К. ‎Маковский.‏ ‎Смерть ‎Ивана ‎Грозного.

На ‎исходе ‎зимы‏ ‎1584 ‎года‏ ‎состояние‏ ‎здоровья ‎Ивана ‎резко‏ ‎ухудшилось. ‎Чем‏ ‎заболел ‎царь, ‎в ‎точности‏ ‎неизвестно.‏ ‎По ‎словам‏ ‎очевидцев, ‎он‏ ‎как ‎бы ‎гнил ‎изнутри, ‎и‏ ‎от‏ ‎него ‎исходил‏ ‎отвратительный ‎запах.‏ ‎Грозный ‎сознавал, ‎что ‎уже ‎не‏ ‎встанет‏ ‎на‏ ‎ноги. ‎Готовясь‏ ‎к ‎кончине,‏ ‎Иван ‎написал‏ ‎завещание,‏ ‎согласно ‎которому‏ ‎власть ‎после ‎его ‎смерти ‎переходила‏ ‎к ‎царевичу‏ ‎Фёдору.

Усилия‏ ‎медиков ‎не ‎помогали,‏ ‎царю ‎становилось‏ ‎всё ‎хуже. ‎Он ‎уже‏ ‎не‏ ‎мог ‎ходить‏ ‎самостоятельно ‎и‏ ‎его ‎носили ‎в ‎кресле. ‎Но‏ ‎красота‏ ‎этого ‎суетного‏ ‎мира ‎все‏ ‎ещё ‎неудержимо ‎привлекала ‎Ивана. ‎Каждый‏ ‎день‏ ‎его‏ ‎носили ‎в‏ ‎царскую ‎сокровищницу,‏ ‎где ‎он‏ ‎любовался‏ ‎драгоценными ‎камнями‏ ‎и, ‎демонстрируя ‎свою ‎учёность, ‎описывал‏ ‎стоявшим ‎вокруг‏ ‎боярам‏ ‎их ‎достоинства.

18 марта ‎1585‏ ‎года ‎царь‏ ‎неожиданно ‎для ‎всех ‎почувствовал‏ ‎себя‏ ‎лучше. ‎Он‏ ‎отправился ‎в‏ ‎баню, ‎мылся ‎и ‎тешился ‎песнями‏ ‎скоморохов.‏ ‎Около ‎семи‏ ‎часов ‎вечера‏ ‎он ‎вышел ‎из ‎мыльни, ‎сел‏ ‎на‏ ‎свою‏ ‎кровать ‎и‏ ‎велел ‎принести‏ ‎шахматы. ‎Рассадив‏ ‎вокруг‏ ‎себя ‎приближённых,‏ ‎он ‎начал ‎расставлять ‎фигуры, ‎как‏ ‎вдруг ‎повалился‏ ‎навзничь.‏ ‎Среди ‎бояр ‎и‏ ‎окольничих ‎возникло‏ ‎замешательство: ‎одни ‎звали ‎врачей‏ ‎и‏ ‎духовника, ‎другие‏ ‎слуг, ‎третьи‏ ‎митрополита ‎Дионисия. ‎Когда ‎последний ‎появился‏ ‎в‏ ‎царских ‎покоях,‏ ‎ему ‎оставалось‏ ‎только ‎наскоро ‎совершить ‎над ‎умирающим‏ ‎царём‏ ‎традиционный‏ ‎обряд ‎пострижения.

Английский‏ ‎коммерсант ‎Джером‏ ‎Горсей ‎в‏ ‎своих‏ ‎записках ‎настаивает‏ ‎на ‎том, ‎что ‎Грозный ‎умер‏ ‎не ‎своей‏ ‎смертью.‏ ‎Он ‎пишет, ‎что‏ ‎к ‎тому‏ ‎времени, ‎когда ‎пришёл ‎митрополит‏ ‎Дионисий,‏ ‎«царь ‎был‏ ‎удушен ‎и‏ ‎окоченел». ‎Но ‎сведения ‎об ‎убийстве‏ ‎Грозного,‏ ‎встречающиеся ‎также‏ ‎в ‎ряде‏ ‎других ‎источниках, ‎неверны. ‎Над ‎покойником,‏ ‎конечно,‏ ‎не‏ ‎стали ‎бы‏ ‎совершать ‎обряд‏ ‎пострижения. ‎Кроме‏ ‎того,‏ ‎при ‎удушении‏ ‎обычно ‎ломаются ‎хрящи ‎гортани, ‎а‏ ‎исследование ‎останков‏ ‎Грозного‏ ‎выявило ‎их ‎хорошую‏ ‎сохранность.

На ‎третий‏ ‎день ‎после ‎смерти ‎тело‏ ‎грозного‏ ‎царя ‎обрело‏ ‎покой ‎в‏ ‎усыпальнице ‎Архангельского ‎собора, ‎рядом ‎с‏ ‎гробницей‏ ‎его ‎старшего‏ ‎сына, ‎царевича‏ ‎Ивана.

Смерть ‎Ивана ‎Грозного ‎подарила ‎России‏ ‎полтора‏ ‎десятилетия‏ ‎мира ‎и‏ ‎покоя. ‎Это‏ ‎были ‎годы‏ ‎правления‏ ‎сына ‎грозного‏ ‎царя ‎Фёдора ‎Иоанновича.

Царь ‎Фёдор ‎Иоаннович

15 мая‏ ‎1585 ‎года‏ ‎над‏ ‎Фёдором ‎Иоанновичем ‎совершился‏ ‎обряд ‎коронации,‏ ‎и ‎царский ‎дворец ‎погрузился‏ ‎в‏ ‎благостную, ‎ничем‏ ‎не ‎нарушаемую‏ ‎тишину. ‎«Умилосердился ‎Господь ‎на ‎людей‏ ‎своих,‏ ‎— ‎читаем‏ ‎в ‎одном‏ ‎сочинении ‎того ‎времени, ‎— ‎и‏ ‎даровал‏ ‎им‏ ‎благополучное ‎время,‏ ‎позволил ‎царю‏ ‎державствовать ‎тихо‏ ‎и‏ ‎безмятежно, ‎и‏ ‎все ‎православное ‎христианство ‎начало ‎утешаться‏ ‎и ‎жить‏ ‎тихо‏ ‎и ‎безмятежно».

Портрет ‎царя‏ ‎Фёдора ‎и‏ ‎реконструкция ‎его ‎внешности

Природа ‎словно‏ ‎погасила‏ ‎в ‎Фёдоре‏ ‎все ‎страсти,‏ ‎бушевавшие ‎в ‎неистовой ‎натуре ‎его‏ ‎отца.‏ ‎Даже ‎внешне‏ ‎он ‎выглядел‏ ‎малорослым ‎и ‎хилым ‎человеком, ‎едва‏ ‎передвигавшемся‏ ‎самостоятельно‏ ‎на ‎своих‏ ‎больных ‎ногах.‏ ‎Несмотря ‎на‏ ‎унаследованный‏ ‎ястребиный ‎нос‏ ‎Рюриковичей, ‎лицо ‎его ‎казалось ‎простодушным,‏ ‎а ‎на‏ ‎губах‏ ‎все ‎время ‎играла‏ ‎какая-то ‎растерянная‏ ‎и ‎немного ‎жалкая ‎улыбка.‏ ‎Голос‏ ‎его ‎был‏ ‎тихий ‎и‏ ‎даже ‎как ‎будто ‎подобострастный. ‎Да‏ ‎и‏ ‎весь ‎образ‏ ‎жизни ‎нового‏ ‎царя ‎был ‎бесконечно ‎далёк ‎от‏ ‎каких‏ ‎бы‏ ‎то ‎ни‏ ‎было ‎крайностей‏ ‎и ‎неудержимых‏ ‎порывов.‏ ‎По ‎выражению‏ ‎одного ‎современника, ‎царь ‎всю ‎жизнь‏ ‎избывал ‎мирской‏ ‎суеты‏ ‎и ‎докуки, ‎помышляя‏ ‎только ‎о‏ ‎небесном. ‎Обыкновенный ‎его ‎день‏ ‎начинался‏ ‎с ‎молитвы,‏ ‎молитвой ‎продолжался‏ ‎и ‎молитвой ‎же ‎заканчивался. ‎Если‏ ‎царь‏ ‎и ‎садился‏ ‎на ‎трон,‏ ‎чтобы ‎принять ‎иностранную ‎делегацию ‎или‏ ‎председательствовать‏ ‎в‏ ‎боярской ‎думе,‏ ‎то ‎по‏ ‎прошествии ‎некоторого‏ ‎времени‏ ‎начинал ‎беспокойно‏ ‎ёрзать, ‎с ‎нетерпением ‎ожидая, ‎когда‏ ‎можно ‎будет‏ ‎пойти‏ ‎звонить ‎к ‎обедне.‏ ‎Это ‎было‏ ‎любимейшее ‎занятие ‎Фёдора, ‎и‏ ‎Иван‏ ‎Грозный ‎под‏ ‎конец ‎жизни‏ ‎бывало ‎с ‎горечью ‎упрекал ‎его,‏ ‎что‏ ‎он ‎больше‏ ‎похож ‎на‏ ‎сына ‎церковного ‎пономаря, ‎нежели ‎на‏ ‎царевича.

Иностранцы,‏ ‎видевшие‏ ‎нового ‎московского‏ ‎государя, ‎не‏ ‎стесняясь ‎говорили,‏ ‎что‏ ‎он ‎весьма‏ ‎скуден ‎умом ‎или ‎даже ‎вовсе‏ ‎лишён ‎рассудка.‏ ‎Однако‏ ‎это ‎было ‎не‏ ‎совсем ‎так.‏ ‎Фёдор ‎страдал ‎скорее ‎отсутствием‏ ‎воли‏ ‎и ‎практической‏ ‎смётки, ‎но‏ ‎зато ‎он ‎умел ‎приближать ‎к‏ ‎себе‏ ‎способных ‎и‏ ‎талантливых ‎людей.‏ ‎Ведение ‎важнейшими ‎государственными ‎делами ‎он‏ ‎передал‏ ‎в‏ ‎руки ‎брата‏ ‎своей ‎жены,‏ ‎боярина ‎Бориса‏ ‎Годунова,‏ ‎который ‎руководил‏ ‎страной ‎с ‎отменной ‎осторожностью ‎и‏ ‎распорядительностью. ‎Те‏ ‎же‏ ‎иностранцы, ‎противореча ‎сами‏ ‎себе, ‎дивились,‏ ‎что ‎после ‎кровавого ‎правления‏ ‎Грозного‏ ‎Московия ‎как‏ ‎будто ‎стала‏ ‎другим ‎государством. ‎Каждый ‎человек, ‎писали‏ ‎они,‏ ‎живёт ‎мирно,‏ ‎уверенный ‎в‏ ‎своём ‎месте ‎и ‎в ‎том,‏ ‎что‏ ‎ему‏ ‎принадлежит, ‎везде‏ ‎торжествует ‎справедливость.‏ ‎Но, ‎позвольте‏ ‎спросить,‏ ‎разве ‎это‏ ‎сказано ‎о ‎стране, ‎которой ‎правит‏ ‎недоумок?

Русский ‎народ‏ ‎гораздо‏ ‎лучше ‎разобрался ‎в‏ ‎характере ‎Фёдора‏ ‎Иоанновича, ‎дав ‎ему ‎прозвание‏ ‎блаженного‏ ‎и ‎освятованного‏ ‎царя, ‎то‏ ‎есть ‎свыше ‎предназначенного ‎к ‎святости,‏ ‎к‏ ‎небесному ‎венцу.‏ ‎Наши ‎предки‏ ‎увидели ‎в ‎тихом ‎и ‎богобоязненном‏ ‎отпрыске‏ ‎грозного‏ ‎царя ‎нравственный‏ ‎образец ‎государя,‏ ‎в ‎котором,‏ ‎по‏ ‎словам ‎современника,‏ ‎монашество ‎с ‎царствием ‎соплетено ‎без‏ ‎раздвоения ‎и‏ ‎одно‏ ‎служит ‎украшением ‎другому.

Нити‏ ‎управления ‎страной‏ ‎при ‎Фёдоре ‎Иоанновиче ‎сосредоточились‏ ‎в‏ ‎руках ‎Бориса‏ ‎Годунова.

Борис ‎Годунов

Его‏ ‎путь ‎к ‎трону ‎был ‎долог‏ ‎и‏ ‎необычен. ‎Годуновы‏ ‎были ‎младшей‏ ‎ветвью ‎старинного ‎боярского ‎рода, ‎который‏ ‎вёл‏ ‎своё‏ ‎происхождение ‎от‏ ‎татарского ‎мурзы‏ ‎Чета, ‎выехавшего‏ ‎из‏ ‎Орды ‎в‏ ‎Москву ‎при ‎Иване ‎Калите. ‎Но‏ ‎в ‎отличие‏ ‎от‏ ‎старшей ‎ветви ‎того‏ ‎же ‎рода‏ ‎— ‎бояр ‎Сабуровых, ‎Годуновы‏ ‎никогда‏ ‎раньше ‎не‏ ‎стояли ‎близко‏ ‎к ‎московскому ‎престолу. ‎Борис ‎первый‏ ‎сумел‏ ‎протолкаться ‎в‏ ‎ряды ‎окольничих‏ ‎бояр ‎годы ‎опричнины. ‎Сначала ‎он‏ ‎стал‏ ‎посажённым‏ ‎отцом ‎на‏ ‎одной ‎из‏ ‎многочисленных ‎свадеб‏ ‎Ивана‏ ‎Грозного, ‎потом‏ ‎взял ‎в ‎жёны ‎дочь ‎всемогущего‏ ‎Малюты ‎Скуратова,‏ ‎а‏ ‎женитьба ‎царевича ‎Фёдора‏ ‎на ‎Борисовой‏ ‎сестре ‎Ирине ‎ещё ‎больше‏ ‎укрепила‏ ‎его ‎положение‏ ‎при ‎дворе.

После‏ ‎смерти ‎Грозного, ‎при ‎его ‎преемнике‏ ‎Фёдоре‏ ‎Иоанновиче, ‎влияние‏ ‎Годунова ‎сделалось‏ ‎поистине ‎беспредельным. ‎Пользуясь ‎безволием ‎царя‏ ‎и‏ ‎поддержкой‏ ‎сестры-царицы, ‎он‏ ‎всё ‎ближе‏ ‎подходил ‎к‏ ‎московскому‏ ‎трону. ‎Он‏ ‎был ‎поочерёдно ‎царским ‎«конюшим», ‎«ближним‏ ‎великим ‎боярином»,‏ ‎«наместником‏ ‎царств ‎Казанского ‎и‏ ‎Астраханского», ‎пока,‏ ‎наконец, ‎не ‎добился ‎титула‏ ‎«князь-правитель»,‏ ‎сделавшись ‎фактическим‏ ‎соправителем ‎Фёдора.‏ ‎Годунов ‎окружался ‎царственным ‎почётом ‎и‏ ‎принимал‏ ‎у ‎себя‏ ‎во ‎дворце‏ ‎иноземных ‎послов. ‎А ‎однажды, ‎как‏ ‎гласит‏ ‎предание,‏ ‎стоя ‎за‏ ‎спиной ‎у‏ ‎сидящего ‎на‏ ‎троне‏ ‎царя, ‎он‏ ‎как ‎бы ‎невзначай ‎овладел ‎«государевым‏ ‎яблоком» ‎(то‏ ‎есть‏ ‎«державой» ‎— ‎вторым‏ ‎атрибутом ‎царской‏ ‎власти ‎наряду ‎со ‎скипетром).

Царь‏ ‎Фёдор‏ ‎Иоаннович ‎умер‏ ‎бездетным ‎в‏ ‎январе ‎1598 ‎года. ‎С ‎его‏ ‎смертью‏ ‎пресеклась ‎династия‏ ‎Рюриковичей ‎на‏ ‎московском ‎престоле. ‎Бояре ‎присягнули ‎царице‏ ‎Ирине,‏ ‎но‏ ‎та ‎спустя‏ ‎девять ‎дней‏ ‎постриглась ‎в‏ ‎монахини.‏ ‎Вот ‎тогда-то‏ ‎на ‎первый ‎план ‎и ‎выступил‏ ‎князь-правитель ‎Борис‏ ‎Годунов.‏ ‎Он ‎отлично ‎выдержал‏ ‎паузу. ‎Борис‏ ‎удалился ‎к ‎сестре ‎в‏ ‎Новодевичий‏ ‎монастырь, ‎будто‏ ‎бы ‎сторонясь‏ ‎всего ‎мирского. ‎Но ‎толпы ‎народа‏ ‎стекались‏ ‎под ‎окна‏ ‎царицы-монахини ‎бить‏ ‎ей ‎челом, ‎прося ‎брата ‎на‏ ‎царство.‏ ‎Народные‏ ‎вопли ‎и‏ ‎рыдания ‎не‏ ‎стихали ‎несколько‏ ‎дней.‏ ‎Когда ‎царица‏ ‎подходила ‎к ‎окну, ‎народ ‎с‏ ‎диким ‎воем‏ ‎падал‏ ‎ниц, ‎устилая ‎живым‏ ‎ковром ‎монастырский‏ ‎двор. ‎От ‎натужного ‎вопля,‏ ‎говорит‏ ‎летописец, ‎багровели‏ ‎лица ‎и‏ ‎расседались ‎утробы ‎кричавших, ‎невозможно ‎было‏ ‎находиться‏ ‎рядом, ‎не‏ ‎зажав ‎ушей.‏ ‎Наконец ‎царица ‎Ирина, ‎тронутая ‎зрелищем‏ ‎народной‏ ‎преданности,‏ ‎благословила ‎брата‏ ‎на ‎царство.

В‏ ‎феврале ‎1598‏ ‎года‏ ‎собравшийся ‎в‏ ‎Москве ‎земский ‎собор ‎во ‎главе‏ ‎с ‎патриархом‏ ‎Иовом‏ ‎избрал ‎Бориса ‎Годунова‏ ‎государем ‎всея‏ ‎Руси. ‎Впервые ‎за ‎много‏ ‎столетий‏ ‎взошёл ‎не‏ ‎потомственный ‎Рюрикович,‏ ‎а ‎всенародно ‎избранный ‎царь. ‎За‏ ‎недолгих‏ ‎семь ‎лет‏ ‎своего ‎правления‏ ‎он ‎зарекомендовал ‎себя ‎в ‎качестве‏ ‎одного‏ ‎из‏ ‎лучших ‎российских‏ ‎государей.

Венчание ‎Бориса‏ ‎на ‎царство‏ ‎состоялось‏ ‎1 ‎сентября‏ ‎1598 ‎года. ‎В ‎церкви ‎Борис‏ ‎громко ‎сказал‏ ‎патриарху‏ ‎поразившие ‎всех ‎слова:‏ ‎«Бог ‎свидетель,‏ ‎отче, ‎в ‎моем ‎царстве‏ ‎не‏ ‎будет ‎нищих‏ ‎и ‎бедных».‏ ‎Затем, ‎дёрнув ‎ворот ‎парчовой ‎рубахи,‏ ‎он‏ ‎добавил: ‎«И‏ ‎эту ‎последнюю‏ ‎разделю ‎со ‎всеми!» ‎Думаю, ‎что‏ ‎неплохо‏ ‎было‏ ‎бы ‎и‏ ‎нам ‎ввести‏ ‎эти ‎слова‏ ‎в‏ ‎состав ‎государственной‏ ‎присяги ‎чиновников ‎всех ‎уровней ‎—‏ ‎от ‎мэра‏ ‎до‏ ‎президента.

И ‎действительно, ‎царствование‏ ‎Бориса ‎открылось‏ ‎невиданными ‎щедротами ‎и ‎милостями.‏ ‎Главное‏ ‎внимание ‎государя‏ ‎обращено ‎было‏ ‎на ‎устройство ‎внутреннего ‎порядка ‎в‏ ‎государстве,‏ ‎на ‎«исправление‏ ‎всех ‎нужных‏ ‎царству ‎вещей», ‎по ‎словам ‎современника‏ ‎Авраамия‏ ‎Палицына.‏ ‎Крестьяне ‎были‏ ‎освобождены ‎на‏ ‎один ‎год‏ ‎от‏ ‎уплаты ‎податей,‏ ‎а ‎инородцы ‎— ‎от ‎ясачного‏ ‎платежа. ‎Купцы‏ ‎получили‏ ‎право ‎беспошлинной ‎торговли‏ ‎сроком ‎на‏ ‎два ‎года. ‎Служилым ‎людям‏ ‎выдали‏ ‎разом ‎годовое‏ ‎жалованье. ‎Закрылись‏ ‎кабаки, ‎где ‎народ ‎пропивался ‎до‏ ‎исподнего,‏ ‎сидевшие ‎в‏ ‎тюрьмах ‎вышли‏ ‎на ‎свободу, ‎опальные ‎получили ‎прощение,‏ ‎казни‏ ‎прекратились‏ ‎совсем, ‎вдовы,‏ ‎сироты ‎и‏ ‎нищие ‎получили‏ ‎вспоможение.‏ ‎Царь ‎укреплял‏ ‎старые ‎города ‎и ‎строил ‎новые‏ ‎— ‎Цивильск,‏ ‎Уржум,‏ ‎Царёво-Кокшайск, ‎Саратов, ‎Царицын.‏ ‎Столицу ‎же,‏ ‎Москву, ‎он, ‎по ‎выражению‏ ‎патриарха‏ ‎Иова, ‎украшал,‏ ‎«как ‎невесту».‏ ‎Даже ‎недоброжелатели ‎Бориса ‎отмечали, ‎что‏ ‎он‏ ‎«всем ‎любезен‏ ‎бысть» ‎и‏ ‎что ‎в ‎первую ‎половину ‎его‏ ‎царствования‏ ‎Россия‏ ‎цвела ‎всеми‏ ‎благами.

В ‎личности‏ ‎Бориса ‎современники‏ ‎находили‏ ‎много ‎превосходных‏ ‎качеств, ‎хотя ‎и ‎отмечали ‎с‏ ‎удивлением, ‎что‏ ‎это‏ ‎был ‎первый ‎в‏ ‎России ‎«бескнижный»‏ ‎государь, ‎то ‎есть ‎не‏ ‎владеющий‏ ‎грамотой. ‎Однако‏ ‎неграмотный ‎Борис‏ ‎испытывал ‎истинную ‎тягу ‎к ‎просвещению‏ ‎и‏ ‎науке. ‎Своему‏ ‎сыну ‎Фёдору‏ ‎он ‎дал ‎блестящее ‎образование, ‎которое‏ ‎позволило‏ ‎ему,‏ ‎между ‎прочим,‏ ‎составить ‎первую‏ ‎карту ‎Российского‏ ‎государства.‏ ‎Именно ‎Борис,‏ ‎а ‎не ‎Пётр ‎I, ‎направил‏ ‎заграницу ‎первую‏ ‎дюжину‏ ‎русских ‎студентов. ‎Правда,‏ ‎этот ‎первый‏ ‎опыт ‎приобщения ‎русских ‎людей‏ ‎к‏ ‎западному ‎образованию‏ ‎закончился ‎неудачно.‏ ‎Спустя ‎много ‎лет ‎на ‎родину‏ ‎возвратился‏ ‎лишь ‎один‏ ‎школяр. ‎Остальные,‏ ‎вкусив ‎пресловутых ‎плодов ‎свободы ‎и‏ ‎просвещения,‏ ‎предпочли‏ ‎остаться ‎там,‏ ‎куда ‎их‏ ‎так ‎неосмотрительно‏ ‎отпустили.‏ ‎Причём ‎у‏ ‎одного ‎из ‎них ‎оказалась ‎весьма‏ ‎уважительная ‎причина‏ ‎—‏ ‎он ‎стал ‎англиканским‏ ‎священником!

Ну ‎и‏ ‎в ‎заключение ‎стоит ‎вспомнить‏ ‎ещё‏ ‎об ‎одном‏ ‎замысле ‎Бориса,‏ ‎тоже ‎неудавшемся, ‎но ‎который, ‎однако,‏ ‎очень‏ ‎важен ‎для‏ ‎характеристики ‎этого‏ ‎государя. ‎Борис ‎серьёзно ‎подумывал ‎о‏ ‎том,‏ ‎чтобы‏ ‎упрочить ‎свободу‏ ‎и ‎благосостояние‏ ‎крестьянского ‎сословия.‏ ‎Незадолго‏ ‎до ‎смерти‏ ‎он ‎готовил ‎указ, ‎который ‎бы‏ ‎точно ‎определил‏ ‎оброки‏ ‎и ‎повинности ‎крестьян‏ ‎в ‎пользу‏ ‎землевладельцев. ‎Чтобы ‎вполне ‎оценить‏ ‎революционное‏ ‎значение ‎этой‏ ‎меры, ‎надо‏ ‎помнить, ‎что ‎русское ‎правительство ‎так‏ ‎и‏ ‎не ‎решилось‏ ‎воплотить ‎в‏ ‎жизнь ‎Борисов ‎замысел ‎до ‎самого‏ ‎освобождения‏ ‎крестьян‏ ‎от ‎крепостной‏ ‎неволи ‎в‏ ‎1861 ‎году.

Таким ‎грозного‏ ‎атамана ‎изображали ‎на ‎портретах ‎XVII-XVIII‏ ‎вв.

В ‎последние‏ ‎годы‏ ‎царствования ‎Ивана ‎Грозного‏ ‎произошло ‎событие‏ ‎огромной ‎исторической ‎важности: ‎русский‏ ‎человек‏ ‎шагнул ‎за‏ ‎Уральский ‎хребет.‏ ‎Звали ‎его ‎— ‎Ермак.

Происхождение ‎"русского‏ ‎Кортеса"‏ ‎окутано ‎туманом‏ ‎легенд ‎и‏ ‎преданий. ‎Говорят, ‎что ‎в ‎молодости‏ ‎он‏ ‎водил‏ ‎торговые ‎струги‏ ‎по ‎Волге,‏ ‎а ‎потом‏ ‎подался‏ ‎к ‎казакам‏ ‎и ‎стал ‎у ‎них ‎атаманом.

Кстати,‏ ‎Ермак ‎—‏ ‎это‏ ‎не ‎настоящее ‎его‏ ‎имя, ‎а‏ ‎прозвище, ‎данное ‎казаками. ‎Слово‏ ‎это‏ ‎означает ‎в‏ ‎разных ‎русских‏ ‎говорах ‎ручной ‎жернов ‎или ‎артельный‏ ‎котел.‏ ‎Уральские ‎предания‏ ‎утверждают, ‎что‏ ‎родовое ‎имя ‎Ермака ‎— ‎Василий‏ ‎Тимофеевич.

Ермак. Рисунок‏ ‎из‏ ‎«Истории ‎Сибирской»‏ ‎С. ‎У.‏ ‎Ремезова. ‎1689.

Молодость‏ ‎Ермака.‏ ‎Рисунок ‎из‏ ‎«Истории ‎Сибирской» ‎С. ‎У. ‎Ремезова.

Перед‏ ‎своим ‎походом‏ ‎в‏ ‎Сибирь ‎Ермак ‎успел‏ ‎поучаствовать ‎в‏ ‎Ливонской ‎войне. ‎Сохранилось ‎письмо‏ ‎литовского‏ ‎коменданта ‎Могилева‏ ‎Стравинского, ‎отправленное‏ ‎в ‎конце ‎июня ‎1581 ‎года‏ ‎королю‏ ‎Стефану ‎Баторию,‏ ‎в ‎котором‏ ‎упоминается ‎«Ермак ‎Тимофеевич ‎— ‎атаман‏ ‎казацкий».

Ермак‏ ‎в‏ ‎вотчине ‎Максима‏ ‎Строганова. ‎Рисунок‏ ‎из ‎«Истории‏ ‎Сибирской»‏ ‎С. ‎У.‏ ‎Ремезова.

В ‎1581 ‎году ‎владельцы ‎обширных‏ ‎земель ‎в‏ ‎Приуралье,‏ ‎купцы ‎Строгановы, ‎предложили‏ ‎Ермаку ‎со‏ ‎товарищи ‎усмирить ‎сибирского ‎хана‏ ‎Кучума‏ ‎из ‎узбекского‏ ‎рода ‎Шейбанидов,‏ ‎который ‎своими ‎набегами ‎разорял ‎пограничные‏ ‎поселения.

Представители‏ ‎сибирских ‎народностей:‏ ‎A ‎—‏ ‎якут; ‎B ‎— ‎калмык;

C ‎—‏ ‎остяк;‏ ‎D‏ ‎— ‎тангут.‏ ‎Гравюра ‎из‏ ‎книги ‎Н.‏ ‎Витсена.‏ ‎1692.

Казаки ‎согласились‏ ‎поменять ‎лихой ‎промысел ‎на ‎государеву‏ ‎службу.

1 сентября ‎1582‏ ‎года‏ ‎отряд ‎Ермака, ‎состоявший‏ ‎из ‎540‏ ‎казаков ‎и ‎трех ‎сотен‏ ‎охочих‏ ‎людей, ‎выступил‏ ‎в ‎поход.

Реставрированное‏ ‎знамя ‎Ермака

Знамя ‎Ермака ‎(Западно-Сибирский ‎краевой‏ ‎музей)

Решающее‏ ‎столкновение ‎с‏ ‎10-тысячным ‎войском‏ ‎Кучума ‎произошло ‎поздней ‎осенью ‎на‏ ‎берегу‏ ‎реки‏ ‎Тобол, ‎рядом‏ ‎со ‎столицей‏ ‎Сибирского ‎ханства,‏ ‎городом‏ ‎Искером..

Преследуя ‎чисто‏ ‎художественные ‎цели, ‎Суриков ‎сознательно ‎исказил‏ ‎картину ‎боя:‏ ‎на‏ ‎самом ‎деле ‎сражение‏ ‎проходило ‎на‏ ‎берегу, ‎а ‎не ‎на‏ ‎воде.

У‏ ‎Кучума ‎было‏ ‎много ‎людей,‏ ‎но ‎у ‎него ‎не ‎было‏ ‎мушкетов‏ ‎и ‎пищалей,‏ ‎которыми ‎мастерски‏ ‎владели ‎казацкие ‎стрелки. ‎Приближенный ‎хана‏ ‎Кучума‏ ‎Таузак‏ ‎так ‎отозвался‏ ‎о ‎боевых‏ ‎качествах ‎казацких‏ ‎ружей:‏ ‎«Русские ‎воины‏ ‎сильны: ‎когда ‎стреляют ‎из ‎луков‏ ‎своих, ‎то‏ ‎огонь‏ ‎пышет, ‎дым ‎выходит‏ ‎и ‎гром‏ ‎раздается, ‎стрел ‎не ‎видать,‏ ‎а‏ ‎уязвляют ‎ранами‏ ‎и ‎до‏ ‎смерти ‎побивают. ‎Ущититься ‎от ‎них‏ ‎никакими‏ ‎ратными ‎сбруями‏ ‎нельзя: ‎все‏ ‎навылет ‎пробивают».

Битва ‎Ермака ‎с ‎татарским‏ ‎войском.‏ ‎Рисунок‏ ‎из ‎«Истории‏ ‎Сибирской» ‎С.‏ ‎У. ‎Ремезова.

В‏ ‎результате‏ ‎орда ‎Кучума‏ ‎была ‎побита ‎наголову. ‎Следующим ‎летом‏ ‎Ермак ‎оповестил‏ ‎грамотой‏ ‎Ивана ‎Грозного, ‎что‏ ‎Сибирь ‎покорилась‏ ‎великому ‎московскому ‎государю.

Послы ‎Ермака‏ ‎приносят‏ ‎сибирские ‎дары‏ ‎Ивану ‎Грозному.‏ ‎Рисунок ‎из ‎«Истории ‎Сибирской» ‎С.‏ ‎У.‏ ‎Ремезова.

Ермак ‎погиб‏ ‎в ‎ночной‏ ‎стычке ‎с ‎остатками ‎войска ‎Кучума‏ ‎на‏ ‎берегу‏ ‎Иртыша ‎5‏ ‎августа ‎1584‏ ‎года. ‎Казаков‏ ‎было‏ ‎50 ‎человек,‏ ‎включая ‎самого ‎атамана; ‎внезапное ‎нападение‏ ‎застало ‎их‏ ‎врасплох.‏ ‎Согласно ‎татарским ‎преданиям,‏ ‎Ермак ‎был‏ ‎смертельно ‎ранен ‎копьем ‎в‏ ‎горло‏ ‎татарским ‎богатырем‏ ‎Кутугаем.

Последняя ‎битва‏ ‎Ермака. ‎Рисунок ‎из ‎«Истории ‎Сибирской»‏ ‎С.‏ ‎У. ‎Ремезова

По‏ ‎преданию, ‎раненый‏ ‎Ермак ‎бросился ‎в ‎реку, ‎но‏ ‎до‏ ‎спасительного‏ ‎струга ‎не‏ ‎доплыл: ‎иртышские‏ ‎волны ‎сомкнулись‏ ‎над‏ ‎его ‎буйной‏ ‎головой.

По ‎легенде, ‎приведенной ‎в ‎"Истории‏ ‎Сибирской" ‎Ремезова,‏ ‎тело‏ ‎Ермака ‎вскоре ‎выловил‏ ‎из ‎Иртыша‏ ‎рыбак-татарин: ‎«А ‎татарин ‎Якыш,‏ ‎Бегишев‏ ‎внук, ‎ловивший‏ ‎рыбу... ‎увидел,‏ ‎бродя ‎под ‎берегом, ‎человеческие ‎ноги,‏ ‎и‏ ‎накинув ‎петлю‏ ‎из ‎переметной‏ ‎веревки ‎на ‎ноги, ‎вытащил ‎на‏ ‎берег».‏ ‎Посмотреть‏ ‎на ‎тело‏ ‎атамана ‎съехалось‏ ‎много ‎знатных‏ ‎мурз,‏ ‎а ‎также‏ ‎сам ‎Кучум. ‎Татары ‎несколько ‎дней‏ ‎стреляли ‎в‏ ‎тело‏ ‎из ‎луков ‎и‏ ‎пировали, ‎но,‏ ‎по ‎словам ‎очевидцев, ‎тело‏ ‎погибшего‏ ‎атамана ‎пролежало‏ ‎на ‎воздухе‏ ‎месяц ‎и ‎даже ‎не ‎начало‏ ‎разлагаться.‏ ‎Позже ‎его‏ ‎захоронили ‎в‏ ‎деревне, ‎которая ‎ныне ‎называется ‎Баишево,‏ ‎где-то‏ ‎за‏ ‎мусульманским ‎кладбищем,‏ ‎но ‎в‏ ‎почетном ‎месте.

Татары‏ ‎находят‏ ‎тело ‎Ермака.‏ ‎Рисунок ‎из ‎«Истории ‎Сибирской» ‎С.‏ ‎У. ‎Ремезова

Спустя‏ ‎десять‏ ‎дней ‎собравшийся ‎казачий‏ ‎круг ‎во‏ ‎главе ‎с ‎атаманом ‎Матвеем‏ ‎Мещеряком‏ ‎решил ‎немедленно‏ ‎возвращаться ‎на‏ ‎Русь. ‎Из ‎тех ‎500 ‎казаков,‏ ‎что‏ ‎перевалили ‎Уральский‏ ‎хребет ‎вместе‏ ‎с ‎Ермаком, ‎домой ‎вернулись ‎только‏ ‎90.

Покончить‏ ‎с‏ ‎Кучумом ‎Москве‏ ‎удалось ‎только‏ ‎спустя ‎полтора‏ ‎десятка‏ ‎лет. ‎Потерпев‏ ‎в ‎1598 ‎году ‎окончательное ‎поражение‏ ‎от ‎царских‏ ‎воевод,‏ ‎Кучум ‎с ‎остатками‏ ‎орды ‎ушел‏ ‎в ‎Среднюю ‎Азию, ‎где‏ ‎и‏ ‎погиб.

Шлем ‎Кучума

История‏ ‎не ‎знает‏ ‎обратного ‎хода: ‎гибель ‎Ермака ‎уже‏ ‎не‏ ‎смогла ‎остановить‏ ‎превращения ‎России‏ ‎в ‎великую ‎евразийскую ‎державу.

Лубок ‎XIX‏ ‎века

P.S.

После‏ ‎гибели‏ ‎Ермака ‎дело‏ ‎освоения ‎Сибири‏ ‎перешло ‎в‏ ‎руки‏ ‎московского ‎правительства.‏ ‎В ‎конце ‎XVI ‎века ‎на‏ ‎территории ‎бывшего‏ ‎Сибирского‏ ‎ханства ‎Кучума ‎было‏ ‎возведено ‎несколько‏ ‎русских ‎крепостей, ‎главной ‎из‏ ‎которых‏ ‎стал ‎Тобольск,‏ ‎основанный ‎в‏ ‎1587 ‎году ‎на ‎реке ‎Тобол‏ ‎присланным‏ ‎из ‎Москвы‏ ‎воеводой ‎Даниилом‏ ‎Чулковым. ‎Город ‎сразу ‎же ‎сделался‏ ‎главным‏ ‎военно-административным‏ ‎центром ‎русской‏ ‎Сибири. ‎

Тобольск.‏ ‎Гравюра ‎XVII‏ ‎века

В‏ ‎XVII ‎веке‏ ‎Тобольск ‎торговал ‎с ‎Бухарой ‎и‏ ‎Китаем, ‎имел‏ ‎собственное‏ ‎летописание ‎и ‎единственный‏ ‎в ‎Сибири‏ ‎каменный ‎кремль, ‎а ‎в‏ ‎следующем‏ ‎столетии ‎стал‏ ‎центром ‎Тобольской‏ ‎губернии.