Глава 2. Сердце и разум не для горести.
В линии (мастера) Лю Циланя было правило, выбирать себе иероглиф имени из фразы «心存剑侠，志在建国 (Сердце хранит меч героя, (направляя) волю к укреплению страны)». Последовательность иероглифов в фразе, определяет старшинство (учеников) в линии передачи. Имя Шан Юнсяна было «Меч осени» (剑秋 Цзянь Цю) и такое же у Фу Чанжуна (Меч осени). Мастера Тан Вэйлу звали «Меч Доблести» (剑勋 Цзянь Сюнь). А меня зовут Ли «Герой Искусств» (李艺侠 Ли Ися)[1]. На этой фразе текст не заканчивается, но я не брал себе учеников и не хочется ворошить прошлое.
Все известные люди (занимающиеся синъицюань) брали иероглифы (в имя) из этой фразы. Но она относится к позднему периоду (расцвета) синъицюань. Искусство образов и форм Сюэ Дяня уходит корнями в более старые времена. Сопротивляясь цинским войскам, члены белого лотоса обучали своих адептов синъицюань. И после поражения, цинские солдаты замечая практикующего синъи, убивали (его) на месте без разбору. В итоге, людям ничего не оставалось, кроме как раствориться в среде.
Позднее, Цзи Цзикэ якобы обнаружил в древнем храме трактат «шести соединений» генерала Юэ Фея. К сожалению, он был не полон и состоял из общих положений. И наверняка существовали еще около десяти разделов, но никто не знал, где бы они могли сохраниться. Раскрытие трактата укрывавшемуся мастеру синъи дало будущее этому стилю.
В самый расцвет стиля, появилась линия Ли Луонуна (Луонэна). Мастер Гуо Юньшэнь на самом деле имел другую передачу (были те, кто говорил про семейную), но в связи с тем, что мастер Ли стал известен, он поклонился к нему в ученики и побратался с его учеником, мастером Лю Циланем.
Получается, что книжную традицию начал Цзи Цзикэ. Но явно синъицюань существовал и до нее. Сюэ Дянь говорил, что получил передачу «искусства образов и форм» от монаха «Старик небесной пустоты». И тут сразу же вспоминаешь о романе «Сон в красном тереме». Его написал Цао Сюэцинь, но скрывая свое авторство, он указал что некий «безразмерно великий, истинный человек» передал историю (романа) Цзя Юцуню, а тот уже передал ее Цао Сюэциню. Это ведь игра слов. Иероглифы: «безразмерно великий» означают «никогда не встречающийся» т.е. не существующий. А иероглифы: Цзя, Ю, Цунь звучат также как и слова: «поселение ложного языка». т.е. того, чего нет. Встает вопрос, не выдумал ли Сюэ Дянь этого монаха?
В действительности, он (монах) был. Но является ли искусство образов и форм ранней версией синъицюань или (дальнейшим) развитием? Если второе, то кто его развил? Некий монах или Сюэ Дянь? Этого я не знаю.
В улиньской среде (в среде занимающихся боевыми искусствами*) быстро разлетелась слава о волшебстве рук Сюэ Дяня. Если кто и соприкасался с ним, то тут же отмечал особенность техники. Тогда было принято обмениваться опытом через бой (соприкасанием рук).
Когда Сюэ пробовал работать с кем-то, он говорил: «Ты опоздал». Человек даже не успевал среагировать, а рука Сюэ уже была на нем. Только и звучало: «Ты опоздал. Поздно». Вообще, в ту пору не было привычки хвастаться. Ведь быстро найдутся любители подраться и проверить (тебя). А с рядом с мастером и говорить не приходится. Сядешь рядом и почувствуешь (его мастерство).
Во времена работы в налоговой, у меня был одноклассник с начальной школы – Ли Чжу (имя его Дэ Линь). Он работал в полиции Тяньцзиня и подразнивал меня, пересказывая слова местного мастера: «Кто увернется от моего кулака (бэнцюань), я опрокину вторым ударом (бэнцюань)». И все зазывал меня пойти, потягаться с ним. Мне было не интересно. Вроде бы это было в 1942г. Значит тогда мне было около 37.
Тот мастер действительно имел гунфу и мог доказать слова на деле. Но проблема не в нем, а в тех, кто скрещивал с ним руки (они были явно слабее него). Что Шан Юнсян, что Сюэ Дянь имели общепризнанное мастерство (в школе синъи). Они били наповал. Если встречался кто-то посторонний, то обычно с ним не скрещивали рук, а только разговаривали. И не потому, что они были такими. В синъицюань практикуют (удары) наповал (насмерть). И не говоря уже о разнице в мастерстве (между этим мастером и Шаном с Сюэ), но даже если бы они захотели подраться с ним, то наверняка пришлось бы биться до смерти. Не убив их, они бы никогда не приняли поражения (сдались). А если бы проиграли, то почему тогда возле них оставалось так много людей?
И те овладевшие высоким мастерством не могут соревноваться меж собой. Просто у них нет такой возможности. Стоит начать бой, как тут же не останется выбора. Рука пробьет то место, убьет или травмирует человека. А базовый принцип: практикующий должен быть снисходителен к людям, но не должен быть опозоренным. У Сюэ Дяня был хороший характер. Но очень высокое самомнение. Пусть даже небо рушиться у него на глазах, но будучи опозоренным, (он) не обратит на это внимания.
Про смерть мастеров могу сказать очень просто. Мастер Шан скончался спустя несколько дней с диареей. Мастер Тан также. Это еще можно назвать хорошим концом. Дин Чжитао сам убил себя. А про поздние годы Сюэ я ничего не знаю. Если бы он хотел дать волю своему гневу, то наверняка бы навлек на себя беду. И сейчас, с одной стороны, его линия не очень широко представлена. А с другой, представлена крайне широко. Потому что люди его времени перенимали опыт и знания Сюэ, и передавали в свои школы и ученикам.
В основном распространились техники 12 форм животных. Практикующие по линии Лю Циланя – Ли Цуньи, в основном практиковали кулак пяти первоэлементов. А формы животных уже получали в кач-ве передачи (школы). Но при этом, практиковали одну или две формы. Или же совсем не практиковали. Если обрел гунфу, то не так важно, практикуешь или нет (формы животных). Но если совсем не разбираться (в них), то передача не будет полной.
Двенадцать форм (Сюэ) изучил в Шаньси и после (возвращения) свободно открыл перед людьми (школы) своего поколения. Тогда в этой ветке появилась передача 12 форм. Однако, какие-то ветки (другие школы) утратили собственную передачу и восполняли ее от других.
Конечно, не факт, что вся передача пошла от Сюэ. По письменной традиции, (мы) приходим к имени его учителя – Ли Чжэньбаня. И хотя он (Сюэ) не говорил мне этого, но я знаю что в ранние годы он учился у Ли Цуньи, и вероятнее всего изучил (их) у Ли Чжэньбаня.
Возвращаясь к истории с монахом. Он не говорил, что это бродячий монах. А значит он жил в монастыре. Так что же? Сюэ со злости все проклял и ушел в монастырь, где был монах занимающийся боевыми искусствами? Или же, встретив великого человека, безропотно ушел за ним? Не знаю…. Как и не знаю, на самом ли деле он уходил из мира (в монастырь). Этого он не говорил. Когда спрашивали про возраст монаха, Сюэ отвечал: «Около ста». В книге написано, что возраст монаха равнялся двум циклам цзя, т.е. 120 годам. Впрочем, Сюэ действительно любил напустить туман. Будучи его учеником нельзя было спрашивать напрямую. А для Сюэ, чем более неприметно он себя вел, тем было лучше.
В монастыре, он занимался буддийской практикой, а также изучал книгу перемен. Отсюда и его увлечение багуачжан. Правда изучив багуа у Шан Юнсяна, он только обучал других, но не практиковал сам. И на самом деле, ни во что он не верил. Лишь до безумия тренировался. Все остальное (вне практики) было лишь подспорьем. Когда я кланялся к нему в ученики, у меня не было денег. Он сразу сказал - ничего не надо. - «Не покупай шеста, а меч у меня свой». Стало быть, он сразу подумал, что я подарю ему оружие.
Когда практикуешь, не отключай сознание. Скажу странную вещь. Будто перед тобой человек. На каждый удар – отвечай, давай силу, не давая ее. И в своей медленной практике, представляй, как в тебя летят удары и делай ответ. И отбрасывая одного, не забывай, что рядом есть другие (противники), следящие за тобой. Не представляй себе какого-то официального поединка. Помни о тех, кто рядом (к телу). Так постепенно привыкнешь к мыслям о бое. Следуй за ритмом противника. Он дает тебе удар - сразу отвечай. Есть такая поговорка: «Осенний ветер еще не подул, но цикада уже чувствует (его приближение)». Не нужно ждать того, чтобы ветер разносил осенние листья в разные стороны. Есть признаки, по которым можно узнать о приближении (осеннего ветра) и цикада их знает. Синъицюань это стиль мгновенно ответного боя. Но не так, что я жду удар, а потом отвечаю. Так не пойдет. У атаки есть признаки, увидев их, я наношу удар. И это не так, что у меня есть любимый прием и я использую только его. Все что подходит, все пускай вход. Практикуя с мыслью и сердцем, ищи удобные пути (для атаки). Как только в повседневную работу начнешь вносить осмысленность, так и в мгновение удара молнии сможешь изменяться и наносить удары.
Когда практикуешь стояние, ты тоже идешь. Снаружи, кажется не двигаешься, но внутри, форма тела меняется. В покое – покой, длинный вдох и выдох. Брать себя под контроль. Как понять, что реализовал практику? Сюэ Дянь говорил о двух условиях:
1 – Можешь стоять 2 часа.
2 – Руки свободно находятся на высоте (уровня) груди. Ноги могут оторваться от земли (не привязаны к земле), позиция сохраняется. Не так, будто руки напряжены (с усилием), а будто тело на поверхности и свободно. Такая позиция будет верной.
Сам он выполнил эти требования. А я нет. Слабый, что сказать. Тренировал только хуньюань чжуан, а остальные (позиции) нет.
Можно упомянуть, что Ли Цуньи не практиковал стояние. Но его метод стояния слился воедино с (боевой) техникой. Использовал силу даньтяня. Когда научишься ей – не будешь чувствовать усталость. И соединишь ее с движением. Если не понял, то поймешь, когда встретишься с мастером в бою.
Но сила даньтяня не значит надувание живота. Егерь, когда охотится на медведя, берет с собой стаю мелких собак. Он напускает их на медведя. В этот момент собаки возбуждены до предела. Ведь им ужасно страшно, что медведь одним ударом разорвет их. Так почему же такой большой медведь, может испугаться стаи мелких, гавкающих псов? А все потому, что они используют силу даньтяня.
Когда встречаешься в бою с мастером, дух также поднимается до предела. Это и есть сила даньтяня. Словами получается путанно, но это легко почувствовать. И в стоянии рождается это.
Если твой взгляд рассеян, то сила не соберется. Он должен быть острым. Не в смысле, что ты делаешь жестокий, яростный взгляд. Или словно тигр следишь за жертвой, выжидая момента для атаки. Нет. Это приводит к зажиму. Зажатые мышцы и сжатый дух не приводят к гунфу. Важно соблюдать то, что называется «в мягкости есть твердость». Не стоит концентрировать взгляд на одной точке. Лучше опустить его в пустоту. И еще. Даньтянь - это не просто опускание ци вниз. Нужно уровнять даньтянь и поднятие области ануса, чтобы правильно поднимать и опускать (ци). Тогда овладеешь даньтянем. Когда поймешь, как правильно поднимать и опускать, тогда овладеешь (им). Не овладев, не достигнешь гунфу. А когда долго простоял (на одном месте) нужно много ходить. И в прогулке будет расти мастерство. Прогулка - словно база, пристанище для стояния. Прошелся и ци (в теле) уже бодрое, живое. Научившись стоять два часа, сможешь меньше уделять времени стоянию и больше хождению. Еще один момент связан с тем, как проходит дрожь в теле. От ног до головы. Словно легкое простукивание. Это еще один маячок к тому, что гунфу растет.
[1] Иероглиф Ся – герой, стоит следующим в тексте после иероглифа меч. И означает следующее поколение)
Перевел Хван Кирилл. 2023
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Предыдущий
0 комментариев