Представьте себе остров в ледяном море, где полгода царит полярная ночь, 8 месяцев трещат морозы и воет вьюга. Даже летом тут не растет ничего, кроме ложечной травы и мхов. Ни деревца, ни кустика. Добавим сюда самых опасных хищников на планете — белых медведей. Уберем всю рыбу из моря. Достаточно для того, чтобы признать место непригодным для проживания?
Нет, это — не проклятие злой феи над колыбелькой новорожденной принцессы. Это — абсолютно реальные условия, в которых вынужденно оказались четверо матросов. И в таких обстоятельствах они прожили 6 лет. А если быть точнее, 6 лет и 3 месяца. Спасения дождались не все: один не выдержал тяжелой доли. Впрочем, будь он активнее и бодрее, как остальные товарищи, вышел бы из этой ситуации даже более сильным.
Но не буду забегать вперед. Все подробности — далее.
Как пришла идея этой статьи
Зимой я рассказывала реальную историю о Селькирке, который стал прототипом Робинзона Крузо: в 18 веке упрямого шотландского дебошира в назидание высадили на острове, где бедолага провел 4,5 года в одиночестве, если не считать общество коз. И выжил. Но тот робинзон может называться счастливчиком. Ведь обитал он практически на курорте, хоть и без удобств. Зато в тепле, на солнышке, и океанические волны не были ледяными.
Однажды под той публикацией появился очень любопытный комментарий о северных робинзонах. В первую секунду я даже не поверила, что такое возможно. Но потом начала изучать источники, в том числе полностью прочитала книгу Ле Руа «Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных». Вот раньше названия длинные были, да? Как и названия статей на Дзене. К слову, рассказ был самой первой публикацией об этих удивительных островитянах. И Ле Руа писал его после исследования поразительной истории выживания, общения со спасенными полярниками и изучения привезенного ими скарба.
Позже вышло еще несколько книг, документальных и художественных. А также множество статей. Однако я не могла обойти стороной такую тему. Очень люблю подобные истории. Они сильно вдохновляют, учат не ныть и не жаловаться. Сегодня делюсь с вами.
С чего началась беспрецедентная история выживания
В далеком 1743 году жили-были в поселке Мезень (под Архангельском) поморы-промысловики.
Небольшой ликбез
Если кто не знает, то поморами называют небольшую группу людей на побережье Белого и Баренцева морей, а также на берегах северных рек (Онега, Печора, Мезень, Северная Двина).
И вот однажды некий Еремей Окладников снарядил парусное судно с 14 участниками. Отправились они на архипелаг Шпицберген на промысел. В то время здесь добывали тюленей, моржей и китов. В 18 веке такая добыча пользовалась большим спросом, особенно за рубежом.
Между прочим, Шпицберген — самая северная часть Норвегии. Полярный архипелаг омывается Северным Ледовитым океаном. И нынче тут даже живут. Аж 2500 человек. А ближе к лету, когда ходят круизные суда, приезжают и туристы, которым интересны полярные красоты.
Но вернемся из современности почти на 3 века назад.
Промысловое суденышко отправилось в путь. 8 дней ветер был попутным, а на девятый изменился. И вместо того, чтобы оказаться на западной стороне Шпицбергена, куда русские и голландцы ездили ловить китов, пришлось довольствоваться восточной стороной островов. Стали двигаться дальше. Но, когда оставалось всего 3 версты до берега, судно намертво застряло во льдах. Что делать?
К счастью, штурман вспомнил, что когда-то давно мезенские жители собирались перезимовать на этом острове, привезли лес и построили хижину недалеко от берега. Сказочное совпадение, которое в итоге спасло жизнь тем смельчакам, которых отправили на остров для разведки. Тогда они еще не знали, какое вознаграждение подарит эта храбрость. Задачей первопроходцев было разузнать: цела ли избушка и пригодна ли для зимовки.
Как разведчики остались одни
В разведку отправились четверо во главе с 43-летним Алексеем Химковым. Компанию ему составили Иван Химков (22 года), Федор Веригин (45 лет) и Степан Шарапов (47 лет).
С собой на остров нельзя было много взять. Ведь впереди был сложный путь по льдинам, нагромоздившимся от самого берега. Поэтому взяли по минимуму:
- топор;
- 4 ножа;
- ружье с 12 зарядами (порох на 12 выстрелов);
- 9 кг муки;
- котелок;
- табак в небольшом количестве;
- огниво
Предполагалось, что разведка займет не более суток. Повезло, что до ночи нашли хижину. Она была с русской печью без дымохода, на которую можно было ложиться спать. Небольшая избушка, поврежденная и старенькая, но вполне пригодная для зимовки.
Обрадованные разведчики затопили печь, поужинали и легли спать, слушая завывания ветра. Утром встали и отправились к берегу, чтобы осчастливить экипаж, забрать съестные запасы, оружие и прочие вещи. Но, увидев море, разведчики застыли от ужаса: перед ними была чистая вода без льдин. Жестокая буря унесла весь лед. Скорее всего, при движении он разрушил судно, уничтожив вместе со всеми моряками.
Ночевка на берегу спасла четырех промысловиков от неминуемой смерти. С другой стороны, перспективу жить на необитаемом острове в ледяном крае едва ли рассматривали как радужную.
Приказано выжить
Однако делать нечего. Надо было хотя бы попытаться выжить. Поэтому в первую очередь промысловики занялись подготовкой обветшалой хижины к зиме. Укрепили, забили мхом щели в избе (благо, мха на арктических островах — полно), обмазали печь глиной.
Встал вопрос по поводу запаса дров. Ведь деревьев на северных островах не росло. Спасали только случайные обломки кораблей, которые приносило морем. Иногда с материка прибивало и деревья.
Дальше надо было задуматься о запасе еды. В ружье, как вы помните, было всего 12 патронов. То есть стрелять без права на ошибку. И русские мужчины оказались не промах в прямом смысле: ни одной промашки. 12 выстрелов — 12 оленей. Мясо завялили и закоптили.
Однако всех этих запасов — дров и единственного вида еды (мяса) — хватило бы в лучшем случае на пару месяцев.
И мужчины снова не подкачали: из плавника сделали рогатины. Позже они очень пригодились для охоты. И для защиты от белых медведей. Иногда эти огромные хищники пытались ворваться в хижину или нападали за ее пределами. Вот почему по одному полярники никогда не выходили из избы. Завалили за все время 10 медведей, из них 9 нападали первыми.
Дары смилостивившегося моря
Однажды к берегу прибило ель прямо с корнями. Из них смекалистые мужики изготовили лук, тетиву сделали из медвежьих жил, стрелы — из веток, оперение — из перьев, а наконечники из прибитого к берегу ящика. Точнее, из его гвоздей.
Самой большой удачей поморы посчитали доску, которую однажды тоже прибило к их острову. Ведь на этой доске был железный крюк. Из него и сделали молоток. Мне показались очень любопытными эти подробности:
Железный крюк, который, как я упомянул, утвержден был в найденной ими доске, имел нарочито длинную дыру, которая находилась на два или на три дюйма от конца, противоположного шляпке; сия же головка или шляпка была кругла и толста, как обыкновенно у таких крючьев бывает. Взявши сей крюк, расколотили пробитой уже его конец и, поставив в дыру самый толстый гвоздь, начали ее расколачивать; потом расширили ее топором более, нежели на пять дюймов, вбили обвостренную палку, которая им служила вместо черена, и так сделали они молоток.
Из книги Ле Руа «Приключения четырех российских матросов к острову Шпицбергену бурей принесенных»
Сразу же начали тренироваться в стрельбе. В итоге научились подстреливать птиц, песцов, тюленей, оленей. Из шкур изготавливали одежду, обувь и даже постель. И сохраняли такой оптимизм, что заготавливали шкуры на будущее — для продажи. С надеждой вернуться домой с товаром.
Охотились в относительно хорошую погоду, иногда лакомились птичьими яйцами. А когда завывала лютая вьюга, то в избе обрабатывали шкуры, шили одежду, плели веревки. За 6 долгих лет заполярные робинзоны добыли 250 оленей.
Как жить в темноте
Спросите, как в темноте можно было заниматься делом? Русские мужчины придумали и удачный вариант для освещения. Они научились делать жировые лампы. И пожертвовали со временем на них все рубахи и портки, потому что для фитиля нужна была ткань. Мало того, пожертвовали и драгоценной мукой. Потому что ее разводили с водой, замачивали куски одежды и обматывали самодельные глиняные сосуды, в которых и жгли жир для света. Без этой обмотки даже хорошо обожженная глина была слишком пористой — растопленный жир просачивался наружу.
Наши руки не для скуки. И спустя некоторое время полярники освоили кузнечное дело. Они нашли корабельный крюк, в качестве наковальни использовали большой камень, щипцы сделали из оленьих рогов. Мало того, научились делать иглы с ушками. Из чего? Из проволоки. А нити — из сухожилий животных.
Северные робинзоны вели календарь. При спасении выяснилось, что они за 6 лет ошиблись только на 2 дня. И это при том, что в долгий период полярных ночей нельзя обозначить начало и конец дня — солнце не появляется над горизонтом.
Каким-то образом робинзоны умудрялись соблюдать православные посты. С трудом можно представить, что же они могли есть в такой период, ведь и рыбы не было.
Зимой пурга заметала хижину до самой крыши. Поэтому в кровле было сделано специальное отверстие, чтобы выбираться.
Особенно сложно было переносить долгую полярную ночь. С конца октября солнце исчезало и появлялось где-то у горизонта только в феврале, а лишь с апреля начинало всходить и заходить В начале августа уже снова только маячило на горизонте.
Также мне показался любопытным факт, что за все 6 лет лишь однажды прошел град.
А еще у вынужденных заполярников ни разу не появилось ни блох, ни вшей. Хотя это явление было очень распространено в те времена среди простолюдинов. Например, по возвращении домой противные насекомые все-таки одолели спасенных моряков.
Еще я терялась в догадках, почему же матросы не ловили рыбу, если жили у самого моря. Было бы такое разнообразие в пище. Но оказалось, что в морских водах вокруг этого острова вообще не водилось никакой рыбы.
Что помогло полярникам выжить? В первую очередь движение. Они постоянно были заняты делом, в день проходили десятки километров на охоте. От дефицита витаминов и цинги спасала квашеная арктическая трава — ложечная.
Летом ее ели в сыром виде. Также приходилось для профилактики заболеваний пить теплую оленью кровь и есть сырое мясо. Звучит дико, но это спасло северных робинзонов от смерти.
Кстати, кроме этой травы на острове не было больше никакой растительности, если не считать мох.
А вот тот, кто гнушался «диких» привычек, в итоге, к сожалению, скончался. Федор Веригин отказывался пить кровь, не мог есть траву и много лежал в натопленном жилище. Федор очень мало двигался и заболел цингой практически сразу. С каждым годом ему становилось хуже. В последние месяцы он уже не мог даже ложку ко рту поднести, и три товарища кормили его сами. Зимой 1748 он умер от цинги. Хоронили его в глубокой яме в снегу — не хотели, чтобы медведи добрались до останков.
Смерть Федора морально подкосила оставшихся в живых. Они даже начали терять надежду, что когда-то вырвутся из этого ледяного плена. И вдруг 15 августа 1749 года увидели в море парус. Сразу же разожгли заранее заготовленные сигнальные костры. Бедолаг заметили. И от корабля отправили к ним шлюпку. Арктическую троицу благополучно доставили на борт.
За штурвалом был Амос Корнилов. Он не сразу признал своих знакомых в таких странных полярниках, укутанных в звериные шкуры: настолько люди изменились. Их давно считали погибшими. Спасенные попросили Корнилова поскорее возвращаться домой и отказаться от промысла в этой поездке. А в качестве компенсации предложили медвежьи шкуры, песцовые меха, оленье сало, тюки кожи.
Вопреки всем представлениям и ожиданиям северные робинзоны не только выжили, но и стали крепче, сильнее, выносливее. Например, Иван Химкин после возвращения на спор обогнал скаковую лошадь. Также долгое время выжившая троица моряков не могла есть хлеб и пить разные напитки. Предпочитали мясо и чистую воду.
Островитян доставили в Архангельск 28 сентября 1749 года. И почти сразу спасенные матросы стали объектом пристального внимания. Сначала их допросили в Архангельском адмиралтействе, а уже после заинтересовались в Петербурге.
Граф Шувалов, узнав про удивительных путешественников, велел петербургскому академику Ле Руа проверить подлинность истории. В начале января 1751 года Алексея и Ивана Химкиных даже вызвали в Петербург для опроса. Комиссия Российской академии наук спрашивала разные подробности о выживании на острове. Настолько невероятными казались эти приключения.
В более поздних экспедициях на Шпицберген даже нашли избу, в которой 6 лет жили поморы. Кстати, все пожитки спасенных матросов отправили графу Шувалову, а он в свою очередь передал их Ле Руа. Там был и непригодный уже топор, и иглы, и шилья в костяной коробке (которую островитяне изготовили с помощью ножа), и сам испорченный нож.
Когда все факты подтвердились, в 1766 году в Петербурге выпустили повесть «Приключения четырех российских матросов, к острову Ост-Шпицбергену бурею принесенных, где они шесть лет и три месяца прожили». Изначально повесть вышла на французском, затем была переведена на немецкий и только в 1772 — на русский. Шесть долгих лет ледяного плена уместились в нескольких страницах.
Позже было выпущено еще несколько книг, взрослых и детских, художественных и документальных.
История выживших полярников доказывает, что труд, сила духа и постоянное движение помогает вынести любые испытания. Даже настолько длительные и в совершенно нечеловеческих природных условиях.
Жаль, что такие интересные события были экранизированы лишь однажды — в 1954 году. Фильм «Море студеное».
Как вам эта удивительная история? Смог бы Робинзон Крузо прожить в таких условиях хотя бы пару дней? Мне кажется, едва ли.
ИСТОЧНИК
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
