Конец династии Рюриковичей

К. ‎Маковский.‏ ‎Смерть ‎Ивана ‎Грозного.

На ‎исходе ‎зимы‏ ‎1584 ‎года‏ ‎состояние‏ ‎здоровья ‎Ивана ‎резко‏ ‎ухудшилось. ‎Чем‏ ‎заболел ‎царь, ‎в ‎точности‏ ‎неизвестно.‏ ‎По ‎словам‏ ‎очевидцев, ‎он‏ ‎как ‎бы ‎гнил ‎изнутри, ‎и‏ ‎от‏ ‎него ‎исходил‏ ‎отвратительный ‎запах.‏ ‎Грозный ‎сознавал, ‎что ‎уже ‎не‏ ‎встанет‏ ‎на‏ ‎ноги. ‎Готовясь‏ ‎к ‎кончине,‏ ‎Иван ‎написал‏ ‎завещание,‏ ‎согласно ‎которому‏ ‎власть ‎после ‎его ‎смерти ‎переходила‏ ‎к ‎царевичу‏ ‎Фёдору.

Усилия‏ ‎медиков ‎не ‎помогали,‏ ‎царю ‎становилось‏ ‎всё ‎хуже. ‎Он ‎уже‏ ‎не‏ ‎мог ‎ходить‏ ‎самостоятельно ‎и‏ ‎его ‎носили ‎в ‎кресле. ‎Но‏ ‎красота‏ ‎этого ‎суетного‏ ‎мира ‎все‏ ‎ещё ‎неудержимо ‎привлекала ‎Ивана. ‎Каждый‏ ‎день‏ ‎его‏ ‎носили ‎в‏ ‎царскую ‎сокровищницу,‏ ‎где ‎он‏ ‎любовался‏ ‎драгоценными ‎камнями‏ ‎и, ‎демонстрируя ‎свою ‎учёность, ‎описывал‏ ‎стоявшим ‎вокруг‏ ‎боярам‏ ‎их ‎достоинства.

18 марта ‎1585‏ ‎года ‎царь‏ ‎неожиданно ‎для ‎всех ‎почувствовал‏ ‎себя‏ ‎лучше. ‎Он‏ ‎отправился ‎в‏ ‎баню, ‎мылся ‎и ‎тешился ‎песнями‏ ‎скоморохов.‏ ‎Около ‎семи‏ ‎часов ‎вечера‏ ‎он ‎вышел ‎из ‎мыльни, ‎сел‏ ‎на‏ ‎свою‏ ‎кровать ‎и‏ ‎велел ‎принести‏ ‎шахматы. ‎Рассадив‏ ‎вокруг‏ ‎себя ‎приближённых,‏ ‎он ‎начал ‎расставлять ‎фигуры, ‎как‏ ‎вдруг ‎повалился‏ ‎навзничь.‏ ‎Среди ‎бояр ‎и‏ ‎окольничих ‎возникло‏ ‎замешательство: ‎одни ‎звали ‎врачей‏ ‎и‏ ‎духовника, ‎другие‏ ‎слуг, ‎третьи‏ ‎митрополита ‎Дионисия. ‎Когда ‎последний ‎появился‏ ‎в‏ ‎царских ‎покоях,‏ ‎ему ‎оставалось‏ ‎только ‎наскоро ‎совершить ‎над ‎умирающим‏ ‎царём‏ ‎традиционный‏ ‎обряд ‎пострижения.

Английский‏ ‎коммерсант ‎Джером‏ ‎Горсей ‎в‏ ‎своих‏ ‎записках ‎настаивает‏ ‎на ‎том, ‎что ‎Грозный ‎умер‏ ‎не ‎своей‏ ‎смертью.‏ ‎Он ‎пишет, ‎что‏ ‎к ‎тому‏ ‎времени, ‎когда ‎пришёл ‎митрополит‏ ‎Дионисий,‏ ‎«царь ‎был‏ ‎удушен ‎и‏ ‎окоченел». ‎Но ‎сведения ‎об ‎убийстве‏ ‎Грозного,‏ ‎встречающиеся ‎также‏ ‎в ‎ряде‏ ‎других ‎источниках, ‎неверны. ‎Над ‎покойником,‏ ‎конечно,‏ ‎не‏ ‎стали ‎бы‏ ‎совершать ‎обряд‏ ‎пострижения. ‎Кроме‏ ‎того,‏ ‎при ‎удушении‏ ‎обычно ‎ломаются ‎хрящи ‎гортани, ‎а‏ ‎исследование ‎останков‏ ‎Грозного‏ ‎выявило ‎их ‎хорошую‏ ‎сохранность.

На ‎третий‏ ‎день ‎после ‎смерти ‎тело‏ ‎грозного‏ ‎царя ‎обрело‏ ‎покой ‎в‏ ‎усыпальнице ‎Архангельского ‎собора, ‎рядом ‎с‏ ‎гробницей‏ ‎его ‎старшего‏ ‎сына, ‎царевича‏ ‎Ивана.

Смерть ‎Ивана ‎Грозного ‎подарила ‎России‏ ‎полтора‏ ‎десятилетия‏ ‎мира ‎и‏ ‎покоя. ‎Это‏ ‎были ‎годы‏ ‎правления‏ ‎сына ‎грозного‏ ‎царя ‎Фёдора ‎Иоанновича.

Царь ‎Фёдор ‎Иоаннович

15 мая‏ ‎1585 ‎года‏ ‎над‏ ‎Фёдором ‎Иоанновичем ‎совершился‏ ‎обряд ‎коронации,‏ ‎и ‎царский ‎дворец ‎погрузился‏ ‎в‏ ‎благостную, ‎ничем‏ ‎не ‎нарушаемую‏ ‎тишину. ‎«Умилосердился ‎Господь ‎на ‎людей‏ ‎своих,‏ ‎— ‎читаем‏ ‎в ‎одном‏ ‎сочинении ‎того ‎времени, ‎— ‎и‏ ‎даровал‏ ‎им‏ ‎благополучное ‎время,‏ ‎позволил ‎царю‏ ‎державствовать ‎тихо‏ ‎и‏ ‎безмятежно, ‎и‏ ‎все ‎православное ‎христианство ‎начало ‎утешаться‏ ‎и ‎жить‏ ‎тихо‏ ‎и ‎безмятежно».

Портрет ‎царя‏ ‎Фёдора ‎и‏ ‎реконструкция ‎его ‎внешности

Природа ‎словно‏ ‎погасила‏ ‎в ‎Фёдоре‏ ‎все ‎страсти,‏ ‎бушевавшие ‎в ‎неистовой ‎натуре ‎его‏ ‎отца.‏ ‎Даже ‎внешне‏ ‎он ‎выглядел‏ ‎малорослым ‎и ‎хилым ‎человеком, ‎едва‏ ‎передвигавшемся‏ ‎самостоятельно‏ ‎на ‎своих‏ ‎больных ‎ногах.‏ ‎Несмотря ‎на‏ ‎унаследованный‏ ‎ястребиный ‎нос‏ ‎Рюриковичей, ‎лицо ‎его ‎казалось ‎простодушным,‏ ‎а ‎на‏ ‎губах‏ ‎все ‎время ‎играла‏ ‎какая-то ‎растерянная‏ ‎и ‎немного ‎жалкая ‎улыбка.‏ ‎Голос‏ ‎его ‎был‏ ‎тихий ‎и‏ ‎даже ‎как ‎будто ‎подобострастный. ‎Да‏ ‎и‏ ‎весь ‎образ‏ ‎жизни ‎нового‏ ‎царя ‎был ‎бесконечно ‎далёк ‎от‏ ‎каких‏ ‎бы‏ ‎то ‎ни‏ ‎было ‎крайностей‏ ‎и ‎неудержимых‏ ‎порывов.‏ ‎По ‎выражению‏ ‎одного ‎современника, ‎царь ‎всю ‎жизнь‏ ‎избывал ‎мирской‏ ‎суеты‏ ‎и ‎докуки, ‎помышляя‏ ‎только ‎о‏ ‎небесном. ‎Обыкновенный ‎его ‎день‏ ‎начинался‏ ‎с ‎молитвы,‏ ‎молитвой ‎продолжался‏ ‎и ‎молитвой ‎же ‎заканчивался. ‎Если‏ ‎царь‏ ‎и ‎садился‏ ‎на ‎трон,‏ ‎чтобы ‎принять ‎иностранную ‎делегацию ‎или‏ ‎председательствовать‏ ‎в‏ ‎боярской ‎думе,‏ ‎то ‎по‏ ‎прошествии ‎некоторого‏ ‎времени‏ ‎начинал ‎беспокойно‏ ‎ёрзать, ‎с ‎нетерпением ‎ожидая, ‎когда‏ ‎можно ‎будет‏ ‎пойти‏ ‎звонить ‎к ‎обедне.‏ ‎Это ‎было‏ ‎любимейшее ‎занятие ‎Фёдора, ‎и‏ ‎Иван‏ ‎Грозный ‎под‏ ‎конец ‎жизни‏ ‎бывало ‎с ‎горечью ‎упрекал ‎его,‏ ‎что‏ ‎он ‎больше‏ ‎похож ‎на‏ ‎сына ‎церковного ‎пономаря, ‎нежели ‎на‏ ‎царевича.

Иностранцы,‏ ‎видевшие‏ ‎нового ‎московского‏ ‎государя, ‎не‏ ‎стесняясь ‎говорили,‏ ‎что‏ ‎он ‎весьма‏ ‎скуден ‎умом ‎или ‎даже ‎вовсе‏ ‎лишён ‎рассудка.‏ ‎Однако‏ ‎это ‎было ‎не‏ ‎совсем ‎так.‏ ‎Фёдор ‎страдал ‎скорее ‎отсутствием‏ ‎воли‏ ‎и ‎практической‏ ‎смётки, ‎но‏ ‎зато ‎он ‎умел ‎приближать ‎к‏ ‎себе‏ ‎способных ‎и‏ ‎талантливых ‎людей.‏ ‎Ведение ‎важнейшими ‎государственными ‎делами ‎он‏ ‎передал‏ ‎в‏ ‎руки ‎брата‏ ‎своей ‎жены,‏ ‎боярина ‎Бориса‏ ‎Годунова,‏ ‎который ‎руководил‏ ‎страной ‎с ‎отменной ‎осторожностью ‎и‏ ‎распорядительностью. ‎Те‏ ‎же‏ ‎иностранцы, ‎противореча ‎сами‏ ‎себе, ‎дивились,‏ ‎что ‎после ‎кровавого ‎правления‏ ‎Грозного‏ ‎Московия ‎как‏ ‎будто ‎стала‏ ‎другим ‎государством. ‎Каждый ‎человек, ‎писали‏ ‎они,‏ ‎живёт ‎мирно,‏ ‎уверенный ‎в‏ ‎своём ‎месте ‎и ‎в ‎том,‏ ‎что‏ ‎ему‏ ‎принадлежит, ‎везде‏ ‎торжествует ‎справедливость.‏ ‎Но, ‎позвольте‏ ‎спросить,‏ ‎разве ‎это‏ ‎сказано ‎о ‎стране, ‎которой ‎правит‏ ‎недоумок?

Русский ‎народ‏ ‎гораздо‏ ‎лучше ‎разобрался ‎в‏ ‎характере ‎Фёдора‏ ‎Иоанновича, ‎дав ‎ему ‎прозвание‏ ‎блаженного‏ ‎и ‎освятованного‏ ‎царя, ‎то‏ ‎есть ‎свыше ‎предназначенного ‎к ‎святости,‏ ‎к‏ ‎небесному ‎венцу.‏ ‎Наши ‎предки‏ ‎увидели ‎в ‎тихом ‎и ‎богобоязненном‏ ‎отпрыске‏ ‎грозного‏ ‎царя ‎нравственный‏ ‎образец ‎государя,‏ ‎в ‎котором,‏ ‎по‏ ‎словам ‎современника,‏ ‎монашество ‎с ‎царствием ‎соплетено ‎без‏ ‎раздвоения ‎и‏ ‎одно‏ ‎служит ‎украшением ‎другому.

Нити‏ ‎управления ‎страной‏ ‎при ‎Фёдоре ‎Иоанновиче ‎сосредоточились‏ ‎в‏ ‎руках ‎Бориса‏ ‎Годунова.

Борис ‎Годунов

Его‏ ‎путь ‎к ‎трону ‎был ‎долог‏ ‎и‏ ‎необычен. ‎Годуновы‏ ‎были ‎младшей‏ ‎ветвью ‎старинного ‎боярского ‎рода, ‎который‏ ‎вёл‏ ‎своё‏ ‎происхождение ‎от‏ ‎татарского ‎мурзы‏ ‎Чета, ‎выехавшего‏ ‎из‏ ‎Орды ‎в‏ ‎Москву ‎при ‎Иване ‎Калите. ‎Но‏ ‎в ‎отличие‏ ‎от‏ ‎старшей ‎ветви ‎того‏ ‎же ‎рода‏ ‎— ‎бояр ‎Сабуровых, ‎Годуновы‏ ‎никогда‏ ‎раньше ‎не‏ ‎стояли ‎близко‏ ‎к ‎московскому ‎престолу. ‎Борис ‎первый‏ ‎сумел‏ ‎протолкаться ‎в‏ ‎ряды ‎окольничих‏ ‎бояр ‎годы ‎опричнины. ‎Сначала ‎он‏ ‎стал‏ ‎посажённым‏ ‎отцом ‎на‏ ‎одной ‎из‏ ‎многочисленных ‎свадеб‏ ‎Ивана‏ ‎Грозного, ‎потом‏ ‎взял ‎в ‎жёны ‎дочь ‎всемогущего‏ ‎Малюты ‎Скуратова,‏ ‎а‏ ‎женитьба ‎царевича ‎Фёдора‏ ‎на ‎Борисовой‏ ‎сестре ‎Ирине ‎ещё ‎больше‏ ‎укрепила‏ ‎его ‎положение‏ ‎при ‎дворе.

После‏ ‎смерти ‎Грозного, ‎при ‎его ‎преемнике‏ ‎Фёдоре‏ ‎Иоанновиче, ‎влияние‏ ‎Годунова ‎сделалось‏ ‎поистине ‎беспредельным. ‎Пользуясь ‎безволием ‎царя‏ ‎и‏ ‎поддержкой‏ ‎сестры-царицы, ‎он‏ ‎всё ‎ближе‏ ‎подходил ‎к‏ ‎московскому‏ ‎трону. ‎Он‏ ‎был ‎поочерёдно ‎царским ‎«конюшим», ‎«ближним‏ ‎великим ‎боярином»,‏ ‎«наместником‏ ‎царств ‎Казанского ‎и‏ ‎Астраханского», ‎пока,‏ ‎наконец, ‎не ‎добился ‎титула‏ ‎«князь-правитель»,‏ ‎сделавшись ‎фактическим‏ ‎соправителем ‎Фёдора.‏ ‎Годунов ‎окружался ‎царственным ‎почётом ‎и‏ ‎принимал‏ ‎у ‎себя‏ ‎во ‎дворце‏ ‎иноземных ‎послов. ‎А ‎однажды, ‎как‏ ‎гласит‏ ‎предание,‏ ‎стоя ‎за‏ ‎спиной ‎у‏ ‎сидящего ‎на‏ ‎троне‏ ‎царя, ‎он‏ ‎как ‎бы ‎невзначай ‎овладел ‎«государевым‏ ‎яблоком» ‎(то‏ ‎есть‏ ‎«державой» ‎— ‎вторым‏ ‎атрибутом ‎царской‏ ‎власти ‎наряду ‎со ‎скипетром).

Царь‏ ‎Фёдор‏ ‎Иоаннович ‎умер‏ ‎бездетным ‎в‏ ‎январе ‎1598 ‎года. ‎С ‎его‏ ‎смертью‏ ‎пресеклась ‎династия‏ ‎Рюриковичей ‎на‏ ‎московском ‎престоле. ‎Бояре ‎присягнули ‎царице‏ ‎Ирине,‏ ‎но‏ ‎та ‎спустя‏ ‎девять ‎дней‏ ‎постриглась ‎в‏ ‎монахини.‏ ‎Вот ‎тогда-то‏ ‎на ‎первый ‎план ‎и ‎выступил‏ ‎князь-правитель ‎Борис‏ ‎Годунов.‏ ‎Он ‎отлично ‎выдержал‏ ‎паузу. ‎Борис‏ ‎удалился ‎к ‎сестре ‎в‏ ‎Новодевичий‏ ‎монастырь, ‎будто‏ ‎бы ‎сторонясь‏ ‎всего ‎мирского. ‎Но ‎толпы ‎народа‏ ‎стекались‏ ‎под ‎окна‏ ‎царицы-монахини ‎бить‏ ‎ей ‎челом, ‎прося ‎брата ‎на‏ ‎царство.‏ ‎Народные‏ ‎вопли ‎и‏ ‎рыдания ‎не‏ ‎стихали ‎несколько‏ ‎дней.‏ ‎Когда ‎царица‏ ‎подходила ‎к ‎окну, ‎народ ‎с‏ ‎диким ‎воем‏ ‎падал‏ ‎ниц, ‎устилая ‎живым‏ ‎ковром ‎монастырский‏ ‎двор. ‎От ‎натужного ‎вопля,‏ ‎говорит‏ ‎летописец, ‎багровели‏ ‎лица ‎и‏ ‎расседались ‎утробы ‎кричавших, ‎невозможно ‎было‏ ‎находиться‏ ‎рядом, ‎не‏ ‎зажав ‎ушей.‏ ‎Наконец ‎царица ‎Ирина, ‎тронутая ‎зрелищем‏ ‎народной‏ ‎преданности,‏ ‎благословила ‎брата‏ ‎на ‎царство.

В‏ ‎феврале ‎1598‏ ‎года‏ ‎собравшийся ‎в‏ ‎Москве ‎земский ‎собор ‎во ‎главе‏ ‎с ‎патриархом‏ ‎Иовом‏ ‎избрал ‎Бориса ‎Годунова‏ ‎государем ‎всея‏ ‎Руси. ‎Впервые ‎за ‎много‏ ‎столетий‏ ‎взошёл ‎не‏ ‎потомственный ‎Рюрикович,‏ ‎а ‎всенародно ‎избранный ‎царь. ‎За‏ ‎недолгих‏ ‎семь ‎лет‏ ‎своего ‎правления‏ ‎он ‎зарекомендовал ‎себя ‎в ‎качестве‏ ‎одного‏ ‎из‏ ‎лучших ‎российских‏ ‎государей.

Венчание ‎Бориса‏ ‎на ‎царство‏ ‎состоялось‏ ‎1 ‎сентября‏ ‎1598 ‎года. ‎В ‎церкви ‎Борис‏ ‎громко ‎сказал‏ ‎патриарху‏ ‎поразившие ‎всех ‎слова:‏ ‎«Бог ‎свидетель,‏ ‎отче, ‎в ‎моем ‎царстве‏ ‎не‏ ‎будет ‎нищих‏ ‎и ‎бедных».‏ ‎Затем, ‎дёрнув ‎ворот ‎парчовой ‎рубахи,‏ ‎он‏ ‎добавил: ‎«И‏ ‎эту ‎последнюю‏ ‎разделю ‎со ‎всеми!» ‎Думаю, ‎что‏ ‎неплохо‏ ‎было‏ ‎бы ‎и‏ ‎нам ‎ввести‏ ‎эти ‎слова‏ ‎в‏ ‎состав ‎государственной‏ ‎присяги ‎чиновников ‎всех ‎уровней ‎—‏ ‎от ‎мэра‏ ‎до‏ ‎президента.

И ‎действительно, ‎царствование‏ ‎Бориса ‎открылось‏ ‎невиданными ‎щедротами ‎и ‎милостями.‏ ‎Главное‏ ‎внимание ‎государя‏ ‎обращено ‎было‏ ‎на ‎устройство ‎внутреннего ‎порядка ‎в‏ ‎государстве,‏ ‎на ‎«исправление‏ ‎всех ‎нужных‏ ‎царству ‎вещей», ‎по ‎словам ‎современника‏ ‎Авраамия‏ ‎Палицына.‏ ‎Крестьяне ‎были‏ ‎освобождены ‎на‏ ‎один ‎год‏ ‎от‏ ‎уплаты ‎податей,‏ ‎а ‎инородцы ‎— ‎от ‎ясачного‏ ‎платежа. ‎Купцы‏ ‎получили‏ ‎право ‎беспошлинной ‎торговли‏ ‎сроком ‎на‏ ‎два ‎года. ‎Служилым ‎людям‏ ‎выдали‏ ‎разом ‎годовое‏ ‎жалованье. ‎Закрылись‏ ‎кабаки, ‎где ‎народ ‎пропивался ‎до‏ ‎исподнего,‏ ‎сидевшие ‎в‏ ‎тюрьмах ‎вышли‏ ‎на ‎свободу, ‎опальные ‎получили ‎прощение,‏ ‎казни‏ ‎прекратились‏ ‎совсем, ‎вдовы,‏ ‎сироты ‎и‏ ‎нищие ‎получили‏ ‎вспоможение.‏ ‎Царь ‎укреплял‏ ‎старые ‎города ‎и ‎строил ‎новые‏ ‎— ‎Цивильск,‏ ‎Уржум,‏ ‎Царёво-Кокшайск, ‎Саратов, ‎Царицын.‏ ‎Столицу ‎же,‏ ‎Москву, ‎он, ‎по ‎выражению‏ ‎патриарха‏ ‎Иова, ‎украшал,‏ ‎«как ‎невесту».‏ ‎Даже ‎недоброжелатели ‎Бориса ‎отмечали, ‎что‏ ‎он‏ ‎«всем ‎любезен‏ ‎бысть» ‎и‏ ‎что ‎в ‎первую ‎половину ‎его‏ ‎царствования‏ ‎Россия‏ ‎цвела ‎всеми‏ ‎благами.

В ‎личности‏ ‎Бориса ‎современники‏ ‎находили‏ ‎много ‎превосходных‏ ‎качеств, ‎хотя ‎и ‎отмечали ‎с‏ ‎удивлением, ‎что‏ ‎это‏ ‎был ‎первый ‎в‏ ‎России ‎«бескнижный»‏ ‎государь, ‎то ‎есть ‎не‏ ‎владеющий‏ ‎грамотой. ‎Однако‏ ‎неграмотный ‎Борис‏ ‎испытывал ‎истинную ‎тягу ‎к ‎просвещению‏ ‎и‏ ‎науке. ‎Своему‏ ‎сыну ‎Фёдору‏ ‎он ‎дал ‎блестящее ‎образование, ‎которое‏ ‎позволило‏ ‎ему,‏ ‎между ‎прочим,‏ ‎составить ‎первую‏ ‎карту ‎Российского‏ ‎государства.‏ ‎Именно ‎Борис,‏ ‎а ‎не ‎Пётр ‎I, ‎направил‏ ‎заграницу ‎первую‏ ‎дюжину‏ ‎русских ‎студентов. ‎Правда,‏ ‎этот ‎первый‏ ‎опыт ‎приобщения ‎русских ‎людей‏ ‎к‏ ‎западному ‎образованию‏ ‎закончился ‎неудачно.‏ ‎Спустя ‎много ‎лет ‎на ‎родину‏ ‎возвратился‏ ‎лишь ‎один‏ ‎школяр. ‎Остальные,‏ ‎вкусив ‎пресловутых ‎плодов ‎свободы ‎и‏ ‎просвещения,‏ ‎предпочли‏ ‎остаться ‎там,‏ ‎куда ‎их‏ ‎так ‎неосмотрительно‏ ‎отпустили.‏ ‎Причём ‎у‏ ‎одного ‎из ‎них ‎оказалась ‎весьма‏ ‎уважительная ‎причина‏ ‎—‏ ‎он ‎стал ‎англиканским‏ ‎священником!

Ну ‎и‏ ‎в ‎заключение ‎стоит ‎вспомнить‏ ‎ещё‏ ‎об ‎одном‏ ‎замысле ‎Бориса,‏ ‎тоже ‎неудавшемся, ‎но ‎который, ‎однако,‏ ‎очень‏ ‎важен ‎для‏ ‎характеристики ‎этого‏ ‎государя. ‎Борис ‎серьёзно ‎подумывал ‎о‏ ‎том,‏ ‎чтобы‏ ‎упрочить ‎свободу‏ ‎и ‎благосостояние‏ ‎крестьянского ‎сословия.‏ ‎Незадолго‏ ‎до ‎смерти‏ ‎он ‎готовил ‎указ, ‎который ‎бы‏ ‎точно ‎определил‏ ‎оброки‏ ‎и ‎повинности ‎крестьян‏ ‎в ‎пользу‏ ‎землевладельцев. ‎Чтобы ‎вполне ‎оценить‏ ‎революционное‏ ‎значение ‎этой‏ ‎меры, ‎надо‏ ‎помнить, ‎что ‎русское ‎правительство ‎так‏ ‎и‏ ‎не ‎решилось‏ ‎воплотить ‎в‏ ‎жизнь ‎Борисов ‎замысел ‎до ‎самого‏ ‎освобождения‏ ‎крестьян‏ ‎от ‎крепостной‏ ‎неволи ‎в‏ ‎1861 ‎году.