Перевод. Адам Туз об израильской экономике
Израиль, страна с населением всего около 9 миллионов человек, входит в число самых богатых экономик мира. Но этот экономический успех, похоже, был поставлен под угрозу нынешним израильским правительством, которое представляет собой коалицию консерваторов и крайне правых партий во главе с премьер-министром Биньямином Нетаньяху. Недавно он принял закон, ослабляющий судебную систему страны, и это вызвало новую волну протестов в израильском обществе, в том числе со стороны экономической элиты, которая помогла сделать государство таким богатым. Для экономистов нынешняя полемика является проверкой того, как политика может повлиять на экономику в целом.
Чем объясняется экономический успех Израиля? Могут ли продолжающиеся протесты действительно угрожать его экономике? И проходит ли израильская оккупация Западного Берега какой-либо анализ затрат и выгод? Это лишь некоторые из вопросов, которые возникли в моем недавнем разговоре с экономическим обозревателем Адамом Тузом.
Вопрос: Как именно Израиль стал таким богатым? Связан ли экономический успех Израиля с социалистической идеологией, которая господствовала долгое время? Или на самом деле это результат политики либерализации 80-х и 90-х годов, на которой сосредоточилась популярная литература?
Адам Туз: Я думаю, что здесь существует реальная проблема перспективы, потому что шумиха вокруг израильской экономики после так называемой реформы (некоторые люди даже называют ее переходным периодом 80-х и 90-х годов), когда она якобы отказалась от своего социалистического происхождения был настолько интенсивным, что полностью исказил экономическую историю страны. Можно подумать, что Израиль в начале 70-х годов был бедной социалистической страной. Если он вообще был социалистическим, то социал-демократическим. А ВВП на душу населения, измеренный в терминах паритета покупательной способности в соответствии с общим историческим базовым уровнем, был в основном на том же уровне, что и в Италии в 1973 году. И это было впечатляющее достижение. Израиль в его нынешнем виде просто не существовал бы без этой первой фазы социал-демократической, социалистической версии израильского проекта, основанной на кибуцах. Его буквально не существовало бы, всего общества в его современном виде. Например, в Тель-Авиве все основные районы являются продуктом этой первой фазы, и темпы роста были просто впечатляющими: более 10 процентов в год.
Таким образом, вся идея о том, что Израилю каким-то образом нужно было вырваться из кокона, вы знаете, парализующих оков социализма, чтобы реализовать свой потенциал, просто глупа, Она тем более нелепа, что, вы знаете, это идея широко разделяется людьми, которые воображают себя техническими гениями. Это попахивает отсутствием элементарного арифметического чутья: если вы будете расти темпами 4 или 5 процентов в год, а это то, чего Израиль добивался с 1980-х годов, вы действительно окажетесь там, где Израиль сейчас. В конечном итоге это страна с очень высоким уровнем дохода, не на уровне Соединенных Штатов, но, тем не менее, одна из самых богатых стран мира. Для этого не нужно чуда. Все, что для этого требуется, — это продолжение экспоненциальных темпов роста.
Ядром современной израильской неолиберальной рыночной истории является технологический сектор. Это настоящая жемчужина в короне. По мировым стандартам это крупный технологический сектор, и у Израиля действительно исключительно высокая доля НИОКР в ВВП; она выше уровня Южной Кореи, составляющего от 4 до 5 процентов ВВП. Так что это действительно поразительные цифры. Но опять же, если вы спросите, что стимулирует этот необычайный всплеск исследований и разработок, так это университетская система, которая является блестящим наследием того раннего периода социал-демократического государственного строительства Израиля в послевоенный период. И если вы обратите внимание на человеческий фактор, абсолютно решающим является приток сотен тысяч евреев из бывшего Советского Союза в начале 1990-х годов, которые приехали с чрезвычайно высоким уровнем образования, обеспечиваемым другим социалистическим режимом, в данном случае Советским Союзом. А тот давал чрезвычайно хорошее техническое и массовое образование, которым еврейское меньшинство в полной мере воспользовалось. На самом деле, можно сказать, что это своего рода идеальный случай неолиберальной стабилизации, осуществленной в 1980-е годы, привлечение всеми средствами различных типов венчурного капитала с 90-х и начала 2000-х годов.
Хотя первоначальная фирма венчурного капитала в случае с Израилем представляла собой поддерживаемую правительством организацию, которая затем была приватизирована — с исключительным качеством человеческого капитала, большая часть которого обеспечивалась государственным образованием в Израиле.
В: Соединенные Штаты предоставляют Израилю около 3,8 миллиардов долларов иностранной помощи. Какой эффект на самом деле производит эта помощь?
А.Т: Цифры впечатляют. Если сложить числа с поправкой на инфляцию за время существования израильского государства, то, вероятно, в общей сложности около 300 миллиардов долларов было переведено от американских налогоплательщиков Израилю. Конечно, большая часть этих денег возвращается обратно, потому что деньги связаны с закупками оружия израильтянами в Соединенных Штатах. После 1967 года, когда французы перерезали линии снабжения, а израильтяне добились необычайного успеха в войне 1967 года, именно тогда американская помощь выходит на первый план, и особенно после паники во время войны 1973 года, когда казалось, что на самом деле Израиль может проиграть. Именно тогда наблюдается огромный всплеск внутренних израильских военных расходов и американской помощи Израилю, достигающей поразительных величин. В начале 1980-х годов есть один период — и я думаю, это связано с тем фактом, что американцы фактически строили базу в Израиле — когда американская помощь Израилю превысила 20 процентов израильского ВВП, что является действительно ошеломляющей, поразительной цифрой. Этот период был очень коротким. Сейчас американская помощь Израилю находится всего на уровне около 1 процента ВВП, или примерно пятой части расходов Израиля на оборону. Так что это немало, но не имеет решающего значения. Израильтяне явно могли бы сделать это сами. И это своего рода загадка, я думаю, для израильтян, потому что эта помощь связана с требованием тратить деньги на американское оружие. Таким образом, деньги возвращаются. И как и всякая помощь такого рода, это палка о двух концах, потому что чем больше денег вы берете у американцев, тем меньше вы тратите на свою собственную армию, верно? В каком-то смысле, если вы покупаете истребители у американцев, вы не разрабатываете свои собственные.
В: Как нам следует относиться к израильской оккупации Западного берега с экономической точки зрения? Проходит ли израильская оккупация какой-либо анализ затрат и выгод? И какое понимание может дать история колониализма для такого рода политики? При каких условиях оккупация вообще может работать как экономическая политика?
А.Т: Что ж, я думаю, будет справедливо сказать, что с экономической точки зрения Израиль представляет собой весьма успешный проект переселенческого колониализма. Это одно из последних таких событий ХХ века. Необычно то, что поселенческое население составляет решительное большинство на территории. И хотя оно изгоняет значительную часть палестинского населения, значительная его часть остается. С другой стороны, это не Южная Африка, где большинство составляют, конечно, черные, а белые составляют меньшинство. Так что это необычный баланс. В настоящее время доля еврейских поселенцев по отношению к еврейскому населению Израиля в целом составляет около 10 процентов. Это нетривиальная пропорция.
И это действительно идеологически окрашенный проект. Сионизм всегда был, конечно, смесью идеологии с прагматической политикой реального государственного и общественного строительства. И поэтому эти две вещи всегда были переплетены. Но в случае с поселенцами на Западном Берегу и в Восточном Иерусалиме, это в первую очередь идеологически мотивированная программа. Это не означает, что с этим не связаны экономические интересы. Я имею в виду, конечно, критически на местах, что политика систематически отдает предпочтение израильским поселенцам, а не местному палестинскому населению.
Именно здесь, я думаю, экономика полностью загоняется под лавку, потому что конечным эффектом программы, очевидно, является опустошение закромов на десятки миллиардов долларов в год, которые могли бы быть направленные на строительство процветающих смешанных арабо-израильских, палестино-израильских общин, с очень успешным коммерческим взаимодействием. Вместо этого мы видим ужасающую партизанскую войну с насилием с обеих сторон, систематическим и чрезвычайно асимметричным насилием, конечно, и массовой систематической дискриминацией палестинских общин, которые пытаются зарабатывать себе на жизнь и во многих случаях оказываются в откровенной нищете. И это также чувствует население Израиля, которое должно все это финансировать и финансирует в значительной степени.
Это не значит, что поселенцы не производят экономической продукции. Конечно, они чем-то заняты. Но вопрос в том, окупается ли это? И в реальности это одна из областей, в которой израильское государство продолжает предоставлять очень большие субсидии.
В: Правительство Нетаньяху хочет весьма резко ограничить полномочия Верховного суда, многие тысячи израильтян протестуют каждую неделю, а экономические элиты тоже угрожают последствиями. Высокотехнологичные компании уходят из страны. [Рейтинговое агентство] Moody’s предупредило инвесторов о значительном экономическом риске. Какой ущерб может нанести этот закон израильской экономике? Можем ли мы посмотреть, скажем, на Венгрию или Польшу, где произошел аналогичный крен в сторону авторитаризма, и провести некоторые полезные сравнения?
А.Т.: Я думаю, что сравнения с Венгрией и Польшей заставляют испытывать пессимизм в отношении вероятного долгосрочного влияния международного капитала. Потому что, несмотря на очевидную тенденцию как в венгерской, так и в польской политике, недостатка в иностранных инвесторах, желающих вкладывать деньги в эти страны, не было. Очень мало явных признаков желания уйти. И это также относится к еще более серьезным, даже вопиющим случаям, таким как Китай. Возможно, что в арабо-израильском конфликте, конечно, другая история.
Но в целом можно сказать, что то, что иногда называют откатом от демократии, в целом не привело к массовому уходу инвесторов, который вызвал бы серьезное переосмысление политики. Фактически, в целом они выиграли от иностранных инвестиций. А люди говорят: «Что ж, технологическую экосистему Израиля можно продублировать где-нибудь еще». И это может быть правдой до определенного момента. Но на практике эти системы весьма липкие. И я бы не был так оптимистичен. Такие кластеры интенсивного, знаете ли, экспертного сотрудничества на самом деле довольно сложно перемещать.
Итак, вы можете увидеть какой-то либеральный ажиотаж вокруг этого. И это знакомая история. И мы видели это снова и снова. Я не уверен, что это вселяет в меня какой-то большой оптимизм. И, конечно же, можно подумать, например, о Брексите. Временной график может быть довольно медленным, определенно слишком медленным, чтобы иметь большое значение для политики, которая безудержно несется. И затем требуется пять лет, 10 лет, чтобы почувствовать влияние на инвестиции, и к этому моменту, по сути, это просто боль, которая усугубляет наносимый политический ущерб, а не экономическое оружие, если хотите, которое вызывает корректировку в политике.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Предыдущий
0 комментариев