Революция против «Капитала» Карла Маркса

Коммунизм ‎неразрывно‏ ‎связан ‎с ‎учением ‎Маркса, ‎что‏ ‎делает ‎вопрос‏ ‎каноничности‏ ‎(соответствия ‎марксизму) ‎того‏ ‎или ‎иного‏ ‎левого ‎течения ‎принципиально ‎важным.‏ ‎Дискуссий‏ ‎по ‎этому‏ ‎поводу ‎велось,‏ ‎ведется ‎и ‎будет ‎вестись ‎множество.‏ ‎В‏ ‎этой ‎связи‏ ‎возникает ‎вопрос,‏ ‎что ‎такое ‎марксистский ‎канон?

Встать ‎на‏ ‎путь‏ ‎поиска‏ ‎ответа ‎я‏ ‎предлагаю ‎с‏ ‎помощью ‎Антонио‏ ‎Грамши.

Грамши‏ ‎— ‎один‏ ‎из ‎основателей ‎и ‎лидеров ‎Итальянской‏ ‎коммунистической ‎партии‏ ‎(ИКП),‏ ‎крупнейший ‎итальянский ‎философ-марксист,‏ ‎существенно ‎повлиявший‏ ‎на ‎левую ‎мысль ‎второй‏ ‎половины‏ ‎ХХ ‎века.

По‏ ‎горячим ‎следам‏ ‎Великой ‎Октябрьской ‎социалистической ‎революции ‎молодой‏ ‎Грамши,‏ ‎уже ‎будучи‏ ‎одним ‎из‏ ‎основных ‎идеологов ‎итальянских ‎коммунистов ‎и‏ ‎почитателем‏ ‎Ленина,‏ ‎пишет ‎статью‏ ‎«Революция ‎против‏ ‎„Капитала“», ‎которая‏ ‎была‏ ‎опубликована ‎в‏ ‎газете ‎Avanti! ‎, ‎являвшейся ‎центральным‏ ‎органом ‎Итальянской‏ ‎социалистической‏ ‎партии ‎(позднее ‎левая‏ ‎фракция ‎во‏ ‎главе ‎с ‎Грамши ‎выйдет‏ ‎из‏ ‎партии ‎и‏ ‎создаст ‎ИКП).

Для‏ ‎нас ‎существенно, ‎что ‎Грамши ‎задолго‏ ‎до‏ ‎написания ‎рассматриваемой‏ ‎нами ‎статьи,‏ ‎в ‎момент ‎ее ‎написания ‎и‏ ‎после‏ ‎ее‏ ‎написания ‎был‏ ‎марксистом ‎и‏ ‎ленинистом ‎(искренним‏ ‎почитателем‏ ‎Ленина). ‎Позднее‏ ‎Грамши ‎в ‎качестве ‎делегата ‎от‏ ‎ИКП ‎в‏ ‎Исполкоме‏ ‎Коминтерна ‎несколько ‎лет‏ ‎жил ‎в‏ ‎Москве, ‎где ‎встречался ‎с‏ ‎Лениным,‏ ‎сблизился ‎с‏ ‎руководством ‎большевиков‏ ‎в ‎целом ‎и ‎женился ‎на‏ ‎Юлии‏ ‎Шухт ‎(дочери‏ ‎Аполлона ‎Шухта,‏ ‎дворянина-народовольца-большевика ‎и ‎друга ‎Ленина).

Грамши ‎был‏ ‎с‏ ‎рядом‏ ‎оговорок ‎возведен‏ ‎на ‎пьедестал‏ ‎в ‎СССР,‏ ‎в‏ ‎советское ‎время‏ ‎издавались ‎переводы ‎его ‎работ. ‎Но‏ ‎интересующая ‎нас‏ ‎статья‏ ‎по ‎понятным ‎причинам‏ ‎не ‎увидела‏ ‎свет ‎в ‎Советском ‎Союзе,‏ ‎переходим‏ ‎к ‎ее‏ ‎тексту.

Цитата: ‎«Большевистская‏ ‎революция ‎теперь ‎уже ‎определенно ‎является‏ ‎частью‏ ‎общей ‎российской‏ ‎революции. ‎Максималисты‏ ‎[большевики, ‎прим. ‎АМ] ‎еще ‎два‏ ‎месяца‏ ‎назад‏ ‎были ‎активными‏ ‎агентами, ‎убеждавшими‏ ‎в ‎том,‏ ‎что‏ ‎события ‎не‏ ‎должны ‎стоять ‎на ‎месте, ‎что‏ ‎движение ‎к‏ ‎будущему‏ ‎не ‎должно ‎останавливаться,‏ ‎что ‎нельзя‏ ‎допустить ‎окончательного ‎установления ‎буржуазной‏ ‎системы.‏ ‎Теперь ‎эти‏ ‎максималисты ‎взяли‏ ‎власть, ‎установили ‎свою ‎диктатуру ‎и‏ ‎создают‏ ‎социалистический ‎строй,‏ ‎в ‎рамках‏ ‎которого ‎революция ‎должна ‎успокоиться, ‎если‏ ‎он‏ ‎будет‏ ‎продолжать ‎развиваться‏ ‎гармонично, ‎без‏ ‎лобовых ‎столкновений,‏ ‎на‏ ‎основе ‎огромных‏ ‎завоеваний, ‎которые ‎уже ‎достигнуты».

Грамши ‎безоговорочно‏ ‎позитивно ‎оценивает‏ ‎Октябрьскую‏ ‎революцию ‎и ‎подчеркивает‏ ‎важность ‎укрепления‏ ‎власти ‎большевиков ‎во ‎имя‏ ‎создания‏ ‎социалистического ‎строя.‏ ‎То ‎есть‏ ‎выступает ‎за ‎советскую ‎власть.

Цитата: ‎«В‏ ‎Большевистской‏ ‎революции ‎больше‏ ‎идеологии, ‎чем‏ ‎событий. ‎(И, ‎следовательно, ‎нам, ‎„внизу“,‏ ‎в‏ ‎действительности‏ ‎не ‎нужно‏ ‎знать ‎больше‏ ‎того, ‎что‏ ‎мы‏ ‎знаем.) ‎Это‏ ‎революция ‎против ‎„Капитала“ ‎Карла ‎Маркса.‏ ‎В ‎России‏ ‎„Капитал“‏ ‎Маркса ‎был ‎больше‏ ‎книгой ‎буржуазии,‏ ‎нежели ‎пролетариата. ‎Он ‎служил‏ ‎критической‏ ‎демонстрацией ‎того,‏ ‎как ‎события‏ ‎должны ‎развиваться ‎по ‎заранее ‎предопределенному‏ ‎сценарию,‏ ‎предусматривающему ‎развитие‏ ‎буржуазии, ‎наступление‏ ‎в ‎России ‎капиталистической ‎эры ‎с‏ ‎установлением‏ ‎западного‏ ‎типа ‎цивилизации,‏ ‎еще ‎до‏ ‎того, ‎как‏ ‎пролетариат‏ ‎мог ‎хотя‏ ‎бы ‎подумать ‎о ‎своем ‎восстании,‏ ‎о ‎своих‏ ‎собственных‏ ‎классовых ‎требованиях, ‎о‏ ‎своей ‎революции.‏ ‎Но ‎события ‎вышли ‎за‏ ‎рамки‏ ‎идеологий. ‎События‏ ‎взорвали ‎критические‏ ‎схемы, ‎определяющие, ‎как ‎российская ‎история‏ ‎должна‏ ‎развертываться ‎в‏ ‎соответствии ‎с‏ ‎канонами ‎исторического ‎материализма. ‎Большевики ‎отвергли‏ ‎Карла‏ ‎Маркса,‏ ‎и ‎их‏ ‎четкие ‎действия‏ ‎и ‎победы‏ ‎являются‏ ‎свидетельством ‎того,‏ ‎что ‎каноны ‎исторического ‎материализма ‎не‏ ‎настолько ‎незыблемы,‏ ‎как‏ ‎кому-то ‎казалось, ‎и‏ ‎как ‎кто-то‏ ‎думал».

Грамши ‎начинает ‎с ‎тезиса‏ ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎Октябрьская ‎революция‏ ‎является ‎важнейшим ‎идеологическим ‎событием, ‎посягающим‏ ‎на‏ ‎«каноны ‎исторического‏ ‎материализма». ‎Затем‏ ‎крупнейший ‎итальянский ‎философ-марксист ‎справедливо ‎напоминает,‏ ‎что‏ ‎согласно‏ ‎марксистскому ‎канону‏ ‎пролетарская ‎революция‏ ‎возможна ‎только‏ ‎в‏ ‎зрелом ‎буржуазном‏ ‎обществе. ‎То ‎есть ‎сначала ‎осуществляется‏ ‎буржуазная ‎революция,‏ ‎взявшая‏ ‎власть ‎буржуазия ‎«переваривает»‏ ‎общество ‎на‏ ‎свой ‎лад ‎и ‎только‏ ‎потом,‏ ‎порожденное ‎таким‏ ‎перевариванием ‎противоречие‏ ‎между ‎пролетариатом ‎и ‎буржуазией ‎становится‏ ‎предпосылкой‏ ‎для ‎пролетарской‏ ‎революции. ‎Иначе‏ ‎говоря, ‎сначала ‎модернизация ‎— ‎потом‏ ‎коммунизм.

На‏ ‎этом‏ ‎основании ‎Грамши‏ ‎заключает, ‎что‏ ‎«в ‎России‏ ‎„Капитал“‏ ‎Маркса ‎был‏ ‎больше ‎книгой ‎буржуазии, ‎нежели ‎пролетариата». То‏ ‎есть ‎канон‏ ‎«Капитала»‏ ‎легитимировал ‎буржуазную ‎революцию‏ ‎и ‎блокировал‏ ‎пролетарскую.

Грамши ‎подчеркивает, ‎что ‎большевики‏ ‎совершили‏ ‎революцию ‎поперек‏ ‎марксистского ‎канона,‏ ‎тем ‎самым ‎«взорвали ‎критические ‎схемы»‏ ‎исторического‏ ‎материализма ‎и‏ ‎создали ‎предпосылки‏ ‎для ‎его ‎пересмотра. ‎В ‎этом‏ ‎смысле‏ ‎Грамши‏ ‎называет ‎Октябрьскую‏ ‎революцию ‎«революцией‏ ‎против ‎„Капитала“»‏ ‎и‏ ‎далее ‎развивает‏ ‎эту ‎мысль.

Цитата: ‎«И ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎фатальность‏ ‎есть‏ ‎даже ‎в ‎этих‏ ‎событиях, ‎и‏ ‎если ‎большевики ‎отказались ‎от‏ ‎некоторых‏ ‎положений ‎„Капитала“,‏ ‎то ‎они‏ ‎не ‎отвергли ‎его ‎вдохновляющей ‎имманентной‏ ‎идеи.‏ ‎Эти ‎люди‏ ‎не ‎„марксисты“,‏ ‎вот ‎и ‎все. ‎Они ‎не‏ ‎использовали‏ ‎работы‏ ‎Мастера ‎для‏ ‎того, ‎чтобы‏ ‎создать ‎жесткую‏ ‎доктрину‏ ‎из ‎догматических‏ ‎высказываний, ‎которые ‎никогда ‎не ‎должны‏ ‎подвергаться ‎сомнению.‏ ‎Они‏ ‎живут ‎идеей ‎Маркса».

Грамши‏ ‎прямо ‎противопоставляет‏ ‎«марксистов» ‎(неслучайно ‎беря ‎их‏ ‎в‏ ‎кавычки) ‎и‏ ‎идею ‎Маркса.‏ ‎Большевики, ‎по ‎Грамши, ‎— ‎живут‏ ‎идеей‏ ‎Маркса, ‎не‏ ‎будучи ‎«марксистами».‏ ‎В ‎чем ‎заключается ‎эта ‎идея?

Цитата:‏ ‎«Они‏ ‎живут‏ ‎идеей ‎Маркса‏ ‎— ‎той‏ ‎идеей, ‎которая‏ ‎вечна,‏ ‎которая ‎представляет‏ ‎собой ‎продолжение ‎немецкого ‎и ‎итальянского‏ ‎идеализма, ‎и‏ ‎которая,‏ ‎в ‎случае ‎с‏ ‎Марксом, ‎была‏ ‎заражена ‎позитивистскими ‎и ‎натуралистическими‏ ‎течениями.‏ ‎Эта ‎идея‏ ‎рассматривает ‎в‏ ‎качестве ‎доминирующего ‎фактора ‎истории ‎не‏ ‎голые‏ ‎экономические ‎факты,‏ ‎а ‎человека,‏ ‎людей ‎в ‎обществе, ‎людей ‎во‏ ‎взаимоотношениях‏ ‎друг‏ ‎с ‎другом,‏ ‎достигающих ‎соглашений‏ ‎между ‎собой,‏ ‎вырабатывающих‏ ‎через ‎эти‏ ‎связи ‎(цивилизацию) ‎коллективную ‎общественную ‎волю;‏ ‎людей, ‎приходящих‏ ‎к‏ ‎пониманию ‎экономических ‎фактов,‏ ‎оценивающих ‎их‏ ‎и ‎приспосабливающих ‎их ‎к‏ ‎своей‏ ‎воле, ‎пока‏ ‎это ‎не‏ ‎становится ‎движущей ‎силой ‎экономики ‎и‏ ‎не‏ ‎формирует ‎объективную‏ ‎реальность. ‎Эта‏ ‎реальность ‎существует, ‎движется ‎и ‎начинает‏ ‎напоминать‏ ‎поток‏ ‎вулканической ‎лавы,‏ ‎который ‎может‏ ‎быть ‎направлен‏ ‎в‏ ‎любом ‎направлении,‏ ‎в ‎зависимости ‎от ‎человеческой ‎воли».

Грамши‏ ‎здесь ‎делает‏ ‎заявку‏ ‎на ‎вывод ‎идеи‏ ‎Маркса ‎из‏ ‎лона ‎материализма ‎в ‎лоно‏ ‎идеализма.‏ ‎Но ‎не‏ ‎договаривает ‎ее‏ ‎до ‎конца. ‎В ‎результате ‎получается‏ ‎гибрид,‏ ‎где, ‎с‏ ‎одной ‎стороны,‏ ‎на ‎первый ‎план ‎выходит ‎человеческая‏ ‎воля‏ ‎(а‏ ‎не ‎материя,‏ ‎правящая ‎бал‏ ‎в ‎историческом‏ ‎материализме),‏ ‎способная ‎двигаться‏ ‎в ‎любом ‎направлении ‎(что ‎отменяет‏ ‎постулат ‎о‏ ‎неизбежности‏ ‎прогресса ‎и ‎победы‏ ‎коммунизма), ‎с‏ ‎другой ‎стороны, ‎остается ‎язык‏ ‎интересов,‏ ‎которые ‎человек‏ ‎должен ‎осознать‏ ‎и ‎на ‎этом ‎основании ‎действовать.

Делая‏ ‎акцент‏ ‎на ‎волю,‏ ‎Грамши ‎предлагает‏ ‎следующую ‎модель ‎понимания ‎человека.

Цитата: ‎«Маркс‏ ‎предвидел‏ ‎только‏ ‎то, ‎что‏ ‎можно ‎было‏ ‎предвидеть. ‎Но‏ ‎он‏ ‎не ‎мог‏ ‎предвидеть ‎европейскую ‎войну ‎или, ‎скорее,‏ ‎он ‎не‏ ‎мог‏ ‎предвидеть, ‎что ‎эта‏ ‎война ‎продлится‏ ‎так ‎долго, ‎и ‎что‏ ‎она‏ ‎приведет ‎к‏ ‎таким ‎последствиям.‏ ‎Он ‎не ‎мог ‎предвидеть, ‎что‏ ‎за‏ ‎три ‎года‏ ‎невообразимых ‎страданий‏ ‎и ‎несчастий ‎эта ‎война ‎поднимет‏ ‎в‏ ‎России‏ ‎такую ‎коллективную‏ ‎народную ‎волю.‏ ‎В ‎обычное‏ ‎время‏ ‎для ‎формирования‏ ‎такой ‎коллективной ‎воли ‎необходим ‎длительный‏ ‎процесс ‎постепенной‏ ‎диффузии‏ ‎сквозь ‎общество, ‎необходим‏ ‎широкий ‎диапазон‏ ‎классового ‎опыта. ‎Люди ‎ленивы,‏ ‎они‏ ‎нуждаются ‎в‏ ‎том, ‎чтобы‏ ‎их ‎организовали, ‎сначала ‎снаружи ‎—‏ ‎в‏ ‎корпорации ‎и‏ ‎лиги, ‎а‏ ‎затем ‎изнутри ‎— ‎в ‎рамках‏ ‎их‏ ‎мыслей‏ ‎и ‎их‏ ‎воли. ‎Им‏ ‎нужна ‎непрерывная‏ ‎последовательность‏ ‎и ‎множество‏ ‎внешних ‎стимулов. ‎Вот ‎почему ‎при‏ ‎нормальных ‎условиях‏ ‎каноны‏ ‎марксистской ‎исторической ‎критики‏ ‎схватывают ‎реальность,‏ ‎поглощают ‎и ‎делают ‎ее‏ ‎ясной».

Люди,‏ ‎по ‎Грамши,‏ ‎ленивы ‎и‏ ‎нуждаются ‎как ‎во ‎внешних ‎стимулах‏ ‎(давлении‏ ‎и ‎организации),‏ ‎так ‎и‏ ‎в ‎том, ‎чтобы ‎их ‎мысли‏ ‎и‏ ‎воля‏ ‎были ‎«организованы»‏ ‎изнутри. ‎То‏ ‎есть ‎сам‏ ‎человек‏ ‎в ‎определенном‏ ‎смысле ‎пуст ‎или ‎неопределен ‎и‏ ‎нуждается ‎в‏ ‎том,‏ ‎чтобы ‎кто-то ‎его‏ ‎наполнил ‎или‏ ‎определил.

В ‎нормальных ‎(то ‎есть‏ ‎теоретических)‏ ‎условиях ‎всё‏ ‎это ‎могло‏ ‎и ‎должно ‎было ‎произойти ‎по‏ ‎марксистскому‏ ‎канону, ‎но‏ ‎«обстоятельства ‎изменились»‏ ‎и ‎всё ‎сложилось ‎иначе. ‎На‏ ‎мой‏ ‎взгляд,‏ ‎это ‎буквально‏ ‎отмена ‎канона‏ ‎как ‎такового.‏ ‎Так‏ ‎как ‎обстоятельства‏ ‎всегда ‎меняются.

Цитата: ‎«В ‎России ‎война‏ ‎пробудила ‎народную‏ ‎волю.‏ ‎В ‎результате ‎страданий,‏ ‎накапливавшихся ‎на‏ ‎протяжении ‎трех ‎лет, ‎эта‏ ‎воля‏ ‎стала ‎всеобщей‏ ‎почти ‎мгновенно.‏ ‎Надвигался ‎голод, ‎смерть ‎от ‎голода‏ ‎могла‏ ‎раздавить ‎десятки‏ ‎миллионов ‎людей‏ ‎одним ‎ударом. ‎Сначала ‎механически, ‎затем,‏ ‎после‏ ‎первой‏ ‎революции, ‎активно‏ ‎и ‎сознательно‏ ‎народная ‎воля‏ ‎стала‏ ‎единой».

Война ‎и‏ ‎голод ‎пробудили ‎в ‎России ‎«народную‏ ‎волю», ‎пишет‏ ‎Грамши.‏ ‎В ‎качестве ‎заметки‏ ‎на ‎полях‏ ‎отметим, ‎что ‎народная ‎воля‏ ‎—‏ ‎внеклассовое ‎понятие.

В‏ ‎заключение ‎Грамши‏ ‎выдвигает ‎тезис, ‎согласно ‎которому ‎пролетариат‏ ‎может‏ ‎при ‎помощи‏ ‎пропаганды ‎(не‏ ‎в ‎ругательном ‎смысле) ‎пережить ‎опыт‏ ‎рабочего‏ ‎движения‏ ‎других ‎стран,‏ ‎тем ‎самым‏ ‎сделав ‎его‏ ‎своим.

Цитата:‏ ‎«Социалистическая ‎пропаганда‏ ‎обогатила ‎российских ‎людей ‎опытом ‎пролетариата‏ ‎других ‎стран.‏ ‎Социалистическая‏ ‎пропаганда ‎могла ‎мгновенно‏ ‎драматически ‎оживить‏ ‎историю ‎пролетариата: ‎его ‎борьбу‏ ‎против‏ ‎капитализма, ‎длительные‏ ‎усилия, ‎направленные‏ ‎на ‎то, ‎чтобы ‎полностью ‎освободить‏ ‎пролетариат‏ ‎от ‎цепей‏ ‎рабства, ‎которые‏ ‎делали ‎его ‎таким ‎униженным, ‎и‏ ‎дать‏ ‎возможность‏ ‎выковать ‎новое‏ ‎сознание, ‎стать‏ ‎свидетелями ‎будущего‏ ‎мира.‏ ‎Именно ‎социалистическая‏ ‎пропаганда ‎выковала ‎волю ‎российских ‎людей.‏ ‎Почему ‎они‏ ‎должны‏ ‎были ‎ждать, ‎пока‏ ‎история ‎Англии‏ ‎повторится ‎в ‎России, ‎пока‏ ‎поднимется‏ ‎буржуазия, ‎начнется‏ ‎классовая ‎борьба,‏ ‎сформируется ‎классовое ‎сознание ‎и ‎катастрофа‏ ‎капиталистического‏ ‎мира ‎в‏ ‎конце ‎концов‏ ‎действительно ‎ударит ‎по ‎ним? ‎Российские‏ ‎люди‏ ‎—‏ ‎или ‎по‏ ‎крайней ‎мере‏ ‎меньшинство ‎россиян‏ ‎—‏ ‎мысленно ‎уже‏ ‎прошли ‎через ‎этот ‎опыт. ‎Он‏ ‎прошел ‎вдали‏ ‎от‏ ‎них. ‎Теперь ‎пролетариат‏ ‎может ‎извлечь‏ ‎из ‎него ‎пользу, ‎чтобы‏ ‎утвердить‏ ‎себя».

Это ‎очень‏ ‎интересно ‎и‏ ‎это ‎совсем ‎мимо ‎любого ‎материализма.‏ ‎Грамши‏ ‎пишет, ‎что‏ ‎человек ‎может‏ ‎овнутрить ‎чужой ‎опыт, ‎рассмотрев ‎его‏ ‎дискурсивно.‏ ‎Таким‏ ‎образом, ‎мы‏ ‎переходим ‎из‏ ‎мира ‎исторического‏ ‎материализма‏ ‎в ‎мир‏ ‎дискурса ‎(напомню, ‎статья ‎написана ‎в‏ ‎конце ‎1917‏ ‎года).‏ ‎На ‎этом ‎основании‏ ‎мы ‎можем‏ ‎задать ‎следующий ‎вопрос. ‎Если‏ ‎человек‏ ‎при ‎помощи‏ ‎пропаганды ‎(или‏ ‎шире ‎дискурсивно) ‎может ‎сделать ‎частью‏ ‎себя‏ ‎реальный ‎опыт,‏ ‎пережитый ‎другим‏ ‎человеком, ‎то ‎может ‎ли ‎он‏ ‎аналогично‏ ‎овнутрить‏ ‎гипотетически ‎возможный,‏ ‎но ‎пока‏ ‎не ‎проявленный‏ ‎в‏ ‎реальности ‎опыт?‏ ‎Ведь ‎и ‎реальный ‎опыт, ‎и‏ ‎гипотетически ‎возможный‏ ‎доступны‏ ‎ему ‎лишь ‎в‏ ‎пропаганде. ‎Наконец,‏ ‎может ‎ли ‎человек ‎дискурсивно‏ ‎овнутрить‏ ‎нереальный ‎опыт,‏ ‎поверив ‎в‏ ‎его ‎реальность? ‎И ‎где ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге ‎оказывается‏ ‎та ‎самая‏ ‎реальность, ‎формируемая ‎людьми, ‎способными ‎дискурсивно‏ ‎обретать‏ ‎меняющую‏ ‎мир ‎волю?

Это‏ ‎заявка ‎на‏ ‎феноменологический ‎марксизм.

В‏ ‎заключение‏ ‎Грамши ‎развернуто‏ ‎пишет, ‎что ‎пролетариат, ‎взявший ‎власть‏ ‎в ‎небуржуазной‏ ‎стране,‏ ‎пройдет ‎путь ‎к‏ ‎коммунизму ‎быстрее,‏ ‎чем ‎если ‎бы ‎он‏ ‎шел‏ ‎по ‎Марксу‏ ‎транзитом ‎через‏ ‎буржуазную ‎фазу.

Цитата: ‎«Сегодня ‎социалистически ‎образованный‏ ‎российский‏ ‎пролетариат ‎начнет‏ ‎свою ‎историю‏ ‎на ‎самом ‎высоком ‎уровне, ‎которого‏ ‎достигла‏ ‎современная‏ ‎Англия. ‎Поскольку‏ ‎он ‎вынужден‏ ‎начинать ‎с‏ ‎самого‏ ‎начала, ‎он‏ ‎начнет ‎с ‎того, ‎что ‎было‏ ‎уже ‎где-либо‏ ‎осуществлено,‏ ‎и, ‎следовательно, ‎будет‏ ‎приведен ‎к‏ ‎достижению ‎такого ‎уровня ‎экономической‏ ‎зрелости,‏ ‎который ‎Маркс‏ ‎считал ‎необходимым‏ ‎условием ‎для ‎коллективизма. ‎Революционеры ‎сами‏ ‎создадут‏ ‎условия, ‎необходимые‏ ‎для ‎конечного‏ ‎достижения ‎их ‎цели. ‎И ‎они‏ ‎создадут‏ ‎их‏ ‎быстрее, ‎чем‏ ‎это ‎сделал‏ ‎бы ‎капитализм.‏ ‎Критика‏ ‎социалистов ‎в‏ ‎адрес ‎буржуазной ‎системы ‎за ‎ее‏ ‎несовершенства ‎и‏ ‎расточительство‏ ‎теперь ‎может ‎быть‏ ‎использована ‎революционерами‏ ‎для ‎достижения ‎лучшего ‎общественного‏ ‎устройства,‏ ‎при ‎котором‏ ‎можно ‎будет‏ ‎избежать ‎расточительства ‎и ‎не ‎пасть‏ ‎жертвой‏ ‎несовершенств».

Продолжая ‎эту‏ ‎мысль, ‎Грамши‏ ‎пишет, ‎что ‎социализм ‎сможет ‎ответить‏ ‎на‏ ‎стоящие‏ ‎перед ‎Россией‏ ‎вызовы ‎куда‏ ‎лучше, ‎чем‏ ‎буржуазный‏ ‎капитализм. ‎И‏ ‎потому ‎в ‎«абсолютных ‎терминах ‎социализм‏ ‎сегодня ‎в‏ ‎России‏ ‎может ‎быть ‎оправдан».

Цитата:‏ ‎«Сначала ‎это‏ ‎будет ‎коллективизм ‎бедности ‎и‏ ‎страданий.‏ ‎Но ‎буржуазный‏ ‎режим ‎унаследовал‏ ‎бы ‎те ‎же ‎условия ‎нищеты‏ ‎и‏ ‎страданий. ‎Капитализм‏ ‎мог ‎бы‏ ‎сделать ‎сразу ‎же ‎не ‎больше,‏ ‎чем‏ ‎коллективизм‏ ‎в ‎России.‏ ‎В ‎действительности‏ ‎сегодня ‎он‏ ‎сделал‏ ‎бы ‎значительно‏ ‎меньше, ‎поскольку ‎он ‎сразу ‎оказался‏ ‎бы ‎перед‏ ‎лицом‏ ‎недовольного ‎и ‎непокорного‏ ‎пролетариата, ‎не‏ ‎способного ‎дольше ‎терпеть ‎в‏ ‎интересах‏ ‎других ‎страдания‏ ‎и ‎нужду,‏ ‎которые ‎принесла ‎бы ‎с ‎собой‏ ‎экономическая‏ ‎неурядица. ‎Таким‏ ‎образом, ‎даже‏ ‎в ‎абсолютных ‎терминах ‎социализм ‎сегодня‏ ‎в‏ ‎России‏ ‎может ‎быть‏ ‎оправдан».

При ‎всей‏ ‎своей ‎революционной‏ ‎новизне‏ ‎Грамши ‎верен‏ ‎пролетариату. ‎Он ‎пишет ‎именно ‎о‏ ‎пролетариате, ‎который‏ ‎«осознает»,‏ ‎«почувствует» ‎и ‎в‏ ‎целом ‎волевым‏ ‎усилием ‎станет ‎властью ‎и‏ ‎двинет‏ ‎историю ‎вперед.

Цитата:‏ ‎«Тяготы, ‎которые‏ ‎ожидают ‎пролетариев ‎после ‎заключения ‎мира,‏ ‎будут‏ ‎преодолены ‎только‏ ‎в ‎том‏ ‎случае, ‎если ‎они ‎почувствуют, ‎что‏ ‎все‏ ‎находится‏ ‎под ‎их‏ ‎собственным ‎контролем,‏ ‎и ‎будут‏ ‎знать,‏ ‎что ‎своими‏ ‎усилиями ‎они ‎могут ‎уменьшить ‎эти‏ ‎тяготы ‎в‏ ‎возможно‏ ‎более ‎короткий ‎срок».

В‏ ‎заключение ‎Грамши‏ ‎пишет, ‎что ‎большевики ‎—‏ ‎спасители‏ ‎России.

Цитата: ‎«Складывается‏ ‎впечатление, ‎что‏ ‎в ‎настоящее ‎время ‎максималисты ‎[большевики,‏ ‎прим.‏ ‎АМ] ‎являются‏ ‎стихийным ‎выражением‏ ‎биологической ‎необходимости ‎— ‎они ‎должны‏ ‎были‏ ‎взять‏ ‎власть ‎с‏ ‎тем, ‎чтобы‏ ‎российские ‎люди‏ ‎не‏ ‎стали ‎жертвой‏ ‎ужасного ‎бедствия; ‎чтобы ‎российские ‎люди,‏ ‎включившиеся ‎в‏ ‎колоссальную‏ ‎работу ‎для ‎своего‏ ‎собственного ‎воспроизводства,‏ ‎чувствовали ‎менее ‎остро ‎клыки‏ ‎голодного‏ ‎волка; ‎чтобы‏ ‎Россия ‎не‏ ‎стала ‎огромной ‎бойней ‎беспощадных ‎зверей,‏ ‎рвущих‏ ‎друг ‎друга‏ ‎на ‎части».

Пафос‏ ‎статьи ‎Грамши ‎— ‎большевики ‎сделали‏ ‎революцию‏ ‎не‏ ‎по ‎Марксу‏ ‎и ‎это‏ ‎прекрасно! ‎Россия‏ ‎спасена‏ ‎и ‎история‏ ‎идет ‎вперед!

Текст ‎Грамши ‎построен ‎на‏ ‎очевидном ‎тезисе‏ ‎—‏ ‎Октябрьская ‎революция ‎была‏ ‎совершена ‎не‏ ‎по ‎марксистскому ‎канону. ‎Интерпретировать‏ ‎данный‏ ‎факт ‎можно‏ ‎по-разному, ‎но‏ ‎отрицать ‎его ‎нельзя, ‎если ‎мы‏ ‎хотим‏ ‎оставаться ‎в‏ ‎пространстве ‎живой‏ ‎мысли. ‎В ‎СССР ‎по ‎понятным‏ ‎причинам‏ ‎утверждалось,‏ ‎что ‎Ленин‏ ‎и ‎большевики‏ ‎всё ‎сделали‏ ‎по‏ ‎канону, ‎а‏ ‎те, ‎кто ‎считает ‎иначе, ‎заблуждающиеся‏ ‎идеалисты ‎или‏ ‎просто‏ ‎враги. ‎Грамши ‎был‏ ‎записан ‎в‏ ‎заблуждающиеся ‎идеалисты.

Тем ‎не ‎менее,‏ ‎в‏ ‎СССР ‎фундамент‏ ‎коммунистической ‎мысли‏ ‎основывали ‎не ‎на ‎голом ‎марксизме,‏ ‎а‏ ‎на ‎марксизме-ленинизме.‏ ‎Что ‎означает‏ ‎расширение ‎марксисткой ‎теории ‎путем ‎ее‏ ‎синтеза‏ ‎с‏ ‎ленинской ‎теорией‏ ‎и ‎практикой.‏ ‎Таким ‎образом,‏ ‎Октябрьская‏ ‎революция ‎становится‏ ‎безусловно ‎канонической ‎постольку, ‎поскольку ‎она‏ ‎устанавливает ‎новый‏ ‎канон‏ ‎(пересматривает ‎рамки ‎старого).‏ ‎Если ‎Ленин‏ ‎мог ‎расширить ‎интерпретацию ‎Маркса,‏ ‎значит,‏ ‎это ‎возможно.‏ ‎А ‎если‏ ‎возможно, ‎значит, ‎новые, ‎выходящие ‎за‏ ‎канон‏ ‎интерпретации ‎не‏ ‎могут ‎быть‏ ‎табуированы ‎по ‎умолчанию.

Грамши ‎открыл ‎дверь‏ ‎в‏ ‎новое‏ ‎прочтение ‎коммунизма.‏ ‎Кто ‎знает,‏ ‎как ‎пошла‏ ‎бы‏ ‎история, ‎если‏ ‎бы ‎его ‎«тюремные ‎тетради» ‎(контуры‏ ‎которых ‎проявлены‏ ‎в‏ ‎обсуждаемой ‎нами ‎статье)‏ ‎не ‎были‏ ‎заперты ‎до ‎конца ‎40-х‏ ‎годов.