Гудок
«Части первая и вторая»
Трудно сказать, почему не где-нибудь, а именно в органе путейцев собралось столько прославившихся позже писателей. Валентин Катаев, его младший брат Евгений Петров, Илья Ильф, Юрий Олеша и, наконец, Михаил Булгаков
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Классик и его охабень
«Части первая и вторая»
«Я теперь не граф Алексей Толстой, а рабкор-самородок Потап Дерьмов». Михаил услышанное прокомментировал в дневнике: «Грязный, бесчестный шут»
Ранимый честолюбец
«Части первая и вторая»
"У него действительно, если мне не изменяет память, были синие глаза на худощавом, хорошо вылепленном, но не всегда хорошо выбритом лице уже не слишком молодого блондина с независимо-ироническим, а временами даже и надменным выражением, в котором тем не менее присутствовало нечто актерское, а временами даже и лисье..."
Роман был плох
«Части первая и вторая»
Журнал вышел. Прошел месяц, другой… И стало ясно, что гения никто встречать не желает. Ни шумно, ни как бы то ни было еще. Не нашлось даже таких, которые бы роман Булгакова обругали. Ничего! Звенящая тишина. Пустота и чернота.
Провинциал
«Части первая, вторая и третья»
"Он был про-вин-ци-а-лен! – раздельно произнес один из наших собеседников, вспоминая свои впечатления полувековой давности, не стертые временем. – Вот и все! И когда он увидел таких людей – уже в зрелом возрасте, он почувствовал зависть и иногда отступался – от этого своего комплекса неполноценности, по Фройду!.."
