Маньяки и шлюхи: правдивая история Серого Волка и Красной Шапочки
![](/project/1704/post/50428/image/103775/imagesprojects7041704fp44tp36e20fead1_original.webp?1707650515622)
Все мы в детстве слышали эту историю. Но вряд ли многие догадывались, какая тьма, какой ужас стоит за ней. О том, какие события легли в основу всеми любимой сказки, и при чем тут вообще проститутки и серийные убийцы – в сегодняшнем материале.
Новое – хорошо забытое старое
Все мы знаем, что оборотни, демоны, суккубы и ведьмы – не реальны. А вот люди, жившие в эпоху Возрождения, увы, этого не знали. Казалось бы, общество развивалось поступательно, от простого к сложному, и если подобное было в порядке вещей для Ренессанса, то чего вообще можно было ожидать от более древних времен, тем более, что понятие ликантропии уходит корнями в Античность – не даром это слово имеет греческое происхождение.
Однако оказывается, что ранние христианские теоретики отрицали возможность существования адских тварей. Еще Августин Блаженный, живший во второй половине IV – первой половине V века, в своем трактате «О граде Божьем» отмечал, что силой наделять людей сверхъестественными способностями и качествами обладает только Бог. Дьявол же владеет лишь искусством лжи – он может навешать маловерным дуракам лапши на уши, заставив их поверить в свои магические способности. Проще говоря, такой изначальный лохотронщик, не более.
Дальше – больше. В 780-х годах Карл Великий издал указ, отменяющий старые пережитки, в число которых попала и вера в ведьм. Император постановил, что женщины на метлах не летают, в темных рощах не колдуют, и вообще на дворе уже без пяти минут IX век от Рождества Христова, а живем будто при Аттиле. Теперь сожжение ведьмы считалось уголовным преступлением, приравненным – о, ужас – к убийству любого другого человека.
Начало нового тысячелетия нанесло по старым пережиткам еще один удар – теперь церковь постановила, что вера в ведьм, оборотней и демонов является не просто глупым архаичным заблуждением, а вполне себе ересью, за увлечение которой можно было не иллюзорно огрести от святых отцов. Почему так? Все просто: менять суть людей в лучшую или худшую сторону властен только Бог, наделение же этой способностью любую иную сущность уже могло расцениваться как идолопоклонство.
Нет, окончательно изжить сжигание ведьм и ведьмаков все-таки не удалось – другое дело, что теперь их дела рассматривались как типичные уголовные преступления простых смертных людей, которые, не обладая никакими способностями, поддались дьявольскому наущению и принялись творить разные непотребства.
Что касается оборотней, то ушлые византийцы вообще классифицировали ликантропию как психическое расстройство – очевидно, объясняя таким образом явление лунатизма. Павел с Эгины, греческий автор VII века называл ликантропию острым проявлением меланхолии, а в качестве симптомов отмечал бледный вид, неосознанное блуждание по ночам и обилие ран на ногах – следствие множественных микротравм и падений, полученных в бессознательном состоянии.
Дошло до того, что в пору классического Средневековья оборотень превратился в положительного персонажа в искусстве – так, например, способностью «обращаться» в волка наделяли странствующих рыцарей из различных литературных произведений, чем подчеркивалась трагичность судьбы этих людей.
Горе от ума
Но если в пору Высокого Средневековья все было так хорошо, то почему во время Ренессанса все вдруг скатилось в треш и кровавый угар? Как бы это смешно ни звучало, но виной всему – относительная возрожденческая либерализация, вольнодумство и технический прогресс. Художники Италии рисовали обнаженных женщин, образованцы в университетах деконструировали церковных авторов прошлого, и у каждой вшивой собаки теперь было собственное мнение на вопрос мироустройства. Чем свободнее становились нравы – тем все большим сомнениям подвергался авторитет церкви. Множились, как грибы после дождя, разные религиозные схизмы. Но до поры это было лишь полбеды. А затем Иоганн Гутенберг в середине XV изобрел печатный станок – и понеслось!
Появление печати стало настоящей медиа-революцией – никогда прежде знание не распространялось так быстро и массово. А вместе со знанием нередко распространялась и ересь. Это стало катализатором для давно назревавшего церковного кризиса, и в октябре 1517 года бабахнуло от души. Университетский профессор богословия Мартин Лютер обнародовал свои 95 тезисов – напечатанных как раз на «гутенберговом» станке – и началась Реформация.
Впрочем, борьба за души европейских христиан началась куда раньше, да и как иначе, ведь Церковь – тогда еще единая – просто не могла не ответить на творящееся вокруг безобразие. Ответом на вольнодумство и крамолу стал призыв бороться с любым инакомыслием, которое, с точки зрения святых отцов, шло прямиком от рогатого. Под это дело сразу вспомнили и о ведьмах, и об оборотнях, которые практически в один миг перестали быть чем-то мифическим и нереальным, и обрели в массовом сознании плоть и силы.
![](/project/1704/post/50428/image/103776/imagesprojects7041704g4erl336e20fh8j5.webp?1707650538834)
Зимой 1484 года папа издал буллу, в которой призывал всех добрых христиан забыть о различиях и шкурных интересах и объединиться с церковными демонологами и инквизиторами в борьбе против Сатаны и его войска – ведьм, колдунов, оборотней и прочей нечисти. А спустя два года инквизитор из ордена доминиканцев по имени Генрих Крамер выпустил труд под хлестким заголовком «Malleus Maleficarum» - «Молот ведьм». Как вы уже догадались, она тоже была напечатана на инновационном станке Гутенберга.
![](/project/1704/post/50428/image/103777/imagesprojects7041704tjsg0636e20fj3gf.webp?1707650552795)
Если церковные теологи предшествующих поколений отрицали реальность сверхъестественного, то Крамер ставил под вопрос реальность самой реальности. Любой элемент окружающей действительности отныне мог быть сатанинским мороком. Силы зла роились где-то поблизости и только ждали момента, чтобы себя проявить. Оборотни вновь жрали человечину, ведьмы – летали а метлах и наводили порчу, причем Крамер всерьез утверждал, что женщина по своей природе более предрасположена к колдовству, нежели мужчина. Хорошо, что в те времена не было феминисток – их он бы сжег первыми.
![](/project/1704/post/50428/image/103778/imagesprojects7041704lirdnu36e20g1j99.webp?1707650575045)
У добропорядочных бюргеров, знати, да и у многих церковников от такого обилия взаимоисключающих параграфов бомбануло адским пламенем. Доходило до того, что некоторые приходы или мирские власти тех или иных областей саботировали охоту на ведьм и оборотней, всячески мешая инквизиции работать. В качестве аргумента они неизменно ссылались на того же Августина и других теологов из времен, когда мир еще не сошел с ума. Впрочем, так было далеко не везде, к тому же Реформация лишь усугубила проблему, ведь радикальные протестанты порой устраивали такую жесть, от которой перекосило бы самого деятельного дознавателя инквизиции. Охота началась.
Придет серенький волчок
И в эпоху Возрождения, и в Средние века в Европе не существовало структуры, которую мы могли бы ассоциировать с полицией. Большая часть преступлений не то что не раскрывалась – даже не фиксировалась. Когда же имел место случай жестокого убийства, особенно если речь шла о младенцах, как правило, все валили на диких зверей. Происходило такое обычно в глубинке, так что кроме местной общины всем было плевать.
Но в конце XV века все изменилось – на волне дьяволоборческой истерии Церковь стала требовать от региональных судей и приходов подходить к таким делам со всей тщательностью. Обретя плоть, оборотни и демоны так же стали полноценными субъектами права. А это, в свою очередь, породило соответствующую бюрократию с обилием процедур. Теперь и миряне имели право вершить суд над нечистью от имени Церкви. Так впервые в истории начали массово фиксироваться и протоколироваться особо тяжкие преступления, которые в наши дни могут быть интерпретированы как серийные убийства.
Безусловно, сами по себе серийные убийцы существовали и раньше, однако они, как правило, выпадали из фокуса истории – отчасти из-за скудной базы дошедших до нас источников, отчасти – из-за несовершенства тогдашней системы правосудия. Так что, при всех своих чудовищных преступлениях, эпоха «Великой охоты на ведьм» впервые познакомило человечество с феноменом серийных убийств. Впрочем, отсутствие вменяемой криминалистики и регулярной полицейской службы вскоре вновь «похоронило» этот вид преступлений, который был заново «открыт» лишь в индустриальную эпоху.
В ходе этой охоты начали хватать всех, кто обнаруживал какие-то странности в поведении, которые нельзя было однозначно трактовать с позиций тогдашней медицины. Проще говоря – лунатиков, сумасшедших, подозрительных бродяг и прочих интересных личностей. И вот что интересно – в этом потоке бомжей и сельских дурачков нет-нет да и начали всплывать примеры чистейшего, дистиллированного зла – совершенно реального, а не магического.
Так, например, в 1521 году во Франции были схвачены некие Пьер Бюрго и Мишель Вердан, которых молва окрестила «Оборотнями из Полиньи». Собственно, замели их за такую мерзость, как инфантицид и каннибализм – парочка орудовала в сельской местности, где подонки без труда прокрались в сад одной из местных семей и похитили оттуда четырехлетнюю девочку, собиравшую там горох. Бюрго и Вердан убили ребенка, после чего употребили части тела в пищу. Они совершили еще несколько аналогичных нападений – жертвами стали в общей сложности четыре девочки или девушки разного возраста.
Одно из преступлений, со слов Бюрго, парочка совершила из мести – они, якобы, просили милостыню у одной местной девушки, а когда та отказала – набросились на нее и убили. После чего, как заявил сам убийца, помолились и продолжили просить «подаяние по славу Господа». Под пытками оба сознались, что заключили договор с Дьяволом, который наделил их нечеловеческими силами. В настоящее время не представляется возможным восстановить все детали, однако куда более реальной кажется версия, согласно которой Вердан и Бюрго были бродячими нищими, которых на подобные зверства толкнул не черт, а банальные голод и корысть.
Чем дальше в лес – тем толще волки. В 1574 году во Франции был пойман еще один «оборотень», деяния которого в современной криминалистике были бы однозначно трактованы как серийные убийства. Некий Жиль Гарнье сознался в совершении множественных убийств. Согласно протоколу допроса,
«названный Гарнье в день святого Михаила, приняв обличье оборотня, похитил девушку десяти-двенадцати лет <…> и там он убил ее, по большей части при помощи рук, схожих с лапами, а так же зубов, и съел плоть с ее бедер и рук, а некоторые части отнес своей жене. И он бы похитил другую девушку, убил ее и съел, если бы ему не помешали три человека, как он сам сознался. И пятнадцать дней спустя он задушил маленького ребенка в возрасте десяти лет на винограднике в Гредизане, и съел плоть с его бедер, ног и живота. И с того времени он убил, будучи в облике человека, а не волка, другого мальчика в возрасте двенадцати-тринадцати лет в лесу близ деревни Перуз, и имел намерение съесть его, однако ему помешали… Он был приговорен к сожжению заживо, и приговор был приведен в исполнение».
Судя по дошедшим до нас сведениям, Гарнье куражился как минимум два года – с 1572 по 1574 – наводя ужас на регион Франш-Конте. Точное или хотя бы примерное число его жертв определить невозможно. Но остается один вопрос – почему все преступления Гарнье совершал, якобы, в обличье волка, и лишь последнее, во время которого его и поймали, сотворил в своем естественном облике? Ответ очевиден: средневековое сознание, в отличие от нынешней психиатрии, не могло найти рационального объяснения подобным зверствам, поэтому все списали на договор с Сатаной. Вероятнее всего, Гарнье и прочих подобных ему во время допросов принуждали сознаться в том, что они оборотни, а когда, во время ареста с поличным, клыков и хвоста у злодея не обнаружилось, судьи и церковники просто объяснили это тем, что именно в этот раз Гранье решил убить в своем человеческом обличье.
Имя «Оборотня из Шалона», орудовавшего во Франции в 1598 году, история для нас не сохранила – протоколы следствия, якобы, были уничтожены властями, поскольку их содержание было слишком отвратительным и непристойным. Известно лишь, что это был горожанин, по профессии – портной, который заманивал детей в свою лавку, где насиловал их, после чего перерезал несчастным глотки, «пудрил и одевал» тела, а затем – ел. Во время обыска в его лавке судейским удалось обнаружить бочку с останками многочисленных жертв. Очень вероятно, что ликантропию здесь, как и в других случаях, присовокупило само следствие – более того, в случае с шалонским лавочником даже не было предпосылок для каннибализма, поскольку, в отличие от названных выше убийц, он не был нищим бродягой, напротив, являясь зажиточным горожанином. Практически наверняка так власти вновь попытались хоть как-то рационализировать – в логике того времени – образ действий, в наши дни названных бы серийными убийствами. В пользу этого говорит и тот факт, что у злодея было еще одно прозвище – «Дьявольский портной из Шалона», которое куда больше соответствовало действительности.
![](/project/1704/post/50428/image/103779/imagesprojects7041704fofub136e20g5eg2.webp?1707650605194)
Оборотни стали предметом ожесточенных дискуссий в церковных и медицинских кругах по всей тогдашней Европе. Впереди маячил XVII век, и многие постулаты «Молота ведьм» Крамера, и ранее принятые далеко не всеми, больше не казались такими убедительными. Ученые мужи вновь вернулись к тезису о том, что так называемая ликантропия может являться лишь проявлением какого-то психического расстройства.
В этом отношении примечательным было дело Жака Руле или Ролле – тридцатичетырехлетнего француза, в 1598 году пойманного на месте преступления недалеко от Анже. Согласно протоколу, его задержали, когда он стоял над телом убитого им пятнадцатилетнего подростка – убийца нанес тому множественные увечья, и руки его были буквально по локоть в крови. На допросе Руле сознался, что он оборотень, которому Дьявол даровал волшебную мазь, втирая которую в собственную кожу он обрел способность перекидываться в волке. Он так же сознался в убийстве нескольких детей и взрослых.
![](/project/1704/post/50428/image/103781/imagesprojects7041704u3qwnp36e20g8e98_original.webp?1707650629040)
Однако в данном случае местное следствие опровергло мистическую подоплеку преступления – более того, судья постановил, что Руле таким образом пытался выставить себя сумасшедшим и сложить с себя ответственность за содеянное. На удивление рациональная мысль – и это ровно в тот же год, когда судили шалонского портного! Судья как в воду глядел – не желая мириться со вполне справедливым смертным приговором, Руле подал апелляцию в парламент Парижа, продолжая настаивать на том, что он оборотень. Начальство, которому, по его мнению, всегда виднее, чем провинциальным дуракам на местах, рассмотрело ходатайство и официально признало Руле умалишенным. В результате смертная казнь была заменена двумя годами принудительного лечения в психушке при госпитале Сен-Жермен. Куда потом навострит лыжи и что еще натворит откинувшийся и далеко еще не старый «оборотень», никого, видимо, не волновало.
Почему у тебя такие большие зубы?...
Общеевропейская волчья истерия как нельзя лучше поспособствовала популярности фольклорной истории о девочке, которая по дороге к бабушке встречает в лесу чудовище. Подобная история в разных вариациях была распространена чуть ли не по всей Европе еще с XIV века, и, строго говоря, далеко не в каждой версии в качестве антагониста фигурировал именно волк. Именно страсти по ликантропом вкупе с прохладными историями о ребятах вроде Гарнье и Руле сделали свое дело, навсегда определив портрет злодея.
Первая письменная редакция сказки вышла в 1697 году во Франции – она вошла в книгу «Сказки матушки-гусыни» за авторством Шарля Перро. Там же были сказки о Золушке, Синей бороде, Спящей красавице и т.д. Строго говоря, сказки в оригинальной версии Перро отнюдь не были добрыми – это были мрачные и кровавые истории, основой для которых частично стал европейских фольклор, а частично – истории реальных злодеяний. «Красная шапочка» - не исключение. Уже в версии Перро девочка раздевается, прежде чем лечь в постель к волку, которого она принимает за бабушку. Волк ее съедает, и никаких вам охотников, никакого хэппи-энда.
Фольклорной основой для истории Перро стала устная народная сказка «Бабушка» - французская версия легенды про девочку в лесу. В разных версиях этой сказки, характерных для тех или иных регионов Франции, волк называется «лю-бре», «лю-гару» и т.д. – так в этих местах издавна называли оборотней. Ни в одной из версий он не является обычным волком.
Встречая девушку в лесу, волк задает ей, казалось бы, невинный вопрос – по какой дороге она пойдет к бабушке, по пути иголок или по пути булавок? Бессмыслица, да? Только если не знать исторический контекст. Проститутки в средневековой Европе как правило идентифицировали себя с помощью пучка игл, которые втыкали в ткань платья в районе плеча.
И Красная Шапочка выбирает путь иголок. Волк же идет по «пути булавок», первым прибегает в домик бабушки и убивает ее. Дальше следует совершенно адская сцена – волк расчленяет тело бабушки и готовит из него ужин, а ее кровью наполняет бутылку для вина. Проделав все это, он надевает бабушкину одежду и притворяется ей. Вот скажите, вам в детстве не казалось странным, что волк, каким бы он ни был притворщиком, так легко выдал себя за человека? А вот для оборотня это – раз плюнуть.
Дальше «бабушка» предлагает внучке перекусить, тем самым путем обмана приобщая ее к каннибализму, и поит кровью под видом вина – извращенная версия церковного причастия. Короче говоря, волк глумится как может и совершает тягчайшие преступления с точки зрения общества и Церкви. Единственным существом, пытающимся образумить девочку, является кошка – в версии Перро она хочет предупредить Шапочку, но волк бросает в нее деревянным ботинком и убивает. В оригинальной истории, то есть – в «Бабушке», кошка стыдит девушку словами «Позор! Шлюха ест плоть своей бабушки и пьет кровь своей бабушки!».
![](/project/1704/post/50428/image/103784/imagesprojects70417043fzgtt36e20gb9bb.webp?1707650651093)
В конце, как уже отмечалось, волк заставляет девушку раздеться и лечь с ним в постель, чем еще раз подчеркивает социальный статус своей жертвы. Впрочем, существовали версии истории, в которых девушка успевала понять, что перед ней – волк. Тогда она тянула время, раздеваясь нарочито медленно, и заставляя волка томиться в нетерпении. Когда его бдительность ослабевала, она сбегала от него.
![](/project/1704/post/50428/image/103785/imagesprojects7041704ezpt4s36e20gd3c9.webp?1707650664695)
Фольклор всегда был гиперболизированным отражением действительности, в которой жили его носители. История Серого Волка и Красной Шапочки не стала исключением. В эпоху первых серийных убийц, отождествлявшихся с оборотнями, именно один из них стал главным антагонистом истории. Серый Волк в оригинальной версии – убийца и каннибал, такой же, Жиль Гарнье. Не случайным был и образ героини – именно девушки и дети были наиболее легкими и излюбленными жертвами для маньяков, особенно – дети и девушки со дна общества, привычным явлением для которого была детская проституция.
1 комментарий