«Горловская Мадонна»: 10 лет спустя

Светлой ‎памяти‏ ‎жертв ‎войны ‎в ‎Донбассе…

Итак, ‎настало‏ ‎время ‎поговорить‏ ‎о‏ ‎серьезных ‎вещах. ‎27‏ ‎июля ‎2014‏ ‎года ‎случился ‎тот ‎самый‏ ‎обстрел,‏ ‎после ‎которого‏ ‎ваш ‎покорный‏ ‎слуга ‎и ‎стал ‎тем, ‎кто‏ ‎он‏ ‎есть ‎сейчас.‏ ‎В ‎этот‏ ‎момент ‎я ‎осознал, ‎что ‎идет‏ ‎война‏ ‎—‏ ‎неважно, ‎кого‏ ‎с ‎кем,‏ ‎неважно ‎где:‏ ‎война‏ ‎уже ‎на‏ ‎пороге, ‎и ‎пора ‎что-то ‎с‏ ‎этим ‎делать.

Эта‏ ‎история‏ ‎— ‎о ‎матери‏ ‎и ‎ее‏ ‎дочери. ‎Об ‎их ‎чудовищной‏ ‎смерти‏ ‎под ‎огнем‏ ‎украинской ‎артиллерии.‏ ‎Эта ‎история ‎— ‎о ‎том,‏ ‎как‏ ‎мать ‎и‏ ‎дочь ‎стали‏ ‎бессмертными ‎в ‎памяти ‎народа.

Это ‎история‏ ‎Горловской‏ ‎Мадонны…

Начнем‏ ‎издалека. ‎Война‏ ‎пришла ‎на‏ ‎Донбасс ‎практически‏ ‎сразу‏ ‎после ‎того,‏ ‎как ‎в ‎Киеве ‎произошел ‎государственный‏ ‎переворот. ‎Однако‏ ‎если‏ ‎в ‎марте ‎события‏ ‎больше ‎имели‏ ‎стихийный ‎характер ‎и ‎выражались‏ ‎в‏ ‎митингах ‎и‏ ‎забастовках, ‎к‏ ‎апрелю ‎2014 ‎года ‎народ ‎понял,‏ ‎что‏ ‎одними ‎выступлениями‏ ‎ничего ‎не‏ ‎добьёшься. ‎В ‎итоге, ‎6 ‎апреля‏ ‎сторонники‏ ‎независимости‏ ‎Донбасса ‎от‏ ‎Украины ‎захватили‏ ‎ряд ‎административных‏ ‎зданий‏ ‎в ‎Донецке,‏ ‎Луганске ‎и ‎Харькове, ‎а ‎7‏ ‎апреля ‎была‏ ‎провозглашена‏ ‎Донецкая ‎Народная ‎Республика‏ ‎(ДНР).

Такого ‎удара‏ ‎украинские ‎политиканы, ‎захватившие ‎власть‏ ‎в‏ ‎Киеве, ‎никак‏ ‎не ‎ожидали.‏ ‎После ‎того, ‎как ‎от ‎них‏ ‎ушел‏ ‎Крым, ‎махнув‏ ‎на ‎прощанье‏ ‎камуфляжным ‎хвостиком, ‎потеря ‎Донбасса ‎спустя‏ ‎месяц‏ ‎после‏ ‎Крыма ‎стала‏ ‎бы ‎для‏ ‎Киева ‎полной‏ ‎имиджевой‏ ‎и ‎экономической‏ ‎катастрофой. ‎Ведь ‎Донбасс ‎был ‎энергетическим‏ ‎и ‎экономическим‏ ‎сердцем‏ ‎Украины. ‎И ‎поэтому‏ ‎Украина ‎и‏ ‎развязала ‎войну ‎— ‎против‏ ‎собственного‏ ‎народа.

С ‎12‏ ‎апреля ‎война‏ ‎перетекает ‎в ‎свою ‎наиболее ‎острую‏ ‎фазу.‏ ‎В ‎этот‏ ‎день ‎отряд‏ ‎ополченцев ‎под ‎управлением ‎Игоря ‎Стрелкова‏ ‎занимает‏ ‎Славянск,‏ ‎который ‎стал‏ ‎центром ‎противостояния‏ ‎на ‎ближайшие‏ ‎два‏ ‎месяца. ‎13‏ ‎и ‎14 ‎апреля ‎под ‎контролем‏ ‎ДНР ‎уже‏ ‎оказались‏ ‎Енакиево, ‎Макеевка ‎и‏ ‎Мариуполь, ‎Горловка,‏ ‎Ждановка ‎и ‎Кировское. ‎Восстание‏ ‎ширилось‏ ‎и ‎разрасталось.

Но‏ ‎вскоре ‎для‏ ‎ДНР ‎наступили ‎по-настоящему ‎черные ‎и‏ ‎тяжелые‏ ‎дни. ‎В‏ ‎ночь ‎на‏ ‎5 ‎июля ‎2014 ‎года ‎Стрелков‏ ‎оставил‏ ‎Славянск.‏ ‎В ‎мае‏ ‎накрылся ‎медным‏ ‎тазом ‎Мариуполь‏ ‎—‏ ‎ополченцы ‎и‏ ‎так ‎мало ‎контролировали ‎город, ‎а‏ ‎прибывшие ‎оголтелые‏ ‎фашисты‏ ‎из ‎батальона ‎«Азов»‏ ‎устроили ‎в‏ ‎городе ‎настоящую ‎кровавую ‎баню.‏ ‎ВСУ‏ ‎сохранили ‎контроль‏ ‎над ‎Донецким‏ ‎аэропортом ‎— ‎с ‎помощью ‎боевой‏ ‎авиации‏ ‎укры ‎размолотили‏ ‎российских ‎добро.‏ ‎Вовсю ‎шли ‎тяжелые ‎бои ‎на‏ ‎Саур-Могиле.‏ ‎17‏ ‎июля ‎случился‏ ‎малайзийский ‎«Боинг».‏ ‎Украинцы ‎уже‏ ‎обстреливали‏ ‎Донецк ‎из‏ ‎всего, ‎что ‎находилось ‎под ‎рукой.

Следующим‏ ‎крупным ‎городом,‏ ‎накрытым‏ ‎обстрелами, ‎стала ‎Горловка.

20 июля‏ ‎Вооружённые ‎силы‏ ‎Украины ‎начали ‎наступление ‎на‏ ‎Горловку‏ ‎через ‎Дзержинск.‏ ‎Сперва ‎поливали‏ ‎огнем ‎Майорск, ‎затем ‎принялись ‎за‏ ‎саму‏ ‎Горловку. ‎27‏ ‎июля ‎—‏ ‎в ‎этот ‎день ‎произошел ‎первый‏ ‎крупный‏ ‎обстрел‏ ‎центра ‎Горловки.‏ ‎В ‎пять‏ ‎утра ‎«Грады»‏ ‎ВСУ‏ ‎обстреляли ‎жилые‏ ‎дома ‎на ‎Короленко ‎и ‎здание‏ ‎бывшего ‎тубдиспансера.‏ ‎Затем‏ ‎в ‎середине ‎дня‏ ‎накрыли ‎самый‏ ‎оживленный ‎район ‎города ‎—‏ ‎парк‏ ‎в ‎районе‏ ‎магазина ‎«Мелодия»‏ ‎и ‎медучилища. ‎К ‎вечеру ‎укры‏ ‎окончательно‏ ‎оборзели ‎и‏ ‎поливали ‎Горловку‏ ‎огнем ‎с ‎18.00 ‎до ‎самой‏ ‎ночи‏ ‎хаотично‏ ‎и ‎вразнобой.

В‏ ‎этот ‎день‏ ‎в ‎Горловке‏ ‎в‏ ‎результате ‎обстрелов‏ ‎погибло ‎13 ‎человек. ‎Среди ‎погибших‏ ‎оказались ‎23-летняя‏ ‎Кристина‏ ‎Жук ‎и ‎ее‏ ‎10-месячная ‎дочь‏ ‎Кира.

Все ‎обстоятельства ‎трагедии, ‎разразившейся‏ ‎в‏ ‎парке ‎Горловки,‏ ‎где ‎погибли‏ ‎Кристина ‎и ‎Кира, ‎уже ‎известны‏ ‎досконально.‏ ‎Кристина ‎жила‏ ‎в ‎Киеве,‏ ‎в ‎Горловку ‎приехала ‎к ‎матери.‏ ‎Женщины‏ ‎собирались‏ ‎покинуть ‎город‏ ‎в ‎связи‏ ‎с ‎ухудшением‏ ‎военной‏ ‎ситуации, ‎уже‏ ‎был ‎запланирован ‎отъезд… ‎27 ‎июля‏ ‎Кристина ‎вместе‏ ‎с‏ ‎дочкой ‎вышли ‎на‏ ‎улицу. ‎Обстрел‏ ‎утренний ‎стих, ‎можно ‎было‏ ‎немного‏ ‎подышать ‎свежим‏ ‎воздухом ‎—‏ ‎тем ‎более, ‎что ‎маленькая ‎Кира‏ ‎очень‏ ‎любила ‎сквер‏ ‎на ‎улице‏ ‎Рудакова.

«Кирочка ‎только ‎научилась ‎ходить. ‎В‏ ‎этом‏ ‎сквере‏ ‎они ‎гуляли‏ ‎2-3 ‎раза‏ ‎в ‎день,‏ ‎оттуда‏ ‎почти ‎не‏ ‎выходили, ‎там, ‎в ‎этой ‎траве‏ ‎научились, ‎и‏ ‎ползать,‏ ‎и ‎ходить. ‎Они‏ ‎жили ‎в‏ ‎этом ‎сквере ‎и ‎погибли‏ ‎там»,‏ ‎— ‎вспоминала‏ ‎позже ‎мать‏ ‎Кристины.

Внезапно ‎начался ‎обстрел ‎— ‎в‏ ‎один‏ ‎голос ‎утверждают‏ ‎свидетели, ‎что‏ ‎летело ‎со ‎стороны ‎Дзержинска, ‎где‏ ‎уже‏ ‎стояли‏ ‎ВСУ. ‎Судя‏ ‎по ‎имеющейся‏ ‎информации, ‎ВСУшники‏ ‎метили‏ ‎в ‎здание‏ ‎горловского ‎УВД, ‎в ‎котором ‎находился‏ ‎штаб ‎самообороны‏ ‎Горловки‏ ‎во ‎главе ‎с‏ ‎Игорем ‎Безлером.‏ ‎Однако ‎ракеты ‎«Градов» ‎накрыли‏ ‎сквер‏ ‎на ‎Рудакова,‏ ‎в ‎котором‏ ‎гуляли ‎Кристина ‎и ‎Кира. ‎Люди,‏ ‎не‏ ‎знавшие, ‎как‏ ‎вести ‎себя‏ ‎при ‎артобстреле, ‎начали ‎бежать ‎в‏ ‎стороны,‏ ‎искать‏ ‎укрытие ‎—‏ ‎но ‎напарывались‏ ‎на ‎взрывы.

Вот‏ ‎как‏ ‎вспоминает ‎этот‏ ‎день ‎единственная ‎выжившая ‎в ‎обстреле‏ ‎сквера ‎на‏ ‎Рудакова‏ ‎— ‎Юлия ‎Куренкова:

«В‏ ‎13.00 ‎раздался‏ ‎первый ‎взрыв. ‎А ‎потом‏ ‎еще‏ ‎и ‎еще.‏ ‎Под ‎нами‏ ‎дрожала ‎земля. ‎Горловку ‎обстреливали ‎со‏ ‎стороны‏ ‎Дзержинска, ‎где‏ ‎стояла ‎украинская‏ ‎армия. ‎Мы ‎вскочили ‎с ‎лавочки‏ ‎и‏ ‎побежали,‏ ‎как ‎потом‏ ‎оказалось, ‎прямо‏ ‎на ‎взрывы…‏ ‎То‏ ‎был ‎один‏ ‎из ‎первых ‎обстрелов ‎Горловки, ‎мы‏ ‎не ‎знали,‏ ‎что‏ ‎в ‎таких ‎случаях‏ ‎нужно ‎падать‏ ‎на ‎землю. ‎В ‎этот‏ ‎момент‏ ‎навстречу ‎нам‏ ‎выбежала ‎Кристина‏ ‎с ‎девочкой ‎на ‎руках. ‎Вдруг‏ ‎в‏ ‎глаза ‎ударила‏ ‎яркая ‎вспышка‏ ‎и ‎меня ‎подкинуло ‎в ‎воздух‏ ‎метра‏ ‎на‏ ‎два. ‎Я‏ ‎упала ‎на‏ ‎левый ‎бок,‏ ‎а‏ ‎надо ‎мной‏ ‎стоял ‎страшный ‎гул… ‎Перед ‎собой‏ ‎я ‎увидела‏ ‎Кристину…‏ ‎У ‎нее ‎была‏ ‎разорвана ‎в‏ ‎клочья ‎нога. ‎Но ‎она‏ ‎еще‏ ‎была ‎жива.‏ ‎И ‎все‏ ‎время ‎повторяла: ‎„Кира, ‎доченька, ‎Кира,‏ ‎доченька!“‏ ‎А ‎еще‏ ‎шептала ‎проклятия‏ ‎в ‎адрес ‎убийц».

Спустя ‎полчаса, ‎когда‏ ‎обстрел‏ ‎кончился,‏ ‎Кристину ‎и‏ ‎Киру ‎нашли‏ ‎в ‎этом‏ ‎самом‏ ‎сквере. ‎Мать‏ ‎и ‎дочь ‎были ‎мертвы. ‎Тела‏ ‎матери ‎и‏ ‎ребенка‏ ‎навсегда ‎застыли ‎в‏ ‎объятиях…

Страшные ‎фотографии‏ ‎мертвых ‎Кристины ‎и ‎Киры,‏ ‎которые‏ ‎сделал ‎блогер‏ ‎Олег ‎Желябин-Нежинский,‏ ‎разлетелись ‎по ‎всему ‎миру. ‎Тогда‏ ‎же‏ ‎у ‎снимка‏ ‎погибших ‎Кристины‏ ‎и ‎Киры ‎появилось ‎второе, ‎народное‏ ‎название‏ ‎—‏ ‎«Горловская ‎Мадонна».‏ ‎И ‎действительно‏ ‎— ‎последние,‏ ‎предсмертные‏ ‎объятия ‎Кристины‏ ‎и ‎Киры ‎напоминали ‎до ‎боли‏ ‎знакомый ‎любому‏ ‎христианину‏ ‎образ ‎Богоматери ‎с‏ ‎Младенцем. ‎И‏ ‎тем ‎более ‎страшен ‎этот‏ ‎снимок,‏ ‎тем ‎больнее‏ ‎он ‎воспринимается.‏ ‎Даже ‎сейчас…

У ‎истории ‎Кристины ‎и‏ ‎Киры‏ ‎есть ‎и‏ ‎знакомое ‎по‏ ‎исторической ‎данности ‎продолжение. ‎Его ‎рассказал‏ ‎в‏ ‎своем‏ ‎блоге ‎один‏ ‎человек, ‎имя‏ ‎которого ‎я‏ ‎не‏ ‎желаю ‎произносить‏ ‎— ‎он ‎запятнал ‎себя ‎враньем‏ ‎и ‎лицемерием.‏ ‎Спустя‏ ‎несколько ‎дней ‎в‏ ‎Горловке, ‎которая‏ ‎все ‎эти ‎дни ‎поливалась‏ ‎огнем‏ ‎из ‎всех‏ ‎орудий, ‎поймали‏ ‎двух ‎ВСУшников. ‎Им ‎обещали ‎жизнь‏ ‎—‏ ‎при ‎условии‏ ‎чистосердечного ‎признания.‏ ‎Но ‎когда ‎они ‎рассказали, ‎что,‏ ‎будучи‏ ‎артиллеристами,‏ ‎принимали ‎участие‏ ‎в ‎том‏ ‎самом ‎обстреле‏ ‎27‏ ‎июля ‎и‏ ‎как ‎раз ‎вели ‎огонь ‎по‏ ‎скверу ‎на‏ ‎Рудакова‏ ‎— ‎ополченцы ‎без‏ ‎колебаний ‎расстреляли‏ ‎их ‎на ‎месте.

Так ‎же‏ ‎в‏ ‎свое ‎время‏ ‎поступили ‎и‏ ‎с ‎332-м ‎пехотным ‎полком ‎197-й‏ ‎Рейнско-Гессенской‏ ‎пехотной ‎дивизии‏ ‎Вермахта ‎—‏ ‎ответственным ‎за ‎казнь ‎Зои ‎Космодемьянской.‏ ‎Когда‏ ‎в‏ ‎феврале ‎1943-го‏ ‎года ‎полк‏ ‎был ‎разгромлен‏ ‎под‏ ‎Смоленском, ‎и‏ ‎у ‎офицеров ‎нашли ‎фотографии ‎казни‏ ‎Зои ‎и‏ ‎снимки‏ ‎с ‎изувеченным ‎и‏ ‎поруганным ‎трупом‏ ‎партизанки ‎— ‎остатки ‎полка‏ ‎просто‏ ‎пустили ‎«в‏ ‎расход». ‎Подчистую.

Сейчас‏ ‎я ‎скажу ‎лично ‎за ‎себя.‏ ‎Безусловно,‏ ‎любая ‎война‏ ‎— ‎это‏ ‎в ‎первую ‎очередь ‎трагедия ‎для‏ ‎мирного‏ ‎человека.‏ ‎Мирный ‎человек‏ ‎не ‎знает,‏ ‎как ‎вести‏ ‎себя‏ ‎при ‎обстрелах‏ ‎мирных ‎кварталов, ‎не ‎знает ‎слов‏ ‎«комендантский ‎час»,‏ ‎«бомбоубежище»,‏ ‎«прилёт». ‎И ‎я‏ ‎бы ‎очень‏ ‎хотел, ‎чтобы ‎Донецкая ‎Народная‏ ‎Республика‏ ‎поскорее ‎оправилась‏ ‎от ‎того‏ ‎страшного ‎эха ‎войны, ‎которое ‎нависает‏ ‎над‏ ‎ней ‎уже‏ ‎четыре ‎года‏ ‎кряду.

Того ‎же ‎можно ‎было ‎бы‏ ‎пожелать‏ ‎и‏ ‎Украине ‎—‏ ‎да ‎вот‏ ‎только ‎язык‏ ‎не‏ ‎поворачивается. ‎Для‏ ‎меня ‎лицо ‎современной ‎Украины ‎—‏ ‎это ‎звериный‏ ‎оскал‏ ‎фашизма. ‎Господи, ‎и‏ ‎этот ‎страшный‏ ‎недуг ‎поразил ‎такую ‎прекрасную‏ ‎страну,‏ ‎ее ‎дивные‏ ‎поля, ‎расстилающиеся‏ ‎золотым ‎ковром ‎до ‎самого ‎горизонта!‏ ‎Не‏ ‎верил ‎я‏ ‎в ‎то,‏ ‎что ‎это ‎возможно ‎— ‎ровно‏ ‎до‏ ‎того,‏ ‎пока ‎не‏ ‎узнал ‎судьбу‏ ‎«Горловской ‎Мадонны».Нет,‏ ‎господа,‏ ‎Украина ‎смертельно‏ ‎больна, ‎и ‎судьба ‎этого ‎государства‏ ‎всем ‎хорошо‏ ‎известна.‏ ‎Никогда ‎еще ‎в‏ ‎современной ‎истории‏ ‎фашистские ‎режимы ‎долго ‎не‏ ‎жили.‏ ‎И ‎не‏ ‎проживут ‎—‏ ‎до ‎тех ‎пор, ‎пока ‎есть‏ ‎еще‏ ‎в ‎сердцах‏ ‎славян ‎ярость‏ ‎и ‎праведный ‎гнев.

История ‎«Горловской ‎Мадонны»‏ ‎—‏ ‎это‏ ‎и ‎моя‏ ‎история ‎тоже.‏ ‎До ‎того‏ ‎момента,‏ ‎как ‎я‏ ‎стал ‎разбираться ‎в ‎хитросплетениях ‎войны,‏ ‎я ‎честно‏ ‎и‏ ‎искренне ‎трудился ‎на‏ ‎ниве ‎культуры,‏ ‎планируя ‎в ‎будущем ‎посвятить‏ ‎себя‏ ‎науке ‎об‏ ‎искусстве. ‎Военная‏ ‎журналистика ‎была ‎для ‎меня ‎чем-то‏ ‎средним‏ ‎между ‎хобби‏ ‎и ‎работой‏ ‎— ‎но ‎никак ‎не ‎призванием.‏ ‎Но‏ ‎все‏ ‎перевернула ‎эта‏ ‎фотография: ‎снимок‏ ‎матери ‎и‏ ‎дочери,‏ ‎тела ‎которых‏ ‎в ‎последние ‎секунды ‎соединились ‎—‏ ‎чтобы ‎стать‏ ‎бессмертными‏ ‎в ‎памяти.

Тогда ‎я‏ ‎понял, ‎что‏ ‎в ‎мире ‎идет ‎война.‏ ‎Это‏ ‎война ‎не‏ ‎между ‎Украиной‏ ‎и ‎ДНР-ЛНР, ‎или ‎любой ‎другой‏ ‎локальный‏ ‎конфликт ‎—‏ ‎это ‎нечто‏ ‎большее. ‎Как ‎в ‎песне ‎у‏ ‎Цоя‏ ‎—‏ ‎«между ‎землей‏ ‎и ‎небом»,‏ ‎война ‎всех‏ ‎против‏ ‎всех. ‎На‏ ‎уровне ‎словесных ‎баталий, ‎на ‎уровне‏ ‎потасовок, ‎и‏ ‎даже‏ ‎на ‎уровне ‎серьезных‏ ‎сражений. ‎И‏ ‎в ‎этой ‎войне ‎прежде‏ ‎всего‏ ‎страдают ‎мирные‏ ‎люди ‎—‏ ‎женщины, ‎дети, ‎старики.

Теодору ‎Адорно ‎приписывают‏ ‎следующее‏ ‎утверждение: ‎«Нельзя‏ ‎писать ‎стихи‏ ‎после ‎Освенцима». Недавно ‎наш ‎друг ‎Женя‏ ‎Норин‏ ‎оспаривал‏ ‎эту ‎фразу‏ ‎— ‎мол,‏ ‎нужно ‎писать,‏ ‎нужно‏ ‎творить ‎вопреки‏ ‎всему ‎— ‎но, ‎видимо, ‎истории‏ ‎Кристины ‎и‏ ‎Киры‏ ‎что-то ‎поменяла ‎во‏ ‎мне ‎в‏ ‎том ‎же ‎ключе, ‎в‏ ‎котором‏ ‎Адорно ‎изменил‏ ‎Освенцим. ‎Воистину,‏ ‎сложно ‎искать ‎в ‎мире ‎что-то‏ ‎хорошее‏ ‎и ‎светлое,‏ ‎писать ‎об‏ ‎искусстве, ‎когда ‎ты ‎видишь ‎боль,‏ ‎смерть‏ ‎и‏ ‎преступления ‎против‏ ‎человечества. ‎Поневоле‏ ‎становишься ‎солдатом‏ ‎—‏ ‎стремишься ‎искоренить‏ ‎зло ‎в ‎сердцах ‎людей. ‎И‏ ‎твоим ‎покровителем‏ ‎—‏ ‎вместо ‎«Сикстинской ‎Мадонны»‏ ‎Рафаэля ‎—‏ ‎становится ‎Горловская ‎Мадонна.

Но ‎все‏ ‎же‏ ‎есть ‎надежда‏ ‎на ‎лучшее.‏ ‎И ‎пусть ‎не ‎вернуть ‎уже‏ ‎павших‏ ‎— ‎мы‏ ‎можем ‎прожить‏ ‎жизнь ‎так, ‎чтобы ‎потом ‎у‏ ‎престола‏ ‎Господа‏ ‎нам ‎не‏ ‎было ‎стыдно…

Кристина,‏ ‎Кира, ‎мы‏ ‎помним‏ ‎вас. ‎И‏ ‎— ‎простите ‎нас, ‎если ‎мы‏ ‎хоть ‎чем-то‏ ‎оскорбили‏ ‎вашу ‎память…  ‎

Автор:‏ ‎Комиссар ‎Яррик.