Перевод. Гегемония США по-прежнему лучшая судьба для мира
Автор Андреас Клут, «Блумберг»
Pax Americana никогда не был идеальным, он был предпочтительнее, чем отсутствие Pax вообще. Мы надеемся, что он останется с нами еще немного.
«Гегемон» — многозначительное слово, даже если греческий корень просто означает «лидер». В мировой политике этот термин относится к сверхдержаве, которая доминирует в международной системе в целом, хорошо это или плохо. При нашей жизни Соединённые Штаты были таким гегемоном, и это противоречиво. Однако сейчас относительное глобальное влияние Америки, похоже, ослабевает по мере роста других держав. И это будет иметь далеко идущие последствия для глобальной политики и вопросов войны и мира.
Так получилось, что недавно я переехал в место, которое мой коллега метко назвал штаб-квартирой Гегемона, то есть в Вашингтон, округ Колумбия. Это идеальная возможность для исследования этого важного вопроса об американском лидерстве, чем я и собираюсь заняться в нескольких своих будущих колонках. Действительно ли мощь США ослабевает, или это только так кажется? Хотят ли США, которым в следующем году предстоят президентские выборы, оставаться гегемоном? Или американцам надоело защищать потрепанный режим, который так неловко называют «международным порядком, основанным на правилах»? Не в последнюю очередь, должен ли мир болеть за упадок Америки или за сохранение превосходства США?
Ответ на последний вопрос во многом зависит от того, в какой точке мира вы оказались. Если вы находитесь в Пекине, гегемония США должна рухнуть как можно скорее, потому что вы думаете, что Китай должен вернуть себе законное место в качестве своего рода Срединного царства в мировых делах.
Если вы находитесь в Таллинне, Эстония, вы хотите, чтобы США оставались сильными и вовлеченными в мировые дела, потому что вы понимаете: американское присутствие в Европе это, вероятно, единственное, что в стоит между вами и Кремлем.
Но гегемония выходит далеко за рамки вопроса о том, кто кого и от какого агрессора может защитить. В конечном счете, речь идет о том, кто определяет и обеспечивает соблюдение правил системы как таковой — регулирующей все, от денежных потоков до торговли и судоходства в открытом море. Пикейные жилеты называют эти многосторонние нормы «общественными благами», потому что теоретически они приносят пользу всем странам, особенно малым.
Начиная с 1970-х годов, с работы Чарльза Киндлбергера, американского историка экономики, популярная теория международных отношений утверждала, что вам нужен гегемон, чтобы поддерживать такие правила, чтобы вообще был порядок и стабильность. Если вы этого не сделаете, международная система вернется в состояние по умолчанию, то есть в анархию, поскольку в мире, в отличие от нации, не может быть единого правительства с монополией на законное насилие.
Согласно этой логике, мир был относительно стабильным во время Pax Britannica XIX века, когда Великобритания управляла денежными институтами, такими как золотой стандарт, сохраняла открытыми торговые пути со своим военно-морским флотом и так далее. Очевидно, это не означает, что эта эпоха была обязательно приятной даже — или в особенности — для людей, которых колонизировали британцы. Просто она была более упорядоченной, чем было бы в противном случае.
Этот несовершенный порядок затем уступил место хаосу после Первой мировой войны, когда Британия больше не могла, а Америка еще не желала быть гегемоном. Однако после Второй мировой войны США активизировались и восстановили стабильность, по крайней мере, внутри капиталистического мира. Благодаря таким институтам, как Международный валютный фонд и Всемирный банк, а также таким альянсам, как НАТО, этот возглавляемый США (и не всегда мирный) режим был нескромно назван Pax Americana, отсылая к древнему Pax Romana.
Однако почти сразу же, как «теория гегемонистской стабильности» стала мейнстримом, другие политики и ученые, особенно здесь, в штаб-квартире «Гегемона», забеспокоились, что пик славы Америки как мирового лидера уже прошел. Возможно, это произошло из-за «имперского перенапряжения», или из-за сокращения доли Америки в мировой экономике, или из-за чего-то еще.
Однако сообщения о смерти гегемона настолько часто сильно преувеличены, что нам следует проявлять осторожность и не списывать США со счетов слишком рано.
«Гегемонистская теория» не единственная возможная. Традиционные «реалисты», рассматривающие ход истории на длинной дистанции, настаивают на том, что обычно порядок сохранялся не руководством одной державы, а скорее балансом сил. Либеральные интернационалисты продолжают верить, что страны могут сотрудничать даже в отсутствие гегемона. И далеко на левом фланге у марксистов есть своя собственная нишевая теория гегемонии.
Я считаю, что гегемония, которую США осуществляли с 1945 года, лучше всего объясняет относительную стабильность «свободного мира» в ту эпоху, определяемую как рост процветания и свободы для многих, если, к сожалению, не для всех, а также отсутствие до сих пор еще одной мировой войны.
Тем не менее, я полностью осознаю гнев большей части мира, и особенно глобального Юга, направленный на США. Как и Великобритания в XIX веке, США часто ставят свои национальные интересы выше интересов системы, что является табу для гегемонов. Кроме того, это лицемерно, выдавать себя за глобального защитника демократии, но время от времени поддерживать перевороты, совершаемые диктаторами. На этой неделе исполняется 50-летие переворота в Чили, к которому Центральное разведывательное управление США приложило руку. Иногда Вашингтон выступает за национальный суверенитет других стран, как, например, на Украине. В других случаях она грубо игнорирует его, как в Ираке в 2003 году. Будучи гегемоном, Америка должна выступать в качестве последней финансовой инстанции, чтобы предотвратить глобальное крушение банковской системы; вместо этого она иногда экспортирует в мир финансовые потрясения, как это было в 2008 году.
Но задайте себе два вопроса. Во-первых, было бы лучше, если бы миру представили другого гегемона? Учитывая состояние дел в экономике, технологиях, уровень военной мощи, развитие энергетики, в обозримом будущем таковым может стать Китай. Я сомневаюсь, что многие люди за пределами Китая выбрали бы Коммунистическую партию Китая в качестве опекуна международной системы и ее правил.
Второй вопрос заключается в том, действительно ли мир стал бы лучше, если бы в нем вообще не было гегемона — это альтернатива, подразумеваемая словом «многополярность». Если вы, как и я, признаете, что состоянием международной системы по умолчанию является анархия, ответ будет «нет». И даже если вы верите в баланс сил как путь к равновесию, имейте в виду, что в этой реалистической традиции война — это штатный способ решения проблемы, а не ошибка в системе — именно она время от времени перекалибровывает весы. [тут остается только заметить, что чемпион по интервенциям и войнам после Второй мировой у нас как раз гегемон, и что-то уж очень часто такие «сбои» бывают, скорее это похоже как раз на систему — прим. Е.Н.]
Ключевой вопрос для меня здесь, в штаб-квартире гегемона, заключается в том, хотят ли США вообще сохранить свою роль гегемона. Ответ может стать ясным на выборах в следующем году. Конечно, их исход определят внутренние культурные войны Америки, но также они столкнут друг с другом два противоположных подхода к международным делам. Один из них, воплощенный Дональдом Трампом или политиком подобного типа, является транзакционным, националистическим и изоляционистским. Другой, представленный президентом Джо Байденом или аналогичным кандидатом, является интернационалистским и сочетает идеализм с реализмом и вовлеченностью в мировые дела.
Вопрос о глобальном лидерстве Америки может в конечном итоге частично разрешиться за счет ресурсов, траекторий развития соперничающих держав, отношения к мощи США во всем мире и других факторов. Но еще до того, как эти факторы сыграют свою роль, сами американцы смогут проголосовать по этому вопросу.
0 комментариев