Сейчас, когда утомленные летним отдыхом соотечественники, как перепутавшие зиму с летом перелетные птицы, нестройными косяками вернулись с южных курортов и загородных дач в родные северные пенаты, когда дорогие чада вновь уселись за парты, в своих альмы-матер точить зубы о гранит науки, а их родители, оторвавшись от воскресных шашлыков на природе, «взвалили на спины кули» и с кирками да отбойными молотками спустились в свои образные, а кто и во вполне реальные, забои, рудники и шахты, настало время для двух ваших покорных слуг, двух добровольных, почти бескорыстных (да не оскудеет рука дающего), просветителей ввести в курс французских дел дорогого нашим сердцам читателя.
Тем из вас, кто по причине занятости на грядках, запамятовал или не нашел в себе сил ознакомиться с плодами творческого порыва нашего авторского коллектива начала лета сего года, напомню, что расстались мы с французской политической жизнью в момент, когда на кнопку паузы в ней нажал самый главный, но далеко не самый уважаемый, француз. Макроновская, а-ля «мхатовская», пауза длилась сто дней. Именно, столько времени прошло со второго тура досрочных парламентских выборов до назначения премьер-министра. Сто дней, ни много ни мало, понадобилось французскому Чапаю на обдумывание кандидатуры, с которой может согласиться враждебный ему новый парламент.
Есть, все-таки, некий-то символизм в этой цифре «100». Вспомним хотя бы «Сто лет одиночества». Но если какое-то творение мысли человеческой и вдохновило Макрона на подвиг, то уж никак не роман Габриэля Гарсиа Маркеса, а, скорее, повесть Юрия Полякова «Сто дней до приказа», раскрывшая в свое время нашему обществу и мне — будущему призывнику — глаза на «дедовщину» в Советской армии.
Я не осужу тех, кто, по прочтению последней сентенции, сделает вывод, что автора этих строк, как Остапа, «понесло». «При чем тут „дедовщина“ в советской армии и Франция? И, вообще, где, скажите на милость, уважаемые Баск и Соломон, классика советской литературы и где Макрон?» — спросит опешивший читатель. И будет неправ. Потому как спасать Францию Макрон призвал самого что ни на есть «деда» французской и европейской политики семидесятитрехлетнего Мишеля Барнье.
Но прежде чем мы с вами, как заядлые юные натуралисты, начнем, словно лягушку (не сказочную «царевну», конечно, а политическую «премьерну»), «препарировать» дедушку Барнье, пару слов о том, в какие экономические топи завел Францию проклятый Маню Сусанин, и почему ее надо срочно спасать.
Спасите на души.
Знатоки Франции, коих среди моих дорогих читателей не так уж и мало, не дадут соврать: в стране осталось совсем немного тем, по которым в обществе имеется консенсус. А по отношению к эмиграции, исламу и этнической преступности французское общество, вообще, поляризовано не хуже американского. Даже в подходе к событиям на Востоке Европы нет ныне единодушия, даже показного. Я уже не говорю про палестино-израильский конфликт, который раскачивает страну, как бушующий океан утлое суденышко.
Но, вот, с чем согласны все французы, вне зависимости от партийной принадлежности, так это в оценке состояния экономики и финансов. Здесь в обществе полный консенсус: состояние это «катастрофическое». Ладно, будем педантичны до безобразия, не все согласны с такой оценкой, есть еще бывший министр Брюно Ле Мэр, и его нукеры из министерства экономики и поющих романсы финансов, которые полагают, что спасли Францию от краха, а заодно поставили российскую экономику на колени.
Но глас вопиврущего в пустыне Ле Мэра соотечественниками не слышен. Зато со всех информационных платформ несутся стоны экономистов, совершенно непонимающих, как французская экономика будет выбираться из глубочайшей ямы, в которую её погрузили годы правления Макрона и его команды. Государственный долг Франции за время правления нынешнего президента вырос, только вдумайтесь, на треть, на один триллион евро: с 2 триллионов 250 миллиардов евро до 3 триллионов 228 миллиардов евро! Госдолг — это общая сумма (за все годы), которую государство заняло под проценты у своих и иностранных граждан, банков, страховых и иных фондов, чтобы расплатиться с бюджетниками, выплатить пенсии, покрыть иные расходы. И треть от этой суммы образовалась при Макроне. Так вот, эта общая сумма государственного долга ныне составляет 112% годового ВВП (валового внутреннего продукта) Франции. Только на выплату процентов по государственному долгу страна выплатит в этом году 50 миллиардов евро.
Любопытно, что лишь половина госдолга долга принадлежит французам (банкам, страховым компаниям, гражданам), другие же 50% — иностранцам. Половина из иностранных займов, то есть четверть всего долга Франции, принадлежит не таким уж и дружественным ей государствам: Китаю, Эмиратам, Саудовской Аравии. Что, по мнению экспертов, угрожает национальному суверенитету страны.
Мало того, госдолг продолжает расти, в этом году в бюджете вновь не хватает доходов, чтобы покрыть расходы, и государство вновь вынуждено будет занимать. Дефицит бюджета вместо обещанных 4,4% составит более 6%, а то и больше. А это уже скандал и очередное увеличение госдолга! В ЕС считается приемлемым дефицит не более 3%.
Страна деградирует не только в глазах рейтинговых агентств, но и кредиторов и вынуждена брать деньги в долг под проценты выше, чем те же самые страны-свиньи. Так, не слишком уважительно, по первым буквам их английских названий (PIGS — «свиньи») в ЕС прозвали страны с не слишком благополучной экономической ситуацией: Португалию (Portugal), Италию (Italy), Грецию (Greece) и Испанию (Spain).
Страна балансирует на грани стагнации, промышленное производство падает, ВВП Франции по прогнозам хоть и вырастет на 1,1% (в лучшем случае), но только за счет методики расчета, когда в ВВП включаются выплаты бюджетникам и пенсионерам, а они будут произведены за счет вышеупомянутых заимствованных средств, то есть рост ВВП будет обеспечен за счет за счет дефицита бюджета и роста госдолга, таким образом создается иллюзия роста экономики, иллюзия благополучия.
Продовольственная инфляция выросла. Цена потребительской корзины за три года выросла на 15%, стоимость же продуктов питания выросла за это время на 21,7%, Цены на топливо увеличились на 44%. Цены на газ и электричество для предприятий, выросли соответственно, на 62%, и на 67%.
Таково вкратце состояние экономики и финансов Франции на сегодняшний день, и стране срочно нужен барон Мюнхгаузен, который сможет вытянуть себя и лошадь из экономической трясины.
Кто в доме хозяин?
А вот это вопрос не праздный. В результате летнего президентского взбрыка и роспуска нижней палаты парламента, страна очутилась в состоянии, которое сами французы называют, «политическим сожительством», когда премьер-министр назначается главой государства, но ему не подчиняется. Он сам формирует правительство и находится в зависимом положении лишь от парламента, который может его отправить в отставку, выразив вотум недоверия.
Макрон, после неудачных досрочных выборов, от престола, конечно, не отрекся, но, руки умыл, и, будучи на днях в неметчине, заявил, что все оставшееся на посту время посвятит себя беззаветному служению европейским вопросам (интересно, а такие, вообще, есть?). Можно подумать, раньше он служил интересам Франции.
По идее, в отсутствие главы государства разгребать экономические завалы должен премьер-министр. На эту должность, как мы уже выяснили, Макрон после долгих размышлений назначил представителя партии «Республиканцы» (набравшей на выборах только 5% голосов) Мишеля Барнье.
Барнье — личность для теперешней французской политической жизни абсолютно нетипичная. Во-первых, он не гей. Во-вторых, он, как бы помягче выразиться, не молод. Он в два раза старше своего предшественника на посту премьер-министра Габриэля Атталя, а молодой звезде французского политического небосклона лидеру партии «Национальное объединение» Жордану Барделле вообще в дедушки годится. И самое главное, что отличает его от истеричных оппонентов, — это позабывшаяся уже французам интеллигентность и стиль. Этим он привлек на свою сторону многие неангажированные СМИ.
Формировать правительство в отсутствие парламентского большинства — ещё та головоломка, приходится лавировать между айсбергами-фракциями в виде «Национального объединения» (Марин Ле Пен), левым «Новым народным фронтом» и бывшим президентским большинством, которое уже совсем не «большинство» и с большой натяжкой его можно назвать «президентским». А потому в свое правительство Барнье, как библейский Ной, набрал каждой твари по паре, но без крайностей. То бишь, крайне правые и крайне левые на борт его ковчега не попали.
«Левые», конечно, будут вставлять всеми возможными способами палки в колеса новому правительству, а, вот, «Нацобъединение» и лично Марин Ле Пен от такой несправедливости нисколько не пригорюнились, потому как с одной стороны, не войдя в правительство, «Нацобъединение» ничем не рискует и не будет ответственно за его непопулярные шаги, без которых Барнье не обойтись. С другой стороны, независимое от президента правительство полностью зависит от «Нацобъединения», без его парламентского благословения новое правительство будет мертворожденным и в любой момент Марин Ле Пен может превратить этот барньев ковчег в идущий ко дну «Титаник».
А потому на прошлой неделе премьер-министр был вынужден звонить мадам Ле Пен и извиняться за слова Лорана Сен-Мартена, своего министра по делам бюджета и общественных счетов, который по всей видимости ещё не понял, на каком корабле он очутился, и высокомерно заявил, что готов обсуждать бюджетные вопросы со всеми политическими силами, но для «Нацобъединения» двери его кабинета закрыты.
После этих слов на совещании правительства он был подвергнут публичной порке премьер-министром, в результате Сен-Мартен гордыню усмирил, свои предыдущие высказывания объяснил косноязычием и двери для мадам Ле Пен распахнул максимально широко.
Любопытно, что пиетет в отношении Марин Ле Пен, Барнье совершенно не распространяет на других главных действующих лиц французской политики. Так местные СМИ вот уже который день смакуют колкие, но, признаем, не лишенные стиля реплики премьер-министра на речи руководителей фракций Национального собрания — нижней палаты парламента.
«Мадам Пано (обращается к лидеру фракции „Непокоренная Франция“ Матильд Пано — Баск), я, в свое время, пятнадцать лет был депутатом Национального собрания и, вот, спустя длительный срок вновь оказался в этом зале. И мне показалось, что вы в своей речи сетовали, что правительство вас хочет запугать. Вы, уж, простите старика, я не ослышался? Нет? Очень странно слышать от вас такие слова в свой адрес… Но еще более странны и совершенно для меня не понятны ваш тон и ваша агрессивность, мадам Пано. Но, несмотря ни на что, я могу вам обещать, чем агрессивнее вы будете себя вести, тем уважительнее по отношении к вам буду я».
К слову, вульгарность, хамское поведение, крики с места — это фирменный стиль лидера фракции «Непокоренная Франция», по сравнению с которым наши базарные бабки — просто образец интеллигенции.
Но, больше всего от Барнье досталось его предшественнику на посту премьер-министра Габриэлю Атталю, который в своей речи наставлял убеленного сединами приемника на путь истинный и, почти по-ленински, советовал тому экономить, экономить и ещё раз экономить. На что новый премьер-министр поблагодарил старого за ценные советы, которые он, с его слов, внимательнейшим образом выслушал, и пообещал, что непременно ими воспользуется и будет экономить, экономить и еще раз экономить… когда начнет разгребать доставшийся ему в наследство (от самого Атталя) громадный дефицит бюджета.
На бедного Атталя, который при первых словах Барнье начал было ему аплодировать, после окончания реплики было больно смотреть.
Спустя несколько мгновений: «Осознание Атталем и его свитой тонкого троллинга».
К слову, о бюджете. Для формирования более ли менее сбалансированного бюджета на 2025 год стране не хватает шестидесяти миллиардов евро. Для Франции сумма просто гигантская. Треть из этой суммы (20 миллиардов) предполагается добыть через увеличение налогов с 25% до 33,5% с крупных предприятий (таких порядка 300) и с наиболее богатых семей (порядка 0,3% от общего числа домохозяйств Франции). И это при том, что Франция — мировой лидер по размеру налоговому бремени на своих сограждан. На эту сомнительную пальму первенства страна влезла пару лет назад, обогнав-таки соседнюю Данию.
Остальные две трети (40 миллиардов) от недостающих 60 миллиардов новый премьер-министр предполагает добыть за счет урезания бюджетных трат и сокращения рабочих бюджетных мест.
Надо признать, не слишком популярные меры, и левые силы вчера уже попытались выразить правительству вотум недоверия, но даже близко не набрали нужное (289) количество голосов. Только 197 проголосовали за эту инициативу.
Уверен, что уважаемого читателя больше всего интересует, как повлияет нынешняя катастрофическая ситуация в экономике на позицию Франции в украинском конфликте. Скажу честно, мне, несмотря на все усилия так и не удалось услышать из уст Барнье слов «Россия». В любом контексте.
Кто-то может возразить, что, мол, международные отношения — это прерогатива президента. Об этом говорил и сам Барнье до назначения, но после вступления в должность премьер-министр мнение свое поменял и заявил, что международные отношения — сфера совместной компетенции президента и правительства, тем более, что министр иностранных дел входит в правительство и подчиняется премьеру.
По крайней мере, ясно одно, Барнье — реалист, и для него главная опасность для Франции — это бедственное состояние экономики, а не мифическая угроза с востока. И в обозримом будущем прагматичному премьер-министру придется полностью посвятить свое время сбору урожая камней, щедро разбросанных мечтателем-президентом, а не наваливать новых.
И нас с Соломоном такое положение дел, признаемся, не слишком расстраивает.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
