ChatGPT ‎произвел‏ ‎настоящий ‎фурор ‎в ‎мире, ‎даже‏ ‎среди ‎тех,‏ ‎кто‏ ‎не ‎интересуется ‎технологиями.‏ ‎Когда ‎эмоции‏ ‎спали, ‎а ‎шутки ‎и‏ ‎мемы‏ ‎перестали ‎что‏ ‎называется ‎«заходить»,‏ ‎холодные ‎головы ‎начали ‎задавать ‎резонные‏ ‎вопросы:‏ ‎«Кто ‎контролирует‏ ‎искусственный ‎интеллект?‏ ‎Есть ‎ли ‎у ‎него ‎кнопка‏ ‎сброса?‏ ‎И‏ ‎кому ‎она‏ ‎принадлежит?». ‎Это‏ ‎наше ‎будущее,‏ ‎которое‏ ‎уже ‎наступило.‏ ‎Надо ‎в ‎нем ‎хорошенько ‎разобраться.

В‏ ‎ноябре ‎прошлого‏ ‎года‏ ‎компания ‎(или ‎как‏ ‎они ‎себя‏ ‎сами ‎называют ‎- ‎«научная‏ ‎лаборатория»)‏ ‎из ‎Сан-Франциско‏ ‎под ‎названием‏ ‎OpenAI ‎представила ‎всему ‎миру ‎генеративный‏ ‎искусственный‏ ‎интеллект ‎в‏ ‎виде ‎чат-бота‏ ‎под ‎названием ‎ChatGPT. ‎

Новость ‎бы‏ ‎проскочила‏ ‎мимо‏ ‎ушей ‎многих‏ ‎из ‎нас,‏ ‎но ‎панику‏ ‎подняло‏ ‎научное ‎сообщество,‏ ‎которое ‎обвинило ‎разработчиков ‎в ‎том,‏ ‎что ‎они‏ ‎«убили‏ ‎как ‎класс ‎дипломные‏ ‎работы, ‎которые‏ ‎готовят ‎студенты». ‎Сработал ‎«эффект‏ ‎Стрейзанд»‏ ‎и ‎о‏ ‎ChatGPT ‎узнали‏ ‎сначала ‎учащиеся ‎всего ‎мира, ‎а‏ ‎потом‏ ‎и ‎многие‏ ‎другие, ‎кому‏ ‎идея ‎доверить ‎написание ‎чего-либо ‎искусственному‏ ‎интеллекту‏ ‎пришлась‏ ‎по ‎душе.

Внутри‏ ‎этого ‎райского‏ ‎яблока ‎для‏ ‎ленивых‏ ‎лежит ‎мощная‏ ‎языковая ‎модель, ‎натренированная ‎на ‎огромном‏ ‎количестве ‎текстов‏ ‎для‏ ‎генерации ‎ответов, ‎которые‏ ‎бы ‎звучали‏ ‎естественно ‎и ‎по-человечески. ‎Сами‏ ‎ответы,‏ ‎надо ‎отметить,‏ ‎очень ‎складные‏ ‎и ‎убедительные. ‎Но ‎несмотря ‎на‏ ‎эту‏ ‎легкость ‎владения‏ ‎языком, ‎чат-бот‏ ‎иногда ‎ошибается ‎или ‎генерирует ‎сфальсифицированные‏ ‎факты.‏ ‎Этот‏ ‎феномен ‎исследователи‏ ‎искусственного ‎интеллекта‏ ‎называют ‎«галлюцинацией».

Среди‏ ‎ИТ-гигантов,‏ ‎имеющих ‎финансовую‏ ‎«чуйку», ‎первым ‎сориентировался ‎Microsoft, ‎который‏ ‎объявил ‎о‏ ‎многолетних‏ ‎инвестициях ‎в ‎размере‏ ‎миллиардов ‎долларов‏ ‎в ‎проект ‎OpenAI. ‎Компании‏ ‎Google‏ ‎и ‎Meta‏ ‎бросились ‎активно‏ ‎разрабатывать ‎свои ‎собственные ‎версии ‎чат-ботов,‏ ‎подобных‏ ‎ChatGPT.

На ‎днях‏ ‎стало ‎известно,‏ ‎что ‎и ‎Илон ‎Маск ‎ищет‏ ‎команду‏ ‎разработчиков‏ ‎и ‎планирует‏ ‎создать ‎собственную‏ ‎исследовательскую ‎лабораторию,‏ ‎которая‏ ‎будет ‎работать‏ ‎над ‎конкурентом ‎ChatGPT.

Все ‎это ‎не‏ ‎просто ‎гонки‏ ‎за‏ ‎передовыми ‎технологиями. ‎Изначально‏ ‎проект ‎OpenAI‏ ‎был ‎«научным», ‎но ‎сейчас‏ ‎это‏ ‎уже ‎коммерческая‏ ‎корпорация ‎стоимостью‏ ‎29 ‎миллиардов ‎долларов ‎(более ‎двух‏ ‎триллионов‏ ‎рублей ‎-‏ ‎сумма ‎равная‏ ‎ежегодному ‎бюджету ‎Москвы).

Не ‎отстают ‎от‏ ‎коммерческих‏ ‎структур‏ ‎и ‎государственные.‏ ‎Так, ‎в‏ ‎конце ‎прошлого‏ ‎года‏ ‎британский ‎регулятор‏ ‎в ‎сфере ‎связи ‎и ‎коммуникаций‏ ‎Ofcom ‎начал‏ ‎расследование‏ ‎рынка ‎облачных ‎вычислений,‏ ‎на ‎который‏ ‎опираются ‎все ‎крупные ‎модели‏ ‎искусственного‏ ‎интеллекта, ‎а‏ ‎Федеральная ‎торговая‏ ‎комиссия ‎США ‎сейчас ‎ведет ‎расследование‏ ‎в‏ ‎отношении ‎сервиса‏ ‎облачных ‎вычислений‏ ‎компании ‎Amazon. ‎Начатые ‎разбирательства ‎могут‏ ‎привести‏ ‎к‏ ‎серьезным ‎последствиям‏ ‎для ‎сервисов,‏ ‎работающих ‎на‏ ‎основе‏ ‎искусственного ‎интеллекта,‏ ‎либо ‎к ‎серьезным ‎вливаниям ‎в‏ ‎бюджет ‎данных‏ ‎стран.‏ ‎

Российский ‎регулятор ‎в‏ ‎лице ‎Министерства‏ ‎цифрового ‎развития, ‎связи ‎и‏ ‎массовых‏ ‎коммуникаций ‎не‏ ‎отстаёт ‎от‏ ‎зарубежных ‎коллег. ‎Так, ‎в ‎конце‏ ‎2022‏ ‎года ‎в‏ ‎структуре ‎ФОИВа‏ ‎появился ‎департамент, ‎который ‎занимается ‎политикой‏ ‎в‏ ‎области‏ ‎развития ‎облачных‏ ‎сервисов ‎и‏ ‎управления ‎данными‏ ‎и,‏ ‎как ‎предполагается,‏ ‎обратит ‎особое ‎внимание ‎на ‎облачные‏ ‎вычисления ‎-‏ ‎основу‏ ‎модели ‎искусственного ‎интеллекта.‏ ‎А ‎еще‏ ‎эксперты ‎рассчитывают, ‎что ‎регулятор‏ ‎займется‏ ‎не ‎только‏ ‎норматворчеством, ‎но‏ ‎и ‎будет ‎работать ‎с ‎нашими‏ ‎прекрасными‏ ‎молодыми ‎кадрами.‏ ‎

Как ‎раз‏ ‎недавно ‎в ‎Москве ‎завершилась ‎международная‏ ‎технологическая‏ ‎олимпиада‏ ‎по ‎профилю‏ ‎«Искусственный ‎интеллект»,‏ ‎в ‎которой‏ ‎принимали‏ ‎участие ‎школьники‏ ‎из ‎России ‎и ‎других ‎стран.‏ ‎Победители ‎кроме‏ ‎призов‏ ‎получили ‎приглашение ‎на‏ ‎стажировку ‎в‏ ‎Сбер, ‎где, ‎по ‎слухам,‏ ‎Герман‏ ‎Греф, ‎как‏ ‎и ‎вышеупомянутый‏ ‎Илон ‎Маск, ‎тоже ‎занимается ‎организацией‏ ‎по‏ ‎разработке ‎аналога‏ ‎ChatGPT. ‎

Теперь‏ ‎поговорим ‎о ‎страха ‎государственного ‎масштаба.‏ ‎Опасения‏ ‎властей‏ ‎вызывает ‎потенциальная‏ ‎монополизация ‎рынка‏ ‎искусственного ‎интеллекта,‏ ‎ведь‏ ‎для ‎тренировки‏ ‎и ‎технической ‎поддержки ‎генеративных ‎инструментов‏ ‎требуются ‎огромные‏ ‎компьютерные‏ ‎мощности, ‎стоимость ‎которых‏ ‎возрастает ‎кратно‏ ‎потребностям. ‎Это ‎создает ‎значительный‏ ‎барьер‏ ‎для ‎выхода‏ ‎на ‎рынок‏ ‎новичков ‎и ‎может ‎привести ‎к‏ ‎концентрации‏ ‎рынка ‎в‏ ‎одних ‎руках.‏  ‎

Впрочем, ‎как ‎отмечают ‎специалисты, ‎не‏ ‎очень‏ ‎понятно‏ ‎что ‎именно‏ ‎должны ‎делать‏ ‎власти. ‎С‏ ‎одной‏ ‎стороны, ‎если‏ ‎они ‎ничего ‎не ‎будут ‎делать,‏ ‎то ‎рынок‏ ‎генеративного‏ ‎искусственного ‎интеллекта ‎может‏ ‎оказаться ‎под‏ ‎контролем ‎одной-двух ‎компаний. ‎С‏ ‎другой‏ ‎стороны ‎появление‏ ‎больших ‎языковых‏ ‎моделей ‎с ‎открытым ‎кодом ‎может‏ ‎гарантировать‏ ‎сохранение ‎конкуренции‏ ‎на ‎рынке‏ ‎без ‎дополнительного ‎вмешательства ‎властей. ‎Таким‏ ‎образом,‏ ‎даже‏ ‎если ‎коммерческие‏ ‎модели ‎станут‏ ‎доминирующими, ‎конкуренты‏ ‎с‏ ‎открытым ‎кодом‏ ‎могут ‎«откусить» ‎у ‎них ‎долю‏ ‎рынка. ‎Однако‏ ‎специалисты‏ ‎напоминают, ‎что ‎«открытый‏ ‎код» ‎тоже‏ ‎хранит ‎в ‎себе ‎много‏ ‎тайн.

По‏ ‎мнению ‎зарубежных‏ ‎экспертов ‎для‏ ‎того, ‎чтобы ‎общественные ‎интересы ‎были‏ ‎представлены‏ ‎на ‎первом‏ ‎плане, ‎миру‏ ‎нужна ‎альтернатива ‎коммерческим ‎моделям. ‎Так,‏ ‎на‏ ‎Всемирном‏ ‎экономическом ‎форуме‏ ‎в ‎Давосе‏ ‎прозвучали ‎идеи‏ ‎создания‏ ‎международной ‎организации,‏ ‎которая ‎займется ‎разработкой ‎средств, ‎помогающих‏ ‎предотвратить ‎фальсификации‏ ‎в‏ ‎работе ‎искусственного ‎интеллекта.‏ ‎Российские ‎специалисты‏ ‎настаивают ‎на ‎том, ‎чтобы‏ ‎не‏ ‎создавать ‎новые‏ ‎надстройки, ‎а‏ ‎использовать ‎проверенные ‎институты, ‎в ‎частности,‏ ‎создать‏ ‎тематические ‎исследовательские‏ ‎комиссии ‎в‏ ‎Международном ‎союзе ‎электросвязи, ‎членами ‎которого‏ ‎являются‏ ‎более‏ ‎190 ‎стран.‏ ‎Вызывает ‎также‏ ‎опасение ‎тот‏ ‎факт,‏ ‎что ‎на‏ ‎создание ‎новой ‎структуры ‎может ‎отразиться‏ ‎существующий ‎сегодня‏ ‎геополитический‏ ‎перекос ‎с ‎недопуском‏ ‎в ‎состав‏ ‎участников ‎некоторых ‎стран.  ‎

Совершенно‏ ‎ясно‏ ‎одно: ‎оставлять‏ ‎на ‎усмотрение‏ ‎рынка ‎решение ‎как ‎именно ‎будут‏ ‎применяться‏ ‎эти ‎мощные‏ ‎технологии ‎(и‏ ‎кто ‎именно ‎станет ‎их ‎применять),‏ ‎очень‏ ‎рискованно.‏ ‎