http://retromap.ru — здесь ‎собраны‏ ‎старые ‎карты ‎мира

Воспоминание ‎о‏ ‎былом.

Школа ‎Сюэ

Глава ‎1 ‎— ‎Услышав‏ ‎о ‎нем,‏ ‎люди‏ ‎отвернулись

Сюэ ‎Дянь ‎(1887‏ ‎— ‎1953)‏ ‎уроженец ‎уезда ‎Шулу, ‎провинции‏ ‎Хэбэй.‏ ‎Учился ‎у‏ ‎мастера ‎Ли‏ ‎Цуньи, ‎а ‎позднее ‎поклонился ‎мастеру‏ ‎Ли‏ ‎Чжэньбаню ‎из‏ ‎Шаньси ‎и‏ ‎мастеру ‎Линкун ‎из ‎Утайшань. ‎После‏ ‎возвращения‏ ‎из‏ ‎Шаньси, ‎заведовал‏ ‎академией ‎боевых‏ ‎искусств ‎(гуошугуань)‏ ‎в‏ ‎Тяньцзине. ‎Написал‏ ‎учебное ‎пособие ‎«Истинная ‎оценка ‎образов‏ ‎и ‎форм‏ ‎кулачного‏ ‎искусства».

Не ‎так ‎давно,‏ ‎(я) ‎увидел‏ ‎переиздание ‎старых ‎пособий ‎по‏ ‎боевым‏ ‎искусствам, ‎среди‏ ‎которых ‎была‏ ‎книга ‎«Истинная ‎оценка ‎образов ‎и‏ ‎форм‏ ‎кулачного ‎искусства»‏ ‎1933 ‎года.‏ ‎Вздохнув, ‎я ‎вспомнил ‎об ‎ушедшем‏ ‎(времени)‏ ‎шестидесятилетней‏ ‎давности.

Моя ‎молодость‏ ‎пришлась ‎на‏ ‎эпоху ‎Сюэ‏ ‎Дяня.‏ ‎Его ‎имя‏ ‎гремело ‎на ‎каждом ‎углу ‎и‏ ‎унаследовав ‎стиль‏ ‎боя‏ ‎Ли ‎Цуньи, ‎он‏ ‎заведовал ‎работой‏ ‎в ‎академии ‎гуошу, ‎день‏ ‎за‏ ‎днем ‎приумножая‏ ‎славу ‎синьицюань.‏ ‎В ‎наших ‎глазах ‎он ‎был‏ ‎почти‏ ‎что ‎богом,‏ ‎человеком ‎великих‏ ‎дел.

Два ‎моих ‎учителя, ‎Тан ‎Вэйлу‏ ‎и‏ ‎Шан‏ ‎Юнсянь, ‎были‏ ‎очень ‎близки‏ ‎с ‎ним.‏ ‎Окрепнув‏ ‎телом, ‎(я)‏ ‎решил ‎что ‎взрастил ‎гунфу ‎и‏ ‎подумывал ‎вызвать‏ ‎его‏ ‎на ‎бой. ‎Ведь‏ ‎если ‎доходишь‏ ‎до ‎первого ‎этапа ‎постижения‏ ‎синъицюань‏ ‎«видимой ‎силы»‏ ‎(明劲 ‎—‏ ‎минцзинь), ‎то ‎просто ‎необходимо ‎испробовать‏ ‎себя‏ ‎в ‎бою.

Сказав‏ ‎об ‎этом‏ ‎учителю ‎Шану, ‎тот ‎ничего ‎не‏ ‎ответил.‏ ‎А‏ ‎когда ‎через‏ ‎пару ‎дней‏ ‎из ‎Нинхэ‏ ‎приехал‏ ‎учитель ‎Тан,‏ ‎то ‎(он) ‎жестко ‎отчитал ‎меня.‏ ‎«Ты ‎не‏ ‎понимаешь.‏ ‎Он ‎демонически ‎быстр‏ ‎и ‎свободно‏ ‎переходит ‎от ‎одного ‎действия‏ ‎к‏ ‎другому. ‎И‏ ‎хотя ‎внешне‏ ‎(Сюэ ‎Дянь) ‎похож ‎на ‎школьного‏ ‎учителя,‏ ‎в ‎бою‏ ‎его ‎взгляд‏ ‎обретает ‎звериные ‎черты, ‎ввергая ‎в‏ ‎страх‏ ‎даже‏ ‎крепких ‎духом».

Шан‏ ‎Юнсян ‎отдыхал‏ ‎в ‎дворике‏ ‎своего‏ ‎дома. ‎Мастер‏ ‎Тан ‎подвел ‎меня ‎к ‎нему‏ ‎и ‎подкинув‏ ‎ногой‏ ‎тыкву ‎горлянку, ‎протянул‏ ‎ее ‎мне‏ ‎со ‎словами: ‎«Пробьешь ‎ударом‏ ‎насквозь,‏ ‎тогда ‎можешь‏ ‎вызвать ‎Сюэ‏ ‎на ‎бой». Помню, ‎как ‎его ‎пристальный‏ ‎взгляд‏ ‎смутил ‎и‏ ‎опустошил ‎меня.‏ ‎И ‎хотя ‎тыква ‎настолько ‎мягка,‏ ‎что‏ ‎и‏ ‎ребенок ‎пробьет‏ ‎ее, ‎я‏ ‎не ‎смог‏ ‎поднять‏ ‎рук. ‎Увидев‏ ‎как ‎мое ‎эго ‎ушло, ‎мастер‏ ‎Тан ‎сказал:‏ ‎«Сюэ‏ ‎считается ‎твоим ‎дядей‏ ‎по ‎школе.‏ ‎Вызвав ‎его ‎на ‎бой,‏ ‎ты‏ ‎поднимешь ‎всех‏ ‎нас ‎на‏ ‎смех. ‎Он ‎наиболее ‎известный ‎(среди‏ ‎нас)‏ ‎и ‎стоит‏ ‎понимать, ‎что‏ ‎лучше ‎оберегать ‎его ‎(имя)».

Как-то, ‎я‏ ‎помог‏ ‎другу‏ ‎мастера ‎Тана‏ ‎отбиться ‎от‏ ‎шпаны ‎на‏ ‎улице.‏ ‎Этому ‎старику‏ ‎было ‎около ‎70 ‎лет, ‎хотя‏ ‎он ‎выглядел‏ ‎достаточно‏ ‎крепким. ‎В ‎благодарность,‏ ‎он ‎пригласил‏ ‎меня ‎к ‎себе, ‎и‏ ‎мы‏ ‎проговорили ‎весь‏ ‎вечер. ‎Дойдя‏ ‎до ‎Сюэ, ‎он ‎рассказал, ‎что‏ ‎тот‏ ‎был ‎поздним‏ ‎учеником ‎Ли‏ ‎Цуньи, ‎и ‎мастер ‎часто ‎расхваливал‏ ‎его‏ ‎перед‏ ‎другими.

Как-то ‎раз,‏ ‎Сюэ ‎Дянь‏ ‎и ‎его‏ ‎старший‏ ‎брат ‎Фу‏ ‎Чанжун ‎подрались ‎на ‎втором ‎этаже‏ ‎ресторана. ‎Сюе‏ ‎сказал:‏ ‎«Здесь ‎не ‎место‏ ‎для ‎драки»,‏ ‎на ‎что ‎Фу ‎ответил:‏ ‎«Мне‏ ‎и ‎не‏ ‎понадобиться ‎много‏ ‎места, ‎чтобы ‎побить ‎тебя». ‎Сюэ‏ ‎торопливо‏ ‎подал ‎руку‏ ‎вперед, ‎а‏ ‎Фу ‎выполнил ‎прием ‎«ладонь ‎оборачивающего‏ ‎тела»‏ ‎и‏ ‎скинул ‎Сюэ‏ ‎через ‎перилла,‏ ‎со ‎второго‏ ‎этажа‏ ‎вниз. ‎Упав,‏ ‎окружающие ‎подумали, ‎что ‎он ‎сломал‏ ‎кости ‎и‏ ‎не‏ ‎сможет ‎встать. ‎Однако,‏ ‎с ‎легкостью‏ ‎вскочив, ‎Сюэ ‎крикнул: ‎«Я‏ ‎еще‏ ‎приду ‎к‏ ‎тебе» ‎и‏ ‎ушел.

 После ‎этого ‎он ‎пропал. ‎Лишь‏ ‎когда‏ ‎умер ‎Ли‏ ‎Цуньи ‎он‏ ‎появился ‎вновь. ‎Сам ‎Сюэ ‎рассказывал,‏ ‎что‏ ‎поселился‏ ‎в ‎горах‏ ‎Утайшань. ‎Он‏ ‎редко ‎упоминал‏ ‎об‏ ‎обучении ‎у‏ ‎мастера ‎Ли ‎и ‎в ‎основном,‏ ‎утверждал ‎что‏ ‎обучался‏ ‎у ‎старого ‎монаха‏ ‎— ‎Усю‏ ‎Линкун ‎(Старик ‎небесной ‎пустоты).‏ ‎Будто‏ ‎тому ‎было‏ ‎120 ‎лет,‏ ‎что ‎выглядело ‎как ‎мистификация ‎и‏ ‎мало‏ ‎кто ‎верил‏ ‎в ‎это.

Но‏ ‎разве ‎мог ‎Сюэ ‎Дянь ‎постичь‏ ‎боевое‏ ‎искусство‏ ‎у ‎того,‏ ‎кого ‎никогда‏ ‎и ‎не‏ ‎было?‏ ‎Само ‎имя‏ ‎«Старик ‎небесной ‎пустоты» ‎говорит ‎что‏ ‎его ‎нет.‏ ‎А‏ ‎имя ‎небесный ‎или‏ ‎духовной ‎пустоты‏ ‎очень ‎напоминает ‎фразу ‎—‏ ‎«уходящий‏ ‎в ‎небо»,‏ ‎т. ‎е.‏ ‎уходящий ‎в ‎нирвану. ‎Не ‎намек‏ ‎ли‏ ‎это ‎на‏ ‎термин ‎«условной‏ ‎реальности» ‎в ‎буддизме? ‎Также ‎возраст‏ ‎120‏ ‎лет‏ ‎это ‎2‏ ‎полных ‎цикла‏ ‎традиционного ‎календаря.‏ ‎Подсказка‏ ‎на ‎то,‏ ‎что ‎человек ‎дважды ‎родился?

Видимо, ‎то‏ ‎поражение ‎повлияло‏ ‎на‏ ‎Сюэ, ‎и ‎он‏ ‎сам ‎изгнал‏ ‎себя ‎из ‎школы. ‎Будто‏ ‎решил,‏ ‎что ‎подвел‏ ‎мастера ‎и‏ ‎придумал ‎мистическую ‎линию ‎передачи ‎от‏ ‎неведомого‏ ‎монаха. ‎И‏ ‎хотя ‎это‏ ‎только ‎догадка, ‎мне ‎кажется, ‎что‏ ‎монах‏ ‎существовал‏ ‎на ‎самом‏ ‎деле. ‎Лишь‏ ‎имя ‎было‏ ‎другим,‏ ‎а ‎какое,‏ ‎(я) ‎уже ‎и ‎позабыл.

Вернувшись, ‎он‏ ‎выглядел ‎очень‏ ‎открытым.‏ ‎Но ‎люди ‎не‏ ‎могли ‎разглядеть‏ ‎того, ‎что ‎было ‎(в‏ ‎нем).‏ ‎Как-то, ‎он‏ ‎продемонстрировал ‎свое‏ ‎мастерство ‎на ‎собрании ‎практикующих. ‎Всего‏ ‎несколько‏ ‎шагов, ‎словно‏ ‎танец. ‎Но‏ ‎в ‎каждом ‎действии ‎его ‎тела,‏ ‎была‏ ‎невероятная‏ ‎согласованность, ‎что-то‏ ‎звериное, ‎заставляющее‏ ‎застыть ‎всех‏ ‎смотрящих.‏ ‎Невероятное, ‎очень‏ ‎необычное ‎состояние ‎ци, ‎цзинь, ‎шэнь.‏ ‎Тут ‎же‏ ‎кто-то‏ ‎начал ‎говорить, ‎что‏ ‎его ‎тело‏ ‎обрело ‎волшебные ‎метаморфозы. ‎И‏ ‎закончив‏ ‎демонстрацию, ‎он‏ ‎вызвал ‎Фу‏ ‎Чанжуна ‎на ‎бой.

Я ‎слышал, ‎что‏ ‎это‏ ‎жутко ‎перепугало‏ ‎Шан ‎Юнсяна.‏ ‎«Мы ‎все ‎братья ‎одной ‎школы!‏ ‎Конечно,‏ ‎мы‏ ‎не ‎так‏ ‎близки, ‎как‏ ‎кровные, ‎но‏ ‎наши‏ ‎связи ‎ближе,‏ ‎чем ‎с ‎двоюродными! ‎Как ‎же‏ ‎можно ‎биться‏ ‎до‏ ‎смерти?!» — закричал ‎он. ‎И‏ ‎в ‎итоге‏ ‎отговорил ‎Сюэ ‎от ‎боя.‏ ‎А‏ ‎после, ‎на‏ ‎правах ‎старшего‏ ‎(брата), ‎уговорил ‎взять ‎на ‎себя‏ ‎обучение‏ ‎группы ‎Ли‏ ‎Цуньи ‎и‏ ‎возглавить ‎тяньцзиньскую ‎академию ‎гуошу.

Несмотря ‎на‏ ‎то,‏ ‎что‏ ‎преподавание ‎боевых‏ ‎искусств ‎проходило‏ ‎под ‎лозунгами‏ ‎укрепления‏ ‎страны ‎и‏ ‎народа, ‎в ‎синъицюань ‎есть ‎строгое‏ ‎правило, ‎не‏ ‎допускать‏ ‎повсеместной ‎передачи ‎учения.‏ ‎Поэтому ‎многие‏ ‎материалы ‎и ‎книги ‎по‏ ‎стилю‏ ‎касались ‎лишь‏ ‎общих ‎вещей.‏ ‎Только ‎дойдя ‎до ‎определенного ‎момента,‏ ‎ты‏ ‎мог ‎понимать‏ ‎значения ‎наставлений.

И‏ ‎напомню, ‎что ‎это ‎была ‎эпоха‏ ‎кризисов.‏ ‎В‏ ‎этих ‎условиях,‏ ‎Сюэ ‎Дянь‏ ‎раздумывал, ‎как‏ ‎создать‏ ‎материал ‎для‏ ‎быстрого ‎самообучения ‎стилю. ‎Так ‎и‏ ‎появилась ‎книга‏ ‎«Истинная‏ ‎оценка ‎образов ‎и‏ ‎форм ‎кулачного‏ ‎искусства». ‎Те, ‎кто ‎получил‏ ‎истинную‏ ‎передачу, ‎посмотрев,‏ ‎тут ‎же‏ ‎понимали, ‎о ‎чем ‎идет ‎речь.‏ ‎Конечно‏ ‎было ‎понятно,‏ ‎что ‎это‏ ‎синъицюань. ‎Получается, ‎что ‎таким ‎образом‏ ‎он‏ ‎хотел‏ ‎избежать ‎нарушения‏ ‎правил ‎и‏ ‎назвал ‎книгу‏ ‎искусство‏ ‎образов ‎и‏ ‎форм, ‎а ‎не ‎синъицюань?

Это ‎догадка,‏ ‎но ‎«искусство‏ ‎образов‏ ‎и ‎форм» ‎и‏ ‎синъицюань ‎имеют‏ ‎общую, ‎древнюю ‎связь. ‎Ее‏ ‎написание‏ ‎было ‎словно‏ ‎надеждой, ‎на‏ ‎побуждение ‎к ‎самоотверженности ‎практикующих. ‎Ведь‏ ‎боевое‏ ‎искусство ‎—‏ ‎это ‎искусство‏ ‎движения, ‎которое ‎должно ‎передаваться ‎от‏ ‎человека‏ ‎у‏ ‎которого ‎ты‏ ‎учишься ‎на‏ ‎примере. ‎И‏ ‎лишь‏ ‎потом, ‎(ты)‏ ‎можешь ‎осмыслять ‎(технику) ‎самостоятельно. ‎Поэтому‏ ‎не ‎получиться‏ ‎заложить‏ ‎хорошую ‎основу ‎по‏ ‎книгам, ‎практикуя‏ ‎без ‎учителя.

Так ‎несмотря ‎на‏ ‎его‏ ‎известность, ‎поражение‏ ‎в ‎том‏ ‎бою ‎оставило ‎отпечаток ‎на ‎всю‏ ‎оставшуюся‏ ‎жизнь. ‎Погиб‏ ‎он ‎трагично.‏ ‎(В ‎1953 ‎году ‎его ‎расстреляли‏ ‎как‏ ‎члена‏ ‎религиозного ‎культа).‏ ‎И ‎долгое‏ ‎время ‎знающие‏ ‎его‏ ‎люди, ‎предпочитали‏ ‎не ‎говорить ‎о ‎нем ‎и‏ ‎не ‎особо‏ ‎почитали‏ ‎его ‎последователей.

Книга ‎же‏ ‎написана ‎красивым‏ ‎и ‎простым ‎языком. ‎Трудно‏ ‎встретить‏ ‎столь ‎чистый‏ ‎и ‎ясный‏ ‎слог, ‎где ‎читатель ‎быстро ‎вникает‏ ‎в‏ ‎суть ‎и‏ ‎может ‎самостоятельно‏ ‎заниматься ‎изучением ‎разделов ‎(книги).

1. Общие ‎положения.‏ ‎1‏ ‎глава‏ ‎4 ‎раздел,‏ ‎метод ‎стояния‏ ‎как ‎медленная‏ ‎практика‏ ‎вхождения ‎на‏ ‎путь.

Многие ‎знают, ‎что ‎одной ‎из‏ ‎ключевых ‎особенностей‏ ‎синъицюань,‏ ‎является ‎практика ‎стояния.‏ ‎Но ‎вот‏ ‎как ‎стоять, ‎не ‎ясно.‏ ‎В‏ ‎некоторых ‎книгах‏ ‎говорится ‎лишь‏ ‎о ‎том, ‎что ‎нужно ‎подтянуть‏ ‎макушку,‏ ‎язык, ‎уши,‏ ‎нос. ‎О‏ ‎том, ‎что ‎нельзя ‎двигаться. ‎Словно‏ ‎совершаешь‏ ‎буддийскую‏ ‎практику ‎созерцания.‏ ‎И ‎чем‏ ‎дольше ‎стоишь‏ ‎неподвижно,‏ ‎тем ‎лучше.‏ ‎Это ‎ошибочное ‎мнение. ‎Если ‎будешь‏ ‎держать ‎себя,‏ ‎создашь‏ ‎напряжения ‎мышц ‎и‏ ‎лишь ‎испытаешь‏ ‎разочарование ‎(со ‎временем).

Здесь ‎открывается‏ ‎небольшой‏ ‎секрет. ‎Практика‏ ‎стояния ‎—‏ ‎это ‎о ‎движении. ‎Не ‎о‏ ‎практике‏ ‎неподвижного ‎созерцания,‏ ‎а ‎медленная‏ ‎тренировка ‎(движения). ‎Сюэ ‎Дянь ‎говорил‏ ‎так:‏ ‎«Методы‏ ‎стояния ‎—‏ ‎это ‎медленная‏ ‎практика. ‎Медленно,‏ ‎посредством‏ ‎духа ‎и‏ ‎намерения, ‎приходишь ‎в ‎движение, ‎раскрывая‏ ‎четыре ‎конечности».‏ ‎Только‏ ‎об ‎очень ‎медленном‏ ‎(движении), ‎что‏ ‎непонимающие ‎люди ‎этого ‎не‏ ‎замечают.

Эти‏ ‎слова ‎«Медленно‏ ‎посредством ‎духа‏ ‎и ‎намерения ‎приходить ‎в ‎движение» на‏ ‎вес‏ ‎золота. ‎Они‏ ‎разъясняют, ‎что‏ ‎эффект ‎от ‎стояния ‎направлен ‎на:‏ ‎«чистоту‏ ‎(здоровья)‏ ‎внутренних ‎органов,‏ ‎раскрытые ‎каналы‏ ‎и ‎меридианы,‏ ‎крепость‏ ‎костей, ‎костного‏ ‎мозга ‎и ‎наполненность ‎жизненных ‎сил». Особенно‏ ‎есть ‎указание‏ ‎на‏ ‎то, ‎что ‎«обостренная‏ ‎(острая) ‎реакция‏ ‎нервной ‎системы» ‎это ‎ошибочный‏ ‎результат‏ ‎тренировки.

2.   11 глава. ‎12‏ ‎раздел. ‎О‏ ‎дыхании.

Многие ‎знают ‎что ‎синъицюань ‎это‏ ‎искусство‏ ‎внутренней ‎семьи.‏ ‎Получается, ‎что‏ ‎посредством ‎кулачного ‎искусства, ‎можно ‎постичь‏ ‎путь‏ ‎(дао).‏ ‎Но ‎в‏ ‎трактатах ‎только‏ ‎описание ‎тренировки‏ ‎боевого‏ ‎и ‎очень‏ ‎смутно ‎(простыми ‎словами ‎из ‎даосского‏ ‎канона) ‎описано,‏ ‎как‏ ‎же ‎можно ‎постичь‏ ‎путь. ‎Сюэ‏ ‎говорит ‎о ‎цельном ‎дыхании‏ ‎тела,‏ ‎как ‎о‏ ‎методике ‎(синъицюань)‏ ‎для ‎вступления ‎на ‎него. ‎В‏ ‎его‏ ‎тексте ‎сказано:‏ ‎«Со ‎всех‏ ‎сторон ‎(тела), ‎из ‎всех ‎малых‏ ‎пор,‏ ‎поднимается‏ ‎словно ‎пар‏ ‎иль ‎туман‏ ‎дыхание ‎тела». Это‏ ‎и‏ ‎есть ‎мастерство.‏ ‎Именно ‎так ‎дышит ‎дух. ‎Не‏ ‎получив ‎истинной‏ ‎передачи,‏ ‎не ‎усердствуя ‎в‏ ‎практике ‎—‏ ‎не ‎дойдешь ‎до ‎предела‏ ‎и‏ ‎сложно ‎будет‏ ‎вступить ‎на‏ ‎путь.

3.    Первый ‎том. ‎6 ‎глава. ‎Первый‏ ‎раздел.‏ ‎Пять ‎методов‏ ‎сплетаются ‎в‏ ‎жемчужную ‎нить.

В ‎практике ‎синъицюань ‎есть‏ ‎понятие‏ ‎«кружевные‏ ‎руки» (圈手). ‎Еще‏ ‎технику ‎называют‏ ‎— ‎«ветер‏ ‎раскачивает‏ ‎иву». ‎Этими‏ ‎движениями ‎можно ‎как ‎атаковать ‎(противника),‏ ‎так ‎и‏ ‎укрепить‏ ‎тело. ‎Говорят ‎в‏ ‎ней ‎хранится‏ ‎главная ‎суть ‎кулака ‎пяти‏ ‎элементов‏ ‎и ‎форм‏ ‎двенадцати ‎зверей.‏ ‎Не ‎получившие ‎передачу, ‎предполагают, ‎что‏ ‎это‏ ‎такая ‎же‏ ‎практика, ‎как‏ ‎и ‎облачные ‎руки ‎тайцзицюань, ‎где‏ ‎двумя‏ ‎руками‏ ‎(практикующий) ‎описывает‏ ‎круг.

В ‎действительности‏ ‎же, ‎это‏ ‎похожая‏ ‎практика, ‎но‏ ‎круг ‎описывается ‎не ‎только ‎двумя‏ ‎руками, ‎а‏ ‎все‏ ‎тело ‎приходит ‎в‏ ‎движение.

Синъицюань ‎использует‏ ‎понятия ‎кулака ‎пяти ‎первоэлементов:‏ ‎метала,‏ ‎дерева, ‎воды,‏ ‎огня, ‎земли.‏ ‎Им ‎соответствуют ‎усилия: ‎рубящего, ‎пробивающего,‏ ‎буравящего,‏ ‎взрывного, ‎горизонтального‏ ‎кулаков. ‎Сюэ‏ ‎в ‎своей ‎книге ‎свел ‎их‏ ‎к‏ ‎понятиям:‏ ‎«полета, ‎облака,‏ ‎встряхивания, ‎колыхания,‏ ‎вращения». ‎Так‏ ‎два‏ ‎понятия ‎«полета»‏ ‎и ‎«облака» ‎взяты ‎из ‎фехтования.‏ ‎И ‎(знающие)‏ ‎сразу‏ ‎могут ‎угадать ‎в‏ ‎этом ‎методы‏ ‎изменения ‎кулаков ‎пяти ‎первоэлементов‏ ‎из‏ ‎синъицюань. ‎Словно‏ ‎изменили ‎суп,‏ ‎не ‎изменив ‎его ‎наполнения.

Но ‎если‏ ‎серьезно,‏ ‎то ‎его‏ ‎пять ‎методов‏ ‎взяты ‎не ‎из ‎кулака ‎пяти‏ ‎элементов.‏ ‎Даже‏ ‎кружевные ‎руки‏ ‎имеют ‎очень‏ ‎древнее ‎происхождение.‏ ‎Поэтому‏ ‎лучше ‎уделить‏ ‎внимания ‎изучению ‎того, ‎как ‎он‏ ‎нанизывает ‎пять‏ ‎методов‏ ‎в ‎эту ‎жемчужную‏ ‎нить ‎и‏ ‎как ‎он ‎разъясняет ‎их‏ ‎суть‏ ‎и ‎различия.

Перевел‏ ‎Хван ‎Кирилл.‏ ‎2023

В ‎этом‏ ‎видеоролике ‎мы ‎расскажем, ‎где ‎находится‏ ‎магазин ‎Челахова‏ ‎в‏ ‎Пятигорске, ‎и ‎какие‏ ‎сюжеты ‎из‏ ‎романа ‎«Герой ‎нашего ‎времени»‏ ‎с‏ ‎ним ‎связаны.‏ ‎

ПРОЕКТ ‎«В‏ ‎ПОИСКАХ ‎УТРАЧЕННОГО»

Проект ‎предполагает ‎создание ‎сети‏ ‎эколого-культурных,‏ ‎туристических ‎маршрутов,‏ ‎связанных ‎с‏ ‎исследованием, ‎восстановлением ‎и ‎создания ‎уникальной‏ ‎просветительской‏ ‎и‏ ‎краеведческой ‎инфраструктуры‏ ‎былого ‎исторического‏ ‎облика ‎городов‏ ‎и‏ ‎посёлков ‎Кавказских‏ ‎Минеральных ‎вод.

Видеопрезентация: ‎https://youtu.be/EJlLkOZNu_4.

ПЯТИГОРСК. ‎КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ‎ТУРИСТИЧЕСКИЙ‏ ‎МАРШРУТ ‎«ЛЕРМОНТОВСКИЙ»

Подключайся‏ ‎к‏ ‎нашим ‎экскурсиям ‎вместе‏ ‎с ‎нами.‏ ‎Проведите ‎экскурсионный ‎день ‎на‏ ‎Кавминводах‏ ‎вместе ‎с‏ ‎нами. ‎Запишись‏ ‎на ‎нашу ‎экскурсию: ‎https://vk.me/join/6Ui6lX7835l7p9UQwtYNFDaHStVI7thK8Zw=. Присоединяйся ‎к‏ ‎участию‏ ‎в ‎проектах‏ ‎и ‎программах‏ ‎молодёжного ‎общественного ‎движения.

Не ‎пропусти ‎новые‏ ‎видеоуроки,‏ ‎вебинары‏ ‎и ‎проекты!‏ ‎Прошу ‎вас‏ ‎подписаться ‎на‏ ‎канал,‏ ‎отметить ‎комментариями‏ ‎и ‎лайками ‎для ‎продвижения ‎полезного‏ ‎контента: ‎https://www.youtube.com/channel/UCln0aW7DdQ1qCu7e0DEhkcg.

Виртуальные‏ ‎экскурсии‏ ‎по ‎Кавказским ‎Минеральным‏ ‎водам: ‎https://www.youtube.com/playlist?list=PLzy77CTPR0FgFBj5sQgCZjmTCbfDDhGTM.

На‏ ‎канале ‎выложены ‎(в ‎бесплатном‏ ‎доступе)‏ ‎около ‎1000‏ ‎видеоуроков ‎по‏ ‎гуманитарным ‎предметам, ‎видеоучебник ‎по ‎социальному‏ ‎проектированию‏ ‎(100 ‎видео‏ ‎о ‎том,‏ ‎как ‎сделать ‎проект), ‎видеоматериалы ‎социально‏ ‎значимых‏ ‎проектов‏ ‎в ‎области‏ ‎развития ‎детского‏ ‎и ‎молодёжного‏ ‎общественного‏ ‎движения.

#история ‎#регионоведение‏ ‎#краеведение ‎#гид ‎#экскурсия ‎#Ставрополье ‎#кмв‏ ‎#кавминводы ‎#пятигорск‏ ‎#магазинчелахова‏ ‎#геройнашеговремени ‎#княжнамери ‎#печорин‏ ‎#лермонтов ‎#педагог‏ ‎#учитель ‎#учительистории ‎#воспитание ‎#образование‏ ‎#детскийактив‏ ‎#детскоеобъединение ‎#проект‏ ‎#социальныйпроект ‎#молодежныйпроект

Вот ‎уже‏ ‎столетие ‎по ‎миру ‎ходит ‎предание‏ ‎о ‎проклятии‏ ‎фараонов.‏ ‎Мол, ‎гибнут ‎все,‏ ‎кто ‎вскрывал‏ ‎погребальные ‎камеры ‎фараонов. ‎Сняты‏ ‎мегатонны‏ ‎фильмов ‎о‏ ‎злобных ‎мумиях,‏ ‎преследующих ‎добропорядочных ‎исследователей. ‎Но ‎так‏ ‎ли‏ ‎это? ‎Началась‏ ‎эта ‎история‏ ‎в ‎20-х ‎годах ‎20 ‎века‏ ‎после‏ ‎обнаружения‏ ‎и ‎вскрытия‏ ‎гробницы ‎Тутанхамона,‏ ‎чья ‎посмертная‏ ‎маска,‏ ‎кстати, ‎с‏ ‎тех ‎пор ‎стала ‎символом ‎египтологии.‏ ‎Рассказ ‎о‏ ‎печальной‏ ‎судьбе ‎юного ‎фараона‏ ‎Тутанхамона ‎смотрите‏ ‎на ‎моем ‎канале ‎платформы‏ ‎«Кинескоп»‏ ‎(ссылка ‎—‏ ‎выше). ‎Открытие‏ ‎гробницы ‎принадлежит ‎лорду ‎Карнарвону ‎и‏ ‎археологу-египтологу‏ ‎Говарду ‎Картеру,‏ ‎вошедшими ‎в‏ ‎погребальную ‎камеру ‎фараона ‎Тутанхамона ‎в‏ ‎1922‏ ‎году.‏ ‎Через ‎несколько‏ ‎месяцев ‎Карнарвон‏ ‎скончался. ‎И‏ ‎его‏ ‎смерть ‎можно‏ ‎считать ‎точкой ‎отсчета ‎теории ‎проклятия‏ ‎фараона. ‎Досужие‏ ‎журналисты‏ ‎того ‎времени ‎раздули‏ ‎сенсацию, ‎которую‏ ‎подогревали ‎последующие ‎смерти ‎участников‏ ‎той‏ ‎экспедиции. ‎Так‏ ‎отчего ‎же‏ ‎погиб ‎лорд ‎Карнарвон? ‎Что ‎стало‏ ‎с‏ ‎его ‎соратниками?‏ ‎Ведь ‎существует‏ ‎же ‎факт ‎гибели ‎почти ‎трети‏ ‎исследователей‏ ‎разных‏ ‎гробниц ‎Египта‏ ‎от ‎разных‏ ‎причин, ‎кроме‏ ‎естественной‏ ‎смерти. ‎Выходит,‏ ‎проклятие ‎фараонов ‎— ‎это ‎реальность?‏ ‎Смотрите, ‎слушайте,‏ ‎думайте.

Коллеги-историки ‎не‏ ‎любят ‎это ‎признавать, ‎но ‎в‏ ‎истории ‎до‏ ‎сих‏ ‎пор ‎так ‎и‏ ‎осталось ‎много‏ ‎от ‎чистого ‎искусства. ‎Конечно,‏ ‎некоторый‏ ‎прогресс ‎со‏ ‎времён ‎Геродота‏ ‎и ‎Фукидида ‎был ‎сделан: ‎так‏ ‎нагло‏ ‎выдумывать ‎факты‏ ‎или ‎сочинять‏ ‎прямую ‎речь ‎историческим ‎деятелям, ‎исходя‏ ‎из‏ ‎своего‏ ‎понимания ‎их‏ ‎характера, ‎мы‏ ‎уже ‎не‏ ‎можем.‏ ‎Но ‎от‏ ‎сюжетности ‎и ‎драматического ‎подхода ‎нам‏ ‎уйти ‎не‏ ‎удалось.‏ ‎Просто ‎шекспировская ‎трагедия‏ ‎гомеровского ‎размаха‏ ‎превратилась ‎в ‎скучный ‎детектив,‏ ‎выдержанный‏ ‎в ‎модном‏ ‎тру-крайм ‎стиле.

Скучность,‏ ‎замечу, ‎должна ‎замещать ‎собой ‎научную‏ ‎точность‏ ‎и ‎объективность.‏ ‎Выходит ‎не‏ ‎очень, ‎но ‎зато ‎отпугивает ‎слишком‏ ‎уж‏ ‎завиральных‏ ‎авторов, ‎которые‏ ‎уходят ‎в‏ ‎попаданчество, ‎ностальгию‏ ‎или‏ ‎политологию ‎(непременно‏ ‎глобальную ‎— ‎на ‎меньшее ‎они‏ ‎не ‎согласны).

Но‏ ‎вернёмся‏ ‎к ‎историкам ‎настоящим‏ ‎и ‎их‏ ‎горестям ‎и ‎радостям. ‎Одно‏ ‎из‏ ‎самых ‎странных‏ ‎явлений, ‎которое‏ ‎бросается ‎в ‎глаза ‎при ‎изучении‏ ‎разных‏ ‎курсов ‎и‏ ‎циклов ‎лекций,‏ ‎— ‎не ‎столько ‎неизбежная ‎разница‏ ‎в‏ ‎авторской‏ ‎оценке ‎описываемых‏ ‎событий, ‎сколько‏ ‎смена ‎жанра,‏ ‎в‏ ‎рамках ‎которого‏ ‎описываются ‎отдельные ‎деятели ‎и ‎целые‏ ‎эпохи. ‎Героический‏ ‎эпос‏ ‎о ‎Петре ‎I‏ ‎так ‎же‏ ‎сильно ‎отличается ‎от ‎психологического‏ ‎романа‏ ‎о ‎Павле‏ ‎I, ‎как‏ ‎«Они ‎сражались ‎за ‎Родину» ‎от‏ ‎«Осеннего‏ ‎марафона». ‎Авторы‏ ‎могут ‎иметь‏ ‎прямо ‎противоположные ‎взгляды, ‎раздавать ‎самые‏ ‎разные‏ ‎оценки,‏ ‎но ‎делать‏ ‎это ‎они‏ ‎будут ‎в‏ ‎довольно‏ ‎жёстких ‎рамках‏ ‎жанра ‎(разумеется, ‎кроме ‎тех ‎оригиналов,‏ ‎которые ‎придут‏ ‎и‏ ‎скажут, ‎что ‎вся‏ ‎история ‎есть‏ ‎X ‎и ‎достаточно ‎изучить‏ ‎X,‏ ‎чтобы ‎понять‏ ‎историю ‎целиком,‏ ‎но ‎сейчас ‎не ‎про ‎них).

Жертва‏ ‎ли‏ ‎Павел ‎своей‏ ‎матери ‎или‏ ‎просто ‎полупомешанный? ‎Гамлет ‎на ‎русском‏ ‎престоле‏ ‎или‏ ‎Поприщин ‎из‏ ‎«Записок ‎сумасшедшего»?‏ ‎Во ‎многом‏ ‎исследование‏ ‎будет ‎сводиться‏ ‎к ‎набору ‎фактического ‎материала ‎для‏ ‎придания ‎фактуры‏ ‎тому‏ ‎или ‎иному ‎образу.‏ ‎И ‎тут‏ ‎вряд ‎ли ‎удастся ‎найти‏ ‎более‏ ‎близкую ‎аналогию,‏ ‎чем ‎подготовка‏ ‎актёра ‎(разумеется, ‎настоящего ‎Большого ‎актёра)‏ ‎к‏ ‎роли. ‎Бьясь‏ ‎над ‎загадкой‏ ‎Павла ‎(или ‎Годунова, ‎или ‎Ричарда‏ ‎III,‏ ‎или‏ ‎кого-нибудь ‎ещё‏ ‎столь ‎же‏ ‎увлекательно ‎противоречивого),‏ ‎самого‏ ‎персонажа ‎можно‏ ‎трактовать ‎в ‎самых ‎неожиданных ‎прочтениях,‏ ‎подать ‎его‏ ‎поступки‏ ‎в ‎необычном ‎свете,‏ ‎что-то ‎затушевать‏ ‎или ‎изменить ‎какие-то ‎сцены,‏ ‎но‏ ‎вырваться ‎из‏ ‎сковывающего ‎психологического‏ ‎жанра, ‎где ‎всё ‎поведение ‎героя‏ ‎подаётся‏ ‎сквозь ‎призму‏ ‎патологий ‎и‏ ‎их ‎преодоления, ‎вам ‎не ‎удастся.

Банальность‏ ‎шекспировских‏ ‎метафор‏ ‎про ‎сцену‏ ‎жизни, ‎на‏ ‎которой ‎глупый‏ ‎фигляр‏ ‎играет ‎придуманную‏ ‎глупцом ‎пьесу ‎жизни, ‎настолько ‎велика,‏ ‎что ‎кажется‏ ‎нам‏ ‎слишком ‎уж ‎обычной‏ ‎для ‎серьёзного‏ ‎рассмотрения, ‎а ‎меж ‎тем‏ ‎ничего‏ ‎более ‎цельного‏ ‎за ‎четыре‏ ‎прошедших ‎столетия ‎так ‎и ‎не‏ ‎было‏ ‎предложено. ‎Рассуждая‏ ‎об ‎отдельной‏ ‎биографии, ‎мы ‎неизбежно ‎превращаемся ‎в‏ ‎актёра,‏ ‎который‏ ‎любит ‎или‏ ‎ненавидит ‎своего‏ ‎персонажа, ‎но‏ ‎чем‏ ‎дальше, ‎тем‏ ‎больше ‎склонен ‎оправдывать ‎и ‎переоценивать‏ ‎его ‎значение‏ ‎в‏ ‎сюжете.

Раз ‎уж ‎речь‏ ‎зашла ‎о‏ ‎Шекспире, ‎не ‎могу ‎не‏ ‎удержаться,‏ ‎чтобы ‎не‏ ‎заметить, ‎что‏ ‎Полоний, ‎пытавшийся ‎посадить ‎на ‎датский‏ ‎престол‏ ‎своё ‎потомство,‏ ‎в ‎юности‏ ‎играл ‎Цезаря ‎(«Я ‎был ‎убит‏ ‎в‏ ‎Капитолии,‏ ‎Брут ‎убил‏ ‎меня» ‎—‏ ‎«Брутально ‎это‏ ‎он‏ ‎— ‎убить‏ ‎такого ‎капитального ‎телёнка») ‎— ‎правителем,‏ ‎подобно ‎своему‏ ‎герою,‏ ‎он ‎так ‎и‏ ‎не ‎стал,‏ ‎но ‎был ‎так ‎же‏ ‎заколот‏ ‎кинжалом ‎принявшим‏ ‎его ‎за‏ ‎короля ‎Гамлетом, ‎так ‎что ‎хотя‏ ‎бы‏ ‎на ‎мгновенье‏ ‎он ‎стал‏ ‎в ‎чьих-то ‎глазах ‎царём. ‎Но‏ ‎про‏ ‎«Гамлета»‏ ‎поговорим ‎как-нибудь‏ ‎отдельно, ‎а‏ ‎пока ‎замечу,‏ ‎что‏ ‎тот ‎же‏ ‎Цезарь ‎стал ‎одной ‎из ‎самых‏ ‎архетипичных ‎фигур‏ ‎в‏ ‎истории. ‎Вне ‎зависимости‏ ‎от ‎оценок,‏ ‎именно ‎он ‎— ‎центральная‏ ‎фигура‏ ‎I ‎в.‏ ‎до ‎н.‏ ‎э. ‎в ‎истории ‎Средиземноморья, ‎если‏ ‎не‏ ‎всей ‎римской‏ ‎истории ‎в‏ ‎целом.

Гай ‎Юлий ‎может ‎подаваться ‎как‏ ‎тиран‏ ‎или‏ ‎благой ‎реформатор,‏ ‎баловень ‎судьбы‏ ‎или ‎великий‏ ‎стратег‏ ‎(что, ‎строго‏ ‎говоря, ‎не ‎взаимоисключающие ‎понятия), ‎но‏ ‎все ‎события‏ ‎его‏ ‎эпохи ‎ведут ‎Цезаря‏ ‎либо ‎к‏ ‎величию, ‎либо ‎к ‎падению.‏ ‎Возможно,‏ ‎он ‎—‏ ‎один ‎из‏ ‎немногих ‎работающих ‎примеров ‎схемы ‎Кэмпбелла/Воглера‏ ‎(если‏ ‎принять ‎художественную‏ ‎условность, ‎что‏ ‎Октавиан ‎есть ‎возрождённый ‎Цезарь, ‎принесший‏ ‎спасение‏ ‎стране).‏ ‎Триумвират ‎и‏ ‎лично ‎много‏ ‎сделавший ‎для‏ ‎Цезаря‏ ‎Красс ‎отходят‏ ‎на ‎второй ‎план, ‎потому ‎что‏ ‎герою ‎нужен‏ ‎антагонист,‏ ‎а ‎на ‎его‏ ‎роль ‎очень‏ ‎удачно ‎подходит ‎Помпей. ‎Манящая,‏ ‎как‏ ‎Калипсо, ‎Клеопатра‏ ‎нужна ‎была‏ ‎бы ‎истории ‎не ‎больше, ‎чем‏ ‎одна‏ ‎из ‎множества‏ ‎мифических ‎нимф‏ ‎без ‎участия ‎в ‎эпическом ‎странствии‏ ‎Одиссея.‏ ‎Громкие‏ ‎и ‎ёмкие‏ ‎фразы, ‎которые‏ ‎войдут ‎во‏ ‎многие‏ ‎языки, ‎решительность,‏ ‎которая ‎навсегда ‎увековечила ‎название ‎обычной‏ ‎италийской ‎речушки‏ ‎(«Довольно‏ ‎споров. ‎Брошен ‎жребий.‏ ‎Плыви, ‎мой‏ ‎конь, ‎чрез ‎Рубикон!» ‎В.‏ ‎Брюсов‏ ‎— ‎любопытно,‏ ‎что ‎сам‏ ‎герой, ‎скорее ‎всего, ‎цитировал ‎греческого‏ ‎комедиографа‏ ‎Менандра, ‎так‏ ‎что ‎одно‏ ‎из ‎известнейших ‎исторических ‎высказываний, ‎возможно,‏ ‎было‏ ‎цитатой‏ ‎второго ‎порядка‏ ‎и ‎несло‏ ‎несколько ‎другой‏ ‎смысл)‏ ‎и ‎многоликий‏ ‎портрет, ‎ставший ‎олицетворением ‎власти. ‎Само‏ ‎его ‎имя‏ ‎стало‏ ‎нарицательным ‎и ‎долгие‏ ‎века ‎означало‏ ‎у ‎многих ‎народов ‎титул‏ ‎правителя‏ ‎— ‎вожди‏ ‎далёких ‎(и‏ ‎во ‎времени, ‎и ‎в ‎пространстве)‏ ‎племён‏ ‎и ‎великие‏ ‎императоры ‎пытались‏ ‎вывести ‎от ‎него ‎свою ‎родословную‏ ‎(если‏ ‎не‏ ‎по ‎плоти,‏ ‎то ‎по‏ ‎духу).

Даже ‎самый‏ ‎непредвзятый‏ ‎разбор ‎биографии‏ ‎Цезаря ‎будет ‎предвзят ‎— ‎уже‏ ‎самим ‎фактом‏ ‎выбора‏ ‎персонажа, ‎но ‎не‏ ‎только ‎им.‏ ‎Мы ‎можем ‎думать ‎о‏ ‎себе‏ ‎и ‎других‏ ‎много ‎хорошего,‏ ‎но ‎представить, ‎что ‎возможно ‎заниматься‏ ‎столь‏ ‎громкой ‎темой,‏ ‎избегая ‎реакций‏ ‎на ‎окрики ‎со ‎всех ‎сторон,‏ ‎попросту‏ ‎невозможно‏ ‎(особенно ‎если‏ ‎учесть, ‎что‏ ‎даже ‎нарочитое‏ ‎игнорирование‏ ‎тоже ‎есть‏ ‎реакция). ‎А ‎если ‎смотреть ‎на‏ ‎реальность ‎трезво,‏ ‎то‏ ‎мы ‎увидим, ‎что‏ ‎раз ‎за‏ ‎разом ‎и ‎другие, ‎и,‏ ‎что‏ ‎гораздо ‎обиднее‏ ‎для ‎нашей‏ ‎самооценки, ‎мы ‎сами ‎встреваем ‎в‏ ‎чужие‏ ‎пересуды ‎и‏ ‎заданные ‎векторы‏ ‎движения ‎мысли: ‎кто ‎он ‎—‏ ‎герой‏ ‎или‏ ‎злодей? ‎Разрушитель‏ ‎республики ‎и‏ ‎тиран ‎или‏ ‎благодетель‏ ‎и ‎строитель‏ ‎новой, ‎более ‎совершенной ‎системы? ‎Закалённый‏ ‎жестоким ‎веком,‏ ‎но‏ ‎всё ‎же ‎типичный‏ ‎человек ‎своего‏ ‎времени ‎или ‎сделавший ‎себя‏ ‎сам‏ ‎и ‎опередивший‏ ‎эпоху ‎гений?‏ ‎Личная ‎(для ‎кого-то) ‎очевидность ‎ответов‏ ‎не‏ ‎избавляет ‎от‏ ‎навязанности ‎вопросов.

Причём‏ ‎вопросы ‎диктуют ‎нам ‎не ‎только‏ ‎ход‏ ‎дискуссии‏ ‎о ‎Цезаре,‏ ‎но ‎и‏ ‎о ‎внутренних‏ ‎конфликтах‏ ‎Рима ‎II–I‏ ‎веков ‎до ‎н. ‎э. ‎вообще‏ ‎— ‎настолько‏ ‎же‏ ‎биографического ‎подхода ‎к,‏ ‎скажем, ‎войнам‏ ‎диадохов ‎нет. ‎При ‎всех‏ ‎подробностях‏ ‎в ‎описании‏ ‎разборок ‎полководцев‏ ‎Александра ‎природа ‎их ‎вражды ‎и‏ ‎разделения‏ ‎быстротечной ‎империи‏ ‎считается, ‎скорее,‏ ‎системной.

Собственно ‎говоря, ‎сама ‎фигура ‎великого‏ ‎македонского‏ ‎завоевателя‏ ‎настолько ‎художественно‏ ‎величественна, ‎что‏ ‎создаёт ‎целую‏ ‎эпоху.‏ ‎Эллинское ‎влияние‏ ‎в ‎самых ‎дальних ‎покорённых ‎им‏ ‎землях ‎бесспорно‏ ‎(хотя‏ ‎и ‎не ‎везде‏ ‎было ‎так‏ ‎уж ‎глубоко), ‎но ‎в‏ ‎общем-то‏ ‎типично ‎для‏ ‎любого ‎масштабного‏ ‎завоевания ‎и ‎вряд ‎ли ‎было‏ ‎больше‏ ‎того ‎же‏ ‎персидского. ‎Но‏ ‎здесь ‎у ‎нас ‎есть ‎явная‏ ‎героическая‏ ‎фигура,‏ ‎любимца ‎богов‏ ‎и ‎баловня‏ ‎судьбы, ‎которому‏ ‎сходили‏ ‎с ‎рук‏ ‎любые ‎безрассудности, ‎а ‎удача ‎была‏ ‎его ‎полковой‏ ‎женой.‏ ‎Считается ‎даже, ‎что‏ ‎своей ‎популярностью‏ ‎богиня ‎случая ‎Тюхе ‎(Тихея)‏ ‎обязана‏ ‎именно ‎Александру‏ ‎— ‎до‏ ‎того, ‎как ‎царёк ‎полуварварского ‎горного‏ ‎племени‏ ‎покорил ‎полмира,‏ ‎раз ‎за‏ ‎разом ‎бросая ‎всё ‎на ‎кон,‏ ‎мойры‏ ‎определяли‏ ‎судьбы ‎всех‏ ‎живущих ‎(у‏ ‎Гомера ‎—‏ ‎даже‏ ‎богов).

Фигура ‎Александра‏ ‎лишена ‎цезаревской ‎трагичности ‎и ‎неизбежности.‏ ‎Сам ‎он‏ ‎—‏ ‎герой ‎множества ‎авантюрных‏ ‎романов ‎и‏ ‎героических ‎эпосов, ‎которые ‎создавались‏ ‎на‏ ‎протяжении ‎столетий.‏ ‎И ‎даже‏ ‎смерть ‎его ‎— ‎скорее ‎сюжет‏ ‎для‏ ‎детективной ‎истории,‏ ‎чем ‎для‏ ‎нравоучительной ‎драмы ‎или ‎экзистенциальной ‎трагедии,‏ ‎как‏ ‎у‏ ‎Цезаря. ‎Одно‏ ‎перечисление ‎версий‏ ‎причин ‎смерти‏ ‎окунает‏ ‎нас ‎с‏ ‎головой ‎в ‎жанр ‎Агаты ‎Кристи‏ ‎и ‎Конан‏ ‎Дойла,‏ ‎причём ‎в ‎самых‏ ‎разных ‎его‏ ‎вариациях, ‎включая ‎классическое ‎«убийца‏ ‎—‏ ‎садовник» ‎(где‏ ‎в ‎роли‏ ‎садовника ‎выступает ‎затаивший ‎обиду ‎за‏ ‎казнь‏ ‎племянника ‎Аристотель).

Александр‏ ‎стал ‎настолько‏ ‎яркой ‎звездой ‎(в ‎том ‎числе‏ ‎в‏ ‎современном‏ ‎смысле ‎слова),‏ ‎что ‎оставался‏ ‎кумиром ‎для‏ ‎подражания‏ ‎и ‎персонажем‏ ‎выдумываемых ‎историй ‎многие ‎столетия ‎спустя.‏ ‎Если ‎эпигоны‏ ‎с‏ ‎переменным ‎успехом ‎подражали‏ ‎всему ‎—‏ ‎от ‎его ‎манеры ‎держаться‏ ‎на‏ ‎коне, ‎чуть‏ ‎вполоборота ‎смотреть‏ ‎на ‎окружающих ‎(тут ‎тоже ‎есть‏ ‎детективная‏ ‎версия, ‎что‏ ‎у ‎великого‏ ‎завоевателя ‎просто ‎была ‎травма ‎шеи)‏ ‎и‏ ‎бросаться‏ ‎в ‎преследование‏ ‎врага ‎на‏ ‎своём ‎правом‏ ‎фланге,‏ ‎оставляя ‎собственное‏ ‎войско ‎позади ‎в ‎разгар ‎боя‏ ‎(«О, ‎где‏ ‎ты,‏ ‎Деметрий?» ‎— ‎ждал‏ ‎своего ‎сына‏ ‎Антигон ‎при ‎Ипсе, ‎неистово‏ ‎вращая‏ ‎своим ‎единственным‏ ‎глазом, ‎но‏ ‎тот ‎уже ‎был ‎отрезан ‎слонами‏ ‎от‏ ‎поля ‎боя),‏ ‎до ‎строительства‏ ‎множества ‎городов ‎и ‎попыток ‎создать‏ ‎симбиоз‏ ‎всех‏ ‎завоёванных ‎культур,‏ ‎— ‎то‏ ‎в ‎последующие‏ ‎века‏ ‎Александр ‎сочинялся‏ ‎и ‎переосмысливался ‎заново, ‎так ‎что‏ ‎уже ‎само‏ ‎это‏ ‎влияние ‎стало ‎предметом‏ ‎научного ‎исследования,‏ ‎хотя ‎очевидно, ‎что ‎на‏ ‎исследователей‏ ‎оно ‎продолжает‏ ‎оказывать ‎не‏ ‎меньшее ‎действие, ‎чем ‎на ‎умы‏ ‎Макиавелли,‏ ‎Наполеона ‎или‏ ‎Пирра.

Последний, ‎кстати,‏ ‎является ‎примером ‎того, ‎насколько ‎сильно‏ ‎влияние‏ ‎сюжетности‏ ‎даже ‎на‏ ‎формирование ‎образа‏ ‎исторического ‎лица.‏ ‎Отделить‏ ‎в ‎Пирре‏ ‎выдуманное ‎от ‎реального ‎очень ‎трудно,‏ ‎поскольку ‎большая‏ ‎часть‏ ‎информации ‎о ‎нём‏ ‎дошла ‎до‏ ‎нас ‎в ‎качестве ‎характеристики‏ ‎персонажа‏ ‎второго ‎плана:‏ ‎Пирр ‎как‏ ‎противник ‎Рима, ‎с ‎одной ‎стороны,‏ ‎и‏ ‎внешняя ‎сила,‏ ‎постоянно ‎нарушающая‏ ‎баланс ‎в ‎войнах ‎диадохов, ‎—‏ ‎с‏ ‎другой.‏ ‎Будучи ‎дальним‏ ‎родственником ‎Александра,‏ ‎он ‎оставался‏ ‎чужаком‏ ‎для ‎всех‏ ‎эллинов, ‎поскольку ‎эпироты ‎были ‎совсем‏ ‎уж ‎варварами‏ ‎даже‏ ‎на ‎фоне ‎македонцев,‏ ‎а ‎для‏ ‎римлян, ‎что ‎иронично, ‎стал‏ ‎образцовым‏ ‎греком, ‎который‏ ‎первым ‎разглядел‏ ‎в ‎них ‎цивилизованный ‎народ. ‎Вошедший‏ ‎в‏ ‎учебники ‎и‏ ‎обиходную ‎речь,‏ ‎Пирр ‎почти ‎не ‎оставил ‎по‏ ‎себе‏ ‎фраз,‏ ‎которые ‎можно‏ ‎было ‎точно‏ ‎атрибутировать ‎в‏ ‎качестве‏ ‎его, ‎а‏ ‎не ‎приписанных ‎ему ‎впоследствии.

По ‎сути,‏ ‎он ‎вместе‏ ‎с‏ ‎Ганнибалом ‎выписан ‎в‏ ‎качестве ‎могучего‏ ‎и ‎героического ‎врага ‎Рима‏ ‎с‏ ‎трагической ‎судьбой.‏ ‎Благородный ‎оппонент,‏ ‎который ‎почти ‎смог ‎сокрушить ‎Великий‏ ‎Город,‏ ‎но ‎боги‏ ‎судили ‎иначе.‏ ‎Обе ‎фигуры, ‎как ‎и ‎масштаб‏ ‎их‏ ‎борьбы‏ ‎с ‎Римом,‏ ‎практически ‎неотрывно‏ ‎связаны ‎теперь‏ ‎с‏ ‎их ‎историческим‏ ‎образом. ‎Они ‎провозглашаются ‎великими ‎полководцами‏ ‎(иногда ‎заявляется‏ ‎даже,‏ ‎что ‎более ‎великими,‏ ‎чем ‎Александр,‏ ‎только ‎не ‎такими ‎везучими,‏ ‎—‏ ‎будто ‎везение‏ ‎на ‎войне‏ ‎ничего ‎не ‎значит). ‎Сама ‎их‏ ‎роль‏ ‎в ‎истории‏ ‎воспринимается ‎через‏ ‎призму ‎истории ‎даже ‎не ‎их‏ ‎собственных‏ ‎стран,‏ ‎а ‎их‏ ‎врага. ‎Попытки‏ ‎сместить ‎точку‏ ‎зрения‏ ‎на ‎Пирра‏ ‎и ‎Ганнибала ‎также ‎имеются, ‎но‏ ‎даже ‎глядя‏ ‎на‏ ‎них ‎неримскими ‎глазами,‏ ‎ревизионисты ‎не‏ ‎хотят ‎отнимать ‎тот ‎ореол‏ ‎величия,‏ ‎который ‎был‏ ‎создан ‎Титом‏ ‎Ливием, ‎Плутархом ‎и ‎всей ‎римской‏ ‎историографией.

Но,‏ ‎пожалуй, ‎самой‏ ‎яркой ‎фигурой,‏ ‎которая ‎ещё ‎при ‎жизни ‎стала‏ ‎воплощением‏ ‎целого‏ ‎культурного ‎течения‏ ‎— ‎романтизма,‏ ‎— ‎был‏ ‎упомянутый‏ ‎выше ‎Наполеон.‏ ‎Отделить ‎в ‎нём ‎миф ‎от‏ ‎реальности ‎сложно‏ ‎уже‏ ‎не ‎в ‎силу‏ ‎недостаточности ‎информации‏ ‎(напротив, ‎её ‎с ‎избытком),‏ ‎но‏ ‎потому, ‎что‏ ‎Бонапарт ‎оказался‏ ‎настолько ‎ярким ‎характером, ‎так ‎удачно‏ ‎вписавшимся‏ ‎в ‎эпоху,‏ ‎что ‎любая‏ ‎попытка ‎отделить ‎в ‎нём ‎художественное‏ ‎от‏ ‎реального‏ ‎заведомо ‎обречена‏ ‎на ‎неудачу.‏ ‎Манящий, ‎как‏ ‎магнит‏ ‎железо, ‎образ‏ ‎настолько ‎силён, ‎что ‎по ‎нему‏ ‎фанатели ‎до‏ ‎одурения‏ ‎и ‎его ‎подданные,‏ ‎и ‎его‏ ‎враги. ‎Разумеется, ‎не ‎остались‏ ‎в‏ ‎стороне ‎и‏ ‎историки.

Это ‎образ‏ ‎был ‎на ‎Аркольском ‎мосту ‎и‏ ‎у‏ ‎кладбища ‎Прейсиш-Эйлау,‏ ‎это ‎образ‏ ‎вдохновил ‎и ‎навербовал ‎по ‎всей‏ ‎Европе‏ ‎Великую‏ ‎армию ‎и‏ ‎повёл ‎её‏ ‎на ‎Россию,‏ ‎а,‏ ‎потеряв, ‎набрал‏ ‎новую ‎и ‎вновь ‎чуть ‎не‏ ‎изменил ‎ход‏ ‎истории‏ ‎под ‎Лейпцигом, ‎но‏ ‎случился ‎очередной‏ ‎драматичный ‎поворот ‎в ‎духе‏ ‎пиратов‏ ‎в ‎«Гамлете»‏ ‎(«От ‎Льва‏ ‎саксонский ‎вкрадчивый ‎шакал ‎к ‎Лисе,‏ ‎к‏ ‎Медведю, ‎к‏ ‎Волку ‎убежал».‏ ‎Байрон). ‎И ‎даже ‎одолев ‎Наполеона,‏ ‎союзники‏ ‎остались‏ ‎во ‎власти‏ ‎этого ‎образа‏ ‎— ‎две‏ ‎ссылки‏ ‎вместо ‎казни‏ ‎в ‎таком ‎случае ‎просто ‎необъяснимы‏ ‎(особенно ‎после‏ ‎нарушения‏ ‎первой) ‎без ‎осознания‏ ‎того, ‎что‏ ‎все ‎действующие ‎лица ‎чувствовали‏ ‎себя‏ ‎персонажами ‎пьесы,‏ ‎где ‎главным‏ ‎героем ‎был ‎он, ‎а ‎они‏ ‎выступали‏ ‎лишь ‎в‏ ‎роли ‎второго‏ ‎плана. ‎Даже ‎стоический ‎Веллингтон ‎признавал,‏ ‎что‏ ‎одно‏ ‎присутствие ‎Бонапарта‏ ‎на ‎поле‏ ‎боя ‎равносильно‏ ‎сорокатысячному‏ ‎подкреплению, ‎и‏ ‎в ‎1815 ‎всячески ‎стремился ‎нейтрализовать‏ ‎именно ‎его,‏ ‎а‏ ‎не ‎разбить ‎всю‏ ‎французскую ‎армию‏ ‎по ‎частям, ‎поскольку ‎был‏ ‎уверен,‏ ‎что ‎Наполеону‏ ‎не ‎составит‏ ‎труда ‎набрать ‎новую.

Тысячи ‎писателей ‎и‏ ‎поэтов,‏ ‎историков ‎и‏ ‎режиссёров ‎с‏ ‎тех ‎пор ‎пытаются ‎разгадать ‎образ‏ ‎корсиканца,‏ ‎но‏ ‎главная ‎загадка,‏ ‎пожалуй, ‎в‏ ‎самой ‎притягательности‏ ‎его‏ ‎фигуры. ‎И‏ ‎сам ‎этот ‎непреходящий ‎интерес ‎свидетельствует‏ ‎нам ‎об‏ ‎одной‏ ‎любопытной ‎очевидности: ‎нас‏ ‎восхищают ‎не‏ ‎одни ‎только ‎хэппи-энды, ‎но‏ ‎и‏ ‎великие ‎начинания,‏ ‎кончающиеся ‎крахом.‏ ‎Только ‎в ‎центре ‎такого ‎сюжета‏ ‎должен‏ ‎находиться ‎герой‏ ‎настолько ‎харизматичный,‏ ‎чтобы ‎за ‎провалом ‎его ‎титанических‏ ‎усилий‏ ‎можно‏ ‎было ‎следить‏ ‎безотрывно.

Историк, ‎таким‏ ‎образом, ‎выступает‏ ‎в‏ ‎роли ‎режиссёра‏ ‎или ‎следователя, ‎которому ‎из ‎имеющихся‏ ‎данных ‎или‏ ‎текста‏ ‎нужно ‎выстроить ‎правдоподобную‏ ‎картину ‎произошедшего.‏ ‎Для ‎чего ‎приходится ‎ставить‏ ‎себя‏ ‎на ‎место‏ ‎фигуранта ‎дела‏ ‎или ‎персонажа ‎произведения ‎и ‎пытаться‏ ‎понять‏ ‎его ‎логику‏ ‎и ‎мотивы,‏ ‎вместе ‎с ‎тем ‎не ‎забывая‏ ‎об‏ ‎известной‏ ‎дистанции ‎и‏ ‎понимании ‎обстоятельств‏ ‎места ‎и‏ ‎времени.‏ ‎Это ‎сложно,‏ ‎неоднозначно ‎и ‎даже ‎противоречиво, ‎но‏ ‎очень ‎интересно.

В ‎прошлых‏ ‎рассказах ‎мы ‎пытались ‎выяснить, ‎кто‏ ‎же ‎такие‏ ‎славяне‏ ‎и ‎что ‎такое‏ ‎Русь? ‎Продолжим‏ ‎исследование ‎и ‎попытаемся ‎найти‏ ‎прародину‏ ‎славян. ‎Так‏ ‎сказать, ‎откуда‏ ‎есть ‎пошло ‎племя ‎славянское? ‎Это‏ ‎очень‏ ‎сложный ‎и‏ ‎интереснейший ‎вопрос!‏ ‎Начать ‎с ‎того, ‎что ‎существуют‏ ‎несколько‏ ‎теорий‏ ‎появления ‎и‏ ‎формирования ‎народов.‏ ‎Одни ‎утверждают,‏ ‎что‏ ‎народ ‎появляется‏ ‎в ‎небольшом ‎географическом ‎пространстве, ‎потом‏ ‎разрастается ‎и‏ ‎начинает‏ ‎свое ‎разной ‎степени‏ ‎успешности ‎шествие‏ ‎по ‎планете. ‎Другие ‎говорят,‏ ‎что‏ ‎новые ‎народы‏ ‎образуются ‎на‏ ‎стыке ‎других ‎больших ‎народов. ‎Лев‏ ‎Гумилев‏ ‎доказывал ‎образование‏ ‎народов ‎на‏ ‎стыке ‎разных ‎географических ‎ландшафтов. ‎И,‏ ‎конечно‏ ‎же,‏ ‎существует ‎и‏ ‎масса ‎теорий‏ ‎о ‎месте‏ ‎появления‏ ‎славян. ‎Основных‏ ‎версий ‎— ‎пять. ‎Их ‎сегодня‏ ‎защищают ‎и‏ ‎продвигают‏ ‎разные ‎государства, ‎которым‏ ‎очень ‎хочется‏ ‎быть ‎прародиной ‎огромного ‎славянского‏ ‎племени.‏ ‎Подробно ‎рассказываю‏ ‎о ‎всех‏ ‎этих ‎гипотезах ‎и ‎версиях. ‎Так‏ ‎что,‏ ‎смотрите, ‎слушайте,‏ ‎думайте.

Уважаемые ‎зрители‏ ‎и ‎читатели! ‎

Для ‎любителей ‎читать,‏ ‎а ‎не‏ ‎только‏ ‎смотреть ‎видео, ‎с‏ ‎1-го ‎октября‏ ‎начинаю ‎публиковать ‎серию ‎своих‏ ‎статей-размышлений‏ ‎на ‎тему‏ ‎появления, ‎становления‏ ‎и ‎развития ‎цивилизации ‎на ‎нашей‏ ‎планете.‏ ‎Что-то ‎я‏ ‎частично ‎озвучивал‏ ‎в ‎своих ‎видео-лекциях. ‎Но ‎только‏ ‎текстовый‏ ‎формат‏ ‎позволяет ‎проанализировать‏ ‎разрозненные ‎данные,‏ ‎дополнить, ‎развить‏ ‎и‏ ‎собрать ‎в‏ ‎единую ‎теорию. ‎Будет ‎всё, ‎как‏ ‎вы ‎любите:‏ ‎от‏ ‎йети ‎с ‎феями‏ ‎и ‎гномами‏ ‎до ‎гигантопитеков ‎и ‎рептилоидов‏ ‎с‏ ‎инопланетянами, ‎от‏ ‎эпохи ‎динозавров‏ ‎до ‎Древнего ‎Египта, ‎Греции ‎и‏ ‎Индии,‏ ‎от ‎исчезнувших‏ ‎в ‎потопе‏ ‎цивилизаций ‎до ‎главных ‎задач ‎учёного.‏ ‎

Публикации‏ ‎будут‏ ‎выходить ‎несколько‏ ‎месяцев ‎по‏ ‎вторникам, ‎четвергам‏ ‎и‏ ‎субботам ‎в‏ ‎12:00. ‎

Приятного ‎чтения, ‎изучения ‎и‏ ‎размышления! ‎