Субъект революции. Лукач о Ленине

Дьёрдь ‎Лукач‏ ‎написал ‎книгу ‎«Ленин. ‎Исследовательский ‎очерк‏ ‎о ‎взаимосвязи‏ ‎его‏ ‎идей» ‎в ‎1924‏ ‎году ‎сразу‏ ‎после ‎кончины ‎Ленина. ‎Это‏ ‎одно‏ ‎из ‎наиболее‏ ‎емких ‎и‏ ‎тонких ‎толкований ‎ленинизма.

Цитата ‎приводится ‎по‏ ‎книге‏ ‎«Ленин. ‎Исследовательский‏ ‎очерк ‎о‏ ‎взаимосвязи ‎его ‎идей», ‎издательство ‎«Международные‏ ‎отношения»,‏ ‎1990‏ ‎год, ‎Москва.

Тотальная‏ ‎революция

Цитата: ‎«Ленин‏ ‎— ‎величайший‏ ‎мыслитель,‏ ‎которого ‎революционное‏ ‎рабочее ‎движение ‎выдвигало ‎со ‎времен‏ ‎Маркса. ‎Мы‏ ‎знаем,‏ ‎что ‎говорят ‎оппортунисты,‏ ‎будучи ‎уже‏ ‎не ‎в ‎силах ‎ни‏ ‎замолчать,‏ ‎ни ‎заболтать‏ ‎сам ‎факт‏ ‎всемирного ‎значения ‎Ленина. ‎Ленин, ‎заявляют‏ ‎они,‏ ‎был ‎крупным‏ ‎русским ‎политиком.‏ ‎И ‎как ‎вождю ‎мирового ‎пролетариата‏ ‎ему‏ ‎недостает-де‏ ‎понимания ‎различия‏ ‎между ‎Россией‏ ‎и ‎странами‏ ‎более‏ ‎развитого ‎капитализма;‏ ‎он-де ‎теоретически ‎распространил ‎до ‎уровня‏ ‎всеобщих ‎закономерностей‏ ‎и‏ ‎приложил ‎ко ‎всему‏ ‎миру ‎вопросы‏ ‎и ‎решения ‎российской ‎действительности‏ ‎—‏ ‎а ‎здесь-то‏ ‎и ‎пролегает‏ ‎его ‎граница ‎в ‎историческом ‎измерении».

Лукач‏ ‎строит‏ ‎свою ‎книгу‏ ‎на ‎полемике‏ ‎с ‎марксистами, ‎не ‎принявшими ‎ленинизм.‏ ‎И‏ ‎перебрасывает‏ ‎мостик ‎от‏ ‎Ленина ‎к‏ ‎Марксу.

Цитата: ‎«Они‏ ‎забывают‏ ‎(что, ‎разумеется,‏ ‎вполне ‎может ‎быть ‎забыто ‎сегодня)‏ ‎о ‎том,‏ ‎что‏ ‎точно ‎такой ‎же‏ ‎упрек ‎предъявлялся‏ ‎в ‎свое ‎время ‎и‏ ‎Марксу.‏ ‎Тогда ‎говорили:‏ ‎Маркс ‎некритически‏ ‎выразил ‎свои ‎наблюдения, ‎основанные ‎на‏ ‎экономической‏ ‎жизни ‎Англии,‏ ‎на ‎английской‏ ‎фабрике, ‎как ‎общие ‎законы ‎социального‏ ‎развития‏ ‎вообще.‏ ‎Эти ‎наблюдения,‏ ‎возможно, ‎совершенно‏ ‎правильны ‎сами‏ ‎по‏ ‎себе, ‎но,‏ ‎будучи ‎возведены ‎в ‎общие ‎законы,‏ ‎они ‎именно‏ ‎поэтому‏ ‎становятся ‎ложными. ‎Сегодня‏ ‎уже ‎нет‏ ‎необходимости ‎обстоятельно ‎опровергать ‎это‏ ‎заблуждение‏ ‎и ‎доказывать,‏ ‎что ‎Маркс‏ ‎вовсе ‎не ‎„обобщил“ ‎какие-то ‎отдельные‏ ‎случаи,‏ ‎имеющие ‎смысл,‏ ‎ограниченный ‎во‏ ‎времени ‎и ‎пространстве. ‎Напротив, ‎действуя‏ ‎как‏ ‎истинный‏ ‎исторический ‎и‏ ‎политический ‎гений,‏ ‎он ‎и‏ ‎теоретически,‏ ‎и ‎исторически‏ ‎разглядел ‎в ‎микрокосме ‎английской ‎фабрики,‏ ‎в ‎ее‏ ‎социальных‏ ‎предпосылках, ‎условиях ‎и‏ ‎следствиях, ‎в‏ ‎исторических ‎тенденциях, ‎ведущих ‎к‏ ‎ее‏ ‎возникновению, ‎равно‏ ‎как ‎в‏ ‎тенденциях, ‎ставящих ‎под ‎вопрос ‎ее‏ ‎существование,‏ ‎не ‎что‏ ‎иное, ‎как‏ ‎макрокосм ‎капитализма ‎в ‎целом. ‎<…>‏ ‎гений,‏ ‎которому‏ ‎стала ‎ясна‏ ‎подлинная ‎сущность,‏ ‎действительная, ‎жизненно‏ ‎действенная‏ ‎главная ‎тенденция‏ ‎эпохи, ‎видит, ‎как ‎за ‎всеми‏ ‎событиями ‎его‏ ‎времени‏ ‎действует ‎именно ‎эта‏ ‎тенденция, ‎и‏ ‎рассматривает ‎коренные, ‎решающие ‎вопросы‏ ‎этой‏ ‎эпохи ‎в‏ ‎целом ‎даже‏ ‎тогда, ‎когда ‎сам ‎он ‎считает,‏ ‎что‏ ‎говорит ‎лишь‏ ‎о ‎повседневных‏ ‎вопросах. ‎Сегодня ‎мы ‎знаем, ‎что‏ ‎в‏ ‎этом‏ ‎и ‎заключалось‏ ‎величие ‎Маркса.‏ ‎В ‎структуре‏ ‎английской‏ ‎фабрики ‎он‏ ‎отобрал ‎и ‎разъяснил ‎все ‎решающие‏ ‎тенденции ‎современного‏ ‎капитализма».

Если‏ ‎Ленин ‎ограничен ‎историческим‏ ‎опытом ‎России‏ ‎и ‎ленинизм ‎не ‎может‏ ‎быть‏ ‎применим ‎к‏ ‎иным ‎странам,‏ ‎в ‎частности ‎к ‎Европе, ‎то‏ ‎тогда‏ ‎и ‎Маркс‏ ‎должен ‎быть‏ ‎локализован ‎в ‎Англии ‎или, ‎как‏ ‎максимум,‏ ‎в‏ ‎наиболее ‎промышленно‏ ‎развитых ‎странах‏ ‎Западной ‎Европы.

Если‏ ‎Ленин‏ ‎уже ‎в‏ ‎прошлом, ‎то ‎Маркс ‎тем ‎более‏ ‎в ‎прошлом.‏ ‎Особенно‏ ‎с ‎учетом ‎того,‏ ‎что ‎пролетарской‏ ‎революции ‎в ‎передовых ‎странах‏ ‎Запада‏ ‎так ‎и‏ ‎не ‎произошло.‏ ‎И ‎промышленный ‎пролетариат ‎как ‎таковой‏ ‎играет‏ ‎в ‎обществе‏ ‎уже ‎иную‏ ‎роль. ‎Констатировав ‎это, ‎мы ‎можем‏ ‎разойтись.‏ ‎Но‏ ‎Лукач ‎призывает‏ ‎обратить ‎внимание‏ ‎на ‎философскую‏ ‎мысль‏ ‎(включающую ‎в‏ ‎себя ‎действие ‎как ‎свое ‎выражение)‏ ‎Маркса ‎и‏ ‎Ленина,‏ ‎которая ‎больше ‎ситуативных‏ ‎обстоятельств ‎и‏ ‎существует ‎помимо ‎них. ‎Маркс‏ ‎действительно‏ ‎предрек ‎решающие‏ ‎тенденции ‎современного‏ ‎капитализма. ‎Ленин ‎действительно ‎сделал ‎революцию‏ ‎возможной.

Цитата:‏ ‎«Подобно ‎Марксу,‏ ‎Ленин ‎никогда‏ ‎не ‎обобщал ‎ограниченный ‎в ‎пространстве‏ ‎или‏ ‎времени‏ ‎локально ‎российский‏ ‎опыт. ‎Напротив,‏ ‎взглядом ‎гения‏ ‎он‏ ‎распознал ‎коренную‏ ‎проблему ‎нашей ‎эпохи ‎там ‎и‏ ‎тогда, ‎где‏ ‎и‏ ‎когда ‎она ‎впервые‏ ‎обнаружила ‎свою‏ ‎действенность, ‎— ‎проблему ‎надвигающейся‏ ‎революции.‏ ‎<…> ‎Актуальность‏ ‎революции ‎—‏ ‎вот ‎коренная ‎идея ‎Ленина ‎и‏ ‎одновременно‏ ‎тот ‎пункт,‏ ‎который ‎решающим‏ ‎образом ‎связывает ‎его ‎с ‎Марксом.‏ ‎Ибо‏ ‎даже‏ ‎в ‎теоретическом‏ ‎плане ‎исторический‏ ‎материализм, ‎как‏ ‎понятийное‏ ‎выражение ‎освободительной‏ ‎борьбы ‎пролетариата, ‎мог ‎быть ‎осознан‏ ‎и ‎сформулирован‏ ‎только‏ ‎в ‎тот ‎исторический‏ ‎момент, ‎когда‏ ‎его ‎практическая ‎актуальность ‎уже‏ ‎была‏ ‎поставлена ‎на‏ ‎повестку ‎дня‏ ‎истории. ‎<…> ‎в ‎глазах ‎вульгарных‏ ‎марксистов‏ ‎основы ‎буржуазного‏ ‎общества ‎настолько‏ ‎несокрушимо ‎прочны, ‎что ‎даже ‎в‏ ‎моменты‏ ‎его‏ ‎очевиднейшего ‎потрясения‏ ‎они ‎вожделеют‏ ‎лишь ‎возвращения‏ ‎его‏ ‎„нормального“ ‎состояния,‏ ‎в ‎кризисах ‎его ‎усматривают ‎не‏ ‎более ‎как‏ ‎преходящие‏ ‎эпизоды ‎и ‎саму‏ ‎борьбу, ‎развертывающуюся‏ ‎в ‎такие ‎периоды, ‎считают‏ ‎безрассудным‏ ‎самопожертвованием ‎легковерных,‏ ‎дерзнувших ‎пойти‏ ‎против ‎все ‎еще ‎непобедимого ‎капитализма.‏ ‎Борцы‏ ‎на ‎баррикадах‏ ‎представляются ‎им‏ ‎безумцами; ‎остановленный ‎натиск ‎революции ‎кажется‏ ‎им‏ ‎„ошибкой“,‏ ‎а ‎строители‏ ‎социализма, ‎одержавшие‏ ‎победу ‎в‏ ‎революции‏ ‎(что ‎в‏ ‎глазах ‎оппортунистов ‎не ‎может ‎быть‏ ‎ничем ‎иным,‏ ‎кроме‏ ‎как ‎преходящим ‎эпизодом),‏ ‎— ‎даже‏ ‎преступниками».

Лукач ‎занимает ‎большевистскую ‎позицию‏ ‎возможности‏ ‎пролетарской ‎революции‏ ‎в ‎первой‏ ‎половине ‎ХХ ‎века. ‎Как ‎в‏ ‎России,‏ ‎так ‎и‏ ‎в ‎целом.

Ленин‏ ‎принципиально ‎отличается ‎от ‎«ортодоксальных» ‎марксистов‏ ‎тем,‏ ‎что‏ ‎он ‎раскрыл‏ ‎революцию ‎как‏ ‎актуальный ‎вопрос‏ ‎сегодняшнего‏ ‎дня, ‎а‏ ‎не ‎отдалил ‎ее ‎в ‎неопределенное‏ ‎будущее, ‎пишет‏ ‎Лукач.

Цитата: «Оппортунистическая‏ ‎трактовка ‎марксизма ‎продолжает‏ ‎цепляться ‎за‏ ‎так ‎называемые ‎ошибки ‎в‏ ‎предвидениях‏ ‎Маркса ‎по‏ ‎сугубо ‎частным‏ ‎вопросам, ‎чтобы ‎с ‎помощью ‎этого‏ ‎обходного‏ ‎маневра ‎целиком‏ ‎и ‎полностью‏ ‎упразднить ‎революцию, ‎вычеркнув ‎ее ‎из‏ ‎цельной‏ ‎конструкции‏ ‎марксистского ‎учения.‏ ‎И ‎„ортодоксальные“‏ ‎защитники ‎Маркса‏ ‎встречаются‏ ‎здесь ‎на‏ ‎середине ‎пути ‎с ‎его ‎„критиками“:‏ ‎Каутский ‎заявляет,‏ ‎к‏ ‎примеру, ‎Бернштейну, ‎что‏ ‎решение ‎о‏ ‎диктатуре ‎пролетариата ‎можно ‎спокойно‏ ‎предоставить‏ ‎будущему ‎(разумеется,‏ ‎весьма ‎отдаленному‏ ‎будущему). ‎Ленин ‎восстановил ‎чистоту ‎марксистского‏ ‎учения‏ ‎в ‎этом‏ ‎вопросе. ‎В‏ ‎то ‎же ‎время ‎как ‎раз‏ ‎здесь‏ ‎он‏ ‎сформулировал ‎его‏ ‎еще ‎яснее‏ ‎и ‎конкретнее.‏ ‎И‏ ‎вовсе ‎не‏ ‎в ‎том ‎смысле, ‎что ‎он‏ ‎как-либо ‎пытался‏ ‎улучшить‏ ‎Маркса. ‎Его ‎вклад‏ ‎состоял ‎в‏ ‎том, ‎что ‎он ‎включил‏ ‎в‏ ‎это ‎учение‏ ‎итоги ‎поступательного‏ ‎движения ‎исторического ‎процесса ‎со ‎времени‏ ‎смерти‏ ‎Маркса. ‎А‏ ‎это ‎означает,‏ ‎что ‎отныне ‎актуальность ‎пролетарской ‎революции‏ ‎не‏ ‎только‏ ‎простирается ‎перед‏ ‎борющимся ‎за‏ ‎свое ‎освобождение‏ ‎рабочим‏ ‎классом ‎как‏ ‎всемирно-исторический ‎горизонт; ‎это ‎означает, ‎что‏ ‎революция ‎уже‏ ‎стала‏ ‎вопросом ‎сегодняшнего ‎дня‏ ‎рабочего ‎движения».

«Ортодоксальные»‏ ‎(или ‎канонические) ‎марксисты ‎отодвигали‏ ‎революцию‏ ‎в ‎отдельное‏ ‎будущее ‎и‏ ‎в ‎итоге ‎отодвинули ‎ее ‎в‏ ‎небытие.

Ленин‏ ‎всего ‎себя‏ ‎посвятил ‎идее‏ ‎пролетариата ‎и ‎пролетарской ‎революции. ‎И‏ ‎по‏ ‎факту‏ ‎Октября ‎сделал‏ ‎ее ‎актуальным‏ ‎вопросом ‎для‏ ‎всего‏ ‎рабочего ‎движения.

В‏ ‎этом ‎принципиальная ‎разница ‎между ‎«ортодоксальным»‏ ‎марксизмом ‎и‏ ‎ленинизмом.

Здесь‏ ‎возникает ‎вопрос: ‎но‏ ‎ведь ‎всемирная‏ ‎пролетарская ‎революция ‎действительно ‎не‏ ‎состоялась,‏ ‎и ‎социалистические‏ ‎страны, ‎включая‏ ‎СССР, ‎свернули ‎на ‎буржуазно-капиталистический ‎путь.‏ ‎Это‏ ‎трагическая ‎правда,‏ ‎с ‎которой‏ ‎Лукач ‎никак ‎не ‎мог ‎соотнестись‏ ‎в‏ ‎1924‏ ‎году. ‎Поскольку‏ ‎текст ‎посвящен‏ ‎Лукачу, ‎мы‏ ‎могли‏ ‎бы ‎обойти‏ ‎данный ‎вопрос, ‎сделав ‎вид, ‎что‏ ‎рядом ‎с‏ ‎нами‏ ‎в ‎комнате ‎не‏ ‎стоит ‎крах‏ ‎концепции ‎пролетарской ‎революции ‎(типичная‏ ‎линия‏ ‎современных ‎левых).‏ ‎Но ‎мы‏ ‎не ‎будем ‎так ‎делать.

Несостоятельность ‎всемирной‏ ‎пролетарской‏ ‎революции ‎означает‏ ‎крах ‎«ортодоксального»‏ ‎марксизма, ‎который, ‎следуя ‎канону, ‎ждал‏ ‎и‏ ‎дождался‏ ‎своего ‎конца.

Ленин‏ ‎же ‎вышел‏ ‎за ‎рамку‏ ‎канона‏ ‎и ‎сделал‏ ‎революцию ‎в ‎России, ‎эхом ‎придав‏ ‎левый ‎окрас‏ ‎национально-освободительным‏ ‎революциям ‎по ‎всему‏ ‎миру.

Важно, ‎что‏ ‎Ленин ‎вышел ‎за ‎рамку‏ ‎канона‏ ‎в ‎самом‏ ‎широком ‎смысле,‏ ‎не ‎только ‎марксистского, ‎но ‎и‏ ‎«магистрального‏ ‎пути ‎истории».‏ ‎Этот ‎феномен,‏ ‎безотносительно ‎отношения ‎к ‎нему, ‎требует‏ ‎изучения.‏ ‎Если‏ ‎можно ‎так‏ ‎выйти ‎за‏ ‎рамку ‎«естественного‏ ‎хода‏ ‎истории», ‎значит,‏ ‎то, ‎что ‎мы ‎понимаем ‎под‏ ‎естественным ‎ходом‏ ‎истории,‏ ‎не ‎более ‎чем‏ ‎конструкт ‎нашего‏ ‎разума. ‎Например, ‎поставим ‎вопрос:‏ ‎если‏ ‎бы ‎в‏ ‎Германии ‎нашелся‏ ‎свой ‎Ленин, ‎то ‎как ‎бы‏ ‎пошла‏ ‎мировая ‎история?

Работа‏ ‎Лукача ‎является‏ ‎комплементарным ‎исследованием ‎феномена ‎ленинизма.

Цитата: ‎«Актуальность‏ ‎революции‏ ‎означает‏ ‎тем ‎самым,‏ ‎что ‎каждый‏ ‎отдельный ‎текущий‏ ‎вопрос‏ ‎нужно ‎решать,‏ ‎исходя ‎из ‎конкретной ‎взаимосвязи ‎общественно-исторического‏ ‎целого; ‎что‏ ‎эти‏ ‎вопросы ‎нужно ‎рассматривать‏ ‎как ‎моменты‏ ‎процесса ‎освобождения ‎пролетариата. ‎Дальнейшее‏ ‎развитие‏ ‎марксизма, ‎достигнутое‏ ‎таким ‎образом‏ ‎Лениным, ‎состоит ‎не ‎в ‎чем‏ ‎ином‏ ‎— ‎не‏ ‎в ‎чем‏ ‎ином! ‎— ‎как ‎в ‎более‏ ‎органичном,‏ ‎более‏ ‎явственном ‎и‏ ‎более ‎обязывающем‏ ‎соединении ‎отдельных‏ ‎действий‏ ‎с ‎общей‏ ‎судьбой, ‎с ‎революционной ‎судьбой ‎всего‏ ‎рабочего ‎класса;‏ ‎оно‏ ‎означает, ‎что ‎каждый‏ ‎текущий ‎вопрос‏ ‎— ‎уже ‎в ‎качестве‏ ‎текущего‏ ‎вопроса ‎—‏ ‎становится ‎одновременно‏ ‎коренной ‎проблемой ‎революции. ‎<…> ‎Ленин‏ ‎был‏ ‎единственным, ‎кто‏ ‎совершил ‎этот‏ ‎шаг ‎по ‎пути ‎конкретизации ‎марксизма,‏ ‎приобретшего‏ ‎отныне‏ ‎совершенно ‎практический‏ ‎характер. ‎Вот‏ ‎почему ‎он‏ ‎является‏ ‎единственным ‎по‏ ‎настоящее ‎время ‎теоретиком, ‎выдвинутым ‎освободительной‏ ‎борьбой ‎пролетариата,‏ ‎такого‏ ‎же ‎всемирно-исторического ‎масштаба,‏ ‎как ‎Маркс».

Ленин‏ ‎сделал ‎революцию ‎тотальной, ‎основной‏ ‎бытия.‏ ‎Всё, ‎каждый‏ ‎текущий ‎вопрос,‏ ‎было ‎подчинено ‎революции ‎и ‎служило‏ ‎революции.‏ ‎В ‎результате‏ ‎Великая ‎Октябрьская‏ ‎социалистическая ‎революция ‎состоялась.

Актуальная ‎революция ‎как‏ ‎тотальность,‏ ‎охватывающая‏ ‎всё ‎бытие,‏ ‎— ‎основа‏ ‎ленинизма, ‎которую‏ ‎выделяет‏ ‎Лукач. ‎Бердяев‏ ‎в ‎книге ‎«Истоки ‎и ‎смысл‏ ‎русского ‎коммунизма»‏ ‎подчеркивал,‏ ‎что ‎Лукач ‎в‏ ‎этом ‎вопросе‏ ‎совершенно ‎прав.

Бердяев: ‎«Лукач, ‎венгерец,‏ ‎пишущий‏ ‎по-немецки, ‎самый‏ ‎умный ‎из‏ ‎коммунистических ‎писателей, ‎обнаруживший ‎большую ‎тонкость‏ ‎мысли,‏ ‎делает ‎своеобразное‏ ‎и ‎по-моему‏ ‎верное ‎определение ‎революционности. ‎Революционность ‎определяется‏ ‎совсем‏ ‎не‏ ‎радикализмом ‎целей‏ ‎и ‎даже‏ ‎не ‎характером‏ ‎средств,‏ ‎применяемых ‎в‏ ‎борьбе. ‎Революционность ‎есть ‎тотальность, ‎целостность‏ ‎в ‎отношении‏ ‎ко‏ ‎всякому ‎акту ‎жизни.‏ ‎Революционер ‎тот,‏ ‎кто ‎в ‎каждом ‎совершаемом‏ ‎им‏ ‎акте ‎относит‏ ‎его ‎к‏ ‎целому, ‎ко ‎всему ‎обществу, ‎подчиняет‏ ‎его‏ ‎центральной ‎и‏ ‎целостной ‎идее.‏ ‎Для ‎революционера ‎нет ‎раздельных ‎сфер,‏ ‎он‏ ‎не‏ ‎допускает ‎дробления,‏ ‎не ‎допускает‏ ‎автономии ‎мысли‏ ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎действию ‎и ‎автономии ‎действия ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎мысли.‏ ‎Революционер ‎имеет ‎интегральное‏ ‎миросозерцание, ‎в‏ ‎котором ‎теория ‎и ‎практика‏ ‎органически‏ ‎слиты. ‎Тоталитарность‏ ‎во ‎всем‏ ‎— ‎основной ‎признак ‎революционного ‎отношения‏ ‎к‏ ‎жизни».

Идея ‎пролетариата

Цитата:‏ ‎«[В ‎России]‏ ‎был ‎поставлен ‎вопрос ‎о ‎том,‏ ‎какой‏ ‎класс‏ ‎станет ‎ведущим‏ ‎в ‎грядущей‏ ‎революции. ‎Ибо‏ ‎совершенно‏ ‎очевидно, ‎что‏ ‎признание ‎сельской ‎общины ‎в ‎качестве‏ ‎исходного ‎пункта‏ ‎и‏ ‎экономической ‎основы ‎революции‏ ‎неизбежно ‎делало‏ ‎крестьян ‎ведущим ‎классом ‎общественного‏ ‎переворота.‏ ‎И ‎в‏ ‎соответствии ‎с‏ ‎этой ‎отличной ‎от ‎Европы ‎экономической‏ ‎и‏ ‎социальной ‎базой‏ ‎революция ‎была‏ ‎бы ‎вынуждена ‎искать ‎в ‎качестве‏ ‎своего‏ ‎теоретического‏ ‎обоснования ‎нечто‏ ‎отличное ‎от‏ ‎исторического ‎материализма,‏ ‎представляющего‏ ‎собой ‎не‏ ‎что ‎иное, ‎как ‎понятийное ‎выражение‏ ‎неизбежного ‎перехода‏ ‎от‏ ‎капитализма ‎к ‎социализму,‏ ‎который ‎общество‏ ‎совершает ‎под ‎руководством ‎рабочего‏ ‎класса.‏ ‎Спор ‎относительно‏ ‎того, ‎должна‏ ‎ли ‎Россия ‎пойти ‎по ‎пути‏ ‎капиталистического‏ ‎развития ‎или‏ ‎же ‎капитализм‏ ‎неспособен ‎развиваться ‎в ‎России; ‎далее,‏ ‎разногласие‏ ‎научно-методического‏ ‎характера ‎—‏ ‎является ‎ли‏ ‎исторический ‎материализм‏ ‎общезначимой‏ ‎теорией ‎общественного‏ ‎развития».

Если ‎в ‎крестьянской ‎России ‎признать‏ ‎крестьянство ‎революционным‏ ‎классом,‏ ‎то ‎на ‎повестке‏ ‎уже ‎не‏ ‎будет ‎пролетарской ‎революции ‎и‏ ‎в‏ ‎принципе ‎будет‏ ‎поставлена ‎под‏ ‎вопрос ‎универсальность ‎марксистской ‎теории, ‎пишет‏ ‎Лукач.

Цитата:‏ ‎«Начертанный ‎Марксом‏ ‎типичный ‎путь‏ ‎развития ‎капитализма ‎(первоначальное ‎накопление) ‎относится‏ ‎и‏ ‎к‏ ‎России; ‎что‏ ‎в ‎России‏ ‎может ‎возникнуть‏ ‎и‏ ‎неизбежно ‎возникнет‏ ‎жизнеспособный ‎капитализм, ‎постольку ‎эти ‎дебаты‏ ‎должны ‎были‏ ‎свести‏ ‎— ‎на ‎какое-то‏ ‎время ‎—‏ ‎в ‎один ‎лагерь ‎сторонников‏ ‎классовой‏ ‎борьбы ‎пролетариата‏ ‎и ‎идеологов‏ ‎возникающего ‎российского ‎капитализма».

Канонический ‎марксизм ‎подразумевает‏ ‎буржуазно-капиталистическую‏ ‎фазу ‎как‏ ‎обязательный ‎этап‏ ‎на ‎пути ‎к ‎коммунизму. ‎Что‏ ‎объединяло‏ ‎российских‏ ‎марксистов ‎с‏ ‎российской ‎буржуазией‏ ‎в ‎один‏ ‎антицаристский‏ ‎лагерь. ‎Причем‏ ‎марксисты ‎и ‎пролетариат ‎оказывались ‎в‏ ‎подчиненном ‎буржуазии‏ ‎положении,‏ ‎поскольку ‎героем ‎модернизации‏ ‎(слома ‎феодализма)‏ ‎согласно ‎канону ‎является ‎буржуа,‏ ‎а‏ ‎не ‎пролетарий,‏ ‎пишет ‎Лукач.

Цитата:‏ ‎«Подобный ‎вывод ‎может ‎показаться ‎по‏ ‎меньшей‏ ‎мере ‎столь‏ ‎же ‎убедительным‏ ‎и ‎для ‎„пролетарских“ ‎марксистов, ‎если‏ ‎они‏ ‎понимают‏ ‎марксизм ‎механистически,‏ ‎а ‎не‏ ‎диалектически. ‎Если‏ ‎они‏ ‎не ‎понимают‏ ‎того, ‎что ‎признание ‎того ‎или‏ ‎иного ‎факта‏ ‎или‏ ‎тенденции ‎как ‎действительно‏ ‎существующих ‎еще‏ ‎вовсе ‎не ‎означает, ‎что‏ ‎они‏ ‎должны ‎быть‏ ‎признаны ‎как‏ ‎действительность, ‎определяющая ‎наши ‎действия».

Данный ‎марксистский‏ ‎канон‏ ‎верен, ‎но‏ ‎это ‎не‏ ‎означает ‎принятие ‎коммунистами ‎буржуазной ‎фазы,‏ ‎подчеркивает‏ ‎Лукач.

Цитата: «Для‏ ‎настоящего ‎марксиста‏ ‎(хотя, ‎разумеется,‏ ‎священный ‎долг‏ ‎каждого‏ ‎настоящего ‎марксиста‏ ‎бесстрашно ‎и ‎без ‎всяких ‎иллюзий‏ ‎смотреть ‎в‏ ‎глаза‏ ‎фактам) ‎всегда ‎существует‏ ‎нечто ‎более‏ ‎действительное ‎и ‎более ‎важное,‏ ‎чем‏ ‎отдельные ‎факты‏ ‎или ‎тенденции,‏ ‎а ‎именно ‎действительность ‎совокупного ‎процесса,‏ ‎целостность‏ ‎общественного ‎развития».

Настоящий‏ ‎марксист ‎(ленинец)‏ ‎включает ‎объективные ‎факты ‎и ‎тенденции‏ ‎в‏ ‎свое‏ ‎целостное ‎понимание‏ ‎мира. ‎Что‏ ‎переворачивает ‎картину:‏ ‎не‏ ‎объективные ‎тенденции‏ ‎определяют ‎мышление, ‎а ‎мышление ‎(следуя‏ ‎целостности) ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге ‎определяет ‎существо‏ ‎объективных ‎тенденций.

Далее‏ ‎Лукач ‎оттаптывается ‎на ‎«ортодоксальных»‏ ‎марксистах,‏ ‎показывая, ‎что‏ ‎их ‎следование‏ ‎канону ‎ведет ‎к ‎отказу ‎от‏ ‎революции.

Цитата:‏ ‎«Простое ‎согласие‏ ‎с ‎неизбежностью‏ ‎капиталистического ‎развития ‎России, ‎как ‎это‏ ‎делали‏ ‎идеологические‏ ‎предтечи ‎русской‏ ‎буржуазии, ‎а‏ ‎позднее ‎меньшевики,‏ ‎означает,‏ ‎что ‎Россия‏ ‎должна ‎прежде ‎всего ‎завершить ‎свое‏ ‎капиталистическое ‎развитие.‏ ‎<…>‏ ‎Конечно, ‎остается ‎более‏ ‎чем ‎сомнительным,‏ ‎могла ‎ли ‎вообще ‎оказаться‏ ‎приемлемой‏ ‎для ‎пролетариата‏ ‎меньшевистская ‎точка‏ ‎зрения, ‎даже ‎если ‎бы ‎была‏ ‎признана‏ ‎правильность ‎исходящей‏ ‎из ‎нее‏ ‎исторической ‎перспективы. ‎Более ‎чем ‎сомнительно,‏ ‎потому‏ ‎что‏ ‎столь ‎явная‏ ‎покорность ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎буржуазии‏ ‎так ‎сильно‏ ‎затемнила ‎бы ‎классовое ‎сознание ‎пролетариата,‏ ‎что ‎освобождение‏ ‎от‏ ‎нее, ‎самостоятельные ‎действия‏ ‎пролетариата ‎были‏ ‎бы ‎идеологически ‎невозможны ‎или‏ ‎по‏ ‎меньшей ‎мере‏ ‎крайне ‎затруднены‏ ‎даже ‎в ‎тот ‎исторический ‎момент,‏ ‎который‏ ‎сама ‎меньшевистская‏ ‎теория ‎сочла‏ ‎бы ‎подходящим ‎для ‎таких ‎действий.‏ ‎(Достаточно‏ ‎вспомнить‏ ‎здесь ‎об‏ ‎английском ‎рабочем‏ ‎движении.) ‎Разумеется,‏ ‎подобное‏ ‎предположение ‎не‏ ‎имеет ‎практического ‎смысла. ‎Ибо ‎диалектика‏ ‎истории, ‎которую‏ ‎оппортунисты‏ ‎пытаются ‎убрать ‎из‏ ‎марксизма, ‎продолжает‏ ‎действовать, ‎хотя ‎и ‎против‏ ‎их‏ ‎воли, ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎ним ‎самим: ‎она ‎приводит ‎их‏ ‎в‏ ‎лагерь ‎буржуазии,‏ ‎а ‎момент‏ ‎самостоятельного ‎выступления ‎пролетариата ‎откладывается ‎ими‏ ‎в‏ ‎туманную‏ ‎даль ‎будущего,‏ ‎которое ‎никогда‏ ‎не ‎должно‏ ‎наступить».

Лукач‏ ‎точно ‎описывает‏ ‎крах ‎«ортодоксального» ‎марксизма, ‎который ‎и‏ ‎завел ‎дело‏ ‎пролетарской‏ ‎революции ‎в ‎Европе‏ ‎в ‎ту‏ ‎«туманную ‎даль ‎будущего, ‎которое‏ ‎никогда‏ ‎не ‎должно‏ ‎наступить». ‎Оно‏ ‎и ‎не ‎наступило.

Революционная ‎ситуация ‎в‏ ‎России‏ ‎обусловлена ‎решением‏ ‎крестьянского ‎вопроса,‏ ‎со ‎ссылкой ‎на ‎Ленина ‎пишет‏ ‎Лукач.

Цитата:‏ ‎«Выражаясь‏ ‎конкретнее, ‎экономически‏ ‎неизбежный ‎процесс‏ ‎разложения ‎старых‏ ‎аграрных‏ ‎форм, ‎а‏ ‎именно ‎как ‎помещичьих, ‎так ‎и‏ ‎крестьянских, ‎может‏ ‎пойти‏ ‎по ‎двум ‎путям.‏ ‎„…Оба ‎эти‏ ‎решения, ‎— ‎по ‎словам‏ ‎Ленина,‏ ‎— ‎по-своему‏ ‎облегчают ‎переход‏ ‎к ‎высшей ‎технике, ‎идут ‎по‏ ‎линии‏ ‎агрикультурного ‎прогресса“.‏ ‎Один ‎путь‏ ‎означает ‎решительное ‎устранение ‎из ‎жизни‏ ‎крестьян‏ ‎средневековых‏ ‎(и ‎более‏ ‎ранних) ‎пережитков.‏ ‎Другой ‎—‏ ‎Ленин‏ ‎называет ‎его‏ ‎прусским ‎путем ‎— ‎„предполагает ‎сохранение‏ ‎основ ‎старого‏ ‎землевладения‏ ‎и ‎медленное, ‎мучительное‏ ‎для ‎массы‏ ‎населения ‎приспособление ‎их ‎к‏ ‎капитализму“.‏ ‎Оба ‎пути‏ ‎возможны. ‎<…>‏ ‎Таким ‎образом, ‎контуры ‎той ‎обстановки,‏ ‎в‏ ‎которой ‎пролетариат‏ ‎призван ‎выступить‏ ‎самостоятельно, ‎как ‎ведущий ‎класс, ‎обрисовываются‏ ‎четче‏ ‎и‏ ‎конкретнее. ‎Ибо‏ ‎решающей ‎силой‏ ‎в ‎этой‏ ‎классовой‏ ‎борьбе, ‎указывающей‏ ‎России ‎направление ‎перехода ‎от ‎средневековья‏ ‎к ‎новому‏ ‎времени‏ ‎[модернизации, ‎прим. ‎АМ],‏ ‎способен ‎быть‏ ‎только ‎пролетариат. ‎Крестьяне ‎же,‏ ‎не‏ ‎только ‎в‏ ‎силу ‎их‏ ‎ужасающей ‎культурной ‎отсталости, ‎но ‎прежде‏ ‎всего‏ ‎в ‎силу‏ ‎их ‎объективного‏ ‎классового ‎положения, ‎способны ‎лишь ‎на‏ ‎стихийный‏ ‎протест‏ ‎против ‎их‏ ‎положения, ‎становящегося‏ ‎все ‎более‏ ‎невыносимым.‏ ‎Вследствие ‎их‏ ‎объективного ‎классового ‎положения ‎они ‎останутся‏ ‎колеблющимся ‎слоем,‏ ‎тем‏ ‎классом, ‎судьба ‎которого‏ ‎решается ‎в‏ ‎конечном ‎счете ‎классовой ‎борьбой‏ ‎в‏ ‎городе, ‎судьбой‏ ‎города, ‎крупной‏ ‎промышленности, ‎государственного ‎аппарата ‎и ‎так‏ ‎далее.‏ ‎Только ‎такая‏ ‎взаимосвязь ‎передавала‏ ‎решение ‎в ‎руки ‎пролетариату. ‎В‏ ‎данный‏ ‎исторический‏ ‎момент ‎его‏ ‎борьба ‎против‏ ‎буржуазии ‎могла‏ ‎бы,‏ ‎возможно, ‎оказаться‏ ‎малоперспективной, ‎если ‎бы ‎буржуазии ‎удалось‏ ‎добиться ‎ликвидации‏ ‎феодализма‏ ‎в ‎аграрном ‎строе‏ ‎России ‎в‏ ‎своем ‎духе. ‎Тот ‎факт,‏ ‎что‏ ‎царизм ‎затрудняет‏ ‎ей ‎выполнение‏ ‎этой ‎задачи, ‎служит ‎главной ‎причиной‏ ‎ее‏ ‎— ‎на‏ ‎какой-то ‎отрезок‏ ‎времени ‎— ‎революционных ‎или ‎по‏ ‎меньшей‏ ‎мере‏ ‎оппозиционных ‎действий.‏ ‎Но ‎пока‏ ‎этот ‎вопрос‏ ‎остается‏ ‎нерешенным, ‎стихийный‏ ‎взрыв ‎закрепощенных ‎и ‎истощенных ‎миллионов‏ ‎жителей ‎деревни‏ ‎возможен‏ ‎в ‎любую ‎минуту.‏ ‎Стихийный ‎взрыв,‏ ‎которому ‎только ‎пролетариат ‎может‏ ‎придать‏ ‎единственно ‎верное‏ ‎направление, ‎с‏ ‎тем ‎чтобы ‎это ‎массовое ‎движение‏ ‎привело‏ ‎к ‎действительно‏ ‎выгодному ‎для‏ ‎крестьян ‎результату. ‎Стихийный ‎взрыв, ‎который‏ ‎лишь‏ ‎и‏ ‎способен ‎создать‏ ‎обстановку, ‎где‏ ‎пролетариат ‎может‏ ‎вступить‏ ‎в ‎борьбу‏ ‎против ‎царизма ‎и ‎буржуазии, ‎имея‏ ‎все ‎шансы‏ ‎на‏ ‎победу».

Лукач ‎описывает ‎ситуацию,‏ ‎в ‎которой‏ ‎феодальный ‎строй ‎(царизм) ‎уже‏ ‎слаб,‏ ‎поскольку ‎слишком‏ ‎неадекватен ‎сложившимся‏ ‎в ‎обществе ‎противоречиям, ‎а ‎буржуазия‏ ‎еще‏ ‎слишком ‎слаба,‏ ‎поскольку ‎не‏ ‎решила ‎и ‎в ‎должной ‎мере‏ ‎не‏ ‎решает‏ ‎задачу ‎модернизации‏ ‎страны.

Главной ‎силой‏ ‎в ‎этих‏ ‎условиях‏ ‎является ‎крестьянство,‏ ‎которое ‎уже ‎не ‎готово ‎мириться‏ ‎с ‎феодальными‏ ‎пережитками,‏ ‎но ‎еще ‎не‏ ‎«освобождено» ‎модернизацией.‏ ‎Но ‎крестьянство ‎не ‎способно‏ ‎«самомодернизироваться»,‏ ‎оно ‎зависимо‏ ‎от ‎города,‏ ‎как ‎от ‎модернизаторской ‎силы. ‎В‏ ‎этих‏ ‎условиях, ‎кто‏ ‎поведет ‎крестьянство‏ ‎от ‎лица ‎города, ‎тот ‎и‏ ‎победит.

Российский‏ ‎пролетариат,‏ ‎подчеркивает ‎Лукач,‏ ‎сумел ‎придать‏ ‎стихийному ‎крестьянскому‏ ‎взрыву‏ ‎«единственно ‎верное‏ ‎направление» ‎— ‎направление ‎пролетарской ‎революции‏ ‎и ‎пролетарского‏ ‎(социалистического)‏ ‎пути ‎модернизации.

Цитата: ‎«Партия‏ ‎Ленина ‎с‏ ‎полным ‎правом ‎считает ‎себя‏ ‎наследницей‏ ‎действительно ‎революционных‏ ‎традиций ‎народников.‏ ‎Но ‎поскольку ‎сознание, ‎необходимое ‎для‏ ‎того,‏ ‎чтобы ‎возглавить‏ ‎эту ‎борьбу,‏ ‎а ‎вместе ‎с ‎ним ‎и‏ ‎способность‏ ‎к‏ ‎этому ‎заложены‏ ‎только ‎в‏ ‎классовом ‎сознании‏ ‎пролетариата,‏ ‎он ‎может‏ ‎и ‎должен ‎стать ‎ведущим ‎классом‏ ‎общественного ‎переворота‏ ‎в‏ ‎надвигающейся ‎революции».

Классовое ‎сознание‏ ‎пролетариата ‎определило‏ ‎сознание ‎и ‎судьбу ‎крестьянства.‏ ‎Здесь‏ ‎напрашивается ‎аналогия‏ ‎с ‎Грамши‏ ‎(мировоззрение ‎гегемонистского ‎класса ‎определяет ‎мировоззрение‏ ‎остальных).‏ ‎Но ‎Лукач‏ ‎не ‎говорит‏ ‎на ‎языке ‎мировоззрения ‎или ‎идеи.‏ ‎Потому‏ ‎не‏ ‎приписывая ‎ему‏ ‎свои ‎тезисы,‏ ‎добавлю ‎от‏ ‎себя.‏ ‎Идея ‎пролетариата‏ ‎определила ‎сознание ‎Ленина ‎и ‎большевиков‏ ‎и ‎через‏ ‎них‏ ‎судьбу ‎России.

Партия

Цитата: ‎«Ленин‏ ‎был ‎первым‏ ‎— ‎и ‎в ‎течение‏ ‎долгого‏ ‎времени ‎единственным‏ ‎— ‎выдающимся‏ ‎руководителем ‎и ‎теоретиком, ‎кто ‎подошел‏ ‎к‏ ‎этой ‎проблеме‏ ‎с ‎центральной‏ ‎в ‎теоретическом ‎отношении ‎и ‎потому‏ ‎с‏ ‎практически‏ ‎решающей ‎стороны‏ ‎— ‎со‏ ‎стороны ‎организации.‏ ‎<…>‏ ‎Организационный ‎план‏ ‎большевиков ‎вычленял ‎из ‎более ‎или‏ ‎менее ‎хаотической‏ ‎массы‏ ‎всего ‎рабочего ‎класса‏ ‎группу ‎ясно‏ ‎осознающих ‎свои ‎цели, ‎готовых‏ ‎на‏ ‎любое ‎самопожертвование‏ ‎революционеров. ‎Не‏ ‎закладывалась ‎ли ‎тем ‎самым ‎опасность‏ ‎того,‏ ‎что ‎эти‏ ‎„профессиональные ‎революционеры“‏ ‎оторвутся ‎от ‎реальной ‎жизни ‎своего‏ ‎класса‏ ‎и,‏ ‎отделившись ‎от‏ ‎него, ‎выродятся‏ ‎в ‎заговорщическую‏ ‎группу,‏ ‎в ‎секту?».

Ленин‏ ‎сделал ‎заявку ‎на ‎построение ‎максимально‏ ‎плотной ‎профессиональной‏ ‎партии.‏ ‎Что ‎подразумевает ‎серьезный‏ ‎разрыв ‎между‏ ‎активом ‎партии ‎и ‎широкими‏ ‎массами.‏ ‎Разрешение ‎данного‏ ‎противоречия ‎Лукач‏ ‎видит ‎в ‎актуальности ‎революции.

Цитата: ‎«Организационная‏ ‎идея‏ ‎Ленина ‎исходит‏ ‎из ‎факта‏ ‎революции, ‎из ‎факта ‎актуальности ‎революции.‏ ‎Если‏ ‎бы‏ ‎историческое ‎предвидение‏ ‎меньшевиков ‎оказалось‏ ‎верным ‎и‏ ‎если‏ ‎бы ‎мы‏ ‎шли ‎навстречу ‎относительно ‎мирному ‎периоду‏ ‎процветания ‎и‏ ‎постепенного‏ ‎распространения ‎демократии, ‎при‏ ‎котором ‎именно‏ ‎в ‎отсталых ‎странах ‎феодальные‏ ‎пережитки‏ ‎были ‎бы‏ ‎упразднены ‎„народом“‏ ‎и ‎„прогрессивными“ ‎классами, ‎тогда ‎группы‏ ‎профессиональных‏ ‎революционеров ‎неизбежно‏ ‎закоснели ‎бы‏ ‎в ‎сектантстве ‎или ‎же ‎превратились‏ ‎не‏ ‎более‏ ‎чем ‎в‏ ‎пропагандистские ‎кружки.‏ ‎Партия ‎как‏ ‎строго‏ ‎централизованная ‎организация‏ ‎наиболее ‎сознательных ‎элементов ‎пролетариата ‎—‏ ‎и ‎только‏ ‎их‏ ‎— ‎мыслится ‎в‏ ‎качестве ‎инструмента‏ ‎классовой ‎борьбы ‎в ‎революционный‏ ‎период».

Таким‏ ‎образом, ‎тотальность‏ ‎революции, ‎подчинение‏ ‎всего ‎актуальной ‎задаче ‎совершения ‎революции,‏ ‎востребует‏ ‎партию, ‎которая‏ ‎всецело ‎посвящает‏ ‎себя ‎делу ‎революции. ‎Если ‎она‏ ‎победит,‏ ‎значит,‏ ‎это ‎был‏ ‎революционный ‎период.‏ ‎Если ‎она‏ ‎проиграет,‏ ‎это ‎просто‏ ‎секта.

Лукач ‎осторожно ‎предупреждает, ‎что ‎пролетариат‏ ‎может ‎обуржуазиться.

Цитата: «Капиталистическое‏ ‎развитие,‏ ‎которое ‎поначалу ‎властно‏ ‎нивелирует ‎и‏ ‎объединяет ‎рабочий ‎класс, ‎разделенный‏ ‎по‏ ‎местническим, ‎цеховым‏ ‎и ‎прочим‏ ‎признакам, ‎создает ‎теперь ‎новую ‎дифференциацию.‏ ‎И‏ ‎дело ‎не‏ ‎ограничивается ‎тем,‏ ‎что ‎в ‎результате ‎ее ‎пролетариат‏ ‎уже‏ ‎не‏ ‎противостоит ‎в‏ ‎своей ‎враждебности‏ ‎буржуазии ‎как‏ ‎единое‏ ‎целое. ‎Наряду‏ ‎с ‎этим ‎возникает ‎опасность ‎того,‏ ‎что ‎эти‏ ‎слои‏ ‎смогут ‎оказать ‎отрицательное‏ ‎идеологическое ‎влияние‏ ‎на ‎весь ‎класс, ‎поскольку‏ ‎они,‏ ‎поднявшись ‎в‏ ‎своем ‎жизненном‏ ‎положении ‎до ‎мелкобуржуазного ‎уровня ‎и‏ ‎занимая‏ ‎определенные ‎посты‏ ‎в ‎партийной‏ ‎и ‎профсоюзной ‎бюрократии, ‎в ‎местных‏ ‎органах‏ ‎власти‏ ‎и ‎тому‏ ‎подобное, ‎несмотря‏ ‎на ‎свою‏ ‎обуржуазившуюся‏ ‎идеологию ‎и‏ ‎недостаточную ‎зрелость ‎пролетарского ‎классового ‎сознания‏ ‎(или ‎как‏ ‎раз‏ ‎вследствие ‎этого), ‎приобретают‏ ‎известное ‎преимущество‏ ‎в ‎формальном ‎образовании, ‎повседневных‏ ‎административных‏ ‎делах ‎и‏ ‎так ‎далее‏ ‎перед ‎остальными ‎пролетарскими ‎слоями. ‎Это‏ ‎означает,‏ ‎что ‎их‏ ‎влияние ‎в‏ ‎организациях ‎пролетариата ‎способствует ‎затемнению ‎классового‏ ‎сознания‏ ‎всех‏ ‎рабочих ‎и‏ ‎толкает ‎их‏ ‎в ‎сторону‏ ‎молчаливого‏ ‎союза ‎с‏ ‎буржуазией».

Пролетарское ‎сознание ‎по ‎мере ‎развития‏ ‎капитализма ‎может‏ ‎стать‏ ‎мелкобуржуазным, ‎что ‎в‏ ‎итоге ‎способно‏ ‎разложить ‎весь ‎пролетарский ‎класс,‏ ‎пишет‏ ‎Лукач. ‎Для‏ ‎ответа ‎на‏ ‎этот ‎вызов ‎нужна ‎партия ‎большевистского‏ ‎типа.

Цитата:‏ ‎«Коммунисты ‎представляют‏ ‎собой ‎принявшее‏ ‎зримую ‎форму ‎классовое ‎сознание ‎пролетариата.‏ ‎<…>‏ ‎Уже‏ ‎в ‎силу‏ ‎этой ‎причины‏ ‎существует ‎необходимость‏ ‎в‏ ‎организационной ‎самостоятельности‏ ‎полностью ‎сознательных ‎элементов ‎рабочего ‎класса.‏ ‎Таким ‎образом,‏ ‎сам‏ ‎ход ‎этого ‎рассуждения‏ ‎говорит ‎о‏ ‎том, ‎что ‎ленинская ‎форма‏ ‎организации‏ ‎неразрывно ‎связана‏ ‎с ‎перспективой‏ ‎надвигающейся ‎революции. ‎Ибо ‎только ‎в‏ ‎этой‏ ‎взаимосвязи ‎любое‏ ‎отклонение ‎от‏ ‎правильного ‎пути ‎рабочего ‎класса ‎может‏ ‎возыметь‏ ‎роковой‏ ‎смысл ‎для‏ ‎определения ‎его‏ ‎судеб; ‎только‏ ‎в‏ ‎этой ‎взаимосвязи‏ ‎решение ‎того ‎или ‎иного ‎текущего‏ ‎вопроса, ‎кажущегося‏ ‎незначительным,‏ ‎может ‎приобрести ‎невероятный‏ ‎по ‎значимости‏ ‎размах ‎для ‎всего ‎класса;‏ ‎только‏ ‎в ‎этой‏ ‎взаимосвязи ‎для‏ ‎пролетариата ‎становится ‎вопросом ‎жизненной ‎важности».

Три‏ ‎элемента‏ ‎складываются ‎в‏ ‎единое ‎целое:‏ ‎тотальность ‎актуальной ‎революции, ‎подчиняющей ‎себе‏ ‎всё‏ ‎бытие,‏ ‎— ‎идея‏ ‎пролетариата ‎как‏ ‎выразителя ‎революционной‏ ‎тотальности‏ ‎— ‎партия‏ ‎как ‎герой, ‎привносящий ‎пролетариату ‎революционное‏ ‎сознание ‎и‏ ‎организующий‏ ‎пролетариат.

Цитата: ‎«Ленинская ‎идея‏ ‎организации ‎означает,‏ ‎таким ‎образом, ‎двойной ‎разрыв‏ ‎с‏ ‎механистическим ‎фатализмом‏ ‎— ‎как‏ ‎с ‎тем, ‎который ‎рассматривает ‎классовое‏ ‎сознание‏ ‎пролетариата ‎как‏ ‎механический ‎продукт‏ ‎его ‎классового ‎положения, ‎так ‎и‏ ‎с‏ ‎тем,‏ ‎который ‎усматривает‏ ‎в ‎самой‏ ‎революции ‎не‏ ‎более‏ ‎как ‎механическое‏ ‎действие ‎фаталистически ‎проявляющихся ‎экономических ‎сил,‏ ‎так ‎сказать,‏ ‎автоматически‏ ‎приводящих ‎пролетариат ‎к‏ ‎победе ‎при‏ ‎достаточной ‎„зрелости“ ‎объективных ‎условий‏ ‎революции».

Партия‏ ‎большевиков ‎по‏ ‎Лукачу ‎является‏ ‎субъектом, ‎который ‎конституирует ‎больший ‎субъект‏ ‎—‏ ‎революционный ‎пролетариат.‏ ‎Саму ‎же‏ ‎партию ‎выковывает ‎Ленин.

Цитата: ‎«Партия ‎должна‏ ‎подготовить‏ ‎революцию.‏ ‎Это ‎означает,‏ ‎с ‎одной‏ ‎стороны, ‎что‏ ‎своими‏ ‎действиями ‎(своим‏ ‎влиянием ‎на ‎действия ‎пролетариата ‎и‏ ‎других ‎угнетенных‏ ‎слоев)‏ ‎она ‎должна ‎стремиться‏ ‎способствовать ‎ускорению‏ ‎вызревания ‎этих ‎тенденций, ‎ведущих‏ ‎к‏ ‎революции. ‎А‏ ‎с ‎другой‏ ‎стороны, ‎она ‎должна ‎идеологически, ‎тактически,‏ ‎материально‏ ‎и ‎организационно‏ ‎подготовить ‎пролетариат‏ ‎к ‎тем ‎действиям, ‎которые ‎будут‏ ‎необходимы‏ ‎в‏ ‎острой ‎революционной‏ ‎ситуации».

Революция ‎без‏ ‎направляющей ‎воли‏ ‎партии‏ ‎невозможна ‎по‏ ‎Лукачу. ‎Партия ‎представлена ‎уникальным ‎субъектом‏ ‎истории, ‎который‏ ‎не‏ ‎может ‎заменить ‎собой‏ ‎класс ‎(не‏ ‎может ‎совершить ‎революция ‎сам),‏ ‎но‏ ‎должен ‎создать‏ ‎пролетариат ‎как‏ ‎класс, ‎который ‎под ‎руководством ‎партии‏ ‎совершит‏ ‎революцию. ‎Кто‏ ‎здесь ‎является‏ ‎чьим ‎инструментом ‎(партия ‎— ‎пролетариата‏ ‎или‏ ‎пролетариат‏ ‎— ‎партии,‏ ‎вопрос ‎дискуссионный‏ ‎или ‎диалектический).‏ ‎Учитывая‏ ‎же, ‎что‏ ‎и ‎партия ‎появляется ‎не ‎сама‏ ‎по ‎себе,‏ ‎а‏ ‎выковывается ‎Лениным, ‎личность‏ ‎оказывается ‎в‏ ‎чем-то ‎решающим ‎субъектом ‎истории.

Кто‏ ‎сделал‏ ‎тотальным ‎представление‏ ‎об ‎актуальности‏ ‎революции? ‎Ленин.

Кто ‎идеологически ‎вывел ‎в‏ ‎авангард‏ ‎крестьянской ‎страны‏ ‎пролетариат ‎как‏ ‎революционный ‎класс? ‎Ленин.

Кто ‎выковал ‎партию‏ ‎большевиков,‏ ‎как‏ ‎организатора ‎и‏ ‎идейного ‎вдохновителя‏ ‎пролетариата? ‎Ленин.

«Ленин‏ ‎является‏ ‎единственным ‎по‏ ‎настоящее ‎время ‎теоретиком, ‎выдвинутым ‎освободительной‏ ‎борьбой ‎пролетариата,‏ ‎такого‏ ‎же ‎всемирно-исторического ‎масштаба,‏ ‎как ‎Маркс».

Лукач‏ ‎подчеркивает, ‎что ‎революционная ‎ситуация‏ ‎объективно‏ ‎сложилась ‎в‏ ‎России. ‎Ленин‏ ‎не ‎вообразил ‎актуальность ‎революции, ‎а‏ ‎раскрыл‏ ‎ее. ‎Это‏ ‎основной ‎аргумент,‏ ‎при ‎помощи ‎которого ‎Лукач ‎удерживается‏ ‎в‏ ‎русле‏ ‎марксизма. ‎Я‏ ‎предлагаю ‎также‏ ‎рассмотреть ‎иную‏ ‎возможность.‏ ‎Ленин ‎до‏ ‎конца ‎верил ‎в ‎актуальность ‎революции‏ ‎и ‎сумел‏ ‎воплотить‏ ‎свою ‎веру ‎в‏ ‎жизнь, ‎сделав‏ ‎ее ‎актуальной. ‎Тотальная ‎революция‏ ‎начинается‏ ‎с ‎тотальной‏ ‎веры ‎в‏ ‎нее. ‎И ‎эта ‎вера ‎творит‏ ‎бытие.