Любовь во времена мазута

Читатель, ‎немного‏ ‎знакомый ‎с ‎моими ‎работами, ‎может‏ ‎подумать, ‎что‏ ‎их‏ ‎автор ‎— ‎человек‏ ‎исключительно ‎миролюбивый‏ ‎и ‎к ‎насилию, ‎в‏ ‎любой‏ ‎его ‎форме,‏ ‎не ‎склонный.‏ ‎И ‎он ‎будет ‎прав. ‎Скажу‏ ‎больше,‏ ‎любое ‎приложение‏ ‎грубой ‎физической‏ ‎силы ‎к ‎другому ‎высокоразвитому ‎существу‏ ‎претит‏ ‎его‏ ‎тонкой ‎натуре.‏ ‎А ‎чем‏ ‎же ‎еще,‏ ‎как‏ ‎не ‎способностью‏ ‎убеждать ‎словом, ‎веским ‎аргументом, ‎неопровержимым‏ ‎доводом, ‎венец‏ ‎творенья‏ ‎отличается ‎от ‎остального‏ ‎животного ‎мира?

Но,‏ ‎то ‎ли ‎стоящий ‎на‏ ‎расстоянии‏ ‎вытянутой ‎лопаты‏ ‎холеный ‎субъект‏ ‎в ‎чистом ‎с ‎иголочки ‎пальто‏ ‎и‏ ‎сияющих ‎ботинках,‏ ‎с ‎моими‏ ‎литературными ‎перлами ‎знаком ‎не ‎был‏ ‎и,‏ ‎соответственно,‏ ‎к ‎немногочисленной,‏ ‎но ‎чрезвычайно‏ ‎уважаемой ‎категории‏ ‎знатоков‏ ‎авторского ‎ангельского‏ ‎характера ‎не ‎относился. ‎То ‎ли‏ ‎всё-таки ‎было‏ ‎в‏ ‎моём ‎спрятанном ‎под‏ ‎респиратором ‎светлом‏ ‎облике ‎нечто ‎тёмное, ‎что‏ ‎и‏ ‎подсказало ‎материализовавшемуся‏ ‎из ‎ниоткуда‏ ‎пляжному ‎денди: ‎в ‎этой ‎точке‏ ‎пространственно-временного‏ ‎континуума ‎измазанная‏ ‎мазутом ‎лопата‏ ‎в ‎руках ‎любителя ‎изящной ‎словесности‏ ‎может‏ ‎стать‏ ‎аргументом ‎куда‏ ‎более ‎весомым,‏ ‎чем ‎все‏ ‎слова‏ ‎мира.

Во ‎всяком‏ ‎случае, ‎дабы ‎не ‎искушать ‎судьбу,‏ ‎представший ‎перед‏ ‎нашими‏ ‎очами ‎гламурный ‎типаж‏ ‎поспешил ‎отступить‏ ‎на ‎пару ‎шагов, ‎а‏ ‎для‏ ‎большей ‎надежности‏ ‎— ‎спрятался‏ ‎за ‎спиной ‎сопровождавших ‎его ‎сотрудников‏ ‎одного‏ ‎чрезвычайно-аврального ‎министерства.

Под‏ ‎«нашими ‎очами»‏ ‎я ‎имел ‎в ‎виду ‎группу‏ ‎энтузиастов,‏ ‎что‏ ‎исключительно ‎по‏ ‎собственной ‎инициативе,‏ ‎не ‎корысти‏ ‎и‏ ‎не ‎славы‏ ‎ради, ‎и ‎не ‎«палочки» ‎в‏ ‎отчете ‎для,‏ ‎в‏ ‎очередной ‎раз ‎выбрались‏ ‎на ‎пляж,‏ ‎чтобы ‎успокоить ‎свою ‎совесть‏ ‎и‏ ‎наполнить ‎очередную‏ ‎сотню-другую ‎мешков‏ ‎перемешанным ‎с ‎мазутом ‎песком. ‎И,‏ ‎скажу‏ ‎тебе, ‎мой‏ ‎дорогой ‎друг,‏ ‎прямо, ‎в ‎этот ‎трогательный ‎момент‏ ‎единения‏ ‎с‏ ‎природой ‎меньше‏ ‎всего ‎хочется‏ ‎видеть ‎стоящим‏ ‎над‏ ‎твоей ‎трепещущей‏ ‎душой, ‎безусловно, ‎наделенное ‎очень ‎важными‏ ‎властными ‎полномочиями,‏ ‎но‏ ‎такое ‎инородное ‎чиновничье‏ ‎тело. ‎«Инородное»‏ ‎— ‎потому ‎как ‎чистые‏ ‎одеяния‏ ‎чиновника ‎(а‏ ‎то ‎был‏ ‎представитель ‎именно ‎этого ‎славного ‎племени,‏ ‎которого‏ ‎я, ‎по‏ ‎старой ‎памяти,‏ ‎до ‎сих ‎пор ‎за ‎версту‏ ‎учую)‏ ‎входили‏ ‎в ‎явный‏ ‎диссонанс ‎с‏ ‎достойным ‎кисти‏ ‎Куинджи‏ ‎пейзажем ‎«Пляж‏ ‎во ‎времена ‎мазута», ‎частью ‎которого‏ ‎были: ‎ваш‏ ‎покорный‏ ‎слуга, ‎сотоварищи ‎и‏ ‎бесконечная ‎вереница‏ ‎наполненных ‎человеческой ‎халатностью ‎мешков.

Римейк‏ ‎картины‏ ‎(версия ‎апокалиптическая):

Не‏ ‎поймите ‎меня‏ ‎превратно, ‎я ‎ничего ‎не ‎имею‏ ‎против‏ ‎ни ‎элегантно‏ ‎одевающихся ‎представителей‏ ‎сильного ‎пола, ‎ни ‎изящно ‎раздевающихся‏ ‎—‏ ‎слабого.‏ ‎Но ‎так‏ ‎уж ‎вышло,‏ ‎что ‎с‏ ‎конца‏ ‎прошлого ‎года‏ ‎в ‎городе, ‎который ‎я, ‎да‏ ‎не ‎сочтёт‏ ‎меня‏ ‎уважаемый ‎читатель ‎излишне‏ ‎сентиментальным, ‎полюбил‏ ‎с ‎первого ‎взгляда, ‎уважение‏ ‎поболе‏ ‎вызывают ‎люди‏ ‎в ‎белом‏ ‎защитном ‎одеянии ‎с ‎исходящим ‎от‏ ‎них‏ ‎легким ‎амбре‏ ‎углеводородов, ‎нежели‏ ‎субъекты, ‎щедро ‎облитые ‎шанелью ‎да‏ ‎диорами.‏ ‎И‏ ‎испачканная ‎мазутом‏ ‎одежда ‎в‏ ‎наших ‎южных‏ ‎пределах‏ ‎ныне, ‎зачастую,‏ ‎не ‎признак ‎неопрятности, ‎а ‎свидетельство‏ ‎благородства ‎и‏ ‎чистоты‏ ‎помыслов ‎ее ‎носителя.

Невесёлую‏ ‎причину ‎появления‏ ‎этого ‎культурного ‎парадокса ‎нет‏ ‎нужды‏ ‎объяснять. ‎Но‏ ‎мало ‎кто‏ ‎из ‎читателей ‎знает, ‎что ‎наш‏ ‎черноморский‏ ‎берег ‎постигла‏ ‎еще ‎одна‏ ‎кара ‎небесная. ‎Вслед ‎за ‎мазутом‏ ‎на‏ ‎прекрасные‏ ‎песчаные ‎анапские‏ ‎пляжи ‎вынесло‏ ‎непомерное ‎количество‏ ‎высокотоксичной‏ ‎социальной ‎пены‏ ‎из ‎жаждущих ‎«похайповать ‎на ‎теме»,‏ ‎начиная ‎от‏ ‎самозванных‏ ‎блогеров-"экологов» ‎с ‎миллионной‏ ‎аудиторией, ‎кончая‏ ‎школотой, ‎шастающей ‎по ‎пляжу‏ ‎с‏ ‎телефонами ‎в‏ ‎руках ‎и‏ ‎под ‎запись ‎донимающих ‎мнеподобных ‎самоорганизованных‏ ‎добровольцев‏ ‎разной ‎степени‏ ‎идиотизма ‎вопросами:‏ ‎«Дядь, ‎а ‎сколько ‎времени ‎еще‏ ‎нельзя‏ ‎будет‏ ‎купаться ‎в‏ ‎море? ‎А‏ ‎что ‎будет‏ ‎если‏ ‎в ‎нем‏ ‎поплавать? ‎А ‎много ‎мы ‎сможем‏ ‎заработать, ‎если‏ ‎насобираем‏ ‎мазут, ‎а ‎потом‏ ‎его ‎продадим?»‏ ‎Скажу ‎как ‎на ‎духу,‏ ‎лишь‏ ‎мысль ‎о‏ ‎своём ‎бывшем‏ ‎начальнике ‎Александре ‎Свет ‎Ивановиче, ‎искренне‏ ‎убежденного‏ ‎в ‎святости‏ ‎и ‎неприкасаемости‏ ‎любого ‎малолетнего ‎чада, ‎спасла ‎начинающих‏ ‎блогеров-провокаторов‏ ‎от‏ ‎принудительного ‎приобщения‏ ‎к ‎общественно-полезному‏ ‎труду.

Их ‎же‏ ‎старшие‏ ‎товарищи ‎—‏ ‎лжеэкологи ‎на ‎прокаченных ‎внедорожниках ‎страстно‏ ‎жаждали ‎доказать‏ ‎своим‏ ‎подписчикам, ‎что ‎именно‏ ‎благодаря ‎их‏ ‎гиперактивности ‎чудесным ‎образом, ‎«на‏ ‎флажке»,‏ ‎удалось ‎спасти‏ ‎от ‎неминуемой‏ ‎гибели ‎всю ‎видимую ‎часть ‎Вселенной…‏ ‎и‏ ‎невидимую ‎—‏ ‎тоже. ‎Для‏ ‎чего ‎экосупергерои ‎не ‎стеснялись, ‎на‏ ‎глазах‏ ‎у‏ ‎изумленных ‎волонтеров,‏ ‎измазаться ‎в‏ ‎мазуте ‎из‏ ‎ведерка,‏ ‎схватить ‎несчастное‏ ‎пернатое ‎и ‎бежать ‎с ‎ним,‏ ‎а-ля ‎спасатели‏ ‎Малибу,‏ ‎к ‎корыту ‎для‏ ‎отмывания ‎птиц,‏ ‎не ‎забывая ‎при ‎этом‏ ‎напомнить‏ ‎обливающимся ‎от‏ ‎умиления ‎слезами‏ ‎зрителям ‎об ‎их ‎святой ‎обязанности‏ ‎поставить‏ ‎«лайк» ‎под‏ ‎видео ‎и‏ ‎перевести ‎посильную ‎сумму ‎на ‎указанный‏ ‎в‏ ‎описании‏ ‎к ‎нему‏ ‎счёт.

Впрочем, ‎будем‏ ‎справедливы, ‎в‏ ‎ходе‏ ‎съемки ‎постановочных‏ ‎сцен ‎ни ‎одна ‎птица ‎не‏ ‎пострадал, ‎да‏ ‎и‏ ‎внимание ‎интернет ‎общественности‏ ‎душераздирающие ‎кадры‏ ‎с ‎подвигом ‎блогера, ‎с‏ ‎риском‏ ‎для ‎жизни‏ ‎спасающего ‎баклана,‏ ‎следует ‎признать, ‎привлекли. ‎И ‎на‏ ‎том‏ ‎спасибо.

Временами ‎мимо‏ ‎наших ‎покрытых‏ ‎потом ‎лиц ‎(дышать ‎в ‎респираторе‏ ‎так‏ ‎себе,‏ ‎скажу ‎я‏ ‎вам, ‎удовольствие)‏ ‎проносились ‎стервятники‏ ‎с‏ ‎профессиональным ‎фотооборудованием.‏ ‎«Говорят, ‎здесь ‎тело ‎дельфина ‎на‏ ‎берег ‎выбросило?‏ ‎Вы‏ ‎не ‎видели?» ‎«Конечно‏ ‎видели, ‎это‏ ‎дальше, ‎еще ‎пара ‎километров‏ ‎и‏ ‎будет ‎вам‏ ‎и ‎вашей‏ ‎дорогой ‎редакции ‎счастье!» ‎— ‎машем‏ ‎рукой,‏ ‎отправляя ‎папарацци,‏ ‎куда ‎Макар‏ ‎телят ‎не ‎гонял.

Однако, ‎я ‎же‏ ‎обещал,‏ ‎что‏ ‎«наша ‎песня‏ ‎не ‎о‏ ‎нем, ‎а‏ ‎о‏ ‎любви». ‎О‏ ‎настоящей ‎любви. ‎Вот, ‎к ‎примеру,‏ ‎нам ‎в‏ ‎кадр‏ ‎попадает ‎неизвестная ‎барышня‏ ‎в ‎свадебном‏ ‎платье ‎(фото ‎внизу, ‎смотрим‏ ‎задний‏ ‎план). ‎Она‏ ‎сначала ‎устраивает‏ ‎фотосессию ‎на ‎куче ‎песка ‎на‏ ‎фоне‏ ‎Черного ‎моря‏ ‎и ‎куда‏ ‎более ‎черного ‎берега, ‎после ‎чего‏ ‎здесь‏ ‎же,‏ ‎облачается ‎в‏ ‎рабочую ‎робу,‏ ‎и ‎принимается‏ ‎вместе‏ ‎с ‎нами,‏ ‎не ‎жалея ‎сил, ‎укладывать ‎мазут‏ ‎в ‎мешки.‏ ‎Согласитесь,‏ ‎не ‎самый ‎худший‏ ‎способ ‎отметить‏ ‎заключение ‎священного ‎любовного ‎союза.

Настоящая‏ ‎любовь‏ ‎вокруг ‎нас‏ ‎повсюду: ‎к‏ ‎попавшим ‎в ‎беду ‎птицам, ‎к‏ ‎природе,‏ ‎к ‎морю,‏ ‎к ‎городу,‏ ‎к ‎дорогим ‎сердцу ‎анапчан ‎пляжам.‏ ‎Она‏ ‎не‏ ‎показная, ‎не‏ ‎на ‎публику,‏ ‎не ‎ради‏ ‎лайков‏ ‎и ‎денег,‏ ‎а ‎потому ‎и ‎незаметная, ‎такова‏ ‎её ‎природа.‏ ‎Любовь‏ ‎не ‎спустить ‎по‏ ‎разнорядке ‎сверху,‏ ‎она ‎— ‎внеплановая, ‎спонтанная,‏ ‎не‏ ‎по ‎сценарию,‏ ‎и ‎в‏ ‎поле ‎зрения ‎обеспокоенной ‎широкой ‎общественности‏ ‎обычно‏ ‎не ‎она‏ ‎попадает, ‎а‏ ‎заламывающие ‎белые ‎рученьки ‎истеричные ‎дамочки‏ ‎постбальзаковского‏ ‎возраста.‏ ‎Куда ‎же‏ ‎без ‎них?

Нет,‏ ‎вы ‎не‏ ‎подумайте‏ ‎ничего ‎плохого,‏ ‎птиц ‎от ‎мазута ‎они ‎не‏ ‎отмывали ‎(потом‏ ‎поди‏ ‎его ‎выковырни ‎из-под‏ ‎наращенных ‎ногтей!),‏ ‎и ‎на ‎пляжах ‎с‏ ‎лопатами‏ ‎их ‎никто‏ ‎до ‎сих‏ ‎пор ‎не ‎встретил, ‎а, ‎вот,‏ ‎слезливые‏ ‎видеочелобитные ‎Великому‏ ‎Князю ‎Всея‏ ‎Руси ‎Владимиру, ‎с ‎нижайшими ‎прошениями‏ ‎поручить‏ ‎Сыскному‏ ‎Приказу ‎учинить‏ ‎спрос ‎с‏ ‎местной ‎знати‏ ‎за‏ ‎их ‎преступное‏ ‎бездействие ‎и ‎прочие ‎творимые ‎бесчинства,‏ ‎только ‎ленивые,‏ ‎то‏ ‎есть ‎мы ‎с‏ ‎Соломоном, ‎в‏ ‎соцсетях ‎видели ‎многие.

Уж, ‎и‏ ‎не‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎именно, ‎то‏ ‎ли ‎укоры ‎совести, ‎то ‎ли‏ ‎страдания‏ ‎неюной ‎блогерши‏ ‎и ‎неимоверное‏ ‎количество ‎лайков ‎под ‎ним ‎(наш‏ ‎люд‏ ‎хлебом‏ ‎не ‎корми,‏ ‎дай ‎барином‏ ‎на ‎дыбе‏ ‎в‏ ‎Тайной ‎Канцелярии‏ ‎полюбоваться) ‎подвигли ‎краевого ‎боярина, ‎не‏ ‎мешкая, ‎не‏ ‎дожидаясь‏ ‎Великого ‎посольства ‎из‏ ‎Первопрестольной, ‎снарядить‏ ‎к ‎нам ‎на ‎побережье‏ ‎десант‏ ‎чиновников ‎рангом‏ ‎пониже.

Один ‎из‏ ‎этих ‎десантников ‎в ‎сопровождении ‎служивых‏ ‎людей‏ ‎и ‎внушительной‏ ‎свиты ‎(негоже‏ ‎барину ‎без ‎нее) ‎и ‎всплыл,‏ ‎словно…,‏ ‎пардон,‏ ‎высадился, ‎словно‏ ‎Брежнев ‎на‏ ‎Малую ‎землю,‏ ‎на‏ ‎анапский ‎берег‏ ‎в ‎опасной ‎близости ‎от ‎моей‏ ‎лопаты, ‎и‏ ‎с‏ ‎нескрываемым ‎любопытством ‎заглядывал‏ ‎в ‎выкопанную‏ ‎мною ‎в ‎песке ‎небольшую‏ ‎ямку.‏ ‎Дернуло ‎же‏ ‎меня ‎копнуть‏ ‎прибрежный ‎песочек ‎поглубже, ‎ох, ‎уж‏ ‎эта‏ ‎привычка ‎докопаться‏ ‎до ‎сути‏ ‎вещей, ‎приобретенная ‎за ‎годы ‎непосильного‏ ‎труда‏ ‎под‏ ‎чутким ‎руководством‏ ‎помянутого ‎уже‏ ‎в ‎тексте‏ ‎добрым‏ ‎словом ‎Иваныча‏ ‎— ‎защитника ‎всех ‎детей, ‎в‏ ‎том ‎числе‏ ‎неродившихся‏ ‎и ‎даже ‎незачатых.

И‏ ‎именно ‎эту‏ ‎ямку ‎сейчас ‎разглядывал ‎полным‏ ‎вожделения‏ ‎взглядом ‎холеный‏ ‎чиновник. ‎Таким‏ ‎взором ‎смотрит ‎Соломон ‎на ‎заботливо‏ ‎приготовленное‏ ‎им ‎в‏ ‎лотке ‎место,‏ ‎чтобы ‎мгновением ‎позже ‎с ‎достоинством‏ ‎на‏ ‎него‏ ‎усесться. ‎Но‏ ‎что-то ‎мне‏ ‎подсказывало, ‎что,‏ ‎в‏ ‎отличие ‎от‏ ‎моего ‎волосатого ‎друга, ‎чиновник ‎свои‏ ‎естественные ‎надобности‏ ‎в‏ ‎мою ‎ямку ‎справлять‏ ‎не ‎собирался…

На‏ ‎этом ‎месте, ‎дабы ‎не‏ ‎утомлять‏ ‎читатели, ‎я‏ ‎позволю ‎окончить‏ ‎первую ‎часть ‎своего ‎повествования. ‎И,‏ ‎раз‏ ‎уж ‎речь‏ ‎прошла ‎про‏ ‎Соломона, ‎чьим ‎здоровьем ‎в ‎своих‏ ‎комментариях‏ ‎регулярно‏ ‎интересуются ‎дорогие‏ ‎его ‎сердцу‏ ‎читатели, ‎и‏ ‎которому‏ ‎мы ‎«в‏ ‎следующих ‎строках ‎нашего ‎письма, ‎дорогая‏ ‎Катерина ‎Матвеевна»,‏ ‎еще‏ ‎не ‎раз ‎дадим‏ ‎слово, ‎то‏ ‎хочу ‎поблагодарить ‎от ‎себя‏ ‎и‏ ‎от ‎моего‏ ‎верного ‎товарища‏ ‎Елену ‎Николаевну, ‎которая ‎поддержала ‎наши‏ ‎скромные‏ ‎творческие ‎усилия‏ ‎взносом.

Фотоотчет ‎о‏ ‎целевом ‎расходовании ‎материальной ‎помощи ‎авторскому‏ ‎коллективу‏ ‎от‏ ‎уважаемой ‎читательницы‏ ‎прилагаю.

Продолжение ‎следует.