1): ‎о‏ ‎качествах ‎самоопределения‏ ‎России‏ ‎в ‎карабахском‏ ‎эпизоде ‎переглобализации ‎[Андрей ‎СОРОКИН]

Кем ‎быть‏ ‎(2): ‎о‏ ‎самоопределении‏ ‎в ‎глобальном ‎проекте‏ ‎«цивилизации ‎по-русски»‏ ‎[Андрей ‎СОРОКИН]

От ‎ненависти ‎к‏ ‎конкуренции:‏ ‎миропорядок ‎для‏ ‎Закавказья ‎как‏ ‎экспортная ‎модель ‎русского ‎глобального ‎проекта‏ ‎[Семён‏ ‎УРАЛОВ]

От ‎редакции.‏ ‎Отмечаем ‎всенародный ‎праздник ‎всенародного ‎единства‏ ‎тройным ‎залпом‏ ‎РетроОднако‏ ‎– о ‎смыслах ‎и‏ ‎содержании ‎дня‏ ‎4 ‎ноября.

Семён ‎Уралов, 7 ноября ‎2015

***

Преемственность‏ ‎и‏ ‎взаимосвязанность ‎Дня‏ ‎народного ‎единства‏ ‎и ‎советского ‎7 ‎ноября ‎понятны.‏ ‎Кто-то‏ ‎смотрит ‎на‏ ‎эту ‎связь‏ ‎как ‎на ‎попытку ‎замещения ‎—‏ ‎так‏ ‎делают‏ ‎«левые». ‎Кто-то,‏ ‎наоборот, ‎видит‏ ‎в ‎4‏ ‎ноября‏ ‎примирение ‎«красных»‏ ‎и ‎«белых»: ‎мол, ‎война ‎против‏ ‎польских ‎интервентов‏ ‎и‏ ‎«ненастоящего» ‎царя ‎была‏ ‎общей, ‎следовательно,‏ ‎противоречия ‎сняты ‎– ‎это‏ ‎точка‏ ‎зрения ‎консерваторов‏ ‎и ‎«запутинцев».‏  ‎

Но ‎дело ‎не ‎в ‎противоречиях.‏ ‎Всё‏ ‎равно ‎никакие‏ ‎праздники ‎эти‏ ‎противоречия ‎не ‎сгладят. ‎Они ‎были,‏ ‎есть‏ ‎и‏ ‎будут ‎в‏ ‎ближайшие ‎30‏ ‎лет, ‎пока‏ ‎живы‏ ‎поколения, ‎которые‏ ‎считают, ‎что ‎модель ‎развития, ‎заданная‏ ‎Советским ‎Союзом,‏ ‎была‏ ‎более ‎справедливой ‎и‏ ‎эффективной, ‎чем‏ ‎современная ‎модель. ‎Также ‎в‏ ‎ближайшие‏ ‎30 ‎лет‏ ‎будут ‎те,‏ ‎кто ‎считает, ‎что ‎только ‎с‏ ‎крахом‏ ‎СССР ‎они‏ ‎смогли ‎вздохнуть‏ ‎свободно.

В ‎нашей ‎политической ‎культуре ‎будет‏ ‎довлеть‏ ‎образ‏ ‎Советского ‎Союза‏ ‎ещё ‎достаточно‏ ‎долго. ‎И‏ ‎не‏ ‎потому ‎что‏ ‎внутри ‎нас ‎живёт ‎сталинист, ‎диссидент‏ ‎или ‎фарцовщик,‏ ‎а‏ ‎потому ‎что ‎слишком‏ ‎масштабным ‎и‏ ‎историчным ‎был ‎проект ‎СССР.‏ ‎Каждая‏ ‎эпоха ‎оставляет‏ ‎о ‎себе‏ ‎память ‎в ‎материальной ‎культуре ‎—‏ ‎от‏ ‎металлургических ‎комбинатов‏ ‎и ‎московского‏ ‎метро ‎до ‎космического ‎корабля ‎«Байконур»‏ ‎и‏ ‎ВАЗ‏ ‎2109. ‎Пока‏ ‎материальная ‎культура‏ ‎СССР ‎будет‏ ‎жить‏ ‎вокруг ‎нас,‏ ‎до ‎тех ‎пор ‎будет ‎актуален‏ ‎образ ‎Советского‏ ‎Союза.‏ ‎А ‎любая ‎идеология‏ ‎на ‎уровне‏ ‎народных ‎масс ‎всегда ‎является‏ ‎набором‏ ‎образов, ‎а‏ ‎не ‎стройной‏ ‎системой ‎теорем ‎и ‎доказательств.

Главный ‎диссонанс‏ ‎между‏ ‎праздником ‎«Дня‏ ‎народного ‎единства»‏ ‎и ‎его ‎советским ‎предтечей ‎в‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎государству ‎пока‏ ‎не ‎удалось‏ ‎сделать ‎4‏ ‎ноября‏ ‎«красным ‎днём‏ ‎календаря» ‎как ‎это ‎удалось ‎СССР‏ ‎сделать ‎с‏ ‎7‏ ‎ноября. ‎

О ‎смысле‏ ‎4 ‎ноября‏ ‎практически ‎нет ‎никаких ‎правильных‏ ‎масскультурных‏ ‎интерпретаций ‎–‏ ‎кинофильмов, ‎мультипликации,‏ ‎роликов, ‎плакатов ‎и ‎компьютерных ‎игр.‏ ‎Фильм‏ ‎«1612» ‎вышел‏ ‎какой-то ‎мутью‏ ‎с ‎единорогами, ‎а ‎больше ‎ничего‏ ‎в‏ ‎широкий‏ ‎прокат ‎и‏ ‎не ‎выходило‏ ‎по ‎факту.

Это‏ ‎более‏ ‎чем ‎странно:‏ ‎Смута, ‎о ‎которой, ‎по ‎идее,‏ ‎должен ‎рассказывать‏ ‎праздник‏ ‎4 ‎ноября, ‎не‏ ‎стала ‎источником‏ ‎содержания ‎для ‎государственной ‎пропаганды‏ ‎и‏ ‎агитации.

А ‎ведь‏ ‎исторический ‎материал‏ ‎Смуты ‎XVII ‎века ‎даёт ‎много‏ ‎поучительного‏ ‎материала.

Как ‎бояре‏ ‎стали ‎олигархией.‏ ‎Как ‎элита ‎раскололась, ‎и ‎влиятельные‏ ‎семьи‏ ‎поддержали‏ ‎польскую ‎интервенцию.‏ ‎Как ‎семья‏ ‎Романовых ‎балансировала‏ ‎между‏ ‎лагерями ‎и‏ ‎потом ‎получила ‎корону. ‎Как ‎народный‏ ‎герой ‎Пожарский‏ ‎потерялся‏ ‎в ‎дворцовых ‎интригах.‏ ‎Как ‎торговая‏ ‎олигархия ‎(то ‎есть ‎бояре‏ ‎и‏ ‎царедворцы) ‎спекулировали‏ ‎во ‎время‏ ‎голода.

О ‎том, ‎что ‎ополчение, ‎которое‏ ‎организовал‏ ‎Минин ‎и‏ ‎которым ‎командовал‏ ‎Пожарский, ‎суть ‎явление ‎народное ‎–‏ ‎крестьянское,‏ ‎ремесленное‏ ‎и ‎безработное.‏ ‎То ‎есть‏ ‎пролетарское. ‎Ополчение‏ ‎Минина-Пожарского‏ ‎больше ‎походило‏ ‎на ‎Красную ‎армию, ‎чем ‎на‏ ‎контрактно-призывную ‎армию‏ ‎РФ‏ ‎или ‎на ‎сословно-рекрутскую‏ ‎армию ‎Росийской‏ ‎Империи.

Много ‎может ‎быть ‎интересного‏ ‎в‏ ‎празднике ‎4‏ ‎ноября. ‎Но‏ ‎этого, ‎к ‎сожалению, ‎нет ‎в‏ ‎государственной‏ ‎пропаганде ‎и‏ ‎агитации. ‎Поэтому‏ ‎и ‎не ‎получается ‎сделать ‎4‏ ‎ноября‏ ‎«красным‏ ‎днём». ‎Сегодня‏ ‎господствует ‎форма‏ ‎в ‎виде‏ ‎шариков,‏ ‎флажков ‎и‏ ‎торжественного ‎пиара ‎начальства. ‎А ‎должно‏ ‎быть ‎первичным‏ ‎политическое‏ ‎содержание. ‎Тогда ‎и‏ ‎праздник ‎получится.

Чтобы‏ ‎была ‎понятна ‎преемственность ‎4‏ ‎и‏ ‎7 ‎ноября,‏ ‎надо, ‎чтобы‏ ‎день ‎Народного ‎единства ‎стал ‎днём,‏ ‎когда‏ ‎вся ‎страна‏ ‎вспоминает ‎(смотрит‏ ‎фильмы ‎и ‎мультики, ‎читает ‎в‏ ‎газетах‏ ‎и‏ ‎интернете, ‎проходит‏ ‎на ‎уроках‏ ‎и ‎слушает‏ ‎лекции)‏ ‎о ‎каких-то‏ ‎важных ‎событиях ‎и ‎героических ‎людях.

Это‏ ‎значит, ‎что‏ ‎государство‏ ‎должно ‎доступно ‎и‏ ‎массово ‎разъяснить,‏ ‎как ‎возникает ‎Смута. ‎Что‏ ‎это‏ ‎за ‎явление?‏ ‎Почему ‎поляки‏ ‎смогли ‎оказаться ‎в ‎Москве, ‎не‏ ‎выиграв‏ ‎ни ‎одной‏ ‎битвы ‎(и,‏ ‎кстати, ‎что ‎это ‎за ‎поляки‏ ‎такие‏ ‎и‏ ‎поляки ‎ли‏ ‎они ‎вообще),‏ ‎и ‎как‏ ‎влиятельные‏ ‎русские ‎роды‏ ‎присоединялись ‎к ‎интервентам ‎и ‎присягали‏ ‎на ‎верность‏ ‎Лжецарю?

Для‏ ‎того, ‎чтобы ‎понять,‏ ‎как ‎это‏ ‎нужно ‎делать ‎в ‎массовой‏ ‎культуре,‏ ‎стоит ‎опираться‏ ‎на ‎политический‏ ‎опыт ‎мифологизации ‎7 ‎ноября ‎в‏ ‎СССР.‏ ‎Сначала ‎это‏ ‎был ‎вообще‏ ‎праздник ‎начала ‎Мировой ‎революции. ‎Потом‏ ‎его‏ ‎трансформировали‏ ‎в ‎день‏ ‎Великой ‎пролетарской‏ ‎революции. ‎И‏ ‎только‏ ‎потом ‎он‏ ‎стал ‎собственно ‎днём ‎Великой ‎октябрьской‏ ‎социалистической ‎революции‏ ‎—‏ ‎каким ‎мы ‎его‏ ‎и ‎запомнили.

7 ноября‏ ‎для ‎каждого ‎советского ‎гражданина‏ ‎было‏ ‎точкой ‎водораздела.‏ ‎Появлялось ‎«до‏ ‎революции» ‎и ‎«после ‎революции». ‎Соответственно,‏ ‎картина‏ ‎мира ‎описывалась‏ ‎в ‎двух‏ ‎действительностях: ‎до ‎и ‎после.

Начиналось ‎новое‏ ‎политическое‏ ‎летоисчисление.‏ ‎Гражданин ‎чувствовал‏ ‎себя ‎сопричастным‏ ‎истории ‎и‏ ‎рождённым‏ ‎в ‎новую‏ ‎эру.

А ‎для ‎сопричастности ‎с ‎историей‏ ‎и ‎нужны‏ ‎те‏ ‎самые ‎фильмы, ‎мультфильмы‏ ‎и ‎компьютерные‏ ‎игры. ‎Помимо ‎школьной ‎и‏ ‎ВУЗовской‏ ‎программы.

Надо ‎объяснить‏ ‎на ‎языке‏ ‎широких ‎народных ‎масс, ‎почему, ‎собственно,‏ ‎4‏ ‎ноября ‎это‏ ‎начало ‎нового‏ ‎этапа ‎в ‎истории ‎Московского ‎царства.‏ ‎Что‏ ‎если‏ ‎бы ‎не‏ ‎было ‎победы‏ ‎над ‎интервентами,‏ ‎то‏ ‎Россия ‎стала‏ ‎бы ‎заурядной ‎колонией ‎польских ‎колонизаторов,‏ ‎как ‎стала‏ ‎Южная‏ ‎Америка ‎колонией ‎испанских‏ ‎и ‎португальских.‏ ‎Это ‎сегодня ‎мы ‎можем‏ ‎смотреть‏ ‎из ‎Москвы‏ ‎на ‎Варшаву‏ ‎с ‎высоты ‎страны ‎от ‎Балтики‏ ‎до‏ ‎Тихого ‎океана.‏ ‎А ‎в‏ ‎начале ‎XVII ‎века ‎было ‎с‏ ‎точностью‏ ‎до‏ ‎наоборот. ‎Огромная‏ ‎густонаселённая ‎Польская‏ ‎держава ‎от‏ ‎Балтийского‏ ‎до ‎Чёрного‏ ‎моря ‎против ‎раздираемой ‎гражданской ‎войной‏ ‎Московии, ‎где‏ ‎власть‏ ‎делилась ‎между ‎сотней‏ ‎князей-сепаратистов ‎и‏ ‎бояр-олигархов.

Собственно, ‎не ‎будь ‎4‏ ‎ноября‏ ‎в ‎истории‏ ‎Московского ‎царства,‏ ‎не ‎понятно, ‎появилась ‎ли ‎бы‏ ‎потом‏ ‎Россия.

И, ‎кстати,‏ ‎не ‎факт,‏ ‎что ‎было ‎бы ‎успешным ‎восстание‏ ‎Богдана‏ ‎Хмельницкого‏ ‎на ‎Украине,‏ ‎останься ‎при‏ ‎власти ‎в‏ ‎Москве‏ ‎марионетки ‎польских‏ ‎магнатов. ‎Непонятно, ‎что ‎было ‎бы‏ ‎с ‎восточными‏ ‎регионами‏ ‎тогдашней ‎Московии ‎—‏ ‎скорее ‎всего,‏ ‎многочисленные ‎тюркские ‎и ‎угро-финские‏ ‎народы‏ ‎отложились ‎от‏ ‎Москвы, ‎а‏ ‎затем ‎были ‎жёстко ‎колонизированы, ‎как‏ ‎это‏ ‎произошло ‎с‏ ‎аборигенами ‎Индии,‏ ‎обеих ‎Америк, ‎Австралии ‎и ‎Океании.

Вот‏ ‎о‏ ‎чём‏ ‎должен ‎быть‏ ‎праздник ‎4‏ ‎ноября. ‎О‏ ‎настоящих‏ ‎проблемах ‎и‏ ‎вызовах ‎России ‎через ‎призму ‎истории.‏ ‎Только ‎тогда‏ ‎есть‏ ‎шанс, ‎что ‎наши‏ ‎граждане ‎выработают‏ ‎чистоту ‎понимания ‎Смуты ‎как‏ ‎политического‏ ‎процесса, ‎который‏ ‎надо ‎прижигать‏ ‎любой ‎ценой. ‎Так ‎же ‎как‏ ‎стоит‏ ‎объяснить, ‎что‏ ‎крушение ‎Советского‏ ‎Союза ‎– ‎это ‎тоже ‎следствие‏ ‎Смуты,‏ ‎только‏ ‎Смуты ‎в‏ ‎политических ‎условиях‏ ‎конца ‎ХХ‏ ‎века.‏ ‎Собственно, ‎это‏ ‎и ‎сможет ‎наконец-то ‎вывести ‎за‏ ‎скобки ‎политические‏ ‎баталии‏ ‎между ‎«красными» ‎и‏ ‎«белыми». ‎

***

Читайте‏ ‎также ‎актуальные ‎рассуждения ‎

- о‏ ‎единстве‏ ‎русской ‎истории

- и‏ ‎о ‎заминке‏ ‎в ‎государственной ‎идеологии