Отрешенность и игра как отказ от попыток сбежать от реальности

Способы ‎защиты,‏ ‎которые ‎формируют ‎личность ‎человека, ‎направлены‏ ‎на ‎поддержание‏ ‎главной‏ ‎иллюзии, ‎и ‎когда‏ ‎мы ‎принимаем‏ ‎эту ‎мысль, ‎мы ‎можем‏ ‎понять‏ ‎всю ‎ведомость‏ ‎человека. ‎Он‏ ‎отдаляется ‎от ‎самого ‎себя, ‎от‏ ‎самопознания,‏ ‎от ‎рефлексии.

Его‏ ‎тянет ‎к‏ ‎вещам, ‎которые ‎поддерживают ‎ложь ‎в‏ ‎его‏ ‎личности,‏ ‎его ‎повседневную‏ ‎и ‎привычную‏ ‎уравновешенность.

Но ‎человек,‏ ‎бросая‏ ‎вызов ‎судьбе,‏ ‎обращается ‎именно ‎к ‎тем ‎вещам,‏ ‎которые ‎заставляют‏ ‎его‏ ‎чувствовать ‎свое ‎беспокойство,‏ ‎с ‎целью‏ ‎избежать ‎внутреннего ‎дискомфорта, ‎испытать‏ ‎себя‏ ‎против ‎него,‏ ‎взять ‎его‏ ‎под ‎контроль. ‎[...]

Это ‎объясняет ‎большую‏ ‎часть‏ ‎трений ‎в‏ ‎нашей ‎жизни.‏ ‎Мы ‎вступаем ‎в ‎симбиотические ‎отношения,‏ ‎чтобы‏ ‎получить‏ ‎необходимую ‎нам‏ ‎безопасность, ‎избавиться‏ ‎от ‎наших‏ ‎тревог,‏ ‎одиночества ‎и‏ ‎беспомощности; ‎но ‎эти ‎отношения ‎также‏ ‎ограничивают ‎и‏ ‎порабощают‏ ‎нас ‎еще ‎больше,‏ ‎потому ‎что‏ ‎они ‎поддерживают ‎ложь, ‎которую‏ ‎мы‏ ‎же ‎сами‏ ‎создали. ‎[...]

Он‏ ‎стремится ‎описать ‎того, ‎кого ‎мы‏ ‎сегодня‏ ‎называем ‎«не‏ ‎подлинным» ‎человеком,‏ ‎человеком, ‎который ‎избегает ‎развития ‎своей‏ ‎собственной‏ ‎уникальности;‏ ‎он ‎следует‏ ‎модели ‎автоматической‏ ‎и ‎некритической‏ ‎жизни,‏ ‎в ‎которой‏ ‎был ‎воспитан ‎ребёнком. ‎Он ‎«не‏ ‎подлинен» ‎в‏ ‎том,‏ ‎что ‎не ‎принадлежит‏ ‎сам ‎себе,‏ ‎не ‎является ‎“самим ‎собой”,‏ ‎не‏ ‎действует ‎исходя‏ ‎из ‎своего‏ ‎собственного ‎центра, ‎не ‎видит ‎реальности‏ ‎на‏ ‎её ‎условиях.‏ ‎Это ‎одномерные‏ ‎люди, ‎полностью ‎погруженные ‎в ‎вымышленные‏ ‎игры,‏ ‎присущие‏ ‎их ‎обществу,‏ ‎не ‎способные‏ ‎выйти ‎за‏ ‎пределы‏ ‎своей ‎социальной‏ ‎обусловленности: ‎корпоративные ‎люди ‎на ‎Западе,‏ ‎бюрократы ‎на‏ ‎Востоке,‏ ‎племенные ‎люди, ‎запертые‏ ‎в ‎традициях‏ ‎- ‎люди ‎повсюду, ‎кто‏ ‎не‏ ‎понимает, ‎что‏ ‎значит ‎думать‏ ‎за ‎себя, ‎которые ‎даже ‎если‏ ‎вдруг‏ ‎и ‎помыслят‏ ‎об ‎этом‏ ‎– ‎тут ‎же ‎отпрянут ‎от‏ ‎идеи‏ ‎подобной‏ ‎смелости ‎и‏ ‎уязвимости. ‎[...]

Человек‏ ‎с ‎ясной‏ ‎головой‏ ‎- ‎это‏ ‎человек, ‎который ‎освободил ‎себя ‎от‏ ‎подобных ‎фантастических‏ ‎«идей»‏ ‎[личностной ‎лжи ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎действительности] ‎и ‎смотрит ‎жизни‏ ‎в‏ ‎лицо, ‎осознаёт,‏ ‎что ‎всё‏ ‎в ‎ней ‎проблематично, ‎и ‎чувствует‏ ‎себя‏ ‎потерянно. ‎И‏ ‎это ‎простая‏ ‎истина: ‎жить ‎- ‎значит ‎чувствовать‏ ‎себя‏ ‎потерянным;‏ ‎тот, ‎кто‏ ‎принимает ‎эту‏ ‎истину, ‎уже‏ ‎начал‏ ‎обретать ‎себя,‏ ‎становиться ‎на ‎твёрдую ‎почву. ‎Инстинктивно,‏ ‎как ‎это‏ ‎делает‏ ‎потерпевший ‎кораблекрушение, ‎он‏ ‎будет ‎искать‏ ‎то, ‎за ‎что ‎сможет‏ ‎уцепиться,‏ ‎и ‎этот‏ ‎трагичный, ‎беспощадный‏ ‎взгляд, ‎абсолютно ‎искренний, ‎потому ‎что‏ ‎речь‏ ‎идет ‎о‏ ‎его ‎спасении,‏ ‎заставит ‎его ‎навести ‎порядок ‎в‏ ‎хаосе‏ ‎собственной‏ ‎жизни. ‎Это‏ ‎– ‎единственно‏ ‎подлинные ‎представления;‏ ‎представления‏ ‎потерпевшего ‎кораблекрушение.‏ ‎Всё ‎остальное ‎- ‎риторика, ‎позёрство,‏ ‎фарс. ‎Тот,‏ ‎кто‏ ‎на ‎самом ‎деле‏ ‎не ‎чувствует‏ ‎себя ‎потерянным, ‎не ‎будет‏ ‎освобожден;‏ ‎то ‎есть‏ ‎он ‎никогда‏ ‎не ‎найдёт ‎себя, ‎никогда ‎не‏ ‎столкнётся‏ ‎со ‎своей‏ ‎собственной ‎реальностью.

Из‏ ‎книги ‎Эрнеста ‎Беккера ‎"Отрицание ‎смерти"‏
‎

Знаешь,‏ ‎как‏ ‎ты ‎существовал‏ ‎бы ‎в‏ ‎абсолютном ‎одиночестве?‏ ‎

Либо‏ ‎мечтая, ‎рисуя‏ ‎ничем ‎не ‎ограниченные ‎картины ‎и‏ ‎образы, ‎либо‏ ‎совершая‏ ‎бездумные ‎спонтанные ‎действия.‏ ‎

Человеческая ‎культура‏ ‎превозносит ‎мысли ‎и ‎эмоции как‏ ‎понимаемый‏ ‎инструмент ‎отрицания‏ ‎смерти ‎и‏ ‎бессмысленности ‎своего ‎существования. ‎

Твое ‎существование‏ ‎не‏ ‎определяется ‎эмоциями‏ ‎и ‎мыслями,‏ ‎они ‎являются ‎не ‎более ‎чем‏ ‎вторичным‏ ‎продуктом.

Жизнь‏ ‎определяется ‎состоянием.‏ ‎Состояние ‎живого‏ ‎- ‎принятие‏ ‎факта‏ ‎смертности ‎сознания.

Смерть‏ ‎сознания, ‎обращение ‎к ‎состоянию ‎души‏ ‎- ‎это‏ ‎медитация‏ ‎отрешенности. 

Погружение ‎в ‎сознание‏ ‎полностью ‎со‏ ‎всей ‎душой ‎- ‎это‏ ‎медитация‏ ‎игры.

В ‎целом,‏ ‎медитативная ‎практика‏ ‎- ‎не ‎более ‎чем ‎практика‏ ‎принятия‏ ‎смерти, ‎умирания‏ ‎как ‎любили‏ ‎говорить ‎стоики.

Медитация ‎отрешенности ‎в ‎одиночестве‏ ‎-‏ ‎абсолютный‏ ‎мысленный ‎и‏ ‎эмоциональный ‎покой.‏ ‎

Медитация ‎отрешенности‏ ‎в‏ ‎социуме ‎-‏ ‎мысленный ‎и ‎эмоциональный ‎покой ‎по‏ ‎отношению ‎к‏ ‎проявлениям‏ ‎этого ‎социума, ‎в‏ ‎теории ‎и‏ ‎практике ‎обозначается ‎тегом ‎#любовник

Проблема‏ ‎заключается‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎современный‏ ‎человек ‎является ‎жертвой ‎собственного ‎разочарования;‏ ‎он‏ ‎был ‎лишён‏ ‎наследства ‎своей‏ ‎аналитической ‎силой. ‎Характерной ‎чертой ‎современного‏ ‎ума‏ ‎является‏ ‎изгнание ‎тайны,‏ ‎наивной ‎веры,‏ ‎простодушной ‎надежды.‏ ‎Мы‏ ‎делаем ‎акцент‏ ‎на ‎видимом, ‎ясном, ‎причинно-следственном ‎отношении,‏ ‎логическом ‎-‏ ‎всегда‏ ‎логическом. ‎Мы ‎знаем‏ ‎разницу ‎между‏ ‎снами ‎и ‎реальностью, ‎между‏ ‎фактами‏ ‎и ‎выдумками,‏ ‎между ‎символами‏ ‎и ‎телами. ‎Но ‎сразу ‎мы‏ ‎видим,‏ ‎что ‎эти‏ ‎характеристики ‎современного‏ ‎ума ‎в ‎точности ‎соответствуют ‎характеристикам‏ ‎невроза.‏ ‎Типичным‏ ‎для ‎невротика‏ ‎является ‎то,‏ ‎что ‎он‏ ‎«знает»‏ ‎свою ‎ситуацию‏ ‎в ‎отношении ‎реальности. ‎У ‎него‏ ‎нет ‎сомнений;‏ ‎вы‏ ‎ничего ‎не ‎можете‏ ‎сказать, ‎чтобы‏ ‎поколебать ‎его, ‎вселить ‎в‏ ‎него‏ ‎надежду ‎или‏ ‎доверие. ‎Он‏ ‎- ‎жалкое ‎животное, ‎чье ‎тело‏ ‎разлагается,‏ ‎которое ‎умрёт,‏ ‎которое ‎уйдёт‏ ‎в ‎прах ‎и ‎забвение, ‎навсегда‏ ‎исчезнет‏ ‎не‏ ‎только ‎в‏ ‎этом ‎мире,‏ ‎но ‎и‏ ‎во‏ ‎всех ‎возможных‏ ‎измерениях ‎вселенной, ‎чья ‎жизнь ‎не‏ ‎служит ‎никакой‏ ‎мыслимой‏ ‎цели. ‎Он ‎знает‏ ‎Истину ‎и‏ ‎Реальность, ‎мотивы ‎всей ‎вселенной.‏ ‎[...]

Дж.‏ ‎К. ‎Честертон‏ ‎сохранил ‎дух‏ ‎Кьеркегора ‎и ‎наивного ‎христианства ‎в‏ ‎современной‏ ‎мысли, ‎например,‏ ‎когда ‎он‏ ‎продемонстрировал, ‎что ‎черты, ‎которыми ‎гордится‏ ‎современный‏ ‎ум,‏ ‎являются ‎в‏ ‎точности ‎чертами‏ ‎безумия. ‎[46]‏ ‎Нет‏ ‎никого ‎более‏ ‎логичного, ‎чем ‎сумасшедший, ‎более ‎озабоченный‏ ‎мелочами ‎причины‏ ‎и‏ ‎следствия. ‎Безумцы ‎-‏ ‎величайшие ‎мыслители,‏ ‎которых ‎мы ‎знаем, ‎и‏ ‎эта‏ ‎черта ‎-‏ ‎одна ‎из‏ ‎составляющих ‎их ‎гибели. ‎Все ‎их‏ ‎жизненные‏ ‎процессы ‎заключены‏ ‎в ‎разуме.‏ ‎Чего ‎же ‎недостаёт ‎в ‎рассудочности?‏ ‎Способности‏ ‎быть‏ ‎беззаботным, ‎не‏ ‎обращать ‎внимания‏ ‎на ‎внешность,‏ ‎расслабляться‏ ‎и ‎смеяться‏ ‎над ‎миром. ‎Они ‎не ‎могут‏ ‎себя ‎освободить,‏ ‎не‏ ‎могут ‎поставить ‎на‏ ‎игру ‎всё‏ ‎своё ‎существование, ‎как ‎Паскаль.‏ ‎Они‏ ‎не ‎могут‏ ‎делать ‎того,‏ ‎о ‎чем ‎всегда ‎просила ‎религия:‏ ‎верить‏ ‎в ‎оправдание‏ ‎своей ‎несгибаемости,‏ ‎они ‎не ‎могут ‎рисковать ‎всем‏ ‎своим‏ ‎существованием,‏ ‎как ‎Паскаль,‏ ‎делая ‎фантастические‏ ‎ставки. ‎Они‏ ‎не‏ ‎могут ‎делать‏ ‎то, ‎о ‎чем ‎всегда ‎просила‏ ‎религия: ‎верить‏ ‎в‏ ‎оправдание ‎своей ‎жизни,‏ ‎которое ‎кажется‏ ‎абсурдным. ‎Невротик ‎лучше ‎знает:‏ ‎он‏ ‎абсурден, ‎но‏ ‎все ‎остальное‏ ‎не ‎абсурдно; ‎это ‎«единственно ‎верно».‏ ‎Но‏ ‎вера ‎требует,‏ ‎чтобы ‎человек‏ ‎доверчиво ‎расширялся ‎до ‎нелогичного, ‎до‏ ‎поистине‏ ‎фантастического.‏ ‎Это ‎духовное‏ ‎расширение ‎-‏ ‎единственное, ‎что‏ ‎современному‏ ‎человеку ‎кажется‏ ‎наиболее ‎трудным ‎именно ‎потому, ‎что‏ ‎он ‎замкнут‏ ‎в‏ ‎себе ‎и ‎ему‏ ‎не ‎на‏ ‎что ‎опереться, ‎нет ‎коллективной‏ ‎драмы,‏ ‎которая ‎заставляет‏ ‎фантазию ‎казаться‏ ‎реальной, ‎потому ‎что ‎она ‎переживается‏ ‎и‏ ‎разделяется. ‎[...]

Как‏ ‎мы ‎узнали‏ ‎от ‎Хейзинги ‎и ‎более ‎поздних‏ ‎авторов,‏ ‎таких‏ ‎как ‎Йозеф‏ ‎Пипер ‎и‏ ‎Харви ‎Кокс,‏ ‎единственная‏ ‎надежная ‎истина,‏ ‎которую ‎имеют ‎люди, ‎- ‎это‏ ‎то, ‎что‏ ‎они‏ ‎сами ‎создают ‎и‏ ‎драматизируют; ‎жить‏ ‎- ‎значит ‎играть ‎смыслом‏ ‎жизни.‏ ‎Результатом ‎всей‏ ‎этой ‎мыслительной‏ ‎традиции ‎является ‎то, ‎что ‎она‏ ‎учит‏ ‎нас ‎раз‏ ‎и ‎навсегда,‏ ‎что ‎детская ‎глупость ‎- ‎призвание‏ ‎зрелых‏ ‎личностей.‏ ‎Именно ‎так‏ ‎Ранк ‎прописал‏ ‎лекарство ‎от‏ ‎невроза:‏ ‎как ‎«потребность‏ ‎в ‎законной ‎глупости». ‎Проблема ‎союза‏ ‎религии, ‎психиатрии‏ ‎и‏ ‎социальных ‎наук ‎содержится‏ ‎в ‎одной‏ ‎этой ‎формуле.

Из ‎книги ‎Эрнеста‏ ‎Беккера‏ ‎"Отрицание ‎смерти"‏
‎

В ‎своем‏ ‎внутреннем ‎состоянии ‎(душе) ‎ты ‎имеешь‏ ‎могущество‏ ‎сделать ‎абсолютно‏ ‎все.

Между ‎твоим‏ ‎состоянием ‎и ‎действительностью ‎есть ‎одно‏ ‎измерение‏ ‎-‏ ‎действие.

Действие ‎происходит‏ ‎не ‎из‏ ‎эмоции, ‎не‏ ‎из‏ ‎мысли ‎-‏ ‎из ‎намерения.

Сознательный ‎дискомфорт ‎существования, ‎депрессии‏ ‎и ‎тому‏ ‎подобное‏ ‎в ‎условиях ‎физического‏ ‎благополучия ‎-‏ ‎проявление ‎боли ‎души, ‎нереализованной‏ ‎воли.

В‏ ‎измерении ‎сознания‏ ‎у ‎тебя‏ ‎всегда ‎два ‎варианта ‎- ‎либо‏ ‎сдаться‏ ‎и ‎решить,‏ ‎что ‎с‏ ‎тобой ‎что-то ‎не ‎так, ‎либо‏ ‎решить,‏ ‎что‏ ‎что-то ‎не‏ ‎так ‎со‏ ‎всем ‎миром.

С‏ ‎точки‏ ‎зрения ‎души‏ ‎оба ‎варианта ‎сознания ‎- ‎абсолютно‏ ‎одно ‎и‏ ‎то‏ ‎же.

В ‎измерении ‎Души‏ ‎ты ‎способен‏ ‎на ‎следующее:

- либо ‎знать, ‎что‏ ‎вообще-то‏ ‎со ‎всеми‏ ‎все ‎нормально;

- либо‏ ‎видеть, ‎что ‎вообще ‎не ‎существует‏ ‎никакого‏ ‎"нормально" ‎и‏ ‎никаких ‎"всех".

Так‏ ‎душа ‎видит ‎сознание ‎- ‎с‏ ‎едким‏ ‎снисхождением‏ ‎к ‎его‏ ‎ограниченности ‎вперемешку‏ ‎с ‎весельем‏ ‎от‏ ‎его ‎нелепости.

Сознание,‏ ‎в ‎свою ‎очередь, ‎цепляется ‎за‏ ‎любой ‎попавшийся‏ ‎на‏ ‎глаза ‎осмысляемый ‎объект,‏ ‎дабы ‎хоть‏ ‎как-то ‎обосновать ‎самому ‎себе‏ ‎собственное‏ ‎существование.

В ‎каждый‏ ‎момент ‎у‏ ‎тебя ‎есть ‎все, ‎чтобы ‎жить‏ ‎душой.

Прими‏ ‎эту ‎силу‏ ‎и ‎отвергни‏ ‎слабость ‎сознания ‎- ‎это ‎медитация‏ ‎игры.

Медитация‏ ‎игры‏ ‎в ‎одиночестве‏ ‎- ‎это‏ ‎акт ‎творчества,‏ ‎физической‏ ‎деятельности ‎или‏ ‎фантазий.

Медитация ‎игры ‎в ‎социуме ‎-‏ ‎перестройка ‎сознания‏ ‎в‏ ‎интересную ‎для ‎данной‏ ‎ситуации ‎роль,‏ ‎генерирующую ‎нужные ‎мысли ‎и‏ ‎эмоции,‏ ‎в ‎теории‏ ‎и ‎практике‏ ‎обозначается ‎тегом ‎#отец.