Чесменская победа русского флота
Русско-турецкие войны в истории
За всю свою историю чаще, чем с Турцией, Россия воевала, пожалуй, только с Польшей. И дело тут было вовсе не в каких-то исстари враждебных взаимоотношениях русских и турок. Наоборот, в мирные времена Россия и Турция очень активно торговали между собой. Случалось иногда и вступать обеим державам в военные союзы и вместе сражаться против общего противника. Но так уж получилось, что между Русским царством, а позднее Российской империей, и империей Османской развёртывалось соперничество, которое могло закончиться только полной и безоговорочной победой одной из сторон либо ликвидацией религиозно-монархического строя в какой-то из двух стран. Она и завершилась по второму пути: в начале ХХ века почти одновременно пали и Российская, и Османская империи. После этого между Россией и Турцией больше не было войн.
В 1453 году турки-османы штурмом взяли столицу Византийской империи – Константинополь. Они переименовали её в Стамбул (искажённая турками греческая фраза, означавшая «в городе») и перенесли туда свою столицу. Для Руси Константинополь с момента принятия христианства всегда имел сакральное значение как религиозная столица мира. Падение Константинополя и балканских православных царств (Болгарии, Сербии), также завоёванных османами, породило на Руси настроение своей избранности. Московская Русь в конце XV века осталась единственной независимой православной страной. В начале следующего столетия утверждается доктрина «Москва — Третий Рим». Ну, а коль скоро Москва провозгласила себя Третьим Римом, отсюда было недалеко до мысли об освобождении христианского Второго Рима – Константинополя – из-под ига мусульман.
Османский султан считался одновременно халифом всех правоверных мусульман, как в Турции, так и за её пределами. Он выступал покровителем мусульманских государств и мусульман, живших в христианских странах. А так вышло, что Россия, постоянно расширявшаяся в целях своей безопасности, как раз во второй половине XVI века приступила к поглощению обломков бывшей Золотой Орды – мусульманских Казанского, Астраханского, Сибирского царств. Пыталась Россия тогда же покончить и с Крымской Ордой, но это удалось ей только два с лишним столетия спустя.
Вот так Турция претендовала на владычество над всеми мусульманскими народами, включая те, которые вошли в состав России, а Россия всё отчётливее осознавала свою миссию освобождения православных христиан Балканского полуострова. Кроме того, естественное расширение России на юг и восток постоянно приводило её в столкновения с мусульманским миром. В общем, предлогов для вражды и периодически вспыхивавших войн между Россией и Турцией всегда было предостаточно.
Первая русско-турецкая война вспыхнула ещё при Иване Грозном. В 1568 году османский султан Селим II захотел захватить у России Астрахань. Его поход в низовья Волги оказался неудачным прежде всего из-за стихий и неподготовленности к ним турецкого войска. После этого Россия и Турция не обнажали меч друг на друга ещё целое столетие. Правда, это же столетие было отмечено частыми набегами на Россию крымских татар, которые были вассалами османского султана. В этой борьбе с Крымом Россия в течение XVII века постепенно переходит от обороны в наступление. Всё дальше в степь выдвигаются засечные черты, острожки и другие пограничные оплоты Московского государства. После похода 1571 года, когда крымский хан Девлет-Гирей сжёг Москву, крымцы до конца XVI века ещё несколько раз угрожали русской столице. Но в XVII веке они уже не заходили так далеко.
В 1672 году разгорелась первая серьёзная русско-турецкая война из-за Украины, на которую претендовали обе державы. Она закончилась в 1681 году фактической ничьей. Россия удержала Левобережную Украину, Турция же не смогла распространить свою власть на Правобережную Украину, довольствовавшись кратковременным контролем над западной областью Украины – Подолией. В 1686 году началась новая русско-турецкая война. Её кульминацией стал успешный комбинированный сухопутно-водный поход молодого царя Петра I, в результате которого у турок и крымцев в 1696 году был взят город Азов в устье Дона.
В XVIII веке были четыре продолжительные русско-турецкие войны, в XIX веке ещё столько же, в начале ХХ века обе державы оказались противниками в Первой мировой войне. Постепенное продвижение России на юг поставило на очередь задачу возвращения Константинополя под скипетр православного государя. Эта задача оказалась невыполненной из-за крушения монархии в России. Впрочем, как знать, быть может, она только отложена.
Первая в XVIII веке война с Турцией оказалась неудачной для России. Начав её под впечатлением своей победы над шведами под Полтавой, Пётр I переоценил свои силы. Прутский поход русской армии в 1711 году едва не закончился катастрофой. Русские были окружены в степи многократно превосходящим турецким войском. Только умелые действия русской дипломатии спасли армию и царя от позорного плена. Россия отделалась всего лишь возвращением Турции Азова. В ходе следующей войны с Турцией 1735-1739 гг. при императрице Анне Иоанновне Азов вновь и уже окончательно перешёл под власть России.
Мы начинаем рассказ о наиболее знаменитых войнах России с Турцией в XVIII веке, происшедших в царствование императрицы Екатерины II, прозванной современниками Великой в значительной степени под впечатлением блестящих побед России в этих войнах. Русско-турецкие войны последней трети XVIII века открыли миру уникальную русскую военную школу и таланты наших выдающихся полководцев и флотоводцев: Румянцева, Суворова, Потёмкина, Ушакова.
Русско-турецкая война 1768-1774 гг.
Эта война явилась следствием целого ряда дипломатических интриг ряда европейских держав, имевших целью втянуть Россию в бои на нескольких фронтах и ослабить её. Основным инициатором антироссийской политики в то время была королевская Франция. Она стояла за спиной польских конфедератов и турецкого султана. В 1768 году обострились отношения между Россией и Польшей, бывшие мирными на протяжении почти ста предыдущих лет. Подстрекаемые Францией, польские русофобские круги возобновили политику притеснения православных подданных Польши (так называемых религиозных диссидентов). Верная своей политике покровительства православным единоверцам за пределами страны, Россия оказывала давление на польское правительство с целью прекращения его враждебных действий. Польский король Станислав Понятовский, бывший любовник Екатерины II, был склонен уступить русским требованиям. Но он натолкнулся на противодействие польской шляхты.
В марте 1768 года экстремистски настроенные католические паны собрались в городе Бар в Подолии и провозгласили создание конфедерации (узаконенная польским обычаем форма неповиновения королю), выступившую против предоставления равноправия православным панам. Конфедерация начала военные действия против короля. В ответ на это, по призыву Станислава Понятовского, в Польшу вступили русские войска.
Французская дипломатия всё это время интенсивно работала с целью побудить оттоманскую Порту (так в Европе называли турецкое правительство) выступить против России и отвлечь её силы от Польши. Используя как предлог нарушение турецкой границы на Украине русскими войсками, вошедшими в Польшу, султан Мустафа III 29 октября 1768 года издал фирман об объявлении джихада России.
Событие, послужившее султану поводом для открытия военных действий, заслуживает отдельного упоминания. Во время Барской конфедерации, весной 1768 года, на Правобережной Украине вспыхнуло крестьянское восстание против гнёта панов и католической церкви. Это восстание прозвали гайдаматчиной или по-другому колиивщиной. Гайдамаками издавна звались на Украине казаки-разбойники. Что касается колиивщины, то обычно это название выводят от слова «колоть»: повстанцы похвалялись, что колют панов как свиней. В ходе боёв против польских конфедератов повстанцы преследовали их на территории Османской империи, взяли с боем и сожгли два турецких города – Балту (ныне в Одесской области) и Дубоссары (в Молдавии). Повстанцы называли себя подданными русской императрицы, хотя та совсем не одобряла их действий и даже приказала своим войскам подавить это холопское выступление. Но султан не принял это в уважение и начал войну.
Турции было обещано, что в случае её совместной с конфедератами победы над Россией она получит Подолию и Волынь. Так антироссийские поляки без зазрения совести торговали территорией, принадлежавшей их собственному королевству. Кроме того, турки были не прочь снова отвоевать у России Азов.
Военные действия на обоих фронтах оказались успешными для России, сражавшейся без союзников в лице каких-нибудь сильных держав. Барская конфедерация была подавлена. Россия заинтересовала соседние Пруссию и Австрию в дипломатическом давлении на Польшу и совместно с ними провела в 1772 году первый раздел этой страны. Россия присоединила к себе исконные земли Древней Руси в Белоруссии. Война с Турцией шла дольше. В 1772 году под воздействием русских побед Турция согласилась на мирные переговоры, однако не проявила готовности на подобающие уступки. В 1774 году война возобновилась, но Россия была вынуждена вскоре прекратить боевые действия из-за охватившего восток империи восстания Пугачёва.
10 июля 1774 года в местечке Кючук-Кайнарджи в нынешней Болгарии был подписан мирный договор между Россией и Турцией. Россия не получила всего, чего хотела от Турции. Территориальные уступки Турции в Приазовье и в Северном Причерноморье были минимальными. Крепость Очаков по-прежнему закрывала России выход из Днепра в Чёрное море. Неопределённый статус Крымского ханства и других сопредельных полунезависимых государств делал неизбежной новую войну, в результате которой Россия должна была стать доминирующей державой на Чёрном море.
Идея отправки Балтийской эскадры в Средиземное море
Русско-турецкая война 1768-1774 гг. особенно знаменательна тем, что в ходе её русский военно-морской флот, это любимое детище Петра Великого, впервые выполнил крупную стратегическую задачу. Эскадра под командованием графа Алексея Орлова совершила беспримерный ещё в русской истории поход вокруг всей Европы из Балтийского моря в Эгейское и нанесла поражение турецкому флоту в водах его собственной империи.
Планы задействовать в ходе войны против Турции проживающие в этой стране миллионы православных христиан в качестве своего рода «пятой колонны» выдвигались в Европе ещё в XV веке. С XVI века греки, болгары, сербы, молдаване, приезжавшие в Россию, постоянно твердили, что если бы русский царь решился воевать против турецкого султана, то они бы обязательно, как единоверцы, дружно помогли бы ему избавить их от иноверного ига. Правда, когда в начале XVIII века Пётр I поверил этим заверениям и в надежде на восстание христиан против турок начал войну, всё это оказалось пустыми словами. Но, веря в своё предназначение освободить турецких христиан, русская политическая элита продолжала верить и в их желание содействовать такому освобождению.
Русский флот, появившись в греческих водах, должен был сподвигнуть православных греков вспомнить своих славных древних предков и восстать против позорного турецкого владычества. Правда, ситуация осложнялась тем, что греки того времени (XVIII век) не имели ни малейшего понятия о спартанском царе Леониде, о Перикле, Фемистокле, Александре Македонском и тому подобных героях античности. Но, в конце концов, войну можно было успешно вести и без всякого антитурецкого восстания. Главное: русские военные корабли должны были продемонстрировать свою силу туркам и показать, что тысячи морских миль не препятствие для русских, а Турция уязвима в своих собственных морях, где привыкла считать себя хозяйкой. Кроме того, посылка русской эскадры вокруг всей Европы, вдоль десятков стран, должна была сделать наглядной русскую военную мощь и для европейских держав.
Граф Алексей Орлов
Идея Средиземноморской экспедиции и греческого восстания нашла своего главного инициатора в лице графа Алексея Григорьевича Орлова (1737-1807). Он почему-то не считается одним из плеяды самых выдающихся русских военачальников, несмотря на удачное предводительство действиями русского флота против Турции. Здесь следует рассказать немного об этом замечательном человеке.
Алексей Орлов был одним из заводчиков государственного переворота, совершённого Екатериной против своего мужа Петра III 28 июня 1762 года. Шесть братьев Орловых служили офицерами в гвардии. Григорий Орлов был любовником императрицы, а Алексей Орлов – главным техническим организатором всего дела. После успеха заговора Екатерина пожаловала всех братьев Орловых наследственным графским титулом. Алексей Орлов, кроме того, получил генеральский чин.
Алексей Орлов, не будучи глубоко образован, имел, однако, качества практичного государственного деятеля. Он оказал немало услуг Российскому государству по секретным делам. В частности, в 1775 году в результате шпионской спецоперации он сумел хитростью вывезти из Италии в Россию опасную авантюристку, называвшую себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Разумовского (известную как «княжна Тараканова»).
Ещё до объявления войны Турцией Орлов предложил экспедицию русского военно-морского флота в Средиземное море. 12 ноября 1768 года императрица назначила Орлова главнокомандующим этой экспедиции в чине генерал-аншефа. Под начальство Орлова поступал не только флот. Граф должен был координировать все усилия по организации восстания христианских подданных Турции. Для разжигания недовольства в Османскую империю были посланы секретные агенты России, о которых мы ничего не знаем, кроме их имён, перечисленных в рескрипте императрицы Орлову от 29 января 1769 года. Наиболее успешно среди них действовал отправленный в Валахию болгарин – некто Назар Каразин.
Техническая и дипломатическая подготовка. Поход вокруг Европы
Русский экспедиционный флот состоял из двух эскадр. Командующим 1-й эскадрой был назначен опытный моряк Григорий Андреевич Спиридов (1713-1790), получивший перед этой экспедицией звание полного адмирала. Под его началом были восемь линейных кораблей и четыре боевых корабля других классов, не считая прочих судов, вооружённые в общей сложности 626 орудиями. 2-ю эскадру возглавлял контр-адмирал Джон Эльфинстон, шотландец на русской службе. Он командовал тремя линейными кораблями и тремя боевыми кораблями других классов, вооружёнными в сумме 274 орудиями.
17 июля 1769 года 1-я эскадра вышла из Кронштадта. В октябре 1769 года оттуда отправилась 2-я эскадра. Эскадра Спиридова прибыла в воды Греческого Архипелага в феврале 1770 года. В мае того же года к ней присоединилась эскадра Эльфинстона.
Переход вокруг всей Европы был долгим и трудным. Русский флот впервые совершал такой длинный поход в условиях, приближенных к боевым. На кораблях часто возникала течь, их приходилось ремонтировать. В экипажах было много заболевших. Ещё в Балтийском море на судах 1-й эскадры умерло 54 моряка. В январе 1770 года, когда корабли прибыли на остров Менорку, насчитывалось уже 323 умерших. В общем, небоевые потери русских эскадр за время Средиземноморской, или Архипелагской, экспедиции составили до половины всего личного состава экипажей и значительно превысили боевые потери. Впрочем, такое же соотношение потерь было тогда в любом флоте мира во время длительных экспедиций, не исключая и самого лучшего флота – британского.
Что касается Британии, то её содействие русской политике в тот период оказалось ценнейшим. Екатерина II всегда придерживалась принципа ссорить между собой другие европейские державы и стараться извлечь из этого выгоду. Во время первой войны с Турцией ей удалось это сполна. Англия рассматривала Францию как своего злейшего врага. Следовательно, Россия становилась для Англии союзницей.
Историк Евгений Тарле писал:
«Французское правительство, руководимое Шуазелем, носилось в 1769 и 1770 гг. с мыслью выслать большой флот в восточную часть Средиземного моря и потопить эскадру Алексея Орлова. Испания была согласна в этом предприятии всецело помогать своей союзнице Франции. Но Англия решительно этому воспротивилась. Из двух зол английский кабинет предпочёл меньшее. Франция с её реваншистскими намерениями отвоевания Канады, с её тенденциями воскресить в Индии активную антибританскую политику казалась в этот момент англичанам опаснее, чем Россия. Да и левантийская торговля была гораздо больше в руках французов, чем англичан. При этом русские вовсе не были торговыми конкурентами Англии ни в Турции, ни в Европе и нигде вообще, а напротив, очень выгодными для англичан поставщиками превосходного корабельного леса, пеньки, льняной пряжи, смолы и других видов сырья. Французы же, в частности марсельцы, сбывали в Турцию и во все подвластные ей страны при помощи своего громадного торгового флота многие из тех именно товаров, которые бы хотела сбывать туда Англия…
Нечего удивляться тому, что, к неприятнейшей для себя неожиданности, граф Шуазель получил довольно решительное предупреждение от британского кабинета, что Англия не потерпит франко-испанского нападения на русскую эскадру. Могучую поддержку этой русофильской политике оказывал всегда Вильям Питт-старший (граф Чатем) …
Позиция английского правительства в этот критический для планов Екатерины момент имела поистине первостепенное значение. Даже если бы Англия осталась просто в позиции враждебного нейтралитета, императрица и Алексей Орлов должны были бы признать полную неисполнимость экспедиции в Архипелаг, потому что союзники турок французы ни за что не пропустили бы русский флот».
Этот и другие, подобные ему, эпизоды имел в виду известнейший русофоб Карл Маркс, когда писал в своей «Секретной дипломатической истории XVIII века»:
«Разве сам факт превращения Московии в Россию путём её преобразования из полуазиатской континентальной страны в главенствующую морскую державу на Балтийском море не приводит нас к выводу, что Англия – величайшая морская держава того времени… – должна быть причастна к этой великой перемене?»
Немецкая государыня России сумела, по выражению Тарле, извлечь из международной обстановки «максимальную выгоду» для своей страны: «В данном случае, ей удалось разыграть и выиграть свою сложную игру на вражде между Англией и Францией».
«Греческое восстание». Первые сражения
В русской политической элите и среди командования эскадрой господствовали прекраснодушные иллюзии насчёт греков. Мол, стоит только русским кораблям появиться у них, и греки, воодушевившись, поднимут восстание за свою свободу. Алексей Орлов, да и сама императрица в своих мечтах уже видели Турцию сокрушённой, а купола древнего собора Святой Софии, превращённого турками в мечеть, — снова под сияющими золотыми крестами. Эти настроения подогревались донесениями русских секретных агентов и самих греков, представлявших дело в значительно более радужных красках, чем было на самом деле.
Конечно, русские заранее подготовились к тому, чтобы вдохновлять греков. Эскадра везла с собой греческие знамёна, которые следовало освятить в местных православных церквах и под которыми предстояло воевать повстанцам. Был намечен набор добровольцев и создание из них воинских соединений под командой русских офицеров. Этим соединениям уже было дано название «спартанских легионов», что должно было напоминать грекам геройские дела их предков больше двух тысяч лет тому назад. Но именно потому, что это было больше двух тысяч лет назад, а греки XVIII века не имели возможности учиться в европейских школах и, соответственно, знать историю Древней Греции, русским пришлось объяснять самим грекам, кто такие были спартанцы, и вообще знакомить греков с их давно забытым героическим прошлым.
В общем, греки оказались никудышными воинами, совершенно неспособными вести борьбу с янычарами. Единственное, в чём они преуспели – это в массовых убийствах мирных и безоружных турок, включая женщин и детей. Так что вся реальная тяжесть боевых действий в Греции легла на плечи русских моряков и солдат.
Для воодушевления греков адмирал Спиридов решил взять близлежащую турецкую крепость Корони на побережье полуострова Пелопоннес. 1 марта 1770 года под её стенами высадился десант, которым начальствовал Фёдор Орлов – один из братьев-графов. Осада Корони велась неумело. Командиры возлагали надежды на подкоп и закладку мины под стены. Однако 2 апреля турки обнаружили подкоп и взорвали его. 13 апреля русские сняли осаду Корони. Первый блин вышел комом.
Одновременно русские начали осаду крепости Наварин, находившейся в бухте у города Пилос. Здесь их действия оказались удачнее. Десантным отрядом командовал Иван Ганнибал – старший из сыновей «арапа Петра Великого». 10 апреля русские штурмом овладели крепостью и взяли в ней богатые трофеи.
14 апреля 1770 года к эскадре прибыл и принял главное начальствование всеми морскими и сухопутными силами Алексей Орлов. Под его руководством началась осада крепости Метони, закрывавшей вход в Наваринскую бухту. Без овладения этой крепостью, считали Орлов и Спиридов, русскому флоту не удастся использовать Наваринскую бухту как военно-морскую базу. Свыше недели русские подвергали крепость ожесточённому артиллерийскому обстрелу. Но 6 мая турецкие войска деблокировали Мотони. Отряд греческих повстанцев, выставленный для прикрытия русского десанта, разбежался при первых же турецких выстрелах. Русские потерпели поражение и эвакуировались. Вскоре, 26 мая, была оставлена и крепость Наварин, удержание которой в данных обстоятельствах утратило всякий смысл.
Итоги первых сражений Средиземноморской эскадры с турками были плачевными. Прошло уже три месяца пребывания русских у берегов Греции, но до сих пор не удалось ни взять хоть одного важного опорного пункта, ни поднять давно ожидавшееся в Петербурге восстание греков. Впрочем, что касается последнего, то Орлов со товарищи довольно быстро поняли: рассчитывать на то, что греческое восстание облегчит русским путь к победе, было бесполезно. Наоборот, чтобы греки хоть как-то зашевелились, именно русские должны были одержать первую крупную победу.
Диспозиция перед генеральным сражением
В мае 1770 года к берегам Пелопоннеса (Мореи, как его называли в то время) прибыла эскадра контр-адмирала Эльфинстона. В заливе Нафплион 16 и 17 мая он атаковал превосходящую турецкую эскадру и нанёс ей значительные потери, сам не потеряв ни одного корабля. Турки избежали полного разгрома только из-за внезапно наступившего штиля. Их линейные корабли были отбуксированы галерами прочь от опасности. А в составе русской эскадры гребных судов не было.
Эльфинстон не стал преследовать турецкий флот, а решил сперва оказать помощь осаждённому турками в Наварине Алексею Орлову. В это время между командующими двух эскадр вспыхнула вражда. Спиридов упрекал Эльфинстона за то, что упустил возможность добить турецкий флот. Он также требовал, чтобы Эльфинстон, как младший по званию, подчинился ему. Шотландец ссылался на инструкцию императрицы, согласно которой оба командира были равноправны, а общее руководство экспедицией осуществлял граф Орлов. Последний с трудом сумел притушить разгоравшийся конфликт.
Орлов наконец-то понял, что раз экспедиция военно-морская, то и надо нанести поражение в первую очередь неприятельскому флоту. С прибытием эскадры Эльфинстона силы русских, несмотря на отправку назад нескольких кораблей с больными и ранеными, значительно возросли, так что он мог бросить вызов турецкому флоту. Турки это тоже знали, а потому спешили ретироваться. Их флот исчез из вод близ Пелопоннеса. 15 июня на острове Парос, куда русские корабли зашли, чтобы пополнить запасы пресной воды, их командиры узнали от местных греков, что тремя днями ранее турки ушли отсюда куда-то на север.
На военном совете было решено идти к острову Хиос. Если там не окажется турецкого флота, то следовало не гоняться за ним и искать его неизвестно где, а встать на якорь у пролива Дарданеллы и начать морскую блокаду турецкой столицы со стороны Средиземного моря. 23 июня в проливе между островом Хиос и азиатским материком дозорные с линейного корабля «Ростислав» обнаружили флот неприятеля.
Турецкий флот насчитывал 16 линейных кораблей, вооружённых в общей сложности более чем тысячей пушек, а также 6 фрегатов и больше полусотни прочих судов. В строю русского флота оставались 9 линкоров, 3 фрегата и 18 прочих судов. По числу кораблей и по их общей огневой мощи противник превосходил русских больше чем в два раза. Турки выстроились по направлению к русским вогнутым полумесяцем, уперев левый фланг в берег небольшого островка, а правый – в малоазиатский берег в бухте Чешме (Чесменской). Русские подошли к туркам с севера.
Бой у острова Хиос
Приказ Алексея Орлова перед началом сражения был по-петровски прост: «…По неизвестным же распоряжениям неприятельского флота, каким образом оный атаковать, диспозиция не предписывает, а по усмотрению впредь дана быть имеет…» То есть командирам эскадр и отдельных кораблей предоставлялась широкая инициатива в выборе средств, как атаковать неприятеля.
В 11 часов утра, когда русский флот выстроился напротив турецкого, граф Орлов дал сигнал к началу атаки. Русские корабли сближались с турецкими в кильватерной колонне. Это предоставляло туркам возможность сосредоточить огонь всех своих судов на ближайшем русской корабле. По сути, первый и второй корабли в русской колонне были смертниками. Но расчёт делался на то, что следующие корабли сумеют добраться до турецкого строя, и тогда наши моряки сумеют завязать абордажный бой. На последний делалась вся ставка, так как сила русских моряков заключалась именно в рукопашной схватке, в которой им не было равных.
Передовым кораблём, принявшим на себя почти весь вражеский огонь, был линкор «Европа» под командованием капитана 1 ранга Федота Клокачёва. «Европа» была сильно повреждена турецкими ядрами, но капитан сумел сделать резкий разворот и выйти из боя. Вслед за этим с турецкими кораблями сблизился шедший вторым линкор «Святой Евстафий» (командир – капитан 1 ранга Александр фон Круз, датчанин), который нёс штандарт командира эскадры Спиридова.
«Святой Евстафий» шёл в атаку под музыку корабельного оркестра, расположившегося на юте: адмирал велел музыкантам играть до последнего. Русский 66-пушечный линкор направился прямо на 80-пушечный турецкий линкор «Бурдж-у-Зафер». Сблизившись, «Святой Евстафий» стал забрасывать турок зажигательными снарядами. Вспыхнул пожар. Прямо под языками пламени русские моряки пошли на абордаж. После короткой решительной стычки они овладели турецким линкором, команда которого в панике покидала борт.
Но пожар на «Бурдж-у-Зафере» продолжал полыхать. Более того, он перекинулся на «Святой Евстафий». Адмирал Спиридов спешно покинул горящее судно. Вслед за этим раздался взрыв: огонь достиг крюйт-камеры. Свыше пятисот русских моряков взлетело на воздух вместе с русским и турецким линкорами. Спаслись только 58 человек из команды русского флагмана, в числе которых был и капитан Круз.
Фактически взрывом двух кораблей Хиосский бой закончился. Турки спешно покидали пролив и укрывались в Чесменской бухте. Напоследок линкор «Три иерарха» под командой капитан-командора шотландца Самуила Грейга обстрелял турецкий флагман и нанёс ему значительные повреждения. Потери сторон были равными, но на турок ошеломляющее впечатление произвели решительность русской атаки и неустрашимость русских моряков. Несомненная моральная победа была за русским флотом.
Бой в Чесменской бухте
Вечером того же дня на военном совете было решено атаковать турецкий флот в Чесменской бухте и уничтожить его. Предложение внёс капитан-командор Грейг, и оно было единогласно принято. Иван Ганнибал приготовил брандеры в виде четырёх небольших каботажных греческих судов, которые предстояло зажечь и пустить на неприятеля.
Узкий вход в Чесменскую бухту не позволял использовать все русские корабли. Для атаки были выделены всего четыре линкора, два фрегата и один бомбардирский корабль. Турки, несомненно, совершили грубейшую тактическую ошибку, загнав себя в бухту, вход в которую русский флот прочно заблокировал.
День 25 июня прошёл в приготовлениях к сражению. На очередном военном совете было решено атаковать противника в полночь. Непосредственное командование силами, задействованными в операции, принадлежало Самуилу Грейгу, поднявшему свой флаг на линкоре «Ростислав».
В полночь 26 июня линкор «Европа» (командир которого Клокачёв получил за это и за предыдущее Хиосское сражение первый в истории русского флота орден Святого Георгия) открыл огонь по береговой батарее турок. Через полтора часа перестрелки выявилось превосходство русских канониров: загорелся турецкий флагман, пожар с которого перекинулся на соседний в строю корабль.
Грейг решил, что пришла пора применить брандеры. Этот этап сражения отмечен чередой взаимных непреднамеренных ошибок, показывающих, что ни один реальный бой не протекает по плану, и что победу определяют некие высшие силы, не подвластные человеческому разумению.
Вначале турки приняли движение русских судов-брандеров как намерение части русских экипажей сдаться. Поэтому турки не открывали огонь по приближающимся судам. Когда же они поняли, в чём дело, было уже поздно.
Но и русские не смогли вполне использовать эффект неожиданности. Из четырёх горящих брандеров только один (!) сумел достичь строя турецких кораблей и зажечь его. Но этого одного оказалось достаточно. Русский брандер взорвал турецкий корабль, в который врезался. Падавшие сверху горящие обломки произвели пожар и на соседних кораблях. Русские же, не теряя времени, возобновили обстрел турецкого флота.
Вскоре все неприятельские корабли в бухте пылали. Турки в панике покидали их и вплавь стремились добраться до близкого берега. Русские между тем, обнаружив, что один из вражеских линкоров – «Родос» – не загорелся, взяли его на буксир и вывезли из бухты. Это был единственный крупный русский трофей в Чесменском сражении (не считая ещё пяти галер). Все остальные турецкие суда (в том числе 14 линкоров) полностью сгорели.
Считается, что турки потеряли в Чесменском бою 11 000 из 15 000 человек команд своих флотских судов. К примерно 500-600 русских, погибших на «Святом Евстафии» у острова Хиос, в Чесменской бухте добавились только 20 погибших, не успевших вовремя покинуть брандеры.
Победа была абсолютной. Подобный разгром турецкому флоту впоследствии учинил только в 1853 году вице-адмирал Павел Нахимов у Синопа.
Итоги и значение Чесменской победы
День, в который русский военно-морской флот одержал свою первую крупную победу на Средиземном море – 7 июля (по новому стилю) 1770 года – отмечается в современной России как один из Дней Воинской Славы. Таким же почитанием он пользовался в Российской империи с 1770 по 1917 год.
Граф Алексей Орлов за победу над турецким флотом получил Орден Святого Георгия 1-й степени и почётное прибавление к своей фамилии: теперь он был граф Орлов-Чесменский.
В честь этой победы были сооружены Чесменская колонна в Царскосельском дворцовом парке и Чесменский обелиск в парке Гатчины. Екатерина II также назвала Чесменским путевым дворцом и Чесменской церковью здания, выстроенные вскоре архитектором Юрием Фельтеном на дороге из Петербурга в Царское Село (ныне в черте Петербурга).
Были отлиты золотые и серебряные медали, которыми наградили всех участников Чесменского сражения, как офицеров, так и нижних чинов.
Имя «Чесма» носил эскадренный броненосец, состоявший на вооружении Русского Императорского Черноморского флота с 1889 по 1907 год.
Вопреки впечатляющему разгрому турецкого флота, стратегические результаты блестящей Чесменской победы остались неиспользованными. Русские стали господствовать на море вблизи Турции, но судьба войны решалась на суше, причём вдали от греческих берегов и Константинополя. Отправить большой десант в Средиземное море, чтобы открыть здесь ещё один сухопутный фронт против Турции, в те времена не было ни малейшей возможности. Надежды же на греческое восстание не оправдались совсем. Пассивные греки ждали, когда их освободят русские, а сами не торопились проливать свою кровь за ещё неведомую им свободу.
Тем не менее в последующие годы русский флот продолжал активные операции на Средиземном море. В 1771-1774 годах туда были посланы с Балтики ещё три эскадры – с 3-й по 5-ю. Третьей командовал русский контр-адмирал, датчанин Иоганн Арф, Четвёртой – контр-адмирал Василий Чичагов (затем капитан 1 ранга Михаил Коняев), а Пятой – уже знакомый нам Грейг, получивший к тому времени звание контр-адмирала. Правда, эскадра Грейга прибыла в греческие моря уже после окончания войны.
В конце октября 1772 года эскадра Коняева одержала у города Патры ещё одну сокрушительную победу над турецким флотом. В общем и целом, русский флот господствовал на Средиземном море до конца войны.
На нескольких занятых русскими войсками островах греческого Архипелага не прекращались попытки создания национальных греческих вооружённых сил, проходивших обучение под руководством русских сухопутных и военно-морских офицеров.
Во время Кючук-Кайнарджийских мирных переговоров главнокомандующий русской Дунайской армией фельдмаршал граф Пётр Румянцев-Задунайский не вспомнил о трудах, затраченных флотом на войну с Турцией, а также о выгодах для России иметь постоянные базы на Средиземном море. Все занятые Россией греческие острова и материковые побережья возвращались Турции без какой-либо компенсации. Грекам и албанцам, доверившимся русской администрации и вышедшим из повиновения турецкой власти, теперь грозила опасность геноцида. Во избежание этого множество греков и албанцев в 1774 году переселилось в пределы Российской империи, на её новые, отобранные у Турции земли в Приазовье, а также в низовьях Днепра и Южного Буга. Здесь греки и албанцы были расселены, из них даже образованы существовавшие недолгое время новые казачьи войска.
Первая Средиземноморская экспедиция русского флота проложила дорогу последующим таким же операциям. Правда, в следующую войну с Турцией 1787-1791 гг. внешнеполитическая обстановка для России сложилась менее благоприятно и не позволила отправить в Средиземное море эскадру с Балтики.
В 1799 году Россия и Турция выступили союзниками в войне с Французской Республикой. Эскадра адмирала Фёдора Ушакова прошла из Чёрного моря через Босфор и Дарданеллы и отбила у французов Ионические острова. Затем в том же году десанты с эскадры Ушакова выбили французов с юга Италии – из Неаполя и из Рима.
В 1805 году, во время очередной войны против Франции, Россия, чьим союзником была на этот раз Англия, снова провела вокруг всей Европы эскадру из Балтийского моря в Средиземное. Это была Вторая Архипелагская экспедиция русского флота, которой командовал вице-адмирал Дмитрий Сенявин. Он успешно действовал в 1806 году против французов на островах Далмации, а в 1807 году одержал ряд побед на море над турками, снова объявившими войну России. В 1827-1829 гг. русская эскадра снова вошла в Средиземное море, где успешно действовала против турок совместно с французами и англичанами.
Русские Средиземноморские экспедиции постепенно оказали воздействие на греков. Те в итоге начали борьбу за независимость. В 1800 году на Ионических островах было образовано первое в Новое время независимое греческое государство (правда, в 1807 году острова были отданы англичанам). В результате русско-турецкой войны 1828-1829 гг. возникло материковое Греческое королевство.
Дорогу русским военным кораблям в Средиземное море проложила экспедиция 1769-1770 года под руководством графа Алексея Орлова. В этом её непреходящее историческое значение.
Все календарные даты даются по старому стилю, принятому тогда не только в России, но и у православных христиан Османской империи.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
