С ‎моим‏ ‎компьютером ‎последнее ‎время ‎творятся ‎всякие‏ ‎чудеса. ‎Он‏ ‎вдруг‏ ‎начинает ‎капризничать, ‎утверждать,‏ ‎что ‎с‏ ‎интернетом ‎он ‎не ‎знаком‏ ‎и‏ ‎не ‎желает‏ ‎знакомиться, ‎да‏ ‎и ‎со ‎мной ‎не ‎уверен,‏ ‎что‏ ‎готов ‎общаться.‏ ‎А ‎писать‏ ‎посты ‎с ‎телефона ‎- ‎это‏ ‎совершенно‏ ‎невозможно!

Периодически‏ ‎я ‎отдаю‏ ‎упрямое ‎устройство‏ ‎на ‎воспитание‏ ‎-‏ ‎и ‎это‏ ‎вроде ‎помогает. ‎

Но ‎уверенности ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎проблема‏ ‎окончательно ‎решена, ‎нет.‏ ‎Так ‎что‏ ‎если ‎я ‎вдруг ‎опять‏ ‎пропаду‏ ‎на ‎несколько‏ ‎дней ‎-‏ ‎это ‎не ‎потому, ‎что ‎я‏ ‎свин,‏ ‎это ‎новые‏ ‎проделки ‎ноутбука.‏ ‎Тогда ‎посты ‎будут ‎появляться ‎пачками,‏ ‎в‏ ‎те‏ ‎моменты, ‎когда‏ ‎удастся ‎одержать‏ ‎верх ‎над‏ ‎упрямцем.

Уже ‎не‏ ‎учусь. ‎Или ‎жду ‎техподдержки. ‎Редактор,‏ ‎который ‎раньше‏ ‎сохранял‏ ‎фотографии ‎вертикальными, ‎стал‏ ‎платным... ‎и,‏ ‎как ‎нетрудно ‎догадаться, ‎с‏ ‎российскими‏ ‎картами ‎не‏ ‎взаимодействует. ‎В‏ ‎общем, ‎если ‎получится ‎как-то ‎иначе‏ ‎-‏ ‎хорошо. ‎Если‏ ‎не ‎получится‏ ‎- ‎в ‎письмах ‎фотографии ‎будут‏ ‎лежать‏ ‎в‏ ‎лёжку. ‎

Я ‎ведь‏ ‎не ‎случайно ‎уже ‎не ‎первую‏ ‎неделю ‎думаю‏ ‎о‏ ‎том, ‎как ‎становятся‏ ‎человеком ‎(а‏ ‎не ‎человекоподобной ‎скотиной ‎или‏ ‎машиной).‏ ‎Потому ‎что‏ ‎работа ‎у‏ ‎меня ‎такая ‎– ‎учитель. ‎И‏ ‎я‏ ‎точно ‎знаю,‏ ‎что ‎влияние‏ ‎учителя ‎на ‎учеников ‎очень ‎велико.‏ ‎Только‏ ‎вот‏ ‎беда: ‎оно…‏ ‎как ‎бы‏ ‎это ‎сказать…‏ ‎нелинейно?‏ ‎В ‎общем,‏ ‎неизвестно ‎заранее, ‎что ‎и ‎в‏ ‎какую ‎сторону‏ ‎сработает.

Принято‏ ‎считать, ‎что ‎самое‏ ‎важное ‎–‏ ‎это ‎чтобы ‎ученики ‎любили;‏ ‎дескать,‏ ‎если ‎любят‏ ‎– ‎значит,‏ ‎хороший ‎учитель. ‎Видела ‎я ‎такую‏ ‎любовь.‏ ‎На ‎последний‏ ‎выборах ‎(последних,‏ ‎на ‎которых ‎работала) ‎в ‎моей‏ ‎придомовой‏ ‎школе.‏ ‎Секретарем ‎комиссии‏ ‎бессменно ‎была‏ ‎учительница ‎то‏ ‎ли‏ ‎музыки, ‎то‏ ‎ли ‎какой-то ‎культуры ‎из ‎этой‏ ‎же ‎школы‏ ‎(сейчас‏ ‎она ‎там ‎же‏ ‎работает, ‎но‏ ‎уже ‎завучем ‎по ‎воспитательной‏ ‎работе‏ ‎– ‎и‏ ‎это ‎страшно).‏ ‎Не ‎старая ‎женщина ‎(по ‎виду‏ ‎лет‏ ‎сорок, ‎но‏ ‎реально, ‎думаю,‏ ‎старше), ‎очень ‎хорошо ‎выглядит ‎(хорошо‏ ‎одета,‏ ‎ухоженная);‏ ‎веселая, ‎с‏ ‎чувством ‎юмора;‏ ‎очень ‎дружелюбная‏ ‎и‏ ‎приветливая. ‎Сразу‏ ‎вызывает ‎симпатию. ‎В ‎дни ‎накануне‏ ‎выборов, ‎когда‏ ‎в‏ ‎школе ‎еще ‎полно‏ ‎детишек ‎бегает,‏ ‎видно ‎было, ‎что ‎она‏ ‎с‏ ‎ними ‎очень‏ ‎хорошо ‎управляется‏ ‎– ‎без ‎единого ‎жесткого ‎слова,‏ ‎и‏ ‎они ‎ее‏ ‎слушаются ‎не‏ ‎со ‎страхом, ‎и ‎с ‎удовольствием‏ ‎с‏ ‎ней‏ ‎о ‎чем-то‏ ‎беседуют. ‎Вот‏ ‎и ‎на‏ ‎этих‏ ‎последних ‎выборах‏ ‎наблюдателями ‎были ‎два ‎парня-студента, ‎выпускники‏ ‎этой ‎же‏ ‎школы,‏ ‎то ‎есть ‎ученики‏ ‎этой ‎тетеньки.‏ ‎А ‎тетенька-то ‎не ‎случайно‏ ‎была‏ ‎бессменным ‎секретарем‏ ‎комиссии ‎(председатели‏ ‎ежегодно ‎менялись): ‎она ‎все ‎делал‏ ‎как‏ ‎велено, ‎и‏ ‎– ‎возможно,‏ ‎именно ‎в ‎силу ‎своей ‎симпатичности‏ ‎–‏ ‎добивалась‏ ‎успеха, ‎объезжала‏ ‎меня ‎на‏ ‎хромой ‎козе,‏ ‎каждый‏ ‎раз ‎на‏ ‎другой. ‎Потому ‎что ‎очень ‎трудно‏ ‎агрессивно ‎реагировать‏ ‎на‏ ‎открытый ‎честный ‎взгляд,‏ ‎на ‎искренние‏ ‎интонации, ‎искреннюю ‎заботу ‎(«Нина‏ ‎Валерьевна,‏ ‎идите ‎скорее‏ ‎поешьте, ‎давайте‏ ‎я ‎вместо ‎Вас ‎пока ‎посижу»).‏ ‎

Так‏ ‎вот. ‎Я‏ ‎видела, ‎какими‏ ‎глазами ‎мальчики-наблюдатели ‎смотрели ‎на ‎эту‏ ‎тетеньку.‏ ‎Они‏ ‎были ‎горды‏ ‎и ‎счастливы:‏ ‎их ‎допустили‏ ‎до‏ ‎настоящего, ‎важного,‏ ‎взрослого ‎дела; ‎они ‎теперь ‎помогают‏ ‎правильным ‎людям‏ ‎в‏ ‎правильном ‎деле, ‎служат‏ ‎Родине; ‎их‏ ‎признали ‎достойными ‎– ‎любимая‏ ‎учительница‏ ‎признала! ‎И‏ ‎они ‎ОТ‏ ‎ДУШИ ‎отвлекали ‎меня, ‎когда ‎кто-то‏ ‎вбрасывал‏ ‎бюллетени; ‎они‏ ‎загораживали ‎урны‏ ‎и ‎от ‎других ‎наблюдателей. ‎Потому‏ ‎что‏ ‎они‏ ‎любили ‎свою‏ ‎учительницу ‎и‏ ‎верили ‎ей.‏ ‎И‏ ‎она ‎их‏ ‎научила ‎– ‎вот ‎так ‎жить.

И‏ ‎ведь ‎я‏ ‎никак‏ ‎не ‎могу ‎сказать‏ ‎про ‎нее,‏ ‎что ‎она ‎плохой ‎человек.‏ ‎Наверное,‏ ‎если ‎бы‏ ‎мы ‎с‏ ‎ней ‎встретились ‎в ‎других ‎обстоятельствах‏ ‎(в‏ ‎летнем ‎школьном‏ ‎лагере, ‎например),‏ ‎я ‎бы ‎даже ‎восхитилась ‎ею‏ ‎–‏ ‎умением‏ ‎организовать ‎работу‏ ‎весело ‎и‏ ‎результативно, ‎умением‏ ‎расположить‏ ‎людей ‎к‏ ‎себе, ‎увлечь ‎их. ‎Тетенька ‎не‏ ‎плохая. ‎Она‏ ‎просто‏ ‎безнравственная. ‎И ‎учеников‏ ‎своих ‎будет‏ ‎растить ‎безнравственными. ‎И ‎если‏ ‎не‏ ‎будет ‎противовеса‏ ‎(родители, ‎другой‏ ‎учитель), ‎то ‎добьется ‎успеха.

Кажется, ‎что‏ ‎в‏ ‎такой ‎ситуации‏ ‎предпочтительнее ‎учитель-гадина:‏ ‎по ‎крайней ‎мере, ‎ненависть ‎к‏ ‎нему‏ ‎сработает‏ ‎и ‎заставит‏ ‎как ‎минимум‏ ‎сомневаться ‎в‏ ‎правильности‏ ‎декларируемых ‎им‏ ‎«ценностей». ‎Вряд ‎ли ‎кто-то ‎из‏ ‎детей ‎захочет,‏ ‎скажем,‏ ‎вступать ‎в ‎пионеры,‏ ‎если ‎к‏ ‎этому ‎принуждает ‎бой-баба, ‎орущая‏ ‎на‏ ‎детей, ‎обзывающая‏ ‎их ‎(и‏ ‎их ‎родителей) ‎гадюшником, ‎тупыми ‎и‏ ‎недоразвитыми‏ ‎дебилами ‎и‏ ‎т.п. ‎(была‏ ‎у ‎меня ‎такая ‎учительница ‎в‏ ‎начальной‏ ‎школе).‏ ‎Правда, ‎отрицание‏ ‎распространится ‎и‏ ‎на ‎ни‏ ‎в‏ ‎чем ‎не‏ ‎повинный ‎предмет, ‎который ‎эта ‎баба‏ ‎преподает. ‎Так‏ ‎что‏ ‎тоже ‎плохой ‎вариант‏ ‎получается…

В ‎размышлениях‏ ‎о ‎том, ‎как ‎делать‏ ‎школу‏ ‎и ‎какой‏ ‎она ‎должна‏ ‎быть, ‎сегодня ‎прочитала ‎замечательный ‎текст‏ ‎Тамары‏ ‎Эйдельман ‎–‏ ‎она ‎буквально‏ ‎дословно ‎пишет ‎то ‎самое, ‎что‏ ‎и‏ ‎я‏ ‎думала ‎(и‏ ‎что ‎хотела‏ ‎здесь ‎написать‏ ‎еще‏ ‎вчера): ‎о‏ ‎профессионализме ‎учителей; ‎об ‎уважении ‎к‏ ‎детям, ‎отсутствии‏ ‎агрессивного‏ ‎насилия; ‎о ‎вдумчивом‏ ‎руководстве ‎со‏ ‎стороны ‎директора ‎и ‎минимальном‏ ‎участии‏ ‎со ‎стороны‏ ‎чиновников; ‎о‏ ‎небольших ‎школах ‎и ‎небольших ‎классах‏ ‎и‏ ‎многом ‎другом.‏ ‎И, ‎раз‏ ‎уж ‎она ‎сформулировала ‎за ‎меня,‏ ‎я‏ ‎пойду‏ ‎дальше. ‎Да,‏ ‎учителя ‎должны‏ ‎быть ‎порядочными‏ ‎людьми‏ ‎– ‎но‏ ‎как ‎это ‎выяснить? ‎Как ‎обнаружить‏ ‎эту ‎порядочность‏ ‎или‏ ‎непорядочность? ‎И ‎где‏ ‎их ‎взять,‏ ‎этих ‎подходящих ‎учителей ‎–‏ ‎да‏ ‎еще ‎в‏ ‎огромном ‎количестве…

Подумаю.

Еще‏ ‎пару ‎недель ‎назад ‎я ‎не‏ ‎готова‏ ‎была ‎писать‏ ‎такой ‎текст.‏ ‎Потому ‎что ‎понимала, ‎что ‎закончится‏ ‎он‏ ‎фразой,‏ ‎вынесенной ‎в‏ ‎заглавие, ‎-‏ ‎но ‎это‏ ‎будет‏ ‎риторический ‎вопрос,‏ ‎с ‎такой ‎пафосно-рыдающей ‎интонацией. ‎Дескать,‏ ‎не ‎виноватая‏ ‎я,‏ ‎я ‎бессильна, ‎пожалейте‏ ‎меня ‎все‏ ‎немедленно. ‎Ощущение ‎было ‎действительно‏ ‎примерно‏ ‎таким. ‎Но,‏ ‎к ‎счастью,‏ ‎писать ‎такое ‎было ‎стыдно. ‎А‏ ‎теперь‏ ‎это ‎действительно‏ ‎вопрос: ‎итак,‏ ‎что ‎я ‎могу ‎сделать? ‎Начинаем‏ ‎по‏ ‎пунктам.‏ ‎

Но ‎про‏ ‎это ‎–‏ ‎когда ‎конструктивные‏ ‎соображения‏ ‎появятся.

Последнее ‎время‏ ‎все ‎время ‎думаю ‎о ‎том,‏ ‎как ‎получается‏ ‎человек‏ ‎– ‎как ‎он‏ ‎становится ‎таким‏ ‎или ‎сяким, ‎что ‎на‏ ‎это‏ ‎влияет. ‎И,‏ ‎конечно, ‎в‏ ‎книгах ‎теперь ‎тоже ‎ищу ‎ответ‏ ‎именно‏ ‎на ‎этот‏ ‎вопрос. ‎Ну,‏ ‎не ‎истину, ‎конечно, ‎но ‎то,‏ ‎как‏ ‎это‏ ‎видели ‎разные‏ ‎совсем ‎не‏ ‎глупые ‎люди.

Вот‏ ‎для‏ ‎Николая ‎Ростова‏ ‎(я ‎о ‎нем ‎писала ‎в‏ ‎предыдущем ‎тексте)‏ ‎таким‏ ‎решающим ‎событием, ‎после‏ ‎которого ‎он‏ ‎становится ‎собою ‎уже ‎навсегда,‏ ‎становится‏ ‎конец ‎войны‏ ‎1807 ‎года.‏ ‎Тот ‎день, ‎когда ‎ему ‎надо‏ ‎принять‏ ‎решение ‎и‏ ‎изменить ‎свои‏ ‎базовые ‎представления ‎о ‎мире: ‎или‏ ‎перестать‏ ‎обожествлять‏ ‎императора ‎и‏ ‎начать ‎думать,‏ ‎или ‎навсегда‏ ‎остаться‏ ‎исполнителем ‎приказов‏ ‎начальства. ‎Причем ‎происходит ‎это ‎не‏ ‎на ‎войне,‏ ‎а‏ ‎после ‎войны. ‎Я‏ ‎привыкла ‎считать,‏ ‎что ‎на ‎человека ‎больше‏ ‎всего‏ ‎влияют ‎экстремальные‏ ‎ситуации ‎–‏ ‎а ‎что ‎может ‎быть ‎экстремальнее‏ ‎войны:‏ ‎страх ‎собственной‏ ‎смерти ‎или‏ ‎ранения; ‎нарушение ‎внутреннего ‎запрета ‎на‏ ‎убийство‏ ‎себе‏ ‎подобных; ‎страдания‏ ‎и ‎смерти,‏ ‎которые ‎ты‏ ‎видишь.‏ ‎Но ‎для‏ ‎Ростова ‎война ‎не ‎стала ‎событием,‏ ‎переворачивающим ‎мир.

И‏ ‎тут‏ ‎я ‎вспомнила, ‎что‏ ‎ведь ‎и‏ ‎в ‎«Бильярде ‎в ‎половине‏ ‎десятого»‏ ‎Роберт ‎Фемель‏ ‎ничего ‎не‏ ‎вспоминает ‎о ‎самой ‎войне. ‎Событием‏ ‎для‏ ‎него ‎становится‏ ‎обычный, ‎казалось‏ ‎бы, ‎матч ‎по ‎бейсболу ‎между‏ ‎командами‏ ‎двух‏ ‎школ. ‎Матч,‏ ‎во ‎время‏ ‎которого ‎он‏ ‎замечает,‏ ‎что ‎ни‏ ‎его ‎команда, ‎ни ‎команда ‎соперников,‏ ‎ни ‎судья‏ ‎не‏ ‎думают ‎о ‎поражении‏ ‎или ‎победе‏ ‎той ‎или ‎другой ‎стороны‏ ‎–‏ ‎они ‎играют‏ ‎заодно, ‎их‏ ‎цель ‎– ‎максимальное ‎истязание ‎одного‏ ‎из‏ ‎игроков, ‎Шреллы.‏ ‎Роберт ‎замечает‏ ‎это ‎– ‎но ‎не ‎понимает,‏ ‎почему‏ ‎это‏ ‎происходит. ‎И‏ ‎потом, ‎после‏ ‎матча, ‎он‏ ‎уходит‏ ‎вместе ‎со‏ ‎Шреллой ‎(которого ‎он ‎только ‎что‏ ‎буквально ‎спас)‏ ‎и‏ ‎чувствует, ‎что ‎этого‏ ‎не ‎надо‏ ‎делать, ‎что ‎его ‎привычная‏ ‎жизнь‏ ‎почему-то ‎приходит‏ ‎к ‎концу,‏ ‎что ‎сейчас ‎случится ‎что-то ‎чудовищное.‏ ‎И‏ ‎он ‎задает‏ ‎последний ‎спасительный‏ ‎вопрос ‎– ‎если ‎ответ ‎будет‏ ‎«да»,‏ ‎то‏ ‎мир ‎не‏ ‎рухнет. ‎Он‏ ‎спрашивает ‎Шреллу:‏ ‎«Ты‏ ‎еврей?». ‎Дело‏ ‎происходит ‎летом ‎1935 ‎года. ‎Нюрнбергские‏ ‎нацистские ‎законы‏ ‎еще‏ ‎не ‎приняты, ‎но‏ ‎отношение ‎к‏ ‎евреям ‎как ‎к ‎врагам,‏ ‎как‏ ‎к ‎нелюдям‏ ‎придумали ‎не‏ ‎нацисты ‎в ‎Германии ‎– ‎антисемитизму‏ ‎не‏ ‎одна ‎тысяча‏ ‎лет; ‎и‏ ‎если ‎твои ‎сверстники-немцы ‎издеваются ‎над‏ ‎человеком‏ ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎он ‎еврей,‏ ‎это ‎хотя‏ ‎бы‏ ‎понятно, ‎известно,‏ ‎это ‎вписывается ‎в ‎картину ‎мира‏ ‎(Роберт ‎не‏ ‎малый‏ ‎ребенок, ‎он ‎не‏ ‎настолько ‎наивен,‏ ‎чтобы ‎полагать ‎всех ‎людей‏ ‎умными,‏ ‎порядочными ‎и‏ ‎человечными). ‎Но‏ ‎Шрелла ‎отвечает: ‎«Нет». ‎И ‎вот‏ ‎в‏ ‎этот ‎момент‏ ‎мир ‎Роберта‏ ‎рушится ‎окончательно. ‎Это ‎как ‎если‏ ‎бы‏ ‎брошенный‏ ‎камень ‎не‏ ‎упал, ‎а‏ ‎взлетел; ‎как‏ ‎если‏ ‎бы ‎птицы‏ ‎начали ‎ползать, ‎а ‎черви ‎летать,‏ ‎земля ‎стала‏ ‎синей,‏ ‎а ‎небо ‎черным.‏ ‎Происходит ‎что-то‏ ‎такое, ‎после ‎чего ‎ты‏ ‎уже‏ ‎не ‎можешь‏ ‎видеть ‎прежними‏ ‎ни ‎мир, ‎ни ‎людей. ‎Ты‏ ‎перестаешь‏ ‎понимать, ‎как‏ ‎все ‎устроено‏ ‎– ‎потому ‎что ‎открывшееся ‎тебе‏ ‎новое‏ ‎знание‏ ‎отменяет ‎все‏ ‎законы, ‎казавшиеся‏ ‎незыблемыми, ‎нормальными,‏ ‎правильными.‏ ‎Теперь ‎надо‏ ‎или ‎забыть ‎(перестать ‎думать, ‎видеть,‏ ‎слышать) ‎–‏ ‎или‏ ‎шагнуть ‎в ‎этот‏ ‎ужас ‎и‏ ‎начать ‎строить ‎мир ‎заново.‏ ‎Шагнуть‏ ‎в ‎ужас,‏ ‎признать ‎его‏ ‎существование. ‎Не ‎цепляться ‎за ‎выдуманные‏ ‎объяснения,‏ ‎которые ‎работали‏ ‎раньше. ‎То‏ ‎есть ‎для ‎Генриха ‎Бёлля ‎ужас‏ ‎начинается‏ ‎не‏ ‎на ‎войне,‏ ‎а ‎задолго‏ ‎до ‎нее,‏ ‎тогда,‏ ‎когда ‎в‏ ‎существах, ‎выглядящих, ‎как ‎люди, ‎разговаривающих,‏ ‎как ‎люди,‏ ‎вдруг‏ ‎обнаруживается ‎что-то ‎несовместимое‏ ‎с ‎тобой.‏ ‎То ‎ли ‎ты ‎–‏ ‎не‏ ‎человек, ‎то‏ ‎ли ‎они‏ ‎– ‎не ‎люди. ‎Кому ‎будет‏ ‎принадлежать‏ ‎мир ‎–‏ ‎тебе ‎или‏ ‎им? ‎Почему ‎они ‎стали ‎такими?‏ ‎Точно‏ ‎не‏ ‎от ‎рождения‏ ‎– ‎потому‏ ‎что ‎башмаки‏ ‎Отто‏ ‎Фемеля ‎много‏ ‎лет ‎выстукивали ‎«брат, ‎брат» ‎-‏ ‎а ‎потом‏ ‎вдруг‏ ‎начали ‎звучать ‎«враг,‏ ‎враг». ‎Что‏ ‎рачеловечивает ‎людей? ‎И ‎что‏ ‎помогает‏ ‎другим ‎людям‏ ‎устоять? ‎Ответа‏ ‎у ‎Бёлля ‎я ‎не ‎вижу.‏ ‎Но‏ ‎это ‎точно‏ ‎не ‎сама‏ ‎война.

Мне ‎кажется, ‎что-то ‎похожее ‎есть‏ ‎и‏ ‎у‏ ‎Гроссмана ‎в‏ ‎«Жизни ‎и‏ ‎судьбе». ‎Надо‏ ‎перечитать.

Проверяю ‎детские‏ ‎работы, ‎вспоминаю ‎«Войну ‎и ‎мир».

Впервые‏ ‎прочитала ‎этот‏ ‎роман‏ ‎еще ‎в ‎школе,‏ ‎классе ‎в‏ ‎седьмом ‎– ‎помню, ‎читала‏ ‎взахлеб,‏ ‎но ‎все‏ ‎«военные» ‎и‏ ‎«философские» ‎дела ‎пропускала, ‎пролистывала. ‎Мне‏ ‎тогда‏ ‎было ‎интересно‏ ‎только ‎про‏ ‎любовь. ‎Долго ‎бредила ‎князем ‎Андреем,‏ ‎не‏ ‎могла‏ ‎простить ‎Толстому,‏ ‎что ‎убил‏ ‎его; ‎а‏ ‎на‏ ‎экзамене ‎в‏ ‎8 ‎классе ‎чуть ‎не ‎выбрала‏ ‎именно ‎князя‏ ‎Андрея‏ ‎для ‎сочинения ‎«Мой‏ ‎любимый ‎литературный‏ ‎герой» ‎(но ‎Воланд ‎тогда‏ ‎победил).

Много‏ ‎позже, ‎уже‏ ‎работая ‎в‏ ‎школе, ‎перечитывала ‎подробнее ‎– ‎и‏ ‎как‏ ‎раз ‎военные‏ ‎сцены ‎казались‏ ‎более ‎интересными. ‎Действительно, ‎что ‎Аустерлицкое,‏ ‎что‏ ‎Бородинское‏ ‎сражения ‎Толстой‏ ‎описывает, ‎как…‏ ‎ну, ‎словно‏ ‎бы‏ ‎он ‎киносценарист.‏ ‎Ничего ‎уточнять ‎не ‎надо ‎–‏ ‎просто ‎бери‏ ‎камеру‏ ‎и ‎следуй ‎за‏ ‎текстом. ‎Причем‏ ‎и ‎крупный ‎план, ‎и‏ ‎общая‏ ‎панорама ‎–‏ ‎все ‎точно‏ ‎указано. ‎Вот ‎князь ‎Андрей ‎бежит‏ ‎–‏ ‎и ‎видит‏ ‎впереди ‎у‏ ‎брошенной ‎пушки ‎двух ‎солдат, ‎русского‏ ‎и‏ ‎француза,‏ ‎они ‎с‏ ‎бессмысленно-злыми ‎лицами‏ ‎вцепились ‎в‏ ‎банник‏ ‎и ‎тянут‏ ‎каждый ‎к ‎себе; ‎мелкие ‎фигурки,‏ ‎странные ‎действия.‏ ‎Вдруг‏ ‎удар ‎– ‎и‏ ‎темнота, ‎темный‏ ‎кадр; ‎а ‎потом ‎он‏ ‎открывает‏ ‎глаза ‎–‏ ‎и ‎прямо‏ ‎над ‎ним ‎огромное ‎высокое ‎небо,‏ ‎по‏ ‎которому ‎уверенно,‏ ‎спокойно ‎и‏ ‎быстро ‎идут ‎крупные ‎серые ‎тучи.‏ ‎И‏ ‎вдруг‏ ‎голоса ‎–‏ ‎он ‎переводит‏ ‎взгляд ‎вниз‏ ‎–‏ ‎и ‎там‏ ‎маленькая ‎фигурка: ‎Наполеон. ‎Или ‎Пьер‏ ‎смотрит ‎на‏ ‎поле‏ ‎Бородина: ‎раннее ‎утро,‏ ‎синее ‎небо,‏ ‎многоцветный ‎лес ‎вдали, ‎войска‏ ‎внизу‏ ‎сосредоточенно ‎движутся‏ ‎по ‎полю,‏ ‎а ‎вдали ‎– ‎белые ‎пухлые‏ ‎облачка‏ ‎пушечных ‎выстрелов.‏ ‎Красивая ‎театральная‏ ‎картинка ‎– ‎именно ‎так ‎должен‏ ‎видеть‏ ‎наивный‏ ‎Пьер; ‎и‏ ‎каким ‎контрастом‏ ‎к ‎ней‏ ‎будет‏ ‎дымная, ‎мутная,‏ ‎обыденная ‎батарея ‎Раевского, ‎где ‎он‏ ‎вдруг ‎с‏ ‎ужасом‏ ‎поймет, ‎что ‎это‏ ‎не ‎театр.‏ ‎Впервые ‎поймет, ‎что ‎жизнь‏ ‎–‏ ‎не ‎театр‏ ‎и ‎не‏ ‎игра.

А ‎потом ‎меня ‎все ‎больше‏ ‎стали‏ ‎интересовать ‎характеры‏ ‎героев. ‎Полюбила‏ ‎давать ‎детям ‎такое ‎задание: ‎найдите‏ ‎четыре‏ ‎общие‏ ‎черты ‎характера‏ ‎у ‎Наташи‏ ‎Ростовой, ‎Элен‏ ‎и‏ ‎Платона ‎Каратаева.‏ ‎Дети ‎поначалу ‎шалеют. ‎Но ‎ведь‏ ‎в ‎самом‏ ‎деле‏ ‎– ‎именно ‎по‏ ‎этим ‎героям‏ ‎лучше ‎всего ‎виден ‎«русский‏ ‎народный‏ ‎характер» ‎по‏ ‎Толстому. ‎

Все‏ ‎трое ‎не ‎думают. ‎Наташу ‎Толстой‏ ‎любит,‏ ‎поэтому ‎пишет,‏ ‎что ‎она‏ ‎«не ‎удостаивала ‎быть ‎умною»; ‎а‏ ‎Элен‏ ‎не‏ ‎любит, ‎и‏ ‎про ‎нее‏ ‎прямо ‎сказано‏ ‎–‏ ‎дура. ‎Платон‏ ‎Каратаев ‎говорит ‎– ‎как ‎птица‏ ‎поет; ‎он‏ ‎не‏ ‎может ‎даже ‎повторить‏ ‎только ‎что‏ ‎сказанную ‎фразу, ‎когда ‎Пьер‏ ‎его‏ ‎об ‎этом‏ ‎просит ‎–‏ ‎произносит ‎какую-то ‎другую ‎пословицу, ‎с‏ ‎размытым,‏ ‎но ‎совсем‏ ‎другим ‎смыслом.‏ ‎

Все ‎трое ‎аморальны. ‎Нет, ‎не‏ ‎в‏ ‎том‏ ‎смысле, ‎что‏ ‎они ‎совершают‏ ‎подлости ‎или‏ ‎преступления.‏ ‎Но ‎у‏ ‎них ‎просто ‎нет ‎сознания ‎моральных‏ ‎запретов ‎и‏ ‎моральных‏ ‎обязательств. ‎Безнравственность ‎Элен‏ ‎очевидна ‎всем.‏ ‎Про ‎Наташу ‎обычно ‎вспоминают,‏ ‎как‏ ‎она ‎чуть‏ ‎не ‎сбежала‏ ‎с ‎Анатолем, ‎но ‎это ‎плохой‏ ‎пример:‏ ‎Наташа ‎в‏ ‎этот ‎момент‏ ‎влюблена, ‎она ‎ничего ‎не ‎видит‏ ‎и‏ ‎не‏ ‎помнит, ‎кроме‏ ‎своей, ‎как‏ ‎ей ‎кажется,‏ ‎любви.‏ ‎Гораздо ‎интереснее‏ ‎момент, ‎когда ‎Николай ‎разговаривает ‎с‏ ‎матерью ‎(речь‏ ‎идет‏ ‎о ‎его ‎женитьбе‏ ‎и ‎об‏ ‎отношениях ‎с ‎Соней), ‎а‏ ‎Наташа‏ ‎подслушивает. ‎Для‏ ‎нее ‎ничего‏ ‎страшного, ‎ничего ‎плохого ‎нет ‎в‏ ‎том,‏ ‎чтобы ‎подслушивать.‏ ‎Каратаев ‎сражается‏ ‎с ‎французами, ‎напавшими ‎на ‎его‏ ‎родину;‏ ‎но,‏ ‎попав ‎в‏ ‎плен, ‎не‏ ‎испытывает ‎к‏ ‎ним‏ ‎никаких ‎дурных‏ ‎чувств, ‎шьет ‎рубаху ‎французскому ‎солдату,‏ ‎радуется, ‎что‏ ‎хорошо‏ ‎получилось. ‎То ‎есть‏ ‎у ‎всех‏ ‎троих, ‎в ‎отличие ‎от‏ ‎Болконских,‏ ‎нет ‎никаких‏ ‎принципов. ‎

Третья‏ ‎общая ‎черта ‎– ‎прагматизм: ‎они‏ ‎делают‏ ‎только ‎то,‏ ‎что ‎в‏ ‎данной ‎ситуации ‎ощущают ‎полезным. ‎Наташа‏ ‎сумеет‏ ‎упаковать‏ ‎вещи ‎лучше,‏ ‎чем ‎слуги‏ ‎– ‎но‏ ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎она ‎придумала ‎отдать ‎подводы ‎раненым,‏ ‎поэтому ‎вещи‏ ‎надо‏ ‎перепаковать, ‎чтобы ‎раненым‏ ‎осталось ‎больше‏ ‎места. ‎Каратаев ‎не ‎ненавидит‏ ‎французов‏ ‎в ‎плену,‏ ‎потому ‎что‏ ‎в ‎этом ‎нет ‎смысла ‎–‏ ‎он‏ ‎все ‎равно‏ ‎не ‎может‏ ‎реализовать ‎свою ‎ненависть ‎к ‎врагу.‏ ‎Можно‏ ‎даже‏ ‎сказать, ‎что‏ ‎они ‎все‏ ‎эгоистичны ‎–‏ ‎живут‏ ‎только ‎собой,‏ ‎своими ‎ощущениями, ‎своим ‎«я».

И ‎четвертая‏ ‎– ‎интуитивное‏ ‎знание‏ ‎того, ‎что ‎и‏ ‎как ‎надо‏ ‎сделать, ‎причем ‎это ‎касается‏ ‎даже‏ ‎того, ‎как‏ ‎они ‎двигаются.‏ ‎Может, ‎это ‎и ‎не ‎отдельная‏ ‎черта,‏ ‎а ‎нечто‏ ‎главное, ‎из‏ ‎чего ‎проистекает ‎все ‎остальное? ‎Не‏ ‎знаю.‏ ‎Но‏ ‎они ‎действительно‏ ‎интуитивно ‎невероятно‏ ‎точны. ‎Элен‏ ‎(как‏ ‎и ‎ее‏ ‎отец) ‎не ‎думая ‎делает ‎нужное‏ ‎в ‎данный‏ ‎момент‏ ‎выражение ‎лица. ‎Точные‏ ‎и ‎круглые‏ ‎движения ‎Каратаева ‎невероятно ‎поразили‏ ‎Пьера.‏ ‎Наташа ‎точно‏ ‎и ‎правильно‏ ‎танцует ‎русский ‎танец, ‎которому ‎ее‏ ‎никто‏ ‎не ‎учил.

Разница‏ ‎между ‎ними‏ ‎только ‎в ‎том, ‎что ‎для‏ ‎Элен‏ ‎ее‏ ‎«я» ‎ограничено‏ ‎ее ‎телом,‏ ‎желаниями ‎этого‏ ‎тела;‏ ‎для ‎Наташи‏ ‎сюда ‎включается ‎вся ‎ее ‎семья‏ ‎(а ‎во‏ ‎время‏ ‎войны, ‎похоже, ‎и‏ ‎другие ‎русские‏ ‎люди); ‎«я» ‎Каратаева, ‎мне‏ ‎кажется,‏ ‎включает ‎весь‏ ‎народ.

Вот ‎такой‏ ‎и ‎получается ‎русский ‎народ ‎–‏ ‎и‏ ‎Толстому ‎он‏ ‎очень ‎нравится.‏ ‎

А ‎вот ‎князь ‎Андрей ‎ему‏ ‎тоже‏ ‎очень‏ ‎нравится ‎–‏ ‎только ‎он‏ ‎не ‎жилец.‏ ‎Потому‏ ‎что ‎он‏ ‎слишком ‎отдельный. ‎Он ‎сам ‎–‏ ‎целый ‎мир.‏ ‎Он‏ ‎не ‎может ‎слиться‏ ‎с ‎миром,‏ ‎с ‎народом, ‎с ‎другим‏ ‎человеком.‏ ‎

Кажется, ‎что‏ ‎Толстой ‎в‏ ‎этом ‎романе ‎целиком ‎на ‎стороне‏ ‎тех,‏ ‎кто ‎не‏ ‎думает, ‎а‏ ‎интуитивно ‎знает, ‎как ‎поступать: ‎на‏ ‎стороне‏ ‎Кутузова,‏ ‎на ‎стороне‏ ‎Ростовых. ‎И‏ ‎мне ‎в‏ ‎детстве‏ ‎тоже ‎очень‏ ‎нравился ‎Ростовский ‎дом, ‎Ростовский ‎мир,‏ ‎в ‎котором,‏ ‎казалось,‏ ‎так ‎чудесно ‎жить.‏ ‎А ‎потом‏ ‎я ‎начала ‎видеть ‎этот‏ ‎мир‏ ‎немного ‎иначе‏ ‎– ‎потому‏ ‎что ‎вчиталась ‎в ‎Николая ‎Ростова.‏ ‎Но‏ ‎о ‎нем‏ ‎потом ‎напишу.‏ ‎Пойду ‎дальше ‎проверять.

Что ‎видно,‏ ‎если ‎присмотреться, ‎что ‎слышно, ‎если‏ ‎прислушаться.

Впервые ‎за‏ ‎долгое‏ ‎время ‎взъярилась ‎по‏ ‎конкретному ‎мелкому‏ ‎– ‎на ‎первый ‎взгляд‏ ‎–‏ ‎поводу.

Радиослушательница ‎задает‏ ‎вопрос ‎–‏ ‎что-то ‎вроде ‎«что ‎такое ‎стагфляция‏ ‎и‏ ‎чем ‎это‏ ‎грозит ‎нам,‏ ‎простым ‎людям». ‎И ‎я ‎взорвалась‏ ‎–‏ ‎и‏ ‎выплеснула ‎все‏ ‎разом ‎на‏ ‎немного ‎ошалевшую,‏ ‎но‏ ‎заинтересованно ‎слушавшую‏ ‎маменьку.

Я ‎ненавижу ‎это ‎словосочетание ‎«простой‏ ‎человек». ‎Частенько‏ ‎попадается‏ ‎в ‎сочинениях: ‎«герой‏ ‎– ‎простой‏ ‎человек». ‎И ‎чем ‎же‏ ‎это‏ ‎он ‎вам‏ ‎так ‎прост?‏ ‎Что ‎вы ‎в ‎нем ‎с‏ ‎легкостью‏ ‎поняли? ‎Обычно‏ ‎оказывается, ‎что‏ ‎как ‎раз ‎ничего ‎(это ‎про‏ ‎чеховских‏ ‎героев‏ ‎очень ‎любят‏ ‎писать, ‎а‏ ‎они-то ‎оказываются‏ ‎самыми‏ ‎сложными). ‎Вот‏ ‎Вы ‎сами, ‎спрашиваю ‎автора, ‎простой‏ ‎человек? ‎Молчит,‏ ‎надувается,‏ ‎как ‎мышь ‎на‏ ‎крупу. ‎Лень‏ ‎было ‎подобрать ‎слово, ‎выбрал‏ ‎первый‏ ‎попавшийся ‎штамп.‏ ‎

А ‎с‏ ‎этой ‎радиослушательницей ‎все ‎гораздо ‎хуже.‏ ‎Кто‏ ‎такие ‎эти‏ ‎«мы, ‎простые‏ ‎люди»? ‎Те, ‎от ‎кого ‎ничего‏ ‎не‏ ‎зависит,‏ ‎кто ‎по‏ ‎этой ‎причине‏ ‎никогда ‎ни‏ ‎в‏ ‎чем ‎не‏ ‎виноват, ‎всегда ‎послушен ‎и ‎всегда‏ ‎потребляет, ‎что‏ ‎дадут.‏ ‎«Непростым» ‎в ‎этом‏ ‎случае ‎оказывается‏ ‎начальник, ‎чиновник, ‎который ‎приказывает‏ ‎и‏ ‎решает. ‎Как‏ ‎решит ‎–‏ ‎так ‎и ‎правильно. ‎То ‎есть‏ ‎эта‏ ‎«простота ‎–‏ ‎непростота» ‎определяется‏ ‎не ‎качествами ‎человека, ‎не ‎его‏ ‎способностями,‏ ‎а‏ ‎должностью. ‎Должность‏ ‎дает ‎право‏ ‎решать ‎–‏ ‎а‏ ‎отсутствие ‎должности‏ ‎дает ‎право ‎ни ‎за ‎что‏ ‎не ‎отвечать!‏ ‎Как‏ ‎все, ‎действительно, ‎просто‏ ‎получается!

Отдельно ‎вызывает‏ ‎гнев ‎местоимение ‎«мы». ‎Недостаточно‏ ‎просто‏ ‎отвернуться ‎от‏ ‎решения ‎проблем,‏ ‎согласиться ‎кушать ‎кашку-размазню, ‎которую ‎тебе‏ ‎будут‏ ‎закладывать ‎в‏ ‎пасть ‎(а‏ ‎она, ‎эта ‎кашка, ‎Бог ‎весть‏ ‎из‏ ‎чего‏ ‎сварена). ‎Надо‏ ‎еще ‎объединиться‏ ‎с ‎бодрыми‏ ‎толпами‏ ‎таких ‎же‏ ‎простецов, ‎чтобы ‎уж ‎совсем ‎тоненькой‏ ‎пленочкой ‎размазаться‏ ‎по‏ ‎миру, ‎чтобы ‎уж‏ ‎точно ‎с‏ ‎тебя ‎ничего ‎не ‎могли‏ ‎спросить‏ ‎– ‎потому‏ ‎что ‎не‏ ‎с ‎кого ‎спрашивать. ‎

Я ‎люблю‏ ‎настоящих‏ ‎простых ‎людей‏ ‎– ‎тех,‏ ‎с ‎кем ‎просто, ‎легко; ‎открытых,‏ ‎ясных.‏ ‎И‏ ‎очень ‎не‏ ‎люблю ‎вот‏ ‎таких ‎«простых»‏ ‎захребетников.‏ ‎

Уже ‎не‏ ‎первый ‎год ‎почти ‎постоянно ‎то‏ ‎удивляюсь, ‎то‏ ‎злюсь,‏ ‎глядя ‎на ‎происходящее‏ ‎вокруг. ‎И‏ ‎происходит-то ‎вроде ‎все ‎обычное,‏ ‎все‏ ‎одно ‎и‏ ‎то ‎же.‏ ‎Вот, ‎например:

Начинается ‎зима. ‎Выпадает ‎первый‏ ‎снег‏ ‎– ‎дивный,‏ ‎белый ‎пухлячок.‏ ‎На ‎дорожках ‎через ‎скверы ‎и‏ ‎детские‏ ‎площадки‏ ‎он ‎частично‏ ‎утаптывается, ‎частично‏ ‎его ‎убирают,‏ ‎остается‏ ‎красивая, ‎белая,‏ ‎совершенно ‎не ‎скользкая ‎дорожка. ‎Буквально‏ ‎через ‎пару‏ ‎часов‏ ‎ее ‎посыпают ‎песчано-соляной‏ ‎смесью ‎–‏ ‎и ‎получается ‎канава, ‎полная‏ ‎мерзкой‏ ‎бурой ‎жижи.‏ ‎Жижу ‎уже‏ ‎никто ‎не ‎убирает. ‎Идет ‎время.‏ ‎Наступает‏ ‎оттепель, ‎сменяется‏ ‎заморозком. ‎Дорожки‏ ‎покрываются ‎бугристым ‎льдом, ‎на ‎котором‏ ‎непрерывно‏ ‎поскальзываются‏ ‎и ‎падают‏ ‎люди ‎(кто‏ ‎падал ‎–‏ ‎знает,‏ ‎как ‎это‏ ‎больно). ‎Спрашиваю: ‎а ‎почему ‎сейчас-то‏ ‎не ‎посыпаете?!‏ ‎А‏ ‎у ‎нас, ‎отвечают,‏ ‎песчано-соляная ‎смесь‏ ‎кончилась… ‎А ‎зачем ‎же‏ ‎вы‏ ‎ее ‎тратили‏ ‎на ‎обычный‏ ‎снег?! ‎Молчат. ‎

Или ‎вот ‎маски‏ ‎(со‏ ‎снегом-то ‎и‏ ‎солью ‎дело‏ ‎тянется ‎уже ‎не ‎один ‎десяток‏ ‎лет,‏ ‎а‏ ‎маски ‎–‏ ‎это ‎наше‏ ‎новенькое). ‎На‏ ‎входе‏ ‎в ‎метро‏ ‎все ‎маски ‎натягивают ‎– ‎и‏ ‎на ‎эскалаторе‏ ‎почти‏ ‎все ‎снимают. ‎Неудобно,‏ ‎говорят. ‎Вот‏ ‎я ‎человек-в-очках, ‎я ‎знаю,‏ ‎что‏ ‎такое ‎«неудобно‏ ‎в ‎маске»!‏ ‎Мне ‎сквозь ‎запотевшие ‎очки ‎ничего‏ ‎не‏ ‎видно! ‎А‏ ‎вам-то ‎что‏ ‎неудобно?!

Ну ‎ладно, ‎предположим, ‎эти ‎люди‏ ‎очень‏ ‎хорошо‏ ‎образованны ‎и‏ ‎знают, ‎в‏ ‎отличие ‎от‏ ‎меня,‏ ‎серой, ‎что-то‏ ‎такое, ‎из-за ‎чего ‎маски ‎носить‏ ‎бесполезно ‎или‏ ‎даже‏ ‎вредно. ‎Не ‎буду‏ ‎спорить. ‎Но‏ ‎есть ‎и ‎масса ‎других‏ ‎странных‏ ‎историй: ‎парковка‏ ‎на ‎газонах;‏ ‎выбрасывание ‎мусора ‎из ‎окон ‎(или‏ ‎в‏ ‎лесу); ‎поджигание‏ ‎мусорных ‎баков.‏ ‎Перечислять ‎можно ‎долго. ‎Я ‎на‏ ‎все‏ ‎это‏ ‎страшно ‎бешусь‏ ‎– ‎и‏ ‎всегда ‎начинала‏ ‎объяснять‏ ‎тупостью, ‎первобытностью,‏ ‎всякой ‎мерзостью.

И ‎вот ‎сегодня ‎утром‏ ‎на ‎«Эхе»,‏ ‎в‏ ‎разговоре ‎об ‎одном‏ ‎малосимпатичном ‎(мягко‏ ‎говоря) ‎персонаже, ‎Андрей ‎Бильжо‏ ‎говорит:‏ ‎«Ну, ‎я‏ ‎по ‎основной‏ ‎профессии-то ‎психиатр, ‎я ‎вам ‎прямо‏ ‎скажу,‏ ‎это ‎типичное‏ ‎пубертатное ‎поведение».‏ ‎И ‎я ‎обалдела: ‎а ‎ведь‏ ‎точно!

Ведь‏ ‎мы‏ ‎же ‎все‏ ‎через ‎это‏ ‎проходили, ‎все‏ ‎помним!‏ ‎Вот ‎все‏ ‎это ‎«если ‎я ‎некрасивая, ‎пусть‏ ‎я ‎тогда‏ ‎еще‏ ‎и ‎умру». ‎Не‏ ‎получается ‎быть‏ ‎первым ‎учеником ‎в ‎классе‏ ‎–‏ ‎ну ‎и‏ ‎пусть, ‎я‏ ‎тогда ‎стану ‎последним, ‎и ‎хулиганом,‏ ‎и‏ ‎хамом, ‎и‏ ‎все ‎будут‏ ‎обо ‎мне ‎говорить! ‎По-моему, ‎очень‏ ‎точно‏ ‎описывает‏ ‎современную ‎политику.‏ ‎Или ‎вот‏ ‎еще: ‎обещал‏ ‎прийти‏ ‎в ‎9‏ ‎вечера, ‎пришел ‎в ‎час ‎ночи‏ ‎– ‎а‏ ‎что‏ ‎такого?! ‎Ну ‎я‏ ‎не ‎смог!‏ ‎И ‎у ‎меня ‎были‏ ‎важные‏ ‎дела! ‎И‏ ‎вообще ‎я‏ ‎ничего ‎не ‎обещал!

А ‎еще ‎–‏ ‎очень‏ ‎хорошо ‎это‏ ‎помню ‎–‏ ‎жуткие ‎обиды! ‎Вот ‎если ‎кто-то‏ ‎вдруг‏ ‎тебя‏ ‎отчитает ‎за‏ ‎плохое ‎дело‏ ‎(соврал, ‎струсил,‏ ‎сподличал,‏ ‎иначе ‎как-то‏ ‎нагадил), ‎как ‎хочется ‎ему ‎отомстить!‏ ‎И ‎ведь‏ ‎что‏ ‎интересно: ‎сам ‎знаешь,‏ ‎что ‎сделал‏ ‎гадость; ‎сам ‎знаешь, ‎что‏ ‎это‏ ‎плохо; ‎а‏ ‎вот ‎когда‏ ‎это ‎вслух ‎про ‎тебя ‎сказали,‏ ‎да‏ ‎еще ‎отругали‏ ‎– ‎сразу‏ ‎«а ‎это ‎вы ‎ко ‎мне‏ ‎придираетесь,‏ ‎потому‏ ‎что ‎меня‏ ‎не ‎любите‏ ‎за ‎то,‏ ‎что‏ ‎я ‎к‏ ‎вам ‎не ‎подлизываюсь!».

Ну ‎и ‎самое‏ ‎прекрасное: ‎вот‏ ‎они‏ ‎все ‎сволочи, ‎а‏ ‎я ‎сейчас‏ ‎умру ‎(погибну ‎как ‎герой‏ ‎желательно),‏ ‎и ‎они‏ ‎все ‎вдруг‏ ‎поймут, ‎и ‎будут ‎плакать ‎над‏ ‎моим‏ ‎гробом ‎и‏ ‎просить ‎прощения,‏ ‎а ‎я ‎в ‎гробу, ‎гордый‏ ‎и‏ ‎надменный,‏ ‎не ‎прощу!‏ ‎(«Они ‎все‏ ‎будут ‎в‏ ‎аду,‏ ‎а ‎мы‏ ‎после ‎смерти ‎прямо ‎врай»).

По-моему, ‎все‏ ‎встало ‎на‏ ‎свои‏ ‎места. ‎

Другим

       странам

                по ‎сто.

История‏ ‎– ‎

       пастью‏ ‎гроба.

А ‎моя

        страна

                 подросток…

«…был ‎и ‎остается‏ ‎лучшим,‏ ‎талантливейшим ‎поэтом‏ ‎нашей ‎советской‏ ‎эпохи».

Эпиграф: ‎"Хорошего‏ ‎качественного ‎образования ‎без ‎принуждения ‎не‏ ‎бывает, ‎надо‏ ‎дать‏ ‎«пинок», ‎чтобы ‎ребенок‏ ‎отправился ‎в‏ ‎школу, ‎чтобы ‎учился ‎и‏ ‎делал‏ ‎домашние ‎задания"‏ ‎(Максим ‎Пратусевич,‏ ‎директор ‎239 ‎физматшколы, ‎из ‎интервью).

Неожиданно‏ ‎сошлись‏ ‎в ‎один‏ ‎день ‎события.

С‏ ‎утра ‎по ‎дороге ‎в ‎лицей‏ ‎прочитала‏ ‎пост‏ ‎нашей ‎давней‏ ‎выпускницы ‎–‏ ‎там ‎о‏ ‎разном‏ ‎было, ‎но‏ ‎в ‎частности ‎вот ‎про ‎такое‏ ‎отношение ‎к‏ ‎ученикам,‏ ‎такой ‎метод ‎«вовлечения»‏ ‎в ‎работу.‏ ‎Я ‎совсем ‎недавно ‎писала‏ ‎о‏ ‎том, ‎что,‏ ‎на ‎мой‏ ‎взгляд, ‎без ‎насилия ‎ничего ‎не‏ ‎получится‏ ‎– ‎ни‏ ‎в ‎школе,‏ ‎ни ‎в ‎жизни. ‎А ‎тут‏ ‎–‏ ‎очень‏ ‎симпатичный ‎и‏ ‎близкий ‎мне‏ ‎человек ‎оказывается‏ ‎моим‏ ‎противником, ‎а‏ ‎союзником… ‎Ну, ‎впрочем, ‎не ‎о‏ ‎том ‎речь.‏ ‎

Надо‏ ‎сказать, ‎ехала ‎я‏ ‎в ‎лицей‏ ‎в ‎немного ‎тревожном ‎настроении.‏ ‎В‏ ‎связи ‎с‏ ‎юбилеем ‎Достоевского‏ ‎все ‎кругом ‎просто ‎обязано ‎было‏ ‎отметиться‏ ‎хоть ‎каким‏ ‎мероприятием ‎(ненавижу‏ ‎эти ‎«датские» ‎мероприятия!), ‎и ‎библиотека‏ ‎Дворца‏ ‎пристала‏ ‎с ‎ножом‏ ‎к ‎горлу,‏ ‎чтобы ‎я‏ ‎провела‏ ‎на ‎их‏ ‎базе ‎урок ‎по ‎Достоевскому. ‎Я‏ ‎сдуру ‎согласилась‏ ‎–‏ ‎и ‎вот ‎настал‏ ‎тот ‎самый‏ ‎день, ‎и ‎я ‎еду‏ ‎на‏ ‎тот ‎самый‏ ‎урок, ‎и‏ ‎довольно ‎слабо ‎представляю ‎себе, ‎как‏ ‎буду‏ ‎спасать ‎положение‏ ‎и ‎вытаскивать‏ ‎провальное ‎мероприятие. ‎Достоевский ‎у ‎нас‏ ‎по‏ ‎плану‏ ‎через ‎пару‏ ‎месяцев; ‎уроков‏ ‎никаких ‎не‏ ‎было‏ ‎– ‎и‏ ‎задание ‎я ‎дала ‎довольно ‎странное:‏ ‎посмотреть ‎иллюстрации‏ ‎разных‏ ‎художников ‎и ‎выбрать‏ ‎самые ‎«достоевские»‏ ‎и ‎самые ‎«петербургские», ‎выбор‏ ‎объяснить…‏ ‎Моя ‎собственная‏ ‎подготовка ‎состояла‏ ‎примерно ‎в ‎следующем: ‎не ‎люблю‏ ‎Илью‏ ‎Глазунова, ‎Шемякин‏ ‎как ‎художник‏ ‎гораздо ‎сильнее, ‎еще ‎был ‎Добужинский,‏ ‎в‏ ‎живописи‏ ‎я ‎профан.‏ ‎И ‎вот‏ ‎из ‎этого‏ ‎надо‏ ‎было ‎сделать‏ ‎хотя ‎бы ‎45 ‎минут ‎проку…

А‏ ‎потом ‎случилось‏ ‎чудо.

Во-первых,‏ ‎вместо ‎обычной ‎аудитории‏ ‎– ‎кабинет‏ ‎Александра ‎III. ‎Тут ‎объяснять‏ ‎нечего,‏ ‎достаточно ‎посмотреть‏ ‎на ‎фотографию.

Во-вторых,‏ ‎дети.

Началось ‎все ‎с ‎того, ‎что,‏ ‎конечно,‏ ‎Глазунов ‎лучше,‏ ‎потому ‎что‏ ‎Шемякин ‎совершенно ‎безумный ‎(моей ‎союзницей‏ ‎с‏ ‎самого‏ ‎начала ‎была‏ ‎только ‎одна‏ ‎девочка). ‎И‏ ‎тогда‏ ‎мы ‎стали‏ ‎просто ‎смотреть ‎на ‎картинки, ‎и‏ ‎говорить ‎все,‏ ‎что‏ ‎на ‎них ‎видим,‏ ‎и ‎связывать‏ ‎это ‎с ‎романом. ‎И‏ ‎вдруг‏ ‎хлынуло:

- это ‎не‏ ‎настоящий ‎город,‏ ‎это ‎город-мираж, ‎город-призрак, ‎он ‎расплывается;

- нет,‏ ‎это‏ ‎город-оборотень, ‎это‏ ‎и ‎не‏ ‎город ‎вовсе, ‎а ‎какое-то ‎страшное‏ ‎существо;‏ ‎вот‏ ‎вроде ‎арка‏ ‎– ‎а‏ ‎в ‎отражении‏ ‎распахнутая‏ ‎пасть ‎с‏ ‎зубами; ‎и ‎вывеска ‎отражается ‎страшно‏ ‎– ‎на‏ ‎ней‏ ‎самой ‎черепа ‎нет,‏ ‎а ‎в‏ ‎отражении ‎появляется; ‎суть ‎города‏ ‎проявляется‏ ‎в ‎отражении,‏ ‎в ‎ином‏ ‎пространстве;

- и ‎время ‎там ‎не ‎то,‏ ‎не‏ ‎19 ‎век,‏ ‎потому ‎что‏ ‎электрическая ‎лампочка ‎и ‎современная ‎орфография;‏ ‎это‏ ‎любое‏ ‎время ‎–‏ ‎и ‎наше‏ ‎тоже; ‎это‏ ‎страшное‏ ‎время ‎навсегда;

- и‏ ‎каморка ‎обернулась ‎камерой ‎– ‎допросной…

Но‏ ‎самое ‎интересное‏ ‎началось,‏ ‎когда ‎заговорили ‎об‏ ‎иллюстрациях ‎Косенкова.‏ ‎Его ‎дети ‎сами ‎нашли‏ ‎и‏ ‎сочли ‎«самым‏ ‎достоевским». ‎Сперва‏ ‎смотрели ‎первую ‎картинку, ‎много ‎говорили‏ ‎о‏ ‎тьме ‎и‏ ‎свете, ‎а‏ ‎потом ‎задумались ‎о ‎том, ‎что‏ ‎же‏ ‎это‏ ‎за ‎эпизод.

По‏ ‎всему ‎должна‏ ‎быть ‎сцена‏ ‎признания‏ ‎в ‎убийстве.‏ ‎Но ‎в ‎романе ‎Соня ‎на‏ ‎секунду ‎отшатнулась‏ ‎–‏ ‎и ‎тут ‎же‏ ‎кинулась ‎к‏ ‎Раскольникову; ‎она ‎не ‎от‏ ‎него‏ ‎отшатнулась, ‎а‏ ‎от ‎греха,‏ ‎от ‎зла, ‎а ‎его ‎самого‏ ‎любит,‏ ‎жалеет. ‎А‏ ‎тут ‎застыла‏ ‎в ‎ужасе. ‎И ‎сам ‎Раскольников‏ ‎тут‏ ‎страшен‏ ‎– ‎тянется‏ ‎к ‎ней,‏ ‎как ‎зомби,‏ ‎как‏ ‎оживший ‎скелет,‏ ‎как ‎мертвец. ‎Да ‎и ‎на‏ ‎коленях ‎он‏ ‎в‏ ‎романе ‎не ‎стоит…

А‏ ‎как ‎только‏ ‎посмотрели ‎на ‎вторую ‎картинку‏ ‎–‏ ‎сразу ‎же‏ ‎одна ‎девочка‏ ‎воскликнула: ‎так ‎это ‎же ‎пещера!‏ ‎Это‏ ‎же ‎воскрешение‏ ‎Лазаря!

И ‎тогда‏ ‎все ‎обратили ‎внимание ‎на ‎книгу,‏ ‎которую‏ ‎Соня‏ ‎прижимает ‎к‏ ‎груди, ‎и‏ ‎вспомнили, ‎как‏ ‎Раскольников‏ ‎просит ‎ее‏ ‎прочитать ‎ему ‎про ‎Лазаря, ‎а‏ ‎она ‎отказывается‏ ‎(единственный‏ ‎раз ‎в ‎романе).‏ ‎И ‎поняли,‏ ‎что ‎это ‎иллюстрация ‎не‏ ‎к‏ ‎конкретному ‎эпизоду,‏ ‎а, ‎как‏ ‎и ‎у ‎Шемякина, ‎ко ‎всему‏ ‎роману,‏ ‎к ‎какой-то‏ ‎самой ‎важной‏ ‎его ‎сути…

И ‎пришли ‎к ‎выводу,‏ ‎что‏ ‎если‏ ‎Косенков ‎–‏ ‎самый ‎«достоевский»‏ ‎(для ‎них),‏ ‎то‏ ‎самый ‎«петербургский»‏ ‎все-таки ‎Шемякин. ‎Потому ‎что ‎у‏ ‎Косенкова ‎действие‏ ‎не‏ ‎в ‎городе, ‎а‏ ‎в ‎мире‏ ‎– ‎может ‎быть, ‎в‏ ‎том,‏ ‎тогдашнем ‎Израиле.‏ ‎Вне ‎конкретного,‏ ‎частного ‎времени ‎и ‎пространства.

А ‎про‏ ‎Глазунова‏ ‎тем ‎временем‏ ‎забыли! ‎Ура!

Вся‏ ‎содержательная ‎часть ‎обсуждения ‎– ‎не‏ ‎мое.‏ ‎Я‏ ‎почти ‎ничего‏ ‎не ‎успевала‏ ‎сказать ‎–‏ ‎меня‏ ‎перебивали, ‎предлагали‏ ‎свои ‎трактовки, ‎замечали ‎что-то ‎новое.‏ ‎Я, ‎к‏ ‎сожалению,‏ ‎и ‎записывать ‎ничего‏ ‎не ‎успевала‏ ‎– ‎настолько ‎было ‎быстро,‏ ‎насыщенно,‏ ‎безумно ‎интересно;‏ ‎настолько ‎стремительно‏ ‎сменяли ‎друг ‎друга ‎новые ‎идеи,‏ ‎настолько‏ ‎невероятная ‎и‏ ‎глубокая ‎картина‏ ‎рисовалась, ‎настолько ‎невероятно, ‎на ‎моих‏ ‎глазах‏ ‎эти‏ ‎удивительные ‎дети‏ ‎начинали ‎понимать‏ ‎этот ‎сложнейший‏ ‎роман‏ ‎(еще ‎одним‏ ‎потрясением ‎было, ‎что ‎так ‎много‏ ‎народу ‎его‏ ‎уже‏ ‎прочитало ‎и ‎что‏ ‎они ‎так‏ ‎неплохо ‎помнят ‎текст).

В ‎перерыве‏ ‎примерно‏ ‎половина ‎класса‏ ‎вместо ‎обеда‏ ‎толклась ‎вокруг ‎столов ‎и ‎стендов‏ ‎–‏ ‎рассматривали ‎замечательную‏ ‎выставку ‎разных‏ ‎изданий ‎с ‎разными ‎иллюстрациями.

А ‎после‏ ‎второго‏ ‎(последнего‏ ‎нашего ‎по‏ ‎расписанию ‎в‏ ‎тот ‎день)‏ ‎ко‏ ‎мне ‎подошли‏ ‎те, ‎кто ‎не ‎успел ‎представить‏ ‎«своих» ‎художников.‏ ‎«Да‏ ‎что ‎ж ‎это,‏ ‎- ‎говорят,‏ ‎- ‎почему ‎только ‎два‏ ‎часа,‏ ‎тут ‎и‏ ‎четырех-то ‎мало!».‏ ‎Договорились, ‎что, ‎когда ‎закончатся ‎Щедрин,‏ ‎Некрасов‏ ‎и ‎Лесков‏ ‎и ‎начнется‏ ‎Достоевский, ‎обязательно ‎продолжим ‎разговор ‎об‏ ‎иллюстрациях.

Остаток‏ ‎рабочего‏ ‎дня ‎был‏ ‎как ‎в‏ ‎тумане. ‎Я,‏ ‎как‏ ‎толстовский ‎Оленин,‏ ‎все ‎искала, ‎у ‎кого ‎бы‏ ‎спросить: ‎«Что‏ ‎это?‏ ‎Что ‎это ‎такое?».‏ ‎Откуда ‎это‏ ‎взялось? ‎Какой ‎такой ‎волшебный‏ ‎пинок‏ ‎получили ‎эти‏ ‎дети?

Коллега, ‎в‏ ‎учительской: ‎«А ‎что ‎все ‎пинок‏ ‎да‏ ‎пинок. ‎Давайте‏ ‎вспомним ‎старую‏ ‎добрую ‎латынь. ‎Вы ‎просто ‎придали‏ ‎им‏ ‎импульс».

Дорогие ‎подписчики!‏ ‎Здесь ‎я ‎буду ‎регулярно ‎добавлять‏ ‎информацию ‎о‏ ‎том,‏ ‎сколько ‎денег ‎мы‏ ‎собрали, ‎сколько‏ ‎и ‎на ‎что ‎перевели.‏ ‎А‏ ‎также ‎в‏ ‎конце ‎поста‏ ‎- ‎описание ‎проекта. ‎Закрепить ‎два‏ ‎поста‏ ‎не ‎получилось.

На‏ ‎сегодняшний ‎день‏ ‎мы ‎имеем ‎такую ‎картину.

05.03.2020 - снято ‎17058;‏ ‎переведено‏ ‎приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик,‏ ‎пушистый ‎хвостик"‏ ‎15000 ‎(оплата‏ ‎долгов‏ ‎в ‎ветеринарной‏ ‎клинике, ‎лечение ‎пса ‎Каштанчика, ‎покупка‏ ‎кормов)

27.03.2020 - снято ‎9185,‏ ‎переведено‏ ‎приюту ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎4000 ‎(покупка‏ ‎кормов), ‎на ‎передержку ‎щенков‏ ‎в‏ ‎приют ‎"Хвостатый‏ ‎дом" ‎4000‏ ‎(как ‎вы ‎помните, ‎мы ‎с‏ ‎блогом‏ ‎взяли ‎эту‏ ‎заботу ‎на‏ ‎двоих ‎- ‎вторую ‎половину ‎передержки‏ ‎оплачиваю‏ ‎я‏ ‎сама)

29.03.2020 - переведено ‎приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎3000 ‎(покупка‏ ‎кормов‏ ‎- ‎попытка‏ ‎сделать ‎запасы ‎на ‎время ‎карантина)

03.04.2020 - остаток‏ ‎на ‎карте‏ ‎134‏ ‎рубля

С ‎каждого ‎переводы‏ ‎Сбербанк ‎снимает‏ ‎комиссию ‎(10 ‎рублей ‎с‏ ‎каждой‏ ‎тысячи), ‎потому‏ ‎что ‎приюты‏ ‎в ‎другом ‎регионе.

17.04.2020 - снято ‎10497; ‎переведено‏ ‎приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎6000. ‎На‏ ‎передержку ‎щенка ‎4000 ‎на ‎май.‏ ‎Остаток‏ ‎на‏ ‎карте ‎531.60

12.05 - снято‏ ‎9185.40; ‎переведено‏ ‎приюту ‎"Мокрый‏ ‎носик..."‏ ‎8000, ‎приюту‏ ‎"Хвостики" ‎(Юлия ‎Пильщикова) ‎1000. ‎Остаток‏ ‎на ‎карте‏ ‎627.‏ ‎Деньги ‎пошли ‎на‏ ‎ветклинику ‎(лечение‏ ‎только ‎что ‎подобранного ‎бигля,‏ ‎выброшенного‏ ‎к ‎воротам‏ ‎приюта ‎"Мокрый‏ ‎носик...") ‎и ‎покупку ‎клеток ‎(в‏ ‎приюте‏ ‎"Хвостики" ‎необходимы‏ ‎новые ‎жилые‏ ‎места, ‎много ‎новых ‎собак). ‎

26.05.2020 - снято‏ ‎9185.40.‏ ‎Переведено:

приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎4000; ‎приюту‏ ‎"Хвостики ‎(Юлия‏ ‎Пильщикова)‏ ‎1000; ‎приюту‏ ‎"Хвостатый ‎дом" ‎(Наталья ‎Водолажская) ‎1000;‏ ‎приюту ‎"Счастливая‏ ‎дворняга"‏ ‎1000; ‎небольшому ‎частному‏ ‎приюту ‎в‏ ‎Донецкой ‎области ‎(Ольга ‎Степуренко)‏ ‎1000;‏ ‎Ольге ‎Агаповой‏ ‎(корм ‎для‏ ‎бездомышей, ‎Пенза) ‎1000. ‎Остаток ‎на‏ ‎карте‏ ‎812.40.

15.06.2020 - снято ‎9185.40.‏ ‎Переведено:

Приюту ‎"Мокрый‏ ‎носик..." ‎- ‎7000; ‎приюту ‎"Хвостатый‏ ‎дом"‏ ‎(Наталья‏ ‎Водолажская) ‎-‏ ‎2000. ‎Остаток‏ ‎на ‎карте‏ ‎907.80

06.07.2020 - снято‏ ‎10060. ‎Переведено:‏ ‎

Приюту ‎"Мокрый ‎носик..." ‎- ‎5000;‏ ‎приюту ‎"Хвостатый‏ ‎дом"‏ ‎(Наталья ‎Водолажская) ‎-‏ ‎2000; ‎приюту‏ ‎"Хвостики ‎(Юлия ‎Пильщикова) ‎-‏ ‎2000;‏ ‎приюту ‎"Любимая‏ ‎дворняга" ‎1000;‏ ‎приюту ‎Камень ‎Ирина ‎500; ‎приюту‏ ‎Ольги‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎500. ‎Остаток‏ ‎на ‎карте ‎967.80

27.07.2020 - снято ‎10935. ‎Переведено:

Приюту‏ ‎"Мокрый‏ ‎носик..."‏ ‎- ‎5000;‏ ‎Приюту ‎"Хвостатый‏ ‎дом" ‎-‏ ‎2000;‏ ‎приюту ‎"Хвостики"‏ ‎- ‎2000; ‎Приюту ‎"Любимая ‎Дворняга"‏ ‎- ‎1000;‏ ‎приюту‏ ‎Ольги ‎Степуренко ‎-‏ ‎500; ‎Ольге‏ ‎Агаповой ‎для ‎бездомышей ‎-‏ ‎500;‏ ‎приют ‎Ирины‏ ‎Камень ‎(Дальний‏ ‎Восток) ‎- ‎500. ‎Остаток ‎на‏ ‎карте‏ ‎287.80

13.08 - снято ‎10935.‏ ‎Переведено:

Ольге ‎Агаповой‏ ‎для ‎бездомышей ‎- ‎1000; ‎приюту‏ ‎"Мокрый‏ ‎носик..."‏ ‎- ‎3000;‏ ‎приюту ‎Ольги‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000;‏ ‎приюту ‎"Хвостики"‏ ‎- ‎2000; ‎приюту ‎"хвостатый ‎дом"‏ ‎- ‎2000;‏ ‎приюту‏ ‎"Любимая ‎дворняга" ‎-‏ ‎1000.

07.09 - снято ‎14434.‏ ‎Переведено:

Ольге ‎Агаповой ‎для ‎бездомышей‏ ‎-‏ ‎1000; ‎приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎- ‎5000; ‎приюту ‎Ольги ‎Степуренко‏ ‎-‏ ‎1000; ‎приютам‏ ‎"Хвостики", ‎"Хвостатый‏ ‎дом" ‎и ‎"Любимая ‎дворняга" ‎-‏ ‎по‏ ‎2000‏ ‎(суммарно ‎6000);‏ ‎приюту ‎Ирины‏ ‎Камень ‎-‏ ‎500;‏ ‎приюту ‎Ольги‏ ‎Новиковой ‎(наши ‎новые ‎подопечные) ‎-‏ ‎500. ‎Остаток‏ ‎на‏ ‎карте ‎656,80.

22.09 - снято ‎12247.‏ ‎Переведено:

Приюту ‎Ольги‏ ‎Степуренко ‎- ‎1000; ‎Приютам‏ ‎"Хвостики",‏ ‎"Хвостатый ‎дом"‏ ‎- ‎по‏ ‎2000, ‎приюту ‎"Мокрый ‎носик" ‎-‏ ‎5000,‏ ‎Ольге ‎Агаповой‏ ‎и ‎Ольге‏ ‎Новиковой ‎для ‎бездомышей ‎- ‎по‏ ‎1000.

05.10 - снято‏ ‎10935.‏ ‎Переведено:

Ольге ‎Агаповой‏ ‎и ‎Ольге‏ ‎Новиковой ‎для‏ ‎бездомышей‏ ‎- ‎по‏ ‎1000; ‎приюту ‎"Счастливая ‎дворняга" ‎-‏ ‎1000; ‎приютам‏ ‎"Хвостики",‏ ‎"Хвостатый ‎дом" ‎и‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎- ‎по ‎2000, ‎частному‏ ‎приюту‏ ‎в ‎Клину‏ ‎- ‎1000.

26.10 - снято‏ ‎16184. ‎Переведено:

Ольге ‎Агаповой ‎для ‎бездомышей‏ ‎-‏ ‎1000; ‎приютам‏ ‎Ольги ‎Степуренко,‏ ‎"Хвостатый ‎дом", ‎"Хвостики", ‎"Счастливая ‎дворняга",‏ ‎частному‏ ‎приюту‏ ‎в ‎Клину‏ ‎- ‎по‏ ‎2000 ‎;‏ ‎приюту‏ ‎"Мокрый ‎носик..."‏ ‎- ‎5000.

06.11 - приход ‎7000. ‎Переведено: ‎

Мокрый‏ ‎носик... ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Ольга ‎Агапова ‎-‏ ‎1000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎- ‎1000, ‎Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Хвостики ‎-‏ ‎1000, ‎Счастливая ‎дворняга ‎- ‎1000,‏ ‎Малыш‏ ‎(приют) ‎-‏ ‎1000.

12.11 - снято ‎12.685.‏ ‎Переведено:

Ольге ‎Агаповой ‎- ‎1000, ‎Мокрый‏ ‎носик‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000, ‎Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Хвостики ‎- ‎2000, ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Ольга‏ ‎Новикова ‎(помощь ‎бездомышам)‏ ‎- ‎1000,‏ ‎приют ‎Малыш ‎- ‎1000

01.12 - снято‏ ‎10.497.‏ ‎Переведено:

Ольга ‎Новикова‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Ольга ‎Агапова ‎- ‎1000, ‎Мокрый‏ ‎носик‏ ‎- ‎3000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎- ‎1000, ‎Хвостатый ‎дом ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Хвостики‏ ‎- ‎1000,‏ ‎приют ‎в‏ ‎Клину ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎- ‎1000.

14.12 - снято ‎11.810. ‎Переведено: ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎- ‎2000, ‎Хвостики‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Счастливая‏ ‎дворняга ‎-‏ ‎2000, ‎приют ‎в ‎Клину ‎-‏ ‎1000,‏ ‎приют ‎Малыш‏ ‎- ‎2000.

09.01.2021 - приход‏ ‎7000.

Переведены ‎приюту ‎"Мокрый ‎носик..."

11.01 - снято ‎14.872.‏ ‎Переведено:‏ ‎

Ольге‏ ‎Агаповой ‎-‏ ‎1000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎- ‎2000, ‎Хвостики ‎- ‎2000,‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Ольга ‎Новикова‏ ‎- ‎2000,‏ ‎приют ‎в ‎Клину ‎-‏ ‎1000,‏ ‎приют ‎Малыш‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Мокрый ‎носик ‎- ‎1000.

25.01 - снято ‎15.309.‏ ‎Переведено:

Ольга‏ ‎Агапова ‎-‏ ‎1000, ‎Мокрый‏ ‎носик ‎- ‎3000, ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Хвостики ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎- ‎2000, ‎Малыш ‎- ‎2000,‏ ‎Ольга ‎Новикова‏ ‎-‏ ‎1300.

02.02 - Ольга ‎Новикова ‎(волонтер)‏ ‎1300.

11.02 - снято ‎10060.‏ ‎Переведено:

Мокрый ‎носик ‎- ‎3000,‏ ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎1000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎- ‎1000, ‎Хвостики ‎-‏ ‎3000,‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Малыш ‎- ‎1000.

26.02 снято ‎11022. ‎Переведено:

Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎-‏ ‎3000, ‎Хвостики‏ ‎- ‎3000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Ольга‏ ‎Агапова ‎(волонтер) ‎- ‎1000, ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎2000.

11.03 снято‏ ‎10935. ‎Переведено:

Ольга ‎Агапова‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Мокрый ‎носик ‎- ‎3000,‏ ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎1000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎- ‎1000, ‎Хвостики ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Ольга ‎Новикова‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Наталья ‎Шувалова ‎(новый ‎подопечный, ‎небольшой‏ ‎приют‏ ‎тоже‏ ‎в ‎Волгоградской‏ ‎области) ‎-‏ ‎1000, ‎Малыш‏ ‎-‏ ‎1000.

12.03 за ‎обслуживание‏ ‎карты ‎450р.

25.03 снято ‎11897. ‎Переведено:

Ольга ‎Агапова‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎- ‎2000,‏ ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎- ‎2000, ‎Хвостики ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Мокрый ‎носик‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Малыш ‎- ‎1000, ‎приют ‎в‏ ‎Клину‏ ‎- ‎1000.

15.04 снято‏ ‎16709. ‎Переведено:‏ ‎Ольга ‎Агапова ‎1000, ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎-‏ ‎2000,‏ ‎Хвостики ‎-‏ ‎2000, ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎5000,‏ ‎приют ‎в‏ ‎Клину ‎- ‎1000, ‎Малыш ‎-‏ ‎2000, ‎Наталья‏ ‎Шувалова‏ ‎- ‎1000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎-‏ ‎3000.

04.05 снято ‎13122. ‎Переведено:

Ольга ‎Агапова‏ ‎1000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Хвостатый ‎дом ‎- ‎2000, ‎Хвостики‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎3000, ‎приют ‎в ‎Клину ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Малыш‏ ‎- ‎1000,‏ ‎Наталья ‎Шувалова‏ ‎- ‎1000.

02.06 снято‏ ‎14959.‏ ‎Переведено:

Ольга ‎Агапова‏ ‎- ‎1000, ‎Мокрый ‎носик ‎-‏ ‎3000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко‏ ‎- ‎1000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎-‏ ‎2000, ‎Хвостики ‎- ‎2000,‏ ‎Счастливая‏ ‎дворняга ‎-‏ ‎1000, ‎приют‏ ‎в ‎Клину ‎- ‎1000, ‎Малыш‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎-‏ ‎1000.

Остаток ‎на ‎карте ‎1330.

12.06 получено: ‎7000

15.06 снято‏ ‎14085.‏ ‎Переведено:

Ольга‏ ‎Агапова ‎-‏ ‎1000; ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎5000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎- ‎2000, ‎Хвостатый ‎дом ‎-‏ ‎3000, ‎Хвостики‏ ‎-‏ ‎3000, ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎- ‎2000,‏ ‎приют ‎в ‎Клину ‎-‏ ‎1000,‏ ‎приют ‎Малыш‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Наталья ‎Шувалова ‎- ‎1000.

02.07 снято ‎13996.‏ ‎Переведено:

Хвостатый‏ ‎дом ‎-‏ ‎3000, ‎Хвостики‏ ‎- ‎3000, ‎Счастливая ‎Дворняга ‎-‏ ‎1000,‏ ‎приют‏ ‎Малыш ‎-‏ ‎2000, ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎-‏ ‎1000,‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎- ‎1000, ‎Ольга ‎Агапова ‎-‏ ‎2000, ‎Мокрый‏ ‎носик‏ ‎- ‎3000.

19.07 снято ‎10148.‏ ‎Переведено:

Мокрый ‎носик‏ ‎- ‎10000

03.08 снято ‎11810. ‎Переведено:‏ ‎Ольга‏ ‎Агапова ‎-‏ ‎2000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎- ‎2000, ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎-‏ ‎2000, ‎Хвостики‏ ‎- ‎3000,‏ ‎Счастливая ‎дворняга ‎- ‎1000, ‎приют‏ ‎Малыш‏ ‎-‏ ‎1000, ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎-‏ ‎1000.

23.08 снято ‎10588.‏ ‎Переведено:

Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎10000.

Остаток ‎на ‎карте: ‎916

06.09 снято ‎10.968

Переведено:‏ ‎Ольга ‎Агапова‏ ‎2000;‏ ‎Хвостатый ‎дом ‎2000;‏ ‎Хвостики ‎2000;‏ ‎Счастливая ‎дворняга ‎1000; ‎приют‏ ‎в‏ ‎Клину ‎1000;‏ ‎приют ‎Малыш‏ ‎2000; ‎Наталья ‎Шувалова ‎1000.

01.10 снято ‎13.689

Переведено:‏ ‎Мокрый‏ ‎носик ‎3000;‏ ‎Ольга ‎Агапова‏ ‎1000; ‎Ольга ‎Степуренко ‎1000; ‎Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎2000;‏ ‎Хвостики ‎2000;‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎1000; ‎приют‏ ‎Малыш‏ ‎2000; ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎1000.

18.10 снято ‎13.689

Переведено: ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎2000; ‎Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎3000; ‎Хвостики ‎3000;‏ ‎Счастливая ‎дворняга‏ ‎2000; ‎приют ‎в ‎Клину‏ ‎1000;‏ ‎приют ‎Малыш‏ ‎2000; ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎1000.

Ой, ‎как ‎давно ‎не‏ ‎писала‏ ‎отчет!

08.11 снято ‎12‏ ‎285

Переведено: ‎Хвостики‏ ‎- ‎5000, ‎Счастливая ‎Дворняга ‎3000,‏ ‎Приют‏ ‎Малыш‏ ‎2000, ‎Приют‏ ‎в ‎Клину‏ ‎2000 ‎(тогда‏ ‎же‏ ‎получила ‎деньги‏ ‎за ‎разработку ‎модулей ‎для ‎Сберкласса‏ ‎и ‎остальным‏ ‎приютам‏ ‎перевела ‎разные ‎суммы‏ ‎оттуда).

07.12 снято ‎15.883

Переведено:‏ ‎Степуренко ‎- ‎2000, ‎Хвостатый‏ ‎дом‏ ‎- ‎2000,‏ ‎Хвостики ‎-‏ ‎2000, ‎Дворняга ‎- ‎2000, ‎приют‏ ‎в‏ ‎Клину ‎-‏ ‎1000, ‎приют‏ ‎Малыш ‎- ‎2000, ‎Мокрый ‎носик‏ ‎3000,‏ ‎Наталья‏ ‎Шувалова ‎-‏ ‎1000.

17.01 снято ‎26062

Переведено:‏ ‎Мокрый ‎носик‏ ‎-‏ ‎4000, ‎Хвостатый‏ ‎дом ‎- ‎4000, ‎Хвостики ‎-‏ ‎4000, ‎Ольга‏ ‎Агапова‏ ‎- ‎3000, ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎3000, ‎Дворняга ‎- ‎2000,‏ ‎приют‏ ‎в ‎Клину‏ ‎- ‎1000,‏ ‎приют ‎Малыш ‎- ‎3000, ‎Шувалова‏ ‎-‏ ‎2000.

Дальше ‎попробую‏ ‎выкладывать ‎скрины‏ ‎экрана.

Дмитрий ‎Александрович ‎К ‎- ‎Мокрый‏ ‎носик‏ ‎(суммы‏ ‎побольше)

Дмитрий ‎Александрович‏ ‎К ‎-‏ ‎Дворняга ‎(суммы‏ ‎поменьше

Татьяна‏ ‎Валентиновна ‎Л.‏ ‎- ‎приют ‎Малыш

Елена ‎Геннадьевна ‎П.‏ ‎- ‎приют‏ ‎Натальи‏ ‎Шуваловой

Светлана ‎Васильевна ‎О‏ ‎- ‎приют‏ ‎в ‎Клину

Ольга ‎Васильевна ‎С.‏ ‎-‏ ‎Ольга ‎Степуренко

Юлия‏ ‎Виторовна ‎С.‏ ‎- ‎Хвостики

Яна ‎Романовна ‎В ‎-‏ ‎Хвостатый‏ ‎дом.

14.02.22 снято: ‎16321

09.03.22 снято‏ ‎18867

Переведено:

15 марта ‎перевела‏ ‎самым ‎крупным ‎приютам ‎и ‎волонтеру‏ ‎за‏ ‎передержку.‏ ‎Спасибо ‎подписчикам!‏ ‎Удалось ‎снять‏ ‎деньги ‎второй‏ ‎раз‏ ‎за ‎месяц,‏ ‎сейчас ‎это ‎очень ‎важно ‎-‏ ‎есть ‎шанс‏ ‎закупить‏ ‎что-то ‎по ‎еще‏ ‎доступным ‎ценам.

С‏ ‎исчезновением ‎приложения ‎Сбербанка-онлайн ‎на‏ ‎моем‏ ‎телефоне ‎перехожу‏ ‎к ‎старому‏ ‎способу ‎отчета:

12.04.22 - снято ‎14040

Переведено: ‎Ольга ‎Агапова‏ ‎-‏ ‎2000; ‎Ольга‏ ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000; ‎приют ‎Малыш ‎- ‎2000;‏ ‎приют‏ ‎Хвостики‏ ‎- ‎2000‏ ‎(Пильщикова); ‎приют‏ ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎(Водолажская)‏ ‎- ‎2000;‏ ‎приют ‎Мокрый ‎носик ‎- ‎4000.

04.05.2022 - снято‏ ‎10091

Переведено: ‎Ольга‏ ‎Степуренко‏ ‎- ‎2000; ‎приют‏ ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎- ‎2000; ‎приют ‎Хвостики‏ ‎-‏ ‎2000; ‎приют‏ ‎Дворняга ‎-‏ ‎1000; ‎Ольга ‎Агапова ‎- ‎3000

30.05.22 - снято‏ ‎15795

Переведено:‏ ‎Приют ‎Хвостики‏ ‎- ‎3000,‏ ‎приют ‎Хвостатый ‎дом ‎- ‎3000;‏ ‎приют‏ ‎Мокрый‏ ‎носик ‎-‏ ‎2000; ‎приют‏ ‎Малыш ‎-‏ ‎3000;‏ ‎Ольга ‎Агапова‏ ‎- ‎2000; ‎Ольга ‎Степуренко ‎-‏ ‎2000; ‎Наталья‏ ‎Шувалова‏ ‎- ‎2000.

04.07.22 - снято ‎19305

Переведено:‏ ‎Ольга ‎Агапова‏ ‎2000; ‎Мокрый ‎носик ‎-‏ ‎5000;‏ ‎Ольга ‎Степуренко‏ ‎- ‎2000;‏ ‎Хвостики ‎- ‎3000; ‎Хвостатый ‎дом‏ ‎-‏ ‎3000; ‎Малыш‏ ‎- ‎2000;‏ ‎приют ‎в ‎Клину ‎- ‎2000.

Решила‏ ‎перейти‏ ‎на‏ ‎новый ‎формат‏ ‎- ‎просто‏ ‎прикреплять ‎файл‏ ‎с‏ ‎таблицей. ‎Каждый‏ ‎раз ‎записывать ‎все ‎названия ‎долго‏ ‎- ‎и‏ ‎вот‏ ‎уже ‎полгода ‎не‏ ‎отчитывалась.

Там, ‎где‏ ‎стоит ‎прочерк ‎- ‎это‏ ‎значит,‏ ‎переводила ‎деньги‏ ‎не ‎из‏ ‎блога, ‎а ‎из ‎своих.

Поступления ‎из‏ ‎блога‏ ‎за ‎полгода‏ ‎не ‎записывала‏ ‎(моя ‎вина), ‎с ‎марта ‎начну‏ ‎снова.‏ ‎

18.07. Вернулась‏ ‎к ‎блогу,‏ ‎заполнила ‎таблицу.‏ ‎Июльские ‎переводы‏ ‎еще‏ ‎не ‎сделала.‏ ‎К ‎сожалени, ‎не ‎записывала, ‎сколько‏ ‎пришло ‎из‏ ‎блога,‏ ‎поэтому ‎местами ‎в‏ ‎отчет ‎могли‏ ‎попасть ‎мои ‎деньги ‎(на‏ ‎ту‏ ‎же ‎карту‏ ‎приходила ‎зарплата‏ ‎из ‎онлайн ‎школы). ‎Но ‎таблицу‏ ‎обновила.

Что‏ ‎это ‎за‏ ‎проект.

К ‎старости‏ ‎каждый ‎сходит ‎немножко ‎с ‎ума,‏ ‎и‏ ‎каждый‏ ‎делает ‎это‏ ‎по-своему.

Я ‎всегда‏ ‎не ‎могла‏ ‎видеть‏ ‎бездомных ‎животных.‏ ‎Мама ‎говорила: ‎«Отвернись, ‎не ‎смотри,‏ ‎иди ‎мимо,‏ ‎ты‏ ‎не ‎можешь ‎помочь‏ ‎всем». ‎А‏ ‎я ‎все ‎равно ‎видела‏ ‎и‏ ‎запоминала ‎–‏ ‎как ‎они‏ ‎смотрят ‎с ‎надеждой. ‎А ‎я‏ ‎иду‏ ‎мимо.

А ‎теперь‏ ‎есть ‎приюты,‏ ‎которые ‎дают ‎этим ‎животным ‎крышу,‏ ‎еду,‏ ‎лечение‏ ‎– ‎и‏ ‎даже ‎иногда‏ ‎умудряются ‎найти‏ ‎им‏ ‎дом. ‎И‏ ‎эти ‎приюты ‎очень ‎нуждаются ‎в‏ ‎деньгах. ‎Причем‏ ‎не‏ ‎только ‎в ‎разовых‏ ‎переводах ‎на‏ ‎экстренные ‎нужды, ‎но ‎в‏ ‎каком-то‏ ‎стабильном ‎ежемесячном‏ ‎поступлении.

Мой ‎заработок‏ ‎скуден ‎– ‎в ‎общем-то, ‎только‏ ‎на‏ ‎собственные ‎нужды.‏ ‎Вот ‎я‏ ‎и ‎решила ‎попробовать ‎вести ‎такой‏ ‎блог,‏ ‎а‏ ‎деньги ‎подписчиков‏ ‎переводить ‎приютам.

Пока‏ ‎речь ‎идет‏ ‎о‏ ‎нескольких ‎конкретных‏ ‎приютах, ‎в ‎которых ‎я ‎уверена,‏ ‎за ‎деятельностью‏ ‎которых‏ ‎слежу ‎уже ‎давно.‏ ‎О ‎переводе‏ ‎денег ‎буду ‎отчитываться ‎перед‏ ‎подписчиками‏ ‎ежемесячно.

О ‎чем‏ ‎будет ‎этот‏ ‎блог? ‎О ‎том, ‎что ‎мне‏ ‎самой‏ ‎интересно ‎и‏ ‎важно ‎(и‏ ‎в ‎чем ‎я ‎немного ‎разбираюсь):

- о‏ ‎моих‏ ‎приключениях‏ ‎– ‎походных‏ ‎и ‎не‏ ‎только; ‎о‏ ‎некоторых‏ ‎удивительных ‎людях,‏ ‎с ‎которыми ‎меня ‎эти ‎приключения‏ ‎свели; ‎о‏ ‎школьном‏ ‎и ‎взрослом ‎туризме‏ ‎советских ‎и‏ ‎постсоветских ‎времен;

- о ‎моей ‎работе‏ ‎–‏ ‎о ‎школе,‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎там ‎происходит ‎и ‎что‏ ‎я‏ ‎об ‎этом‏ ‎думаю, ‎и‏ ‎в ‎чем ‎проблемы ‎образования ‎(по-моему),‏ ‎и‏ ‎как‏ ‎их ‎можно‏ ‎попытаться ‎решить;

- о‏ ‎моих ‎впечатлениях‏ ‎от‏ ‎современной ‎жизни‏ ‎– ‎что ‎видела, ‎что ‎со‏ ‎мной ‎происходило,‏ ‎как‏ ‎я ‎это ‎понимаю;

- о‏ ‎книгах ‎и‏ ‎спектаклях, ‎которые ‎произвели ‎на‏ ‎меня‏ ‎впечатление.

Словом, ‎обо‏ ‎всем ‎понемногу.

Хочется‏ ‎надеяться, ‎что ‎каждый ‎подписчик ‎найдет‏ ‎здесь‏ ‎для ‎себя‏ ‎интересные ‎тексты‏ ‎и ‎не ‎будет ‎жалеть ‎о‏ ‎зря‏ ‎потраченных‏ ‎деньгах. ‎

Хочется‏ ‎верить, ‎что‏ ‎вместе ‎мы‏ ‎сможем‏ ‎хоть ‎немного‏ ‎помочь ‎приютам ‎для ‎бездомных ‎животных.

И‏ ‎еще: ‎я‏ ‎пока‏ ‎совершенно ‎не ‎умею‏ ‎вести ‎блоги!‏ ‎Наверное, ‎поначалу ‎это ‎будет‏ ‎выглядеть‏ ‎довольно ‎убого‏ ‎для ‎знающих‏ ‎людей. ‎Но ‎обещаю ‎старательно ‎учиться‏ ‎и‏ ‎улучшать ‎качество‏ ‎со ‎страшной‏ ‎силой! ‎

ОТЧЁТ_ТАБЛИЦА.pdf

191,30 KB

Скачать

ОТЧЁТ_ТАБЛИЦА.docx

12,49 KB

Скачать

«Музей ‎ГУЛАГа‏ ‎очень ‎хороший» ‎- ‎написала ‎и‏ ‎осеклась. ‎Не‏ ‎встают‏ ‎эти ‎слова ‎в‏ ‎один ‎ряд,‏ ‎в ‎одном ‎предложении ‎невозможны.‏ ‎Лучше‏ ‎так: ‎очень‏ ‎хорошо ‎сделан‏ ‎музей ‎ГУЛАГа.

Ничего ‎нового ‎для ‎себя‏ ‎я‏ ‎не ‎ждала‏ ‎– ‎ни‏ ‎информационно, ‎ни ‎эмоционально ‎нового. ‎Я‏ ‎все‏ ‎это‏ ‎давно ‎знаю‏ ‎и ‎не‏ ‎один ‎раз‏ ‎пережила.‏ ‎А ‎все-таки‏ ‎впечатление ‎было.

Внутри ‎– ‎кирпичные ‎выщербленные‏ ‎стены, ‎окон‏ ‎нет,‏ ‎почти ‎темно. ‎Освещены‏ ‎только ‎экспонаты.‏ ‎В ‎первом ‎зале ‎–‏ ‎двери,‏ ‎снятые ‎с‏ ‎петель, ‎отдельные‏ ‎двери: ‎двери ‎комнат, ‎учреждений, ‎камер‏ ‎–‏ ‎с ‎окошками-кормушками;‏ ‎из ‎неотесанных‏ ‎досок, ‎грубо ‎сколоченные, ‎с ‎загнутыми‏ ‎гвоздями‏ ‎двери‏ ‎бараков. ‎А‏ ‎потом ‎по‏ ‎лесенке ‎вниз,‏ ‎а‏ ‎над ‎головой‏ ‎все ‎время ‎сетка-перекрытие, ‎а ‎сбоку‏ ‎красный ‎кирпич‏ ‎стен,‏ ‎и ‎комнатушки-закоулки ‎–‏ ‎«музейные ‎залы».‏ ‎

Пол ‎в ‎комнате ‎засыпан‏ ‎стреляными‏ ‎гильзами ‎–‏ ‎по ‎числу‏ ‎расстрелянных ‎в ‎1937; ‎на ‎стене‏ ‎сменяются‏ ‎фотографии ‎убитых,‏ ‎и ‎щелкающий‏ ‎звук ‎– ‎то ‎ли ‎затвор‏ ‎фотоаппарата,‏ ‎то‏ ‎ли ‎затвор‏ ‎ружья.

Витрина ‎–‏ ‎а ‎в‏ ‎ней‏ ‎крошечные ‎детские‏ ‎тапочки. ‎Больше ‎ничего. ‎В ‎соседней‏ ‎– ‎младенческая‏ ‎рубашечка‏ ‎и ‎чепчик, ‎сшитые‏ ‎и ‎вышитые‏ ‎вручную. ‎

В ‎другом ‎зале‏ ‎–‏ ‎так ‎же,‏ ‎в ‎отдельной‏ ‎витрине-нише ‎в ‎стене ‎– ‎номерки.‏ ‎Один‏ ‎деревянный, ‎другие‏ ‎три ‎–‏ ‎крышки ‎консервных ‎банок. ‎Номера ‎выбиты‏ ‎или‏ ‎написаны‏ ‎– ‎кажется,‏ ‎химическим ‎карандашом.‏ ‎Они ‎были‏ ‎привязаны‏ ‎к ‎ногам‏ ‎трупов. ‎И ‎найдены ‎на ‎месте‏ ‎массового ‎захоронения.

Кажется,‏ ‎что‏ ‎экспонатов ‎немного. ‎Потом‏ ‎понимаешь, ‎что‏ ‎они ‎сознательно ‎так ‎расположены.‏ ‎Немногочисленность‏ ‎вещей ‎(так‏ ‎мало ‎уцелело‏ ‎от ‎этих ‎людей) ‎компенсируется ‎цифрами.‏ ‎Вот‏ ‎карта ‎страны‏ ‎с ‎1922‏ ‎по ‎1960 ‎годы ‎– ‎двигаешь‏ ‎рычажок‏ ‎и‏ ‎видишь, ‎как‏ ‎она ‎покрывается‏ ‎кругами ‎лагерей,‏ ‎а‏ ‎наверху ‎меняются‏ ‎цифры: ‎количество ‎заключенных ‎в ‎этом‏ ‎году ‎–‏ ‎количество‏ ‎смертей ‎заключенных ‎в‏ ‎этом ‎году.‏ ‎Так ‎много ‎было ‎этих‏ ‎людей.

Не‏ ‎хочу ‎описывать‏ ‎музей ‎–‏ ‎в ‎него ‎надо ‎сходить.

Мы ‎были‏ ‎там‏ ‎совсем ‎недолго,‏ ‎часа ‎полтора‏ ‎(как ‎прибежали ‎после ‎занятий ‎и‏ ‎до‏ ‎закрытия),‏ ‎но ‎это‏ ‎того ‎стоило.

Для‏ ‎кого-то ‎эта‏ ‎экспозиция‏ ‎станет ‎открытием‏ ‎и ‎сильным ‎шоком ‎(для ‎школьников,‏ ‎для ‎совсем‏ ‎молодых‏ ‎людей, ‎я ‎думаю).‏ ‎Для ‎меня,‏ ‎как ‎оказалось, ‎толчком ‎к‏ ‎размышлениям.‏ ‎Я ‎вспомнила,‏ ‎как ‎давным-давно,‏ ‎в ‎1970х ‎годах, ‎я ‎была‏ ‎уверена:‏ ‎вот ‎если‏ ‎все ‎эти‏ ‎факты, ‎все ‎эти ‎свидетельства ‎удастся‏ ‎собрать,‏ ‎сохранить‏ ‎и ‎обнародовать‏ ‎– ‎тут‏ ‎же ‎рухнет‏ ‎этот‏ ‎режим ‎навсегда,‏ ‎потому ‎что ‎люди ‎ужаснутся, ‎и‏ ‎все ‎поймут,‏ ‎и‏ ‎очистятся ‎стыдом ‎и‏ ‎покаянием, ‎и‏ ‎начнется ‎жизнь. ‎Ну ‎да,‏ ‎тогда‏ ‎мне ‎было‏ ‎16, ‎17,‏ ‎пусть ‎даже ‎20 ‎лет. ‎

И‏ ‎вот‏ ‎теперь ‎я‏ ‎стою ‎в‏ ‎ПОЛУПУСТОМ ‎МУЗЕЕ. ‎Все ‎свидетельства ‎собраны,‏ ‎сохранены,‏ ‎обнародованы.‏ ‎И ‎что?...

И‏ ‎еще ‎подумала,‏ ‎какая ‎случайность,‏ ‎какое‏ ‎легкое ‎дуновение‏ ‎чуда ‎отделяет ‎меня ‎от ‎небытия.

В‏ ‎30е ‎годы‏ ‎(теперь‏ ‎уж ‎не ‎спросишь,‏ ‎когда ‎именно,‏ ‎не ‎у ‎кого ‎спросить)‏ ‎моего‏ ‎деда ‎вызвали‏ ‎на ‎Лубянку‏ ‎и, ‎угрожая ‎расправой ‎не ‎только‏ ‎с‏ ‎ним, ‎но‏ ‎и ‎с‏ ‎семьей, ‎вынудили ‎дать ‎подписку, ‎что‏ ‎он‏ ‎будет‏ ‎еженедельно ‎стучать‏ ‎на ‎своего‏ ‎учителя ‎и‏ ‎руководителя,‏ ‎почти ‎единственного‏ ‎тогда ‎в ‎СССР ‎ученого-океанолога ‎Николая‏ ‎Николаевича ‎Зубова.‏ ‎Как‏ ‎ученый ‎он ‎был‏ ‎нужен ‎(некем‏ ‎заменить) ‎– ‎но ‎происходил‏ ‎из‏ ‎офицерской ‎семьи,‏ ‎сам ‎был‏ ‎офицером… ‎Дед ‎бумажку ‎подписал, ‎вышел‏ ‎из‏ ‎здания ‎–‏ ‎и ‎бросился‏ ‎в ‎Москву-реку, ‎благо ‎недалеко. ‎Не‏ ‎утонул,‏ ‎прохожие‏ ‎вытащили, ‎спасли.‏ ‎В ‎НКВД‏ ‎сказали ‎–‏ ‎ладно,‏ ‎гуляй, ‎малахольный,‏ ‎не ‎нужны ‎нам ‎такие. ‎

Эту‏ ‎историю ‎дед‏ ‎однажды,‏ ‎уже ‎незадолго ‎до‏ ‎смерти ‎(умер‏ ‎он ‎в ‎1990 ‎году‏ ‎–‏ ‎шел ‎на‏ ‎работу, ‎сбила‏ ‎машина) ‎рассказал ‎младшей ‎дочери. ‎А‏ ‎вообще‏ ‎о ‎прошлом,‏ ‎о ‎своей‏ ‎семье, ‎о ‎детстве ‎рассказывал ‎очень‏ ‎редко,‏ ‎очень‏ ‎мало. ‎Мне‏ ‎вдруг ‎рассказал‏ ‎– ‎про‏ ‎то,‏ ‎как ‎жили‏ ‎с ‎Акмолинске, ‎потом ‎переехали ‎в‏ ‎Омск ‎(отец‏ ‎был‏ ‎мировым ‎судьей), ‎как‏ ‎с ‎Колчаком‏ ‎отец ‎был ‎знаком ‎(жили‏ ‎в‏ ‎одном ‎доме‏ ‎в ‎Омске).‏ ‎Но ‎это ‎уже ‎были ‎80е‏ ‎годы,‏ ‎Горбачев, ‎перестройка.‏ ‎А ‎до‏ ‎того ‎дед ‎молчал. ‎Страшно ‎было.‏ ‎

А‏ ‎бабушка,‏ ‎жена ‎деда,‏ ‎была ‎арестована.‏ ‎Работала ‎на‏ ‎биостанции‏ ‎на ‎Баренцевом‏ ‎море ‎(она ‎говорила ‎– ‎«на‏ ‎Мурмане»). ‎А‏ ‎однажды,‏ ‎в ‎начале ‎30х‏ ‎годов ‎(кажется,‏ ‎в ‎33 ‎году) ‎туда‏ ‎приехал‏ ‎Сталин. ‎Бабушка‏ ‎помнила, ‎как‏ ‎он ‎приехал, ‎ходил ‎хмуро, ‎не‏ ‎улыбнулся‏ ‎ни ‎разу,‏ ‎ничего ‎не‏ ‎говорил. ‎А ‎через ‎пару ‎недель‏ ‎в‏ ‎мурманской‏ ‎городской ‎газете‏ ‎(в ‎«Правде»‏ ‎местной, ‎наверное)‏ ‎появилась‏ ‎статья ‎о‏ ‎вредителях ‎в ‎рыбном ‎хозяйстве. ‎И‏ ‎всех ‎сотрудников‏ ‎станции‏ ‎арестовали. ‎Потом ‎выяснилось,‏ ‎что ‎Сталину‏ ‎просто ‎понравилось ‎это ‎место‏ ‎для‏ ‎военной ‎базы.‏ ‎Вот ‎и‏ ‎решили ‎его ‎освободить ‎самым ‎незатратным‏ ‎образом.

Тут‏ ‎тоже ‎повезло:‏ ‎пока ‎сидели‏ ‎в ‎«Крестах» ‎(их ‎всех ‎в‏ ‎Ленинград‏ ‎увезли‏ ‎сначала), ‎Леон‏ ‎Абгарович ‎Орбели,‏ ‎уже ‎тогда‏ ‎маститый,‏ ‎известный ‎ученый,‏ ‎сумел ‎как-то ‎их ‎отбить. ‎Выпустили.‏ ‎Не ‎всех‏ ‎–‏ ‎но ‎«мелочь», ‎лаборантов‏ ‎(то ‎есть‏ ‎и ‎мою ‎бабушку) ‎всех.‏ ‎И‏ ‎сразу ‎она‏ ‎уехала ‎к‏ ‎деду ‎в ‎Москву ‎– ‎и‏ ‎опять‏ ‎чудом ‎успела.‏ ‎Года ‎не‏ ‎прошло, ‎как ‎в ‎Ленинграде ‎убили‏ ‎Кирова,‏ ‎и‏ ‎всех ‎бывших‏ ‎арестантов ‎начали‏ ‎сажать ‎уже‏ ‎всерьез.‏ ‎

Вот ‎обо‏ ‎всем ‎этом ‎я ‎вспомнила ‎в‏ ‎музее ‎ГУЛАГа.‏ ‎

Интересно,‏ ‎а ‎есть ‎ли‏ ‎в ‎России‏ ‎хоть ‎одна ‎семья, ‎которую‏ ‎эта‏ ‎эпоха ‎не‏ ‎тронула? ‎В‏ ‎которой ‎не ‎было ‎арестов ‎–‏ ‎или‏ ‎страха ‎ареста?‏ ‎В ‎которой‏ ‎внукам ‎рассказывали ‎о ‎своем ‎детстве‏ ‎–‏ ‎но‏ ‎молчали ‎о‏ ‎молодости, ‎словно‏ ‎ее ‎и‏ ‎не‏ ‎было?

Вот ‎очередной‏ ‎мелкий ‎скандальчик ‎возник: ‎ученик ‎(и‏ ‎его ‎родители)‏ ‎считают,‏ ‎что ‎учитель ‎математики‏ ‎пристрастен ‎и‏ ‎давит-обижает-губит ‎ребенка, ‎и ‎вообще‏ ‎он‏ ‎им ‎не‏ ‎нравится. ‎Но‏ ‎уходить ‎в ‎другой ‎класс ‎(к‏ ‎другому‏ ‎математику) ‎отказывается,‏ ‎потому ‎что‏ ‎«учитель ‎литературы ‎здесь ‎очень ‎нравится».‏ ‎То‏ ‎есть‏ ‎не ‎о‏ ‎предмете ‎речь,‏ ‎не ‎о‏ ‎том,‏ ‎как ‎он‏ ‎преподается, ‎а ‎нравится-не ‎нравится ‎учитель.

А‏ ‎тем ‎временем‏ ‎где-то‏ ‎в ‎верхах ‎всерьез‏ ‎обсуждают ‎вопрос‏ ‎о ‎переходе ‎на ‎«безучительное»‏ ‎образование,‏ ‎с ‎помощью‏ ‎компьютера. ‎Мне,‏ ‎честно ‎говоря, ‎эта ‎идея ‎кажется‏ ‎ересью.‏ ‎Учитель, ‎в‏ ‎отличие ‎от‏ ‎компьютера, ‎не ‎просто ‎излагает ‎информацию‏ ‎–‏ ‎он…‏ ‎а ‎что‏ ‎– ‎он?‏ ‎Есть ‎куча‏ ‎банальностей‏ ‎на ‎эту‏ ‎тему: ‎учитель ‎видит ‎и ‎чувствует‏ ‎реакцию ‎ученика;‏ ‎он‏ ‎понимает, ‎когда ‎и‏ ‎как ‎надо‏ ‎объяснить ‎эту ‎тему ‎Пете,‏ ‎а‏ ‎когда ‎Васе;‏ ‎в ‎нем‏ ‎ученик ‎может ‎найти ‎советчика… ‎А‏ ‎может‏ ‎и ‎не‏ ‎найти. ‎Может,‏ ‎наоборот, ‎найти ‎врага. ‎Возможности ‎учителя‏ ‎действительно‏ ‎огромны,‏ ‎но ‎это‏ ‎и ‎опасно.‏ ‎

Я ‎не‏ ‎имею‏ ‎в ‎виду,‏ ‎что ‎учитель ‎действительно ‎может ‎затравить‏ ‎ребенка, ‎может‏ ‎ставить‏ ‎ему ‎двойки ‎ни‏ ‎за ‎что,‏ ‎публично ‎его ‎унижать ‎и‏ ‎т.п.‏ ‎Это ‎очевидно.

Мне‏ ‎кажется, ‎страшнее‏ ‎то, ‎что ‎учитель ‎сам ‎не‏ ‎всегда‏ ‎понимает, ‎насколько‏ ‎велико ‎его‏ ‎влияние. ‎Или ‎вообще ‎этого ‎не‏ ‎понимает.‏ ‎Когда‏ ‎через ‎четверть‏ ‎века ‎тебе‏ ‎говорят: ‎«А‏ ‎вот‏ ‎Вы ‎тогда‏ ‎на ‎уроке ‎сказали… ‎и ‎поэтому‏ ‎я ‎никогда…»‏ ‎-‏ ‎это ‎довольно ‎страшно.‏ ‎Хорошо, ‎если‏ ‎ты ‎сказал, ‎например, ‎что‏ ‎нехорошо‏ ‎издеваться ‎над‏ ‎слабыми. ‎А‏ ‎если ‎ты ‎сказал, ‎что ‎Достоевский‏ ‎тебе‏ ‎не ‎нравится,‏ ‎что ‎он‏ ‎плохой ‎писатель? ‎И ‎поэтому ‎твой‏ ‎ученик‏ ‎никогда‏ ‎не ‎читал‏ ‎Достоевского? ‎А‏ ‎ведь ‎иногда‏ ‎говоришь‏ ‎просто ‎то,‏ ‎что ‎сейчас ‎подумалось, ‎говоришь ‎совершенно‏ ‎искренне, ‎но‏ ‎между‏ ‎делом, ‎не ‎придавая‏ ‎этому ‎значения.‏ ‎А ‎оно ‎потом ‎«лежит,‏ ‎как‏ ‎компост» ‎-‏ ‎и ‎принести‏ ‎может ‎любые ‎плоды. ‎

И ‎вот‏ ‎я‏ ‎очередной ‎раз‏ ‎поняла, ‎что‏ ‎не ‎знаю, ‎не ‎могу ‎сформулировать,‏ ‎какова‏ ‎должна‏ ‎быть ‎роль‏ ‎учителя ‎в‏ ‎школе ‎и‏ ‎какими‏ ‎должны ‎быть‏ ‎его ‎отношения ‎с ‎учениками. ‎Это‏ ‎не ‎кокетство,‏ ‎я‏ ‎действительно ‎не ‎знаю.‏ ‎И ‎попробую‏ ‎в ‎этом ‎разобраться. ‎Когда‏ ‎пишешь‏ ‎текст, ‎приходится‏ ‎подбирать ‎формулировки‏ ‎– ‎это ‎очень ‎способствует ‎пониманию‏ ‎самого‏ ‎себя. ‎Превращению‏ ‎смутных ‎ощущений‏ ‎во ‎внятные ‎соображения.

Когда ‎я ‎шла‏ ‎работать‏ ‎в‏ ‎школу, ‎главными‏ ‎для ‎меня‏ ‎были ‎именно‏ ‎отношения‏ ‎с ‎учениками‏ ‎(что ‎неудивительно ‎– ‎разница ‎в‏ ‎возрасте ‎была‏ ‎7-9‏ ‎лет). ‎Я ‎предвкушала,‏ ‎как ‎сначала‏ ‎меня ‎попробуют ‎травить, ‎а‏ ‎потом‏ ‎я ‎всех‏ ‎победю ‎–‏ ‎и ‎мы ‎станем ‎лучшими ‎друзьями!‏ ‎Мне‏ ‎ужасно ‎хотелось,‏ ‎чтобы ‎мне‏ ‎подкладывали ‎кнопки ‎на ‎стул ‎(и‏ ‎чтобы‏ ‎я‏ ‎на ‎них‏ ‎села, ‎конечно),‏ ‎и ‎еще‏ ‎устраивали‏ ‎всякие ‎хулиганства,‏ ‎и ‎у ‎меня ‎на ‎все‏ ‎придуманные ‎(мною)‏ ‎детские‏ ‎каверзы ‎были ‎заготовлены‏ ‎«неожиданные» ‎реакции.‏ ‎Все ‎примерно ‎так ‎и‏ ‎получилось,‏ ‎но ‎в‏ ‎гомеопатических ‎дозах:‏ ‎какой-то ‎мальчик ‎курил ‎в ‎коридоре,‏ ‎пуская‏ ‎дым ‎в‏ ‎замочную ‎скважину‏ ‎(дурачок! ‎Что ‎мне ‎его ‎жалкие‏ ‎сигареты,‏ ‎когда‏ ‎я ‎курю‏ ‎беломор ‎–‏ ‎я ‎даже‏ ‎не‏ ‎почувствовала ‎никакого‏ ‎запаха); ‎еще ‎что-то ‎было, ‎такое‏ ‎же ‎незаметное.‏ ‎Хорошие‏ ‎и ‎очень ‎дружеские‏ ‎отношения ‎сложились‏ ‎почти ‎сразу ‎– ‎я‏ ‎уже‏ ‎через ‎пару‏ ‎месяцев ‎чувствовала‏ ‎себя ‎принадлежащей ‎к ‎этому ‎лагерю‏ ‎и‏ ‎противостояла ‎лагерю‏ ‎учителей.

И ‎дружба,‏ ‎и ‎противостояние ‎объяснялись ‎очень ‎просто.

Я‏ ‎всю‏ ‎жизнь‏ ‎ненавидела ‎(и‏ ‎ненавижу ‎до‏ ‎сих ‎пор)‏ ‎фальшь,‏ ‎показуху, ‎халтуру,‏ ‎нечестность. ‎А ‎вот ‎всем ‎этим‏ ‎как ‎раз‏ ‎и‏ ‎был ‎пропитан ‎учительский‏ ‎мир ‎в‏ ‎той ‎школе. ‎

Первый ‎шок‏ ‎случился‏ ‎месяца ‎через‏ ‎два. ‎Меня‏ ‎вызвали ‎в ‎кабинет ‎директора, ‎где‏ ‎три‏ ‎основательные ‎матроны:‏ ‎директриса, ‎завуч‏ ‎и ‎парторг ‎школы ‎– ‎начали‏ ‎проводить‏ ‎со‏ ‎мной ‎беседу‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎я‏ ‎неправильно‏ ‎преподаю ‎детям‏ ‎любовную ‎лирику ‎Пушкина ‎(нет, ‎никаких‏ ‎доносов ‎не‏ ‎было,‏ ‎просто ‎в ‎моем‏ ‎классе ‎учились‏ ‎сын ‎и ‎племянник ‎директрисы‏ ‎–‏ ‎вот ‎такое‏ ‎оно, ‎цыганское‏ ‎счастье). ‎

- Вы ‎им ‎говорите, ‎что‏ ‎Пушкин‏ ‎много ‎раз‏ ‎влюблялся ‎и‏ ‎что ‎это ‎хорошо. ‎А ‎они‏ ‎Вам‏ ‎верят,‏ ‎вот ‎и‏ ‎будут ‎сегодня‏ ‎с ‎одним,‏ ‎завтра‏ ‎с ‎другим‏ ‎по ‎парадным ‎стоять.

От ‎изумления ‎(передо‏ ‎мной ‎возникал‏ ‎оживший‏ ‎текст ‎Жванецкого) ‎я‏ ‎что-то ‎промычала‏ ‎– ‎дескать, ‎а ‎как‏ ‎надо-то.

- Пушкин,‏ ‎- ‎сказала‏ ‎с ‎придыханием‏ ‎завуч ‎начальных ‎классов, ‎- ‎всю‏ ‎жизнь‏ ‎любил ‎одну‏ ‎Натали! ‎Ей‏ ‎стихи ‎посвящал, ‎ее ‎вспоминал ‎на‏ ‎смертном‏ ‎одре.

- На‏ ‎смертном ‎одре‏ ‎вспоминал ‎Карамзину,‏ ‎- ‎машинально‏ ‎поправила‏ ‎я.

- Кого? ‎

- Карамзину.‏ ‎И ‎потом ‎– ‎как ‎быть‏ ‎с ‎Анной‏ ‎Петровной‏ ‎Керн?

Тетеньки ‎подумали, ‎а‏ ‎потом ‎парторг‏ ‎назидательно ‎сказала:

- Вы ‎должны ‎им‏ ‎объяснять,‏ ‎что ‎тогда‏ ‎была ‎другая‏ ‎мораль, ‎другая ‎эпоха. ‎А ‎наша,‏ ‎социалистическая‏ ‎мораль ‎допускает‏ ‎одну ‎любовь,‏ ‎на ‎всю ‎жизнь. ‎Тогда ‎и‏ ‎душа‏ ‎поет,‏ ‎и ‎стихи‏ ‎пишешь.

Это ‎было‏ ‎так… ‎так…‏ ‎в‏ ‎общем, ‎я‏ ‎до ‎сих ‎пор ‎помню ‎эту‏ ‎сцену ‎дословно.‏ ‎Поначалу‏ ‎главным ‎чувством ‎было‏ ‎изумление. ‎И‏ ‎понимание, ‎что ‎это ‎совершенно‏ ‎чужой‏ ‎мне ‎мир.‏ ‎Но ‎после‏ ‎новогодней ‎учительской ‎посиделки, ‎когда ‎эти‏ ‎же‏ ‎тетеньки ‎вели‏ ‎такие ‎беседы‏ ‎о ‎своей ‎личной ‎жизни, ‎что‏ ‎меня‏ ‎чуть‏ ‎не ‎стошнило‏ ‎(думаю, ‎вечеринка‏ ‎в ‎борделе‏ ‎на‏ ‎этом ‎фоне‏ ‎показалась ‎бы ‎целомудренной), ‎возникло ‎стойкое‏ ‎отвращение ‎с‏ ‎примесью‏ ‎ненависти. ‎

Кажется, ‎наши‏ ‎чувства ‎были‏ ‎взаимными. ‎По ‎крайней ‎мере,‏ ‎когда‏ ‎в ‎район‏ ‎внезапно ‎нагрянула‏ ‎министерская ‎проверка ‎из ‎Москвы, ‎которая‏ ‎огненным‏ ‎Тамерланом ‎шла‏ ‎по ‎школам‏ ‎и ‎громила ‎их ‎в ‎пух‏ ‎и‏ ‎прах,‏ ‎тетку-проверяльщицу ‎отправили‏ ‎именно ‎ко‏ ‎мне ‎на‏ ‎урок.‏ ‎Явно ‎надеялись‏ ‎на ‎разгромный ‎отзыв ‎– ‎и‏ ‎тогда ‎меня‏ ‎можно‏ ‎было ‎выгнать ‎(просто‏ ‎так ‎нельзя‏ ‎– ‎я ‎работала ‎по‏ ‎распределению‏ ‎и ‎три‏ ‎года ‎они‏ ‎обязаны ‎были ‎меня ‎терпеть). ‎Урок‏ ‎я‏ ‎кое-как ‎провела.‏ ‎Потом ‎началось‏ ‎обсуждение. ‎Первой ‎попросили ‎высказаться ‎завуча.‏ ‎Она,‏ ‎отводя‏ ‎глаза, ‎начала‏ ‎говорить ‎про‏ ‎профнепригодность. ‎Министерская‏ ‎женщина,‏ ‎не ‎дослушав,‏ ‎разразилась ‎гневным ‎монологом, ‎суть ‎которого‏ ‎сводилась ‎к‏ ‎тому,‏ ‎что ‎это ‎администрация‏ ‎профнепригодна, ‎а‏ ‎урок ‎и ‎учитель ‎великолепны.‏ ‎Потом‏ ‎в ‎справке‏ ‎по ‎району‏ ‎меня ‎прописали ‎отдельной ‎строкой. ‎Избавиться‏ ‎друг‏ ‎от ‎друга‏ ‎не ‎получилось.

А‏ ‎дети ‎были ‎честные, ‎хорошие. ‎

Однажды‏ ‎меня‏ ‎поставили‏ ‎на ‎замещение‏ ‎– ‎внезапно,‏ ‎в ‎этот‏ ‎день‏ ‎у ‎них‏ ‎не ‎было ‎литературы. ‎Чтобы ‎как-то‏ ‎занять ‎время,‏ ‎я‏ ‎предложила ‎им ‎поменяться‏ ‎ролями: ‎пусть‏ ‎сегодня ‎они ‎спрашивают ‎меня‏ ‎–‏ ‎о ‎чем‏ ‎хотят, ‎а‏ ‎я ‎обещаю ‎честно ‎ответить ‎на‏ ‎все‏ ‎вопросы. ‎И‏ ‎полетели ‎ко‏ ‎мне ‎на ‎стол ‎записочки ‎с‏ ‎вопросами:‏ ‎что‏ ‎я ‎люблю,‏ ‎чего ‎не‏ ‎люблю, ‎может‏ ‎ли‏ ‎быть ‎дружба‏ ‎между ‎мужчиной ‎и ‎женщиной… ‎Одним‏ ‎своим ‎ответом‏ ‎горжусь‏ ‎до ‎сих ‎пор.‏ ‎На ‎вопрос:‏ ‎«Как ‎Вы ‎относитесь ‎к‏ ‎учительскому‏ ‎коллективу ‎нашей‏ ‎школы?» ‎-‏ ‎ни ‎секунды ‎не ‎думая, ‎ответила:‏ ‎«Я‏ ‎к ‎нему‏ ‎отношусь». ‎И‏ ‎дети ‎все ‎поняли.

Я ‎разворачивала ‎бумажки,‏ ‎сразу‏ ‎читала‏ ‎вслух ‎вопрос‏ ‎и ‎сразу‏ ‎отвечала. ‎И‏ ‎вот‏ ‎очередная ‎бумажка,‏ ‎читаю ‎громко: ‎«Вопрос ‎не ‎для‏ ‎публичного ‎обсуждения».‏ ‎Молча‏ ‎пробегаю ‎глазами ‎текст‏ ‎– ‎и‏ ‎цепенею. ‎Там ‎написано: ‎«Как‏ ‎Вы‏ ‎думаете, ‎как‏ ‎можно ‎сейчас‏ ‎устроить ‎революцию ‎в ‎СССР, ‎чтобы‏ ‎сменить‏ ‎власть?». ‎А‏ ‎это ‎самые‏ ‎андроповские ‎времена ‎были… ‎Очень ‎светским‏ ‎тоном‏ ‎попросила‏ ‎авторов ‎встретиться‏ ‎со ‎мной‏ ‎после ‎уроков.‏ ‎Было‏ ‎очень ‎страшно‏ ‎– ‎а ‎вдруг ‎провокация? ‎Но‏ ‎оказалось ‎–‏ ‎нет.‏ ‎Очень ‎хорошие ‎мальчики,‏ ‎ничего ‎не‏ ‎знающие, ‎но ‎возмущенные ‎как‏ ‎раз‏ ‎ложью ‎и‏ ‎фальшью, ‎«искажением‏ ‎идеи ‎коммунизма». ‎Уже ‎заготовили ‎листовки‏ ‎с‏ ‎призывами, ‎собирались‏ ‎сделать ‎«настоящую‏ ‎революцию». ‎Была ‎зима, ‎на ‎улице‏ ‎стоял‏ ‎лютый‏ ‎холод, ‎мы‏ ‎с ‎ними‏ ‎ушли ‎на‏ ‎какой-то‏ ‎чердак ‎–‏ ‎и ‎там ‎я ‎часа ‎три‏ ‎рассказывала ‎про‏ ‎коммунизм,‏ ‎про ‎советскую ‎власть,‏ ‎про ‎лагеря,‏ ‎про ‎КГБ… ‎убедила ‎листовки‏ ‎сжечь.‏ ‎И ‎сперва‏ ‎побольше ‎узнать‏ ‎и ‎побольше ‎подумать. ‎Потом ‎даже‏ ‎давала‏ ‎им ‎что-то‏ ‎самиздатское-антисоветское ‎почитать,‏ ‎хотя ‎и ‎было ‎очень ‎страшно.‏ ‎Но‏ ‎мальчики‏ ‎были ‎очень‏ ‎хорошие.

С ‎теми‏ ‎же, ‎кто‏ ‎начал‏ ‎ходить ‎со‏ ‎мной ‎в ‎походы, ‎мы ‎надолго‏ ‎стали ‎друзьями‏ ‎–‏ ‎по-настоящему. ‎

Тогда ‎мне‏ ‎все ‎это‏ ‎казалось ‎очень ‎правильным. ‎А‏ ‎вот‏ ‎сейчас ‎задумалась:‏ ‎а ‎чему‏ ‎я ‎их, ‎собственно, ‎научила? ‎Каким‏ ‎учителем‏ ‎я ‎для‏ ‎них ‎была?‏ ‎Я ‎ведь ‎просто ‎изо ‎всех‏ ‎сил‏ ‎старалась‏ ‎втянуть ‎их‏ ‎в ‎то,‏ ‎что ‎нравилось‏ ‎мне‏ ‎самой ‎–‏ ‎книги, ‎антисоветчина, ‎походы. ‎Но ‎разве‏ ‎этого ‎достаточно?

Походы‏ ‎и‏ ‎поездки, ‎конечно, ‎были‏ ‎очень ‎нужны.‏ ‎Но ‎о ‎них ‎я‏ ‎напишу‏ ‎отдельно.

И ‎эту‏ ‎тему ‎продолжу‏ ‎в ‎следующем ‎посте.

К ‎старости‏ ‎каждый ‎сходит ‎немножко ‎с ‎ума,‏ ‎и ‎каждый‏ ‎делает‏ ‎это ‎по-своему.

Я ‎всегда‏ ‎не ‎могла‏ ‎видеть ‎бездомных ‎животных. ‎Мама‏ ‎говорила:‏ ‎«Отвернись, ‎не‏ ‎смотри, ‎иди‏ ‎мимо, ‎ты ‎не ‎можешь ‎помочь‏ ‎всем».‏ ‎А ‎я‏ ‎все ‎равно‏ ‎видела ‎и ‎запоминала ‎– ‎как‏ ‎они‏ ‎смотрят‏ ‎с ‎надеждой.‏ ‎А ‎я‏ ‎иду ‎мимо.

А‏ ‎теперь‏ ‎есть ‎приюты,‏ ‎которые ‎дают ‎этим ‎животным ‎крышу,‏ ‎еду, ‎лечение‏ ‎–‏ ‎и ‎даже ‎иногда‏ ‎умудряются ‎найти‏ ‎им ‎дом. ‎И ‎эти‏ ‎приюты‏ ‎очень ‎нуждаются‏ ‎в ‎деньгах.‏ ‎Причем ‎не ‎только ‎в ‎разовых‏ ‎переводах‏ ‎на ‎экстренные‏ ‎нужды, ‎но‏ ‎в ‎каком-то ‎стабильном ‎ежемесячном ‎поступлении.

Мой‏ ‎заработок‏ ‎скуден‏ ‎– ‎в‏ ‎общем-то, ‎только‏ ‎на ‎собственные‏ ‎нужды.‏ ‎Вот ‎я‏ ‎и ‎решила ‎попробовать ‎вести ‎такой‏ ‎блог, ‎а‏ ‎деньги‏ ‎подписчиков ‎переводить ‎приютам.

Пока‏ ‎речь ‎идет‏ ‎о ‎нескольких ‎конкретных ‎приютах,‏ ‎в‏ ‎которых ‎я‏ ‎уверена, ‎за‏ ‎деятельностью ‎которых ‎слежу ‎уже ‎давно.‏ ‎О‏ ‎переводе ‎денег‏ ‎буду ‎отчитываться‏ ‎перед ‎подписчиками ‎ежемесячно.

О ‎чем ‎будет‏ ‎этот‏ ‎блог?‏ ‎О ‎том,‏ ‎что ‎мне‏ ‎самой ‎интересно‏ ‎и‏ ‎важно ‎(и‏ ‎в ‎чем ‎я ‎немного ‎разбираюсь):

- о‏ ‎моих ‎приключениях‏ ‎–‏ ‎походных ‎и ‎не‏ ‎только; ‎о‏ ‎некоторых ‎удивительных ‎людях, ‎с‏ ‎которыми‏ ‎меня ‎эти‏ ‎приключения ‎свели;‏ ‎о ‎школьном ‎и ‎взрослом ‎туризме‏ ‎советских‏ ‎и ‎постсоветских‏ ‎времен;

- о ‎моей‏ ‎работе ‎– ‎о ‎школе, ‎о‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎там ‎происходит‏ ‎и ‎что‏ ‎я ‎об‏ ‎этом‏ ‎думаю, ‎и‏ ‎в ‎чем ‎проблемы ‎образования ‎(по-моему),‏ ‎и ‎как‏ ‎их‏ ‎можно ‎попытаться ‎решить;

- о‏ ‎моих ‎впечатлениях‏ ‎от ‎современной ‎жизни ‎–‏ ‎что‏ ‎видела, ‎что‏ ‎со ‎мной‏ ‎происходило, ‎как ‎я ‎это ‎понимаю;

- о‏ ‎книгах‏ ‎и ‎спектаклях,‏ ‎которые ‎произвели‏ ‎на ‎меня ‎впечатление.

Словом, ‎обо ‎всем‏ ‎понемногу.

Хочется‏ ‎надеяться,‏ ‎что ‎каждый‏ ‎подписчик ‎найдет‏ ‎здесь ‎для‏ ‎себя‏ ‎интересные ‎тексты‏ ‎и ‎не ‎будет ‎жалеть ‎о‏ ‎зря ‎потраченных‏ ‎деньгах.‏ ‎

Хочется ‎верить, ‎что‏ ‎вместе ‎мы‏ ‎сможем ‎хоть ‎немного ‎помочь‏ ‎приютам‏ ‎для ‎бездомных‏ ‎животных.

И ‎еще:‏ ‎я ‎пока ‎совершенно ‎не ‎умею‏ ‎вести‏ ‎блоги! ‎Наверное,‏ ‎поначалу ‎это‏ ‎будет ‎выглядеть ‎довольно ‎убого ‎для‏ ‎знающих‏ ‎людей.‏ ‎Но ‎обещаю‏ ‎старательно ‎учиться‏ ‎и ‎улучшать‏ ‎качество‏ ‎со ‎страшной‏ ‎силой! ‎