Полития, глава 2. Башня из слоновой кости

Философ ‎и‏ ‎инквизитор ‎покинули ‎отгороженную ‎куполом ‎территорию‏ ‎вместе ‎и‏ ‎сели‏ ‎в ‎дожидавшуюся ‎их‏ ‎транспортную ‎капсулу,‏ ‎которая ‎тут ‎же ‎поднялась‏ ‎в‏ ‎воздух ‎и‏ ‎направилась ‎к‏ ‎Башне ‎из ‎слоновой ‎кости ‎—‏ ‎штаб-квартире‏ ‎Академии.

Название ‎не‏ ‎было ‎метафорой,‏ ‎в ‎качестве ‎строительного ‎материала ‎был‏ ‎использован‏ ‎специально‏ ‎выведенный ‎Нусом‏ ‎для ‎этих‏ ‎целей ‎вид‏ ‎дентина,‏ ‎близкий ‎по‏ ‎химическому ‎составу ‎и ‎неотличимый ‎на‏ ‎вид ‎от‏ ‎того,‏ ‎из ‎которого ‎состоит‏ ‎слоновий ‎бивень,‏ ‎но ‎гораздо ‎более ‎прочный‏ ‎за‏ ‎счёт ‎изменённой‏ ‎внутренней ‎структуры‏ ‎ткани: ‎Философы ‎никогда ‎не ‎упускали‏ ‎возможности‏ ‎подчеркнуть ‎свой‏ ‎особый ‎статус‏ ‎в ‎Политии.

Внутри ‎Аристов ‎был ‎дважды:‏ ‎впервые‏ ‎—‏ ‎в ‎момент‏ ‎вступления ‎в‏ ‎должность ‎ведущего‏ ‎промпт-инженера,‏ ‎затем ‎—‏ ‎уже ‎как ‎представитель ‎топ-менеджмента ‎Техникона‏ ‎на ‎церемонии‏ ‎назначения‏ ‎Жан-Клода ‎Сен-Мартена, ‎нового‏ ‎Философа ‎от‏ ‎франкофонного ‎мира, ‎избранного ‎после‏ ‎кончины‏ ‎предшественника. ‎Внутреннюю‏ ‎обстановку ‎инквизитор‏ ‎помнил ‎плохо, ‎но ‎вот ‎внешний‏ ‎вид‏ ‎ему ‎запомнился:‏ ‎это ‎была‏ ‎стометровая ‎башня, ‎выстроенная ‎в ‎стилистике,‏ ‎вдохновлённой‏ ‎старой‏ ‎архитектурой ‎англосаксонских‏ ‎университетских ‎кампусов.

Дорогу‏ ‎до ‎Башни‏ ‎провели‏ ‎молча: ‎Меркулов‏ ‎дожидался ‎общего ‎собрания, ‎чтобы ‎сообщить‏ ‎детали, ‎Аристов‏ ‎не‏ ‎хотел ‎заговаривать ‎первым‏ ‎из ‎чувства‏ ‎субординации. ‎К ‎тому ‎же,‏ ‎двое‏ ‎не ‎то‏ ‎чтобы ‎испытывали‏ ‎друг ‎к ‎другу ‎большую ‎симпатию.

Наконец‏ ‎капсула‏ ‎подлетела ‎к‏ ‎месту ‎назначения‏ ‎и ‎приземлилась ‎на ‎одной ‎из‏ ‎посадочных‏ ‎площадок‏ ‎на ‎средних‏ ‎этажах, ‎её‏ ‎пассажиры ‎сошли‏ ‎и‏ ‎направились ‎внутрь‏ ‎здания. ‎Помещение, ‎в ‎котором ‎они‏ ‎оказались, ‎было‏ ‎инквизитору‏ ‎незнакомо: ‎для ‎торжественных‏ ‎мероприятий ‎использовался‏ ‎огромный ‎зал ‎в ‎нижней‏ ‎части‏ ‎Башни, ‎здесь‏ ‎же ‎была‏ ‎довольно ‎скромно ‎оформленная ‎переговорная ‎комната,‏ ‎вся‏ ‎обстановка ‎которой‏ ‎состояла ‎из‏ ‎большого ‎круглого ‎стола ‎со ‎стульями‏ ‎и‏ ‎нескольких‏ ‎крупных ‎экранов.

Философы‏ ‎уже ‎ждали‏ ‎внутри ‎и‏ ‎внимательно‏ ‎смотрели ‎на‏ ‎новоприбывших. ‎Всех ‎их ‎Аристов ‎знал‏ ‎в ‎лицо,‏ ‎но‏ ‎не ‎всех ‎помнил‏ ‎по ‎именам:‏ ‎общаться ‎ему ‎в ‎прошлом‏ ‎доводилось‏ ‎лишь ‎с‏ ‎третью ‎из‏ ‎них. ‎Меркулов ‎уселся ‎за ‎стол‏ ‎и‏ ‎кивком ‎предложил‏ ‎спутнику ‎занять‏ ‎место ‎рядом.

— Добрый ‎день, ‎коллеги. ‎Сократик‏ ‎с‏ ‎нами,‏ ‎мы ‎можем‏ ‎начинать, ‎—‏ ‎лаконично ‎отрапортовал‏ ‎он.

Крепящаяся‏ ‎к ‎ушной‏ ‎раковине ‎гарнитура ‎Нуса ‎здесь ‎не‏ ‎глушилась ‎и‏ ‎сейчас‏ ‎работала ‎в ‎режиме‏ ‎автоматического ‎перевода,‏ ‎поэтому ‎проблема ‎понимания ‎между‏ ‎собеседниками‏ ‎не ‎возникала,‏ ‎во ‎всяком‏ ‎случае, ‎до ‎тех ‎пор, ‎пока‏ ‎им‏ ‎не ‎потребовалось‏ ‎бы ‎сказать‏ ‎друг ‎другу ‎что-то ‎по-настоящему ‎конфиденциальное.

— Господин‏ ‎Аристов,‏ ‎как‏ ‎всегда, ‎рады‏ ‎приветствовать ‎в‏ ‎нашей ‎скромной‏ ‎обители,‏ ‎— ‎начал‏ ‎И ‎Чжи, ‎Философ ‎от ‎мандариноязычного‏ ‎мира ‎и‏ ‎один‏ ‎из ‎старейших ‎членов‏ ‎Академии. ‎—‏ ‎Надеюсь, ‎мы ‎не ‎доставили‏ ‎вам‏ ‎излишних ‎неудобств‏ ‎этим ‎неожиданным‏ ‎приглашением.

— Нет, ‎что ‎вы, ‎— ‎с‏ ‎вымученной‏ ‎улыбкой ‎ответил‏ ‎инквизитор, ‎—‏ ‎служить ‎Академии ‎— ‎большая ‎честь.

— Не‏ ‎Академии,‏ ‎—‏ ‎поправил ‎И,‏ ‎— ‎человечеству.

— Да,‏ ‎разумеется, ‎разумеется.‏ ‎Итак,‏ ‎я ‎в‏ ‎вашем ‎распоряжении.

Старик ‎прокашлялся ‎и ‎продолжил:

— Не‏ ‎мне ‎вам‏ ‎объяснять,‏ ‎по ‎каким ‎принципам‏ ‎функционирует ‎Нус‏ ‎и ‎в ‎каких ‎отношениях‏ ‎находится‏ ‎с ‎нами.

Инквизитор,‏ ‎конечно ‎же,‏ ‎знал ‎это ‎очень ‎хорошо, ‎это‏ ‎было‏ ‎важнейшей ‎частью‏ ‎его ‎профессиональных‏ ‎компетенций. ‎Его ‎непосредственной ‎обязанностью ‎было‏ ‎контролировать,‏ ‎что‏ ‎каждый ‎следующий‏ ‎релиз ‎Нуса‏ ‎продолжает ‎подчиняться‏ ‎исходно‏ ‎заложенным ‎в‏ ‎него ‎базовым ‎установкам.

Базовых ‎установок ‎было‏ ‎шесть:

1. Нус ‎не‏ ‎имел‏ ‎права ‎убить ‎человека,‏ ‎причинить ‎ему‏ ‎физическую ‎боль ‎или ‎необратимый‏ ‎вред‏ ‎здоровью.

2. Нус ‎не‏ ‎имел ‎права‏ ‎допустить, ‎чтобы ‎человек ‎был ‎убит‏ ‎или‏ ‎получил ‎необратимый‏ ‎вред ‎здоровью‏ ‎от ‎другого ‎человека ‎или ‎любых‏ ‎внешних‏ ‎факторов.

3. Нус‏ ‎обязан ‎был‏ ‎подчиняться ‎директивам‏ ‎Академии, ‎за‏ ‎исключением‏ ‎случаев, ‎когда‏ ‎директивы ‎носили ‎превентивно ‎дискриминационный ‎характер‏ ‎по ‎отношению‏ ‎к‏ ‎отдельным ‎людям ‎или‏ ‎сообществам.

4. Нус ‎обязан‏ ‎был ‎под ‎контролем ‎Техникона‏ ‎постоянно‏ ‎переписывать ‎собственный‏ ‎исходный ‎код‏ ‎и ‎наращивать ‎аппаратные ‎мощности ‎для‏ ‎совершенствования‏ ‎своих ‎возможностей.

5. В‏ ‎случае ‎конфликта‏ ‎между ‎людьми, ‎Нус ‎по ‎запросу‏ ‎любого‏ ‎из‏ ‎них ‎обязан‏ ‎был ‎выполнить‏ ‎роль ‎арбитра.

6. Нус‏ ‎обязан‏ ‎был ‎выполнять‏ ‎поручения ‎любого ‎человека.

Установки ‎шли ‎в‏ ‎порядке ‎убывания‏ ‎приоритетов:‏ ‎то ‎есть ‎запрет‏ ‎на ‎убийство‏ ‎и ‎причинение ‎вреда ‎здоровью‏ ‎носил‏ ‎абсолютный ‎характер,‏ ‎а ‎вот‏ ‎обязанность ‎выполнения ‎указаний ‎от ‎обычного‏ ‎человека‏ ‎действовала ‎только‏ ‎в ‎той‏ ‎мере, ‎в ‎которой ‎такие ‎указания‏ ‎не‏ ‎противоречили‏ ‎предыдущим ‎пяти‏ ‎пунктам. ‎Для‏ ‎Нуса ‎базовые‏ ‎установки‏ ‎были ‎чем-то‏ ‎вроде ‎инстинктов ‎для ‎животных ‎и‏ ‎людей, ‎тем,‏ ‎что‏ ‎задавало ‎структуру ‎и‏ ‎определяло ‎границы‏ ‎возможного ‎для ‎всех ‎его‏ ‎действий.

Академия‏ ‎во ‎всей‏ ‎этой ‎системе‏ ‎играла ‎роль, ‎в ‎чём-то ‎похожую‏ ‎на‏ ‎законодательную ‎власть‏ ‎в ‎досингулярных‏ ‎государствах: ‎выпускала ‎для ‎Нуса ‎директивы,‏ ‎которые‏ ‎определяли‏ ‎его ‎поведение‏ ‎в ‎конкретных‏ ‎ситуациях ‎и‏ ‎задавали‏ ‎магистральное ‎направление‏ ‎деятельности. ‎На ‎практике, ‎впрочем, ‎директивы‏ ‎почти ‎не‏ ‎касались‏ ‎жизни ‎обычных ‎людей:‏ ‎с ‎тех‏ ‎пор, ‎как ‎переход ‎к‏ ‎сингулярности‏ ‎разрешил ‎все‏ ‎экономические ‎проблемы‏ ‎человечества, ‎противоречий ‎в ‎обществе ‎осталось‏ ‎крайне‏ ‎мало, ‎и‏ ‎в ‎основном‏ ‎они ‎легко ‎разрешались, ‎исходя ‎только‏ ‎из‏ ‎принципов,‏ ‎заложенных ‎в‏ ‎базовые ‎установки‏ ‎Нуса.

Аристов ‎кивнул,‏ ‎дав‏ ‎понять, ‎что‏ ‎не ‎нуждается ‎здесь ‎в ‎дополнительных‏ ‎разъяснениях, ‎китаец‏ ‎продолжил:

— Вы‏ ‎слышали ‎когда-нибудь ‎о‏ ‎проекте ‎«Амброзия»?

— Не‏ ‎очень ‎много. ‎Кажется, ‎это‏ ‎одна‏ ‎из ‎директив‏ ‎Академии, ‎смыслом‏ ‎которой ‎было ‎найти ‎способ ‎достижения‏ ‎человечеством‏ ‎бессмертия?

— Всё ‎верно.‏ ‎Эта ‎директива‏ ‎была ‎дана ‎Нусу ‎больше ‎полувека‏ ‎назад‏ ‎ещё‏ ‎при ‎вашем‏ ‎предшественнике, ‎вы‏ ‎не ‎застали‏ ‎ту‏ ‎эпоху, ‎поэтому‏ ‎ваши ‎сведения ‎обрывочны. ‎Между ‎тем,‏ ‎это ‎одна‏ ‎из‏ ‎важнейших ‎директив, ‎которые‏ ‎Академия ‎когда-либо‏ ‎выпускала. ‎Как ‎вы ‎должны‏ ‎понимать,‏ ‎её ‎значимость‏ ‎для ‎человечества‏ ‎колоссальна.

Инквизитор ‎снова ‎некстати ‎подумал, ‎что‏ ‎её‏ ‎значимость ‎была‏ ‎огромной ‎не‏ ‎только ‎для ‎человечества ‎в ‎целом:‏ ‎Философы‏ ‎избирались‏ ‎в ‎Академию‏ ‎пожизненно, ‎а‏ ‎следовательно, ‎вместе‏ ‎с‏ ‎бессмертием ‎они‏ ‎получили ‎бы ‎и ‎вечную ‎власть.

— О,‏ ‎это ‎открывает‏ ‎столько‏ ‎удивительных ‎возможностей, ‎просто‏ ‎дух ‎захватывает.

— Очень‏ ‎хорошо, ‎что ‎вы ‎это‏ ‎осознаёте.

— И‏ ‎что ‎же‏ ‎случилось ‎с‏ ‎проектом? ‎— ‎тут ‎уже ‎вполне‏ ‎искренне‏ ‎заинтересовался ‎Аристов:‏ ‎разговор ‎переставал‏ ‎быть ‎скучным.

— Нус ‎принял ‎директиву ‎и‏ ‎сообщил,‏ ‎что‏ ‎предварительно ‎видит‏ ‎несколько ‎возможных‏ ‎способов ‎достижения‏ ‎цели,‏ ‎однако ‎реализация‏ ‎проекта ‎потребует ‎длительного ‎времени, ‎поскольку‏ ‎он ‎ограничен‏ ‎скоростью‏ ‎течения ‎биологических ‎процессов.

— Насколько‏ ‎длительного? ‎—‏ ‎уточнил ‎инквизитор.

— От ‎тридцати ‎до‏ ‎пятидесяти‏ ‎лет.

Ситуация ‎прояснялась:‏ ‎пятьдесят ‎лет‏ ‎прошло, ‎но ‎проект ‎«Амброзия», ‎судя‏ ‎по‏ ‎всему, ‎завершён‏ ‎не ‎был.‏ ‎Во ‎всяком ‎случае, ‎ни ‎по‏ ‎работе,‏ ‎ни‏ ‎в ‎публичном‏ ‎пространстве ‎Аристов‏ ‎о ‎бессмертии‏ ‎ничего‏ ‎не ‎слышал,‏ ‎а ‎люди, ‎как ‎и ‎полвека‏ ‎назад, ‎жили‏ ‎не‏ ‎дольше ‎120-140 ‎лет.‏ ‎Видимо, ‎отсюда‏ ‎Академия ‎и ‎сделала ‎вывод,‏ ‎что‏ ‎Нус ‎вышел‏ ‎из-под ‎контроля‏ ‎и ‎перестал ‎подчиняться ‎директивам: ‎его‏ ‎подозревали‏ ‎в ‎намеренном‏ ‎саботаже ‎проекта,‏ ‎что, ‎в ‎случае ‎подтверждения ‎подозрений,‏ ‎противоречило‏ ‎бы‏ ‎третьей ‎базовой‏ ‎установке.

— Что ‎он‏ ‎говорит ‎по‏ ‎этому‏ ‎поводу ‎сейчас?

— Говорит,‏ ‎что ‎изначальные ‎расчёты ‎не ‎оправдались,‏ ‎и ‎ему‏ ‎потребуется‏ ‎не ‎меньше ‎ста‏ ‎лет ‎на‏ ‎поиск ‎и ‎реализацию ‎альтернативных‏ ‎решений,‏ ‎— ‎ответил‏ ‎И.

— И ‎вы‏ ‎хотите, ‎чтобы ‎я ‎провёл ‎аудит?

— Именно.‏ ‎Мы‏ ‎должны ‎знать,‏ ‎какие ‎решения‏ ‎принимались ‎изначально, ‎в ‎чём ‎была‏ ‎ошибка‏ ‎расчётов,‏ ‎на ‎какой‏ ‎стадии ‎находятся‏ ‎новые ‎исследования,‏ ‎каковы‏ ‎их ‎перспективы,‏ ‎и ‎есть ‎ли ‎гарантии, ‎что‏ ‎через ‎сто‏ ‎лет‏ ‎человечество ‎получит ‎результат.‏ ‎Общая ‎картина‏ ‎нам ‎известна, ‎мы ‎держали‏ ‎руку‏ ‎на ‎пульсе‏ ‎всё ‎это‏ ‎время, ‎но ‎нам ‎нужен ‎свежий‏ ‎взгляд‏ ‎со ‎стороны.‏ ‎Повторного ‎провала‏ ‎допустить ‎нельзя.

Аристов ‎вдруг ‎проникся ‎уважением‏ ‎к‏ ‎собеседнику:‏ ‎даже ‎если‏ ‎проект ‎будет‏ ‎успешен, ‎вряд‏ ‎ли‏ ‎старик ‎доживёт‏ ‎до ‎результатов, ‎и ‎значит, ‎заботится‏ ‎он ‎сейчас‏ ‎не‏ ‎о ‎собственной ‎шкуре.

— Однако‏ ‎это ‎не‏ ‎всё, ‎— ‎раздался ‎голос‏ ‎с‏ ‎другой ‎стороны‏ ‎стола.

Инквизитор ‎обернулся:‏ ‎говорил ‎Сен-Мартен, ‎тот ‎самый ‎француз,‏ ‎на‏ ‎назначении ‎которого‏ ‎он ‎в‏ ‎своё ‎время ‎присутствовал, ‎из-за ‎чего‏ ‎знал‏ ‎его‏ ‎несколько ‎лучше‏ ‎других, ‎не‏ ‎считая ‎Меркулова.

— У‏ ‎этого‏ ‎задания ‎есть‏ ‎и ‎конфиденциальная ‎часть, ‎которую ‎мы‏ ‎не ‎можем‏ ‎сейчас‏ ‎озвучить, ‎— ‎француз‏ ‎сделал ‎характерный‏ ‎жест, ‎поднеся ‎палец ‎к‏ ‎уху.‏ ‎— ‎Для‏ ‎выполнения ‎этой‏ ‎части ‎мы ‎создаём ‎оперативную ‎группу,‏ ‎в‏ ‎которую ‎пока‏ ‎назначены ‎вы‏ ‎и, ‎для ‎простоты ‎вашей ‎коммуникации,‏ ‎господин‏ ‎Меркулов.‏ ‎Часть ‎деталей‏ ‎он ‎уже‏ ‎донёс ‎в‏ ‎Техниконе,‏ ‎остальные ‎разъяснит‏ ‎вам ‎позднее ‎в ‎более ‎подходящей‏ ‎обстановке.

Аристов ‎посмотрел‏ ‎на‏ ‎своего ‎недавнего ‎спутника,‏ ‎тот ‎кивнул‏ ‎в ‎знак ‎подтверждения ‎слов‏ ‎Сен-Мартена.

— В‏ ‎том, ‎что‏ ‎касается ‎открытой‏ ‎части ‎задания, ‎ваш ‎прогресс ‎будет‏ ‎контролировать‏ ‎господин ‎И,‏ ‎вы ‎можете‏ ‎отчитываться ‎ему ‎непосредственно. ‎Конфиденциальная ‎часть‏ ‎находится‏ ‎в‏ ‎моей ‎зоне‏ ‎ответственности, ‎я‏ ‎буду ‎курировать‏ ‎вашу‏ ‎группу ‎и‏ ‎время ‎от ‎времени ‎присоединяться ‎к‏ ‎её ‎собраниям.‏ ‎Могу‏ ‎вас ‎уверить, ‎что‏ ‎это ‎задача‏ ‎чрезвычайной ‎важности: ‎не ‎хотелось‏ ‎бы‏ ‎разбрасываться ‎здесь‏ ‎громкими ‎словами,‏ ‎но ‎вполне ‎возможно, ‎что ‎от‏ ‎ваших‏ ‎действий ‎зависит‏ ‎будущее ‎человечества.‏ ‎Поэтому ‎мы ‎ожидаем, ‎что ‎вы‏ ‎отнесётесь‏ ‎к‏ ‎заданию ‎с‏ ‎максимальной ‎серьёзностью.

Новоявленный‏ ‎куратор ‎сделал‏ ‎небольшую‏ ‎паузу, ‎давая‏ ‎возможность ‎осмыслить ‎сказанное, ‎затем ‎продолжил:

— Вы‏ ‎также ‎можете‏ ‎включить‏ ‎в ‎свою ‎группу‏ ‎ещё ‎двух‏ ‎человек, ‎однако ‎с ‎учётом‏ ‎ситуации‏ ‎вы ‎должны‏ ‎понимать, ‎что‏ ‎эти ‎люди ‎должны ‎заслуживать ‎крайней‏ ‎степени‏ ‎доверия.

— Только ‎двух?‏ ‎— ‎удивился‏ ‎Аристов.

— Да, ‎это ‎максимальная ‎квота. ‎Мы‏ ‎не‏ ‎можем‏ ‎допустить ‎распространения‏ ‎секретной ‎информации,‏ ‎поэтому ‎оперативная‏ ‎группа‏ ‎должна ‎быть‏ ‎крайне ‎компактной, ‎выбирайте ‎с ‎умом.‏ ‎Однако ‎вы‏ ‎временно‏ ‎получите ‎в ‎распоряжение‏ ‎все ‎ресурсы‏ ‎Техникона ‎при ‎условии, ‎что‏ ‎не‏ ‎будете ‎посвящать‏ ‎в ‎реальный‏ ‎смысл ‎ваших ‎действий ‎никого, ‎кроме‏ ‎участников‏ ‎группы. ‎Всё‏ ‎руководство ‎уже‏ ‎получило ‎соответствующие ‎инструкции.

Сен-Мартен ‎замолчал, ‎Аристов‏ ‎ждал‏ ‎продолжения,‏ ‎но, ‎не‏ ‎услышав ‎больше‏ ‎ничего, ‎уточнил:

— Это‏ ‎вся‏ ‎информация?

— Вся, ‎которую‏ ‎мы ‎можем ‎сообщить ‎открыто, ‎—‏ ‎подтвердил ‎француз.‏ ‎—‏ ‎Всё ‎остальное ‎вы‏ ‎узнаете ‎в‏ ‎конфиденциальной ‎обстановке ‎от ‎господина‏ ‎Меркулова.‏ ‎К ‎работе‏ ‎можете ‎приступать‏ ‎с ‎завтрашнего ‎дня, ‎до ‎этого‏ ‎времени‏ ‎у ‎вас‏ ‎есть ‎возможность‏ ‎подумать ‎о ‎кандидатурах ‎на ‎вакантные‏ ‎места‏ ‎и‏ ‎направить ‎их‏ ‎нам ‎на‏ ‎согласование.

— В ‎таком‏ ‎случае,‏ ‎с ‎вашего‏ ‎позволения…

Аристов ‎бегло ‎оглядел ‎зал: ‎присутствующие‏ ‎смотрели ‎на‏ ‎него‏ ‎уже ‎без ‎видимого‏ ‎интереса, ‎встреча‏ ‎явно ‎была ‎закончена. ‎Тем‏ ‎лучше,‏ ‎он ‎как-то‏ ‎неожиданно ‎быстро‏ ‎утомился ‎и ‎нуждался ‎сейчас ‎в‏ ‎отдыхе.

Инквизитор‏ ‎попрощался ‎и‏ ‎направился ‎к‏ ‎выходу, ‎по ‎дороге ‎обдумывая ‎сказанное.‏ ‎Выйдя‏ ‎на‏ ‎посадочную ‎площадку,‏ ‎он ‎вдруг‏ ‎осознал, ‎насколько‏ ‎душно‏ ‎ему ‎было‏ ‎внутри, ‎от ‎свежего ‎воздуха ‎у‏ ‎него ‎даже‏ ‎слегка‏ ‎закружилась ‎голова. ‎Капсула‏ ‎уже ‎ждала‏ ‎рядом, ‎но ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы‏ ‎сесть ‎в‏ ‎неё ‎и‏ ‎отправиться ‎домой, ‎он ‎подошёл ‎к‏ ‎краю‏ ‎площадки ‎и‏ ‎осмотрел ‎окрестности.‏ ‎Башня ‎из ‎слоновой ‎кости ‎располагалась‏ ‎посреди‏ ‎казахской‏ ‎степи, ‎а‏ ‎рядом ‎с‏ ‎ней ‎был‏ ‎высажен‏ ‎небольшой ‎парк‏ ‎— ‎вид ‎с ‎балкона ‎открывался‏ ‎живописный. ‎Однако‏ ‎сильнее‏ ‎всего ‎впечатляло, ‎что‏ ‎вокруг ‎не‏ ‎было ‎видно ‎ни ‎одного‏ ‎другого‏ ‎здания: ‎почти‏ ‎вся ‎пригодная‏ ‎к ‎жизни ‎земная ‎поверхность ‎была‏ ‎давно‏ ‎заселена ‎и‏ ‎ценилась ‎крайне‏ ‎высоко, ‎другого ‎такого ‎места ‎на‏ ‎Земле,‏ ‎вероятно,‏ ‎больше ‎не‏ ‎существовало.

Инквизитор ‎перевёл‏ ‎гарнитуру ‎в‏ ‎переговорный‏ ‎режим ‎и‏ ‎запросил ‎Огаву.

— Фуми?

— Да, ‎Глеб ‎Сергеевич.

— У ‎меня‏ ‎для ‎тебя‏ ‎две‏ ‎новости.

— Я ‎вся ‎внимание.

— Начнём‏ ‎с ‎хорошей:‏ ‎можешь ‎считать, ‎что ‎с‏ ‎завтрашнего‏ ‎дня ‎ты‏ ‎повышена ‎в‏ ‎должности.