Книжное. Редикер, «Корабль рабов»

Книга ‎посвящена‏ ‎«треугольной ‎торговле», ‎когда ‎из ‎Англии‏ ‎в ‎Африку‏ ‎шли‏ ‎корабли, ‎снаряженные ‎котлами,‏ ‎ружьями, ‎порохом,‏ ‎топорами ‎и ‎прочими ‎полезными‏ ‎товарами,‏ ‎все ‎это‏ ‎выменивалось ‎на‏ ‎рабов ‎у ‎берегов ‎Африки, ‎негров‏ ‎везли‏ ‎в ‎Америку‏ ‎и ‎сбывали‏ ‎там, ‎загружались ‎сахаром, ‎табаком ‎и‏ ‎т.‏ ‎п.‏ ‎колониальными ‎товарами,‏ ‎везли ‎это‏ ‎все ‎в‏ ‎Европу,‏ ‎продавали ‎там‏ ‎с ‎прибытком ‎— ‎и ‎шли‏ ‎на ‎новый‏ ‎заход.‏ ‎Редикер ‎сосредоточен, ‎собственно,‏ ‎на ‎той‏ ‎части, ‎которая ‎про ‎рабов.

Для‏ ‎экипажей‏ ‎работорговых ‎кораблей‏ ‎путешествие ‎выглядело‏ ‎так, ‎как ‎будто ‎они ‎заперты‏ ‎в‏ ‎фильме ‎«Зеленый‏ ‎слоник» ‎на‏ ‎год. ‎Смертность ‎среди ‎команд ‎была‏ ‎выше,‏ ‎чем‏ ‎среди ‎рабов.‏ ‎Статистически ‎матрос‏ ‎делал ‎1-2‏ ‎рейса,‏ ‎капитан ‎2-3.‏ ‎Из-за ‎болезней, ‎плохой ‎воды, ‎плохого‏ ‎питания ‎и‏ ‎несчастных‏ ‎случаев ‎потери ‎в‏ ‎типичном ‎рейсе‏ ‎составляли ‎процентов ‎двадцать ‎команды,‏ ‎причем‏ ‎значительная ‎часть‏ ‎матросов, ‎формально‏ ‎переживших ‎плавание, ‎приходила ‎в ‎пункт‏ ‎назначения‏ ‎в ‎состоянии‏ ‎чихни-упадет, ‎и‏ ‎тихо ‎помирала ‎от ‎приобретенных ‎на‏ ‎борту‏ ‎инфекций.‏ ‎Причем ‎к‏ ‎концу ‎плавания‏ ‎негров ‎старались‏ ‎откормить‏ ‎и ‎сделать‏ ‎всех ‎румяней ‎и ‎чернее, ‎потому‏ ‎что ‎за‏ ‎здорового‏ ‎негра ‎платили ‎лучше;‏ ‎а ‎вот‏ ‎матросов ‎наоборот ‎третировали, ‎потому‏ ‎что‏ ‎на ‎обратном‏ ‎пути ‎из‏ ‎Америки ‎их ‎надо ‎не ‎так‏ ‎много,‏ ‎и ‎пусть‏ ‎лучше ‎побольше‏ ‎их ‎свалит ‎самостоятельно, ‎а ‎в‏ ‎идеале‏ ‎вообще‏ ‎помрет ‎дорогой,‏ ‎потому ‎что‏ ‎так ‎платить‏ ‎меньше.‏ ‎В ‎итоге‏ ‎бывали ‎случаи, ‎когда ‎плавание ‎завершали‏ ‎наскоро ‎обученные‏ ‎негры,‏ ‎потому ‎что ‎штатная‏ ‎команда ‎буквально‏ ‎на ‎ногах ‎не ‎стояла‏ ‎по‏ ‎большей ‎части.‏ ‎При ‎этом‏ ‎матросы ‎кроме ‎обычных ‎морских ‎обязанностей,‏ ‎к‏ ‎примеру, ‎выносили‏ ‎бочки ‎с‏ ‎негритянскою ‎фекалией, ‎потому ‎что ‎лишний‏ ‎раз‏ ‎расковывать‏ ‎самих ‎рабов‏ ‎не ‎хотели.‏ ‎Кстати, ‎от‏ ‎морской‏ ‎болезни ‎многие‏ ‎негры ‎лежали ‎еще ‎и ‎заблеванные,‏ ‎а ‎бочки‏ ‎часто‏ ‎роняли ‎— ‎или‏ ‎сами ‎негры,‏ ‎или ‎матросы; ‎не ‎говоря‏ ‎о‏ ‎ситуациях, ‎когда‏ ‎на ‎борту‏ ‎начиналась ‎дизентерия; ‎это ‎все ‎тоже‏ ‎убирали‏ ‎матросики.

Все ‎это‏ ‎сопровождалось ‎адским‏ ‎садизмом ‎со ‎стороны ‎капитана ‎и‏ ‎офицеров,‏ ‎поскольку‏ ‎вся ‎работа‏ ‎капитана ‎была‏ ‎завязана ‎на‏ ‎насилие‏ ‎и ‎подчинение.‏ ‎Людей ‎дубасили ‎и ‎пороли ‎непрерывно,‏ ‎а ‎поскольку‏ ‎от‏ ‎алкоголя ‎и ‎вседозволенности‏ ‎командование ‎попросту‏ ‎двигалось ‎кукушкой, ‎все ‎это‏ ‎регулярно‏ ‎вырождалось ‎в‏ ‎полную ‎вакханалию.‏ ‎Одним ‎из ‎главных ‎доводов ‎сторонников‏ ‎рабства‏ ‎была ‎апелляция‏ ‎к ‎разуму,‏ ‎дескать, ‎все ‎же ‎заинтересованы ‎в‏ ‎том,‏ ‎чтобы‏ ‎все ‎прошло‏ ‎чики-чики; ‎на‏ ‎практике ‎невольничий‏ ‎корабль‏ ‎регулярно ‎был‏ ‎концентратом ‎безумия. ‎В ‎итоге ‎системная‏ ‎борьба ‎с‏ ‎рабством‏ ‎началась ‎фактически ‎с‏ ‎борьбы ‎за‏ ‎права ‎матросов. ‎В ‎принципе,‏ ‎часть‏ ‎матросов ‎составляли‏ ‎настолько ‎отпетые‏ ‎гуроны, ‎что ‎никакие ‎другие ‎средства‏ ‎и‏ ‎не ‎работали.‏ ‎Статус ‎матроса‏ ‎был ‎невысок, ‎но ‎на ‎невольничьи‏ ‎суда‏ ‎шли‏ ‎совсем ‎уж‏ ‎от ‎непрухи,‏ ‎ну, ‎или‏ ‎человека‏ ‎обманывали: ‎да,‏ ‎платили ‎прилично ‎(по ‎крайней ‎мере,‏ ‎в ‎теории),‏ ‎но‏ ‎шанс ‎мучительно ‎помереть‏ ‎был ‎совсем‏ ‎уж ‎диким ‎по ‎сравнению‏ ‎с‏ ‎каким-нибудь ‎каботажником.‏ ‎Дезертировать ‎кто-то‏ ‎пытался ‎постоянно, ‎даже ‎прямо ‎у‏ ‎берегов‏ ‎Африки ‎к‏ ‎неграм. ‎Вот‏ ‎для ‎капитана ‎и ‎офицеров ‎плавание‏ ‎реально‏ ‎было‏ ‎прибыльным, ‎и‏ ‎через ‎2-3‏ ‎рейса ‎можно‏ ‎было‏ ‎сойти ‎на‏ ‎берег ‎и ‎заделаться ‎инвестором ‎в‏ ‎такое ‎же‏ ‎дивное‏ ‎дело.

Самих ‎негров ‎теоретически‏ ‎старались ‎довезти‏ ‎в ‎целом ‎виде ‎и‏ ‎здоровыми.‏ ‎На ‎практике‏ ‎капитаны ‎пытались‏ ‎напихать ‎побольше ‎народу ‎в ‎ограниченный‏ ‎объем.‏ ‎Причем ‎далеко‏ ‎не ‎все‏ ‎корабли ‎были ‎как-то ‎специально ‎приспособлены‏ ‎для‏ ‎перевозки‏ ‎рабов ‎(в‏ ‎первую ‎очередь‏ ‎это ‎касается‏ ‎вентиляции).‏ ‎Чаще ‎всего‏ ‎работа ‎сводилась ‎к ‎отдельным ‎отсекам‏ ‎для ‎женщин,‏ ‎мужчин‏ ‎и ‎детей ‎(как‏ ‎правило, ‎старались‏ ‎набирать ‎в ‎пропорции ‎около‏ ‎2/3‏ ‎мужчины, ‎около‏ ‎трети ‎—‏ ‎остальные) ‎и ‎строительству ‎наверху ‎баррикады‏ ‎с‏ ‎ружьями ‎и‏ ‎пушками, ‎нацеленными‏ ‎на ‎собственную ‎палубу ‎на ‎случай‏ ‎бунта.‏ ‎При‏ ‎этом ‎как‏ ‎минимум ‎мужчин‏ ‎сковывали ‎по‏ ‎двое‏ ‎за ‎руки‏ ‎и ‎за ‎ноги. ‎Это ‎вызывало‏ ‎страшные ‎неудобства‏ ‎при‏ ‎попытке, ‎например, ‎сходить‏ ‎в ‎бочку,‏ ‎к ‎тому ‎же, ‎кандалы‏ ‎от‏ ‎движения ‎и‏ ‎качки ‎стремительно‏ ‎начинали ‎причинять ‎дикие ‎страдания, ‎а‏ ‎там‏ ‎и ‎раны,‏ ‎а ‎там‏ ‎и ‎инфекцию ‎заносило. ‎Иногда ‎человек‏ ‎просыпался‏ ‎утром,‏ ‎а ‎его‏ ‎товарищ, ‎к‏ ‎которому ‎он‏ ‎прикован,‏ ‎уже ‎помер.‏ ‎Когда ‎же ‎люди ‎начинали ‎болеть‏ ‎(а ‎они‏ ‎регулярно‏ ‎начинали ‎болеть, ‎например,‏ ‎дизентерией), ‎корабль‏ ‎становился ‎ну ‎совсем ‎скверным‏ ‎местом.‏ ‎При ‎этом‏ ‎рабы ‎покупались‏ ‎в ‎Африке ‎маленькими ‎партиями, ‎часто‏ ‎поодиночке,‏ ‎и ‎из-за‏ ‎этого ‎загрузка‏ ‎шла ‎долго ‎— ‎многие ‎проводили‏ ‎в‏ ‎трюме‏ ‎месяцы ‎—‏ ‎с ‎редкими‏ ‎перерывами, ‎когда‏ ‎всех‏ ‎выгоняли ‎на‏ ‎палубы ‎и ‎заставляли ‎плясать, ‎чтобы‏ ‎проветриться. ‎Неповиновение‏ ‎каралось‏ ‎свирепыми ‎избиениями, ‎впрочем,‏ ‎избивали ‎и‏ ‎просто ‎так, ‎прикола ‎ради.‏ ‎Одного‏ ‎негра ‎мордовали‏ ‎по ‎причине,‏ ‎которая ‎вчуже ‎выглядит ‎чуть ‎ли‏ ‎не‏ ‎комично: ‎беднягу‏ ‎один ‎владелец‏ ‎переименовал ‎в ‎Майкла, ‎другой ‎в‏ ‎Джейкоба.‏ ‎Джейкобом‏ ‎парню ‎быть‏ ‎даже ‎понравилось,‏ ‎но ‎следующий‏ ‎хозяин‏ ‎назвал ‎его‏ ‎Густавом ‎Васой ‎и ‎месил ‎при‏ ‎попытке ‎настоять,‏ ‎что‏ ‎он ‎Джейкоб.

Сексуальное ‎насилие‏ ‎было ‎вообще‏ ‎обычным ‎делом; ‎капитан ‎и‏ ‎офицеры,‏ ‎а ‎иногда‏ ‎и ‎матросы‏ ‎яростно ‎трахали ‎негритянок, ‎причем ‎описываются‏ ‎какие-то‏ ‎вообще ‎мерзотные‏ ‎истории ‎—‏ ‎изнасилования ‎девятилетних ‎девочек, ‎беременных ‎и‏ ‎т.‏ ‎д.‏ ‎Некоторые ‎негритянки,‏ ‎правда, ‎наоборот‏ ‎с ‎охотой‏ ‎шли‏ ‎в ‎плавучие‏ ‎гаремы, ‎потому ‎что ‎статус ‎резко‏ ‎повышался, ‎и‏ ‎по‏ ‎крайней ‎мере, ‎один‏ ‎моряк ‎мог‏ ‎защитить ‎от ‎других, ‎особенно‏ ‎если‏ ‎речь ‎шла‏ ‎о ‎капитане.‏ ‎Кстати, ‎образ ‎«черной ‎распутницы», ‎которая‏ ‎только‏ ‎и ‎ждет‏ ‎белого ‎матросца,‏ ‎использовался ‎для ‎агитации ‎поступающих ‎матросами‏ ‎на‏ ‎работорговые‏ ‎суда. ‎Так‏ ‎сказать, ‎ожидание-реальность.

На‏ ‎этом ‎фоне‏ ‎наиболее‏ ‎массовым ‎убеждением‏ ‎негров ‎было ‎то, ‎что ‎их‏ ‎везут, ‎чтобы‏ ‎сожрать.‏ ‎Никаких ‎других ‎идей‏ ‎по ‎поводу‏ ‎этого ‎плавучего ‎концлагеря ‎у‏ ‎них‏ ‎возникнуть ‎и‏ ‎не ‎могло.‏ ‎От ‎этого ‎бунты ‎бывали ‎повсеместным‏ ‎явлением,‏ ‎причем ‎самоубиться‏ ‎для ‎рабов‏ ‎было ‎в ‎принципе ‎нормальным ‎результатом.‏ ‎Обязательным‏ ‎элементом‏ ‎оснастки ‎корабля‏ ‎были ‎противопрыжковые‏ ‎сети, ‎чтоб‏ ‎негр‏ ‎не ‎прыгнул‏ ‎за ‎борт. ‎В ‎воде ‎были‏ ‎толпы ‎акул,‏ ‎но‏ ‎невольники ‎все ‎равно‏ ‎прыгали, ‎пытаясь‏ ‎если ‎не ‎удрать ‎на‏ ‎берег,‏ ‎то ‎хоть‏ ‎утопиться. ‎В‏ ‎некоторых ‎случаях ‎им ‎удавалось ‎прорваться‏ ‎с‏ ‎чем-нибудь ‎горящим‏ ‎к ‎крюйт-камере,‏ ‎и ‎тогда ‎от ‎корабля ‎оставалось‏ ‎Николас-Иэн-Хантер-Ульпиан-Якоб.‏ ‎Один‏ ‎капитан ‎пытался‏ ‎играть ‎добренького‏ ‎и ‎спокойно‏ ‎ходил‏ ‎тусить ‎с‏ ‎рабами, ‎которых ‎он ‎вез ‎на‏ ‎продажу; ‎кончилось‏ ‎тем,‏ ‎что ‎во ‎время‏ ‎обеда ‎его‏ ‎затащили ‎в ‎толпу ‎и‏ ‎буквально‏ ‎заковыряли ‎до‏ ‎смерти ‎ложками.‏ ‎Другим ‎вариантом ‎было ‎самоумориться ‎голодом‏ ‎—‏ ‎на ‎этот‏ ‎случай ‎на‏ ‎кораблях ‎был ‎арсенал ‎всяких ‎средств,‏ ‎от‏ ‎обычных‏ ‎плетей ‎до‏ ‎расширителя ‎рта,‏ ‎через ‎который‏ ‎негра‏ ‎закармливали ‎силой.‏ ‎Бывали ‎случаи, ‎когда ‎корабль ‎удавалось‏ ‎угнать ‎и‏ ‎даже‏ ‎привести ‎обратно ‎к‏ ‎берегу ‎—‏ ‎это ‎если ‎бунтовали ‎приморские‏ ‎негры,‏ ‎которые ‎кое-как‏ ‎умели ‎в‏ ‎управление ‎кораблем. ‎Бывало, ‎что ‎для‏ ‎этого‏ ‎специально ‎оставляли‏ ‎в ‎живых‏ ‎часть ‎команды. ‎Кстати, ‎негры ‎часто‏ ‎вполне‏ ‎себе‏ ‎умели ‎обращаться‏ ‎с ‎оружием‏ ‎— ‎описан‏ ‎случай,‏ ‎когда ‎капитан‏ ‎и ‎матросики ‎пытались ‎спастись ‎вплавь,‏ ‎но ‎мятежные‏ ‎максимки‏ ‎их ‎просто ‎перестреляли‏ ‎из ‎захваченных‏ ‎на ‎борту ‎мушкетов.

Связи ‎на‏ ‎борту‏ ‎завязывались ‎зачастую‏ ‎очень ‎крепкие,‏ ‎чувство ‎товарищества ‎по ‎несчастью ‎у‏ ‎черных‏ ‎было ‎развитым.‏ ‎Правда, ‎с‏ ‎нюансами: ‎многие ‎народы ‎реально ‎ненавидели‏ ‎друг‏ ‎друга,‏ ‎вплоть ‎до‏ ‎того, ‎что‏ ‎во ‎время‏ ‎бунта‏ ‎одной ‎группы‏ ‎другая ‎не ‎присоединялась ‎и ‎чуть‏ ‎ли ‎не‏ ‎мешала.‏ ‎При ‎этом ‎у‏ ‎каждого ‎народа‏ ‎была ‎своя ‎репутация ‎среди‏ ‎торговцев,‏ ‎и ‎некоторые‏ ‎пользовались ‎такой,‏ ‎что ‎их ‎старались ‎не ‎покупать‏ ‎сверх‏ ‎определенного ‎предела,‏ ‎иначе ‎они‏ ‎находили ‎способ ‎расковаться ‎и ‎пытались‏ ‎организованно‏ ‎учинить‏ ‎гамакуку ‎команде.

Негров‏ ‎покупали ‎у‏ ‎других ‎негров‏ ‎в‏ ‎приморских ‎зонах.‏ ‎При ‎этом ‎захватить ‎человека ‎могли‏ ‎сильно ‎в‏ ‎глубине‏ ‎континента ‎и ‎раза‏ ‎три ‎перепродать‏ ‎по ‎дороге ‎к ‎побережью.‏ ‎Работорговля‏ ‎как ‎таковая‏ ‎была ‎и‏ ‎без ‎белых, ‎но ‎корабли ‎из‏ ‎Европы‏ ‎поставили ‎процесс‏ ‎с ‎таким‏ ‎размахом, ‎что ‎существовали ‎народы, ‎где,‏ ‎например,‏ ‎все‏ ‎местное ‎«уголовное‏ ‎законодательство» ‎предусматривало,‏ ‎по ‎сути,‏ ‎только‏ ‎продажу ‎правонарушителя‏ ‎в ‎рабы, ‎а ‎главной ‎отраслью‏ ‎народного ‎хозяйства‏ ‎становились‏ ‎набеги ‎на ‎соседей.‏ ‎Иногда ‎таким‏ ‎манером ‎захватывалось ‎все ‎племя‏ ‎разом.‏ ‎За ‎рабов‏ ‎платили ‎не‏ ‎только ‎бусами, ‎но ‎и, ‎к‏ ‎примеру,‏ ‎ружьями ‎с‏ ‎порохом ‎и‏ ‎пулями. ‎Торговали ‎и ‎в ‎специально‏ ‎приспособленных‏ ‎портах‏ ‎с ‎укреплениями‏ ‎и ‎какой‏ ‎ни ‎есть‏ ‎инфраструктурой,‏ ‎и ‎просто‏ ‎«с ‎колес», ‎когда ‎корабль ‎шел‏ ‎вдоль ‎берега,‏ ‎постреливая‏ ‎из ‎пушек ‎холостыми,‏ ‎ожидая, ‎что‏ ‎кто-нибудь ‎придет ‎и ‎рабов‏ ‎притащит.‏ ‎Работорговцы, ‎кстати,‏ ‎почти ‎всегда‏ ‎были ‎англичанами, ‎их ‎на ‎этом‏ ‎поприще‏ ‎трудилось ‎больше,‏ ‎чем ‎всех‏ ‎остальных ‎вместе ‎взятых.